» Но может, этого он хочет теперь? Он оставался таким же нежным и любящим, каким был всегда, но прежде он никогда ничего не ждал от нее. Словно она была инвалидом или еще хуже – калекой. В действительности он даже не знал, справится ли она с заботами. Не исключено, что он считал, что эти заботы отвлекут ее от реалий жизни. Например, от таких, как Мэг и он сам.
Внезапно и со злостью Миранда подумала: «Именно так я и поступлю! В точности так, как он хочет, чтобы я поступила! Я возглавлю труппу сразу же, как только смогу гастролировать вместе с ними. Стану актрисой-менеджером, как Брет. Как мой отец. И очевидно… таким образом освобожу дорогу для Мэг!»
Миранда улыбнулась и сжала в ответ руку Питеру.
– Ты знаешь меня лучше, чем я сама себя знаю, дорогой.
Обернувшись к мистеру Брэкнелу и не переставая улыбаться, Миранда сказала:
– Завтра я буду в Плимуте. Могу ли я зайти к вам в контору? – Дождавшись утвердительного кивка, она продолжала: – А сейчас мне хотелось бы поговорить с Оливером и остальными актерами. Как вы считаете, мы могли бы пригласить их для встречи? Мы тогда бы перешли в большую гримерную.
Миранда дурачила их всех, и даже старого Брэкнела. Когда она подошла к стулу, взоры собравшихся были устремлены на нее так, словно она была единственным спасательным кругом на целую группу утопающих.
– Олвин… Марджори… мисс Пак… Оливер… вы знаете волю Брета. И им известно, почему он пожелал, чтобы именно я взялась за руководство труппой. Остальные из присутствующих здесь никогда обо мне не слышали.
Раздался умеренный шепот. Брет, судя по всему, вымостил для нее дорогу. Миранда заставила себя улыбнуться.
– Итак, я работала в труппе лет двенадцать назад. – Собравшиеся кивнули. – Хочу признаться, что, услышав от Брета предложение возглавить компанию, я была удивлена не менее вашего. Я спрашивала себя: справлюсь ли? У меня семья, забота о которой для меня является первостепенным делом. Но теперь… я решила взять на себя заботы о «Третейском судье» – ради Брета. Я могу взять на себя поиск контрактов и финансовые вопросы, предоставив Оливеру и Олвин возможность целиком заняться постановкой и работой с актерами. Все останется так же, как было прежде. У нас с вами будут регулярные встречи, и я буду приезжать на каждую премьеру. Мы отлично понимаем, что второго Брета нам не найти, но в знак памяти о нем мы станем работать столь же напряженно, как и прежде. Готовы ли вы продолжить работу в рамках уже имеющегося ангажемента?
Со всех сторон решительно закивали головами. Олвин заметила:
– Нам нужен человек, который помог бы увеличить сборы, и мы знаем, что ты смогла бы сделать это.
Миранда пристально посмотрела на нее, но Олвин сидела с широко раскрытыми глазами, в которых были готовы проступить слезы. Сейчас ей должно быть было около сорока; вся ее жизнь связана с «Третейским судьей». Миранда могла лишь догадываться о том стрессе, под гнетом которого все они находились, пока Брет лежал больной.
Затем Олвин и Оливер Фрер, встав рядом, представили ей новых членов труппы:
– Зоя. Ее готовил Брет. Оливер заметил:
– Большинство из наших студентов довольно скоро покидает нас – они часто получают работу на телевидении. Однако Зоя остается с нами.
Зоя страстно заявила:
– Я рада остаться здесь, миссис Сноу. Брет очень много рассказывал нам о вас. Он говорил, что вы были естественной.
Оливер подтверждающе кивнул.
– Возможно, позднее, от случая к случаю, ты тоже смогла бы участвовать в спектаклях, Миранда?
Она взглянула на него. Он, как никогда, являл собою то, что старый Седрик называл бы «старой королевой». Миранда почувствовала всплеск сострадания и была благодарна себе за это.
– Это будет зависеть от моего мужа и от семьи, разумеется. – Питер начал было что-то говорить, но она продолжила: – Между тем я могла бы работать с любым из вас, кто не занят. Помогать репетировать роль. И тому подобное.
Вскоре они отправились в обратный путь, и Миранда была удивлена тем, что Питер поздравлял ее.
– Дорогая, ты совершенно права. Не заставляя, а лишь оказывая поддержку.
– Неужели? – проговорила Миранда, искоса поглядывая на него. Он вел их прекрасную новую машину так, словно это был автобус: склонившись над рулем, сдерживая ее. Внезапно она подумала, что следовало бы поехать одной.
