Грейс тяжело вздохнула и пошла за маркизом. Они свернули на дорожку, бегущую через маленький садик около его дома. Постепенно душившая ее паника начала перерастать в усталость и опустошенность.
Мэтью остановился под деревом и стал ждать, когда она подойдет к нему. Солнце уже начало садиться, и его золотые лучи окрасили белую рубашку маркиза в розово-оранжевый цвет. Грейс смотрела на его высокую, хорошо сложенную фигуру, и вдруг у нее что-то перевернулось в груди. Он был очень красивым и каким-то… одиноким. Это поразило Грейс до самой глубины души.
Неожиданно к Грейс подбежал Вулфрам и снова ткнулся своим черным носом в ее юбки. Она испуганно вскрикнула.
– Не бойтесь, он не укусит. – Лорд, не отрывая глаз, продолжал внимательно смотреть на нее. Похоже, живя на своем необитаемом острове в полном одиночестве, он забыл, что вот так пристально рассматривать другого человека не слишком прилично.
Она поджала губы. Этот мужчина не тронул ее и пальцем, он был добр к ней. А то, что он так смотрел на нее… Что ж, это не должно слишком сильно ее волновать.
Грейс посмотрела вниз и встретила умный взгляд янтарных глаз Вулфрама.
– Я люблю собак, – сказала она.
У нее на ферме жили три пса. В те минуты, когда на Грейс накатывало отчаяние, ей казалось, что только эти четвероногие существа и умеют по-настоящему, бескорыстно любить. Она протянула руку к морде Вулфрама, и тот обстоятельно обнюхал ее пальцы и ладонь. После этого собака позволила Грейс потрепать себя по шелковистому затылку и почесать у нее за ушами. От удовольствия Вулфрам даже закрыл глаза. Он вел себя так естественно и предсказуемо в отличие от тех людей, которые населяли эту роскошную тюрьму. Грейс улыбнулась.
Ей не хотелось, чтобы собака уходила. Грейс боялась снова остаться с маркизом наедине. Между ними циркулировали какие-то подводные течения, вызывавшие в ней беспокойство и возбуждение.
Она подняла голову и увидела, что лорд Шин все еще смотрит на нее. Улыбка мгновенно растаяла на лице Грейс, и она перестала гладить Вулфрама. Маркиз явно был чем-то раздражен. Но чем она могла вызвать это неудовольствие?
– Вам, похоже, удалось завоевать сердце Вулфрама, – бросил маркиз Шин. – Но не ожидайте, что и всех остальных вам с такой же легкостью удастся переманить в свои союзники.
От удивления Грейс застыла на месте, а маркиз быстро повернулся и направился к дому. Казалось, он больше ни минуты не мог вынести ее общества. Вулфрам бросился за ним следом.
Грейс же продолжала стоять на месте, словно молнией пораженная. Господи, но что она сделала не так? От страха и внутреннего напряжения у нее снова начала кружиться голова. Столь быстрые смены настроения маркиза обескураживали и пугали. Казалось, она идет по какому-то болоту и никак не может нащупать твердую почву. Возможно, он и вправду сумасшедший, решила Грейс. Сейчас он явно на нее сердится. Но за что? Можно ли считать его союзником? Или он опасен? Грейс не могла ответить ни на один из своих вопросов.
Через несколько минут ритм ее сердца, наконец, замедлился. Подойдя ближе к дому маркиза, Грейс огляделась по сторонам. Что-то эти апартаменты не слишком походили на жилище одного из самых богатых людей Англии. В довольно большом доме не было ничего величественного и монументального. Простой дом из красного кирпича, купающийся в золотистом свете закатного солнца. Когда смотришь на него, теплеет в груди. Можно даже подумать, что в этом уютном доме живет настоящая семья. Но именно здесь ее поджидала опасность.
Грейс с самого начала поняла, что попала в большую беду. Предстояло как следует напрячь мозги, собрать все свое мужество, чтобы выстоять в этой схватке и не допустить ошибки, которая в одно мгновение могла привести ее на край гибели.
Она вздрогнула. Теперь, когда лорд Шин вошел в дом, Грейс показалось, что в окружающих ее со всех сторон деревьях притаилась опасность. Может быть, за ней действительно кто-то наблюдает? По спине Грейс пробежал холодок. Опустив голову, она решительно направилась к дому.
