Каждые пять минут я подходила посмотреть, все ли в порядке, и незаметно поглядывала, не слишком ли много пьет мой кавалер, всячески стараясь не сводить с него глаз и дарить улыбку. Но Марк, похоже, так хорошо развлекался, что почти не замечал меня, и вскоре я перестала лезть из кожи вон. Вечер обещал быть удачным. Может, напряженная атмосфера в машине мне померещилась?
Расслабившись, я наслаждалась покоем, выбирая между сальсой и соусом из моллюсков, когда подошла Шелли:
– Пойдем-ка на кухню, Сэм. Хочу с тобой поговорить.
Как только за нами закрылась дверь кухни, Шелли кинулась меня обнимать:
– Я так за тебя счастлива! Все заметили, что он в тебя безумно влюблен. Кроме того, он настоящий красавец.
– Пустяки, характер важнее…
– Сэм, надеюсь, тебе все-таки достался первый приз. Боже, я так рада – ты наконец-то заполучила прекрасного парня! Ты этого заслуживаешь. А с каким уважением он о тебе отзывается!
Ну, еще бы. А кто бы не стал на его месте?..
– Как ты смотришь на предложение Алекса устроить фотовыставку в галерее его приятеля?
– Уф… Не знаю. Мне кажется, он несколько пристрастно судит о моих снимках. Заурядные фотографии, ничего выдающегося.
– Откуда ты знаешь, Сэм, если ни разу не выставляла свои работы?
– Просто знаю и все, Шел.
– По-моему, ты себя недооцениваешь. Я пожала плечами.
– Мне очень нравится слушать о его тете, – сказала Шелли, благоразумно переменив тему. – Мировая дама. Случайно, не в курсе, она не «розовая»?
– Считаешь лесбиянкой каждую женщину старше шестидесяти, никогда не состоявшую в браке?
– Отчего же? В этой категории немало замужних. Знаешь, чем подкупает Алекс? Отсутствием противного мужского самодовольства. Он уморил всех девчонок историей о том, как пытался прочистить твою раковину.
– Да уж, страшно смешно получилось. Приподняв бровь, Шелли пристально посмотрела на меня:
– Господи, только не говори, будто не ценишь такого прекрасного парня! Пожалуйста, Саманта, не надо звонить через несколько дней с сообщением, что любовь не получилась, и ты бросила Алекса.
Одна из проблем с подругами – то, что они видят вас насквозь. С чего бы это Шелли прыгать от счастья за меня? Я все больше ощущала себя настоящей стервой.
– Сказать правду, Шел, Алекс не так уж хорош, как кажется на первый взгляд. Вообще-то он порядочный болван, и я действительно собираюсь порвать с ним после Рождества.
– Может, ты не даешь ему шанса себя проявить?
– Нет, Алекс показал себя во всей красе. Например, он убежден, что принимать решения – сугубо мужское дело.
– Да ты что?! Вот никогда бы…
– Извините, не хотел мешать, но у нас кончился лед…
– Том! – воскликнула Шелли.
Вот так-так. Не успеешь сообщить подруге о намерении бросить Алекса и вновь стать свободной, как на сцене появляется Том. Ничего, Саманта, жуй себе чипсы или что найдешь. Не поворачивай головы. Сейчас Шелли вручит Тому лед, и мы продолжим приватный разговор. Я и Шелли. Том нам не нужен.
– Сэм, это Том, я тебе о нем говорила. Том, это моя лучшая подруга, Саманта Стоун, можно просто Сэм.
Пришлось повернуться и поздороваться, мысленно поблагодарив счастливую звезду за то, что я сегодня с Алексом и нет нужды, так сказать, томиться с Томом остаток вечера, если все, чего мне хочется, – единолично сожрать весь соус с моллюсками.
– Здравствуйте, Том.
Но этот парень не мог быть Томом. Том просто обязан оказаться скучным педантом в костюме-тройке, похожим на тех, с кем Шелли раньше пыталась меня свести.
– Здравствуйте, Сэм. Рад познакомиться.
Том, безусловно, не мог быть обладателем внимательных зеленых глаз, густых каштановых кудрей и высокой тонкой фигуры, придававшей ему сходство с поэтом или пианистом. Никакой Том не может улыбаться так искренне, что окружающие невольно расплывались в ответной улыбке. Я видела много Томов, регулярно натыкаясь на них и им подобных, когда приходила на вечеринку к Шелли без кавалера. Томы так не выглядят.
– Том – автор осеннего ландшафтного дизайна нашего патио, – сообщила Шелли.
