Тоот сам с собой заключил пари; застанет ли он дома хозяина?
Тоот позвонил в дверь первого этажа небольшого трехэтажного дома. Некоторое время за дверью не было слышно никакого движения, потом послышались осторожные шаги и чье-то тихое ворчание. Ключ несколько раз ткнулся рядом с замочной скважиной, наконец, попав па место, повернулся, но дверь не распахнулась, вместо этого прозвучал сердитый голос: «Кто там?»
– Добрый вечер, я – друг Белы Надя, хотел бы с ним повидаться.
Консьержка оказалась крохотной старушкой. На ней был синий халат; седые волосы, схожие со старыми грязными мочалками, уложены в бесформенный пучок на маленькой птичьей головке.
– Бола дома?
Старуха бросила на Тоота взгляд, полный подозрения, потом проговорила:
– Если вы его друг, то должны знать, где он сегодня находится.
– А в чем дело? Где он?
– Где обычно. На встрече в ресторане «Винный погребок». Кто вы такой?
У Тоота вдруг появилась идея. Он сунул руку в карман, достал служебное удостоверение и поднес его к самому носу консьержки.
– Я его приятель, у меня для него важные новости. Вы в квартиру меня можете пустить?
– Лучше идите в ресторан.
– Я бы подождал его дома, если позволите.
Старушка немного поколебалась, но человек по-прежнему держал перед ней удостоверение, которое буквально гипнотизировало ее.
– Ладно. Ключ он оставил у меня, вдруг Марчи приедет. Пойдемте, я вас провожу:
Квартира оказалась небольшой, не больше тридцати квадратных метров, но удачная планировка компенсировала этот недостаток. Подсобные помещения, величиной с кельи, были удачно расположены, комната была просторной, по крайней мере двадцать квадратных метров. В углу печка, выложенная светло-коричневым кафелем, широченная тахта, застеленная покрывалом, коричневый журнальный столик с двумя коричневыми креслами. В комнате царили идеальный порядок и чистота, буквально резавшие глаза Тооту. Мебель блестела, нигде ни пылинки, ни газеты, ни забытого листка бумаги, ни грязной тарелки. На полу – огромный красновато-коричневый ковер с аккуратно расчесанной бахромой. Тоот открыл створки встроенного шкафа – по крайней мере с десяток пар ботинок, бесчисленное количество рубашек и галстуков.
За каких-нибудь полчаса Тоот обыскал всю квартиру, по не обнаружил ничего интересного. Бела Надь, судя по всему, не хранил фотографий, старых писем и счетов, а если и держал, то в другом месте. Везде были только самые необходимые вещи, а их равнодушный порядок очень скоро просто-напросто утомил капитана. Около десяти он уже вышел из квартиры Надя, закрыл дверь и отдал ключ консьержке. От нее он узнал адрес ресторанчика и отправился в путь.
Заведение это находилось через две улицы, надо было лишь пройти вниз буквально несколько сот метров. «Винный погребок» располагался на углу; неоновая вывеска, часть букв которой не горела, напоминала подгулявшую компанию выпивох, выходящих из любимого заведения в час закрытия, поддерживая друг друга. Ресторанчик располагался в подвале, там было сильно накурено и пахло затхлостью. В первом, довольно просторном зале были устроены боксы, отделенные друг от друга перегородками из узорчатого розоватого стекла – дешевой стилизации под витражи; боксы едва освещались тусклым светом слабых лампочек. Ресторанчик был набит битком, свободных мест почти не оставалось. Тоот внимательно огляделся по сторонам и направился к кабинету, отделенному от общего зала бархатным занавесом. Официант вежливо, но весьма решительно остановил его.
– Прошу прощения, господин, там спецобслуживание.
– Я просто хотел узнать, мой приятель Бела Надь там пли уже ушел?
– Так вы друг Белы Надя? Тогда проходите, пожалуйста, я сейчас принесу стул.
– Не надо, я лучше в этом зале его подожду. Когда вы закрываете?
– В одиннадцать. Чем могу служить? Что вам подать?
Тоот заказал «пепси-колу» и залез в крайний, у самого занавеса, небольшой бокс, расположившись рядом с тремя молодыми людьми. Невольно он прислушивался к их довольно пошлому разговору, который своим монотонным звучанием нагонял на капитана сон. Усилием воли он отвлекся от их беседы и сосредоточился на звуках, доносящихся из кабинета. Вначале он слышал лишь гул обычного разговора, раскаты внезапного хохота, выкрики, тупые удары массивных пивных кружек, звон винных бокалов, потом постепенно начал различать и отдельные фразы.