Грейс стояла в роскошно обставленной спальне, отведенной ей маркизом, и смотрела на себя в зеркало. Большие испуганные глаза на бледном лице, слегка покрасневшая нижняя губа, которую в минуты волнения Грейс всегда жевала – от этой своей детской привычки она так и не сумела избавиться.
– Ты сумела выжить. Ты сумела дотянуть до этой минуты, – прошептала она своему отражению. – И ты будешь бороться за себя дальше.
Но она не знала, хватит ли у нее сил убежать отсюда. Она ни в чем не была уверена.
Тяжело вздохнув, она попыталась подавить в себе страх. Но сделать это было не так легко. Ее продолжала бить дрожь. Грейс протянула руку, взяла с комода серебряную расческу и стала торопливо причесываться. Затем умылась холодной водой и отряхнула платье от пыли. Но все это не слишком улучшило ее внешний вид – она по-прежнему выглядела измученной, голодной, плохо одетой. И вряд ли у нее достанет сил бороться с маркизом или его дядей, если они начнут приставать к ней.
Неожиданно она увидела в зеркале лорда Шина, который только что вошел в ее спальню. Грейс снова ощутила животный страх. Стоящая в углу большая кровать внезапно сделалась самым заметным предметом в комнате. Крепко зажав в руке расческу, будто это было какое-то оружие, Грейс резко повернулась.
Окинув ее взглядом, он презрительно хохотнул.
– Хотите зачесать меня этой штукой до смерти? – Он снова повернулся к двери. – Монкс принес нам обед. Если вы вынашиваете мысль об убийстве, то вам не мешало бы как следует подкрепиться, чтобы поддержать силы.
Никто и никогда не обращался с ней так. Ее всегда уважали. И вот теперь появился этот сумасшедший.
Она приподняла подбородок и окинула Мэтью ледяным взглядом. Да, сейчас ее фамилия Паджет, но она урожденная Марлоу, а Марлоу могли смело смотреть в глаза Лансдаунам. Очень скоро он поймет, что она не из тех, над кем можно безнаказанно издеваться. Она не упадет в обморок и не лишится самообладания, что бы он ни сделал и как бы страшно ей при этом ни было.
– Что ж, я готова последовать за вами, милорд, – холодно проговорила она.
С подчеркнутой уверенностью она положила расческу на серебряный поднос с красиво выгравированной буквой Л. «Лансдаун», – произнесла про себя Грейс. Хотя за этим Л. могло скрываться все, что угодно, начиная от «лунатик» и заканчивая «лжец».
Задумчивый взгляд маркиза снова остановился на ее лице, как будто в эту минуту он решал какую-то загадку. Грейс уже приготовилась выслушать поток насмешек, но вместо этого он просто указал ей рукой на лестницу.
Они снова спустились в гостиную. Вчера она покинула ее, пытаясь отыскать путь к спасению. Кругом горели свечи, языки пламени отражались в полированных деревянных панелях, мерцали яркими точками на покрывавшей стол шелковой скатерти, столовых приборах и хрустальных бокалах.
Весь дом был убран с изысканным вкусом. Ничто здесь не напоминало о том, что это тюрьма, клетка с сумасшедшим. Только разве что ужасный стол в другой комнате, к которому Грейс была привязана. И если не обращать на него внимания, то можно было бы подумать, что этот дом – настоящее любовное гнездышко.
Грейс покраснела. Даже если этот милый домик и в самом деле был предназначен для любовных утех, то это не значило, что она должна исполнять навязываемую ей роль.
Он подошел к ней сзади.
– Все остывает.
Ее мышцы непроизвольно напряглись. Она была совсем одна с этим непредсказуемым монстром.
Правда, когда они сели за стол, Грейс снова посмотрела на маркиза и подумала, что вообще-то он не слишком похож на чудовище. Он даже не поленился надеть элегантный черный костюм и повязать шейный платок. Но лицо его было напряженным и задумчивым. И настороженным. Тяжелые веки полуопущены, что придавало ему еще и немного загадочный вид. Как будто у него имелся какой-то секрет, который нужно было скрывать.
Вероятно, из-за обилия этих секретов он и лишился рассудка.
Мэтью поставил перед ней тарелку с едой, а потом прошел к буфету и взял тарелку для себя. Маркиз двигался настолько изящно, что Грейс, завороженная этим зрелищем, забыла обо всем на свете и не сразу подумала о том, что последний раз обедала в такой обстановке много лет назад. Ей тогда было шестнадцать. А потом она сбежала из дома отца.
