Затем, чтобы государственный человек ради своей дочери не содержал всю ораву этих самых родственников и друзей своего зятя! Так что, как понимаешь, если хочешь жениться на такой девице – а моя Зарена как раз дочка царского конюха, – то изволь быть или круглым сиротой, или вообще не женись! – Он с отчаянием схватился за голову, но, взглянув на Ивана, тут же просветлел лицом. – Но ведь ты сможешь мне помочь?
– Как помочь? – удивился Ваня. – Что я могу сделать?
– Как что? – возбужденно заговорил Максюта. – Как это что! Оденешься в мое платье, придешь к батюшке моей Зарены и посватаешь! Он не откажет, я его знаю. Зарена в девках уже засиделась, а все из-за этого указа! Девок в нашем царстве много, на службе у царя Далмата едва ли не каждый второй – где же найти столько женихов без друзей и родственников? Конечно, кто может, тот, чуть только девица в пору вошла, ее в охапку и в соседнее государство сбывать. Но тут тоже беда: ежели кто породнится с чужестранцем, того с царского двора долой.
– Ага, – в голове у Вани начало что-то проясняться, – значит, ты хочешь, чтобы я пришел к ее папаше, сказал, что хочу жениться… и дальше что? Вдруг она мне откажет?
– Да кто ее спрашивает, – махнул Максюта рукой, – только бы батюшку уломать! А там уж, как водится, честным пирком да за свадебку, тут уже никто слова поперек сказать не посмеет.
– Погоди, а если это до царя дойдет? Как тогда быть? Ведь, как я понимаю, не в одном отцовском согласии дело. Что тогда будет?
– Да чего будет? Как водится, голову батюшке, тестюшке несравненному, снимут – всего и делов, – равнодушно пожал плечами Максюта и, уловив изумленный Ванин взгляд, поспешно добавил: – Но скорее всего до этого не дойдет. В конце концов, батюшка ее не такой уж и важный человек в государстве, боится только царя, это да. Но такое дело, как я задумал, сплошь и рядом, тут самое главное – договор подписать.
– Какой такой договор?
– Да так, ничего особенного, просто отец поручается за то, что жених его дочери не имеет в Серебряном царстве ни родственников, ни друзей. Ну, он и поручится за тебя, а дочку-то его я возьму!
У Вани голова шла кругом. Он не знал, как отвязаться от Максюты, да и помочь хотелось, вот только не знал: пойдет ли это кому на пользу или нет? Задал только самый важный для себя вопрос:
– Слушай, а это долго?
– Да ты что! – рассмеялся Максюта. – Там его с утра сват уламывает, ты только покажешься, скажешь, что так и так, нравится дочка ваша, препятствий не имею. Договор скрепите – и ходить далеко не надо, я уже свадебного писца пригласил. И все!
– Ну ладно, – после недолгого раздумья согласился Ваня, – только гляди, чтобы поскорее все там закончить, у меня на вечер дело есть.
– Какое дело? – мигом заинтересовался Максюта, но Иван так на него взглянул, что тот решил переменить тему. – Да ты не думай, не за так будешь утруждать себя, я хоть большую казну не имею, но могу дать половину коровы.
– Это как половину? – изумился Ваня. – Какую половину?
– У нас с соседом, – пояснил Максюта, – одна корова на двоих. Вот свою половину я и могу отдать.
– Не надо мне коровы, – улыбнулся Иван. – А как же ты жениться собрался, если у тебя всего хозяйства только корова, и то не целиком?
– Почему только корова, – возразил Максюта, – еще коза есть, кур парочка… Да на батюшку Зарены вся надежда: мне брат уже наказал, чтобы я его крепко держал, приданого требовал, сколько положено, ну и, как водится, чтобы на семью еще оставалось. У меня, понимаешь ли, семья невелика – братьев пять, сестры четыре, две уже замуж повыходили, а двух еще пристроить надо. Тут такое дело: всем надо угодить, никого в обиде не оставить.
– Понятно теперь, почему у вас такие законы, – усмехнулся Ваня, – ну да ладно, пойдем к твоей невесте. Только переодеваться я не буду.
Максюта просиял и, схватив Ивана за руку, поволок за собой. Ваня попытался было запоминать дорогу, но махнул рукой, решив про себя потом попросить Максюту отвести его к тому месту, где они встретились.
Шли недолго; вскоре оказались перед невысоким домиком, белым, как и большинство домов в Серебряном царстве, но зато сверху донизу расписанным синими цветами. Максюта перехватил взгляд Вани и довольно улыбнулся:
– Это Зарены моей работа, она у меня девка дельная, может и травы накосить, и корову подоить и вот стены размалевать. Хороша девица!
