За ним выпорхнула плотненькая и очень живая девица с копной взбитых волос модели "Мэрилин Монро". Лимонного цвета узенькие брючки старательно обтягивали круглый зад и модно клешили от колен, бирюзовое болеро оставляло открытым живот и часть спины. Прикрыв глаза козырьком ладони от лучей заходящего солнца, девушка подняла взгляд на выросший дом и прямо на террасе второго этажа увидела его. Загорелого дочерна, обнаженного по пояс, стройного и черноволосого, как певец Рафаэль.
Через секунду, натягивая на ходу клетчатую ковбойку, помощник прораба вместе с ответственными за строительство лицами встречал хозяев. В процессе осмотра дома Михаилу удалось несколько раз мимоходом высказать свое мнение по поводу наиболее практичного и актуального решения в организации пространства, внутренней отделки и сантехнического оборудования.
- Вы так горячо утверждаете, что стиль "открытого жилья" популярен в Америке. - Девушка ехидно прищурилась. - Давно оттуда? - У неё оказалось курносое, круглое личико с виртуозно подведенными черными глазами: от внешних уголков век "срелки" устремлялись прямо к вискам.
- По вечерам работаю в библиотеке, изучаю мировой опыт. Не стоит плестись в хвосте, когда строишь объект особой государственной важности, серьезно объяснил строитель, спокойно и твердо глядя в эти призывные глаза.
Генерал захохотал: - Ишь как Галку отбрил! Тебе сколько лет, пацан?
- Двадцать пять.
- Правильно мыслишь. - Он обратился к прорабу: - Насчет труб и стен планировки первого этажа, будь добр, Кузьмич, принять к сведению соображения... хм...
- Лешковского, - подсказал Михаил.
Скоро его фамилия была у всех на устах. В ресторане "Седьмое небо" праздновали свадьбу Галины. Несмотря на короткий срок знакомства с женихом, выбор генеральской дочери нельзя было назвать скоропалительным - все вечера будущий зять проводил в доме Айдаковых. Паренек со стройки был приглашен на предмет консультации по капремонту московской квартиры, выпил чайку с теткой Гали, заменившей ей рано умершую мать, порассуждал о перспективах экономических реформ в СССР с генералом и даже успел спеть, кое-как подыгрывая на фортепиано, любимую песню Айдакова "Что так сердце, что так сердце растревожено..." А затем стал бывать в доме генерала несколько реже. Под боком храпящей пенсионерки, за тонкой стеной "хрущобы" происходили бурные сцены: "аспирант" практически демонстрировал генеральской дочери расхожий тезис о цыганском темпераменте.
Вскоре Галина вывела провинциала в круг своих друзей и была приятно поражена - подружки ей явно завидовали, а столичные плейбои поблекли на фоне монументальной фигуры Михаила. Он держался скромно, но с достоинством. За его крепкими плечами угадывалась некая значительность. Это были уверенность и сила его таланта. Но Галина таких вещей не понимала. "Лешковский - из "бывших". Польский шляхтич." - По секрету сообщила она подругам. - "Породу сразу видно", - вздыхали они.
И вышло так, что молодожены поселились на втором этаже подмосковного дома, к строительству которого приложил руку сам Михаил. Он и не переставал строить - выписал по каталогу финскую сауну, для контраста оборудовал в саду русскую баню, превратил часть крыши, парящую прямо под верхушками сосен, в солярий - Галка обожала загорать.
Еще она любила пикники, вечеринки, отдых на Золотых песках и туристические поездки в капстраны. Поэтому её супруг - молодой специалист по вопросам сохранения и реконструкции памятников старины при Моссовете, получил длительную командировку в европейскую страну, где под эгидой ЮНЕСКО участвовал в разработке проекта "Традиция и современность в архитектуре конца ХХ века".
Если бы Михаил хотел просто делать карьеру, обрастая номенклатурными привилегиями, то он мог бы вполне гордиться собой. Но он рвался строить, лично, - "от и до", контролируя процесс воплощения проекта. Поэтому стал главой одного из первых строительных СП, занимавшейся застройкой санаторно-курортной зоны, затем - реализацией проекта подмосковных коттеджных городков элитного типа.
