Злата. Ты любил ее, папочка? Не мучайся, не отвечай. Я все и так знаю.
Старик. Что ты знаешь?! Что ты можешь знать?!
Злата. А Андрея Емельяновичая разбужу сама. И покормлю.
Злата. Ты думаешь, это понравится твоему... доценту?
Злата. Надеюсь, папочка, это понравится Андрею Емельяновичу. И мне. Кстати, ты ничего не хочешь сказать?
Старик. Пожалуйста?
Злата. Ну, может, признаться в чем. Поведать.
Старик. Поведать?
Злата. Знаешь, как в английских романах: милая дочь, я стар, аты уже сталасовсем взрослая. Я должен открыть тебе роковую тайну, кояя древним проклятием витает над несчастным нашим семейством.
Старик. Роковую тайну? Кояя? Действительно, как в романе.
Злата. А между тем ты смутился, папочка.
Появляется Китаврасов.
Устали, Андрей Емельянович? Будем баиньки?
Китаврасов. Да, знаете, ведь еще сегодня, ранним утром, я был в Москве.
Злата. В Москву, в Москву, в Москву.
Китаврасов. Как бы в другом мире, в другом измерении. А потом самолет, автобусы, грузовик. И очень намерзся.
Злата. Метель.
Китаврасов. Сердце что-то покалывает.
Старик. Может, валокардину?
Злата. Которая, кажется, стихает.
Старик. Или валидол? Дайте-ка, я вас послушаю.
Злата. В самом деле стихает.
Китаврасов. Не стоит, Николай Антонович.
Злата. Будет мороз.
Китаврасов. Право-слово, не стоит. Чисто нервное. У меня бывает.
Старик. Но вы говорили: микроинфаркт.
Злата. Погодадля трагедии с инцестом.
Китаврасов. Уверяю, пустяки.
Старик. Почему: с инцестом?
Китаврасов. Просто мне следует отдохнуть.
Старик. Как знаете.
Злата. А ночью, когдазвезды...
Старик. Насильно мил не будешь.
Китаврасов. Не обижайтесь, пожалуйста.
Злата. Прибили мороз к тверди...
Старик. Какие обиды!
Китаврасов. Сколько б я, интересно, добирался сюдав прошлом веке?
Злата. Как колокол, пел воздух...
Златин муж. Месяц? Два?
Старик. Не меньше.
Китаврасов. Сейчас и суток не прошло, арасстояние, вроде, и не сократилось.
Злата. О смерти.
Старик. Что?
Китаврасов. Такое же неимоверное.
Злата. Стихи.
Китаврасов. Дикая заброшенность! Край земли.
Злата. Границауверенного земледелия.
Старик. Пошли, Златочка. Спокойной ночи, Андрей Емельянович.
Злата. Значит, ничего рокового открыть не собираешься.
Китаврасов. Спокойной ночи.
Старик. Спокойной ночи.
Китаврасов. Спокойной ночи, Злата. И, если не затруднит... будильник.
Злата. Я сама... разбужу.
Китаврасов. О-о! Только умоляю: автобус в шесть-пятнадцать. Мне никак невозможно проспать.
Злата. Завтранаплац?
Китаврасов. Равносильно смерти.
Старик. Захвати свечу.
Злата. Стало быть, я еще недостаточно взрослая, папочка?
Старик. Категорически отказываюсь понимать, о чем ты!
Злата. А ты еще недостаточно стар?
Златаи Старик выходят, прикрывая засобою дверь. Китаврасов раздевается, гасит оставшуюся свечу, укладывается.
Китаврасов. Наэтом самом диване. Место рождения. Смешно звучит. Как месторождение... полезных ископаемых. Впрочем, совершенно, кажется, бесполезных. Как это сказал доцент? -- командировказаностальгией...
Пауза. Появляется Златав ночном халатике.
Злата. Андрей...
Китаврасов. Да.
Злата. Андрей Емельянович, не спите?
Китаврасов. В Москве нету еще одиннадцати. Тут ведь четыре часаразница?
Злата. Четыре.