Ваня вспомнил, что Светлана с трудом могла приготовить яичницу, не говоря уж о дойке коровы, и загрустил. Тем временем Максюта уже здоровался с тощим стариком, вышедшим навстречу из расписного домика:
– Здравствуй, Велеба Будиволн!
Старик мрачно взглянул на него из-под густых бровей и ничего не ответил.
– Это Иван, дочку вашу сватать пришел!
Иван молчал, тем временем Максюта, показывая на Ваню, всеми красками расписывал его неоспоримые достоинства, особо напирая на тот факт, что Иванушка круглый сирота, да еще и не из Серебряного царства, что особенно ценно. Старик слушал, жевал губами, пристально осматривал Ваню с головы до ног.
– Странный он какой-то, – наконец произнес он, – не вольнодумец, часом?
– Да ты что! – ужаснулся Максюта. – Кристально чистый человек и верный слуга государю!
– Какому государю? – насторожился Велеба, но Максюта тут же нашелся:
– Царю Кусману, владыке Золотого царства!
– А, – облегченно вздохнул старик, – такты, значит, сынок, из тех краев будешь? Это хорошо, бабка моя там жила, да и сейчас живет, если не померла. Ну да леший с ней. Теперь о деле поговорим. Ты, вижу я, парень хороший, сметливый, только что на язык туговат, ну да ладно, я и с товарищем твоим погуторю. Девка моя… ничего так девка, замуж только давно пора, а женихов нет, боятся все. Думают, – Велеба стукнул кулаком по воздуху, – я из себя бог весть что, служба моя, что ли, слишком завидная! А что в ней толку? Сорок лет за царевыми жеребцами хожу, и хоть бы что выслужил! Ладно, чего уж там, бери Зарену, как есть бери.
Максюта чуть ли не взвизгнул, еле устоял и хлопнул по плечу Ивана, – мол, живем, брат! Быстро кликнул писца, успевшего уже заскучать, в который раз на дню слыша одно и то же. Тот протянул Велебе лист договора, исписанный бисерным почерком. Старик быстро пробежал бумагу глазами и поставил внизу размашистую подпись. Максюта осторожно взял перо из его рук, подписался сам и передал бумагу царскому писцу. Писец внимательно изучил обе подписи, скрепил договор печатью и, свернув в трубочку, перевязал атласной лентой.
– Ты погоди, – опомнился старик, – а почему подписываешь ты, а не сам Ванюшка?
– Он неграмотный, – быстро сообразил Максюта и, подталкивая Ивана в спину, попятился со двора. – Прощай, тестюшка! Ввечеру будем на гулянке, Зарене передай, чтобы ожидала жениха желанного!
– Эх, – покачал головой старик, начиная догадываться, что его провели, – да неужто? Эх, прощай, моя головушка!
На улице Максюта с такой силой сжал Ваню в объятиях, что тот аж взвыл:
– Полегче!
– Друг ты мой! Да как же мне тебя не обнимать, не благодарить, когда ты так выручил, так выручил – сердце вылечил, с души камень снял!
И новоиспеченный жених снова бросился обниматься, но Ваня ловко увернулся:
– Ладно, ладно, ничего, рад был помочь.
– Погоди ты, – Максюта изумленно на него уставился, – а свадьба как же? Ты там у меня первейший товарищ будешь!
– Некогда, друг, – развел Ваня руками, – дела, понимаешь ли.
– Дела, говоришь, – Максюта взгрустнул, – это я очень даже понимаю. Ты вот что, – и он улыбнулся, – если беда какая случится, ты только свистни – я мигом на выручку прибегу!
– Хорошо, – улыбнулся и Ваня и крепко, от души пожал руку сияющему Максюте, – удачи тебе!
– И тебе! Спасибо, друг!
Максюта низко поклонился и быстрым шагом пошел прочь. Ваня постоял, подумал, вспомнил, что забыл спросить дорогу, но звать новоиспеченного товарища не захотел, спину ломило после его медвежьих объятий. Решил искать дорогу сам – не будешь же спрашивать у каждого встречного и поперечного, где здесь лошадиная поилка. Где-то был поворот и живописный фонтан, мимо которого Ваня проходил с Максютой, но где – Ваня никак не мог понять. Видимо, вышел он на какую-то другую улицу, потому что дома вокруг стали гораздо выше и еще, если это возможно, чище. Иван поначалу решил вернуться, но стало интересно: куда же приведет его эта улочка? Как и следовало ожидать, привела она Ваню к царскому дворцу, величественному и воздушному. Дворец был из белого мрамора, стены его украшала тончайшая резьба: были тут и каменные цветы, оплетающие окна, и огромные звери, широко разевающие грозные пасти. Белые колонны, что стояли слева и справа от большого крыльца, поддерживали крышу, крытую серебряными пластинами. Ваня удивился – это сколько же серебра пошло на такую работу! Окна во дворце, как, собственно, повсеместно в этом краю, были слюдяными, но если в Медном замке это были просто хорошо обточенные куски слюды, то здесь каждое окно было настоящим произведением искусства.