Питер сказал:
– Впервые я реально смог представить твою жизнь вместе с труппой. Я понимал, что это был важный период, однако мне казалось, что это были бесплодные пять лет.
– Как у Мэг?
Почувствовав его колебания, она ободряюще коснулась его рукой.
– Тогда я не говорила ничего особенного, Питер. Мы близнецы, и для тебя было вполне естественно считать, что я лишь ожидала, когда начнется настоящая жизнь. Точно так же, как Мэг. Подготавливая себя… ну, что-то в этом роде.
– Мне кажется… Да, я полагал, действительно что-то в этом роде.
– А теперь?
– Теперь вижу, что все было совершенно иначе, – проговорил он, усмехнувшись улыбкой, лишенной смеха, глаза его продолжали не отрываясь смотреть вперед на дорогу. – Миранда, извини. Я считал твою актерскую деятельность пустяком, чем-то примитивным…
Совершенно искренне она ответила:
– Но я и в самом деле была весьма… примитивна. Однако он решительно запротестовал:
– Нет! Нет, то не было примитивом! Это не примитивно и сейчас! Послушай, дорогая. Ты должна быть свободной для… ну, как это у них называется?.. для собственного творчества! Я действительно так думаю, Миранда! Ты наследуешь эту труппу – это нечто большее, чем просто актерская труппа, не так ли? Она аналогична той, которой руководили твои родители! Получается, что ты словно мост…
Миранда заставила себя рассмеяться.
– Остановись, пожалуйста, Питер! Возможно, в моей крови и есть театр, но во-первых и прежде всего – я мать!
На мгновение она замолчала, колеблясь, следует ли упоминать, что она также еще и жена и лишь потом актриса. Затем решила не говорить этого. Она продолжила:
– Не может быть и речи, чтобы я оставила Себастьяна и Кэти на нежное попечение Дженис!
– Нет…
Он свернул на ближайшую развязку, чтобы двинуться в сторону Плимута и дома мистера Брэкнела.
– Нет. А как насчет школы-интерната?
– Ни за что в жизни! – воскликнула Миранда.
– Прекрасно.
Они замолчали, обдумывая каждый про себя множество вопросов. Подкатив к адвокатской конторе, он откинулся назад с видимым облегчением и совершенно будничным тоном, который когда-либо слышала у него Миранда, спросил:
– А как ты смотришь на то, чтобы время от времени приезжала Мэг и следила за детьми? В конце концов, она может выполнять свою работу где угодно.
Чтобы скрыть свои истинные чувства, Миранде пришлось разыграть целый спектакль с доставанием сумочки с заднего сиденья. В груди что-то больно защемило, пришлось сконцентрироваться, чтобы не сбиться с дыхания. Однако голос ее прозвучал совершенно естественно, и как бы между прочим она сказала:
– Это мысль. Я могу доверить… абсолютно все… Мэг.
Питер вышел и с силой захлопнул дверцу автомобиля.
– Посмотрим, что получится, – проговорил он.
На Рождество от Мэг пришла огромная посылка. Она сделала покупки в Афинах, и подарки получились необыкновенными и волнующими. В коробке для каждого лежал отдельный пирог, испеченный, судя по всему, из фиников, инжира и изюма и пропитанный узо. Также там лежало печенье, бисквиты, экзотические украшения для рождественской елки. Питеру предназначался набор кистей из верблюжьего волоса, рабочий халат и берет, надев которые он, как сказала Кэти, стал похож на «настоящего художника». Алекс получил игрушечную железную дорогу, сделанную в Японии; Себастьян – макет фермы; Кэти – платье из индийского шелка, с многочисленными складками, очень красивое. Миранда получила в подарок костюм греческой крестьянки, с головным убором и лентами для волос.
– Она, наверное, потратила целое состояние, – произнес пораженный Питер.
Миранда, размахивая письмом, лежавшим в посылке, объявила:
– Она вышла замуж за своего босса! Мэг вышла замуж! И я не знала, если бы… – Миранда сделала паузу и пристально посмотрела на Питера. – Осенью был момент, когда я ехала в поезде… Мне показалось, правда, что было нечто иное. Возможно… Во всяком случае, она вышла замуж!
Все были потрясены и озадачены. Детям хотелось знать каждую подробность. В особенности сколь состоятелен муж Мэг. Питер молчал, глядя на Миранду, не веря своим ушам и понимая, что тут что-то не так.
Сглотнув подступивший к горлу комок, Миранда сказала:
– Тихо! Тихо! Сейчас я прочитаю вам письмо от Мэг. Вероятно, он весьма состоятелен – разве не он владеет большей частью фирмы «Макивойс»? Мужа Мэг зовут Чарльз Ковак. Он работал на телевидении… в те годы. Помнишь, Питер?
