И все с помощью компьютерного моделирования.– О. четко сформулировал! Надо записать, в рекламу пойдет.– В какую рекламу?– А вот тут подходим к сути моего предложения. Тебе не надоело на дядю работать?– Как сказать, была у меня такая мысль…– Вот видишь, и у тебя тоже. А предложение заключается в следующем. У моей жены есть родственник в США. Уехал еще при Брежневе, просто не вернулся с конференции. По специальности он биохимик, у него уже докторская после защиты на утверждении в ВАКе лежала, кое какие связи в научном мире были, так что работу он там нашел без проблем. А занимался он исследованием генома человека. И вот позавчера приехал в Москву, тоже на конференцию…– Случайно теперь здесь оставаться не собирается?– пошутил Николай.– Да нет, он посмотрел, что у нас творится, и предложил мне уехать в Штаты, но уехать не просто так, а, собрав несколько толковых ребят, чтобы организовать там фирму по разработке программного обеспечения для генетических исследований и приложений на их основе. Он берется обеспечить вызовы, получение рабочих виз и прочие организационные моменты. Дело очень перспективное. Он утверждает, что получить деньги под такие разработки сейчас очень легко.– Интересно, конечно, но мне-то какая разница, что здесь на чьего-то дядю работать, что там на твоего.– Ну, во-первых, там и здесь – это уже две большие разницы. Во-вторых, он не жлоб и предлагает, чтобы ядро так сказать фирмы участвовало не только в качестве разработчиков, но и в качестве совладельцев фирмы. Как он утверждает, через пять-шесть лет все мы будем миллионерами.– Это как у Маршака? «…владельцы заводов, газет, пароходов»? Естественно и он тоже с нами?– Если ты о том, что он будет в деле, то это уж само собой, а значит и в прибылях тоже. Только у него уже сейчас несколько миллионов есть, он два патента там получил на свои разработки и весьма успешно их продал. Кстати, тебя я понимаю, здесь ничего не держит? Ты же вроде не женат?– Тут загвоздка, у меня, понимаешь, серьезные проблемы, и как раз, в частности, с этим связаны.– Это как, подружка залетела что ли?– Да нет, долгая история, хотя и началась недавно.– Это поэтому тебя неделю на работе не было?– Не совсем так, ты извини, я со всем этим сам должен разобраться, пока рассказывать ничего не могу. Но предложение твое меня, скажем, заинтересовало. Как там с временными рамками-то?– В пределах месяца терпит.– Хорошо, в ближайшее время позвоню, а пока пойду увольняться.Процесс увольнения прошел на редкость быстро и гладко, и через два часа Николай покинул офис с небольшой коробкой в руках, в которой лежала стопка книг и пара коробок с дискетами. По дороге к машине он подошел к газетному киоску и на верхней газете в лежащей ближе всего к продавцу пачке вдруг увидел фотографию со знакомым лицом. У него сразу тревожно заколотилось сердце, и вспотели ладони. Заголовок над фотографией гласил – «Пахан в папахе!». Николай купил газету, сел в машину и бегло прочитал большую статью журналиста Ольшанского о полковнике Смолине. Минут пять он после этого сидел не двигаясь и обдумывал ситуацию. Трудно было, конечно, судить, какие действия после публикации предпримут на Петровке, но если у Ольшанского и в самом деле есть доказательный материал по всем эпизодам, упомянутым в статье, то дело по убийству Смолина постараются закрыть как можно быстрее. А сомневаться в наличии доказательств повода не было. В послесловии к статье говорилось, что в связи с потенциальной опасностью для автора статьи, он на некоторое время укрылся в надежном месте, и даже редакции о его местопребывании ничего не известно, но все собранные документы доступны и могут быть предъявлены по требованию компетентных органов.