– но Женя всё равно оставался лучшим!..
Понедельник, 22 июня 2000 года, за две недели до описываемых событий. Светлогорск, первая гимназия
– Ты в какой стране живёшь? Телевизор хоть иногда смотришь?! – крик Зои Анатольевны, казалось, ввинтился прямо под череп Алисы Сергеевны, разбивая в прах приятные воспоминания. – Твой Женя – ПРЕЗИДЕНТ!
– Какой фирмы? – устало спросила Алиса Сергеевна. Ей стало грустно от незапланированной встречи с прошлым и остро захотелось домой. Была у неё такая привычка – переживать неприятности наедине с собой. Никто тебе не мешает, ты, словно водку, смакуешь, собственные горечи и печали, чтобы к утру очиститься от всего неприятного и снова почувствовать себя заново рождённым. – «Кредитного товарищества»? – попыталась она пошутить, но Зоя Анатольевна шутки не приняла:
– Какого, на хрен товарищества?! России! – выпалила она, выбросив вверх правую руку (левой она продолжала прижимать к себе классный журнал), и на мгновение стала похожа на статую Свободы. – Поняла, дурёха?
– Нет, – честно призналась Алиса Сергеевна.
Зоя Анатольевна посмотрела на неё с жалостью, как на последнюю идиотку:
– Лиса, ты что – и телевизор не смотришь, и газеты не читаешь? Ну, нельзя же быть такой несовременной…
– Почему – не смотрю? Почему – не читаю? – обиделась Алиса Сергеевна. – У меня телевизор есть. Правда, он сломался ещё полгода назад. Но я читаю. И много! «Учительскую газету», например. Ту же «Спортивную жизнь России», «Вопросы литературы…» – она на секунду замолчала, припоминая, какие издания недавно просматривала в «читалке» областной библиотеки. Но так ничего больше и не вспомнила. Поэтому упрямо тряхнула головой, так что локон снова съехал ей на нос – и сказала решительно: – В общем, не держи меня за кретинку! Кто сейчас президент США, я знаю и без газет!
– И кто же? – ехидно осведомилась Зоя Анатольевна, встав перед подругой и уперев руки в свои полные, но ещё довольно привлекательные бока. – Моник Буш? Или Билл Левински?
– Да ну тебя! – махнула на неё рукой Алиса Сергеевна, уже переставшая сердиться на подругу – она была очень отходчивым человеком. И обиды забывала быстро. За что её все и любили. – Давай ближе к делу. Что ты мне хотела сообщить про Женечку? Говори быстрее – мне домой пора, я есть хочу. И спать тоже. В отличие от тебя, у меня завтра лекции.
Алиса Сергеевна не лукавила. Помимо школы, она ещё на полставки читала лекции по древнерусской литературе в одном из коммерческих вузов города. Платили там сносно, особо напрягаться не заставляли – и поэтому местом этим Алиса Сергеевна очень дорожила.
– В общем, пять лет назад твой Женя полез в политику. Причём, в большую! – сразу став серьёзной, принялась с жаром докладывать Зоя Анатольевна. – А до этого, он занимался бизнесом. И – довольно успешно. Ну, не мне тебе об этом говорить, ты ж лучше меня в его личных и деловых качествах разбиралась, – тут Зоя Анатольевна не удержалась от шпильки в адрес милой подруженьки, – Парень умный, своего всегда добивался! Поэтому, когда ушёл из дипломатии, то сколотил компьютерную фирму, потом частное охранное агентство, кстати, его филиал есть и в нашем городе, ты, наверное, видела, на Большой Трактирной, «Профи-Сервис», называется, организовал банк …
– Откуда ты это всё знаешь? – недоверчиво покосилась на подругу Алиса Сергеевна. – Отсюда! – помахала перед её носом каким-то большим иллюстрированным журналом Зоя Анатольевна. – «Тигр» – издание для самых продвинутых мужчин! Кстати, довольно интересно, я несколько номеров читала… Тут о Женькиной карьере целых три страницы. И две фотографии. Совсем ведь, гад, не изменился! Да вот, сама можешь убедиться!
Алиса Сергеевна с бьющимся сердцем взяла журнал в руки – и нехотя признала правоту подруги. Женя действительно мало изменился. Как будто и не прошло этих долгих пятнадцати лет. Лишь виски тронуло едва видимое серебро (должно быть, не сладко пришлось мужику за эти годы!), да скулы немного заострились. Как у людей, которые не живут, а горят. Почему-то Алисе Сергеевне стало грустно. И она опустила взгляд на носки своих стареньких чёрных туфелек.