Наконец Питер обрел дар речи и сказал:
– Читай письмо.
Миранда отодвинула небольшой листок бумаги на вытянутую руку. Она вдруг вспомнила, что Мэг начала носить очки – значит, ей тоже придется носить их.
– «Мои дорогие, – начала читать Миранда, затем судорожно закашлялась. Ей ужасно захотелось увидеть Мэг. – Надеюсь, моя рождественская посылка повеселит вас и обрадует. Я с большим удовольствием выбирала для вас подарки. Целый день мы провели в Афинах. Эми Смизерс сопровождала нас, и мы почти все время смеялись. Вы случайно не слышали нашего хохота?» – Миранда оторвала взгляд от письма. – Она все такая же сумасшедшая, как и раньше, не так ли?
Себастьян и Кэти согласно кивнули головами и одновременно засунули в рот пальцы. Алекс с нетерпением глядел на письмо, Питер разглядывал свои руки. Миранда продолжила чтение:
– «Желаю всем вам счастливого Рождества. Я буду о вас вспоминать».
Миранде вновь пришлось откашляться. Затем она продолжила низким голосом, чтобы собравшиеся лучше поняли смысл написанного:
– «Должна сообщить вам кое-что особенное, о чем давно следовало бы написать. Но здесь время течет как в сказке. Мои дорогие, в октябре я вышла замуж за Чарльза Ковака, и с тех пор мы живем здесь. Как вам известно, он мой босс и долгое время был моим другом. Помнишь, сестра, я говорила тебе, что мне делали предложение? Итак – то был Чарльз. И я согласилась!»
Осторожно Алекс заметил:
– Где-то я видел его имя. То ли на внутренней обложке книги «Яблочный старичок» или еще где-то.
– Он сам иллюстратор, – заметил Питер, – начинал, как мне кажется, мультипликатором. Он известен.
Кэти вынула палец изо рта лишь настолько, чтобы сказать:
– Жаль, что она не сказала нам про свадьбу. Я могла бы быть подружкой невесты.
Миранда продолжила читать:
– «Я написала две детские книги, одна из них называется «Нокомис, дочь Луны», а другая – «Каменный сад». Похоже, я получу за них целую кучу денег, поэтому не беспокойтесь относительно стоимости подарков – я же знаю, вы непременно будете волноваться!»
Миранда сделала паузу и оторвала взгляд от письма. Никто не произнес ни слова.
– «Надеюсь, мы вернемся домой в январе, и я буду проживать по адресу Сассекс-гарденс, 25, в хорошей квартире недалеко от Гайд-парка. Как только мы устроимся, я приеду навестить вас. Берегите себя. С искренней к вам любовью, Мэг».
В комнате повисла тишина. Даже Себастьян понял, что тетя Мэг покидала их. Питер со вздохом произнес:
– Что ж, вот и ответ на вопрос, что Мэг присмотрит за тем, как у нас тут идут дела, моя дорогая.
Алекс резко спросил:
– Почему? Ты что, уезжаешь, ма? А как же мои экзамены?
Себастьян захныкал:
– Ты же не уезжаешь, мамочка? Правда же, нет? Правда?
Миранда покачала головой:
– Нет.
Кэти вновь вынула палец изо рта и напустила на себя умное выражение.
– Ты хочешь вновь играть, не так ли, Миранда?
– Нет, – ответила Миранда.
Питер тщательно свернул новый халат.
– В один прекрасный день твоя мать вернется на сцену, дорогая. Когда станешь немного постарше.
Себастьян тут же начал выяснять, насколько постарше. Кэти, склонив голову набок, предложила:
– Может быть, муж тети Мэг приедет с ней и тоже приглядит за нами?
Питер с силой сжал халат между ладонями. Казалось, он испытал облегчение, когда Алекс с чувством сказал:
– Он нам тут не нужен! Тетя Мэг наша! Миранда поднялась с места и пошла ставить чайник.
– Не говори так, Алекс, – по привычке сказала она. Она не знала, что и думать о Чарльзе Коваке. С одной стороны, все упрощалось. И если она ошиблась по поводу ребенка, то в таком случае больше не было оснований для угрызений совести. Однако ей было не по себе оттого, что Питер ревновал. Потому что да, Питер ревновал.
На остров Артемиды медленно приходила зима. В день Рождества они все вчетвером отправились в бухту Барана, и Чарльз опустил ножки маленькой Эми в воду. Она запела фальцетом и забарабанила ножками по воде.
– Словно забирается вверх, – заметил Чарльз.