Каждый слюдяной камешек был тщательно подобран по цвету – от совсем прозрачных до молочно-белых, и все вместе они образовывали занятный рисунок. Когда в окна светило солнце, можно было увидеть, как рисунки оживают – желтые лодки плыли по волнам с белыми гребнями, птицы, сверкая оперением, взмахивали крыльями. Какой умелый мастер создал это чудо? Ваня молча любовался рукотворной красотой. На какой-то миг кощунственным показалось Ване пробраться в такой дворец со злым умыслом, но он тут же вспомнил о Светлояре и оставил все бесполезные мысли. Надо было думать только о том, как пробраться сюда сегодня ночью. Волчица волчицей, она, конечно, мудра и куда как лучше Вани разбирается в здешних порядках, но не стоит же в самом деле все время только надеяться на других! Иначе придется признать правоту Яга, а этого делать никак не хотелось. Ваня прикинул, где может находиться опочивальня царевны, решил, что самым лучшим местом для молодой девушки будет светлая горница где-нибудь в верхних этажах. Впрочем, это было только предположение, но больше в голову Вани ничего не приходило.
– Так и будешь стоять весь день?
Иван вздрогнул, обернулся, увидел Весту и с облегчением рассмеялся:
– Нашла меня! Вот хорошо, а то я немного заплутал.
– Конечно, нашла, здесь все дороги ведут к дворцу, особо и не разгуляешься.
– Это хорошо, – неопределенно мотнул головой Ваня, – жарко здесь. Может, пойдем отсюда? Я уже насмотрелся, отдохнуть бы.
– Погоди отдыхать, – рассердилась волчица, – сначала надо обсмотреть все как следует, а там уж решить, чего да как. Признавайся, надумал что?
– Если честно, то нет, – признался Ваня.
– Эх ты, Иванушка, – покачала Веста кудлатой головой, – тогда меня слушай да не перебивай. Опочивальня царевны вон она где, – волчица показала лапой куда-то в сторону крыши, – туда мне с одного прыжка не добраться. Пойдем мы с тобой с черного ходу, через конюшни и людские комнатушки. Там смотри не робей, коли спросят чего, говори, так и так, к царю Далмату с докладом. А почему на волке – так и отвечай, мол, посланник из лесного княжества, коней там отродясь не было, так что поверят. И так мы с тобой лестницами да переходами до покоев царских и дойдем. Там я тебя оставлю, мне дальше ходу нет, так что запоминай, что да как. Пройдешь ты две двери, в третью войдешь. Будет там гореть на стене факел, ты его потуши и иди ощупью. Спросят тебя: кто идет? Говори без опаски: Будислав, отвори, брат. Откроют тебе потаенную дверь, ты заходи да смотри, не мешкай. Если скажут тебе: «Отчего, брат, раньше сроку явился?» – отвечай, что хотел чарку вина поднести любезным братцам.
– А где я ее возьму?
– Это мое дело, – хмыкнула Веста, – ты слушай давай, вопросы потом задашь. Как откроется тебе дверь, ступай смелей, это и будет опочивальня царевны. Будет она крепким сном спать на ложе своем, а ты на нее не засматривайся, знай свое дело – покрывало срывай, птица сама в руки падет. Дальше ты все знаешь: голову под крыло – и назад. Будимил и Будимир к тому времени с моего вина уснут крепким сном, да только в дверях ты с самим Будиславом встретишься. Бей его что есть силы промеж глаз, а сам ноги в руки и обратным путем ко мне на спину. Вот теперь, – она вдохнула, – можешь задавать вопросы.
– Ага. Для начала – как я смогу этого самого Будислава стукнуть так, чтобы он из меня котлеты не сделал? – без обиняков приступил к делу Ваня. – Я ж, как говорится, ни ухом ни рылом. Воин из меня аховый. Может сразу, – он пощупал меч-кладенец, – его этим обрадовать?
