Она взяла гинею и с дерзким видом надкусила. Это было частью «спектакля».
– Неподдельная, – сказала она, подражая знакомому ей с детства говору трубочистов. – А вы, сэр, видать, настоящий джентльмен. – И подбросила монету, прежде чем сунуть в карман.
– Уверяю, что и я, и монета – неподдельные, – сказал он. – Я не стал бы вас обманывать. – Его голос, ровный и глубокий, согревал… подобно солнцу, накалившему каменные ступени у нее под ногами.
– Ладно. Один поцелуй на счастье. – Ее голос прозвучал хрипловато.
Она подставила ему щеку, ожидая получить обычный поцелуй. А он наклонил голову и коснулся ее губ сначала легонько, а затем покрепче, отчего Джемайму охватил жар. Он отодвинулся.
Джемайма открыла глаза и увидела его смеющееся лицо.
– Хватит, – сказал он. – Я не хочу обижать вашего мужа.
Джемайма проследила за его взглядом.
– Это не муж. Это мой брат Джек.
Увидев проказливый огонек в глазах джентльмена, она тут же осознала свою оплошность.
– В таком случае, я окуплю свои деньги…
На этот раз поцелуй был таким крепким, что у нее закружилась голова. Это был чувственный, медленный поцелуй, долгий и обжигающий, который захлестнул ее, как волна. Она вцепилась в его сюртук, а потом обхватила руками за шею и притянула к себе, забыв, где находится. Свадьба, гости, уличный шум – все померкло, и не осталось ничего, кроме ошеломляющей силы его поцелуя, ощущения сильного тела и бешеного стука собственного сердца.
Джемайма не была наивной девушкой. Она выросла на улице и не верила в романтическую любовь. Еще ребенком она поняла, что взаимоотношения мужчин и женщин определяют похоть и деньги. Иногда это освящено церковью, а иногда – нет. Когда она поступила в школу миссис Монтагью, то у нее вызывало смех, когда ученицы вздыхали по светским щеголям и мечтали о романах с братьями своих подруг. Джемайма помалкивала, но твердо знала, что эти девушки выгодно выйдут замуж, так как этого от них ждут родители. Кое-кто, возможно, выйдет замуж по любви, но и они, скорее всего, разлюбят так же быстро, как и влюбились.
Джемайма не хотела выходить за Джима Вила, но не оттого, что не любила его. Это ей было неважно. В ее среде любовь не имела ни малейшего отношения к браку. Любовь делала человека уязвимым.
Джемайма это поняла, когда Джек влюбился в Бет Россер. После того как Бет умерла, а их ребенка забрали у него, Джек молчал несколько месяцев, а потом превратился в беззаботного обольстителя, от которого сейчас млели дамы.
Джемайма всегда думала, что любовь не для нее. И вот совершенно неожиданно она поняла, как может ослепить любовь, поняла, что существует иной мир. Она отстранилась от джентльмена, но не убрала руки с его груди и слышала, как бьется его сердце, а в глазах, казалось, отразились жар и возбуждение, охватившие ее. Джемайма опомнилась. Она – дочь трубочиста и помолвлена с другим мужчиной, а потому ей не пристало терять голову из-за красавца джентльмена.
– Ваши желания чрезмерны, сэр. – Джемайма пришла в себя и, не подумав, ответила тоном благовоспитанной леди, в течение семи лет обучавшейся в школе миссис Монтагью.
Она увидела, как джентльмен сощурился.
– Вы вдруг превратились в леди. Возможно ли такое перевоплощение?
Джемайма смутилась, чувствуя, что выдала себя.
– Роберт, милый! Как я рада, что ты смог сегодня прийти! Ты целуешься с трубочисткой? Господи! Ты же можешь подхватить заразу!
Дама была примерно одних лет с Джемаймой. На ее худощавом лице играла высокомерная усмешка. Платье подружки невесты и шляпу украшало такое количество цветов, словно она упала в тележку цветочницы.
– Доброе утро, кузина Огаста. – Голос джентльмена звучал натянуто, а выражение лица сделалось сердитым.
Джемайма не стала ждать, что он еще скажет, и отошла. Она ощутила у себя на локте уверенную руку Джека.
– Джем, как дела? Я видел тебя вместе вон с тем франтом, – раздраженно произнес Джек. – Мне с ним разобраться?
– Нет! – Джемайма схватила брата за рукав. – Ничего плохого не произошло.
Она обернулась и посмотрела на джентльмена. Он все еще разговаривал с кузиной, но поверх ее головы смотрел в сторону Джемаймы, и, как ей показалось, взгляд у него был озабоченный. Как странно! Она отвернулась.