– Ну, так вот, – продолжала между тем Зоя Анатольевна. – Став богатым, твой Женечка пролез в Думу. Как независимый. Сколотил партию – «Союз возрождения России». И пошёл на президентские выборы. И выиграл! – последнюю фразу Зоя Анатольевна аж выкрикнула с восторгом. Как будто это её родственник стал во главе государства.
Алиса Сергеевна так и не подняла взгляда, продолжая изучать свои туфельки. Лишь тихо сказала:
– Что ж, я за него рада. Теперь он сможет наконец-то реализовать свои идеи, о которых говорил нам ещё в Вене. Правда, вот супруге его я не завидую – никакой личной жизни уже не будет. Одна общественная. Всё время на виду…
Над головой что-то хрюкнуло – и затем голос Зои Анатольевны, набирая обороты, как двигатель «байка» перед стартом, взревел иерихонской трубой:
– Какая тебе, на хрен, супруга, Лиса?! Она же погибла три года назад в автокатастрофе! Женька тоже пострадал – но обошлось, а вот её врачи не спасли. Я же тебе с самого начала всё твержу: ты вытащила свой выигрышный лотерейный билет! Заживём!
Как СТАРАЯ, ещё с детского сада подруга, Зоя Анатольевна всегда считала, что все радости и горести они с Алисой Сергеевной должны делить поровну. К счастью, ЗАРПЛАТЫ И ЛЮБОВНИКОВ это пока не касалось. Правда, история с внезапно влетевшим на такие высоты Громовым в эти категории, видимо, не входила.
Чувствуя, как сердце вновь застучало, точно отбойный молоток, Алиса Сергеевна встала со стула, подошла к Зое Анатольевне и вдруг цепко ухватила её за лацканы пиджака.
– Ты чего, Лиса? – попыталась было вырваться, ошалевшая от такого поступка обычно спокойной подруги, Зоя Анатольевна. Но куда там! Алиса Сергеевна держала крепко.
– Это правда? – требовательно спросила она.
– О чём? – не поняла Зоя Анатольевна. – Ах, о супруге!.. Так я ж тебе сказала уже – тут в журнале целая хроника о твоём любимом Женечке. Можешь почитать. – И резко вырвалась из рук Алисы Сергеевны.
Почувствовав себя свободной, Зоя Анатольевна тут же вновь обрела уверенность: – Держи журнал, сумасшедшая! И больше не дёргай меня за пиджак! Я за него, между прочим, триста «баксов» отдала, порвёшь, что я делать буду?…
– Зашьёшь! – отмахнулась от подруги Алиса Сергеевна и сильно прижала журнал к груди.
Среда, 7 июля 2000-го года, Москва, Кремль. Середина дня
Свои генеральские погоны и нынешнюю должность Фёдор Кузьмич Астанин получил не за красивые глазки и не в силу длинной руки родителя. Таковой у него просто не оказалось – по причине незнатного происхождения. Сирота из детдома, не знающий, кто его семья, он всеми силами хотел занять достойное положение в обществе. И, надо отдать ему должное, немало преуспел на этом тернистом пути. В школе – первый ученик и лучший комсомолец. Сверстники таких обычно не любят. Но Астанин являл собой счастливое исключение из правил. Списывать давал всем, за обиженного – вступался, при этом дрался так, что даже местная шпана уважала его за буйный нрав и смелость. Пошёл в армию – да не куда-нибудь, а в части «ОСНАЗ». Служил в ГСВГ, под Берлином. Неплохо овладел немецким. Потом – «рабфак» МГУ, лучший студент на юридическом. Увлёкся новомодным в то время каратэ, с удовольствием занимался в полуподпольной секции, которую вёл Ли Юнь, аспирант из университета Патриса Лумумбы.
На втором курсе студенческая судьба Астанина пересеклась со всемогущим КГБ. Как-то его пригласили в деканат.
Там сидел невысокий мужчина, похожий чем-то на молодого Чехова. На нём был модный в те годы синий финский кримпленовый костюм, на правой руке солидно отблёскивали золотые часы. Кажется, «Омега», писк тогдашней моды.
– Здравствуйте, Фёдор, – приветливо произнёс незнакомец, поднимаясь из-за стола и протягивая Астанину руку. Рукопожатие оказалось на удивление крепким. – Меня зовут Николай Николаевич, я из Комитета государственной безопасности…
Это была СУДЬБА. Нет, Астанина не сделали обычным осведомителем. По словам Николая Николаевича (как позже выяснилось, это было его настоящее имя), такого добра в МГУ хватало и без воспитанника детского дома.
– Ребятки, может, и не столь идеологически подкованные как ты, Фёдор, но зато имеющие вес в определённых кругах столицы. А, следовательно – и более информированные, чем ты. Поэтому пусть хоть этим пользу Родине приносят. А ты, дружище, нам для серьёзных дел нужен.