– А сейчас – гвоздь программы нашего вечера. Слушаем стихи!
На секунду установилась тишина, потом отодвинули стул.
– Увы, сегодня мне нечем вас удивить.
– Начинай! Просим!
– Дамы и господа, – продолжил тот же голос, – позвольте мне прочитать последнее стихотворение. Я назвал его «Если я состарюсь». На самом деле этого никогда не случится, но именно это и придает ему пикантность.
Тоот узнал голос Белы Надя.
Бела Надь начал декламировать. Голос его то поднимался, то внезапно падал, переходя в шепот, то плакал, то смеялся – как того требовал текст. Тоот был изумлен. Рифмы были правильными и даже красивыми, а отнюдь не вымученными. Затем Бела Надь прочитал два стихотворения какого-то поэта, Тоот слышал их однажды. Он встал, осторожно приблизился к занавесу и заглянул внутрь кабинета. В комнате сидели человек пятнадцать. Женщин было только четверо, остальные – подвыпившие, но весьма импозантные мужчины в возрасте от тридцати до сорока. Бела Надь закончил свое «выступление», поклонился и медленно сел под громкие аплодисменты присутствующих. Пожалуй, только он один выделялся из всех внешним видом. На нем были грязные джинсы и мятый свитер какого-то неопределенного цвета; волосы, которые Тоот привык видеть вымытыми и тщательно уложенными, были дико взлохмачены и вид имели крайне неопрятный. Если бы Тоот сейчас встретил Белу Надя на улице, он просто не узнал бы его и прошел мимо. Тоот опустил занавес и вернулся на место. Приблизительно через четверть часа компания начала расходиться по домам. Бела Надь вышел одним из последних. Когда он проходил мимо, Тоот потянул его за рукав плаща. Надь удивленно воззрился на капитана.
– Вы… вы что здесь делаете?
– Мне надо с вами поговорить.
Надь бросил тревожный взгляд в сторону своих приятелей.
– Хорошо, но только не здесь.
Тоот расплатился с официантом и вместе со всеми вышел из ресторанчика. На лице Белы Надя застыла неестественная улыбка; подняв руку, он приветливо попрощался со своими почитателями, словно уставший актер с поклонниками после премьеры прекрасно сыгранного спектакля. Потом он так быстро понесся вперед, что Тоот едва поспевал за ним.
– Как вы меня здесь отыскали?
– Консьержка помогла.
Надь довольно грязно выругался себе под нос.
– Что означает весь этот фокус-покус в таком хлеву? – Вместо ответа последовал презрительный взгляд.
– Это общество моих старых друзей. Мы собираемся регулярно, раз в две недели. Уже лет пятнадцать.
– Вы поэт?
– Года два назад увлекся стихами. Почувствовал в себе талант. В этой компании в основном простые ребята, друзья детства, мы вместе когда-то гоняли мяч, потом ухаживали за соседскими девчонками.
– Компания довольно разношерстная.
– Нас связывает общий интерес.
– Что же именно?
– Пиво.
– И все?
– Человеку необходим какой-то коллектив. Если я осознаю, что я кому-то нужен, для кого-то интересен, у меня появляется цель.
– А работа?
– Меня в любой момент может заменить другой бюрократ. А в этом обществе я незаменим. Ведь именно я заговорил о стихах, о поэзии, до этого ребята рассуждали о всяком свинстве.
– Что вы под этим подразумеваете?
– Футбол, секс, жратва.
С этими словами он скромно улыбнулся.
– Я принес им культуру.
– И как они относятся к стихам?
– Неплохо. Правда, бывает, у меня нет вдохновения. Тогда я читаю Арпада Леви, я его наизусть знаю. Но думаю, вас-то не поэзия интересует. Или вы хотите написать монографию о моем творчестве?
– Любопытно было бы. И о вашей психологии тоже. Бела Надь внезапно остановился и довольно грубо схватил Тоота за руку.
– Что вы сказали?!
Тоот резко сбросил руку собеседника.
– Что слышали! О высокопоставленном чиновнике из министерства, точном, претенциозном, элегантно одевающемся холостяке, чья жизнь подчинена строгому распорядку. В душе же этого человека живет другой, которому не нравится серенькое существование, и он ищет возможность реализовать себя. Так рождается в нем странная двойственность. Существует даже длинное иностранное слово, обозначающее эту болезнь. Кажется, латинское.