– Превосходная работа, – отозвалась я.
– Спасибо.
– Я уже думала, ты не придешь, – упрекнула Тома Шелли.
– Извини. Увлекся «Мальтийским соколом» и совершенно забыл о времени.
Последнюю реплику я решила пропустить мимо ушей. Живописный дизайнер ландшафтов не может тоже оказаться поклонником старых фильмов.
– Сэм смотрела «Сокола» раз сто, не меньше, скажи, Сэм?
– Вы любите старые фильмы? – удивился Том.
– Да, – небрежно сказала я. – И новые тоже. Я люблю… фильмы.
Да, Саманта, глупее выглядеть сложно. Несколько секунд все пытались постичь глубокий смысл моего ответа.
– Сэм у нас фотограф, – сообщила Шелли.
– Неужели? Как, должно быть, интересно!
– Ничего особенного. Я же не снимаю для «Тайм» или «Ньюсуик». Главным образом фотографирую… э-э-э… свадьбы.
– О, – понимающе сказал Том, – держу пари, вам есть что порассказать.
– И не говорите. Скажу лишь – высокий процент разводов меня совсем не удивляет.
Том засмеялся, не из вежливости, но искренне, смехом человека, любящего посмеяться и умеющего каждый день находить повод для веселья. Смех оказался настолько заразительным, что очень скоро захохотали мы с Шелли. Напряжение исчезло. Начав смеяться, мы никак не могли остановиться.
Открыв холодильник, Шелли принялась доставать лед, а мы с Томом засмотрелись друг на друга. Это длилось всего мгновение, но именно тогда дверь кухни отворилась.
– Эй! – шутливо воскликнул Марк. – Я иду посмотреть, нет ли тут… – голос дрогнул, Марк посмотрел на меня, затем перевел взгляд на Тома, – …льда, – закончил он.
Я ощутила укол совести, пока Шелли представляла друг другу Тома и Марка, – словно я обманула Алекса. Может, мне вообще следует держаться подальше от мужчин. Если дела идут так плохо во время романа с выдуманным парнем, которого я оплатила и с кем увижусь только три раза, страшно подумать, что может произойти, если я осмелюсь пойти на настоящее свидание с реальным человеком.
Неловко пробормотав Тому, что было очень приятно познакомиться, я вышла из кухни вслед за Марком, несшим ведерко со льдом, врученное ему Шелли. Мы с Марком вытерпели до конца вечеринки, держась, правда, на расстоянии друг от друга. Нам даже удалось улыбнуться и весело помахать на прощание, когда через час мы спускались к машине, громко прощаясь с хозяйками дома.
Однако я чувствовала – надвигается гроза. По взгляду, брошенному Марком после взгляда, подаренного мною Тому, стало ясно – обратная дорога покажется бесконечной. Едва мы подошли к машине, началось.
– Неужели трудно найти ключи заранее? – нетерпеливо проворчал Марк, увидев, что я открыла сумочку.
– Вы злитесь не из-за ключей, – пробурчала я.
– Что?
– Говорю, вы не из-за ключей злитесь.
– А из-за чего, по-вашему, я злюсь?
– Вот эти чертовы ключи, довольны? – Хватит с меня бесед неизвестно с кем – с Марком, с Алексом, или с Марком, ставшим Алексом, или с Марком, выступающим от имени Алекса, или еще с каким чертом-дьяволом. – Есть что сказать – говорите, но предварительно уж будьте так любезны упомянуть, кто именно со мной будет говорить. Неужели я многого прошу?
Открыв дверцу, я села за руль. Роман меня доконает. С одной стороны, раздражал меня не Алекс – его действительно можно понять: сперва столкнулся с тем, что у меня еще остались какие-то чувства к Грегу, на следующем свидании застает меня в момент красноречивого обмена взглядами с другим мужчиной. У Алекса есть все основания чувствовать себя оскорбленным и злиться. Как персонажу. Я знала, Алекс не существует, однако он начал влиять на мою жизнь больше, чем подавляющее большинство знакомых.
С другой стороны, я больше не могла выносить Марка. Он никогда не говорил прямо, что не нравится Алексу, изводя меня брюзжанием по поводу каких-нибудь дурацких ключей, вынуждая умолять пролить свет на то, что беспокоит его или Алекса. Так как мне приходилось иметь дело сразу с обоими, проблема усугублялась, и каждый раз оказывалось – угодить можно кому-то одному. Двое – это слишком.