Дела оказались действительно серьёзными. Астанина несколько раз привлекали для операций против валютчиков, дважды – использовали, как подсадную утку, при вербовке иностранных дипломатов, но больше всего студенту нравились силовые акции – когда кого-то нужно было задержать или обеспечить охрану. Тут молодому сотруднику цены не было. Его куратор оказался мудрой личностью. Поскольку прекрасно понимал, что лучше всего человек проявляется там, куда устремлены его способности. И желания. А не там, куда его суют недальновидные начальники.
– Не Зорге ты у нас, Федя, – констатировал он с сожалением, когда обучение Астанина в МГУ подошло к концу. – Но определённый талант всё же имеешь. И для нашей службы он вполне пригоден.
И рекомендовал подопечного в «девятку». Это было как раз то самое, к чему Астанин стремился. И что не вызывало у него внутреннего сопротивления.
Служил он хорошо, можно даже сказать, ИСТОВО, и всё равно без связей – неважно каких, родительских или приятельских, ни за что бы не добился своего нынешнего положения. В крайнем случае, ушёл бы на пенсию полковником.
Помог, как обычно, ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО СЛУЧАЙ. Который Астанин, как и все детдомовцы, битые жизнью, просёк моментально и вцепился в него так, что оторвать уже было невозможно.
Грянула перестройка – и в круговерти псевдодемократических игрищ и схваток за тёплые местечки, Астанин сумел оказать (ТОГДА ЕЩЁ МАЙОРУ) Коржакову неоценимую услугу в одном щекотливом деле. Тот не забыл помощи коллеги – и когда создавал СБП, пригласил туда и Астанина. На новом месте работы пришлось заниматься не столько охраной, сколько политикой. Но и здесь детдомовская выучка не подкачала. Кузьмич ЗНАЛ, КОГО следует поддержать в том или ином случае, а кому – ТОЛЬКО ПООБЕЩАТЬ свою поддержку. Благодаря чему он очень быстро стал генералом, благополучно пережил отставку шефа и реорганизацию ведомства – и вот теперь сам возглавляет КОНТОРУ.
Относительно благосклонности нового хозяина Кремля к себе Астанин не обольщался. Он был уже достаточно опытным чиновником, чтобы сознавать – всё это ненадолго. Когда за тобой нет НАДЁЖНОГО ТЫЛА, долго ходить в ОБЛАСКАННЫХ – невозможно. Вон их сколько, молодых да рьяных, на ходу подмётки рвут! А Астанин к тому же, даже и не из Команды ПЕРВОГО. Так что полетит, случись что – «под ПАМФАРЫ!» Ещё и пинков под задницу насуют, на это дело желающие всегда найдутся, любят у нас подтолкнуть падающего!
Нет, деньжата на чёрный день, конечно, имеются, хватит и детям, и внуку. Да и с работой можно что-нибудь придумать – такие спецы, как он, на дороге не валяются. Но это уже будет НЕ ТО. Совсем НЕ ТО. Человеку привыкшему командовать армией, всегда трудновато перестроиться в рядовые комбаты. Пусть и с приличной зарплатой.
И уровень задач не тот, и масштабы деятельности – смехотворные. Требовалось найти что-то такое, что надолго бы заткнуло рот всем недоброжелателям, а ПЕРВОМУ внушило бы безграничное доверие к своему охраннику. Заговор, что ли какой отыскать? Да нет, не потянет! Не те времена. Да и слишком мало сидит ПЕРВЫЙ на троне, чтобы за это время смог сформироваться кружок недовольных. Друзья – в эйфории, союзники рассчитывают на обещанные посты и барыши, враги – лечат раны, а нейтралы прикидывают: стоит ли им попытать счастья в игре за нового ХОЗЯИНА? Или откачнуться к его противникам. Тут требовалось иное.
Мягко пропела мелодия вызова – и Астанин, очнувшись от невесёлых своих дум, снял трубку телефона. Звонил полковник Погодин, курировавший агентурную сеть в ДОМЕ. И посему, пользовавшийся правом прямого выхода на шефа.
– Фёдор Кузьмич, нужен ваш совет!
Погодин редко злоупотреблял вниманием Астанина – и даже на ежедневных оперативках предпочитал больше отмалчиваться, чем говорить. Но уж если Погодин решался побеспокоить генерала – значит, дело того стоило.
– Заходи, Иваныч, – согласился Астанин, и, щёлкнув кнопкой, наклонился к селектору: – Танечка, два кофе мне!
– Хорошо, Фёдор Кузьмич! – тут же откликнулась вышколенная секретарша.
Когда Погодин вошёл к шефу, на маленьком столике в дальнем углу кабинета уже дымились две чашки с ароматным напитком. Астанин кивнул полковнику на свободное кресло:
– Что стряслось, Иваныч? Никак БОНБУ кто-то хочет под Мавзолей заложить?
