– деловито осведомился «Хват». «Марабут» отрицательно покачал головой: – Нет. Молчат, как партизаны. Даже продавать отказались! Хотя я цену им клал приличную, как ты и велел…
– Идейные, – хмыкнул «Хват», с любопытством рассматривая сначала Алису Сергеевну, затем – Стерна. – Ну, да это быстро проходящий недостаток. У меня есть такие специалисты, – он вдруг заговорщически подмигнул Алисе Сергеевне, – что даже мёртвые начинают болтать. А вы, детки, покамест ещё живые.
Он повелительно махнул «браткам» рукой: – В подвал их! Там поговорим!..
«Хват» не договорил: во лбу у него внезапно появилась дыра, и он рухнул на землю. Выстрела было неслышно – видимо, нападавшие работали с глушителями. Это-то на какое-то время отвлекло внимание бандитов – и когда они опомнились, часть из них уже валялись на земле. Оставшиеся в живых тут открыли беспорядочный ответный огонь.
Стерн сориентировался быстро. Он редко терялся в экстремальных ситуациях, а уж за последние дни эта его уникальная способность только обострилась.
Быстро цапнул Алису Сергеевну за руку и, пригибаясь, поволок за собой.
– Куда? – заорал «Марабут», бросаясь за ними.
Стерн на мгновение тормознул, и, зло ощерившись, лягнул своего преследователя в пах. Вложив в удар всё свою ненависть к подобным типам. Не ожидавший от журналиста такого коварства, бандит сложился пополам. Не останавливаясь, Стерн врезал ему ещё раз, по затылку, сложив ладони в «замок». И кинулся догонять Алису Сергеевну.
Их никто не преследовал. Похоже – не заметили. А может – не рискнули соваться под пули неизвестных стрелков.
Как бы там оно ни было, а подаренную судьбой возможность надо было использовать на все сто.
Беглецы нырнули в лес – и, уворачиваясь от ветвей, какое-то время бежали рядом. Потом Стерн провалился в яму, больно ударившись коленом, а когда, матерясь, выкарабкался наверх – задержка не отняла и нескольких секунд, то Алисы Сергеевны уже нигде не было видно.
Несколько раз Стерн громко выкрикнул её имя, рискуя привлечь к себе внимание (стрельба уже стихла – и победители, вероятно, уже шли по их следу), ответа, естественно, не дождался и, плюясь и ругаясь себе под нос, побежал дальше.
Ситуация говорила сама за себя. Алису Сергеевну сейчас не найдёшь, только сам пропадёшь – и, следовательно, отныне приходилось рассчитывать только на одного себя.
Благо, что кое-какие мостики для возможного манёвра Стерн заготовил себе заранее. Как будто чувствовал, что всё так сложится.
* * *
Стерн не был бы тем, кем он есть – если бы в одну прекрасную ночь, предварительно убедившись, что Алиса Сергеевна – крепко спит, не позаимствовал из её сумочки несколько писем. Он давно понял, что пресловутая переписка хранится в «косметичке» подруги, уж очень она тряслась над ней, никогда не расставалась и даже в туалет с собой брала.
Так оно и оказалось. В одном из отделений хранилась довольно толстая пачка, аккуратно перевязанная красной атласной ленточкой.
Журналист не стал её потрошить. Хотя руки так и чесались это сделать. Неделю назад он, наверное, так бы и поступил. Но сейчас, после всего пережитого, в душе Стерна что-то сдвинулась – и Алиса Сергеевна стала для него не просто случайной спутницей…
Но и оставить всё, как есть, он тоже не мог. Это было выше его сил. Поэтому Стерн лишь вытянул наугад несколько писем, так, чтобы пропажа была не столь заметна.
Позже, оставшись один, Стерн внимательно изучил трофеи. Разочарования не испытал. Более того, как выяснилось – кража того стоила.
В трёх конвертах находились три обычных любовных послания, до идиотизма целомудренных и романтичных. А вот в четвёртом…
Видимо, письмо было написано под влиянием эмоций. Хлёстко, не выбирая выражений, «Женя-Женечка» зло проезжался по адресу некоторых «товарищей по работе». Фамилии, естественно, не назывались, только прозвища, равно, как и не упоминались обстоятельства, при которых эти персоны себя проявили.
Одновременно досталось и «столичной комсомольской сволочи». Причём, в этом случае Громов почему-то решился назвать их по именам – и к своему глубокому удовлетворению, среди них Стерн наткнулся на парочку известных сегодня деятелей.