Маркиз сидел на другом конце стола и снова смотрел на нее пристальным, изучающим взглядом. По спине Грейс пробежал холодок. Хотя она очень устала, ей пришлось напрячься и выпрямить спину. Мэтью не должен был догадаться, что она готова в любой момент просто-напросто потерять сознание. И все же от его глаз не укрылось, в каком состоянии находилась его гостья. Но она не собиралась делиться с ним воспоминаниями о своем прошлом. Это касалось только ее, и никого больше.
Она ничего ему не ответила, и маркиз снова взял инициативу в свои руки.
– У меня не всегда хороший аппетит, хотя миссис Файли прекрасная кухарка.
– Еду готовит жена Файли?
– Да. И убирается в доме тоже она. Она, Файли и Монкс – вот и вся моя прислуга.
Грейс удивленно приподняла брови. Даже сумасшедшему маркизу по идее полагалось бы иметь больше слуг. Еще одна загадка.
– Ешьте спокойно. Здесь нет яда. Монкс и Файли привезли вас сюда не для того, чтобы отравить, а совсем с другой целью.
– Что вы хотите от меня? – с показной уверенностью спросила она, хотя страх распустил свои ледяные щупальца по всему ее телу.
Мэтью широко улыбнулся, как будто она сказала что-то смешное.
– Продолжайте смотреть на меня вот так же, и я открою вам эту страшную тайну.
Грейс вспыхнула и опустила глаза.
Ее пугал его немигающий, пристальный взгляд, но она не могла не замечать внешней привлекательности Мэтью, завораживающей, изысканной, невольно приковывают щей к себе внимание. Целых девять лет она была замужем за пожилым человеком, и все это время не обращала внимания на других мужчин. И вот неожиданно перед ней появился молодой мужчина, чья красота заставляла трепетать ее сердце.
Глядя в свою тарелку, Грейс чувствовала, что ее щеки все еще продолжают полыхать. Она отрезала кусочек мяса и положила в рот. Несмотря на шквал эмоций, бушевавший в ее груди, она просто умирала от голода.
Ощутив знакомый вкус приправленного специями антрекота, Грейс закрыла глаза. Маркиз не должен увидеть ее слез, слишком уж это было жалкое зрелище – рыдающая над куском мяса голодная женщина.
Вкусная еда мгновенно пробудила воспоминания. От них она так и не смогла избавиться. В годы лишений память с особой настойчивостью рисовала ей картины достатка, царившего в ее родном доме.
«Спокойно, – мысленно приказала она себе. – Контролируй ситуацию, Грейс». Дрожащей рукой она взяла бокал вина и сделала глоток. Но прохладный ароматный херес не успокоил ее, а его вкус с еще большей ясностью и безжалостностью напомнил ей о том, что она потеряла.
– Вам не слишком к лицу весь этот маскарад, – лениво проговорил маркиз, чтобы как-то заполнить образовавшуюся паузу. Он взял свой бокал и тоже сделал несколько глотков. – Полагаю, к настоящему моменту вы уже поняли, что убитая горем вдова – это не тот образ, который мог бы обезоружить меня.
Она постаралась проигнорировать эту насмешку.
– О чем вы говорите? О каком маскараде?
Мэтью с нетерпеливым выражением лица наклонил бокал в ее сторону.
– Для второго акта вам придется переодеться. В спальне для вас приготовлен целый шкаф всяких нарядов.
– Я не знала, что мне нужно это сделать. – Ее сердце на мгновение замерло в груди. Выходит, ее появления здесь ждали. Для нее приготовили даже одежду… А если это так, значит, эти люди постарались сделать все для того, чтобы она не смогла сбежать отсюда.
Она быстро взяла бокал и сделала еще несколько глотков, чтобы успокоить взвинченные нервы. Разумеется, тот вопрос, который она собиралась задать маркизу, мог вызвать его неудовольствие, но она должна была спросить:
– Милорд, где мы находимся?
Откинув прядь волос со лба, маркиз бросил на Грейс подозрительный взгляд.
– Мадам, какой смысл притворяться и дальше?
Похоже, ничто не могло поколебать уверенность маркиза в том, что она замешана в каком-то заговоре против него.
– Но почему вы не можете ответить на мой вопрос?
Взгляд маркиза сделался задумчивым. Он продолжал крутить пустой бокал. У него были красивые пальцы, тонкие, длинные, но крепкие и энергичные.
Неужели эти пальцы в скором времени причинят ей боль?
Он нетерпеливо вздохнул.