– На вашем месте я бы не стал произносить его.
– Как хотите. Да и к чему, вы же его и так знаете.
– Чего вы добиваетесь?
В этот момент они вошли в дом; «поэт» залез в карман и стал торопливо в нем рыться.
– Я просто подумал, вдруг у этого человека возможность проявить себя осуществляется не только через поэзию, вдруг существует еще кратер для выхода бурлящей внутри лавы?
– Понимаю, на что вы намекаете.
– Да, я имею в виду исчезновение Шандора Варги. Наверняка ему помогли исчезнуть, и кто-то тщательно замел следы.
– Неужели вы полагаете, что я замешан в этом? Шандор был моим лучшим другом.
– Миллионы людей устраивали более чем странные вещи со своими лучшими друзьями. Человек попадает в неприятную историю, материальные затруднения, неудачная любовь…
– Вы считаете, нечто подобное произошло и со мной? Это просто смехотворно. Что вы обо мне знаете? Практически ничего.
– Точнее говоря, узнаю все больше и больше. Как и о Шандоре Варге. Я уже выяснил: посредством разного рода незаконных операций Шандор Варга зарабатывал очень кругленькую сумму, которую, судя по всему, обменивал на валюту. Как вы думаете, для чего?
– Наверное, собирался продать дороже, чем купил.
– Логичное объяснение. Но есть еще несколько версий. Самое же интересное в том, что стоило мне начать расследование этого почти забытого дела, как кто-то тут же приступил к действиям. И этот человек весьма неразборчив в средствах. Вы слышали, что стряслось с Шебештеном Селешем?
– Нет.
– Позавчера ему перерезали глотку.
Тоот даже при тусклом свете уличного фонаря отчетливо увидел, как от лица Белы Надя отлила кровь.
– Нет, неправда…
Если он сыграл, то сделал это мастерски.
Капитан подробно рассказал обо всем, что обнаружил.
– И еще: другой его хороший знакомый – Элек Фенеш пропал. Так же, как Шандор Варга. И вполне возможно, его не найдут никогда. Как думаете, не пришло ли время поведать обо всем, что вам известно?
Бела Надь повесил голову.
– Я ничего не знаю. Тоот кивнул.
– Я вовсе не собираюсь принуждать вас. Хватит. Но дам вам добрый совет: будьте предельно осторожны!
Неожиданно в Наде проснулась храбрость, он расплылся в улыбке и небрежно обронил:
– Я не нуждаюсь в ваших советах. С чего это я должен осторожничать?!
Тоот махнул ему на прощание.
– Вам конец. Что бы вы ни предпринимали – конец! Лицо Белы Надя было усталым, напряженным и очень бледным…
18
Проснулся Тоот часов в десять. Несколько секунд его взгляд бессмысленно блуждал по пустой комнате. С трудом Тоот сообразил, что ночевал дома. К одиннадцати капитан был уже одет, вышел из квартиры и спустился к автомобилю. Он собирался нанести последний визит в область Т.
В начале четвертого появились беркечские холмы. Вся местность была как на ладони, словно макет для тактических занятий в офицерском училище – отчетливо были видны долины, реки, низменности; на фоне голубого неба, по которому, словно айсберги, плыли белоснежные, подсвеченные солнцем облака, возвышались горы. Было ясно и холодно.
На Тёрёкварском холме зеленой травы становилось все меньше, а та, которая совсем недавно только пожелтела, теперь окрасилась в рыжевато-коричневые тона. Глубокая осень наступала па луга, кустарники и леса, покрывавшие склоны холмов и гор. Тоот остановил машину, достал пальто, небольшой сверток, захлопнул дверцу и двинулся вверх.
Дверь дома оказалась запертой. Тоот решил подождать. Он уселся на колоду, неподалеку от козел с пилой и начал прикидывать, сколько сухих листьев поместится на небольшом, в несколько квадратных метров, участке двора, лишенном всякой растительности. Приблизительно часа через полтора, когда солнце уже клонилось к закату, он увидел длинную тень Мачаи, которая, опередив хозяина, появилась во дворе.
– Я привез вашу рубашку. Хозяин молча взял сверток.
– И вы только ради этого тащились в такую даль?
– Нет. У меня есть несколько вопросов; кроме того, я сам хочу кое-что вам рассказать.
Мачаи кивнул и равнодушно предложил:
– Пошли в дом.
Он открыл входную дверь, пропустил Тоота вперед, но тут же придержал его за плечо, когда он направился в сторону большой комнаты.