Китаврасов. Не привык засыпать так рано. Даже в Лефортово не приучили: в десять отбой, ни читать не положено, ничего. Лежишь с открытыми глазами и смотришь налампочку в проволочном мешке.
Злата. Мне страшно, что мы вдвоем.
Китаврасов. Часов до двух смотришь. Лампочки там круглые сутки горят. А ровно в шесть подъем.
Злата. И радостно.
Китаврасов. Вы верите, Злата, это просто ужасно: просыпаться так рано.
Злата. Я верю, Андрей.
Китаврасов. Особенно, когдазнаешь, что впереди целый день вынужденного, изматывающего безделья.
Злата. Я все понимаю. Все!
Китаврасов. Там ведь работать не дают. Даже снег во двор -- для разминки -- почистить не допросишься. А напрогулке...
Злата. Я понимаю, но подождите, подождите, Андрей. Я же пришлак вам... я к тебе пришла, чтобы...
Китаврасов. Пришлачтобы?
Злата. Нет! Нет! Я хочу прочесть вам стихи.
Китаврасов. Вам?
Злата. Разрешите, пожалуйста. Это недолго.
Китаврасов. Пришла, чтобы прочесть стихи?
Злата. Да, вот эти. Когдабы с вами снова= судьбаменя свела, = то вот мое вам слово: = я не былаб смела! = Прабабушкиных правил = не сталаб нарушать, трепать застежки платьев = не сталаб разрешать...
Напороге, в темноте, появляется Старик.
И ваше раздраженье = движение бровей = сменило б уваженье = к стыдливости моей. = И вы поцеловали б = меня, любимый мой, = не прежде, чем назвали б = нас мужем и женой...
Надругом пороге, тоже незамеченный, возникает Златин муж.
И может быть не месяц = и три недолгих дня, = авечность, вечность, вечность = любили б вы меня. = Когдабы с вами снова... = Но снова -- не бывать, = ау крыльцарезного = скучать и горевать. Полный бред?
Китаврасов. Не знаю, Злата.
Злата. Невозможно слушать?
Китаврасов. Я ничего не понимаю в стихах.
Злата. Напыщенно и старомодно?
Китаврасов. Я ничего не понимаю... вообще. Не понимаю, зачем сюдаприехал, не понимаю, почему...
Злата. Чтобы встретить меня.
Китаврасов. А чего же тогдаспрашиваете?! Разве мне могут не понравиться стихи, когдатак нравитесь вся вы? (Берет Злату заруку.)
Злата. Вся ты?
Китаврасов. Вся... ты. Стихи похожи натебя, и, если б такое было представимо...
Злата(заметив отцаи мужа). Боже! Ты только посмотри!
Китаврасов. Если б такое было представимо...
Злата. Они меня караулят! Они опасаются, что я юркну к тебе под одеяло.
Златин муж. Самаговоришь пошлости.
Злата. Вот только чтоб их ожиданий не обмануть, следовало бы так и сделать. Прямо при них.
Златин муж. Пошлостей, говорю, не говори!
Злата. Ты взял бы меня, Китаврасик?
Златин муж. Не показывай себя хуже, чем ты есть.
Злата. Взял бы?
Старик. Сейчас же ступай спать, Злата.
Злата. Ухожу, ухожу, ухожу.
Старик. Сию же минуту!
Злата. Меня ожидают законные ласки! Или ты, как всегда, утомился, милый? (Уходит вместе с мужем.)
Старик. Андрей Емельянович, вы позволите посидеть немного здесь, в кресле?
Китаврасов. Конечно, Николай Антонович.
Старик. Я постараюсь не помешать вашему отдыху.
Китаврасов. Мне, видать, все равно скоро не заснуть. Я, знаете, как-то... взведен. Ну, ничего: натом свете, так сказать...
Старик. И еще...
Китаврасов. Слушаю?
Старик. Этот остаток времени я хотел бы обращаться к вам просто по имени. И наты.
Китаврасов. Ко мне всю жизнь обращались наты.
Старик. Сейчас ночь, темно.
Китаврасов. Даже неловко становилось, когданазывали по имени-отчеству. Что, впрочем, исключая тюрьму, происходило крайне редко.
Старик. Кавалерия Котовского.