– Потому что не вижу в этом смысла. А меня раздражает все пустое и наигранное, – проговорил он, упершись в нее взглядом. – Но раз уж это вас так забавляет, что ж, я не прочь немного подыграть вам. Ведь как-никак вы моя гостья. Мы находимся с вами в одном из глухих уголков Сомерсета, в двадцати милях от Уэльса.
– И как давно вы живете здесь?
На его лице появилась злая ухмылка, но через мгновение она исчезла.
– Вы ведь хотели спросить, как давно это случилось с моими мозгами? Так? Я не ошибся? – Грейс молчала, и через мгновение он заговорил снова: – Я заболел в четырнадцать. А теперь мне двадцать пять.
Они ровесники, с удивлением отметила про себя Грейс. Она вдруг почувствовала, что именно в эту минуту между ней и маркизом устанавливается какая-то тесная связь. И надо сказать, это ей не было неприятно.
– Значит, получается, вы живете в заключении вот уже одиннадцать лет.
Да, целых одиннадцать лет он вынужден терпеть грубость своих охранников, целых одиннадцать лет полной изоляции и целых одиннадцать лет сумасшествия. Ему не хотелось думать о своих злоключениях и жалеть себя. Какой в этом толк?
Маркиз равнодушно пожал плечами.
– Могло быть и значительно хуже. Если бы не… доброта моего дяди. – Он слегка прикусил нижнюю губу. – Благодаря его участию и заботе меня оставили здесь, а не поместили в сумасшедший дом. Думаю, там я бы точно не смог выжить.
– Прожить одиннадцать лет фактически в заключении… – потрясенно проговорила Грейс.
Внезапно прекрасная еда потеряла вкус. Грейс положила вилку и нож. От ее глаз не укрылся тот факт, что маркиз съел еще меньше, чем она.
Он снова пожал плечами.
– И, тем не менее, в каком-то смысле это к лучшему. По крайней мере, тогда было к лучшему. – На его лице промелькнула язвительная улыбка.
– Вы все время говорите о своем дяде. А родители у вас есть? Может быть, есть сестры и братья?
– Мои родители умерли еще до того, как я заболел. И других детей у них не было. Дядю назначили моим официальным опекуном. Предполагалось, что он будет распоряжаться моим наследством до моего совершеннолетия. Но случилось так, что у меня началась душевная болезнь, и, соответственно, дядя продолжает опекать меня и поныне. – Мэтью окинул рассеянным взглядом элегантно сервированный стол и нахмурился. – Разве лорд Джон не рассказал вам обо всем этом? Думаю, он должен был нарисовать обстановку хотя бы в общих чертах. – Он вдруг замолчал, но через несколько секунд заговорил снова: – Надеюсь, это для вас не как гром среди ясного неба и вы не будете биться в истерике.
– Не буду, – бросила она. – И хочу еще раз повторить – я не знаю Вашего дядю.
Выражение его лица сделалось напряженным, в глазах снова промелькнуло презрение.
– Я не верю вам. Послушайте, неужели это не понятно? Я повторяю в последний раз: я вам не верю. – Он отодвинул стул от стола и торопливо поднялся, – Я очень устал от этого разговора, мадам. Спокойной ночи.
Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Потом прошел по холлу, и вскоре его шаги послышались в саду.
Грейс облегченно вздохнула. Наконец-то она осталась одна. Мышцы у нее на груди теперь уже не так болели, но от ремней на коже все еще оставались красные полосы. Вокруг запястий и щиколоток тоже были заметны синеватые «браслеты».
Возможно, такая недоверчивость маркиза являлась следствием его душевной болезни. Перед смертью у ее мужа тоже появились всякие странности. Но он был старым и больным. Грейс подумала, что у нее нет ни достаточного жизненного опыта, ни специальных знание чтобы определить степень помешательства маркиза. Но если бы кто-то спросил ее мнение на этот счет, она сказала бы, что маркиз был чрезвычайно умным человеком. Кажется, от его глаз не ускользала ни малейшая деталь.
Может ли человек быть одновременно и больным, и умным, таким внимательным и понимающим?
Впрочем, сейчас ее больше волновал не вопрос, сумасшедший ли маркиз или нет, а что он собирался делать с ней в самом ближайшем будущем. Пока он и пальцем к ней не притронулся, только помог, когда ей сделалось дурно. И было очевидно, что он не из тех, кто станет прибегать к насилию.
