FuckYouBill







1





Денисова Ольга
Черный цветок


Есеня Жмурен
ок по прозвищу Балуй шестнадцати лет живет в городе Олехове: пьет, гуляет
и развлекается, пока в руки ему не попадает медальон, отнимающий таланты
у простых людей и отдающий их «благородным», превращая простого человек
а в «ущербного». «Вольные люди» - разбойники - много лет хотят его найти и о
ткрыть. Из года в год исполняется «последняя заповедь вольного человека
» - когда красный луч заглянет тебе в глаза, ты должен сказать: «Когда-нибу
дь Харалуг откроет медальон». И разбойники верят, что давно умерший их пр
едводитель поднимется из могилы и восстановит справедливость.
Книга о любви детей и родителей, о бедности и богатстве, с тяжелым, двусмыс
ленным финалом.









Оглавление

Балуй. М
онетка. 4


Балуй. О
тливка 14


Избор. Д
омашний арест 21


Балуй. Б
егство. 25


Мудросл
ов. Отливка. 31


Балуй. К
Избору. 36


Жмур. К р
азбойникам 40


Избор. М
едальон. 42


Балуй. К
вольным людям. 44


Балуй. У
вольных людей 51


Избор. В
лесу 60

Балуй. П
еремена мест 63


Жмур. Со
мнения 69


Балуй. П
ереход 71


Избор. К
обруч 79

Балуй. М
едальон 80


Балуй. К
обруч 84

Полоз. В
тюрьме. 92


Балуй. М
астерские 94


Жмур. Во
споминания 102


Балуй. И
збор. 106

Балуй. В
Урдию 116

Балуй. Г
ород Урд 121


Балуй. Н
а берегу 125


Избор. У
бийца и вор 129


Балуй. У
Улича 131

Балуй. В
порту 141

Балуй. В
поисках 147


Избор. В
Олехов 153


Балуй. Х
аралуг 154


Балуй. Д
омой 160

Огнезар
. Допросы 166


Балуй. В
тюрьме 169


Полоз.О
лехов 170

Огнезар
. Гусиные ножки 172


Полоз. М
алый сход 174


Жмур. В т
юрьме 179

Балуй. Д
ома 190






Балуй. Мо
нетка.

Есеня Жмурёнок по прозвищу Балуй , веселый
шестнадцатилетний парень, возвраща
лся с базара в компании друз
ей , предвкушая приятно
е в ремяпровождение за кружкой пива. Он был темноволосы
м, вихрастым, среднего роста и на лицо не столько симпатичным, сколько оба
ятельным. Одежда его не отличалась оригинальностью Ц
полотняная подпоясанная рубаха и широкие штаны, низ которых подметал де
ревянную мостовую базара. Очевидно, обуви он не носил. В
ел он себя, как обычно, довольно развязно
, чем вызывал восхищение тов
арищей и косые взгляды порядочных людей, наводнивших базар.
Ему нравились собственные шутки Ц свистнуть в ухо солидному т
олстому дядьке, чтобы тот смешно под
прыгнул от неожиданности, или кинуть репейник в горделиво выгнутую спин
у какой-нибудь поч тенной матроны , т
ак чтобы она этого не заметила, или запрыгнуть на тележ
ку с товаром, которую, отдуваясь, тащил за собой чей-нибудь работник, и про
катиться несколько метров, пока тот не заметит его и не начнет ругаться н
еприличными словами. Запас его шалостей не истощался никогда, впрочем, з
лобными они не были Ц Есеня не обижал слабых, а если и и
скал повода подраться, то только с теми, кто явно превос
ходил его по росту: этим он лишний раз доказывал окружающим свое бесстра
шие и гордый нрав.
Настроение у него было отличным Ц н
е так часто ему отламывалось столько медяков сразу
, чтобы он мог не только выпить сам, но
угостить товарищей
. Лавочник Жидята, не смотря на свое прозвище, в этот раз оказался
щедрым Ц так ему понравился кинжал ,
ко торый отец Есени выковал по его за
казу.
- Жидята должен отдать тебе один золотой и четыре сереб
ряника, - строго напутствовал его отец, зная о том, как безалаберно
Есеня относится к деньгам, - если даст мень
ше Ц нож не отдавай, я сам к нему пойду. Если сверху добавит медяков Ц ост
авь себе, так и быть.
Есеня слушал его в
ызывающе позевывая. Конечно, он
и не думал медяки отдавать отцу, даже если бы тот потребовал
Ц соврал бы, что Жидята их не дал. Ска
зали Ц золотой и четыре серебряника, что еще надо? Жидя
та же отсыпал десяток медяков сверху, и долго восхищенно рассматривал
кинжал , наклоняя лезвие под разными у
глами к с вету . Еще б
ы! Ведь это т булат в
арил сам благородный
Мудросл о в! Есеня, правда, сч
итал, что в рецепте есть некоторые изъяны, но кто бы стал его слушать? Он па
ру раз заикался отцу о своих идеях на этот счет, но отец только топал ногам
и и орал что-то про свиные рыла и калашный ряд.
Не то чтобы Есеня ненавидел отца. Может быть, в глубине д
уши он его даже любил, но так глубоко, что никогда не вспоминал об этом. В де
тстве он как-то мирился с его существованием, став же постарше, с трудом ст
ал выносить крутой отцовский нрав и его постоянное желание заставить Ес
еню себя уважать. И чем больше отец прилагал к этому усилий, тем сильней Ес
еня старался выразить ему презрение
. Хотя, несомненно, отец его был челове
ком уважаемым , и всякий в городе знал, где живет кузнец Ж
мур. Но Есеня плевал на всех, он имел собств
енное мнение по любому вопросу, и этого отец тоже никак не мог ем
у простить.
Единственное, что Есеня хотел бы унаследовать от отца
Ц это рост и телосложение. Но как назло родился он похожим на мать
Ц худенькую, субтильную шатенку маленького роста. От матер
и же достались ему и глаза Ц цвета темного янтаря с зелеными прожилками.
Конечно, ни худеньким, ни субтильным Есеня не был, и на рост не жаловался, н
о до отца недотягивал целой головы.
Ребята проталкивались сквозь толпу на базаре, посматр
ивая по сторонам и принюхиваясь к ароматам копченой рыбы, горячих пирого
в и жареного мяса. И хотя Есеня был голоден всегда, тратить деньги на еду с
читал серьезной ошибкой Ц дома худо-бедно накормят, а вот пива точно не
нальют . Впрочем, не так уж
худо его кормили: если бы он чаще
появлялся дома, а не старался убежать оттуда
при первой же возможности, то,
наверное, давно бы растолстел. Среди прост
ых людей едва ли нашлась бы семья богаче кузнеца Жмура.

