Сначала Миранда подумала, что Брет спит. Несмотря на теплую погоду, он был укрыт лучшим пуховым стеганым одеялом мисс Пак, лицо обращено к стене, а его знаменитая львиная голова, так напоминавшая голову Тайрона Пауэра, а теперь внезапно ставшая походить на череп, покоилась на краю подушки. Однако он не спал, чуть слышный голос произнес:
– Она уже приехала?
Из-под одеяла показалась рука с явным намерением помочь телу перевернуться, чтобы посмотреть на вошедшую.
Мэг поспешно обошла вокруг кровати и подошла с другой стороны.
– Я здесь, Брет. Не шевелись!
Она взяла его за руку и зажала ее между своих ладоней. Его рука напоминала руку скелета. Она обдумывала множество различных вариантов, как она поздоровается с Бретом; все, что она могла сделать сейчас, это опуститься на колени подле его постели, чтобы их лица оказались на одном уровне. Глаза Миранды наполнились слезами. Единственное, что она смогла вымолвить:
– О, Брет!..
Он сумел улыбнуться. Он все еще оставался красивым, высыхающая кожа натянулась на крупных, выступающих костях.
Он проговорил тем же странным, слабым голосом:
– Ну же, Пэтч. Покажи, что ты актриса. Прекрати плакать.
Миранда прижалась лбом к его пальцам.
– Не могу, Брет, извини. Мне очень жаль.
Она хотела сказать, что ей было жаль, что он лежит вот здесь, в таком состоянии, измученный болезнью и умирающий. Однако он проговорил:
– Не о чем сожалеть, Пэтч. Ты любила меня, потом решила причинить мне боль. Все это совершенно естественно. Ты всегда отличалась естественностью.
Его пальцы коснулись ее волос, словно даруя благословение.
– Я очень рад… очень рад видеть тебя.
Миранда подняла глаза, пораженная тем, как он сумел отсечь все остальное и добраться до сердцевины их раздора.
Она просто ответила:
– Я все еще люблю тебя, Брет.
– Я рад. Рад, что ты тоже это знаешь.
Он вновь улыбнулся, но больше не хотел развивать эту тему: эмоции, прошлая боль, теперь они не имели для него былой важности. Миранда видела это со всей отчетливостью; склонив голову, она прильнула губами к его пальцам.
Брет сказал:
– Все зафиксировано на бумаге, но лучше, если ты узнаешь обо всем от меня. – Он еще раз попытался улыбнуться. – Это моя последняя воля и завещание. Старый Брэкнел теперь действительно стар. Он бы разъяснил тебе, в чем дело, но вдруг он умрет раньше меня, кто знает? Кроме того, когда дело касалось его, ты становилась ужасно скверной девчонкой. Ты никогда не прислушивалась к его советам.
Миранда ничего не ответила, стараясь изо всех сил, чтобы не дрожали губы, а слезы на глазах высохли.
– Ты станешь новым владельцем труппы «Третейский судья», Миранда.
Брет закрыл глаза, останавливая этим жестом ее протесты, и пальцы его, зажатые у нее в ладонях, шевельнулись.
– Ничего не говори. Я уже сообщил об этом Оливеру, ему это не нравится, но, если ты захочешь, он будет у тебя менеджером. Знаю, пока ты не можешь посвятить себя этой работе – семья и все такое, – но, после того как Брэкнел отошел от дел, мне хочется, чтобы все средства попали в руки того, у кого часть труппы лежит в… в…
– Я понимаю Брет, что ты хочешь сказать. О Господи Боже мой, Брет, но у меня не хватит сил для этого.
– Ты дочь Терри. И будешь связью между «Уэссекскими актерами» и «Третейским судьей», можешь переименовать труппу и возвратить ей былое наименовение «Уэссекские актеры».
– Никогда!
– Отлично. Значит, ты справишься!
– Брет…
– Нет. Я не спрашиваю тебя, у тебя просто нет выбора в этом вопросе. Он еще раз болезненно улыбнулся. – Могла бы ты приподнять мне голову и дать несколько глотков этой дряни из глюкозы? От этих разговоров у меня пересохло во рту.