Это была его давняя шутка, которой он всегда встречал Погодина. Тот, осторожно держа чашку в руках, также дежурно отшутился:
– Да нет, Фёдор Кузьмич, всего-навсего подкоп к Оружейной палате обнаружили.
Астанин коротко хохотнул. Погодин ему нравился. За откровенно НЕ СУЧЬЮ натуру и полнейшую ВЕРНОСТЬ ДЕЛУ. За что, собственно, и жаловал полковника. Хотя и не явно. Ещё не хватало, чтобы среди замов ревность завелась и они бы принялись потихоньку гадить Погодину. С них станется. Народ в службе подобрался такой – не терпит любимчиков. С одной стороны – вроде бы и неплохо, а вот с другой – это ещё как поглядеть…
Полковник помолчал немного, потом тихо доложил:
– Вчера вечером в канцелярию пришло письмо на имя ПЕРВОГО. Из соседней области. С пометкой «ЛИЧНО.»
Астанин хмыкнул:
– Да их, почитай, тысячи приходит чуть ли не каждый день! Чего это ты им заинтересовался, Иваныч? Пусть «Веня-Железобетон» эпистолами ведает, это его хлеб. Не обижай «завхоза». Тем более, что сидеть ему осталось всего да ничего, – он наклонился к уху Погодина и доверительно шепнул: – Скажу тебе по секрету, старина, грядут скоро изменения! Для нашего голубка уже и место новое подготовлено – шишка теперь будет огромная, генсек СНГ!
Он издевательски хохотнул.
Погодин исподлобья глянул на шефа:
– А он им и занимается, Фёдор Кузьмич! Лично. С сегодняшнего уже утра. После того как познакомился с текстом этого письма.
Поставив чашку с недопитым кофе обратно на стол, Погодин вынул из внутреннего кармана пиджака небольшую ксерокопию и протянул Астанину. Тот с любопытством пробежал послание глазами, автоматически фиксируя его особенности.
Писала женщина. Судя по всему – в возрасте от 30 до сорока лет. Почерк – почти каллиграфический, хотя и местами неровный. Видимо, волновалась. Тон послания – очень сдержанный и вежливый, автор на «сумасшедшего» смахивает мало. Поздравляет с избранием, желает удачи, здоровья и благополучия…
Астанин недоумённо поднял глаза на Погодина:
– Иваныч, и ради этой чепухи ты оторвал меня от дел?
– Вы конец прочитайте, – посоветовал полковник, и Астанин снова уткнулся носом в письмо. Так, подпись – Алиса Сергеевна Терентьева. И ниже постскриптум. «Евгений Евгеньевич, я понимаю, для Вас тот венский эпизод пятнадцатилетней давности уже, наверное, ничего не значит. Да и наша почти двухлетняя переписка – тоже. Но если когда-нибудь будете в Светлогорске, то, может быть, выкроете хоть несколько минут, чтобы посетить нашу школу? У нас такие замечательные ребята! Всего вам хорошего на вашем новом посту».
– Бред какой-то! – фыркнул Астанин, бросая письмо на край столика. – Мало ли у нас психов…
– Терентьева – не псих, – покачал головой Погодин, – Я навёл справки через Минздрав – она не состоит ни на одном учёте. Да и вряд ли бы сумасшедшую поставили руководить классом в средней школе. Кстати, по данным облоно, Терентьева – талантливый и прекрасный педагог.
Астанин нахмурился. Потянулся к столику, снова взял письмо в руки: – Ну, а что она там насчёт Вены пишет?
– По данным «погранцов», гражданка Терентьева ДЕЙСТВИТЕЛЬНО пятнадцать лет назад выезжала в Австрию по турпутёвке. Время её пребывания в Вене совпадает с периодом работы в Австрии одного из наших ТОГДАШНИХ дипломатов. – Погодин многозначительно скосил глаза на портрет ПЕРВОГО.
Астанин закаменел. Он просто не мог поверить такой удаче. Вот уж действительно: «Судьба ласкает молодых и рьяных!..» Молодости у него, конечно, сегодня маловато, а вот насчёт рвения всегда всё было в порядке. И генерал суеверно трижды мысленно сплюнул, чтобы не сглазить. Вот и дождался! Эта ситуация будет похлестче мифического заговора. Подумать только! Бывшая любовница ХОЗЯИНА, да ещё с его письмами – это же такой шанс! Разумеется, ничего особенного в этих ЭПИСТОЛАХ нет, кроме обычной розовой водицы. Не такой Громов человек, чтобы в любовной переписке душу свою перед бабой выкладывать.