В чём их «сволочизм» на то время выражался, и какое они имели отношение к самому автору, в письме не сообщалось. Но Стерну и того было вполне достаточно.
Поэтому, потеряв Алису Сергеевну, он мудро и прагматично рассудил, что руки теперь у него развязаны.
Терентьеву уже не найдёшь, в этом человеческом муравейнике, какой стала Москва за последние годы, пропадали напрочь и не такие люди. И посему с нынешнего дня пора действовать по своим, стратегическим планам, которые Стерн наметил ещё раньше.
Он выбрал место по-укромнее, аккуратно забился под густой куст – и, вытащив «мобильник» (какое счастье, что его не забрали «братки»!), набрал знакомый номер.
Анатоль Дейч, к счастью, оказался на месте. Стерна он узнал сразу и, судя по всему, звонку журналиста не слишком удивился. Словно был уверен, что тот ему обязательно позвонит, несмотря ни на что.
– А, Константин Константинович, – воскликнул он приветливым голосом. – Давненько что-то вы обо мне не вспоминали! Видимо, были очень заняты, да? Я так понял, вы не забыли моё предложение и решили обговорить условия?
Стерн проглотил комок, внезапно возникший в горле и помешавший сразу ответить. Сказал хрипло: – Ну, в некотором роде…
– Отлично! – обрадовался Дейч. – Больше ни слова! Как говорится – делу время! А время у нас – деньги! – он довольно хохотнул, – Я немедленно выезжаю! Вы сейчас где?
(«Неважно!» – буркнул Стерн, не боясь показаться невежливым. Но Дейч не обиделся, он всё понял, как надо.) – Понимаю и одобряю, поэтому сами назовите место, где мы могли бы пересечься. Скажем, через час… Нет, давайте-ка, для надёжности через два – сами понимаете, московские пробки, как застрянешь!.. Считай, полдня – псу под хвост! Кстати, а давайте я подъеду, – тут он на мгновение замялся, – К тому милому заведению, где мы с вами в первый раз встретились, надеюсь, не забыли? Согласны? Ну, вот и отлично!.. Я жду вас.
И отключился.
* * *
Вернувшись в Москву, Эйно не стал сразу же связываться со Свислым. Генерал не относился к тем перестраховщикам, которые требуют от своих подчинённых ежедневного отчёта. Но и контроля не теряют. А поскольку до условленного срока – конца недели, было далеко, то нечего и волну гнать!
На «хвост» к команде Астанина Реглин бросил лучших парней из «семёрки». Шеф управления, узнав, кого им придётся «пасти», не стал артачиться. Хотя и отпустил по адресу любимчика Свислого пару нелестных эпитетов. Про себя, разумеется. Ибо знал, что все просьбы лощёного красавчика-прибалта – равносильны приказу.
Но и подставлять свою задницу под пинки Президента и министра – это в лучшем случае! – у полковника особого желания не было.
Опытный администратор, он тут же перевёл все стрелки на зама, а сам сказался больным. Зам же – мужик недалёкий, но до самозабвения карьерный, охотно пошёл навстречу майору. Как раз его-то сомнения мучили мало. Он знал, что, помогая Реглину, тем самым помогает Свислому. И в конечном итоге, своему служебному росту.
Одновременно Реглин запустил по столичным РУВД снимки «сладкой парочки». С соответствующей «сопроводиловкой». Мол, особо опасные преступники и т. д. и т. п. Прекрасно при этом понимая, что вряд ли и так донельзя замордованные «текучкой» опера и постовые примутся старательно прочёсывать свои угодья в поисках беглецов. Поэтому тонкий знаток «ментовской» психологии, Эйно забросил ещё и жирную наживку. Мол, некий банк за поимку данной пары объявил награду. Сумма вполне приличная – пятьдесят тысяч долларов. Разумеется, за живых. Вот это-то должно было подействовать на сотрудников лучше всяких там приказов и распоряжений начальства.
Справедливости ради надо отметить, что деньги послужили не столь уж очень сильным катализатором. Потому как не все в органах были такими откровенно-меркантильными личностями, чтобы всё мерять на деньги.
Но и отказываться от практически даровых «бабок» никто не стал. Так что информация к Эйно пошла. И довольно широким потоком. Девяносто процентов, как и следовало ожидать, оказались пустышкой. Но оставшиеся десять – привлекли внимание.
Тщательно проверив весь этот массив, Эйно неизвестно почему, но остановился на двух сообщениях. Старший участковый из Бутова просигнализировал о мужчине и женщине, которые осели в гостинице небезызвестного Фанга. Судя по всему, пара от кого-то скрывалась.