– О Господи Боже мой, да ей всего лишь три месяца от роду, – запротестовала Эми. – Останови его, Мэг!
Мэг рассмеялась.
– Она сама ему скажет. Она держит его у себя в кулачке.
– Мы отведем ее в бассейн с подогретой водой, о котором много рассказывает Джилл, – сказал Чарльз, выходя из тени деревьев и закутывая ножки маленькой Эми в одеяло. – Мы сможем научить ее плавать до того, как она начнет ходить.
Он рассмеялся над ужасом, охватившим Эми.
– Теперь это в порядке вещей, бабуля. Можешь приехать и посмотреть, если хочешь.
– Ты же отлично знаешь, что не поеду с вами, – бросила Эми. – И, честно говоря, не понимаю, зачем вам туда ехать! Для маленькой Эми здесь гораздо лучше. К тому же дела неплохо идут сами по себе, Ковак.
– Вот тут-то ты не права, мисс Всезнайка. Чарльз обхватил ее за костлявые плечи, маленькая Эми схватила ручкой чей-то нос. И Чарльз, и Эми чувствовали себя неловко, пререкаясь.
– Дело пока стоит, но дела не могут стоять вечно. Мне нужно быть там, чтобы проследить за выходом «Каменного сада». Маленькой Эми нужен дом, где нет сырости и тепло. Ей нужно сделать прививки от целой кучи болезней. А Мэг желает увидеться со своей сестрой.
Мэг взяла ребенка на руки, и они отправились в обратный путь.
– Пожалуйста, поедем с нами, бабушка. Нам так будет не хватать тебя. На самом деле, я не могу представить, как стану жить без тебя!
– Вот, вот еще одна причина в пользу того, чтобы не ездить, Мэг.
Эми оставила свой нетерпеливый тон и рассуждала очень трезво:
– В будущем тебе придется провести много времени в Англии, на время учебы маленькой Эми в школе и тому подобное, поэтому тебе необходимо научиться обходиться без меня. Потому что я не уеду с Артемии.
Они поднялись на вершину утеса и, переводя дыхание, стояли и глядели вниз на бухту.
– Мне кажется, что ты права относительно школы, – сказала Мэг, пересаживая ребенка на другое колено. – Мне так хочется привезти ее сюда.
– Она может проводить здесь лето и все школьные каникулы, – заметила Эми.
– Ты уклоняешься от темы, бабуля, – сказал Чарльз. – Нет ничего, что могло бы помешать тебе поехать с нами. Стать нашей неотъемлемой частью. Мы не представляем жизни без тебя.
Однако Эми не захотела затевать очередной спор. Со всей серьезностью она заявила:
– Ковак, я живу на Артемии с 1930 года. Фашисты не заставили меня уехать отсюда. Если я покину этот остров, я умру. Все очень просто.
Эти слова потрясли их, и они замолчали. Затем они попыталась обнять ее, а маленькая Эми поочередно хватала их за носы. Смеясь и плача одновременно, они отодвинулись и посмотрели друг на друга.
– Хорошо, – сказал Чарльз, – больше не будем говорить на эту тему. Мы вернемся – и ты это отлично знаешь.
Эми молча кивнула.
Мэг была дома у Чарльза, когда всем командовала Ева, и теперь ее весьма разочаровал бросавшийся в глаза упадок. Во времена Евы хозяйство в доме вела экономка, ежедневно к ней в помощь приходила работница. Когда Еву поместили в пансионат, экономка ушла, а Магда, агрессивно настроенная венгерка, продолжавшая, как и прежде, ежедневно приходить в дом Коваков, только стряпала и не обращала внимания ни на что иное. По всей квартире оставались вещи Евы: платяные шкафы с вышедшей из моды одеждой, ряды туфель с кубинскими каблуками, коллекция вееров, на некоторых из которых имелись автографы известных личностей, туалетный столик, уставленный косметикой. Первые издания Чарльза, его рисунки и иллюстрации к «Королю Лиру» пачками стояли на полу огромной гостиной. На протяжении последних лет он использовал квартиру скорее как временную стоянку, но не как дом, и это бросалось в глаза.
Мэг упорно трудилась, стараясь добиться перемен, но чувствовала, что ведет сражение в одиночку. Чарльз, столь полезный на Артемии, у себя в квартире походил на рыбу, вынутую из воды. Он предпочитал играть с маленькой Эми, купать, укладывать ее спать и уклонялся от принятия решений по поводу того, как лучше расположить веера Евы, фарфор, посуду, свои собственные книги.