В процессе творческой деятельности Михаила выяснилось: он не способен останавливаться на достигнутом и не брезгует формулой "цель оправдывает средства". Для того, чтобы строить, что хочешь, где и как хочешь, требовались средства. Совершенно не важно, каким образом они поступали в фирму Михаила. Всякие идеологические, нравственные и прочие не технические принципы, Михаил считал "отвлеченной материей", "дымовой завесой", наносящей требуемый обществом глянец пристойности на борьбу капиталов, амбиций, личностей.
Людей он не любил и не жалел - как произведения природы они не выдерживали никакого сравнения с маломальским стоящим архитектурным объектом. Даже элементарные каменные гробницы переживали тысячелетия, отличаясь безукоризненным совершенством, а уж дворцы, соборы, мосты!.. Поэтому Лешковский позволял себе участвовать в любых играх, называемых коррупцией, взяточничеством, протекционизмом. Цель оправдывала средства, а для её достижения ему надо было победить - взобраться на самый верх.
Жену он тоже не любил. Галина это чувствовала, напропалую флиртовала в богемном кружке друзей и всерьез увлекалась выпивкой. В обстановке сугубой секретности прошла курс лечения от алкоголизма и от бесплодия. Но к спиртному вернулась, а родить так и не смогла. Жаловалась ближайшей подруге, что Михаил - садист и абсолютно не сексуален.
Он, действительно, больше года не посещал спальню жены, ссылаясь на усталость и стресс: в автомобильной аварии трагически погибли родители Михаила. Названными причинами, однако, охлаждение Михаила к супруге не объяснялось. Он отнюдь не утратил плотский жар, проявлявшийся всегда спонтанно и безудержно, но так же быстро охладевавший. Однако, сексуальные ориентации Михаила получили некую специфику. В компании Галины блистал юный певец - тоненький, гибкий, узкоплечий. Но, главное, он был экстравагантен, изыскан и порочен, как причудливое строение в стиле арт-деко. Впервые сексуальное влечение Михаила выросло из эстетического вдохновения, физиологический акт превратился в акт творческий. Не традиционность своих пристрастий Лешковский скрывал, заводя для прикрытия одноразовые флирты с самыми болтливыми дамами и получив репутацию бабника.
Галине и генералу такое поведение Михаила не понравилось. С ним попробовали поговорить по-хорошему, пригрозили испортить карьеру. "Вылетишь ты у меня, голуба, как пить дать, в свой сраный Царицын нужники проектировать. А то и подальше на север. У меня на тебя досье крепкое", объяснил генерал зятю.
Михаил не испугался - он тоже поднакопил впечатляющий компромат на Айдакова. Времена уже стали не те, чтобы грозить, - в стране кипела перестройка, в Комитете начались чистки.
Айдаков вылетел из рядов чекистов, чудом избежав шумного процесса и трибунала. Ушел на пенсию. Но, как поговаривали недруги - не покинул руководящие посты в крепнущей день ото дня мафиозной структуре. Михаил развелся, предъявив суду документы о бесплодии и алкоголизме несчастной супруги. Его экс-тесть поклялся рыдающей Галине: "Этот говнюк у моих ног на животе будет ползать".
Айдаков не напрасно подозревал, что в крахе его карьеры немалую роль сыграл слишком осведомленный в его делах Михаил. Но достать бывшего провинциала теперь было трудно - уж очень высоко он взлетел: возглавил строительный концерн, работавший с ведущими мировыми фирмами, добивался подрядов на застройку самых дорогостоящих объектов на родине и за рубежом. О размере состояния Лешковского и широте его деятельности ходили фантастические слухи.
Генеральный директор фирмы "Инкомстрой" находился в Швейцарии, совмещая отдых с руководством строительства супер-комфортабельного отеля на Женевском озере. Однажды на ужине в ресторане "Мерис" для узкого круга строительных магнатов русский миллионер познакомился с соотечественницей Алиной Южной. Она прибыла на прием в сопровождении бой-френда, швейцарского партнера своего прихворнувшего мужа, и очень обрадовалась встрече с импозантным москвичом.
Коктейль, выпитый вдвоем на темной террасе среди цветущих лимонных деревьев и саксофонных всхлипов знаменитого джаза Криллера произвел на обоих сильное впечатление. Юной красотке, имевшей, как оказалось при первом же откровенном разговоре, состоятельного, но очень ветреного мужа, до спазмов в животе понравился светлоглазый цыган с графской серебряной сединой на висках и короткой сексуальной бородкой. Его же привлекла фамилия дамы - Южная. Имя Южного упоминалось в списке людей, причастных к наиболее крупным и до сих пор нераскрытым хищениям. Изучив досье москвича, Михаил возблагодарил судьбу за нежданный подарок.