И ещё одно. Приятель из убойного отдела МУРа – год, как уже пенсионер, поделился сведениями о своей бывшей коллеге, следователе по особо важным делам.
«Следак» – и тоже теперь пенсионерка, Анна Власьевна Танганова, приютила у себя странных постояльцев. Мужчину и женщину. Якобы скрывающихся от мести какого-то олигарха.
Приметы её постояльцев совпадали с описанием внешности светлогорских беглецов.
Заплатив за месяц проживания, странная парочка уже через неделю куда-то скрылась. И как раз именно в тот день, когда у Фанга появились двое новых жильцов!
Реглин почувствовал, что его охватывает азарт. Он немедленно поднял своих парней по тревоге. Часть отправил следить за Фангом, другую – за «Марабутом». Сам же – с двумя помощниками, костоломами из отряда милиции специального назначения (бывший СОБР), заехал к Тангановой.
Та встретила гостей сурово. Дверь открыла, но оставила на цепочке – Эйно с уважением отметил толщину, такую так сразу и не перекусишь! Потребовала документы, внимательно изучила чуть ли не каждую буковку в удостоверениях, сличила фото с лицами незваных гостей, потом – позвонила в МВД, чтобы там подтвердили личность Реглина и его товарищей. И только после этого, смягчившись, предложила пройти в квартиру. Но дальше коридора никого не пустила.
– Мамаша! – не выдержал один из людей Эйно, несколько раздражённый этой процедурой. – Если бы мы были бандитами, то вам бы ничего не помогло. Пристрелили бы – и вся недолга!
В ответ Анна Власьевна смерила парня презрительным взглядом и процедила сквозь зубы, словно плюнула: – Внучок! Если бы я не почуяла твою ментовскую сущность, ты б с сотоварищами сейчас на лестничной клетке у меня валялся, с дырками между глаз…
И ехидно улыбаясь, продемонстрировала гостям небольшой пистолетик, который как-то ловко – никто из них и заметить-то не успел, как он появился у неё в руках. Сообщила, невольно отшатнувшимся операм, не без некоторой гордости: – Именной, ещё Щёлоков вручал!
– Я так полагаю, разрешение на ношение у вас имеется? – дипломатично поинтересовался у Тангановой Эйно.
Впрочем, даже если бы документа у неё не оказалось, он всё равно ничего не стал бы предпринимать.
К этой старухе Реглин моментально проникся большим уважением.
Женщина была СВОЯ, из ТОЙ, РАНЕШНЕЙ ЖИЗНИ. Именно подобные ей «волкодавы» и учили молодого Эйно уму-разуму. И, надо признать – учили неплохо!
– Позвони своему начальству, сынок, и поинтересуйся, – ответствовала Анна Евсеевна, пряча пистолет в карман халата. – Ну, с чем пожаловали, добры-молодцы?
– По поводу ваших постояльцев, Анна Власьевна, – объяснил Эйно. Протянул ей фотографии ОБЪЕКТОВ.
– Гляньте, пожалуйста, это – они?
– А тут и нечего особо разглядывать, – пожала женщина плечами, возвращая снимки назад. Казалось, она даже и не глянула на них, но Эйно успел поймать быстрый высверк её глаз: – Они самые. Что хоть натворили такого, что за ними министерский опер – не из последних, по всей столице гоняется?
Эйно не стал врать. Но ограничился самым минимумом правды.
– Пешки, Анна Власьевна, и ничего криминального не натворили. Просто совершенно случайно к ним в руки попали документы, способные доставить большие неприятности довольно крупным персонам. Если они первыми до ваших постояльцев доберутся, то… – он сочувственно развёл руками.
– Понятно, – сказала Анна Власьевна. И по её лицу нельзя было понять: поверила она или нет. – Но, к сожалению, ничем не могу вам помочь, майор! Они исчезли так же неожиданно, как и появились. И вряд ли вернутся назад! А где они спрятались, – она развела руками, – даже и предполагать не берусь. Москва – город большой… Разве что… – тут женщина на мгновение задумалась. Эйно не торопил, ждал молча. – Разве что, – повторила Анна Власьевна раздумчиво, – моя постоялица как-то упомянула, что у неё подруга работает в библиотеке, и что она вместе с ней училась в университете. Собиралась её повидать. Этого вам хватит, майор?
Эйно и не ожидал, что ему так повезёт.