Марк постоял снаружи, видимо, размышляя, стоит или нет садиться в машину. Я повернула ключ, мотор завелся. Марк открыл левую дверцу и сел. Выехав на дорогу, я с досадой услышала, что мои худшие ожидания оправдались: Марк принялся барабанить пальцами по передней панели.
– Прекратите, пожалуйста, – не выдержала я.
– Хорошо. – Несколько секунд благословенной тишины. – Я мог бы израсходовать вдоволь эмоциональной энергии, подробно объясняя, почему у нас ничего не получается, но это бесполезно, вы меня все равно не слушаете.
– Прежде чем вы продолжите, скажите, с кем я разговариваю? С Алексом? С Марком? Сразу с обоими?
– Причем тут это?
– Я хочу сказать вам, в смысле – Марку: то, что вы видели, было лишь мимолетным взглядом. Согласна, Алекс, наверное, расстроился бы. Но неужели вы не можете притвориться, будто ничего не видели? Это ведь не Шекспир. И не Ибсен. Это даже не телесериал. Знаю, вы относитесь к работе серьезно, и уважаю ваш профессионализм, поверьте. Но, простите за прямоту, по-моему, вы переигрываете. Это всего лишь три свидания. И все. Только три свидания. Осталось всего одно!
Одно свидание, когда Алекс встретится с моей матерью, наверняка не покладая рук готовящей-чистящей-убирающей, с тех пор как услышала радостную новость. Независимо от моих чувств к Марку и Алексу вместе и по отдельности, я не собиралась ее подводить.
– На Рождество мне не нужен великий актер. Могу обойтись даже без хорошего актера. Требуется всего лишь носитель игрек-хромосомы, способный вежливо общаться с моей родней, хвалить еду и ухаживать за мной. Вот и все.
– Вы закончили?
– Да.
– Я не стану этого делать. С самого начала не горел желанием участвовать в вашей затее, согласился единственно из-за возможности усовершенствовать импровизационные навыки и отточить мастерство. Ни текста, ни готовых диалогов, только я и образ. Никто не скажет, что я многого просил, – элементарного уважения к творческому процессу…
– Слушайте, я не планировала заранее сегодняшнюю сцену. С каждым может случиться. Кстати, ничего особенного не произошло. Мы…
– Вы не слушаете. Я не в состоянии быть Алексом, поддерживающим с вами отношения. После сегодняшнего вечера я просто не могу придумать способ сделать сюжет правдоподобным. Я знаю Алекса. Сегодня он порвал бы с вами. Это было наше последнее свидание.
Как такое поведение типично для мужчин! Хуже всего не накопленный опыт расставаний, когда со мной порывал человек, искренне недоумевая, для чего я закрутила с ним роман. На этот раз меня бросает человек, мною же и придуманный. До Рождества остались считанные дни. Мужчины лишены элементарной порядочности.
Кроме одного. Алекса. Алекса Грэма. Он отнюдь не идеален, но одного он не сделает: не расстанется со мной подобным образом. Пойду на любые унижения, но не позволю Марку уклониться от встречи самого радостного праздника в году в кругу моей семьи.
– Марк, я тоже знаю Алекса и должна сказать вам следующее: он не закончил бы роман за пять дней до Рождества, поставив Саманту перед унизительной необходимостью объяснять родным, почему он не придет, зная, сколько времени и сил мать Саманты потратила, стараясь достойно принять дорогого гостя. Я скажу вам, как поступил бы Алекс. Он притворился бы, что не видел того взгляда. Да, ему было бы больно, но он лучше многих знает, что такое семья, поэтому стоически продержался бы еще несколько дней и пришел бы в гости на Рождество, словно ничего не случилось. Если не для Саманты, то для ее родных. Он именно такой человек.
Остаток пути показался бесконечным. Марк не произнес ни слова, я тоже не испытывала охоты говорить – единственный раз в жизни, кажется, сказав достаточно. Мой спутник даже не барабанил пальцами, что показалось хорошим знаком.
Подъехав к машине Марка, я остановилась, ожидая его ответа. Молчание следовало нарушить Марку.
– Хорошо, – сказал он, взявшись за ручку дверцы. – Я буду там.
– Спасибо. Знаю, вам нелегко, но это правильное решение. Это по-алексовски.
Марк не глядя захлопнул дверцу. Выехав задним ходом, я покатила дальше, тоже не оглядываясь. Еще одно, последнее свидание. Как-нибудь выдержим.
Прикурив сигарету, я поставила кассету – сборник с прекрасными ван-моррисоновскими песнями. Зазвучала мелодия «Напомни о себе», и почему-то вдруг захотелось круто развернуться, помчаться к Шелли, найти Тома и рассказать ему всю мою жизнь. Ну, может, с некоторыми купюрами.