– Пойдем, Джек. С меня хватит, а свою прибыль отец получит.
У Альфреда Джуэлла карманы раздулись от денег, и он весело позвякивал монетами. Черный кот Дымок сидел у него на плече и свысока обозревал гостей, лениво облизывая лапки.
Джемайма взяла Джека под руку и удержалась, чтобы не бросить взгляд через плечо на джентльмена. Сквозь подкладку жакета она чувствовала твердую монетку и, сунув руку в карман, потрогала ее.
Гинея за поцелуй маленькой трубочистки…
Глупо предположить, что в этой встрече кроется что-то большее.
– Пойдем, – сказал Джек, ободряюще сжав ей руку. – Я угощу тебя имбирным пряником в лавочке Сэла Стантона.
Однако у Альфреда Джуэлла были другие намерения. Когда они повернулись, чтобы уйти, он кинулся к ним и загородил дорогу.
– И куда это вы направляетесь?
– В кондитерскую, – дерзким тоном ответил Джек. Он частенько так разговаривал с отцом, когда тот хотел показать свою власть.
– Ну, нет, вы никуда не пойдете, – заявил Джуэлл, и лицо его побагровело от злости. – Нас наняли на целый день.
Потом будет свадебный завтрак и танцы. Ты должен станцевать с новобрачной, Джек.
Джек тяжело вздохнул.
– Мы что, завтракаем с господами?
– Нет, конечно, – рыкнул отец. – Мы поедим со слугами на кухне.
– Чтобы не забывать свое место, – пробурчал Джек. Он снова взял Джемайму за руку. – Пойдем, сестренка.
Представление продолжается.
Огаста Селборн отошла к другим гостям, а раздраженный Роб остался стоять.
Эта короткая встреча утвердила его в нежелании жениться на ней. Огаста пыталась обворожить его, но сама же все испортила, как только оскорбила девушку – трубочистку. Роба охватил праведный гнев. Огаста и раньше отличалась злобностью, и он привык не обращать на это внимание. Но на этот раз ядовитые стрелы задели его.
Он поискал глазами девушку – трубочистку, но она ушла. Огаста поступила отвратительно, избрав мишенью дочь мастерового, которая не могла ей ничего ответить. А девушка была очень милая. От нее пахло абрикосами и медом… Роб переступил с ноги на ногу и приказал себе не быть дураком. Он ищет жену, а не любовницу, и не в его правилах целоваться с кем придется. Он сам не знал, что на него нашло.
Он подумал, что девушка, должно быть, хорошая артистка, раз может так точно подражать речи образованной леди.
Его это привело в замешательство. И еще сладость поцелуя. Он так растерялся, что даже не спросил, как ее зовут. Роб нагнулся и поднял визитную карточку, упавшую в канаву вместе с конфетти, которым осыпали невесту. Карточка была размером с театральную программку, отпечатана на дорогой бумаге и украшена роскошным гербом.
«Альфред Джуэлл. Трубочист и мусорщик. Большая Портлендская улица, дом № 3» – гласила надпись выпуклыми буквами с завитушками.
Роб улыбнулся. Ясно – мистер Джуэлл был главным мастером в своей профессии и понимал, как важно заявить о себе. Селборн рассеянно сложил карточку и сунул в карман. Понадобись ему когда– нибудь трубочист, он знает, где его найти.
А если ему захочется найти девушку… Он покачал головой. Вот об этом не время думать. Ему нужна жена! А он никого так и не выбрал.
К нему подошли Ферди и Берти. Ферди хлопнул его по плечу.
– Что такой хмурый, Роб? Вообще-то неудивительно, раз тебя хотела заловить Огаста. Боюсь, что мама посадила тебя рядом с ней за свадебным завтраком.
Роб скривился. А не пойти ли ему лучше в свой клуб? Тут он вспомнил о дочке трубочиста. Возможно, она будет танцевать на свадьбе. Но, может, не стоит искать встречи с ней?
Было уже поздно, когда Джемайме удалось убежать с танцев и выскользнуть на свежий воздух. Праздник затянулся, была уже вторая половина дня, и они с Джеком скучали, ожидая, когда их позовут танцевать. Джемайма подумала, что отцу, должно быть, хорошо заплатили, если он отложил на целый день другие дела в угоду всего лишь одному знатному господину.
Уставшим слугам удалось улучить момент и накормить их печеной картошкой и тушеным мясом. Наконец начались танцы.
Джемайма переходила от одного джентльмена к другому, подобно бутылке с вином.