– Несомненно, – горячо заверил он Анну Власьевну и подал своим орлам знак, чтобы уходили. А сам, повинуясь какому-то неосознанному порыву души, поцеловал хозяйке руку. И с чувством воскликнул: – Спасибо, Анна Власьевна! Вы нам очень помогли!
Коротко кивнул на прощание, чётко, как на параде, развернулся и был таков.
«А ведь парень – сука!», – подумала полковник в отставке, задумчиво глядя, как незваные гости спускаются вниз по лестнице. И только после этого захлопнула дверь.
Неуютно почувствовала себя Анна Власьевна после этого визита. И больше всего ей не понравился этот холёный майор с внешностью английского лорда.
Такие глаза, как у него, она видела у убийц. Настоящих, а не «бытовушников». Тех, кого сегодня окрестили новомодным словечком «киллер».
Майор был из этого поганого роду-племени, тут Анну Власьевну, бывшего «важняка», обмануть было трудно, спасибо, навидалась в своё время…
Интересно, что он в Министерстве делает? Спецназ какой-нибудь? Там таких «специалистов», как блох на барбоске!..
А может, тут мысли Анны Власьевны метнулись в другую сторону, есть, наверное, своя доля истины в досужих сплетнях о «Белой руке»? И майор как раз один из её боевиков. Или – мелькнуло совсем уж шальное предположение, Реглин совмещает охрану правопорядка с работой на бандитов?
А что – и такое сегодня тоже не редкость, времена нынче изменились…
«Позвоню утром в главк, – решила Анна Власьевна, чтобы не забивать себе больше голову слишком уж мрачными мыслями на сон грядущий. – Поинтересуюсь насчёт майора…»
* * *
Эйно не успел отъехать от дома Тангановой, как ему перезвонил помощник.
– Товарищ майор, тут снова от того самого участкового, ну который о двух постояльцах у Фанга информировал, сообщение пришло…
– Что там у него?
– Говорит, что парни «Марабута» только что отправились за этой парочкой, собираются везти их к «Хвату»…
– Группу за ними! – распорядился Реглин. – Пусть держатся сзади, себя не обнаруживают. Доведёте до особняка «Хвата» – и там возьмёте… Если начнут сопротивляться – не церемоньтесь, поняли меня? А вот с их пленников ни один волос не должен упасть, поняли меня?
– Так точно!
– Действуйте!
Но майору снова не повезло: «сладкая парочка» и в этот раз ускользнула от него.
Мельком глянув на то, как сотрудники группы захвата – все в чёрных масках и такого же цвета костюмах, с белыми буквами «МВД» на спинах, сноровисто забрасывали в свою «газель» трупы бандитов, Реглин повернулся к лежавшему в траве, лицом вниз, «Марабуту». Руки у «бригадира» были скованы за спиной наручниками, двое «собровцев» удерживали его на земле, придавив коленями.
Присев перед «Марабутом» на корточки, Эйно с интересом заглянул ему в лицо: «бригадир» яростно сверкал глазами, зло щерился окровавленным ртом, но – человек многоопытный, помалкивал.
– Я задам вам пару вопросов, – тихо произнёс Реглин, по-птичьи склонив голову на правое плечо и внимательно разглядывая «бригадира» – с лёгкой брезгливостью, словно ядовитое насекомое. – И в зависимости от того, насколько полно вы на них ответите, будет зависеть продолжительность вашей жизни. Итак?
– А почему я тебе должен верить? – прохрипел «Марабут».
Эйно перевёл взгляд на «собровцев», и те понятливо взмахнули пистолетами. Один удар пришёлся по затылку задержанного, второй – в левый бок, по рёбрам. «Марабут» взвыл от боли.
– Итак? – терпеливо повторил майор. И попросил: – На «вы», пожалуйста, юноша, мы с вами на брудершафт – не пили.
– Что вам надо?
– Куда подевались Терентьева и её приятель?
«Бригадир» помотал головой:
– Не знаю, честное слово! Когда началась стрельба, они ломанули куда-то к лесу…
– Он правду говорит, командир, – подтвердил один из «собровцев». – Мы видели, как они «рысачили» к лесу, но, к сожалению, организовать преследование не сумели, эти придурки палили так, что пришлось сначала их успокаивать…
– Второй вопрос: где письма?
– А хрен их знает, – пожал плечами «Марабут». – Это у них «Хват» собирался узнать…
Эйно встал. Молча ткнул пальцем в голову «бригадира» и ушёл к своей машине. Грохнул выстрел. Через пару минут возле особняка «Хвата» никого уже не было.