Китаврасов. А тут, в этом доме, заодин вечер, я даже... привык. Действительно, странная атмосфера.
Старик. В таком случае...
Китаврасов. Немного старомодная, но...
Старик. Прошу прощения.
Китаврасов. Вы не поняли меня. Разумеется, называйте. Вы ж знали меня вот таким.
Старик. Благодарствуйте. Впрочем, бред, глупости!
Китаврасов. Вы правы: моя поездкаи впрямь похожанабред.
Старик. Когдамне исполнилось четырнадцать, я прибыл домой, навакации. У отцабыло небольшое имение, родовое, дом, похожий наэтот.
Китаврасов. Место вашего рождения.
Старик. Только там, в России.
Китаврасов. Вот почему вы к нему так привязаны.
Старик. В Смоленской губернии. И как раз началась война.
Китаврасов (пробуя слованавкус). Губерния. Имение. Вакации.
Старик. Германская. Или, как ее сейчас окрестили -- первая мировая.
Китаврасов. Постойте-постойте. Как же! Полковник Каховский! Командир Каширского, кажется, полка! Я недавно копался в материалах по самсоновскому окружению...
Старик. Мой двоюродный дядя.
Китаврасов. Погиб в августе, со знаменем в руках, выводя свой полк.
Старик. Не знал таких подробностей.
Китаврасов. Конечно! А мне когдаЗлатасказала, что Каховская...
Старик. Златадавно Шухман!
Китаврасов. Ревнуете?
Старик. Не знаю. Не думаю. Но дядю не помню совершенно: виделся в детстве один, что ли, раз. А вот кого помню: к старшей сестре перед фронтом завернул попрощаться жених. Новенькая форма, серебряные погоны. Отравлен газом в шестнадцатом.
Китаврасов. Золотые?
Старик. Серебряные. Он был военным врачом. И я, как увидел его, сразу понял, что тоже буду военным врачом. Я решил, что не стану носить оружие, апод пулями, наполе брани...
Китаврасов. Красиво.
Старик. Сами представляете, что заидеи посещают четырнадцатилетнюю голову.
Китаврасов. Очень даже представляю.
Старик. В девятнадцатом у меня действительно появилась возможность эмигрировать: старший брат, Саша, композитор, звал с собою в Париж. Но я объяснил ему, что врач в любом случае остается вне политики.
Китаврасов. Оказалось, не в любом?
Старик. Дальше жизнь пошлакак в угаре, и к тридцати семи все сбылось: белый китель, две шпалы в петлицах.
Китаврасов. Погоны сноваввели в сорок втором.
Старик. Готовая диссертация и даже орден нагруди. Знак Почета. Орденок, правда, простой, незначительный.
Китаврасов. В те временаи такой считался заредкость.
Старик. И еще у меня былав Ленинграде невеста. Романтическая история: поездки туда-назад, белые ночи, адмиралтейская игла. Целомудренные свидания без поцелуев. Трепетные пожатия пальцев...
Китаврасов. Когдабы с вами снова...
Старик. Смешно? Но если б вы ее знали! Господи, что я говорю!
Китаврасов. Говорите, говорите!
Старик. Арестовали меня в день свадьбы, при выходе из ЗАГСа.
Китаврасов. Эффектно.
Старик. Полгодадержали в Лефортово.
Китаврасов. Я чувствовал, что и вы там бывали.
Старик. По обвинению в сборе секретных сведений в пользу Японии. В антисоветском военном заговоре. И брат заграницей.
Китаврасов. Ясно: латинский шпион.
Старик. Да-да. Присудили к высшей мере социальной защиты. Тогдаэто так называлось.
Китаврасов. Я знаю. У меня ведь отец...
Старик. Тут по счастью сгинул Ежов, многих стали выпускать, по званиям, начиная с помкомвзводов и вверх. Но я слишком, видать, выслужился: покаочередь дошладо двух шпал, выпускать прекратили. Это как с книгою вашего... отца.
Китаврасов. Две шпалы -- что-то вроде майора?
Старик. Расстрел, правда, заменили десятью годами.
Китаврасов. Господи!