Для Миранды это было непростым делом. Она всегда заявляла о своей «бесполезности» в комнате, где находились больные, доверяя подобного рода заботы Питеру или Мэг. Наконец, присев на кровать, она очень осторожно приподняла голову Брета и опустила на свое плечо, свободной рукой взяла стакан и поднесла к его губам. Подобная интимность сперва показалась ей отвратительной. От потревоженных простыней исходил едва уловимый аромат роз, который мог быть запахом лепестков роз, хранимых мисс Пак в своем сушильном шкафу, или же оказаться зловонием болезни. Миранда пыталась заставить себя не обращать внимания на запах и сдерживать любые признаки дрожи. Затем, когда зубы Брета стукнули о край стакана, произошло нечто странное. Ощущение огромной умиротворенности заполнило всю комнату, но, может быть, оно возникло в глубинах самой Миранды. Взгляд ее продолжал контролировать каждое свое движение, но улыбка сделалась менее напряженной, она почувствовала, как расслабилось плечо, поддерживавшее голову Брета, а руки сами нашли более удобное положение.
Сделав еще пару глотков, Брет повернул голову в сторону.
– Достаточно, – скорее выдохнул, чем произнес он, изможденный предпринятыми усилиями.
Миранда отставила стакан в сторону, осторожно опустила его голову обратно на подушку и вновь опустилась на колени.
– Хочешь, чтобы я ушла? – спросила она. Глаза Брета оставались закрытыми. Он прошептал:
– Нет. Пожалуйста, останься.
Миранда прикоснулась к его лицу и оставила ладонь лежать на его щеке.
– Я останусь с тобой столько, сколько ты пожелаешь, Брет.
Он слегка улыбнулся.
– Ты изменилась.
– Стала старше и мудрее, мой дорогой.
Он ничего не ответил, и Миранда подумала, что он заснул. Заглянув ему в лицо, она пыталась рассмотреть в изможденных чертах остатки того юноши, который любил ее отца. Вероятно, теперь она сможет рассказать об этом Мэг; ей хотелось, чтобы отныне между ними больше не было никаких секретов.
В комнату тихонько вошла мисс Пак с апельсиновым чаем и булочками с изюмом. Брет пошевелился и открыл усталые глаза.
– Может быть, Миранда покормит тебя, дорогой? – спросила мисс Пак, – склоняясь над ним. – Совсем немного. Отдохни от своих планов.
– Не сейчас. Может быть, попозже. – Он с трудом улыбнулся им обеим. – Если она сможет остаться.
– Смогу, – спокойно сказала Миранда. Она была глубоко удовлетворена тем, что смогла произнести эти слова искренне, что смогла оставить свою руку на его щеке, смогла улыбнуться в ответ на его улыбку и совершенно естественно съесть свою булочку с изюмом. Отвращение исчезло.
Вечернее солнце едва просачивалось сквозь окно, а Миранда все еще оставалась с Бретом. Ему хотелось, чтобы она говорила с ним о труппе «Третейский судья», о том, как она собирается руководить ею, поэтому Миранде пришлось заставить себя смириться и признать ситуацию как «дело решенное».
– Все эти бумаги… – Она старалась изгнать панические нотки из своего голоса. – Поиск ангажемента. Переговоры. Издержки…
Брет тихо произнес:
– В последние пять лет я вел очень подробные записи. Теперь нас приглашают различные агентства. Старый Брэкнел расскажет тебе…
– А ученики?
– Не упускай их из виду. Разрешай им оставаться с тобой и тогда, когда они отдыхают.
– Что ж… пожалуй, это возможно. Я не дам рухнуть твоему детищу, Брет.
– Знаю.
Однако, беседуя с ним о сезоне, составленном из произведений Уайльда вперемешку с пьесами периода Реставрации, она думала, как, во имя всего святого, справится она с этим делом. Себастьяну всего лишь шесть лет. Если Алекс поступит в колледж в Труро, ему потребуется постоянная поддержка. А Питер… что подумает Питер?
Однако Брет, казалось, читал ее мысли:
– Придется нелегко, Миранда.
– Мне всегда нравилось бросать вызов, – ответила она, стараясь бодро улыбаться.
– Если не сможешь, не волнуйся. Не чувствуй себя виноватой. Ты найдешь кого-нибудь… Оливер поможет тебе… не испытывай…
Казалось, он заснул.
Миранда позвонила Дженнис предупредить, что не приедет домой до следующего дня.
– Как у них дела?
– Все отлично. Билли Мейджер собирается отвезти двоих в Пензанс, а я сама отведу Себастьяна в школу.
– Они ждут, что я вернусь сегодня, я обещала, что тихонечко зайду к ним в спальню, Кэти наверняка будет дожидаться и не заснет.
– До полуночи должен вернуться мистер Сноу. Он звонил как раз после вашего отъезда, и я рассказала ему, что случилось. Также я дала ему номер телефона, по которому вы находитесь. Разве он не звонил?
– Нет.
– Наверное, торопился на поезд, я думаю. Он сказал, что в любом случае вернется домой сегодня вечером.