– Все бы вам «радовать», жизни лишать, – казалось, волчица обиделась, – от тебя не это требуется, а попросту напугать Будислава. Это только так говорится, что он могучий богатырь, а на самом деле молодой парень, младше тебя будет. Братья его – это да, сильны Будимил с Будимиром, а он у них, считай, на побегушках, молодой еще больно.
– Ну, тогда ладно, – протянул Ваня, сильно сомневающийся в том, сумеет ли он справиться даже с совсем молодым богатырем, – думаешь, смогу?
– Сможешь, – уверенно сказала Веста, – главное, верь в себя. Это ведь только зачарованный меч твой рубит, как ему его воля велит, а мечом обычным, как и рукой, только ты править можешь. Сталь, какой бы она ни была, – это и есть сталь, мертвая она. Только в умелых руках она оживает, а руки тоже сами по себе бесполезны: нужно храброе сердце и горячая голова. Закаляя душу, с верой в собственные силы – только тогда можно победить. Только тогда.
Ваня улыбнулся, думая, что где-то он уже это слышал. Но как бы то ни было, ему стало необычайно приятно оттого, что Веста не сомневается в том, что ему все по плечу.
– Пойдем, что ли, – волчица мягко потянула его зубами за рукав, – я голодна, да и ты, как я погляжу, тоже не против перекусить.
– И правда, очень есть хочется, – смущенно признался Иван и зашагал следом за Вестой.
Привела она его в небольшую харчевню, где, казалось, никто не удивился приходу странного человека с белым волком. Ваня уселся на краешек длинной лавки и прикрыл глаза. В харчевне было прохладно, немноголюдно, можно было говорить без опаски, но говорить не хотелось. Веста неизвестно откуда достала две серебряные монеты и протянула их Ивану:
– Вот, возьми что-нибудь.
– Ага, – вяло согласился он, взял деньги и пошел искать хозяина.
Нашелся тот не сразу, зато не один, а целых два: харчевню содержали братья-близнецы, оба абсолютно одинаковые, здоровые, краснощекие, с копной светлых волос. Не мигая, смотрели они на Ваню, внимательно выслушали его нехитрый заказ (чего-нибудь, да побольше) и, кивнув, начали быстро собирать на стол. Делали все они настолько стремительно, что Ивану стало казаться, будто по харчевне носятся два небольших урагана. Вкуса еды он не заметил, проглотил все, что перед ним поставили, в отличие от Весты, которая с явным наслаждением пробовала то одно, то другое блюдо. Наконец с кушаньями было покончено, и оба, человек и волк, порядком отяжелевшие от еды, направились к выходу. Вдруг Веста что-то вспомнила и, ворча, быстро повернула обратно. Ваня посмотрел ей вслед с недоумением и остался ждать на пороге. Волчица подбежала к обоим хозяевам и встала на прилавок обеими лапами.
– Чего изволите? – нерешительно спросил один из братьев. – Может, переночевать желаете? Это мы завсегда с радостью.
Веста помотала головой и как-то по-особенному взглянула на хозяев. Те переглянулись.
– А может быть, вам того… водички какой?
– Именно, – кивнула волчица, – ваше зелье на весь мир славится. Давайте-ка его сюда!
Братья замялись, первый что-то быстро зашептал второму на ухо, искоса поглядывая на Весту. Та молча ждала. Наконец хозяева договорились между собой.
– Сейчас, сейчас, – миролюбиво проговорил один из братьев, – сейчас Багоня быстренько бочку выкатит.
– Какую бочку, – изумилась волчица, – чарки и той хватит!
– Хорошо, хорошо, – казалось, хозяин обрадовался, что запросы у Весты оказались невелики, – сейчас, обожди.
Брат Багоня, кряхтя, забрался на дубовый стол и стал шарить руками где-то под потолком. Нашел потаенную дверцу, открыл и нащупал рукой какой-то продолговатый сосуд, весь в паутине. Это оказался узкий глиняный кувшин с отбитой ручкой.
– Вот, – улыбнулся Багоня, – самолучший напиток из того, что есть. Себе берегли, да уж для милого дружка и сережку из ушка. Так, что ли?
– Так, так, – согласилась Веста и выплюнула изо рта несколько золотых монет, – этого, поди, хватит?
– Хватит, хватит, – довольно закивали братья, – еще бы не хватило!
Волчица одобрительно рыкнула и, осторожно взяв кувшин в зубы, отправилась к уже заскучавшему Ване. Молча вручила ему сонное зелье и степенно пошла рядом.