- Ой, лишенько-о-о-о! Ц раздался вой почти у самого уха, - ой, детушки мои, дету
шки-и-и-и! Ой, украли, украли, все украли!

Маленькая худенькая горшечница с жидкими белыми кудр
яшками под смешным чепцом, наверняка приехавшая из дер
евни только чтобы продать свой нехитрый товар, заламы
вала руки и показывала всем вокруг обрезанный ремешок Ц все, что остало
сь от кошелька. Она уже свернула свой лоток Ц нескольк
о горшочков стояло на маленькой тележке рядом с ней. Ба
зар ей посочувствовал Ц со
всяким же может случиться.
- Житья от воров не стало!
- Последнее заберут и не поморщатся!
- Сволочи, нигде прохода нет!
- Что ж ты, мать, за деньгами не смотришь?
Люди трогали руками свои кошельки, надеясь удостовериться, что их сия ча
ша миновала, вздыхали с облегчением и старались отойти подальше от рыдаю
щей горшечницы.
- Все, все до медяшечки последней! Целый месяц работы! Чем я буду детушек те
перь кормить! Мало того, что я вдова горемычная, и за мужика и за бабу в семь
е, так ведь еще надо же!
Люди сочувствовали. Горшечница опустилась на колени и зарыдала без слов
Ц громко, надрывно, хватаясь руками за свои жидкие вол
осы и царапая лицо.
- Пошли, - дернул Есеню за руку Звяга, - ч
его глазеть-то?
Есеня вырвал руку и ничего не ответил.
- Да что ж ты так убиваешься-то! Ц горш
ечницу за плечи обняла какая-то женщина, - еще посуды сделаешь и продашь, н
е помирать же теперь!
- Целый месяц! Целый месяц, - захлебывалась та, - завтра за молоко надо деньги
отдавать, шестеро детей у меня! Шестеро, и все есть просят!
И мужика нету-у-у…
Есеня ненавидел воров, и это было единственным, в чем ег
о мнение совпадало с отцовским. Пожалел ли он несчастн
ую вдову? Наверное. Он знал, что стоят
горшки дешево, а делать их не очень-то легко, их сосед напротив был гончаро
м, и частенько жаловался на это. Смотреть, как она валяе
тся в пыли и рыдает, не стоило, надо было уйти, и поскорее. Вот уже и жалостли
вая женщина поднялась и поспешила скрыться в толпе, а Есеня, как дурак, тар
ащил на горшечницу глаза и чесал в затылке.
- Слышь, мать… - наконец решился он, - ты это… кончай.
Он присел перед ней на корточки и легко подтолкнул в плечо.
Иногда Ц впрочем, очень редко Ц
на него находило желание бы
ть хорошим.
- Как же мне… как же мне… - всхлипнула она.
- Да прекрати реветь, сказал! Ц рявкнул Есеня и снял кошелек с шеи, - смотрет
ь же тошно!
- А мне не тошно? Мне не тошно? Ц вскинула горшечница зареванное лицо.
- На, возьми. Корми своих детушек, - Есеня протянул ей золотой, - на месяц, може
т и не хватит, но как-нибудь протянешь, а?
Ее лицо на миг окаменело, и приоткрылся рот. Она робко протянула грязную, д
рожащую руку и вцепилась в монету мертвой хваткой.
- Детонька… - прошептала она, - детонька… Как же мне
тебя благодарить-то ?
- Да брось ты ! Ц фыркнул Есеня, поднял
ся и кивнул ребятам, - пошли отсюда! Нашла тоже детоньку!