Когда мы посмотрели друг другу в глаза, между нами пробежала некая искорка, искорка, являющаяся одной из величайших тайн существования, которую ученые объяснить пока не в состоянии, а психиатры, напротив, давно разложили на атомы. Никто из людей, которым не довелось ощутить «искорку», не сможет понять, что это такое.
Я запретила себе думать о Томе. Он для меня сейчас невозможен, по крайней мере, в ближайшие недели. Я дошла до жизни, когда идея нанять платного кавалера кажется остроумным выходом из положения. Хотя мы с Томом общались всего несколько минут, сильно сомневаюсь, что его привлекают такие женщины.
Спустя два дня позвонила мама – узнать, не произошло ли изменений в наших планах на Рождество – день, известный большинству как Рождение Господа, но для нее ставший датой Пришествия Алекса В Гости. Я заверила маму – чудо свершится по расписанию, Алекс посетит гала-представление семейки Стоун. Да, он с нетерпением ждет праздника, ему уже снится яблочный пирог. Да, ему очень хочется встретить Рождество в семейном кругу. Да, у меня тоже предчувствие – этот праздник станет лучшим за много лет.
Я повесила трубку, ощущая глубокую депрессию. Меня охватило искушение поудобнее устроиться на диване и предаться самокопанию. Я встретила мужчину, и между нами пробежала «искорка». Никак не удается выбросить из головы милого, смеявшегося моим шуткам (по крайней мере, одной шутке) молодого человека приятной внешности, однако и думать нечего о том, чтобы впустить Тома в свою жизнь, даже если он совсем не против, за что я головой не поручусь – «искорка» могла и померещиться. Даже если я не ошиблась, это ничего не меняет: мне делается дурно от одной мысли о новом романе, хотя бы и с прекрасным парнем вроде Тома. Не сейчас. Только все испорчу.
Другого мужчину я вынуждена терпеть до поры до времени, хотя не горю желанием с ним видеться. Внешне он гораздо красивее Тома, но между нами нет «искорки», а если бы что-то и возникло, ничего не изменилось бы: наши отношения сводятся к тому, что парень за плату изображает пламенную страсть. В довершение всего я уже едва могу выносить персонаж, которого он играет. Так что вряд ли и у этой связи есть будущее.
Размышлять об этом оказалось крайне утомительно, а тщательный анализ прошедших лет отберет, пожалуй, последние силы. Я пошла на компромисс: усевшись на диване, принялась заворачивать рождественские подарки, решив для разнообразия подумать о других людях. Нельзя же уделять внимание только своей особе. Упорно копаясь в собственных проблемах, недолго и здоровье подорвать.
Глава 12
Санта-Клаус не выдумка. Он встречает Рождество на Северном полюсе
Утром в Рождество я встала рано, намереваясь уделить немного времени себе. Полистала газету (мира во всем мире покамест не видно), напилась кофе, выкурила несколько сигарет и уехала из дома около восьми, повторяя про себя: все, что мне нужно – это выдержать предстоящий день. Марк – настоящий профи, об этом можно не волноваться. Сегодняшнее представление произведет фурор. Хорошо бы завершить отношения на более позитивной ноте, забыв об обоюдной неприязни и напряженной атмосфере. Размышлять о вкуснейшем ореховом пироге было бы еще приятнее, но об этом можно только мечтать, ведь Алексу пришла в голову блажь отведать яблочного пирога, который дурацкая тетя Грета… Ладно, Бог с ним. Есть время еще для одной сигареты, опустим стекла, чтобы не пахло в машине, не забудем пшикнуть освежителем воздуха и как-нибудь переживем этот день. Все, что нужно, – дожить до вечера.
Вскоре я въехала на парковку, где мне предстояло встретиться с Марком. Он ждал меня, сидя на скамейке, в руках – подарок, упакованный гораздо изысканнее, чем мой. Ну, естественно…
– Здравствуйте, – сказала я, когда Марк сел в машину.
– Здравствуйте, Саманта.
– Хотела вам сказать…
– Не говорите ничего. Давайте действовать.
Он прав: все давно оговорено.