Как она это ненавидела! Правда, в их поведении не было ничего откровенно неприличного, лишь руки обнимали чуть более фамильярно. Но она должна воспринимать все с улыбкой из-за гиней и банкнот, которые засовывала в лиф платья. Черные глаза отца неотступно следили за ней. Джек куда-то исчез – его обступили жаждущие танца дамы, среди которых выделялась кокетливая вдова в голубом шелковом платье с глубоким вырезом.
Чувствовалось приближение осени, было холодно, и с реки поднимался туман.
Джемайма медленно шла по дорожке.
За спиной слышались звуки музыки, и она тихонько мурлыкала себе под нос:
Скромная сельская девушка в Лондоне нынче живет.
И согрешила простушка.
Что же ей так не везет?
Дорожку освещали фонари. В саду никого не было, и Джемайма остановилась у высоких дубов. На земле толстым слоем лежали упавшие листья и шуршали под ногами.
– Дышите свежим воздухом, мисс?
Джемайма испугалась. Она не ожидала, что в саду гуляет кто-то из гостей.
Голос она узнала сразу: неторопливый и насмешливый. Это тот самый джентльмен, который целовал ее на ступенях церкви.
Роберт Селборн. Граф Селборн, кузен невесты. Во время свадебного завтрака Джемайма услыхала, что говорят про графа: что он недавно получил титул и якобы собирается осесть в деревне; что поссорился с отцом из-за своего решения служить в армии; что вернулся, прославившись, и что сам генерал Уэлсли лестно отзывался о нем. Дамы находили его сногсшибательным, но суховатым. Он ни за кем не ухаживал, и поговаривали, что его единственное увлечение – это Делаваль, фамильное поместье в Оксфордшире.
Джемайма заметила, что он не танцевал, и была немного разочарована. И в ее сторону он не смотрел… во всяком случае, тогда, когда она украдкой бросала на него взгляды.
А теперь его темный силуэт вырисовывался на фоне бледного неба. Он стоял к ней лицом и улыбался. Здравый смысл подсказывал, что надо уйти, но… ее тянуло к этому человеку, и она не могла понять, в чем тут дело, хотя знала, что необходимо побороть себя. Она отвернулась.
– Прошу прощения, милорд. Я не знала, что здесь кто-то есть…
– Не уходите из-за меня, – сказал Роб Селборн. Джемайма увидела, как он поднес ко рту бутылку. – Я просто наслаждаюсь видом. Я долго отсутствовал и забыл, как здесь красиво.
Вид действительно был замечательный. Дом Селборнов стоял на холме над рекой, а улицы спускались вниз к воде.
Золотой ореол заходящего солнца окружало обычное для города облако смога.
– Хотите выпить? – спросил Роб и протянул ей бутылку.
Джемайма сделала осторожный глоток. Вино было сладким и согревало.
– Это портвейн. Очень подходит для летнего вечера.
Роб засмеялся и отвернулся к реке.
– Как чудесен Лондон в ясный вечер. Джемайма улыбнулась.
– Это действительно так.
– «Когда человек устал от Лондона, он устал от жизни», – тихо произнес Роб.
– «Так как в Лондоне есть все, что нужно для жизни», – закончила Джемайма и отдала ему бутылку с портвейном. – Вы устали от Лондона, милорд?
Роберт Селборн повернулся к ней. Она увидела, что он удивлен и вопросом, и тем, что она задала этот вопрос. Люди из низов редко задают дерзкие вопросы. И обычно не цитируют доктора Джонсона.
– Нет, не устал, – ответил он. – Я никогда не устану от Лондона, мисс Джуэлл, хотя и предпочитаю деревню. А вы?
Полагаю, что вам известна другая сторона города.
Джемайму удивило то, что он знает ее имя. Должно быть, он подобрал одну из визитных карточек отца. И еще более удивительно то, что он запомнил имя, напечатанное там. По опыту она знала, что господам не приходит в голову, что к рабочему люду можно обращаться не только на «ты».
– Да, я достаточно нагляделась на лондонские трубы. На всю жизнь хватит.
Это и есть другой взгляд.
Роберт Селборн рассмеялся.
– А на аристократических свадьбах вы достаточно натанцевались?
Джемайма взглянула на него.
– У меня такой вид, словно я не получаю от этого удовольствия?
Она не разглядела выражения лица Роба Селборна, но голос у него прозвучал насмешливо.
– Вам словно зуб вытащили. Губы улыбаются, а глаза – нет.
– Вы слишком проницательны, милорд.
– Я за вами наблюдал.
У Джемаймы по коже пробежали мурашки.
– Надеюсь, что этого никто больше не делал, – сказала она.
Роб снова рассмеялся.
– О, мисс Джуэлл, за вами наблюдало множество людей, в основном мужчины.
Но не беспокойтесь – я не думаю, что они увидели то, что увидел я. Вы выглядели очень довольной.