Пятница, 16 июля 2000 года, Париж-Москва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Идейные, – хмыкнул «Хват», с любопытством рассматривая сначала Алису Сергеевну, затем – Стерна. – Ну, да это быстро проходящий недостаток. У меня есть такие специалисты, – он вдруг заговорщически подмигнул Алисе Сергеевне, – что даже мёртвые начинают болтать. А вы, детки, покамест ещё живые.
Он повелительно махнул «браткам» рукой: – В подвал их! Там поговорим!..
«Хват» не договорил: во лбу у него внезапно появилась дыра, и он рухнул на землю. Выстрела было неслышно – видимо, нападавшие работали с глушителями. Это-то на какое-то время отвлекло внимание бандитов – и когда они опомнились, часть из них уже валялись на земле. Оставшиеся в живых тут открыли беспорядочный ответный огонь.
Стерн сориентировался быстро. Он редко терялся в экстремальных ситуациях, а уж за последние дни эта его уникальная способность только обострилась.
Быстро цапнул Алису Сергеевну за руку и, пригибаясь, поволок за собой.
– Куда? – заорал «Марабут», бросаясь за ними.
Стерн на мгновение тормознул, и, зло ощерившись, лягнул своего преследователя в пах. Вложив в удар всё свою ненависть к подобным типам. Не ожидавший от журналиста такого коварства, бандит сложился пополам. Не останавливаясь, Стерн врезал ему ещё раз, по затылку, сложив ладони в «замок». И кинулся догонять Алису Сергеевну.
Их никто не преследовал. Похоже – не заметили. А может – не рискнули соваться под пули неизвестных стрелков.
Как бы там оно ни было, а подаренную судьбой возможность надо было использовать на все сто.
Беглецы нырнули в лес – и, уворачиваясь от ветвей, какое-то время бежали рядом. Потом Стерн провалился в яму, больно ударившись коленом, а когда, матерясь, выкарабкался наверх – задержка не отняла и нескольких секунд, то Алисы Сергеевны уже нигде не было видно.
Несколько раз Стерн громко выкрикнул её имя, рискуя привлечь к себе внимание (стрельба уже стихла – и победители, вероятно, уже шли по их следу), ответа, естественно, не дождался и, плюясь и ругаясь себе под нос, побежал дальше.
Ситуация говорила сама за себя. Алису Сергеевну сейчас не найдёшь, только сам пропадёшь – и, следовательно, отныне приходилось рассчитывать только на одного себя.
Благо, что кое-какие мостики для возможного манёвра Стерн заготовил себе заранее. Как будто чувствовал, что всё так сложится.
* * *
Стерн не был бы тем, кем он есть – если бы в одну прекрасную ночь, предварительно убедившись, что Алиса Сергеевна – крепко спит, не позаимствовал из её сумочки несколько писем. Он давно понял, что пресловутая переписка хранится в «косметичке» подруги, уж очень она тряслась над ней, никогда не расставалась и даже в туалет с собой брала.
Так оно и оказалось. В одном из отделений хранилась довольно толстая пачка, аккуратно перевязанная красной атласной ленточкой.
Журналист не стал её потрошить. Хотя руки так и чесались это сделать. Неделю назад он, наверное, так бы и поступил. Но сейчас, после всего пережитого, в душе Стерна что-то сдвинулась – и Алиса Сергеевна стала для него не просто случайной спутницей…
Но и оставить всё, как есть, он тоже не мог. Это было выше его сил. Поэтому Стерн лишь вытянул наугад несколько писем, так, чтобы пропажа была не столь заметна.
Позже, оставшись один, Стерн внимательно изучил трофеи. Разочарования не испытал. Более того, как выяснилось – кража того стоила.
В трёх конвертах находились три обычных любовных послания, до идиотизма целомудренных и романтичных. А вот в четвёртом…
Видимо, письмо было написано под влиянием эмоций. Хлёстко, не выбирая выражений, «Женя-Женечка» зло проезжался по адресу некоторых «товарищей по работе». Фамилии, естественно, не назывались, только прозвища, равно, как и не упоминались обстоятельства, при которых эти персоны себя проявили.
Одновременно досталось и «столичной комсомольской сволочи». Причём, в этом случае Громов почему-то решился назвать их по именам – и к своему глубокому удовлетворению, среди них Стерн наткнулся на парочку известных сегодня деятелей.
В чём их «сволочизм» на то время выражался, и какое они имели отношение к самому автору, в письме не сообщалось. Но Стерну и того было вполне достаточно.