– Шкафы есть, – сказала Мэг, глядя на высоких, со стеклянными дверцами монстров, выстроившихся, подобно солдатам на параде, у дальней стены комнаты, – но… они несколько страшноваты…
– Подыщи что-нибудь сама, Мэг, – великодушно отвечал Чарльз, – меня это не волнует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Внезапно и со злостью Миранда подумала: «Именно так я и поступлю! В точности так, как он хочет, чтобы я поступила! Я возглавлю труппу сразу же, как только смогу гастролировать вместе с ними. Стану актрисой-менеджером, как Брет. Как мой отец. И очевидно… таким образом освобожу дорогу для Мэг!»
Миранда улыбнулась и сжала в ответ руку Питеру.
– Ты знаешь меня лучше, чем я сама себя знаю, дорогой.
Обернувшись к мистеру Брэкнелу и не переставая улыбаться, Миранда сказала:
– Завтра я буду в Плимуте. Могу ли я зайти к вам в контору? – Дождавшись утвердительного кивка, она продолжала: – А сейчас мне хотелось бы поговорить с Оливером и остальными актерами. Как вы считаете, мы могли бы пригласить их для встречи? Мы тогда бы перешли в большую гримерную.
Миранда дурачила их всех, и даже старого Брэкнела. Когда она подошла к стулу, взоры собравшихся были устремлены на нее так, словно она была единственным спасательным кругом на целую группу утопающих.
– Олвин… Марджори… мисс Пак… Оливер… вы знаете волю Брета. И им известно, почему он пожелал, чтобы именно я взялась за руководство труппой. Остальные из присутствующих здесь никогда обо мне не слышали.
Раздался умеренный шепот. Брет, судя по всему, вымостил для нее дорогу. Миранда заставила себя улыбнуться.
– Итак, я работала в труппе лет двенадцать назад. – Собравшиеся кивнули. – Хочу признаться, что, услышав от Брета предложение возглавить компанию, я была удивлена не менее вашего. Я спрашивала себя: справлюсь ли? У меня семья, забота о которой для меня является первостепенным делом. Но теперь… я решила взять на себя заботы о «Третейском судье» – ради Брета. Я могу взять на себя поиск контрактов и финансовые вопросы, предоставив Оливеру и Олвин возможность целиком заняться постановкой и работой с актерами. Все останется так же, как было прежде. У нас с вами будут регулярные встречи, и я буду приезжать на каждую премьеру. Мы отлично понимаем, что второго Брета нам не найти, но в знак памяти о нем мы станем работать столь же напряженно, как и прежде. Готовы ли вы продолжить работу в рамках уже имеющегося ангажемента?
Со всех сторон решительно закивали головами. Олвин заметила:
– Нам нужен человек, который помог бы увеличить сборы, и мы знаем, что ты смогла бы сделать это.
Миранда пристально посмотрела на нее, но Олвин сидела с широко раскрытыми глазами, в которых были готовы проступить слезы. Сейчас ей должно быть было около сорока; вся ее жизнь связана с «Третейским судьей». Миранда могла лишь догадываться о том стрессе, под гнетом которого все они находились, пока Брет лежал больной.
Затем Олвин и Оливер Фрер, встав рядом, представили ей новых членов труппы:
– Зоя. Ее готовил Брет. Оливер заметил:
– Большинство из наших студентов довольно скоро покидает нас – они часто получают работу на телевидении. Однако Зоя остается с нами.
Зоя страстно заявила:
– Я рада остаться здесь, миссис Сноу. Брет очень много рассказывал нам о вас. Он говорил, что вы были естественной.
Оливер подтверждающе кивнул.
– Возможно, позднее, от случая к случаю, ты тоже смогла бы участвовать в спектаклях, Миранда?
Она взглянула на него. Он, как никогда, являл собою то, что старый Седрик называл бы «старой королевой». Миранда почувствовала всплеск сострадания и была благодарна себе за это.
– Это будет зависеть от моего мужа и от семьи, разумеется. – Питер начал было что-то говорить, но она продолжила: – Между тем я могла бы работать с любым из вас, кто не занят. Помогать репетировать роль. И тому подобное.
Вскоре они отправились в обратный путь, и Миранда была удивлена тем, что Питер поздравлял ее.
– Дорогая, ты совершенно права. Не заставляя, а лишь оказывая поддержку.
– Неужели? – проговорила Миранда, искоса поглядывая на него. Он вел их прекрасную новую машину так, словно это был автобус: склонившись над рулем, сдерживая ее. Внезапно она подумала, что следовало бы поехать одной.
Питер сказал:
– Впервые я реально смог представить твою жизнь вместе с труппой. Я понимал, что это был важный период, однако мне казалось, что это были бесплодные пять лет.
– Как у Мэг?