Джемайма улыбнулась.
– И вы тоже, милорд. Вас развлекала очаровательная подружка невесты.
– Значит, вы тоже за мной наблюдали, – подытожил Роб Селборн. – Интересно.
Что касается моей кузины Огасты, то я предпочитаю ваше общество ей, мисс Джуэлл. – Он махнул рукой. – Я ведь здесь, беседую с вами, а не танцую с ней.
Между двумя дубами стояла деревянная скамья. Джемайма села и расправила юбку.
– Думаю, что мисс Селборн не стоит расстраиваться, милорд. Я услышала, как две дамы говорили о том, что вы подыскиваете невесту и что ваш выбор может пасть на кузину.
Роб повернулся к ней. Он стоял в пяти шагах, и лунный свет падал на белоснежную рубашку и галстук.
– Боюсь, что в какой-то мере это правда, – сказал он, – хотя я не понимаю, как это стало известно. По завещанию отца, если я хочу унаследовать состояние, то должен выбрать себе жену среди присутствующих сегодня дам. Мне необходимо восстановить свой дом.
Джемайма удивленно подняла брови.
– Как интересно, милорд. И вы склонны остановить свой выбор на вашей кузине?
– Нет. Возможно, я слишком разборчив, но ни одна из присутствующих леди мне не подходит. А что вы сделали бы в моем положении, мисс Джуэлл?
– Что бы я сделала? Выбрала бы менее скучную и покончила с этим. Вы можете прожить в браке пятьдесят лет.
Представляете, как же вам будет невыносимо скучно, если вы свяжете себя с женщиной, которая не разделяет ваших интересов?
– Здравый совет. Но вы ничего не говорите о любви, мисс Джуэлл.
– На любовь у меня нет времени. – Джемайма улыбнулась.
– Понятно. Но против вас художественная литература. Поэты и писатели часто превозносят любовные радости.
– И любовную боль.
Роб подошел и сел рядом с ней. Джемайме показалось, что она ощущает тепло его тела, хотя он не касался ее. Нет, этого не может быть!
– Вы говорите, исходя из собственного опыта, мисс Джуэлл? – спросил он.
– Нет! – воскликнула Джемайма. – Я говорю, исходя исключительно из наблюдений, милорд.
Роб взял ее за руку.
– А целуетесь вы как ангел.
Джемайма отняла руку. У нее задрожали пальцы. Неужели он это заметил?
Дрожь пробежала и по спине, словно кожи коснулись трепещущие крылышки мотылька.
– Это не имеет отношения к любви, – нарочито строго, чтобы побороть волнение, ответила она.
– Понимаю. Тогда к чему это имеет отношение? – Роб говорил очень тихо, и звук его голоса как-то странно влиял на нее. Джемайма недовольно посмотрела на бутылку портвейна. Наверное, она выпила лишнего.
– Поцелуи… ну, это понятно! Поцелуи – это желание, физическое влечение и все такое… опасное…
– Опасное? – Роб подался вперед и задел ее руку. У Джемаймы пересохло в горле. Она с трудом овладела собой.
– Опасное, потому что это ведет не туда, куда следует, – сказала она и хотела было встать. – Извините меня, милорд.
Мне платят за танцы на этой свадьбе.
Рука Роба легонько сжала ей кисть, и она не смогла отстраниться.
– Минутку. Я заплачу вам за то, чтобы вы остались со мной.
Наступило молчание. Слышалось только, как от ветерка шуршат на земле листья.
– Нет, – ответила Джемайма. – Продаются лишь некоторые из моих услуг, милорд, да и те я оказываю неохотно.
Она увидела, как в темноте блеснули от улыбки его зубы.
– Поцелуи сюда входят? Или вы причисляете их к опасным вещам?
– Нет, не входят, – сказала Джемайма. – И больше целовать вас не буду.
– Почему?
– Сэр, неужели нужно об этом спрашивать? Если дочь ремесленника раздает свои поцелуи, значит, у нее репутация женщины легкого поведения… – Она пожала плечами.
Он засмеялся, но не стал больше расспрашивать.
– Понимаю. Это опасно и приведет не туда, куда следует.
– Да. – Роб отпустил ее руку и, немного отодвинувшись, откинулся на спинку деревянной скамьи. Джемайма вздохнула свободнее.
– Тогда просто поговорите со мной.
– О чем? – холодно спросила Джемайма.
– Ну, например, где вы научились цитировать Джонсона. И говорить, как… – он замолк.
– Вы хотели сказать «как леди», да, милорд?
– Прошу меня простить. – В голосе Роба послышалось смущение, и Джемайме это понравилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21