На улице жара так и придавила к земле. Ваня, постанывая, еле передвигал ноги, Весте было явно не лучше, шла она, низко опустив голову и вывалив длинный розовый язык.
Дошли до фонтана, того самого, мимо которого Иван уже проходил с Максютой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Как помочь? – удивился Ваня. – Что я могу сделать?
– Как что? – возбужденно заговорил Максюта. – Как это что! Оденешься в мое платье, придешь к батюшке моей Зарены и посватаешь! Он не откажет, я его знаю. Зарена в девках уже засиделась, а все из-за этого указа! Девок в нашем царстве много, на службе у царя Далмата едва ли не каждый второй – где же найти столько женихов без друзей и родственников? Конечно, кто может, тот, чуть только девица в пору вошла, ее в охапку и в соседнее государство сбывать. Но тут тоже беда: ежели кто породнится с чужестранцем, того с царского двора долой.
– Ага, – в голове у Вани начало что-то проясняться, – значит, ты хочешь, чтобы я пришел к ее папаше, сказал, что хочу жениться… и дальше что? Вдруг она мне откажет?
– Да кто ее спрашивает, – махнул Максюта рукой, – только бы батюшку уломать! А там уж, как водится, честным пирком да за свадебку, тут уже никто слова поперек сказать не посмеет.
– Погоди, а если это до царя дойдет? Как тогда быть? Ведь, как я понимаю, не в одном отцовском согласии дело. Что тогда будет?
– Да чего будет? Как водится, голову батюшке, тестюшке несравненному, снимут – всего и делов, – равнодушно пожал плечами Максюта и, уловив изумленный Ванин взгляд, поспешно добавил: – Но скорее всего до этого не дойдет. В конце концов, батюшка ее не такой уж и важный человек в государстве, боится только царя, это да. Но такое дело, как я задумал, сплошь и рядом, тут самое главное – договор подписать.
– Какой такой договор?
– Да так, ничего особенного, просто отец поручается за то, что жених его дочери не имеет в Серебряном царстве ни родственников, ни друзей. Ну, он и поручится за тебя, а дочку-то его я возьму!
У Вани голова шла кругом. Он не знал, как отвязаться от Максюты, да и помочь хотелось, вот только не знал: пойдет ли это кому на пользу или нет? Задал только самый важный для себя вопрос:
– Слушай, а это долго?
– Да ты что! – рассмеялся Максюта. – Там его с утра сват уламывает, ты только покажешься, скажешь, что так и так, нравится дочка ваша, препятствий не имею. Договор скрепите – и ходить далеко не надо, я уже свадебного писца пригласил. И все!
– Ну ладно, – после недолгого раздумья согласился Ваня, – только гляди, чтобы поскорее все там закончить, у меня на вечер дело есть.
– Какое дело? – мигом заинтересовался Максюта, но Иван так на него взглянул, что тот решил переменить тему. – Да ты не думай, не за так будешь утруждать себя, я хоть большую казну не имею, но могу дать половину коровы.
– Это как половину? – изумился Ваня. – Какую половину?
– У нас с соседом, – пояснил Максюта, – одна корова на двоих. Вот свою половину я и могу отдать.
– Не надо мне коровы, – улыбнулся Иван. – А как же ты жениться собрался, если у тебя всего хозяйства только корова, и то не целиком?
– Почему только корова, – возразил Максюта, – еще коза есть, кур парочка… Да на батюшку Зарены вся надежда: мне брат уже наказал, чтобы я его крепко держал, приданого требовал, сколько положено, ну и, как водится, чтобы на семью еще оставалось. У меня, понимаешь ли, семья невелика – братьев пять, сестры четыре, две уже замуж повыходили, а двух еще пристроить надо. Тут такое дело: всем надо угодить, никого в обиде не оставить.
– Понятно теперь, почему у вас такие законы, – усмехнулся Ваня, – ну да ладно, пойдем к твоей невесте. Только переодеваться я не буду.
Максюта просиял и, схватив Ивана за руку, поволок за собой. Ваня попытался было запоминать дорогу, но махнул рукой, решив про себя потом попросить Максюту отвести его к тому месту, где они встретились.
Шли недолго; вскоре оказались перед невысоким домиком, белым, как и большинство домов в Серебряном царстве, но зато сверху донизу расписанным синими цветами. Максюта перехватил взгляд Вани и довольно улыбнулся:
– Это Зарены моей работа, она у меня девка дельная, может и травы накосить, и корову подоить и вот стены размалевать. Хороша девица!