Поэтому, потеряв Алису Сергеевну, он мудро и прагматично рассудил, что руки теперь у него развязаны.
Терентьеву уже не найдёшь, в этом человеческом муравейнике, какой стала Москва за последние годы, пропадали напрочь и не такие люди. И посему с нынешнего дня пора действовать по своим, стратегическим планам, которые Стерн наметил ещё раньше.
Он выбрал место по-укромнее, аккуратно забился под густой куст – и, вытащив «мобильник» (какое счастье, что его не забрали «братки»!), набрал знакомый номер.
Анатоль Дейч, к счастью, оказался на месте. Стерна он узнал сразу и, судя по всему, звонку журналиста не слишком удивился. Словно был уверен, что тот ему обязательно позвонит, несмотря ни на что.
– А, Константин Константинович, – воскликнул он приветливым голосом. – Давненько что-то вы обо мне не вспоминали! Видимо, были очень заняты, да? Я так понял, вы не забыли моё предложение и решили обговорить условия?
Стерн проглотил комок, внезапно возникший в горле и помешавший сразу ответить. Сказал хрипло: – Ну, в некотором роде…
– Отлично! – обрадовался Дейч. – Больше ни слова! Как говорится – делу время! А время у нас – деньги! – он довольно хохотнул, – Я немедленно выезжаю! Вы сейчас где?
(«Неважно!» – буркнул Стерн, не боясь показаться невежливым. Но Дейч не обиделся, он всё понял, как надо.) – Понимаю и одобряю, поэтому сами назовите место, где мы могли бы пересечься. Скажем, через час… Нет, давайте-ка, для надёжности через два – сами понимаете, московские пробки, как застрянешь!.. Считай, полдня – псу под хвост! Кстати, а давайте я подъеду, – тут он на мгновение замялся, – К тому милому заведению, где мы с вами в первый раз встретились, надеюсь, не забыли? Согласны? Ну, вот и отлично!.. Я жду вас.
И отключился.
* * *
Вернувшись в Москву, Эйно не стал сразу же связываться со Свислым. Генерал не относился к тем перестраховщикам, которые требуют от своих подчинённых ежедневного отчёта. Но и контроля не теряют. А поскольку до условленного срока – конца недели, было далеко, то нечего и волну гнать!
На «хвост» к команде Астанина Реглин бросил лучших парней из «семёрки». Шеф управления, узнав, кого им придётся «пасти», не стал артачиться. Хотя и отпустил по адресу любимчика Свислого пару нелестных эпитетов. Про себя, разумеется. Ибо знал, что все просьбы лощёного красавчика-прибалта – равносильны приказу.
Но и подставлять свою задницу под пинки Президента и министра – это в лучшем случае! – у полковника особого желания не было.
Опытный администратор, он тут же перевёл все стрелки на зама, а сам сказался больным. Зам же – мужик недалёкий, но до самозабвения карьерный, охотно пошёл навстречу майору. Как раз его-то сомнения мучили мало. Он знал, что, помогая Реглину, тем самым помогает Свислому. И в конечном итоге, своему служебному росту.
Одновременно Реглин запустил по столичным РУВД снимки «сладкой парочки». С соответствующей «сопроводиловкой». Мол, особо опасные преступники и т. д. и т. п. Прекрасно при этом понимая, что вряд ли и так донельзя замордованные «текучкой» опера и постовые примутся старательно прочёсывать свои угодья в поисках беглецов. Поэтому тонкий знаток «ментовской» психологии, Эйно забросил ещё и жирную наживку. Мол, некий банк за поимку данной пары объявил награду. Сумма вполне приличная – пятьдесят тысяч долларов. Разумеется, за живых. Вот это-то должно было подействовать на сотрудников лучше всяких там приказов и распоряжений начальства.
Справедливости ради надо отметить, что деньги послужили не столь уж очень сильным катализатором. Потому как не все в органах были такими откровенно-меркантильными личностями, чтобы всё мерять на деньги.
Но и отказываться от практически даровых «бабок» никто не стал. Так что информация к Эйно пошла. И довольно широким потоком. Девяносто процентов, как и следовало ожидать, оказались пустышкой. Но оставшиеся десять – привлекли внимание.
Тщательно проверив весь этот массив, Эйно неизвестно почему, но остановился на двух сообщениях. Старший участковый из Бутова просигнализировал о мужчине и женщине, которые осели в гостинице небезызвестного Фанга. Судя по всему, пара от кого-то скрывалась.
