- Я успел прочесть только несколько страниц, - заметил я, - но от ваших журналов невозможно оторваться.
- Вы думаете, они могут заинтересовать широкого читателя?
- Несомненно. Прокейн оживился.
- Пожалуй, их стоит опубликовать. К сожалению, это возможно лишь после моей смерти.
- Не раньше, - согласился я.
- Вы действительно думаете, что их опубликуют?
- Майрон Грин знаком с некоторыми издателями. Он все устроит.
- Если их опубликуют, - Прокейн скромно потупил глаза, - то книгу могут экранизировать?
- Конечно, - я с трудом удержался от улыбки. Он помолчал.
- Главную роль мог бы сыграть Стив Макквин, или Брандо...
Открывшаяся дверь прервала рассуждения Прокейна. В кабинет вошли Джанет Вистлер и Майлс Уайдстейн. К моему разочарованию, Уайдстейн совершенно безответственно отнесся к такому важному событию, как кража миллиона долларов, надев твидовое пальто спортивного покроя, серый шерстяной костюм и рубашку с открытым воротом. Правда, его башмаки белели каучуковыми подошвами. В руке он держал черный плоский "дипломат". Поздоровавшись с нами, Уадстейн поставил его на пол.
Джанет Вистлер пришла в темном брючном костюме и невыразительных черных туфлях. По внешнему виду они напоминали молодую пару, направляющуюся в ближайший магазин за продуктами.
Они сели, и Джанет ответила отказом на предложение Прокейна что-нибудь выпить. Уадстейну он ничего не предлагал.
- Я звонил вам вчера ночью, чтобы рассказать о встрече с детективами, сказал Прокейн. - Я пришел к выводу, что их интерес к моей особе не должен помешать нам в выполнении наших планов.
- Это дело начинает обрастать трупами, - заметил Уайдстейн.
- Прошлой ночью мы уже обсудили этот аспект. - ответил Прокейн.
Я упомянул об этом только потому, что у Сент-Айвеса могли возникнуть какие-нибудь идеи.
- Только одна, - ответил я, - Те, кто убил Бойкинса и Пескоу, могли зарезать и Франна.
- Да, это логичное предположение, - кивнул Прокейн. - Они же намереваются украсть миллион долларов и возложить вину на нас.
- Я не понимаю, как вы собираетесь удержать их от контактов с торговцами наркотиками, даже если вам и удастся опередить их в краже миллиона.
Они переглянулись.
- Я думаю, мистер Сент-Айвес, - сказал Прокейн, - что о каждой последующей стадии нашего плана вы будете узнавать в самый последний момент. Я уверен, вы понимаете, почему. Но, позвольте вас уверить, что нами приняты все меры предосторожности, - он повернулся к Джанет. - Вы звонили в аэропорт?
- Да. Самолеты вылетают точно по расписанию. Прокейн взглянул на часы.
- Лимузин у дома?
- Мы в нем приехали, - ответил Уайдстейн.
- Думаю, нам пора. Прошу вас, Майлс.
Уайдстейн поднял черный "дипломат" и открыл его. На черном бархате, каждый в отдельной выемке, лежали четыре пистолета, длина ствола каждого из которых не превышала и шести дюймов.
Право первого выбора получила Джанет Вистлер. Она взяла пистолет, убедилась, что он заряжен, и бросила его в сумочку.
- Это семизарядные "вальтеры", мистер Сент-Айвес, - пояснил Прокейн. Модель тридцать первого года, хотя эти пистолеты изготовлены совсем недавно, он сунул пистолет во внутренний карман пиджака. Вероятно, Прокейн шил костюм у опытного портного, потому что на пиджаке не появилось никаких выпуклостей.
Уайдстейн повернулся ко мне.
- Сент-Айвес, - он протянул "дипломат".
- Благодарю, - ответил я, - Я этим не пользуюсь.
Глава 18
Черный "кадиллак", двойник нью-йоркского собрата, встретил нас в Национальном аэропорту Вашингтона. Над Потомаком плыли низкие облака, предвещая мокрый снег. В Вашингтоне мне вечно не везло с погодой. Я попадал сюда или в пронизывающий холод, или в нестерпимый зной.
Прокейн посмотрел на облака и повернулся к Джанет.
- К пяти вечера должно проясниться, - сказала она.
Я спросил у Прокейна, почему он интересуется осадками.
- Если пойдет снег, все отменяется, - ответил тот.
- Снега не будет, - вмешался в наш разговор словоохотливый водитель, - Мой нос чувствует снег за три дня. Снега не будет.
Мы ехали на восток по авеню Независимости. Справа, в леске, показалось какое-то здание, отдаленно напоминающее греческий храм.
- Что это? - спросил Прокейн у водителя.