Хоть и молод тогда был, но – не дурак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Понедельник, 22 июня 2000 года, за две недели до описываемых событий. Светлогорск, первая гимназия
– Ты в какой стране живёшь? Телевизор хоть иногда смотришь?! – крик Зои Анатольевны, казалось, ввинтился прямо под череп Алисы Сергеевны, разбивая в прах приятные воспоминания. – Твой Женя – ПРЕЗИДЕНТ!
– Какой фирмы? – устало спросила Алиса Сергеевна. Ей стало грустно от незапланированной встречи с прошлым и остро захотелось домой. Была у неё такая привычка – переживать неприятности наедине с собой. Никто тебе не мешает, ты, словно водку, смакуешь, собственные горечи и печали, чтобы к утру очиститься от всего неприятного и снова почувствовать себя заново рождённым. – «Кредитного товарищества»? – попыталась она пошутить, но Зоя Анатольевна шутки не приняла:
– Какого, на хрен товарищества?! России! – выпалила она, выбросив вверх правую руку (левой она продолжала прижимать к себе классный журнал), и на мгновение стала похожа на статую Свободы. – Поняла, дурёха?
– Нет, – честно призналась Алиса Сергеевна.
Зоя Анатольевна посмотрела на неё с жалостью, как на последнюю идиотку:
– Лиса, ты что – и телевизор не смотришь, и газеты не читаешь? Ну, нельзя же быть такой несовременной…
– Почему – не смотрю? Почему – не читаю? – обиделась Алиса Сергеевна. – У меня телевизор есть. Правда, он сломался ещё полгода назад. Но я читаю. И много! «Учительскую газету», например. Ту же «Спортивную жизнь России», «Вопросы литературы…» – она на секунду замолчала, припоминая, какие издания недавно просматривала в «читалке» областной библиотеки. Но так ничего больше и не вспомнила. Поэтому упрямо тряхнула головой, так что локон снова съехал ей на нос – и сказала решительно: – В общем, не держи меня за кретинку! Кто сейчас президент США, я знаю и без газет!
– И кто же? – ехидно осведомилась Зоя Анатольевна, встав перед подругой и уперев руки в свои полные, но ещё довольно привлекательные бока. – Моник Буш? Или Билл Левински?
– Да ну тебя! – махнула на неё рукой Алиса Сергеевна, уже переставшая сердиться на подругу – она была очень отходчивым человеком. И обиды забывала быстро. За что её все и любили. – Давай ближе к делу. Что ты мне хотела сообщить про Женечку? Говори быстрее – мне домой пора, я есть хочу. И спать тоже. В отличие от тебя, у меня завтра лекции.
Алиса Сергеевна не лукавила. Помимо школы, она ещё на полставки читала лекции по древнерусской литературе в одном из коммерческих вузов города. Платили там сносно, особо напрягаться не заставляли – и поэтому местом этим Алиса Сергеевна очень дорожила.
– В общем, пять лет назад твой Женя полез в политику. Причём, в большую! – сразу став серьёзной, принялась с жаром докладывать Зоя Анатольевна. – А до этого, он занимался бизнесом. И – довольно успешно. Ну, не мне тебе об этом говорить, ты ж лучше меня в его личных и деловых качествах разбиралась, – тут Зоя Анатольевна не удержалась от шпильки в адрес милой подруженьки, – Парень умный, своего всегда добивался! Поэтому, когда ушёл из дипломатии, то сколотил компьютерную фирму, потом частное охранное агентство, кстати, его филиал есть и в нашем городе, ты, наверное, видела, на Большой Трактирной, «Профи-Сервис», называется, организовал банк …
– Откуда ты это всё знаешь? – недоверчиво покосилась на подругу Алиса Сергеевна. – Отсюда! – помахала перед её носом каким-то большим иллюстрированным журналом Зоя Анатольевна. – «Тигр» – издание для самых продвинутых мужчин! Кстати, довольно интересно, я несколько номеров читала… Тут о Женькиной карьере целых три страницы. И две фотографии. Совсем ведь, гад, не изменился! Да вот, сама можешь убедиться!
Алиса Сергеевна с бьющимся сердцем взяла журнал в руки – и нехотя признала правоту подруги. Женя действительно мало изменился. Как будто и не прошло этих долгих пятнадцати лет. Лишь виски тронуло едва видимое серебро (должно быть, не сладко пришлось мужику за эти годы!), да скулы немного заострились. Как у людей, которые не живут, а горят. Почему-то Алисе Сергеевне стало грустно. И она опустила взгляд на носки своих стареньких чёрных туфелек.