Ваня вспомнил, что Светлана с трудом могла приготовить яичницу, не говоря уж о дойке коровы, и загрустил. Тем временем Максюта уже здоровался с тощим стариком, вышедшим навстречу из расписного домика:
– Здравствуй, Велеба Будиволн!
Старик мрачно взглянул на него из-под густых бровей и ничего не ответил.
– Это Иван, дочку вашу сватать пришел!
Иван молчал, тем временем Максюта, показывая на Ваню, всеми красками расписывал его неоспоримые достоинства, особо напирая на тот факт, что Иванушка круглый сирота, да еще и не из Серебряного царства, что особенно ценно. Старик слушал, жевал губами, пристально осматривал Ваню с головы до ног.
– Странный он какой-то, – наконец произнес он, – не вольнодумец, часом?
– Да ты что! – ужаснулся Максюта. – Кристально чистый человек и верный слуга государю!
– Какому государю? – насторожился Велеба, но Максюта тут же нашелся:
– Царю Кусману, владыке Золотого царства!
– А, – облегченно вздохнул старик, – такты, значит, сынок, из тех краев будешь? Это хорошо, бабка моя там жила, да и сейчас живет, если не померла. Ну да леший с ней. Теперь о деле поговорим. Ты, вижу я, парень хороший, сметливый, только что на язык туговат, ну да ладно, я и с товарищем твоим погуторю. Девка моя… ничего так девка, замуж только давно пора, а женихов нет, боятся все. Думают, – Велеба стукнул кулаком по воздуху, – я из себя бог весть что, служба моя, что ли, слишком завидная! А что в ней толку? Сорок лет за царевыми жеребцами хожу, и хоть бы что выслужил! Ладно, чего уж там, бери Зарену, как есть бери.
Максюта чуть ли не взвизгнул, еле устоял и хлопнул по плечу Ивана, – мол, живем, брат! Быстро кликнул писца, успевшего уже заскучать, в который раз на дню слыша одно и то же. Тот протянул Велебе лист договора, исписанный бисерным почерком. Старик быстро пробежал бумагу глазами и поставил внизу размашистую подпись. Максюта осторожно взял перо из его рук, подписался сам и передал бумагу царскому писцу. Писец внимательно изучил обе подписи, скрепил договор печатью и, свернув в трубочку, перевязал атласной лентой.
– Ты погоди, – опомнился старик, – а почему подписываешь ты, а не сам Ванюшка?
– Он неграмотный, – быстро сообразил Максюта и, подталкивая Ивана в спину, попятился со двора. – Прощай, тестюшка! Ввечеру будем на гулянке, Зарене передай, чтобы ожидала жениха желанного!
– Эх, – покачал головой старик, начиная догадываться, что его провели, – да неужто? Эх, прощай, моя головушка!
На улице Максюта с такой силой сжал Ваню в объятиях, что тот аж взвыл:
– Полегче!
– Друг ты мой! Да как же мне тебя не обнимать, не благодарить, когда ты так выручил, так выручил – сердце вылечил, с души камень снял!
И новоиспеченный жених снова бросился обниматься, но Ваня ловко увернулся:
– Ладно, ладно, ничего, рад был помочь.
– Погоди ты, – Максюта изумленно на него уставился, – а свадьба как же? Ты там у меня первейший товарищ будешь!
– Некогда, друг, – развел Ваня руками, – дела, понимаешь ли.
– Дела, говоришь, – Максюта взгрустнул, – это я очень даже понимаю. Ты вот что, – и он улыбнулся, – если беда какая случится, ты только свистни – я мигом на выручку прибегу!
– Хорошо, – улыбнулся и Ваня и крепко, от души пожал руку сияющему Максюте, – удачи тебе!
– И тебе! Спасибо, друг!
Максюта низко поклонился и быстрым шагом пошел прочь. Ваня постоял, подумал, вспомнил, что забыл спросить дорогу, но звать новоиспеченного товарища не захотел, спину ломило после его медвежьих объятий. Решил искать дорогу сам – не будешь же спрашивать у каждого встречного и поперечного, где здесь лошадиная поилка. Где-то был поворот и живописный фонтан, мимо которого Ваня проходил с Максютой, но где – Ваня никак не мог понять. Видимо, вышел он на какую-то другую улицу, потому что дома вокруг стали гораздо выше и еще, если это возможно, чище. Иван поначалу решил вернуться, но стало интересно: куда же приведет его эта улочка? Как и следовало ожидать, привела она Ваню к царскому дворцу, величественному и воздушному. Дворец был из белого мрамора, стены его украшала тончайшая резьба: были тут и каменные цветы, оплетающие окна, и огромные звери, широко разевающие грозные пасти. Белые колонны, что стояли слева и справа от большого крыльца, поддерживали крышу, крытую серебряными пластинами. Ваня удивился – это сколько же серебра пошло на такую работу! Окна во дворце, как, собственно, повсеместно в этом краю, были слюдяными, но если в Медном замке это были просто хорошо обточенные куски слюды, то здесь каждое окно было настоящим произведением искусства.