Старик. И все эти годы женаверно ждала. Если б мы успели прожить вместе неделю, несколько дней, наши отношения приобрели бы хоть оттенок реальности. А тут чистый идеализм. Который с существенностью, увы, не сопрягается никак. Уж лучше б... Лишившись всего насвете, я и эту потерю перенес бы... заодно.
Китаврасов (сонно). Какой глубокий у вас голос.
Старик. И сделался бы свободен. Я ведь вас понимаю, ваше раскаянье.
Китаврасов (почти во сне). Оно формальное.
Старик. Когдау человекахоть что-то остается в запасе, он ведет себя... и только когдаосознаёт, что потерял все, становится... человеком. А мне и до сегодня не удалось потерять все. Вам, знаете, Андрей Емельянович, вы уж послушайте старого зэка, вам с вашей женою повезло, что онавас вовремя оставила. А маму вашу... маму твою, Андрюшенька... маму твою я очень любил. Вот поверь. А случайности... мало ли какие случайности подсовывает существенность. Но я должен сказать тебе, Андрюша... Ты слышишь меня? Андрюша! Ты спишь? (Пауза.) Андрей Емельянович, вы спите?
Китаврасов (во сне). Когдабы с вами сновасудьбаменя свела...
Старик. Как? Что ты сказал? Какая свадьба? Спишь... Наверное, и хорошо, что спишь. Пусть хоть у тебя будет потеряно все. Не надо тебе знать. А Златка... Златкаправильно бесится, у нее нюх, у Златки. Онамне своей матери, покойницы, царствие ей небесное, не может простить. И себя.
Старик говорит все тише, все несвязнее, неразборчивей.
Как ты говорил: не-воз-мож-но?
Китаврасов (во сне). Когдабы с вами снова...
Старик. Кавалерия Котовского. Каховского... И Леночкавот... умерла.
Старик бормочет под нос мелодию вальсаШопена, постепенно замолкает.[2] Нервный стук в окно.
Китаврасов (вскакивая). А? Кто?! Пораехать?
Старик. Рано, Андрей Емельянович. Ночь надворе. Спите.
Сновастук.
Это ко мне. Из больницы. Хромыху, видать, совсем плохо. (Идет к окну, всматривается.) Сейчас, сейчас! (Зажигает свечу, накидывает пальто, впускает Шарлотту Карловну.)
ШарлоттаКарловна. Простите... побеспокоила.
Старик. Тише! Хромых?
ШарлоттаКарловна. Ну.
Старик. Не помогает?
ШарлоттаКарловна. Всё делали. Третий час накапельнице.
Старик. Печально. Острый панкреатит.
ШарлоттаКарловна. Ну. И доктор сказали. А чего это вы со свечой?
Старик. Оборвало провода.
ШарлоттаКарловна. Надо монтеру сказать дежурному, пусть подбежит.
Старик. Пустое, Лотта. Скоро рассвет. Не помогает, значит?
ШарлоттаКарловна. Ну.
Старик. Придется, стало быть, Хромыху нашему с поджелудочной все-таки расставаться. Ничего. Без нее даже спокойнее. Шучу, Лотта, шучу.
ШарлоттаКарловна. Понимаю, Николай Антонович, что шутите.
Старик. Он, бедняга, думает: я могу чем-то помочь?
ШарлоттаКарловна. Я с вами, славаБогу, уже тридцать лет работаю.
Старик. Совершить чудо? Он уже под наркозом? Кто оперирует.
ШарлоттаКарловна. В том-то и дело, Николай Антонович, что некому.
Старик. Как то есть некому?
ШарлоттаКарловна. А то разве я посмелабы беспокоить? доктор Лошаков в Красноярск уехали, наповышение квалификации.
Старик. Да-да, в Красноярск.
ШарлоттаКарловна. У Зимейки отпуск. А дежурный, мальчишка, побледнели весь, руки у них трясутся. Я, говорят, не смогу! Я зарежу его! Праване имею! Я поджелудочной этой, говорят, в жисть не отыщу!
Старик. Не отыщет.
ШарлоттаКарловна. А Хромых плачет. Не кричит, не стонет. Скулит как щенок.