– Не туда. Давайте на кухне поговорим.
– Что же такое вы там прячете?
– У меня там женщина.
Тоот решительно шагнул к двери.
– Очень хорошо. Мне и с ней следует поговорить. Мачаи протянул руку, пытаясь помешать, но потом передумал и отступил с кривой усмешкой на губах.
– Хорошо. Но постарайтесь быть поделикатнее, она очень чувствительна.
Тоот распахнул дверь. Комната напоминала горницу крестьянского дома: утрамбованный земляной пол, простая, грубоватая мебель, среди которой бросалось в глаза огромное, с высокой спинкой желтое кожаное кресло. В нем сидела женщина. Она была в чем мать родила, длинные волосы спускались на плечи. Женщина весело улыбалась, глядя на посетителя. Тоот в смущении попятился.
– Прошу прощения, – пробормотал он, – я не думал…
И вдруг глаза его едва не вылезли из орбит. Он решительно шагнул к креслу.
– Это же кукла! Пластиковая кукла.
– Я назвал ее Глорией, – проговорил у него за спиной Мачаи.
– Зачем она вам?
– А вдруг пригодится?
– Может, лучше поговорим о супруге Шандора Варги?
– Итак, вы знаете и об этом. Все равно. В прошлый раз она допекала меня до тех пор, пока я не согласился узаконить наши отношения. Чтобы она оставила меня в покое. Но у меня и в мыслях не было возвращаться к людям. Когда она приедет в следующий раз, я предложу ей порвать нашу связь. – Он выдержал небольшую паузу, а потом кивнул в сторону куклы.
– И с этой у меня отношения наладятся. Для всего надо время.
– Вы не совсем нормальны?
– Разумеется, не совсем. Был бы нормальным человеком, так с восьми утра до пяти вечера маршировал бы под команды своего начальника, а оставшееся время мною бы жена распоряжалась.
Тоот неудовлетворенно покачал головой.
– Нет смысла убеждать друг друга. Я хочу рассказать вам то, что узнал о Шандоре Варге.
– Мне? Какое мне до этого дело? Сделайте отчет своим начальникам.
– Сделаю в свое время. Я вам хочу рассказать кое-что, чтобы вы дополнили мои предположения.
– Не знаю, смогу ли. Но давайте попробуем.
– Шандор. Варга лет пять-шесть тому назад решил сбежать на Запад. По каким причинам, остается лишь догадываться. Вероятно, из-за жены он ощущал дома определенную дискомфортность. А может, ему казалось, что в нашей небольшой стране он не сможет в полной мере реализовать свои амбиции? Это теперь не имеет значения. Деньги, нажитые с помощью всевозможных махинаций, он вложил в покупку валюты. В течение шести лет копил деньги для того, чтобы за рубежом было с чего начать. По моим подсчетам, у него набралось сорок-пятьдесят тысяч долларов.
– Перед этими цифрами вы вполне можете поставить единицу.
– Сто сорок – сто пятьдесят тысяч?!
– Меня Варга считал заслуживающим доверия и уважения дураком, которому деньги не нужны, потому что он не знает, что с ними делать. Мне кажется, я был единственным человеком, которому он по-настоящему доверял.
– Поэтому он и приехал к вам на последние три дня перед исчезновением?
– Откуда вам известно об этом?
– Продавец сельского магазинчика рассказал мне, что вы, вопреки своим привычкам, месяца два назад накупили множество мясных продуктов. Уверен, что вы не сами их ели.
– Верно. Я покупал их для Варги. Но пробыл он у меня не три дня, а целую неделю.
– Выходит, первую неделю после исчезновения он провел у вас? Почему?
– Он договорился, что Сабо – шофер фургона, – приедет сюда двадцать второго и заберет его с собой. Но нервы у Шани сдали, он чувствовал, что полиция напала на его след и его вот-вот могут арестовать. Поэтому он спрятался в надежном месте, где никто его не смог бы отыскать.
– И исчез на неделю раньше намеченного срока?
– Совершенно верно. И все время находился здесь. Самое трудное оказалось не пускать сюда его жену. Мне пришлось соврать Маргит, что я уезжаю в Будапешт.
– Думаю, Сабо не бесплатно взялся перевезти его через границу?