Каждый слюдяной камешек был тщательно подобран по цвету – от совсем прозрачных до молочно-белых, и все вместе они образовывали занятный рисунок. Когда в окна светило солнце, можно было увидеть, как рисунки оживают – желтые лодки плыли по волнам с белыми гребнями, птицы, сверкая оперением, взмахивали крыльями. Какой умелый мастер создал это чудо? Ваня молча любовался рукотворной красотой. На какой-то миг кощунственным показалось Ване пробраться в такой дворец со злым умыслом, но он тут же вспомнил о Светлояре и оставил все бесполезные мысли. Надо было думать только о том, как пробраться сюда сегодня ночью. Волчица волчицей, она, конечно, мудра и куда как лучше Вани разбирается в здешних порядках, но не стоит же в самом деле все время только надеяться на других! Иначе придется признать правоту Яга, а этого делать никак не хотелось. Ваня прикинул, где может находиться опочивальня царевны, решил, что самым лучшим местом для молодой девушки будет светлая горница где-нибудь в верхних этажах. Впрочем, это было только предположение, но больше в голову Вани ничего не приходило.
– Так и будешь стоять весь день?
Иван вздрогнул, обернулся, увидел Весту и с облегчением рассмеялся:
– Нашла меня! Вот хорошо, а то я немного заплутал.
– Конечно, нашла, здесь все дороги ведут к дворцу, особо и не разгуляешься.
– Это хорошо, – неопределенно мотнул головой Ваня, – жарко здесь. Может, пойдем отсюда? Я уже насмотрелся, отдохнуть бы.
– Погоди отдыхать, – рассердилась волчица, – сначала надо обсмотреть все как следует, а там уж решить, чего да как. Признавайся, надумал что?
– Если честно, то нет, – признался Ваня.
– Эх ты, Иванушка, – покачала Веста кудлатой головой, – тогда меня слушай да не перебивай. Опочивальня царевны вон она где, – волчица показала лапой куда-то в сторону крыши, – туда мне с одного прыжка не добраться. Пойдем мы с тобой с черного ходу, через конюшни и людские комнатушки. Там смотри не робей, коли спросят чего, говори, так и так, к царю Далмату с докладом. А почему на волке – так и отвечай, мол, посланник из лесного княжества, коней там отродясь не было, так что поверят. И так мы с тобой лестницами да переходами до покоев царских и дойдем. Там я тебя оставлю, мне дальше ходу нет, так что запоминай, что да как. Пройдешь ты две двери, в третью войдешь. Будет там гореть на стене факел, ты его потуши и иди ощупью. Спросят тебя: кто идет? Говори без опаски: Будислав, отвори, брат. Откроют тебе потаенную дверь, ты заходи да смотри, не мешкай. Если скажут тебе: «Отчего, брат, раньше сроку явился?» – отвечай, что хотел чарку вина поднести любезным братцам.
– А где я ее возьму?
– Это мое дело, – хмыкнула Веста, – ты слушай давай, вопросы потом задашь. Как откроется тебе дверь, ступай смелей, это и будет опочивальня царевны. Будет она крепким сном спать на ложе своем, а ты на нее не засматривайся, знай свое дело – покрывало срывай, птица сама в руки падет. Дальше ты все знаешь: голову под крыло – и назад. Будимил и Будимир к тому времени с моего вина уснут крепким сном, да только в дверях ты с самим Будиславом встретишься. Бей его что есть силы промеж глаз, а сам ноги в руки и обратным путем ко мне на спину. Вот теперь, – она вдохнула, – можешь задавать вопросы.
– Ага. Для начала – как я смогу этого самого Будислава стукнуть так, чтобы он из меня котлеты не сделал? – без обиняков приступил к делу Ваня. – Я ж, как говорится, ни ухом ни рылом. Воин из меня аховый. Может сразу, – он пощупал меч-кладенец, – его этим обрадовать?
– Все бы вам «радовать», жизни лишать, – казалось, волчица обиделась, – от тебя не это требуется, а попросту напугать Будислава. Это только так говорится, что он могучий богатырь, а на самом деле молодой парень, младше тебя будет. Братья его – это да, сильны Будимил с Будимиром, а он у них, считай, на побегушках, молодой еще больно.