И ещё одно. Приятель из убойного отдела МУРа – год, как уже пенсионер, поделился сведениями о своей бывшей коллеге, следователе по особо важным делам.
«Следак» – и тоже теперь пенсионерка, Анна Власьевна Танганова, приютила у себя странных постояльцев. Мужчину и женщину. Якобы скрывающихся от мести какого-то олигарха.
Приметы её постояльцев совпадали с описанием внешности светлогорских беглецов.
Заплатив за месяц проживания, странная парочка уже через неделю куда-то скрылась. И как раз именно в тот день, когда у Фанга появились двое новых жильцов!
Реглин почувствовал, что его охватывает азарт. Он немедленно поднял своих парней по тревоге. Часть отправил следить за Фангом, другую – за «Марабутом». Сам же – с двумя помощниками, костоломами из отряда милиции специального назначения (бывший СОБР), заехал к Тангановой.
Та встретила гостей сурово. Дверь открыла, но оставила на цепочке – Эйно с уважением отметил толщину, такую так сразу и не перекусишь! Потребовала документы, внимательно изучила чуть ли не каждую буковку в удостоверениях, сличила фото с лицами незваных гостей, потом – позвонила в МВД, чтобы там подтвердили личность Реглина и его товарищей. И только после этого, смягчившись, предложила пройти в квартиру. Но дальше коридора никого не пустила.
– Мамаша! – не выдержал один из людей Эйно, несколько раздражённый этой процедурой. – Если бы мы были бандитами, то вам бы ничего не помогло. Пристрелили бы – и вся недолга!
В ответ Анна Власьевна смерила парня презрительным взглядом и процедила сквозь зубы, словно плюнула: – Внучок! Если бы я не почуяла твою ментовскую сущность, ты б с сотоварищами сейчас на лестничной клетке у меня валялся, с дырками между глаз…
И ехидно улыбаясь, продемонстрировала гостям небольшой пистолетик, который как-то ловко – никто из них и заметить-то не успел, как он появился у неё в руках. Сообщила, невольно отшатнувшимся операм, не без некоторой гордости: – Именной, ещё Щёлоков вручал!
– Я так полагаю, разрешение на ношение у вас имеется? – дипломатично поинтересовался у Тангановой Эйно.
Впрочем, даже если бы документа у неё не оказалось, он всё равно ничего не стал бы предпринимать.
К этой старухе Реглин моментально проникся большим уважением.
Женщина была СВОЯ, из ТОЙ, РАНЕШНЕЙ ЖИЗНИ. Именно подобные ей «волкодавы» и учили молодого Эйно уму-разуму. И, надо признать – учили неплохо!
– Позвони своему начальству, сынок, и поинтересуйся, – ответствовала Анна Евсеевна, пряча пистолет в карман халата. – Ну, с чем пожаловали, добры-молодцы?
– По поводу ваших постояльцев, Анна Власьевна, – объяснил Эйно. Протянул ей фотографии ОБЪЕКТОВ.
– Гляньте, пожалуйста, это – они?
– А тут и нечего особо разглядывать, – пожала женщина плечами, возвращая снимки назад. Казалось, она даже и не глянула на них, но Эйно успел поймать быстрый высверк её глаз: – Они самые. Что хоть натворили такого, что за ними министерский опер – не из последних, по всей столице гоняется?
Эйно не стал врать. Но ограничился самым минимумом правды.
– Пешки, Анна Власьевна, и ничего криминального не натворили. Просто совершенно случайно к ним в руки попали документы, способные доставить большие неприятности довольно крупным персонам. Если они первыми до ваших постояльцев доберутся, то… – он сочувственно развёл руками.
– Понятно, – сказала Анна Власьевна. И по её лицу нельзя было понять: поверила она или нет. – Но, к сожалению, ничем не могу вам помочь, майор! Они исчезли так же неожиданно, как и появились. И вряд ли вернутся назад! А где они спрятались, – она развела руками, – даже и предполагать не берусь. Москва – город большой… Разве что… – тут женщина на мгновение задумалась. Эйно не торопил, ждал молча. – Разве что, – повторила Анна Власьевна раздумчиво, – моя постоялица как-то упомянула, что у неё подруга работает в библиотеке, и что она вместе с ней училась в университете. Собиралась её повидать. Этого вам хватит, майор?
Эйно и не ожидал, что ему так повезёт.