Сворачивая на дорожку, ведущую к дому матери, я ощутила острое сожаление: вот бы Алекс был реальным человеком, мы страстно любили друг друга и сразу после Рождества отправлялись в кругосветное путешествие на собственной яхте, а семья горячо поддерживала бы меня в любом начинании и поражала окружающих остроумной беседой, гордясь успехами фотожурналистки с мировым именем Саманты Стоун, но с пониманием относясь к тому, что всем не хватит мест в зале на вручении Пулитцеровской премии:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Расслабившись, я наслаждалась покоем, выбирая между сальсой и соусом из моллюсков, когда подошла Шелли:
– Пойдем-ка на кухню, Сэм. Хочу с тобой поговорить.
Как только за нами закрылась дверь кухни, Шелли кинулась меня обнимать:
– Я так за тебя счастлива! Все заметили, что он в тебя безумно влюблен. Кроме того, он настоящий красавец.
– Пустяки, характер важнее…
– Сэм, надеюсь, тебе все-таки достался первый приз. Боже, я так рада – ты наконец-то заполучила прекрасного парня! Ты этого заслуживаешь. А с каким уважением он о тебе отзывается!
Ну, еще бы. А кто бы не стал на его месте?..
– Как ты смотришь на предложение Алекса устроить фотовыставку в галерее его приятеля?
– Уф… Не знаю. Мне кажется, он несколько пристрастно судит о моих снимках. Заурядные фотографии, ничего выдающегося.
– Откуда ты знаешь, Сэм, если ни разу не выставляла свои работы?
– Просто знаю и все, Шел.
– По-моему, ты себя недооцениваешь. Я пожала плечами.
– Мне очень нравится слушать о его тете, – сказала Шелли, благоразумно переменив тему. – Мировая дама. Случайно, не в курсе, она не «розовая»?
– Считаешь лесбиянкой каждую женщину старше шестидесяти, никогда не состоявшую в браке?
– Отчего же? В этой категории немало замужних. Знаешь, чем подкупает Алекс? Отсутствием противного мужского самодовольства. Он уморил всех девчонок историей о том, как пытался прочистить твою раковину.
– Да уж, страшно смешно получилось. Приподняв бровь, Шелли пристально посмотрела на меня:
– Господи, только не говори, будто не ценишь такого прекрасного парня! Пожалуйста, Саманта, не надо звонить через несколько дней с сообщением, что любовь не получилась, и ты бросила Алекса.
Одна из проблем с подругами – то, что они видят вас насквозь. С чего бы это Шелли прыгать от счастья за меня? Я все больше ощущала себя настоящей стервой.
– Сказать правду, Шел, Алекс не так уж хорош, как кажется на первый взгляд. Вообще-то он порядочный болван, и я действительно собираюсь порвать с ним после Рождества.
– Может, ты не даешь ему шанса себя проявить?
– Нет, Алекс показал себя во всей красе. Например, он убежден, что принимать решения – сугубо мужское дело.
– Да ты что?! Вот никогда бы…
– Извините, не хотел мешать, но у нас кончился лед…
– Том! – воскликнула Шелли.
Вот так-так. Не успеешь сообщить подруге о намерении бросить Алекса и вновь стать свободной, как на сцене появляется Том. Ничего, Саманта, жуй себе чипсы или что найдешь. Не поворачивай головы. Сейчас Шелли вручит Тому лед, и мы продолжим приватный разговор. Я и Шелли. Том нам не нужен.
– Сэм, это Том, я тебе о нем говорила. Том, это моя лучшая подруга, Саманта Стоун, можно просто Сэм.
Пришлось повернуться и поздороваться, мысленно поблагодарив счастливую звезду за то, что я сегодня с Алексом и нет нужды, так сказать, томиться с Томом остаток вечера, если все, чего мне хочется, – единолично сожрать весь соус с моллюсками.
– Здравствуйте, Том.
Но этот парень не мог быть Томом. Том просто обязан оказаться скучным педантом в костюме-тройке, похожим на тех, с кем Шелли раньше пыталась меня свести.
– Здравствуйте, Сэм. Рад познакомиться.
Том, безусловно, не мог быть обладателем внимательных зеленых глаз, густых каштановых кудрей и высокой тонкой фигуры, придававшей ему сходство с поэтом или пианистом. Никакой Том не может улыбаться так искренне, что окружающие невольно расплывались в ответной улыбке. Я видела много Томов, регулярно натыкаясь на них и им подобных, когда приходила на вечеринку к Шелли без кавалера. Томы так не выглядят.
– Том – автор осеннего ландшафтного дизайна нашего патио, – сообщила Шелли.
– Превосходная работа, – отозвалась я.
– Спасибо.
– Я уже думала, ты не придешь, – упрекнула Тома Шелли.
– Извини. Увлекся «Мальтийским соколом» и совершенно забыл о времени.