– Ну, тогда ладно, – протянул Ваня, сильно сомневающийся в том, сумеет ли он справиться даже с совсем молодым богатырем, – думаешь, смогу?
– Сможешь, – уверенно сказала Веста, – главное, верь в себя. Это ведь только зачарованный меч твой рубит, как ему его воля велит, а мечом обычным, как и рукой, только ты править можешь. Сталь, какой бы она ни была, – это и есть сталь, мертвая она. Только в умелых руках она оживает, а руки тоже сами по себе бесполезны: нужно храброе сердце и горячая голова. Закаляя душу, с верой в собственные силы – только тогда можно победить. Только тогда.
Ваня улыбнулся, думая, что где-то он уже это слышал. Но как бы то ни было, ему стало необычайно приятно оттого, что Веста не сомневается в том, что ему все по плечу.
– Пойдем, что ли, – волчица мягко потянула его зубами за рукав, – я голодна, да и ты, как я погляжу, тоже не против перекусить.
– И правда, очень есть хочется, – смущенно признался Иван и зашагал следом за Вестой.
Привела она его в небольшую харчевню, где, казалось, никто не удивился приходу странного человека с белым волком. Ваня уселся на краешек длинной лавки и прикрыл глаза. В харчевне было прохладно, немноголюдно, можно было говорить без опаски, но говорить не хотелось. Веста неизвестно откуда достала две серебряные монеты и протянула их Ивану:
– Вот, возьми что-нибудь.
– Ага, – вяло согласился он, взял деньги и пошел искать хозяина.
Нашелся тот не сразу, зато не один, а целых два: харчевню содержали братья-близнецы, оба абсолютно одинаковые, здоровые, краснощекие, с копной светлых волос. Не мигая, смотрели они на Ваню, внимательно выслушали его нехитрый заказ (чего-нибудь, да побольше) и, кивнув, начали быстро собирать на стол. Делали все они настолько стремительно, что Ивану стало казаться, будто по харчевне носятся два небольших урагана. Вкуса еды он не заметил, проглотил все, что перед ним поставили, в отличие от Весты, которая с явным наслаждением пробовала то одно, то другое блюдо. Наконец с кушаньями было покончено, и оба, человек и волк, порядком отяжелевшие от еды, направились к выходу. Вдруг Веста что-то вспомнила и, ворча, быстро повернула обратно. Ваня посмотрел ей вслед с недоумением и остался ждать на пороге. Волчица подбежала к обоим хозяевам и встала на прилавок обеими лапами.
– Чего изволите? – нерешительно спросил один из братьев. – Может, переночевать желаете? Это мы завсегда с радостью.
Веста помотала головой и как-то по-особенному взглянула на хозяев. Те переглянулись.
– А может быть, вам того… водички какой?
– Именно, – кивнула волчица, – ваше зелье на весь мир славится. Давайте-ка его сюда!
Братья замялись, первый что-то быстро зашептал второму на ухо, искоса поглядывая на Весту. Та молча ждала. Наконец хозяева договорились между собой.
– Сейчас, сейчас, – миролюбиво проговорил один из братьев, – сейчас Багоня быстренько бочку выкатит.
– Какую бочку, – изумилась волчица, – чарки и той хватит!
– Хорошо, хорошо, – казалось, хозяин обрадовался, что запросы у Весты оказались невелики, – сейчас, обожди.
Брат Багоня, кряхтя, забрался на дубовый стол и стал шарить руками где-то под потолком. Нашел потаенную дверцу, открыл и нащупал рукой какой-то продолговатый сосуд, весь в паутине. Это оказался узкий глиняный кувшин с отбитой ручкой.
– Вот, – улыбнулся Багоня, – самолучший напиток из того, что есть. Себе берегли, да уж для милого дружка и сережку из ушка. Так, что ли?
– Так, так, – согласилась Веста и выплюнула изо рта несколько золотых монет, – этого, поди, хватит?
– Хватит, хватит, – довольно закивали братья, – еще бы не хватило!
Волчица одобрительно рыкнула и, осторожно взяв кувшин в зубы, отправилась к уже заскучавшему Ване. Молча вручила ему сонное зелье и степенно пошла рядом.
На улице жара так и придавила к земле. Ваня, постанывая, еле передвигал ноги, Весте было явно не лучше, шла она, низко опустив голову и вывалив длинный розовый язык.
Дошли до фонтана, того самого, мимо которого Иван уже проходил с Максютой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37