- Мемориал погибшим во Второй мировой войне. Их имена выбиты в камне. Всех убитых американцев.
- Красивое здание, - кивнул Прокейн.
- А это мемориальный комплекс Линкольна, - продолжал водитель. - Очень знаменитый.
Мы мчались по широкому шоссе, отделявшему Центр искусств имени Кеннеди от Потомака. Рядом с Центром располагался жилой комплекс Уотергейт, самая дешевая однокомнатная квартира которого стоила сорок четыре тысячи долларов, а цена за трехкомнатную, с камином и видом на реку, достигла ста пятидесяти тысяч.
Вскоре "кадиллак" свернул направо и, увидев знакомый ресторан "Райв Гоше", я понял, что мы въехали в Джорджтаун. Минут десять мы петляли по узким улочкам, обсаженным аккуратно подстриженными деревьями. Последний поворот на Эн-стрит и, проехав два или три квартала, водитель остановил "кадиллак" у трехэтажного кирпичного особняка, выкрашенного белой краской.
- Если я не ошибаюсь, Джон Кеннеди жил на этой улице, когда был сенатором? - спросил я.
- Да, в следующем квартале, - ответил Прокейн и велел водителю приехать ровно в десять вечера, Он поднялся по ступенькам, достал ключ, вставил его в замок и открыл дверь.
- Это вы, мистер Прокейн? - послышался из глубины дома женский голос.
- Да, - ответил он и повернулся ко мне. - Это моя домоуправительница, миссис Вильяме. Она прилетела вчера, чтобы подготовить дом к нашему приезду.
В холл спустилась негритянка лет пятидесяти пяти в строгом темном платье и белоснежном фартуке. Прокейн представил ее мне и, взяв наши пальто, она повесила их в стенной шкаф.
- Кого вы ждете к обеду? - спросила она, - Кроме нас никого не будет, ответил Прокейн и пригласил пройти в гостиную, освещенную старинным канделябром со свечами. Пол покрывал восточный ковер, чей почтенный возраст, как минимум, не уступал канделябру. По стенам висели портреты давно умерших людей, потемневшие от времени, над каминной доской - большое зеркало в золоченой раме. Домоуправительница последовала за нами.
- Я думаю, вы хотели бы выпить кофе.
- Да, с удовольствием, - согласился Прокейн. Она кивнула и через столовую, отделенную от гостиной высокими резными дверями, прошла на кухню. Я заметил длинный, узкий стол черного дерева, несколько стульев с высокими спинками, еще один канделябр, также со свечами.
- Ну, мистер Сент-Айвес, как вам это нравится? - спросил Прокейн.
- Дом принадлежит вам?
Он покачал головой.
- Нет, я снял его на шесть месяцев. Четыре уже прошло. Я приезжаю сюда раз в неделю и обычно приглашаю на обед кого-нибудь из влиятельных конгрессменов или сенаторов. Видите ли, на время я стал лоббистом.
- И какой же законопроект вы проталкиваете?
- Мне надо было найти предлог для аренды этого дома и пребывания в Вашингтоне. И я выбрал законопроект о защите диких животных. Оказывается, мы просто варварски уничтожаем их.
- Я слышал об этом.
- Вот я и решил им помочь.
- А в остальное время вы занимались подготовкой операции?
- Да, стараясь не упустить ни одной мелочи.
- Это довольно сложно.
- Но необходимо.
- А почему вам не подошел мотель? - спросил я, положив ногу на ногу и вызвав негодующий скрип кресла, в котором сидел.
- Если что-нибудь случится и в это дело вмешается полиция, проверят все мотели, но не частные дома на Эн-стрит.
- Вы приказали водителю вернуться в десять часов. Значит, ограбление назначено на более ранний срок. Могу я узнать точное время?
- Девять вечера.
- И где это произойдет? Прокейн на мгновение задумался.
- Полагаю, уже можно сказать вам об этом. В открытом кинотеатре для автомобилистов.
- Там, где миллион долларов обменяют на партию героина?
- Да.
- Открытые кинотеатры очень удобны для такого вот обмена, - кивнул я. - Я сам пользовался ими три раза.
- В вашем деле они просто незаменимы, - согласился Прокейн. - В открытом кинотеатре постоянное движение. Ходят люди, ездят машины, темно и достаточно многолюдно, чтобы гарантировать хоть некоторую безопасность.
Домоуправительница внесла поднос с кофейником, кувшинчиком сливок, сахарницей и четырьмя фарфоровыми чашечками. Прокейн поблагодарил ее и взглянул на Джанет. Та разлила кофе.
Наступило неловкое молчание. Казалось, мы обговорили все, кроме одного, ради чего мы и собрались в особняке на Эн-стрит, но никто не решался упомянуть о цели нашей встречи.
- А что случится с нашими конкурентами? - спросил я.