Последнюю реплику я решила пропустить мимо ушей. Живописный дизайнер ландшафтов не может тоже оказаться поклонником старых фильмов.
– Сэм смотрела «Сокола» раз сто, не меньше, скажи, Сэм?
– Вы любите старые фильмы? – удивился Том.
– Да, – небрежно сказала я. – И новые тоже. Я люблю… фильмы.
Да, Саманта, глупее выглядеть сложно. Несколько секунд все пытались постичь глубокий смысл моего ответа.
– Сэм у нас фотограф, – сообщила Шелли.
– Неужели? Как, должно быть, интересно!
– Ничего особенного. Я же не снимаю для «Тайм» или «Ньюсуик». Главным образом фотографирую… э-э-э… свадьбы.
– О, – понимающе сказал Том, – держу пари, вам есть что порассказать.
– И не говорите. Скажу лишь – высокий процент разводов меня совсем не удивляет.
Том засмеялся, не из вежливости, но искренне, смехом человека, любящего посмеяться и умеющего каждый день находить повод для веселья. Смех оказался настолько заразительным, что очень скоро захохотали мы с Шелли. Напряжение исчезло. Начав смеяться, мы никак не могли остановиться.
Открыв холодильник, Шелли принялась доставать лед, а мы с Томом засмотрелись друг на друга. Это длилось всего мгновение, но именно тогда дверь кухни отворилась.
– Эй! – шутливо воскликнул Марк. – Я иду посмотреть, нет ли тут… – голос дрогнул, Марк посмотрел на меня, затем перевел взгляд на Тома, – …льда, – закончил он.
Я ощутила укол совести, пока Шелли представляла друг другу Тома и Марка, – словно я обманула Алекса. Может, мне вообще следует держаться подальше от мужчин. Если дела идут так плохо во время романа с выдуманным парнем, которого я оплатила и с кем увижусь только три раза, страшно подумать, что может произойти, если я осмелюсь пойти на настоящее свидание с реальным человеком.
Неловко пробормотав Тому, что было очень приятно познакомиться, я вышла из кухни вслед за Марком, несшим ведерко со льдом, врученное ему Шелли. Мы с Марком вытерпели до конца вечеринки, держась, правда, на расстоянии друг от друга. Нам даже удалось улыбнуться и весело помахать на прощание, когда через час мы спускались к машине, громко прощаясь с хозяйками дома.
Однако я чувствовала – надвигается гроза. По взгляду, брошенному Марком после взгляда, подаренного мною Тому, стало ясно – обратная дорога покажется бесконечной. Едва мы подошли к машине, началось.
– Неужели трудно найти ключи заранее? – нетерпеливо проворчал Марк, увидев, что я открыла сумочку.
– Вы злитесь не из-за ключей, – пробурчала я.
– Что?
– Говорю, вы не из-за ключей злитесь.
– А из-за чего, по-вашему, я злюсь?
– Вот эти чертовы ключи, довольны? – Хватит с меня бесед неизвестно с кем – с Марком, с Алексом, или с Марком, ставшим Алексом, или с Марком, выступающим от имени Алекса, или еще с каким чертом-дьяволом. – Есть что сказать – говорите, но предварительно уж будьте так любезны упомянуть, кто именно со мной будет говорить. Неужели я многого прошу?
Открыв дверцу, я села за руль. Роман меня доконает. С одной стороны, раздражал меня не Алекс – его действительно можно понять: сперва столкнулся с тем, что у меня еще остались какие-то чувства к Грегу, на следующем свидании застает меня в момент красноречивого обмена взглядами с другим мужчиной. У Алекса есть все основания чувствовать себя оскорбленным и злиться. Как персонажу. Я знала, Алекс не существует, однако он начал влиять на мою жизнь больше, чем подавляющее большинство знакомых.
С другой стороны, я больше не могла выносить Марка. Он никогда не говорил прямо, что не нравится Алексу, изводя меня брюзжанием по поводу каких-нибудь дурацких ключей, вынуждая умолять пролить свет на то, что беспокоит его или Алекса. Так как мне приходилось иметь дело сразу с обоими, проблема усугублялась, и каждый раз оказывалось – угодить можно кому-то одному. Двое – это слишком.
Марк постоял снаружи, видимо, размышляя, стоит или нет садиться в машину. Я повернула ключ, мотор завелся. Марк открыл левую дверцу и сел. Выехав на дорогу, я с досадой услышала, что мои худшие ожидания оправдались: Марк принялся барабанить пальцами по передней панели.