Гэбэшник Южный попал в Швейцарию в качестве руководителя полу-фиктивной фирмы, "отмывающей" партийное золото. Дальнейшие события складывались так, что напрашивались весьма интересные выводы: в результате межведомственной борьбы в руках Южного и его швейцарских помощников оказалась колоссальная добыча. В Москве царила паника, помощников успели ликвидировать, а господин Южный остался сидеть, образно говоря, на золотой бочке и ждал, пока к ней дотянутся руки из Москвы и помогут поделить награбленное.
Михаил не любил делиться, тем более, с дураками. Южный с супругой получил приглашение на ужин с господином Лешковским. В зависимости от ситуации, Михаил был евреем, цыганом, циником-бизнесменом или художником-фанатиком. Он умел казаться немногословным, почти косноязычным "сибиряком" и болтливым южанином.
В тот вечер, не тратя много слов, Михаил заключил сразу две сделки: договорился с Алиной об интимной встрече, а с её супругом - о сугубо деловом свидании.
Начал он со второго. В обстановке, исключающей прослушивание, обрисовал Южному ситуацию и гарантировал следующее: ручонки из Москвы, пытающиеся перехватить куш, будут обрублены Лешковским; деньги, оберегаемые Южным, исчезнут, виновника вычислят и сразу начнут искать. След некоего Панкратова - единственного, посвященного в тайну, компаньона Южного, мелькнет в Южной Америке, в Аргентине. Самого Дениса, несомненно, отзовут в Москву, объявят взыскание, отправят, вероятно, на отдых. То есть вычеркнут из рядов верных чекистов. Кроме того, за ним закрепится слава честного, но до глупости наивного, а потому, малоинтересного в крупных делах человека.
Разыскиваемого Панкратова обнаружить не удастся - его труп будет спрятан со всеми предосторожностями, а газетные утки из Латинской Америки и Аргентины - хорошо оплачены. Никакой дополнительной информации о пропавших миллионах найти не удастся.
- Меня убьют, - сказал Денис, выслушав Лешковского.
- Нас, - поправил Михаил. - Отныне владеть капиталом мы будем совместно, на джентльменских началах - фифти-фифти. Но убивать нас никто не станет, если, конечно, мы сами не напросимся. То есть, если у тебя или меня не появится искушение избавиться от совладельца. А для этого мы примем определенные меры. Существует разработанная много веков назад система партнерства: меч с начертанной клятвой разламывается надвое. Только сложенное воедино магическое заклинание имеет силу. Мы обеспечим систему тройной страховки. Только нам двоим будет известно место захоронения "отходов" - назовем наш капитал так. В конце концов, деньги - отходы цивилизации. Затем мы наносим закодированную систему координат и ключевой код проникновения в "саркофаг" на специальную голографическую карту, существующую лишь в единственном экземпляре, и делим её пополам... - Михаил подобно фокуснику развел руками. - Все! Постараюсь, чтобы сувенир был не слишком большим, не горел и не плавился. Но, друг мой, вы отдаете себе отчет в серьезности заключенного контракта - он сугубо конфиденциален. Михаил прижал палец к губам и подмигнул, словно речь шла о безобидной авантюре.
Денис кивнул. Он знал за собой одну принеприятнейшую слабость некоторые люди имели на него гипнотическое воздействие. Случалось, силач и смельчак Южный пасовал в драке, был случай, когда под давлением совершил подлянку, и вот теперь его втягивал в гибельную махинацию светлоглазый цыган. Спорить с Михаилом он не мог.
- А когда мы планируем вступить во владение ценностями? - Вместо того, чтобы торговаться, осведомился Денис.
- Такие вещи должны быть хорошо продуманы, позиции подготовлены с безукоризненной тщательностью. Нам придется бесследно исчезнуть. Трупам это сделать куда легче, чем живому человеку. - Михаил довольно засмеялся. Ему удалось ловко обработать парня.
15
Свидание с Алиной прошло менее удачно. Хотя, смотря на чей вкус. Как мужчине, Михаилу не удалось оказаться на высоте. Но не в этом состояла его основная задача. Отельчик у лесного озера располагал к любовным утехам. Здесь только этим и занимались - кто целый уик-энд, кто полчаса. Михаил продержался минут пять и сник.