Николай остановился невдалеке от вестибюля станции метро «Новослободская» и пошел позвонить из автомата Алексею Аполлоновичу, однако опять ничего кроме длинных гудков в трубке не услышал. А он хорошо помнил, что ювелир собирался сегодня плотно поработать с гарнитуром. Может быть, он все-таки уехал с Людой встречать ее родителей? Но их самолет уже три часа как должен прибыть. Может, тогда он у них дома? Хотя странно, конечно, чего бы вдруг он забросил срочную работу, которой собирался заняться. Поколебавшись, Николай набрал номер телефона Люды, но там тоже никто не брал трубку. Он попытался убедить себя, что ничего необычного не произошло. В конце концов, мог задержаться самолет, только вот рейс у них был компании Pan American, а те такого себе не позволяют. Ну, могли заехать куда-нибудь по дороге отметить встречу, хотя нет, это вряд ли. После восьмичасового перелета и резкой смены часовых поясов больше всего хочется лечь в ванну и потом всласть отоспаться, это он знал на себе. Он попытался дозвониться до справочной, но «09» был беспросветно занят. Промучившись минут пять, Николай подошел к к газетному киоску и попросил продавца показать справочник «Желтые страницы». Продавец, бубня себе под нос, что вот, мол, повадились на халяву пользоваться телефонным справочником, отказался дать толстый желтый уже слегка потрепанный том, пришлось купить его. Справочная аэропорта, конечно, тоже была занята. Тогда Николай нашел в справочнике телефон представительства компании Pan American и моментально туда дозвонился. Девушка на том конце линии с удовольствием сообщила, что самолет, как обычно, прибыл вовремя. Николай на ходу выдумал историю о родителях невесты, которых он почему-то не встретил в зале прилета, хотя неоднократно давал объявления по радио. Девушка сказала, что вообще-то она не вправе давать информацию о пассажирах, но Николай, подбавив слезы в голосе, сказал, что свадьба может сорваться, наплел еще какой-то сентиментальной чепухи, назвал фамилию Людиных родителей и получил подтверждение о вылете их этим рейсом. Оставив справочник на полочке возле телефона, Николай направился к выходу. Возле самой двери его обогнал шустрый парнишка в потрепанных джинсах со знакомым желтым томом под мышкой. Когда Николай вышел на улицу, тот уже бойко предлагал справочник со скидкой многочисленным прохожим. Судя по тому, что, когда Николай подходил к машине, парнишка опять проскочил мимо него, уже не будучи обременен поклажей, торговая сессия ему явно удалась.Николай заехал в знакомый универсам возле пруда, чтобы купить чего-нибудь поесть, дома после посещения незваных гостей было шаром покати. В голове у него, как он ни старался себя успокаивать, крутились многочисленные варианты возможных событий. Нет, нет, да и проскакивали мысли о том, что «Дядя Леша» мог элементарно кинуть его. Он мог и сговориться с пресловутым Леонидом. Что им мог сделать Николай? Да ничего, разве что набить физиономию, подкараулив как-нибудь, так это себе дороже станет. Все на честном слове держится. А может они все в сговоре, – мелькнуло вдруг у него в голове, – и Люда и ее родители? Ну, брат… это уже на уровне шизофрении.Выйдя из прохладного зала универсама на пыльную раскаленную улицу, он засмотрелся на мальчишек купающихся в пруду. Захотелось и самому вот так же с разбегу броситься в чистую прохладную воду, но он-то в отличие от мальчишек понимал, что это все не более чем мираж. То есть пруд, конечно, реально существовал, но вода там была грязной, на берегу давно стояли щиты с надписями, запрещающими купаться, поверху плавали пустые пластиковые бутылки, обрывки полиэтиленовых пакетов и всевозможной упаковки. Но ни мальчишки, поднимающие тучи брызг, ни рыболовы, усеявшие прибрежные откосы этого, казалось, не замечали. Ребята барахтались, получая море удовольствия, рыбаки время от времени вытаскивали из воды большеголовых ротанов, заселивших в последнее время чуть ли не все водоемы в Подмосковье, и исправно складывали их в прозрачные полиэтиленовые пакеты, наполненные водой. Наверно, они даже кормили своих кошек этой рыбой, дай им бог здоровья. Николаю невольно пришло в голову, что и вся жизнь, в общем-то, представляет собой большей частью такой вот мираж. Каждый выстраивает для себя свой маленький, в меру сил комфортный и удобный мирок и живет в нем. Вроде люди и вместе, а на самом деле так далеки друг от друга, как будто находятся в разных вселенных, поэтому так трудно бывает понять даже того, кто всю жизнь вроде бы находится с тобой рядом.