– За пять тысяч долларов. Но Шани был Мужик башковитый. Он сказал Сабо, что все его деньги уже переведены на Запад и что он расплатится с ним в Австрии. Он шел ва-банк. Разумеется, деньги были при нем, в старом портфеле, среди белья, в жестяной банке. Но Варга не хотел искушать Сабо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Тоот позвонил в дверь первого этажа небольшого трехэтажного дома. Некоторое время за дверью не было слышно никакого движения, потом послышались осторожные шаги и чье-то тихое ворчание. Ключ несколько раз ткнулся рядом с замочной скважиной, наконец, попав па место, повернулся, но дверь не распахнулась, вместо этого прозвучал сердитый голос: «Кто там?»
– Добрый вечер, я – друг Белы Надя, хотел бы с ним повидаться.
Консьержка оказалась крохотной старушкой. На ней был синий халат; седые волосы, схожие со старыми грязными мочалками, уложены в бесформенный пучок на маленькой птичьей головке.
– Бола дома?
Старуха бросила на Тоота взгляд, полный подозрения, потом проговорила:
– Если вы его друг, то должны знать, где он сегодня находится.
– А в чем дело? Где он?
– Где обычно. На встрече в ресторане «Винный погребок». Кто вы такой?
У Тоота вдруг появилась идея. Он сунул руку в карман, достал служебное удостоверение и поднес его к самому носу консьержки.
– Я его приятель, у меня для него важные новости. Вы в квартиру меня можете пустить?
– Лучше идите в ресторан.
– Я бы подождал его дома, если позволите.
Старушка немного поколебалась, но человек по-прежнему держал перед ней удостоверение, которое буквально гипнотизировало ее.
– Ладно. Ключ он оставил у меня, вдруг Марчи приедет. Пойдемте, я вас провожу:
Квартира оказалась небольшой, не больше тридцати квадратных метров, но удачная планировка компенсировала этот недостаток. Подсобные помещения, величиной с кельи, были удачно расположены, комната была просторной, по крайней мере двадцать квадратных метров. В углу печка, выложенная светло-коричневым кафелем, широченная тахта, застеленная покрывалом, коричневый журнальный столик с двумя коричневыми креслами. В комнате царили идеальный порядок и чистота, буквально резавшие глаза Тооту. Мебель блестела, нигде ни пылинки, ни газеты, ни забытого листка бумаги, ни грязной тарелки. На полу – огромный красновато-коричневый ковер с аккуратно расчесанной бахромой. Тоот открыл створки встроенного шкафа – по крайней мере с десяток пар ботинок, бесчисленное количество рубашек и галстуков.
За каких-нибудь полчаса Тоот обыскал всю квартиру, по не обнаружил ничего интересного. Бела Надь, судя по всему, не хранил фотографий, старых писем и счетов, а если и держал, то в другом месте. Везде были только самые необходимые вещи, а их равнодушный порядок очень скоро просто-напросто утомил капитана. Около десяти он уже вышел из квартиры Надя, закрыл дверь и отдал ключ консьержке. От нее он узнал адрес ресторанчика и отправился в путь.
Заведение это находилось через две улицы, надо было лишь пройти вниз буквально несколько сот метров. «Винный погребок» располагался на углу; неоновая вывеска, часть букв которой не горела, напоминала подгулявшую компанию выпивох, выходящих из любимого заведения в час закрытия, поддерживая друг друга. Ресторанчик располагался в подвале, там было сильно накурено и пахло затхлостью. В первом, довольно просторном зале были устроены боксы, отделенные друг от друга перегородками из узорчатого розоватого стекла – дешевой стилизации под витражи; боксы едва освещались тусклым светом слабых лампочек. Ресторанчик был набит битком, свободных мест почти не оставалось. Тоот внимательно огляделся по сторонам и направился к кабинету, отделенному от общего зала бархатным занавесом. Официант вежливо, но весьма решительно остановил его.
– Прошу прощения, господин, там спецобслуживание.
– Я просто хотел узнать, мой приятель Бела Надь там пли уже ушел?
– Так вы друг Белы Надя? Тогда проходите, пожалуйста, я сейчас принесу стул.
– Не надо, я лучше в этом зале его подожду. Когда вы закрываете?
– В одиннадцать. Чем могу служить? Что вам подать?
Тоот заказал «пепси-колу» и залез в крайний, у самого занавеса, небольшой бокс, расположившись рядом с тремя молодыми людьми. Невольно он прислушивался к их довольно пошлому разговору, который своим монотонным звучанием нагонял на капитана сон. Усилием воли он отвлекся от их беседы и сосредоточился на звуках, доносящихся из кабинета. Вначале он слышал лишь гул обычного разговора, раскаты внезапного хохота, выкрики, тупые удары массивных пивных кружек, звон винных бокалов, потом постепенно начал различать и отдельные фразы.