Почувствовав его колебания, она ободряюще коснулась его рукой.
– Тогда я не говорила ничего особенного, Питер. Мы близнецы, и для тебя было вполне естественно считать, что я лишь ожидала, когда начнется настоящая жизнь. Точно так же, как Мэг. Подготавливая себя… ну, что-то в этом роде.
– Мне кажется… Да, я полагал, действительно что-то в этом роде.
– А теперь?
– Теперь вижу, что все было совершенно иначе, – проговорил он, усмехнувшись улыбкой, лишенной смеха, глаза его продолжали не отрываясь смотреть вперед на дорогу. – Миранда, извини. Я считал твою актерскую деятельность пустяком, чем-то примитивным…
Совершенно искренне она ответила:
– Но я и в самом деле была весьма… примитивна. Однако он решительно запротестовал:
– Нет! Нет, то не было примитивом! Это не примитивно и сейчас! Послушай, дорогая. Ты должна быть свободной для… ну, как это у них называется?.. для собственного творчества! Я действительно так думаю, Миранда! Ты наследуешь эту труппу – это нечто большее, чем просто актерская труппа, не так ли? Она аналогична той, которой руководили твои родители! Получается, что ты словно мост…
Миранда заставила себя рассмеяться.
– Остановись, пожалуйста, Питер! Возможно, в моей крови и есть театр, но во-первых и прежде всего – я мать!
На мгновение она замолчала, колеблясь, следует ли упоминать, что она также еще и жена и лишь потом актриса. Затем решила не говорить этого. Она продолжила:
– Не может быть и речи, чтобы я оставила Себастьяна и Кэти на нежное попечение Дженис!
– Нет…
Он свернул на ближайшую развязку, чтобы двинуться в сторону Плимута и дома мистера Брэкнела.
– Нет. А как насчет школы-интерната?
– Ни за что в жизни! – воскликнула Миранда.
– Прекрасно.
Они замолчали, обдумывая каждый про себя множество вопросов. Подкатив к адвокатской конторе, он откинулся назад с видимым облегчением и совершенно будничным тоном, который когда-либо слышала у него Миранда, спросил:
– А как ты смотришь на то, чтобы время от времени приезжала Мэг и следила за детьми? В конце концов, она может выполнять свою работу где угодно.
Чтобы скрыть свои истинные чувства, Миранде пришлось разыграть целый спектакль с доставанием сумочки с заднего сиденья. В груди что-то больно защемило, пришлось сконцентрироваться, чтобы не сбиться с дыхания. Однако голос ее прозвучал совершенно естественно, и как бы между прочим она сказала:
– Это мысль. Я могу доверить… абсолютно все… Мэг.
Питер вышел и с силой захлопнул дверцу автомобиля.
– Посмотрим, что получится, – проговорил он.
На Рождество от Мэг пришла огромная посылка. Она сделала покупки в Афинах, и подарки получились необыкновенными и волнующими. В коробке для каждого лежал отдельный пирог, испеченный, судя по всему, из фиников, инжира и изюма и пропитанный узо. Также там лежало печенье, бисквиты, экзотические украшения для рождественской елки. Питеру предназначался набор кистей из верблюжьего волоса, рабочий халат и берет, надев которые он, как сказала Кэти, стал похож на «настоящего художника». Алекс получил игрушечную железную дорогу, сделанную в Японии; Себастьян – макет фермы; Кэти – платье из индийского шелка, с многочисленными складками, очень красивое. Миранда получила в подарок костюм греческой крестьянки, с головным убором и лентами для волос.
– Она, наверное, потратила целое состояние, – произнес пораженный Питер.
Миранда, размахивая письмом, лежавшим в посылке, объявила:
– Она вышла замуж за своего босса! Мэг вышла замуж! И я не знала, если бы… – Миранда сделала паузу и пристально посмотрела на Питера. – Осенью был момент, когда я ехала в поезде… Мне показалось, правда, что было нечто иное. Возможно… Во всяком случае, она вышла замуж!
Все были потрясены и озадачены. Детям хотелось знать каждую подробность. В особенности сколь состоятелен муж Мэг. Питер молчал, глядя на Миранду, не веря своим ушам и понимая, что тут что-то не так.
Сглотнув подступивший к горлу комок, Миранда сказала:
– Тихо! Тихо! Сейчас я прочитаю вам письмо от Мэг. Вероятно, он весьма состоятелен – разве не он владеет большей частью фирмы «Макивойс»? Мужа Мэг зовут Чарльз Ковак. Он работал на телевидении… в те годы. Помнишь, Питер?
Наконец Питер обрел дар речи и сказал:
– Читай письмо.