Будучи погружен в столь невеселые и слегка даже философские размышления, Николай подъехал к подъезду своего дома, поднялся к себе и сразу же взялся за телефон. Однако по-прежнему ни у Люды, ни у Николая Аполлоновича никто к телефону не подошел. Он включил спикерфон, поставил режим автодозвона на номера Алексея Аполлоновича и Люды и пошел на кухню приготовить что-нибудь поесть. Уже и послеобеденный кофе был выпит, а в тишине квартиры динамик телефона все еще издавал тоскливые серии длинных гудков, перемежаемые щелчками набора номера. Наконец Николай подошел к телефону и сбросил автодозвон. Время подходило к шести вечера, и стало ясно, что случилось что-то необычное. Он попытался проанализировать различные варианты своих действий. Продолжать дозваниваться? Но перспектива сидеть в пустой квартире и слушать, как набираются номера, мягко говоря, не радовала. Съездить домой к Люде или Алексею Аполлоновичу? Но это вряд ли что даст. Если бы они были дома, то кто-нибудь обязательно отозвался бы. Что остается? Ну да, бюро несчастных случаев, или как там называется это заведение. Он набрал «09», минут пять слушал надоедливую мелодию, перемежаемую просьбами не вешать трубку. Наконец оператор отозвалась, дала номер бюро, но там было постоянно занято.Николай опять поставил автодозвон, сел в кресло, включил телевизор и стал бездумно переключать каналы. Остановился на новостях, где показывали толпу, собравшуюся возле головного офиса МММ. Если в понедельник там еще пытались соблюсти хорошую мину при плохой игре, то теперь диктор бодрым голосом сообщал, что котировка акций МММ снижена почти в сто раз. Корреспондент пытался взять интервью у кого-нибудь, но люди, кто со злыми, кто с отчаявшимися лицами, то отталкивали микрофон, то бросали короткие реплики, в основном заглушаемые в эфире коротким писком, означавшим использование в качестве ответа русского мата. Только одна женщина с зареванным лицом уцепилась одной рукой за микрофон, другой за рукав телевизионщика, как будто ожидала от него немедленной помощи. Сбивчиво выкрикивая сквозь слезы слова, она рассказала, что ее семья продала квартиру и вложила все деньги в акции. Ошалевший корреспондент, бормоча что-то невнятное, с трудом вывинтил микрофон у нее из рук, но она успела отчаянно крикнуть напоследок, – Как же нам теперь жить, помогите же кто-нибудь!Картинка переключилась. Диктор тем же бодрым голосом, но уже на фоне самого себя в студии, сообщил, что из-за событий вокруг МММ уже произошло несколько случаев самоубийств.В это время длинные гудки в динамике телефона сменились женским голосом. Николай бросился к трубке. После короткого разговора он узнал, что никаких несчастных случаев с названными им лицами не зафиксировано. Тут Николай облегченно вздохнул, но, как оказалось, большая часть сведений о происшествиях текущего дня поступает только к вечеру.День, залитый летним зноем, тянулся нескончаемо долго. Залетевшая оса, нудно звеня, билась об оконное стекло, упорно не замечая распахнутую рядом балконную дверь. Николай скатал в трубочку газету, улучив момент, шлепнул по стеклу. Раздавленная оса прилипла к фотографии полковника Смолина. Она еще чуть шевелила лапками и пыталась согнуть брюшко в надежде ужалить врага, но ей мешали выдавленные и прилипшие к газете внутренности. Николай вдруг вспомнил полковника, который, так же согнувшись, дергался на полу с развороченным животом, и внезапно ему стало плохо. Он едва успел добежать до туалета. Приступы рвоты шли один за другим, пока в желудке хоть что-то оставалось. Вконец обессиленный он едва смог умыться и почистить зубы. Ничего уже не хотелось дожидаться, оставалось только одно желание – забыть все. Он с трудом нашел две оставшихся последними таблетки снотворного, принял сразу обе и повалился на диван, накрывшись сдернутым с него пледом. Глава 231994 год, Москва, четверг, 21 июля Сон его был тяжелым и неприятным, что-то снилось, но как сквозь туман, он не узнавал лиц, не понимал происходящего с ними. Когда он, взмокший и обессиленный, открыл глаза, на часах была половина двенадцатого, комнату заливал беспощадный солнечный свет. В себя он пришел только после холодного душа и большой чашки крепкого кофе. Однако вместо того, чтобы взяться за телефон, Николай почему-то вдруг неожиданно для себя решил прибраться в квартире. Откуда-то