– Несомненно, – горячо заверил он Анну Власьевну и подал своим орлам знак, чтобы уходили. А сам, повинуясь какому-то неосознанному порыву души, поцеловал хозяйке руку. И с чувством воскликнул: – Спасибо, Анна Власьевна! Вы нам очень помогли!
Коротко кивнул на прощание, чётко, как на параде, развернулся и был таков.
«А ведь парень – сука!», – подумала полковник в отставке, задумчиво глядя, как незваные гости спускаются вниз по лестнице. И только после этого захлопнула дверь.
Неуютно почувствовала себя Анна Власьевна после этого визита. И больше всего ей не понравился этот холёный майор с внешностью английского лорда.
Такие глаза, как у него, она видела у убийц. Настоящих, а не «бытовушников». Тех, кого сегодня окрестили новомодным словечком «киллер».
Майор был из этого поганого роду-племени, тут Анну Власьевну, бывшего «важняка», обмануть было трудно, спасибо, навидалась в своё время…
Интересно, что он в Министерстве делает? Спецназ какой-нибудь? Там таких «специалистов», как блох на барбоске!..
А может, тут мысли Анны Власьевны метнулись в другую сторону, есть, наверное, своя доля истины в досужих сплетнях о «Белой руке»? И майор как раз один из её боевиков. Или – мелькнуло совсем уж шальное предположение, Реглин совмещает охрану правопорядка с работой на бандитов?
А что – и такое сегодня тоже не редкость, времена нынче изменились…
«Позвоню утром в главк, – решила Анна Власьевна, чтобы не забивать себе больше голову слишком уж мрачными мыслями на сон грядущий. – Поинтересуюсь насчёт майора…»
* * *
Эйно не успел отъехать от дома Тангановой, как ему перезвонил помощник.
– Товарищ майор, тут снова от того самого участкового, ну который о двух постояльцах у Фанга информировал, сообщение пришло…
– Что там у него?
– Говорит, что парни «Марабута» только что отправились за этой парочкой, собираются везти их к «Хвату»…
– Группу за ними! – распорядился Реглин. – Пусть держатся сзади, себя не обнаруживают. Доведёте до особняка «Хвата» – и там возьмёте… Если начнут сопротивляться – не церемоньтесь, поняли меня? А вот с их пленников ни один волос не должен упасть, поняли меня?
– Так точно!
– Действуйте!
Но майору снова не повезло: «сладкая парочка» и в этот раз ускользнула от него.
Мельком глянув на то, как сотрудники группы захвата – все в чёрных масках и такого же цвета костюмах, с белыми буквами «МВД» на спинах, сноровисто забрасывали в свою «газель» трупы бандитов, Реглин повернулся к лежавшему в траве, лицом вниз, «Марабуту». Руки у «бригадира» были скованы за спиной наручниками, двое «собровцев» удерживали его на земле, придавив коленями.
Присев перед «Марабутом» на корточки, Эйно с интересом заглянул ему в лицо: «бригадир» яростно сверкал глазами, зло щерился окровавленным ртом, но – человек многоопытный, помалкивал.
– Я задам вам пару вопросов, – тихо произнёс Реглин, по-птичьи склонив голову на правое плечо и внимательно разглядывая «бригадира» – с лёгкой брезгливостью, словно ядовитое насекомое. – И в зависимости от того, насколько полно вы на них ответите, будет зависеть продолжительность вашей жизни. Итак?
– А почему я тебе должен верить? – прохрипел «Марабут».
Эйно перевёл взгляд на «собровцев», и те понятливо взмахнули пистолетами. Один удар пришёлся по затылку задержанного, второй – в левый бок, по рёбрам. «Марабут» взвыл от боли.
– Итак? – терпеливо повторил майор. И попросил: – На «вы», пожалуйста, юноша, мы с вами на брудершафт – не пили.
– Что вам надо?
– Куда подевались Терентьева и её приятель?
«Бригадир» помотал головой:
– Не знаю, честное слово! Когда началась стрельба, они ломанули куда-то к лесу…
– Он правду говорит, командир, – подтвердил один из «собровцев». – Мы видели, как они «рысачили» к лесу, но, к сожалению, организовать преследование не сумели, эти придурки палили так, что пришлось сначала их успокаивать…
– Второй вопрос: где письма?
– А хрен их знает, – пожал плечами «Марабут». – Это у них «Хват» собирался узнать…
Эйно встал. Молча ткнул пальцем в голову «бригадира» и ушёл к своей машине. Грохнул выстрел. Через пару минут возле особняка «Хвата» никого уже не было.
Пятница, 16 июля 2000 года, Париж-Москва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30