Он был доволен собой, и видел, что ребята
, хоть и не одобряют его, но смотрят-то с восхище
нием и завистью! Подумаешь Ц золотой! Отец не бедный человек, нож за три д
ня сделал, и еще сделает. Конечно, в месяц он едва ли зарабатывал больше тр
ех золотых, но ведь зарабатывал без всяких проблем! И, между прочим, Есеня
тоже хлеб ел недаром Ц отцовская кузня осточертела ему хуже горькой ред
ьки.
Горшечница молча и быстро поднялась и
потащила свою тележку прочь, положив монету за щеку Ц о
ттуда-то точно не украдут! Ребята же выбрались, наконец,
из толпы, в которой и поговорить-то толком не было возможности, и направил
ись в город.
- Ну че, Балуй? Небось, боишься домой идти? Ц насмешливо посмотрел на Есеню
Сухан, когда тот попытался повернуть в сторону кабака.
Сам Сухан был маменькиным сынком Ц розовощеким, с большими глазами и дл
иннющими ресницами, немного ниже ростом, чем Есеня. Но во всем брал пример
с товарищей, чем заслужил их снисхождение.
- Чего это я боюсь-то? Ц Есеня пожал плечами.
- Ну те батька и всыплет за золотой! Ц кивнул Звяга.
- Че, в первый раз, что ли? Ц хмыкнул Есеня и повернул к до
му , - подумаешь!
В их троице главным, несомненно, следовало считать Звя
гу. И хотя Есеня казался со стороны заводилой, на самом деле Звяга просто н
е выпячивал себя вперед . Он был старше Есени почти на го
д, и в жизни разбирался гораздо лучше.
Конечно, домой идти вовсе не хотелось.
Никакой вины за собой Есеня
не чувствовал, но отцу ведь этого не объяснишь.
Но раз кто-то считает, что он боится отцовского гнева, то каба
к придется отложить.
- Ты чокнутый, - Звяга сплюнул на пыльную мостовую, - каког
о рожна ты ей золотой-то отдал? Щас бы уже в кабаке сидели, а теперь дождешь
ся тебя, как же!
- Не твое дело. Захотел и отдал, - ответил Есеня, - а
вообще, можете и подождать Ц у вас-то, небось, своих денег се
годня нету.
- Подождем, подождем, не боись. Я вот нарочно у ворот встану, послушаю, как ты
у батьки будешь прощения просить.
- Когда это я у него прощения просил? Ц Есеня вскинул го
лову.
- А что, никогда не просил?
- Никогда! Ц Есеня презрительно скривился.
- Ври больше! Ц расхохотался Сухан.
Есеня обиделся и пошел быстрее. Он на самом деле никогда не просил у отца н
и прощения, ни пощады , когда тот драл его всем, что попад
алось под руку Ц зачем доставлять ему удовольствие
? Еще лет в десять он
понял, что отца его молчание выводит из себя, и получал от этого злорадное
, извращенное наслаждение, отлично зная, что жалобным криком мог бы и смяг
чить суровое родительское сердце.
Пока друзья смотрели ему в спину, Есеня шел быстро, горд
о расправив крепкие мальчишеские пл
ечи, но как только калитка за ним захлопнулась, решительности у него немн
ого поубавилось. Да из- за золото
го отец взбесится так,
что, чего доброго, и вовсе его убьет.
- Ну, - услышал он голос отца из конюшни, - чего ты там встал?
Давай быстро, я тебя давно жду!
Услышал, наверное, как хлопнула калитка… Ничего не под
елаешь, Есеня почувствовал, как дрогнули колени
, и зашел в конюшню. Отец ч
истил Серка Ц собирался куда-то ехать, не иначе.