Но кто знает…
Вглядываясь в темные кроны растущих за окном деревьев, Грейс почувствовала, что дрожит. Маркиз был гораздо сильнее ее. Она ощутила, с какой легкостью он нес ее на руках. И его мышцы были очень твердыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Мэтью остановился под деревом и стал ждать, когда она подойдет к нему. Солнце уже начало садиться, и его золотые лучи окрасили белую рубашку маркиза в розово-оранжевый цвет. Грейс смотрела на его высокую, хорошо сложенную фигуру, и вдруг у нее что-то перевернулось в груди. Он был очень красивым и каким-то… одиноким. Это поразило Грейс до самой глубины души.
Неожиданно к Грейс подбежал Вулфрам и снова ткнулся своим черным носом в ее юбки. Она испуганно вскрикнула.
– Не бойтесь, он не укусит. – Лорд, не отрывая глаз, продолжал внимательно смотреть на нее. Похоже, живя на своем необитаемом острове в полном одиночестве, он забыл, что вот так пристально рассматривать другого человека не слишком прилично.
Она поджала губы. Этот мужчина не тронул ее и пальцем, он был добр к ней. А то, что он так смотрел на нее… Что ж, это не должно слишком сильно ее волновать.
Грейс посмотрела вниз и встретила умный взгляд янтарных глаз Вулфрама.
– Я люблю собак, – сказала она.
У нее на ферме жили три пса. В те минуты, когда на Грейс накатывало отчаяние, ей казалось, что только эти четвероногие существа и умеют по-настоящему, бескорыстно любить. Она протянула руку к морде Вулфрама, и тот обстоятельно обнюхал ее пальцы и ладонь. После этого собака позволила Грейс потрепать себя по шелковистому затылку и почесать у нее за ушами. От удовольствия Вулфрам даже закрыл глаза. Он вел себя так естественно и предсказуемо в отличие от тех людей, которые населяли эту роскошную тюрьму. Грейс улыбнулась.
Ей не хотелось, чтобы собака уходила. Грейс боялась снова остаться с маркизом наедине. Между ними циркулировали какие-то подводные течения, вызывавшие в ней беспокойство и возбуждение.
Она подняла голову и увидела, что лорд Шин все еще смотрит на нее. Улыбка мгновенно растаяла на лице Грейс, и она перестала гладить Вулфрама. Маркиз явно был чем-то раздражен. Но чем она могла вызвать это неудовольствие?
– Вам, похоже, удалось завоевать сердце Вулфрама, – бросил маркиз Шин. – Но не ожидайте, что и всех остальных вам с такой же легкостью удастся переманить в свои союзники.
От удивления Грейс застыла на месте, а маркиз быстро повернулся и направился к дому. Казалось, он больше ни минуты не мог вынести ее общества. Вулфрам бросился за ним следом.
Грейс же продолжала стоять на месте, словно молнией пораженная. Господи, но что она сделала не так? От страха и внутреннего напряжения у нее снова начала кружиться голова. Столь быстрые смены настроения маркиза обескураживали и пугали. Казалось, она идет по какому-то болоту и никак не может нащупать твердую почву. Возможно, он и вправду сумасшедший, решила Грейс. Сейчас он явно на нее сердится. Но за что? Можно ли считать его союзником? Или он опасен? Грейс не могла ответить ни на один из своих вопросов.
Через несколько минут ритм ее сердца, наконец, замедлился. Подойдя ближе к дому маркиза, Грейс огляделась по сторонам. Что-то эти апартаменты не слишком походили на жилище одного из самых богатых людей Англии. В довольно большом доме не было ничего величественного и монументального. Простой дом из красного кирпича, купающийся в золотистом свете закатного солнца. Когда смотришь на него, теплеет в груди. Можно даже подумать, что в этом уютном доме живет настоящая семья. Но именно здесь ее поджидала опасность.
Грейс с самого начала поняла, что попала в большую беду. Предстояло как следует напрячь мозги, собрать все свое мужество, чтобы выстоять в этой схватке и не допустить ошибки, которая в одно мгновение могла привести ее на край гибели.
Она вздрогнула. Теперь, когда лорд Шин вошел в дом, Грейс показалось, что в окружающих ее со всех сторон деревьях притаилась опасность. Может быть, за ней действительно кто-то наблюдает? По спине Грейс пробежал холодок. Опустив голову, она решительно направилась к дому.
Грейс стояла в роскошно обставленной спальне, отведенной ей маркизом, и смотрела на себя в зеркало. Большие испуганные глаза на бледном лице, слегка покрасневшая нижняя губа, которую в минуты волнения Грейс всегда жевала – от этой своей детской привычки она так и не сумела избавиться.