– Прекратите, пожалуйста, – не выдержала я.
– Хорошо. – Несколько секунд благословенной тишины. – Я мог бы израсходовать вдоволь эмоциональной энергии, подробно объясняя, почему у нас ничего не получается, но это бесполезно, вы меня все равно не слушаете.
– Прежде чем вы продолжите, скажите, с кем я разговариваю? С Алексом? С Марком? Сразу с обоими?
– Причем тут это?
– Я хочу сказать вам, в смысле – Марку: то, что вы видели, было лишь мимолетным взглядом. Согласна, Алекс, наверное, расстроился бы. Но неужели вы не можете притвориться, будто ничего не видели? Это ведь не Шекспир. И не Ибсен. Это даже не телесериал. Знаю, вы относитесь к работе серьезно, и уважаю ваш профессионализм, поверьте. Но, простите за прямоту, по-моему, вы переигрываете. Это всего лишь три свидания. И все. Только три свидания. Осталось всего одно!
Одно свидание, когда Алекс встретится с моей матерью, наверняка не покладая рук готовящей-чистящей-убирающей, с тех пор как услышала радостную новость. Независимо от моих чувств к Марку и Алексу вместе и по отдельности, я не собиралась ее подводить.
– На Рождество мне не нужен великий актер. Могу обойтись даже без хорошего актера. Требуется всего лишь носитель игрек-хромосомы, способный вежливо общаться с моей родней, хвалить еду и ухаживать за мной. Вот и все.
– Вы закончили?
– Да.
– Я не стану этого делать. С самого начала не горел желанием участвовать в вашей затее, согласился единственно из-за возможности усовершенствовать импровизационные навыки и отточить мастерство. Ни текста, ни готовых диалогов, только я и образ. Никто не скажет, что я многого просил, – элементарного уважения к творческому процессу…
– Слушайте, я не планировала заранее сегодняшнюю сцену. С каждым может случиться. Кстати, ничего особенного не произошло. Мы…
– Вы не слушаете. Я не в состоянии быть Алексом, поддерживающим с вами отношения. После сегодняшнего вечера я просто не могу придумать способ сделать сюжет правдоподобным. Я знаю Алекса. Сегодня он порвал бы с вами. Это было наше последнее свидание.
Как такое поведение типично для мужчин! Хуже всего не накопленный опыт расставаний, когда со мной порывал человек, искренне недоумевая, для чего я закрутила с ним роман. На этот раз меня бросает человек, мною же и придуманный. До Рождества остались считанные дни. Мужчины лишены элементарной порядочности.
Кроме одного. Алекса. Алекса Грэма. Он отнюдь не идеален, но одного он не сделает: не расстанется со мной подобным образом. Пойду на любые унижения, но не позволю Марку уклониться от встречи самого радостного праздника в году в кругу моей семьи.
– Марк, я тоже знаю Алекса и должна сказать вам следующее: он не закончил бы роман за пять дней до Рождества, поставив Саманту перед унизительной необходимостью объяснять родным, почему он не придет, зная, сколько времени и сил мать Саманты потратила, стараясь достойно принять дорогого гостя. Я скажу вам, как поступил бы Алекс. Он притворился бы, что не видел того взгляда. Да, ему было бы больно, но он лучше многих знает, что такое семья, поэтому стоически продержался бы еще несколько дней и пришел бы в гости на Рождество, словно ничего не случилось. Если не для Саманты, то для ее родных. Он именно такой человек.
Остаток пути показался бесконечным. Марк не произнес ни слова, я тоже не испытывала охоты говорить – единственный раз в жизни, кажется, сказав достаточно. Мой спутник даже не барабанил пальцами, что показалось хорошим знаком.
Подъехав к машине Марка, я остановилась, ожидая его ответа. Молчание следовало нарушить Марку.
– Хорошо, – сказал он, взявшись за ручку дверцы. – Я буду там.
– Спасибо. Знаю, вам нелегко, но это правильное решение. Это по-алексовски.
Марк не глядя захлопнул дверцу. Выехав задним ходом, я покатила дальше, тоже не оглядываясь. Еще одно, последнее свидание. Как-нибудь выдержим.
Прикурив сигарету, я поставила кассету – сборник с прекрасными ван-моррисоновскими песнями. Зазвучала мелодия «Напомни о себе», и почему-то вдруг захотелось круто развернуться, помчаться к Шелли, найти Тома и рассказать ему всю мою жизнь. Ну, может, с некоторыми купюрами.