– О… хорошо.
Питер позвонил ей на следующее утро сказать, что дома все в порядке и что она может оставаться столько, сколько потребуется. Однако к этому времени Брет впал в кому, и Оливер сидел у его постели, поэтому Миранда решила уехать из Эксетера до тех пор, пока не потребуется ее помощь.
Она возвращалась домой поездом, когда это произошло.
Точно так же, как тогда, в 1967 году. Буквально за минуту до этого она любовалась разворачивавшимися за окном пейзажами, думая о Брете и его труппе и что, Бога ради, с ними со всеми может произойти; в следующее мгновение она пригнулась к коленям, и боль вцепилась в нее с такой невероятной силой, что подобное трудно было представить. Тогда, в Рождественские праздники, когда она потеряла своего ребенка, все было иначе; совсем по-другому чувствовала она себя и при рождении Алекса, Кэти и Себастьяна. Тем не менее Миранда точно знала, что эта боль – не что иное, как родовые схватки. И пока боль, сделав ее беспомощной, не разжимала своих лап, Миранда с головы до ног внезапно ощутила себя Мэг, затем это ощущение пропало.
Прерывисто дыша, она сидела в вагоне, обхватив колени, пытаясь скрыть свои очевидные страдания от взоров других пассажиров. Поезд вполз в окружение высоких стен станции Тинмут. Во время суматохи, сопровождающей выход и посадку пассажиров, Миранда сумела взять себя в руки, медленно выпрямиться и теперь сидела закрыв глаза.
Кто-то остановился рядом с ней.
– С тобой все в порядке, дорогая?
Открыв глаза, она увидела пожилую женщину, лицо которой выражало озабоченность.
– Да. Наверное, отравилась.
Она с трудом улыбнулась, и женщина прошла дальше по рядам. С ней все было в порядке. Боль прошла. Однако Миранда совершенно точно знала, что произошло: никакого отравления не было, то была вовсе не ее боль.
Она глядела в окно не мигая и не видя проносящегося мимо пейзажа. Мэг только что родила ребенка. Теперь все встало на свои места. Мэг и Питер. Январь. Она предоставила им картбланш… дала возможность вырваться из пут собственных обязательств как раз в то время, когда она сама расплачивалась за свою связь с Джоном Мередитом. И точно так же, как ее странная, мятежная, шальная выходка не удалась… точно так же не сложились и их отношения.
Теперь многие вещи встали на свои места. Решение Мэг не видеться с ней; ее туманные намеки на загадочное предложение о замужестве. Мэг давала Питеру то, что Миранда потеряла в ту ужасную январскую ночь, – другого ребенка. Разве он не говорил, что хотел бы иметь четверых детей?
Миранда прижалась лбом к вагонному стеклу и закрыла глаза.
ГЛАВА 16
Мэг хотела назвать ребенка Эми Чарльз.
– Я не смогла бы родить его без вас двоих, – довольно трезво заявила она через неделю после родов, сидя на плато и поставив рядом с собой корзинку, в которой лежал небольшой кулечек с маленьким человечком. – В любом случае я назвала бы ее Эми, если бы, конечно, не родился мальчик, – тихонько хихикнула Мэг. – И я подумала, что вторым его именем будет имя Ева. Затем я подумала, что Еве пришлось бы по душе, чтобы вторым стало имя Чарльз.
– Чертовски глупое имя для девочки, – заметил Чарльз, сознательно стараясь не смотреть, как ребенок тянул свой малюсенький кулачок прямо в синее небо.
– Вовсе нет, – решительно проговорила Эми. – Звучит как родовое имя. Лучше пусть будет прямо как есть, или вы предпочитаете извращенное имя Шарлотта, не так ли?
– Только ты способна узреть в женской версии имени Чарльз извращение, – сказала Мэг. Она посмотрела на Чарльза, и они оба рассмеялись. Затем она вновь начала: – Совершенно серьезно. Вы оба абсолютно….
– Пожалуйста, не надо устраивать повтор представления Общества Взаимного Восхваления, – прервала ее Эми, с деланной жеманностью закатывая глаза. – О'кей. Мы великолепны. Но самой лучшей из нас является это маленькое создание. Несмотря на нас троих, здесь есть она, цветущая и потрясающая кулачком в сторону Артемиды, которая в данном случае покровительствовала всему происходившему.
– Полная решимости опекать еще одного ребенка на своем острове, – отозвался Чарльз. Он оставил попытки делать вид, что его не интересует ребенок, и склонился над люлькой. – Послушай, малышка, у нас с тобой есть что-то общее. О'кей?
Маленькая Эми довольно угукнула. И все вновь рассмеялись.