– А сейчас – гвоздь программы нашего вечера. Слушаем стихи!
На секунду установилась тишина, потом отодвинули стул.
– Увы, сегодня мне нечем вас удивить.
– Начинай! Просим!
– Дамы и господа, – продолжил тот же голос, – позвольте мне прочитать последнее стихотворение. Я назвал его «Если я состарюсь». На самом деле этого никогда не случится, но именно это и придает ему пикантность.
Тоот узнал голос Белы Надя.
Бела Надь начал декламировать. Голос его то поднимался, то внезапно падал, переходя в шепот, то плакал, то смеялся – как того требовал текст. Тоот был изумлен. Рифмы были правильными и даже красивыми, а отнюдь не вымученными. Затем Бела Надь прочитал два стихотворения какого-то поэта, Тоот слышал их однажды. Он встал, осторожно приблизился к занавесу и заглянул внутрь кабинета. В комнате сидели человек пятнадцать. Женщин было только четверо, остальные – подвыпившие, но весьма импозантные мужчины в возрасте от тридцати до сорока. Бела Надь закончил свое «выступление», поклонился и медленно сел под громкие аплодисменты присутствующих. Пожалуй, только он один выделялся из всех внешним видом. На нем были грязные джинсы и мятый свитер какого-то неопределенного цвета; волосы, которые Тоот привык видеть вымытыми и тщательно уложенными, были дико взлохмачены и вид имели крайне неопрятный. Если бы Тоот сейчас встретил Белу Надя на улице, он просто не узнал бы его и прошел мимо. Тоот опустил занавес и вернулся на место. Приблизительно через четверть часа компания начала расходиться по домам. Бела Надь вышел одним из последних. Когда он проходил мимо, Тоот потянул его за рукав плаща. Надь удивленно воззрился на капитана.
– Вы… вы что здесь делаете?
– Мне надо с вами поговорить.
Надь бросил тревожный взгляд в сторону своих приятелей.
– Хорошо, но только не здесь.
Тоот расплатился с официантом и вместе со всеми вышел из ресторанчика. На лице Белы Надя застыла неестественная улыбка; подняв руку, он приветливо попрощался со своими почитателями, словно уставший актер с поклонниками после премьеры прекрасно сыгранного спектакля. Потом он так быстро понесся вперед, что Тоот едва поспевал за ним.
– Как вы меня здесь отыскали?
– Консьержка помогла.
Надь довольно грязно выругался себе под нос.
– Что означает весь этот фокус-покус в таком хлеву? – Вместо ответа последовал презрительный взгляд.
– Это общество моих старых друзей. Мы собираемся регулярно, раз в две недели. Уже лет пятнадцать.
– Вы поэт?
– Года два назад увлекся стихами. Почувствовал в себе талант. В этой компании в основном простые ребята, друзья детства, мы вместе когда-то гоняли мяч, потом ухаживали за соседскими девчонками.
– Компания довольно разношерстная.
– Нас связывает общий интерес.
– Что же именно?
– Пиво.
– И все?
– Человеку необходим какой-то коллектив. Если я осознаю, что я кому-то нужен, для кого-то интересен, у меня появляется цель.
– А работа?
– Меня в любой момент может заменить другой бюрократ. А в этом обществе я незаменим. Ведь именно я заговорил о стихах, о поэзии, до этого ребята рассуждали о всяком свинстве.
– Что вы под этим подразумеваете?
– Футбол, секс, жратва.
С этими словами он скромно улыбнулся.
– Я принес им культуру.
– И как они относятся к стихам?
– Неплохо. Правда, бывает, у меня нет вдохновения. Тогда я читаю Арпада Леви, я его наизусть знаю. Но думаю, вас-то не поэзия интересует. Или вы хотите написать монографию о моем творчестве?
– Любопытно было бы. И о вашей психологии тоже. Бела Надь внезапно остановился и довольно грубо схватил Тоота за руку.
– Что вы сказали?!
Тоот резко сбросил руку собеседника.
– Что слышали! О высокопоставленном чиновнике из министерства, точном, претенциозном, элегантно одевающемся холостяке, чья жизнь подчинена строгому распорядку. В душе же этого человека живет другой, которому не нравится серенькое существование, и он ищет возможность реализовать себя. Так рождается в нем странная двойственность. Существует даже длинное иностранное слово, обозначающее эту болезнь. Кажется, латинское.
– На вашем месте я бы не стал произносить его.