Хорошенькая, избалованная женщина, самоуверенная, раскованная, без всяких предрассудков относительно "морали" и "высоких чувств", могла бы стать отличной любовницей, если бы пылкий цыган нуждался в сексуальном удовлетворении. Увы, его сжигали сейчас другие страсти. Михаил должен был заполучить в лице супруги Южного секретного агента, не ведающего о своей миссии. "Вербовка" прошла удачно.
- Ты сводишь меня с ума, малышка... Но, черт побери, я все ещё не отошел от стресса. Бывшая супруга, боюсь, ещё долго будет отравлять мне кровь. Я заставлял себя заниматься любовью сутками напролет с алкоголичкой, нимфоманкой, развратницей... Мне казалось, я убиваю ее... Но она выкачивала мою энергию... Ты не оставишь меня, Лина? - Он поцеловал её пальцы и надел на безымянный очаровательное изумрудное кольцо. - Не показывай его мужу. И сохрани меня в своем сердце.
... Вскоре Михаил вернулся в Москву. А ещё через несколько месяцев, после бурного, но глухого скандала, был возвращен на родину, как и предсказывал Лешковский, Южный. В специальной несгораемой капсуле, спрятанной в брелок, хранился кусочек металла - на вид обломок стальной зубной коронки. Только при помощи специальной технологии можно было "прочитать" обрывки нанесенного на пластинку кода. Точно такая же капсула имелась и у господина Лешковского. Составленные вместе части шифровки являлись ключом тайника.
Южный получил хороший пост в фирме Лешковского с учетом дальнейшей перспективы. Его финансовое положение наладилось - столичная жизнь раскрыла свои приятные стороны.
Михаил же попал в костер новой страсти. После узкоглазого певца, уехавшего в Нью-Йорк, Лешковский не имел сильных привязанностей. Его благосклонности добивались многие женщины. Он казался загадочным, щедрым, страстным, как Дэвид Копперфилд. А приписываемое этому красавцу богатство заставляло кружиться не одну прекрасную голову.
Колоратурное сопрано Кара Якобсон блистала в Америке и в Европе. Они познакомились на французской Ривьере. В Москве Михаил устроил приятельнице царский прием: любое желание мощной, как валькирии, блондинки тут же исполнялось. После того, как она получила все удовольствия от ночной жизни российской столицы и от своего щедрого на подарки поклонника, Кара сформулировала новое пожелание:
- Я хочу иметь огромный портрет от Вилли Гордона. Ты знаешь, он страшно популярен в Америке. У Николь Шарнель уже есть целых два. С болонкой и нагишом.
- Вилли? Мелкая сошка. Может, лучше заказать Глазунову?
- Это банально. Впрочем, в следующий раз. И ещё - у Шилова. К старости я открою картинную галерею - меня уже рисовал и Галлерсен, и Милотти. Да, в общем, многие. - Она капризно надула губки - удивительно маленькие и тонкие для того мощного звука, который вырывался из её горла. - Разве угадаешь, кто потом окажется Пикассо или Модильяни.
- Если это твой каприз - я готов. Но в смысле грядущей славы - Гордон - проигрышная карта.
В мастерской художника, куда он явился вместе с певицей, Михаил молча осмотрел стоящие на полу холсты. Кара тараторила, смешивая французский с нижегородским и вовсю кокетничала с представительным художником.
- Это итальянец? - Указал Михаил на небольшое полотно, изображавшее смуглого танцовщика.
- Обрусевший испанец. - Вилли повернул портрет лицом к стене и вернулся к разговору с певицей, демонстративно пресекая дальнейшие расспросы.
... - А ты сделала неплохой выбор, пташка, - сказал Каре в машине Михаил. - Кое-какие вещи Вилли Гордону удаются. Постарайся его влюбить в себя. Хотя... хотя... - Он многозначительно улыбнулся. - Уверен - это не просто.
Изображенный на холсте юноша не выходил из головы Михаила - либо Вилли великий художник, либо парень - архитектурный шедевр. Гордая, устремленная в небеса, и такая греховная готика... Он навел справки - обрусевший испанец Карлос Гарсиа под псевдонимом Мартин Ларсен танцевал в эстонском мюзик-холле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39