Миранда отодвинула небольшой листок бумаги на вытянутую руку. Она вдруг вспомнила, что Мэг начала носить очки – значит, ей тоже придется носить их.
– «Мои дорогие, – начала читать Миранда, затем судорожно закашлялась. Ей ужасно захотелось увидеть Мэг. – Надеюсь, моя рождественская посылка повеселит вас и обрадует. Я с большим удовольствием выбирала для вас подарки. Целый день мы провели в Афинах. Эми Смизерс сопровождала нас, и мы почти все время смеялись. Вы случайно не слышали нашего хохота?» – Миранда оторвала взгляд от письма. – Она все такая же сумасшедшая, как и раньше, не так ли?
Себастьян и Кэти согласно кивнули головами и одновременно засунули в рот пальцы. Алекс с нетерпением глядел на письмо, Питер разглядывал свои руки. Миранда продолжила чтение:
– «Желаю всем вам счастливого Рождества. Я буду о вас вспоминать».
Миранде вновь пришлось откашляться. Затем она продолжила низким голосом, чтобы собравшиеся лучше поняли смысл написанного:
– «Должна сообщить вам кое-что особенное, о чем давно следовало бы написать. Но здесь время течет как в сказке. Мои дорогие, в октябре я вышла замуж за Чарльза Ковака, и с тех пор мы живем здесь. Как вам известно, он мой босс и долгое время был моим другом. Помнишь, сестра, я говорила тебе, что мне делали предложение? Итак – то был Чарльз. И я согласилась!»
Осторожно Алекс заметил:
– Где-то я видел его имя. То ли на внутренней обложке книги «Яблочный старичок» или еще где-то.
– Он сам иллюстратор, – заметил Питер, – начинал, как мне кажется, мультипликатором. Он известен.
Кэти вынула палец изо рта лишь настолько, чтобы сказать:
– Жаль, что она не сказала нам про свадьбу. Я могла бы быть подружкой невесты.
Миранда продолжила читать:
– «Я написала две детские книги, одна из них называется «Нокомис, дочь Луны», а другая – «Каменный сад». Похоже, я получу за них целую кучу денег, поэтому не беспокойтесь относительно стоимости подарков – я же знаю, вы непременно будете волноваться!»
Миранда сделала паузу и оторвала взгляд от письма. Никто не произнес ни слова.
– «Надеюсь, мы вернемся домой в январе, и я буду проживать по адресу Сассекс-гарденс, 25, в хорошей квартире недалеко от Гайд-парка. Как только мы устроимся, я приеду навестить вас. Берегите себя. С искренней к вам любовью, Мэг».
В комнате повисла тишина. Даже Себастьян понял, что тетя Мэг покидала их. Питер со вздохом произнес:
– Что ж, вот и ответ на вопрос, что Мэг присмотрит за тем, как у нас тут идут дела, моя дорогая.
Алекс резко спросил:
– Почему? Ты что, уезжаешь, ма? А как же мои экзамены?
Себастьян захныкал:
– Ты же не уезжаешь, мамочка? Правда же, нет? Правда?
Миранда покачала головой:
– Нет.
Кэти вновь вынула палец изо рта и напустила на себя умное выражение.
– Ты хочешь вновь играть, не так ли, Миранда?
– Нет, – ответила Миранда.
Питер тщательно свернул новый халат.
– В один прекрасный день твоя мать вернется на сцену, дорогая. Когда станешь немного постарше.
Себастьян тут же начал выяснять, насколько постарше. Кэти, склонив голову набок, предложила:
– Может быть, муж тети Мэг приедет с ней и тоже приглядит за нами?
Питер с силой сжал халат между ладонями. Казалось, он испытал облегчение, когда Алекс с чувством сказал:
– Он нам тут не нужен! Тетя Мэг наша! Миранда поднялась с места и пошла ставить чайник.
– Не говори так, Алекс, – по привычке сказала она. Она не знала, что и думать о Чарльзе Коваке. С одной стороны, все упрощалось. И если она ошиблась по поводу ребенка, то в таком случае больше не было оснований для угрызений совести. Однако ей было не по себе оттого, что Питер ревновал. Потому что да, Питер ревновал.
На остров Артемиды медленно приходила зима. В день Рождества они все вчетвером отправились в бухту Барана, и Чарльз опустил ножки маленькой Эми в воду. Она запела фальцетом и забарабанила ножками по воде.
– Словно забирается вверх, – заметил Чарльз.
– О Господи Боже мой, да ей всего лишь три месяца от роду, – запротестовала Эми. – Останови его, Мэг!
Мэг рассмеялась.
– Она сама ему скажет. Она держит его у себя в кулачке.