– Ну, так вот, – продолжала между тем Зоя Анатольевна. – Став богатым, твой Женечка пролез в Думу. Как независимый. Сколотил партию – «Союз возрождения России». И пошёл на президентские выборы. И выиграл! – последнюю фразу Зоя Анатольевна аж выкрикнула с восторгом. Как будто это её родственник стал во главе государства.
Алиса Сергеевна так и не подняла взгляда, продолжая изучать свои туфельки. Лишь тихо сказала:
– Что ж, я за него рада. Теперь он сможет наконец-то реализовать свои идеи, о которых говорил нам ещё в Вене. Правда, вот супруге его я не завидую – никакой личной жизни уже не будет. Одна общественная. Всё время на виду…
Над головой что-то хрюкнуло – и затем голос Зои Анатольевны, набирая обороты, как двигатель «байка» перед стартом, взревел иерихонской трубой:
– Какая тебе, на хрен, супруга, Лиса?! Она же погибла три года назад в автокатастрофе! Женька тоже пострадал – но обошлось, а вот её врачи не спасли. Я же тебе с самого начала всё твержу: ты вытащила свой выигрышный лотерейный билет! Заживём!
Как СТАРАЯ, ещё с детского сада подруга, Зоя Анатольевна всегда считала, что все радости и горести они с Алисой Сергеевной должны делить поровну. К счастью, ЗАРПЛАТЫ И ЛЮБОВНИКОВ это пока не касалось. Правда, история с внезапно влетевшим на такие высоты Громовым в эти категории, видимо, не входила.
Чувствуя, как сердце вновь застучало, точно отбойный молоток, Алиса Сергеевна встала со стула, подошла к Зое Анатольевне и вдруг цепко ухватила её за лацканы пиджака.
– Ты чего, Лиса? – попыталась было вырваться, ошалевшая от такого поступка обычно спокойной подруги, Зоя Анатольевна. Но куда там! Алиса Сергеевна держала крепко.
– Это правда? – требовательно спросила она.
– О чём? – не поняла Зоя Анатольевна. – Ах, о супруге!.. Так я ж тебе сказала уже – тут в журнале целая хроника о твоём любимом Женечке. Можешь почитать. – И резко вырвалась из рук Алисы Сергеевны.
Почувствовав себя свободной, Зоя Анатольевна тут же вновь обрела уверенность: – Держи журнал, сумасшедшая! И больше не дёргай меня за пиджак! Я за него, между прочим, триста «баксов» отдала, порвёшь, что я делать буду?…
– Зашьёшь! – отмахнулась от подруги Алиса Сергеевна и сильно прижала журнал к груди.
Среда, 7 июля 2000-го года, Москва, Кремль. Середина дня
Свои генеральские погоны и нынешнюю должность Фёдор Кузьмич Астанин получил не за красивые глазки и не в силу длинной руки родителя. Таковой у него просто не оказалось – по причине незнатного происхождения. Сирота из детдома, не знающий, кто его семья, он всеми силами хотел занять достойное положение в обществе. И, надо отдать ему должное, немало преуспел на этом тернистом пути. В школе – первый ученик и лучший комсомолец. Сверстники таких обычно не любят. Но Астанин являл собой счастливое исключение из правил. Списывать давал всем, за обиженного – вступался, при этом дрался так, что даже местная шпана уважала его за буйный нрав и смелость. Пошёл в армию – да не куда-нибудь, а в части «ОСНАЗ». Служил в ГСВГ, под Берлином. Неплохо овладел немецким. Потом – «рабфак» МГУ, лучший студент на юридическом. Увлёкся новомодным в то время каратэ, с удовольствием занимался в полуподпольной секции, которую вёл Ли Юнь, аспирант из университета Патриса Лумумбы.
На втором курсе студенческая судьба Астанина пересеклась со всемогущим КГБ. Как-то его пригласили в деканат.
Там сидел невысокий мужчина, похожий чем-то на молодого Чехова. На нём был модный в те годы синий финский кримпленовый костюм, на правой руке солидно отблёскивали золотые часы. Кажется, «Омега», писк тогдашней моды.
– Здравствуйте, Фёдор, – приветливо произнёс незнакомец, поднимаясь из-за стола и протягивая Астанину руку. Рукопожатие оказалось на удивление крепким. – Меня зовут Николай Николаевич, я из Комитета государственной безопасности…
Это была СУДЬБА. Нет, Астанина не сделали обычным осведомителем. По словам Николая Николаевича (как позже выяснилось, это было его настоящее имя), такого добра в МГУ хватало и без воспитанника детского дома.
– Ребятки, может, и не столь идеологически подкованные как ты, Фёдор, но зато имеющие вес в определённых кругах столицы. А, следовательно – и более информированные, чем ты. Поэтому пусть хоть этим пользу Родине приносят. А ты, дружище, нам для серьёзных дел нужен.