Мэг удивленно сказала:
– Мне кажется, я никогда не была такой счастливой. Чувствую себя еще не совсем нормально, но теперь это не имеет значения.
Чарльз перекатился с живота на спину.
– Ужасно не хочется оставлять вас, милые дамы, но нужно возвращаться обратно и проследить за всеми делами в Лондоне. – Зажмурившись от солнца, Чарльз добавил: – Теперь не может быть и речи, чтобы ты ехала со мной, Эми. Не можем же мы оба оставить этих двух девочек.
Мэг не протестовала, как, возможно, она поступила бы неделю назад. Эми на это ответила:
– Дорогой мой мальчик. Должна тебе признаться, меня страшила сама мысль хоть на время оставить Артемию. Возможно, Эми догадалась об этом и ради меня появилась на месяц раньше срока.
– И вы мне обещаете, вы обе – нет, извините, вы трое, – что в мое отсутствие все будет в порядке? Меня не будет около недели.
– Если возникнут какие-нибудь сложности, Спиро вызовет врача по радио.
Ему пришлось удовлетвориться этим. Двадцатичетырехчасовые роды Мэг потрясли Чарльза до глубины души. Когда все закончилось, он признался:
– Никогда в жизни я так не боялся. Даже тогда, когда ездил в Будапешт, чтобы увезти мать практически из-под гусениц русских танков. У меня был пистолет, и я смог проложить себе дорогу. А тут я ничем не мог помочь этому ребенку. Ты, Мэг, и она должны были проделать все самостоятельно.
Однако Мэг, не соглашаясь, решительно качнула головой и вновь начала то, что Эми-старшая уже определила как Общество Взаимного Восхваления.
Чарльз отсутствовал ровно одну неделю. И перед этим он находился с ними ровно одну неделю. Тем не менее они обе скучали по нему так, будто он жил на острове долгие годы.
– Он так успокаивающе на меня действует, – жаловалась Эми. – Даже когда на прошлой неделе он не сумел починить генератор, то это не показалось мне катастрофой.
Теперь Эми ночевала в коттедже Евы. Звук противотуманного ревуна призвал ее на помощь, когда так резко начались схватки у Мэг. На этот сигнал также примчалась Мета Таксос с двумя ослами, на которых она привезла портативные радиопередатчики для двусторонней связи, одеяла, стерилизатор и люльку ручной работы. В ответ на отчаянные звонки Чарльза через два часа на остров прибыл врач с Миконоса и сделал обезболивающий укол. Однако, когда он уехал, заверив всех, что в ближайшее время ничего не должно произойти, именно Чарльз и Эми оставались рядом с Мэг и поддерживали ее всю ночь до самого утра. И именно Эми завязала пуповину, в то время как Чарльз держал на руках скользкое тельце ребенка, а затем очень осторожно обтер его оливковым маслом и передал в руки Мэг.
Мэг нравилось, когда Эми находилась рядом с ней, под рукой, однако она понимала, что должна обходиться сама, и испытывала чувство вины за то, что отрывала старую женщину от ее драгоценной скульптуры.
– Но мы же управлялись со всем до появления Чарльза. И мы обойдемся без него и дальше. – Мэг старалась придать решительность голосу. – Ты можешь вернуться к своему «Адвокату Дьявола», Эми, а мы с маленькой Эми начнем сами решать свои проблемы.
– Сначала вам придется меня выбросить отсюда, – лаконично ответила Эми. – Во всяком случае, я не могу приблизиться к этому чертову мрамору. Он не выдает своих секретов без борьбы, а я пока еще не готова к борьбе с ним.
– Ты же вся вымоталась!
– Не возражаю. Ты тоже. И если мы будем помогать друг другу, то понемногу сможем отдохнуть.
– Какая же ты упрямая!
– Вовсе нет. Просто мне не пережить, если еще хоть раз прозвучит сигнал этого ревуна!
И, как обычно, спор закончился общим дружным смехом.
Они отправились на берег встречать Чарльза, приехавшего на катере, и сопроводить его до плато. Люлька с маленькой Эми качалась с одного бока осла, чемодан Чарльза с другого. Им не верилось, что лишь сегодня утром он находился в Лондоне, и они засыпали его вопросами.
– Очень жарко. Много народу, но не так, как обычно. Я связался с агентами и сказал им, что тебе потребуется этот дом. Срок аренды истекает перед Рождеством, однако возможно, что нынешние жильцы подыщут себе что-нибудь пораньше.
– О! – Мэг беспомощно смотрела на него, безмолвно вопрошая, зачем ей понадобится дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56