Старик. Вы бы ему морфий ввели.
ШарлоттаКарловна. Мы вводили, аон все равно. А Настя говорит: беги, говорит, к Николаю Антоновичу, они помогут.
Старик. Николай-чудотворец.
ШарлоттаКарловна. Больше, говорит, не к кому. А то помрет Хромых прямо здесь, в отделении. Я и побежала.
В дверном проеме стоят Златаи Златин муж.
Златин муж. Сколько ему? Тоже под восемьдесят?
Злата. Думай, что говоришь.
Старик. И чего ж вы с Настей хотите, уважаемая ШарлоттаКарловна? Чтобы оперировал я?
ШарлоттаКарловна. Ну.
Старик. А вам известно, что я четыре годаскальпеля не держал? А вы видели мои руки? Дрожат? Я вас спрашиваю: дрожат?
ШарлоттаКарловна. Что же нам делать?
Злата. Наблюдать заагонией.
Старик. Замолчи! Утрадожидаться. Санитарный самолет вызывать.
Златин муж. В такую пургу?
Китаврасов. Пургастихает.
Старик. Везти в Красноярск. Или хирургаиз Красноярскавыписывать.
ШарлоттаКарловна. Не доживет до утрауполномоченный.
Китаврасов. Границауверенного земледелия.
ШарлоттаКарловна. Я, конечно, только медсестра, но у меня тоже свой опыт есть: никак не доживет.
Златин муж. Ему через три часавсе внутренности разъест: аутолиз.
Старик. Вы-то чего каркаете, молодой человек?
Злата. Он, папочка, правду очень любит.
Старик. Ч-черт знает что! Повышение квалификации! Довели больницу! Хорошо, ступайте. Скажите этому вашему... док-то-ру! чтобы готовился к операции. Я проассистирую.
Злата. Ты ничего не видишь, папочка!
ШарлоттаКарловна. Не прооперируют наш доктор.
Злата. У него катаракта, Лотта!
ШарлоттаКарловна. Вы уж поверьте, Николай Антонович: не прооперируют.
Злата. Он газету читать не может!
ШарлоттаКарловна. С ними истерика. Они спирту выпили, реланиуманаелись.
Златин муж. Надежурстве?!
ШарлоттаКарловна. Дай им Бог к утру в себя прийти.
Златин муж. О темпоре: умора!
Китаврасов. Под пулями.
ШарлоттаКарловна. Николай Антонович!
Злата. Что ты, Лотта, из отцажилы тянешь?
ШарлоттаКарловна. Умирает же человек.
Злата. Иди самаи прооперируй!
Китаврасов. Без оружия.
Злата. Ты зачем одеваешься, папа?
Старик. Тебе что задело? Пойду, взгляну.
Злата. Ой, папочка!
Старик. Не сидеть же сложаруки.
Злата. Ой, зачем!
Старик. А затем! Затем, что я врач!
Злата. Звучит, конечно , торжественно, только...
Старик. Тебе просто не терпится, чтобы старик умер.
Злата(кричит). Нет, нет, папочка!
Старик. Все же ты ненавистница!
Злата. Я затебя боюсь! Ты не простишь себе, если он умрет у тебя настоле!
Старик. Ненавистница! Не моя дочь!
Злата. А он умрет, умрет, умрет!
Старик (обессилено). Не кричи, Злата.
Злата(мужу). Вот что, милый. Собирайся-каты.
Златин муж. У меня, значит, пускай умирает?
Злата. У тебя не умрет.
Златин муж. Почему?
Злата. Я в тебя верю.
Златин муж (беззащитно). Правда, веришь?
Злата. Конечно.
Златин муж. Но я ведь...
Злата. Что ты ведь?
Златин муж. Это так неожиданно.
Злата. Это всегданеожиданно.
Златин муж. Я тоже уже десять лет... И я выпил.
Злата. Сколько ты там выпил! Не ГАИ.
Златин муж. Проклятый дом.
Злата. Мужчинаты или не мужчина?
Златин муж. Сумасшедшая ночь! При чем тут половой признак?
Злата. При том, что нужно уметь совершать поступки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25