Дела оказались действительно серьёзными. Астанина несколько раз привлекали для операций против валютчиков, дважды – использовали, как подсадную утку, при вербовке иностранных дипломатов, но больше всего студенту нравились силовые акции – когда кого-то нужно было задержать или обеспечить охрану. Тут молодому сотруднику цены не было. Его куратор оказался мудрой личностью. Поскольку прекрасно понимал, что лучше всего человек проявляется там, куда устремлены его способности. И желания. А не там, куда его суют недальновидные начальники.
– Не Зорге ты у нас, Федя, – констатировал он с сожалением, когда обучение Астанина в МГУ подошло к концу. – Но определённый талант всё же имеешь. И для нашей службы он вполне пригоден.
И рекомендовал подопечного в «девятку». Это было как раз то самое, к чему Астанин стремился. И что не вызывало у него внутреннего сопротивления.
Служил он хорошо, можно даже сказать, ИСТОВО, и всё равно без связей – неважно каких, родительских или приятельских, ни за что бы не добился своего нынешнего положения. В крайнем случае, ушёл бы на пенсию полковником.
Помог, как обычно, ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО СЛУЧАЙ. Который Астанин, как и все детдомовцы, битые жизнью, просёк моментально и вцепился в него так, что оторвать уже было невозможно.
Грянула перестройка – и в круговерти псевдодемократических игрищ и схваток за тёплые местечки, Астанин сумел оказать (ТОГДА ЕЩЁ МАЙОРУ) Коржакову неоценимую услугу в одном щекотливом деле. Тот не забыл помощи коллеги – и когда создавал СБП, пригласил туда и Астанина. На новом месте работы пришлось заниматься не столько охраной, сколько политикой. Но и здесь детдомовская выучка не подкачала. Кузьмич ЗНАЛ, КОГО следует поддержать в том или ином случае, а кому – ТОЛЬКО ПООБЕЩАТЬ свою поддержку. Благодаря чему он очень быстро стал генералом, благополучно пережил отставку шефа и реорганизацию ведомства – и вот теперь сам возглавляет КОНТОРУ.
Относительно благосклонности нового хозяина Кремля к себе Астанин не обольщался. Он был уже достаточно опытным чиновником, чтобы сознавать – всё это ненадолго. Когда за тобой нет НАДЁЖНОГО ТЫЛА, долго ходить в ОБЛАСКАННЫХ – невозможно. Вон их сколько, молодых да рьяных, на ходу подмётки рвут! А Астанин к тому же, даже и не из Команды ПЕРВОГО. Так что полетит, случись что – «под ПАМФАРЫ!» Ещё и пинков под задницу насуют, на это дело желающие всегда найдутся, любят у нас подтолкнуть падающего!
Нет, деньжата на чёрный день, конечно, имеются, хватит и детям, и внуку. Да и с работой можно что-нибудь придумать – такие спецы, как он, на дороге не валяются. Но это уже будет НЕ ТО. Совсем НЕ ТО. Человеку привыкшему командовать армией, всегда трудновато перестроиться в рядовые комбаты. Пусть и с приличной зарплатой.
И уровень задач не тот, и масштабы деятельности – смехотворные. Требовалось найти что-то такое, что надолго бы заткнуло рот всем недоброжелателям, а ПЕРВОМУ внушило бы безграничное доверие к своему охраннику. Заговор, что ли какой отыскать? Да нет, не потянет! Не те времена. Да и слишком мало сидит ПЕРВЫЙ на троне, чтобы за это время смог сформироваться кружок недовольных. Друзья – в эйфории, союзники рассчитывают на обещанные посты и барыши, враги – лечат раны, а нейтралы прикидывают: стоит ли им попытать счастья в игре за нового ХОЗЯИНА? Или откачнуться к его противникам. Тут требовалось иное.
Мягко пропела мелодия вызова – и Астанин, очнувшись от невесёлых своих дум, снял трубку телефона. Звонил полковник Погодин, курировавший агентурную сеть в ДОМЕ. И посему, пользовавшийся правом прямого выхода на шефа.
– Фёдор Кузьмич, нужен ваш совет!
Погодин редко злоупотреблял вниманием Астанина – и даже на ежедневных оперативках предпочитал больше отмалчиваться, чем говорить. Но уж если Погодин решался побеспокоить генерала – значит, дело того стоило.
– Заходи, Иваныч, – согласился Астанин, и, щёлкнув кнопкой, наклонился к селектору: – Танечка, два кофе мне!
– Хорошо, Фёдор Кузьмич! – тут же откликнулась вышколенная секретарша.
Когда Погодин вошёл к шефу, на маленьком столике в дальнем углу кабинета уже дымились две чашки с ароматным напитком. Астанин кивнул полковнику на свободное кресло:
– Что стряслось, Иваныч? Никак БОНБУ кто-то хочет под Мавзолей заложить?