– Ты сумела выжить. Ты сумела дотянуть до этой минуты, – прошептала она своему отражению. – И ты будешь бороться за себя дальше.
Но она не знала, хватит ли у нее сил убежать отсюда. Она ни в чем не была уверена.
Тяжело вздохнув, она попыталась подавить в себе страх. Но сделать это было не так легко. Ее продолжала бить дрожь. Грейс протянула руку, взяла с комода серебряную расческу и стала торопливо причесываться. Затем умылась холодной водой и отряхнула платье от пыли. Но все это не слишком улучшило ее внешний вид – она по-прежнему выглядела измученной, голодной, плохо одетой. И вряд ли у нее достанет сил бороться с маркизом или его дядей, если они начнут приставать к ней.
Неожиданно она увидела в зеркале лорда Шина, который только что вошел в ее спальню. Грейс снова ощутила животный страх. Стоящая в углу большая кровать внезапно сделалась самым заметным предметом в комнате. Крепко зажав в руке расческу, будто это было какое-то оружие, Грейс резко повернулась.
Окинув ее взглядом, он презрительно хохотнул.
– Хотите зачесать меня этой штукой до смерти? – Он снова повернулся к двери. – Монкс принес нам обед. Если вы вынашиваете мысль об убийстве, то вам не мешало бы как следует подкрепиться, чтобы поддержать силы.
Никто и никогда не обращался с ней так. Ее всегда уважали. И вот теперь появился этот сумасшедший.
Она приподняла подбородок и окинула Мэтью ледяным взглядом. Да, сейчас ее фамилия Паджет, но она урожденная Марлоу, а Марлоу могли смело смотреть в глаза Лансдаунам. Очень скоро он поймет, что она не из тех, над кем можно безнаказанно издеваться. Она не упадет в обморок и не лишится самообладания, что бы он ни сделал и как бы страшно ей при этом ни было.
– Что ж, я готова последовать за вами, милорд, – холодно проговорила она.
С подчеркнутой уверенностью она положила расческу на серебряный поднос с красиво выгравированной буквой Л. «Лансдаун», – произнесла про себя Грейс. Хотя за этим Л. могло скрываться все, что угодно, начиная от «лунатик» и заканчивая «лжец».
Задумчивый взгляд маркиза снова остановился на ее лице, как будто в эту минуту он решал какую-то загадку. Грейс уже приготовилась выслушать поток насмешек, но вместо этого он просто указал ей рукой на лестницу.
Они снова спустились в гостиную. Вчера она покинула ее, пытаясь отыскать путь к спасению. Кругом горели свечи, языки пламени отражались в полированных деревянных панелях, мерцали яркими точками на покрывавшей стол шелковой скатерти, столовых приборах и хрустальных бокалах.
Весь дом был убран с изысканным вкусом. Ничто здесь не напоминало о том, что это тюрьма, клетка с сумасшедшим. Только разве что ужасный стол в другой комнате, к которому Грейс была привязана. И если не обращать на него внимания, то можно было бы подумать, что этот дом – настоящее любовное гнездышко.
Грейс покраснела. Даже если этот милый домик и в самом деле был предназначен для любовных утех, то это не значило, что она должна исполнять навязываемую ей роль.
Он подошел к ней сзади.
– Все остывает.
Ее мышцы непроизвольно напряглись. Она была совсем одна с этим непредсказуемым монстром.
Правда, когда они сели за стол, Грейс снова посмотрела на маркиза и подумала, что вообще-то он не слишком похож на чудовище. Он даже не поленился надеть элегантный черный костюм и повязать шейный платок. Но лицо его было напряженным и задумчивым. И настороженным. Тяжелые веки полуопущены, что придавало ему еще и немного загадочный вид. Как будто у него имелся какой-то секрет, который нужно было скрывать.
Вероятно, из-за обилия этих секретов он и лишился рассудка.
Мэтью поставил перед ней тарелку с едой, а потом прошел к буфету и взял тарелку для себя. Маркиз двигался настолько изящно, что Грейс, завороженная этим зрелищем, забыла обо всем на свете и не сразу подумала о том, что последний раз обедала в такой обстановке много лет назад. Ей тогда было шестнадцать. А потом она сбежала из дома отца.