- Конкурентами?
- Он имеет в виду тех, кто попытается украсть миллион и подставить нас под удар, - пояснил Уайдстейн.
- Это зависит от них самих.
- В каком смысле?
- Последуют ли они украденному у меня плану или нет.
- А если последуют? Тогда я им не завидую.
Глава 19
На обед нам подали свиные отбивные с косточками, украшенные бумажными розетками, чтобы не испачкать руки, картофельное пюре, салат и яблочный пирог, Я съел все, не забыв поблагодарить миссис Вильяме за вкусную еду и попросить добавки пирога.
После обеда мы вернулись в гостиную. Майлс Уайдстейн поднялся на второй этаж и принес переносной телевизор. Шла программа новостей, и Уолтер Кронкайт рассказал нам, что делалось в мире.
- Таково положение на сегодня, семнадцатое октября тысяча девятьсот... Уайдстейн выключил телевизор, не дав Кронкайту договорить, какого года.
- Ну что ж, - Прокейн встал, - я вижу, что сегодняшний день ничуть не лучше предыдущего. Пожалуй, нам пора собираться.
Миссис Вильяме достала наши пальто, и мы неторопливо оделись.
- Машина придет за вами в десять часов, миссис Вильяме, - сказал Прокейн.
- Да, сэр.
- Я вернусь в Нью-Йорк завтра.
- К ленчу или обеду?
- Скоре всего, к обеду.
- Да, сэр.
- Спасибо за обед, миссис Вильяме, - он повернулся к нам. - Мы выйдем через черный ход.
По бетонной дорожке, петляющей между клумбами и кустами, мы подошли к гаражу. Прокейн достал из кармана ключ, открыл дверь и, подняв правую руку, щелкнул выключателем. В гараже стояли две "шевроле-импалы", одна темно-зеленая, другая - черная. Прокейн нажал кнопку в стене, и дверь гаража плавно поднялась вверх.
- Мы поедем на зеленой, мистер Сент-Айвес, - сказал он. Джанет Вистлер и Майлс Уайдстейн уже садились в черную "импалу".
Прокейн подождал, пока Уайдстейн выедет из гаража и завел мотор.
С Эн-стрит мы свернули на Висконтин авеню и далее на Эм-стрит. Уайдстейн ехал в крайнем левом ряду, мы за ним. При выезде на Кей-бридж нам пришлось остановиться перед светофором.
- Куда мы едем? - спросил я. - В Мэриленд или Виргинию?
- Виргинию, - ответил Прокейн, - Вы там бывали?
- Один раз.
Зажегся зеленый свет, мы пересекли Потомак и повернули направо, к мемориалу Джорджа Вашингтона. Прокейн держался метрах в двадцати от "импалы" Уайдстейна.
- Мне показалось, что они нервничали, - заметил я.
- Разумеется. А разве вы совершенно спокойны?
- Нет, я просто боюсь. Прокейн довольно хмыкнул.
- А мне все это очень нравится.
- Вероятно, вы - прирожденный вор. Он снова хмыкнул, - Возможно, вы правы.
Пятнадцать минут спустя мы подъехали к развилке и повернули налево, к Виргинии, затем вновь налево и оказались на кольцевой дороге Вашингтона.
- Вы меня очень удивили, Сент-Айвес, - сказал Прокейн через несколько минут, - Чем же?
- Тем, что не нашли причины отказаться от участия в нашем мероприятии.
- Я нашел три дюжины причин.
- Но, тем не менее, вы здесь.
- Да, я здесь.
- Своими действиями вы нарушаете закон, - Полагаю, что да.
- И вас это не беспокоит?
- Не слишком.
- Вам кажется, что кража миллиона долларов у торговцев наркотиками и ограбление банка на ту же сумму - две большие разницы?
- Я старался убедить себя в этом.
- И вам это удалось?
- Частично.
- Как это?
- Меня радует, что вы хотите помешать торговцам наркотиками. Я ненавижу героин. Он загубил слишком много жизней.
- И этим вы оправдываете свое участие?
- Не оправдываю, но нахожу какой-то смысл в том, что делаю.
- После этой кражи цена героина, несомненно, подскочит. Это означает, что наркоманам придется красть больше, чем теперь, чтобы заплатить за эту отраву. Уровень преступности повысится. Если кто-то из них решится на вооруженный разбой, погибнут невинные люди. Вы думали об этом?
- Нет.
- И не надо.
- А вы?
- Я принимаю себя таким, какой я есть. Я - вор. Но я краду только у тех, кто нарушил закон. Этим я успокаиваю свою совесть, - он помолчал. - Если она у меня есть.