– Как хотите. Да и к чему, вы же его и так знаете.
– Чего вы добиваетесь?
В этот момент они вошли в дом; «поэт» залез в карман и стал торопливо в нем рыться.
– Я просто подумал, вдруг у этого человека возможность проявить себя осуществляется не только через поэзию, вдруг существует еще кратер для выхода бурлящей внутри лавы?
– Понимаю, на что вы намекаете.
– Да, я имею в виду исчезновение Шандора Варги. Наверняка ему помогли исчезнуть, и кто-то тщательно замел следы.
– Неужели вы полагаете, что я замешан в этом? Шандор был моим лучшим другом.
– Миллионы людей устраивали более чем странные вещи со своими лучшими друзьями. Человек попадает в неприятную историю, материальные затруднения, неудачная любовь…
– Вы считаете, нечто подобное произошло и со мной? Это просто смехотворно. Что вы обо мне знаете? Практически ничего.
– Точнее говоря, узнаю все больше и больше. Как и о Шандоре Варге. Я уже выяснил: посредством разного рода незаконных операций Шандор Варга зарабатывал очень кругленькую сумму, которую, судя по всему, обменивал на валюту. Как вы думаете, для чего?
– Наверное, собирался продать дороже, чем купил.
– Логичное объяснение. Но есть еще несколько версий. Самое же интересное в том, что стоило мне начать расследование этого почти забытого дела, как кто-то тут же приступил к действиям. И этот человек весьма неразборчив в средствах. Вы слышали, что стряслось с Шебештеном Селешем?
– Нет.
– Позавчера ему перерезали глотку.
Тоот даже при тусклом свете уличного фонаря отчетливо увидел, как от лица Белы Надя отлила кровь.
– Нет, неправда…
Если он сыграл, то сделал это мастерски.
Капитан подробно рассказал обо всем, что обнаружил.
– И еще: другой его хороший знакомый – Элек Фенеш пропал. Так же, как Шандор Варга. И вполне возможно, его не найдут никогда. Как думаете, не пришло ли время поведать обо всем, что вам известно?
Бела Надь повесил голову.
– Я ничего не знаю. Тоот кивнул.
– Я вовсе не собираюсь принуждать вас. Хватит. Но дам вам добрый совет: будьте предельно осторожны!
Неожиданно в Наде проснулась храбрость, он расплылся в улыбке и небрежно обронил:
– Я не нуждаюсь в ваших советах. С чего это я должен осторожничать?!
Тоот махнул ему на прощание.
– Вам конец. Что бы вы ни предпринимали – конец! Лицо Белы Надя было усталым, напряженным и очень бледным…
18
Проснулся Тоот часов в десять. Несколько секунд его взгляд бессмысленно блуждал по пустой комнате. С трудом Тоот сообразил, что ночевал дома. К одиннадцати капитан был уже одет, вышел из квартиры и спустился к автомобилю. Он собирался нанести последний визит в область Т.
В начале четвертого появились беркечские холмы. Вся местность была как на ладони, словно макет для тактических занятий в офицерском училище – отчетливо были видны долины, реки, низменности; на фоне голубого неба, по которому, словно айсберги, плыли белоснежные, подсвеченные солнцем облака, возвышались горы. Было ясно и холодно.
На Тёрёкварском холме зеленой травы становилось все меньше, а та, которая совсем недавно только пожелтела, теперь окрасилась в рыжевато-коричневые тона. Глубокая осень наступала па луга, кустарники и леса, покрывавшие склоны холмов и гор. Тоот остановил машину, достал пальто, небольшой сверток, захлопнул дверцу и двинулся вверх.
Дверь дома оказалась запертой. Тоот решил подождать. Он уселся на колоду, неподалеку от козел с пилой и начал прикидывать, сколько сухих листьев поместится на небольшом, в несколько квадратных метров, участке двора, лишенном всякой растительности. Приблизительно часа через полтора, когда солнце уже клонилось к закату, он увидел длинную тень Мачаи, которая, опередив хозяина, появилась во дворе.
– Я привез вашу рубашку. Хозяин молча взял сверток.
– И вы только ради этого тащились в такую даль?
– Нет. У меня есть несколько вопросов; кроме того, я сам хочу кое-что вам рассказать.
Мачаи кивнул и равнодушно предложил:
– Пошли в дом.
Он открыл входную дверь, пропустил Тоота вперед, но тут же придержал его за плечо, когда он направился в сторону большой комнаты.
– Не туда. Давайте на кухне поговорим.