Маркиз сидел на другом конце стола и снова смотрел на нее пристальным, изучающим взглядом. По спине Грейс пробежал холодок. Хотя она очень устала, ей пришлось напрячься и выпрямить спину. Мэтью не должен был догадаться, что она готова в любой момент просто-напросто потерять сознание. И все же от его глаз не укрылось, в каком состоянии находилась его гостья. Но она не собиралась делиться с ним воспоминаниями о своем прошлом. Это касалось только ее, и никого больше.
Она ничего ему не ответила, и маркиз снова взял инициативу в свои руки.
– У меня не всегда хороший аппетит, хотя миссис Файли прекрасная кухарка.
– Еду готовит жена Файли?
– Да. И убирается в доме тоже она. Она, Файли и Монкс – вот и вся моя прислуга.
Грейс удивленно приподняла брови. Даже сумасшедшему маркизу по идее полагалось бы иметь больше слуг. Еще одна загадка.
– Ешьте спокойно. Здесь нет яда. Монкс и Файли привезли вас сюда не для того, чтобы отравить, а совсем с другой целью.
– Что вы хотите от меня? – с показной уверенностью спросила она, хотя страх распустил свои ледяные щупальца по всему ее телу.
Мэтью широко улыбнулся, как будто она сказала что-то смешное.
– Продолжайте смотреть на меня вот так же, и я открою вам эту страшную тайну.
Грейс вспыхнула и опустила глаза.
Ее пугал его немигающий, пристальный взгляд, но она не могла не замечать внешней привлекательности Мэтью, завораживающей, изысканной, невольно приковывают щей к себе внимание. Целых девять лет она была замужем за пожилым человеком, и все это время не обращала внимания на других мужчин. И вот неожиданно перед ней появился молодой мужчина, чья красота заставляла трепетать ее сердце.
Глядя в свою тарелку, Грейс чувствовала, что ее щеки все еще продолжают полыхать. Она отрезала кусочек мяса и положила в рот. Несмотря на шквал эмоций, бушевавший в ее груди, она просто умирала от голода.
Ощутив знакомый вкус приправленного специями антрекота, Грейс закрыла глаза. Маркиз не должен увидеть ее слез, слишком уж это было жалкое зрелище – рыдающая над куском мяса голодная женщина.
Вкусная еда мгновенно пробудила воспоминания. От них она так и не смогла избавиться. В годы лишений память с особой настойчивостью рисовала ей картины достатка, царившего в ее родном доме.
«Спокойно, – мысленно приказала она себе. – Контролируй ситуацию, Грейс». Дрожащей рукой она взяла бокал вина и сделала глоток. Но прохладный ароматный херес не успокоил ее, а его вкус с еще большей ясностью и безжалостностью напомнил ей о том, что она потеряла.
– Вам не слишком к лицу весь этот маскарад, – лениво проговорил маркиз, чтобы как-то заполнить образовавшуюся паузу. Он взял свой бокал и тоже сделал несколько глотков. – Полагаю, к настоящему моменту вы уже поняли, что убитая горем вдова – это не тот образ, который мог бы обезоружить меня.
Она постаралась проигнорировать эту насмешку.
– О чем вы говорите? О каком маскараде?
Мэтью с нетерпеливым выражением лица наклонил бокал в ее сторону.
– Для второго акта вам придется переодеться. В спальне для вас приготовлен целый шкаф всяких нарядов.
– Я не знала, что мне нужно это сделать. – Ее сердце на мгновение замерло в груди. Выходит, ее появления здесь ждали. Для нее приготовили даже одежду… А если это так, значит, эти люди постарались сделать все для того, чтобы она не смогла сбежать отсюда.
Она быстро взяла бокал и сделала еще несколько глотков, чтобы успокоить взвинченные нервы. Разумеется, тот вопрос, который она собиралась задать маркизу, мог вызвать его неудовольствие, но она должна была спросить:
– Милорд, где мы находимся?
Откинув прядь волос со лба, маркиз бросил на Грейс подозрительный взгляд.
– Мадам, какой смысл притворяться и дальше?
Похоже, ничто не могло поколебать уверенность маркиза в том, что она замешана в каком-то заговоре против него.
– Но почему вы не можете ответить на мой вопрос?
Взгляд маркиза сделался задумчивым. Он продолжал крутить пустой бокал. У него были красивые пальцы, тонкие, длинные, но крепкие и энергичные.
Неужели эти пальцы в скором времени причинят ей боль?
Он нетерпеливо вздохнул.
– Потому что не вижу в этом смысла. А меня раздражает все пустое и наигранное, – проговорил он, упершись в нее взглядом. – Но раз уж это вас так забавляет, что ж, я не прочь немного подыграть вам. Ведь как-никак вы моя гостья. Мы находимся с вами в одном из глухих уголков Сомерсета, в двадцати милях от Уэльса.