Глава 20
Проехав шесть или семь миль по кольцевой дороге, мы свернули на шоссе 27. Уайдстейн по-прежнему держался метрах в двадцати впереди. Наступившая ночь не позволяла разглядеть окрестности. Изредка мелькали освещенные дома, мы пересекли три речушки, проехали мимо двух бензоколонок.
Я думал о том, каким же образом я оказался рядом с вором, готовящимся украсть миллион. Вряд ли он рассчитывал получить деньги, приставив пистолет к чьему-то виску. Дело обстояло гораздо сложнее , поскольку на этот миллион нацеливался кто-то еще. И не только нацеливался, но и знал, что для этого надо сделать. Прокейн предоставил своим конкурентам подробнейший план ограбления.
Меня подмывало спросить Прокейна, что ждет этих людей, но, не надеясь получить ответ, я вспомнил Бобби Бойкинса, избитого до смерти за то, что он захотел жить несколько лучше, чем уготовила ему судьба. Я вспомнил Джимми Пескоу, выброшенного из окна из-за того, что он слишком внимательно читал дневники Прокейна. И гордость моторизованной полиции Нью-Йорка, Френсиса X. Франна, жаждущего сменить форму патрульного на штатский костюм детектива. Или собравшегося шантажировать Прокейна и кого-то еще, принесшего дневники в туалет аэровокзала.
Слежка за мной обошлась Франну слишком дорого. Те, кто принес журналы, скорее всего, разделались с ним так же, как с Бойкинсом и Пескоу.
А, убив троих, они, я не сомневался, что это они, а не он, не остановились бы перед тем, чтобы отправить на тот свет еще двоих, троих или шестерых. Гораздо больше людей нередко гибло за куда меньшую сумму, чем один миллион долларов.
И тут мне показалось, что я нащупал ниточку, связывающую смерть Бойкинса, Пескоу и Франна, но мои размышления прервал возглас Прокейна: "Мы почти на месте".
Кинотеатр располагался слева от шоссе. Красная неоновая вывеска гласила: "Биг Бен Драйв-Ин". Чуть ниже следовали названия фильмов, демонстрировавшихся в тот вечер: "Раздень меня", "Венок из незабудок" и "Ненасытный".
Мои часы показывали восемь пятьдесят.
- Мы приехали чуть раньше, - сказал Прокейн.
- Тем лучше. Я бы не хотел пропустить начало.
- Не волнуйтесь, вы все увидите.
Он сбавил скорость и свернул к открытому кинотеатру. Уайдстейн уже брал билеты, передавая кассирше деньги через окно автомобиля. Прокейн притормозил, ожидая, пока он отъедет от будки.
- Сколько? - спросил он у кассирши, женщины средних лет.
- Три доллара с человека, - ответила она. - Если вы поторопитесь, то успеете к началу "Венка из незабудок".
Подъездную дорогу к кинотеатру с двух сторон ограждал высокий забор. Слева он оканчивался в пятнадцати ярдах, а справа шел вокруг всей площадки, ограждая экран от взоров безбилетников.
Посреди кинотеатра шла широкая дорога, по обе стороны которой располагались ряды стоянок с индивидуальными динамиками и обогревателями. В приземистом квадратном здании находились киноаппаратура и буфет.
Пока Прокейн, потушив огни, медленно ехал вдоль забора, я насчитал три дюжины машин. Судя по всему, популярность кинотеатра среди вашингтонцев оставляла желать много лучшего.
Прокейн въехал на стоянку последнего ряда и заглушил двигатель.
- А где Уайдстейн и Джанет? - спросил я.
- В следующем ряду, справа от вас. - В машине их нет.
- Они пошли в буфет.
- Куда я должен смотреть, чтобы не упустить самого главного?
- Третий ряд от нас, левая часть.
- Но там нет ни одной машины.
- Они приедут.
- Когда?
Прокейн взглянул на часы.
- У вас есть еще пять минут. Расслабьтесь и посмотрите фильм.
Я взглянул на экран. Одна женщина помогала другой снять бюстгальтер. Когда его, наконец, сняли, в комнату вошел мужчина. Женщина без бюстгальтера застеснялась и закрыла грудь руками. Ее подруга улыбалась. Так же, как и мужчина. Они начали говорить друг с другом, и я отвернулся.
- Если вам не трудно, возьмите динамик в машину, - попросил Прокейн.
- Хорошо, - ответил я, открыл окно, поднял динамик с подставки и перенес его в кабину.
- Вы хотите, чтобы я включил звук?
- Только, если вы будете слушать.
- Мне больше нравится тишина, - ответил я. Прокейн вновь взглянул на часы.
- Через тридцать секунд в третий от нас ряд въедет голубой "додж".
- И кто в нем приедет?
- Южноамериканец.
Тридцать секунд спустя третий ряд по-прежнему оставался пустым.
- Он опаздывает, - пробормотал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11