внезапно возникла бредовая (как он думал, отстраненно анализируя ситуацию какой-то частью своего сознания) мысль, что если в квартире все будет в порядке, то все нормально будет и у него. Он тщательно вымыл посуду, скрупулезно оттирая с содой малейшие признаки застарелых пятен, загрузил стиральную машину, затем пропылесосил и помыл пол. После этого снова пришлось пойти в душ, после чего он побрился и погладил легкий летний костюм. Одевшись, он подошел к зеркалу, посмотрел на себя и сам себе же скептически ухмыльнулся, – Ну, что ты валяешь дурака! Ты же великолепно понимаешь, что просто оттягиваешь момент, после которого все станет ясно, и так же великолепно понимаешь, что случилось что-то непредвиденное, и одень костюм, хоть от Армани, хоть от Адама, шансов на благоприятный вариант развития событий у тебя ноль!Разозлившись, он набрал номер Алексея Аполлоновича. Как и вчера в трубке долго звучали длинные гудки. Точно так же никто не ответил и по телефону Люды. Тут Николай почувствовал, что у него начинают дрожать руки, и его, несмотря на жаркий день, слегка знобит. Он нашел в ежедневнике записанный вчера номер телефона бюро информации о несчастных случаях и поставил аппарат на автодозвон.Пробиться ему удалось только через полчаса. Пожилая женщина-оператор долго выясняла, кем он приходится разыскиваемым лицам, а когда он сказал, что Люда – его невеста, то оператор, вместо того, чтобы искать информацию, начала допытываться, почему он не знает, как зовут его будущих тещу и тестя. Николай чуть было не вспылил, но сдержался и вместо ответа спросил собеседницу, на какой день она познакомила своего жениха с родителями. Оператор надолго замолчала. Николай, испугавшись, что она отвлеклась на воспоминания о неблизких уже событиях, несколько раз дунул в трубку.– Вы что дуете, у меня и так уши от вас за целый день болят. Ждите спокойно, я записи просматриваю.Через несколько минут ее голос опять прорезался в трубке, – Вот, нашла. Записать есть чем?– Ну, да. А что случилось?– Они вчера втроем попали в автомобильную аварию в районе Лобни, доставлены в третью городскую больницу в той же Лобне. Запишите номер, по которому надо позвонить.– Хорошо, записал, а что с ними, они сильно пострадали?!– У нас таких сведений не бывает. Звоните, там все скажут.– А не было там с ними четвертого, Алексей Аполлонович его зовут.– Может и был, но его никуда не отвозили, не зарегистрировано.Николай непослушными пальцами набирал номер. Первый раз он попал не туда. Какая-то бабка уже вознамерилась выспросить, кто он такой и как узнал про то, что у нее есть телефон, но он уже быстро снова набирал номер больницы. Долго шли длинные гудки, Николай терпеливо ждал, он хорошо помнил нервную суету, которая царила в регистратуре районной поликлиники, где две медсестры умудрялись выдавать талоны на прием к врачам, искать карты пациентов и в промежутках говорить по постоянно звонящим телефонам. Вот и сейчас он ожидал, что трубку снимет столь же запаренная суетой нервная медсестра. Но голос ответившей женщины был на удивление спокоен.– Да, поступили к нам такие. Мы уж боялись, что они у нас надолго задержатся. Домой звонили, а никто трубку не берет, видно всей семьей к нам угодили. Теперь, чтобы все оформить, надо их паспорта российские подвезти, да одежду. Забирать-то когда будете?Простой вопрос этот вызвал ступор у Николая. Если им нужна одежда, значит, в аварии они пострадали сильно. Тогда откуда он, Николай может знать, когда их забирать из больницы? Наверное, когда вылечатся. Или может их надо перевезти в какую-нибудь московскую больницу? Бред какой-то, это ему должны сказать, что и как. И где, кстати, взять паспорта? Конечно, если Люда даст ему ключ, то проблем никаких. Два раза до Лобни и обратно, это до вечера спокойно можно обернуться. Об Алексее Аполлоновиче он больше и не вспоминал.Тут лихорадочный ход его мыслей был прерван окликом в трубке, – Эй, мужчина, вам там что, плохо?– Простите, я не понял, почему я должен решить, когда их забирать. Я бы хотел сначала с врачом поговорить.– А чего с ним говорить? У всех сочетанные травмы, несовместимые с жизнью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33