Это была его давняя шутка, которой он всегда встречал Погодина. Тот, осторожно держа чашку в руках, также дежурно отшутился:
– Да нет, Фёдор Кузьмич, всего-навсего подкоп к Оружейной палате обнаружили.
Астанин коротко хохотнул. Погодин ему нравился. За откровенно НЕ СУЧЬЮ натуру и полнейшую ВЕРНОСТЬ ДЕЛУ. За что, собственно, и жаловал полковника. Хотя и не явно. Ещё не хватало, чтобы среди замов ревность завелась и они бы принялись потихоньку гадить Погодину. С них станется. Народ в службе подобрался такой – не терпит любимчиков. С одной стороны – вроде бы и неплохо, а вот с другой – это ещё как поглядеть…
Полковник помолчал немного, потом тихо доложил:
– Вчера вечером в канцелярию пришло письмо на имя ПЕРВОГО. Из соседней области. С пометкой «ЛИЧНО.»
Астанин хмыкнул:
– Да их, почитай, тысячи приходит чуть ли не каждый день! Чего это ты им заинтересовался, Иваныч? Пусть «Веня-Железобетон» эпистолами ведает, это его хлеб. Не обижай «завхоза». Тем более, что сидеть ему осталось всего да ничего, – он наклонился к уху Погодина и доверительно шепнул: – Скажу тебе по секрету, старина, грядут скоро изменения! Для нашего голубка уже и место новое подготовлено – шишка теперь будет огромная, генсек СНГ!
Он издевательски хохотнул.
Погодин исподлобья глянул на шефа:
– А он им и занимается, Фёдор Кузьмич! Лично. С сегодняшнего уже утра. После того как познакомился с текстом этого письма.
Поставив чашку с недопитым кофе обратно на стол, Погодин вынул из внутреннего кармана пиджака небольшую ксерокопию и протянул Астанину. Тот с любопытством пробежал послание глазами, автоматически фиксируя его особенности.
Писала женщина. Судя по всему – в возрасте от 30 до сорока лет. Почерк – почти каллиграфический, хотя и местами неровный. Видимо, волновалась. Тон послания – очень сдержанный и вежливый, автор на «сумасшедшего» смахивает мало. Поздравляет с избранием, желает удачи, здоровья и благополучия…
Астанин недоумённо поднял глаза на Погодина:
– Иваныч, и ради этой чепухи ты оторвал меня от дел?
– Вы конец прочитайте, – посоветовал полковник, и Астанин снова уткнулся носом в письмо. Так, подпись – Алиса Сергеевна Терентьева. И ниже постскриптум. «Евгений Евгеньевич, я понимаю, для Вас тот венский эпизод пятнадцатилетней давности уже, наверное, ничего не значит. Да и наша почти двухлетняя переписка – тоже. Но если когда-нибудь будете в Светлогорске, то, может быть, выкроете хоть несколько минут, чтобы посетить нашу школу? У нас такие замечательные ребята! Всего вам хорошего на вашем новом посту».
– Бред какой-то! – фыркнул Астанин, бросая письмо на край столика. – Мало ли у нас психов…
– Терентьева – не псих, – покачал головой Погодин, – Я навёл справки через Минздрав – она не состоит ни на одном учёте. Да и вряд ли бы сумасшедшую поставили руководить классом в средней школе. Кстати, по данным облоно, Терентьева – талантливый и прекрасный педагог.
Астанин нахмурился. Потянулся к столику, снова взял письмо в руки: – Ну, а что она там насчёт Вены пишет?
– По данным «погранцов», гражданка Терентьева ДЕЙСТВИТЕЛЬНО пятнадцать лет назад выезжала в Австрию по турпутёвке. Время её пребывания в Вене совпадает с периодом работы в Австрии одного из наших ТОГДАШНИХ дипломатов. – Погодин многозначительно скосил глаза на портрет ПЕРВОГО.
Астанин закаменел. Он просто не мог поверить такой удаче. Вот уж действительно: «Судьба ласкает молодых и рьяных!..» Молодости у него, конечно, сегодня маловато, а вот насчёт рвения всегда всё было в порядке. И генерал суеверно трижды мысленно сплюнул, чтобы не сглазить. Вот и дождался! Эта ситуация будет похлестче мифического заговора. Подумать только! Бывшая любовница ХОЗЯИНА, да ещё с его письмами – это же такой шанс! Разумеется, ничего особенного в этих ЭПИСТОЛАХ нет, кроме обычной розовой водицы. Не такой Громов человек, чтобы в любовной переписке душу свою перед бабой выкладывать.
Хоть и молод тогда был, но – не дурак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30