– Мы отведем ее в бассейн с подогретой водой, о котором много рассказывает Джилл, – сказал Чарльз, выходя из тени деревьев и закутывая ножки маленькой Эми в одеяло. – Мы сможем научить ее плавать до того, как она начнет ходить.
Он рассмеялся над ужасом, охватившим Эми.
– Теперь это в порядке вещей, бабуля. Можешь приехать и посмотреть, если хочешь.
– Ты же отлично знаешь, что не поеду с вами, – бросила Эми. – И, честно говоря, не понимаю, зачем вам туда ехать! Для маленькой Эми здесь гораздо лучше. К тому же дела неплохо идут сами по себе, Ковак.
– Вот тут-то ты не права, мисс Всезнайка. Чарльз обхватил ее за костлявые плечи, маленькая Эми схватила ручкой чей-то нос. И Чарльз, и Эми чувствовали себя неловко, пререкаясь.
– Дело пока стоит, но дела не могут стоять вечно. Мне нужно быть там, чтобы проследить за выходом «Каменного сада». Маленькой Эми нужен дом, где нет сырости и тепло. Ей нужно сделать прививки от целой кучи болезней. А Мэг желает увидеться со своей сестрой.
Мэг взяла ребенка на руки, и они отправились в обратный путь.
– Пожалуйста, поедем с нами, бабушка. Нам так будет не хватать тебя. На самом деле, я не могу представить, как стану жить без тебя!
– Вот, вот еще одна причина в пользу того, чтобы не ездить, Мэг.
Эми оставила свой нетерпеливый тон и рассуждала очень трезво:
– В будущем тебе придется провести много времени в Англии, на время учебы маленькой Эми в школе и тому подобное, поэтому тебе необходимо научиться обходиться без меня. Потому что я не уеду с Артемии.
Они поднялись на вершину утеса и, переводя дыхание, стояли и глядели вниз на бухту.
– Мне кажется, что ты права относительно школы, – сказала Мэг, пересаживая ребенка на другое колено. – Мне так хочется привезти ее сюда.
– Она может проводить здесь лето и все школьные каникулы, – заметила Эми.
– Ты уклоняешься от темы, бабуля, – сказал Чарльз. – Нет ничего, что могло бы помешать тебе поехать с нами. Стать нашей неотъемлемой частью. Мы не представляем жизни без тебя.
Однако Эми не захотела затевать очередной спор. Со всей серьезностью она заявила:
– Ковак, я живу на Артемии с 1930 года. Фашисты не заставили меня уехать отсюда. Если я покину этот остров, я умру. Все очень просто.
Эти слова потрясли их, и они замолчали. Затем они попыталась обнять ее, а маленькая Эми поочередно хватала их за носы. Смеясь и плача одновременно, они отодвинулись и посмотрели друг на друга.
– Хорошо, – сказал Чарльз, – больше не будем говорить на эту тему. Мы вернемся – и ты это отлично знаешь.
Эми молча кивнула.
Мэг была дома у Чарльза, когда всем командовала Ева, и теперь ее весьма разочаровал бросавшийся в глаза упадок. Во времена Евы хозяйство в доме вела экономка, ежедневно к ней в помощь приходила работница. Когда Еву поместили в пансионат, экономка ушла, а Магда, агрессивно настроенная венгерка, продолжавшая, как и прежде, ежедневно приходить в дом Коваков, только стряпала и не обращала внимания ни на что иное. По всей квартире оставались вещи Евы: платяные шкафы с вышедшей из моды одеждой, ряды туфель с кубинскими каблуками, коллекция вееров, на некоторых из которых имелись автографы известных личностей, туалетный столик, уставленный косметикой. Первые издания Чарльза, его рисунки и иллюстрации к «Королю Лиру» пачками стояли на полу огромной гостиной. На протяжении последних лет он использовал квартиру скорее как временную стоянку, но не как дом, и это бросалось в глаза.
Мэг упорно трудилась, стараясь добиться перемен, но чувствовала, что ведет сражение в одиночку. Чарльз, столь полезный на Артемии, у себя в квартире походил на рыбу, вынутую из воды. Он предпочитал играть с маленькой Эми, купать, укладывать ее спать и уклонялся от принятия решений по поводу того, как лучше расположить веера Евы, фарфор, посуду, свои собственные книги.
– Шкафы есть, – сказала Мэг, глядя на высоких, со стеклянными дверцами монстров, выстроившихся, подобно солдатам на параде, у дальней стены комнаты, – но… они несколько страшноваты…
– Подыщи что-нибудь сама, Мэг, – великодушно отвечал Чарльз, – меня это не волнует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56