Когда мы посмотрели друг другу в глаза, между нами пробежала некая искорка, искорка, являющаяся одной из величайших тайн существования, которую ученые объяснить пока не в состоянии, а психиатры, напротив, давно разложили на атомы. Никто из людей, которым не довелось ощутить «искорку», не сможет понять, что это такое.
Я запретила себе думать о Томе. Он для меня сейчас невозможен, по крайней мере, в ближайшие недели. Я дошла до жизни, когда идея нанять платного кавалера кажется остроумным выходом из положения. Хотя мы с Томом общались всего несколько минут, сильно сомневаюсь, что его привлекают такие женщины.
Спустя два дня позвонила мама – узнать, не произошло ли изменений в наших планах на Рождество – день, известный большинству как Рождение Господа, но для нее ставший датой Пришествия Алекса В Гости. Я заверила маму – чудо свершится по расписанию, Алекс посетит гала-представление семейки Стоун. Да, он с нетерпением ждет праздника, ему уже снится яблочный пирог. Да, ему очень хочется встретить Рождество в семейном кругу. Да, у меня тоже предчувствие – этот праздник станет лучшим за много лет.
Я повесила трубку, ощущая глубокую депрессию. Меня охватило искушение поудобнее устроиться на диване и предаться самокопанию. Я встретила мужчину, и между нами пробежала «искорка». Никак не удается выбросить из головы милого, смеявшегося моим шуткам (по крайней мере, одной шутке) молодого человека приятной внешности, однако и думать нечего о том, чтобы впустить Тома в свою жизнь, даже если он совсем не против, за что я головой не поручусь – «искорка» могла и померещиться. Даже если я не ошиблась, это ничего не меняет: мне делается дурно от одной мысли о новом романе, хотя бы и с прекрасным парнем вроде Тома. Не сейчас. Только все испорчу.
Другого мужчину я вынуждена терпеть до поры до времени, хотя не горю желанием с ним видеться. Внешне он гораздо красивее Тома, но между нами нет «искорки», а если бы что-то и возникло, ничего не изменилось бы: наши отношения сводятся к тому, что парень за плату изображает пламенную страсть. В довершение всего я уже едва могу выносить персонаж, которого он играет. Так что вряд ли и у этой связи есть будущее.
Размышлять об этом оказалось крайне утомительно, а тщательный анализ прошедших лет отберет, пожалуй, последние силы. Я пошла на компромисс: усевшись на диване, принялась заворачивать рождественские подарки, решив для разнообразия подумать о других людях. Нельзя же уделять внимание только своей особе. Упорно копаясь в собственных проблемах, недолго и здоровье подорвать.
Глава 12
Санта-Клаус не выдумка. Он встречает Рождество на Северном полюсе
Утром в Рождество я встала рано, намереваясь уделить немного времени себе. Полистала газету (мира во всем мире покамест не видно), напилась кофе, выкурила несколько сигарет и уехала из дома около восьми, повторяя про себя: все, что мне нужно – это выдержать предстоящий день. Марк – настоящий профи, об этом можно не волноваться. Сегодняшнее представление произведет фурор. Хорошо бы завершить отношения на более позитивной ноте, забыв об обоюдной неприязни и напряженной атмосфере. Размышлять о вкуснейшем ореховом пироге было бы еще приятнее, но об этом можно только мечтать, ведь Алексу пришла в голову блажь отведать яблочного пирога, который дурацкая тетя Грета… Ладно, Бог с ним. Есть время еще для одной сигареты, опустим стекла, чтобы не пахло в машине, не забудем пшикнуть освежителем воздуха и как-нибудь переживем этот день. Все, что нужно, – дожить до вечера.
Вскоре я въехала на парковку, где мне предстояло встретиться с Марком. Он ждал меня, сидя на скамейке, в руках – подарок, упакованный гораздо изысканнее, чем мой. Ну, естественно…
– Здравствуйте, – сказала я, когда Марк сел в машину.
– Здравствуйте, Саманта.
– Хотела вам сказать…
– Не говорите ничего. Давайте действовать.
Он прав: все давно оговорено.
Сворачивая на дорожку, ведущую к дому матери, я ощутила острое сожаление: вот бы Алекс был реальным человеком, мы страстно любили друг друга и сразу после Рождества отправлялись в кругосветное путешествие на собственной яхте, а семья горячо поддерживала бы меня в любом начинании и поражала окружающих остроумной беседой, гордясь успехами фотожурналистки с мировым именем Саманты Стоун, но с пониманием относясь к тому, что всем не хватит мест в зале на вручении Пулитцеровской премии:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26