– Что же такое вы там прячете?
– У меня там женщина.
Тоот решительно шагнул к двери.
– Очень хорошо. Мне и с ней следует поговорить. Мачаи протянул руку, пытаясь помешать, но потом передумал и отступил с кривой усмешкой на губах.
– Хорошо. Но постарайтесь быть поделикатнее, она очень чувствительна.
Тоот распахнул дверь. Комната напоминала горницу крестьянского дома: утрамбованный земляной пол, простая, грубоватая мебель, среди которой бросалось в глаза огромное, с высокой спинкой желтое кожаное кресло. В нем сидела женщина. Она была в чем мать родила, длинные волосы спускались на плечи. Женщина весело улыбалась, глядя на посетителя. Тоот в смущении попятился.
– Прошу прощения, – пробормотал он, – я не думал…
И вдруг глаза его едва не вылезли из орбит. Он решительно шагнул к креслу.
– Это же кукла! Пластиковая кукла.
– Я назвал ее Глорией, – проговорил у него за спиной Мачаи.
– Зачем она вам?
– А вдруг пригодится?
– Может, лучше поговорим о супруге Шандора Варги?
– Итак, вы знаете и об этом. Все равно. В прошлый раз она допекала меня до тех пор, пока я не согласился узаконить наши отношения. Чтобы она оставила меня в покое. Но у меня и в мыслях не было возвращаться к людям. Когда она приедет в следующий раз, я предложу ей порвать нашу связь. – Он выдержал небольшую паузу, а потом кивнул в сторону куклы.
– И с этой у меня отношения наладятся. Для всего надо время.
– Вы не совсем нормальны?
– Разумеется, не совсем. Был бы нормальным человеком, так с восьми утра до пяти вечера маршировал бы под команды своего начальника, а оставшееся время мною бы жена распоряжалась.
Тоот неудовлетворенно покачал головой.
– Нет смысла убеждать друг друга. Я хочу рассказать вам то, что узнал о Шандоре Варге.
– Мне? Какое мне до этого дело? Сделайте отчет своим начальникам.
– Сделаю в свое время. Я вам хочу рассказать кое-что, чтобы вы дополнили мои предположения.
– Не знаю, смогу ли. Но давайте попробуем.
– Шандор. Варга лет пять-шесть тому назад решил сбежать на Запад. По каким причинам, остается лишь догадываться. Вероятно, из-за жены он ощущал дома определенную дискомфортность. А может, ему казалось, что в нашей небольшой стране он не сможет в полной мере реализовать свои амбиции? Это теперь не имеет значения. Деньги, нажитые с помощью всевозможных махинаций, он вложил в покупку валюты. В течение шести лет копил деньги для того, чтобы за рубежом было с чего начать. По моим подсчетам, у него набралось сорок-пятьдесят тысяч долларов.
– Перед этими цифрами вы вполне можете поставить единицу.
– Сто сорок – сто пятьдесят тысяч?!
– Меня Варга считал заслуживающим доверия и уважения дураком, которому деньги не нужны, потому что он не знает, что с ними делать. Мне кажется, я был единственным человеком, которому он по-настоящему доверял.
– Поэтому он и приехал к вам на последние три дня перед исчезновением?
– Откуда вам известно об этом?
– Продавец сельского магазинчика рассказал мне, что вы, вопреки своим привычкам, месяца два назад накупили множество мясных продуктов. Уверен, что вы не сами их ели.
– Верно. Я покупал их для Варги. Но пробыл он у меня не три дня, а целую неделю.
– Выходит, первую неделю после исчезновения он провел у вас? Почему?
– Он договорился, что Сабо – шофер фургона, – приедет сюда двадцать второго и заберет его с собой. Но нервы у Шани сдали, он чувствовал, что полиция напала на его след и его вот-вот могут арестовать. Поэтому он спрятался в надежном месте, где никто его не смог бы отыскать.
– И исчез на неделю раньше намеченного срока?
– Совершенно верно. И все время находился здесь. Самое трудное оказалось не пускать сюда его жену. Мне пришлось соврать Маргит, что я уезжаю в Будапешт.
– Думаю, Сабо не бесплатно взялся перевезти его через границу?
– За пять тысяч долларов. Но Шани был Мужик башковитый. Он сказал Сабо, что все его деньги уже переведены на Запад и что он расплатится с ним в Австрии. Он шел ва-банк. Разумеется, деньги были при нем, в старом портфеле, среди белья, в жестяной банке. Но Варга не хотел искушать Сабо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18