- Ну? Ц снова поторопил отец.
Есеня не торопясь снял с шеи кошелек и вытряхнул на ладонь четыре серебр
яника Ц медяки он давно припрятал поглубже. Отец похлопал коня по шее,
постучал скребком по стене, отложил
его на полку и вышел
из денника, выт и р
ая руки об штаны. Ес
еня молча протянул ему деньги, стараясь, чтобы лицо выражало исключитель
но презрение к происходящему, а не волнение или страх.

- Эй, а где золотой? Ц вполне миролюбиво спросил отец.
- Потерял, - Есеня пожал плечами.
Пару секунд отец хлопал глазами, не вполне осознав, что ему только что отв
етил сын, потом лицо его вытянулось от обиды и удивления, он не удержался и
растеряно спросил:
- Как это «потерял»?
- Очень просто. Потерял и все, - Есеня презрительно скривился.
- Ты что говоришь? Ты… оставь свои дурацкие шутки! Быстро давай сюда деньги
! Ц лицо отца перестало быть удивленным, и постепенно наливалось кровью.

- Да говорю же Ц потерял, нету у меня больше ничего, - хмык
нул Есеня как можно более равнодушно.
- Ты соображаешь? Ты сам понимаешь, что делаешь? Где золотой, я тебя спрашив
аю? Куда ты мог истратить такие деньги?
- Говорю же Ц потерял.
Отец сгреб воротник Есени своей могучей пятерней, прижал его к стене и за
шипел прямо в лицо, брызгая слюной и вытаращив
покрасневши е глаза:

- Ах ты змееныш! Мало того, что ты лентяй и неумеха, мало т
ого, что ты родителей ни во что не ставишь, ты еще деньги у меня воровать бу
дешь?
Есеня решил промолчать.
- Ты представляешь, сколько это денег? Ты понимаешь, что
нам две недели придется жить впроголодь? Твоей матери и твоим сестрам! Я б
ьюсь с утра до ночи, а ты будешь гулять где-то целыми днями, а потом таскать
у меня деньги? Так что ли? Мать каждый медяк бережет, выгадывает, как отлож
ить хоть немного на будущее, а ты мне говоришь, что потерял золотой?

С этим Есеня не мог не согласиться Ц они оба, и отец, и ма
ть, были помешаны на деньгах, и успели отложить на будущ
ее столько, что не стоило и беспокоится
: десяток накопленных золотых он считал сказо
чным богатством. Рука отца между тем потянулась к стен
е, где висели вожжи , и Есеня презрительно сощурил глаза
Ц он ничего другого и не ожидал.
- Убью щенка паршивого! Ц отец толкнул
его на пол Ц силищ у
он имел необыкновенн ую
, Есеня же, хоть и был крепким пар
е н ько
м, но с отцом силой сравниться не мог.
Поэтому растянулся посреди конюшни и поспешил отполз
ти и забраться
в угол, пока отец наматывал вожжи на руку.

Поначалу он еще отбивался руками от узких, тяжелых ремней, но быстро спря
тал голову в коленях и обхватил руками ребра Ц отец всегда бил так, словн
о хотел вышибить из него дух, и не особенно заботился о том, куда попадает.
Серко, услышав свист вожжей, забился в деннике и жалобно заржал Ц ему был
о страшно. Есене тоже. Страшно и очень больно. Он стискив
ал зубы и сжимался в комок все тесней. Это просто надо пережить, перетерпе
ть… Серко стучался об стены денника так упорно, и ржал так надрывно, словн
о это его хлестали вожжами, а не Есеню.
На шум скоро прибежала
мама, и, как всегда, не посмела приблизиться Ц когда-то, когда Есе
ня был еще маленьким, отец оттолкнул ее в сторону, и она сломала ключицу.
Теперь она сама боялась попасть мужу под горячую руку.

- Жмур, не надо так, не надо! Ц кричала мама, - Ты глаз ему выхлестнешь!
Ты у бьешь ребенка!
- Убью, точно убью когда-нибудь, - приговаривал отец .

- Пожалуйста, Жмур, перестань!
1 2 3 4 5 6 7 8