– И как давно вы живете здесь?
На его лице появилась злая ухмылка, но через мгновение она исчезла.
– Вы ведь хотели спросить, как давно это случилось с моими мозгами? Так? Я не ошибся? – Грейс молчала, и через мгновение он заговорил снова: – Я заболел в четырнадцать. А теперь мне двадцать пять.
Они ровесники, с удивлением отметила про себя Грейс. Она вдруг почувствовала, что именно в эту минуту между ней и маркизом устанавливается какая-то тесная связь. И надо сказать, это ей не было неприятно.
– Значит, получается, вы живете в заключении вот уже одиннадцать лет.
Да, целых одиннадцать лет он вынужден терпеть грубость своих охранников, целых одиннадцать лет полной изоляции и целых одиннадцать лет сумасшествия. Ему не хотелось думать о своих злоключениях и жалеть себя. Какой в этом толк?
Маркиз равнодушно пожал плечами.
– Могло быть и значительно хуже. Если бы не… доброта моего дяди. – Он слегка прикусил нижнюю губу. – Благодаря его участию и заботе меня оставили здесь, а не поместили в сумасшедший дом. Думаю, там я бы точно не смог выжить.
– Прожить одиннадцать лет фактически в заключении… – потрясенно проговорила Грейс.
Внезапно прекрасная еда потеряла вкус. Грейс положила вилку и нож. От ее глаз не укрылся тот факт, что маркиз съел еще меньше, чем она.
Он снова пожал плечами.
– И, тем не менее, в каком-то смысле это к лучшему. По крайней мере, тогда было к лучшему. – На его лице промелькнула язвительная улыбка.
– Вы все время говорите о своем дяде. А родители у вас есть? Может быть, есть сестры и братья?
– Мои родители умерли еще до того, как я заболел. И других детей у них не было. Дядю назначили моим официальным опекуном. Предполагалось, что он будет распоряжаться моим наследством до моего совершеннолетия. Но случилось так, что у меня началась душевная болезнь, и, соответственно, дядя продолжает опекать меня и поныне. – Мэтью окинул рассеянным взглядом элегантно сервированный стол и нахмурился. – Разве лорд Джон не рассказал вам обо всем этом? Думаю, он должен был нарисовать обстановку хотя бы в общих чертах. – Он вдруг замолчал, но через несколько секунд заговорил снова: – Надеюсь, это для вас не как гром среди ясного неба и вы не будете биться в истерике.
– Не буду, – бросила она. – И хочу еще раз повторить – я не знаю Вашего дядю.
Выражение его лица сделалось напряженным, в глазах снова промелькнуло презрение.
– Я не верю вам. Послушайте, неужели это не понятно? Я повторяю в последний раз: я вам не верю. – Он отодвинул стул от стола и торопливо поднялся, – Я очень устал от этого разговора, мадам. Спокойной ночи.
Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Потом прошел по холлу, и вскоре его шаги послышались в саду.
Грейс облегченно вздохнула. Наконец-то она осталась одна. Мышцы у нее на груди теперь уже не так болели, но от ремней на коже все еще оставались красные полосы. Вокруг запястий и щиколоток тоже были заметны синеватые «браслеты».
Возможно, такая недоверчивость маркиза являлась следствием его душевной болезни. Перед смертью у ее мужа тоже появились всякие странности. Но он был старым и больным. Грейс подумала, что у нее нет ни достаточного жизненного опыта, ни специальных знание чтобы определить степень помешательства маркиза. Но если бы кто-то спросил ее мнение на этот счет, она сказала бы, что маркиз был чрезвычайно умным человеком. Кажется, от его глаз не ускользала ни малейшая деталь.
Может ли человек быть одновременно и больным, и умным, таким внимательным и понимающим?
Впрочем, сейчас ее больше волновал не вопрос, сумасшедший ли маркиз или нет, а что он собирался делать с ней в самом ближайшем будущем. Пока он и пальцем к ней не притронулся, только помог, когда ей сделалось дурно. И было очевидно, что он не из тех, кто станет прибегать к насилию.
Но кто знает…
Вглядываясь в темные кроны растущих за окном деревьев, Грейс почувствовала, что дрожит. Маркиз был гораздо сильнее ее. Она ощутила, с какой легкостью он нес ее на руках. И его мышцы были очень твердыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33