— не должен использовать оборудование института для целей личного обогащения… То, что ты, Сефер, называешь «большим желтым яйцом с горящими красными глазами», — продолжил я, насмотревшись на восхищенного такими умными, длинными и непонятными словами аборигена. — на самом деле к-капсула. Грубо говоря, это маленькая ядерная силовая установка, работающая на энергии изотопов урана, с КПД не менее 40 процентов (это было все, что я помнил, поскольку на лекциях сразу же после этих слов благополучно засыпал, сквозь сон слушая какие-то бредни о быстрых нейтронах БН-350 и мощности на выходе в пределах 350МВт). Как бы тебе объяснить… — призадумался я, видя, что мои речи для него являются пустым звуком. — Короче, эта штука разрывает связь пространства-времени и перемещает меня, куда я пожелаю. Понятно?
Сефер минут пятнадцать доблестно пытался переварить услышанный бред, после чего продолжил расспросы:
— А зачем надо прыгать в прошлое?
Я глубоко вздохнул.
— Повторяю: чтобы фиксировать спорные события истории. То, что было и что могло бы быть, если бы не произошло первое.
— Не понял, — признался он.
Я, честно говоря, тоже. Но ведь непонимание не мешает мне работать! И с расспросами я ни к кому не лезу!
— Помнишь храм Мидера, в котором мы прятались? — Я попытался перейти на образы.
— Конечно! — возмутился Сефер.
— А кто его воздвиг?
— Ясно кто — друиды, — буркнул он, не понимая, к чему я веду.
— А когда? Впрочем, это не важно… Представь, что бы было, если бы они его не построили?
— Ничего, — пожал он плечами.
— Точнее! — потребовал я.
— Не было бы там храма.
— Вот! — Я с умным видом ткнул пальцем в небо. — И мы бы не смогли в нем спрятаться. И все события развернулись бы по-другому.
— Если бы мы не спрятались в храме Мидера? — переспросил он.
— Ага, — согласился я, наблюдая, как огонь пожирает дерево.
— В тайной комнате? — зачем-то уточнил призадумавшийся Сефер.
— Точно! — похвалил я его за сообразительность.
Сефер выхватил из огня горящую дровину и бросился к преградившей нам дорогу скале.
— Фенрир, — крикнул он оттуда, — помоги найти проход!
Честно говоря, я не верил в успех этого предприятия, но последовал его примеру и стал тщательно осматривать каждый дюйм серой поверхности стены.
Минут через десять Сефер радостно вскрикнул.
— Нашел?! — изумился я.
— Дай свой меч! — вместо ответа потребовал он.
Я протянул оружие, и Сефер с размаха вогнал его в стену.
— Ну что? — потребовал я ответа, сгорая от нетерпения.
— Сейчас! — прохрипел он.
Покраснев от напряжения, извергая проклятия, он вколотил меч в камень почти по самую рукоятку и попытался расширить узкую щель. Его мышцы вздулись, едва не разрывая рукава рубахи…
Внезапно он резко дернул рукоятку вниз. Раздался легкий хлопок, но ничего не изменилось вокруг. Сефер вытащил меч из стены и устало сполз на землю. Лоб его украшали крупные капли пота.
Отдышавшись, он поднялся и попытался сдвинуть стену. Ноги смешно скользили по земле.
Оценив его старания, я решил немного помочь. Упираясь в равнодушную к нашим усилиям стену, мы тщетно пытались сдвинуть ее с места… Нет, такую разве только парой килограммов тринитротолуола можно расшевелить!
Через несколько минут бессмысленное занятие мне надоело, и я отошел в сторону. Скрутив сигаретку, молча травился и наблюдал за упорным Сефером.
— Посоветовал бы тебе остановиться, — растягивая слова, проговорил я, — но не буду этого делать, поскольку уважаю твое частное право на сизифов труд.
Сефер отстал от стены, глядя на нее с ненавистью.
— Но ведь там БЫЛ замок! Я его чувствовал!
— Ага, — согласился я, — был… А может, она завалена с той стороны?
Сефер неблагоразумно пнул камень.
— Ай! — взвизгнул он, прыгая на одной ноге. — Клянусь Мидером…
Закончить речь он не успел. Раздался тихий скрежет, и мы оба уставились на стену.
Из точки, которую «таранил» Сефер, медленно выполз ровный куб и остановился. Внутри камня послышался тихий звук сработавшего механизма. Не считая этого, стена не изменилась.
Сефер изумленно молчал, машинально потирая разбитые пальцы на ноге.
— Попробуем еще раз? — предложил я, подходя к скале.
Сефер кивнул, и мы принялись за работу.
Не скажу, что стало намного легче, но я убедился — твердь сдвинулась с места! Медленно, тяжело скрипя, она сантиметр за сантиметром сдавала свои позиции!.. Сознание того, что наши усилия более не бесполезны, придало нам сил, и мы, не останавливаясь, протолкали каменную дверь вглубь.
Внезапно препятствие резко нырнуло в сторону. Я не удержался на ногах и рухнул на пол, здорово отбив колени. Поднявшись, посмотрел в зияющую пустоту открывшегося прохода.
— Пойдем? — осведомился Сефер.
— Утром, разумеется, — отмахнулся я, чувствуя себя выжатым лимоном.
— Давай тогда внутри заночуем, — предложил он. — Все-таки теплее.
Почему-то его идея меня нисколько не вдохновила: черт знает что там может таиться…
— Нет, — принял я решение. — Останемся на свежем воздухе, а утром выступим.
На рассвете, запалив изготовленные Сефером факелы, вошли в открывшийся нам проход. Сефер посветил вокруг и удивленно присвистнул, указывая на длинные каменные сосульки, окружавшие нас.
— Что это? — спросил он, озираясь.
— Какие-то из них — сталактиты, а другие — сталагмиты. Но что из них что, сказать не могу — не помню.
— Красиво, — оценил он чудо природы и бездушно отломил кусок стала-чего-то, свисавшего с верха.
— Как тебе не стыдно! — упрекнул я. — Знаешь, сколько миллионов лет вода капала с потолка и откладывала микроскопические доли минералов, чтобы вырастить эту хреновину?
Сефер смутился и попытался присобачить обломок наместо.
— Оставь на память и пошли дальше, — прервал я бессмысленное занятие.
Мы двигались по низкой пещере, казавшейся бесконечной. Повороты, долгие спуски и подъемы, проклятые стало-гады, которые снизу таранили ноги, а сверху больно били по головам… Больше я не упрекал Сефера за уничтожение стало-подонков, более того, оказывал посильную помощь, когда он рубил эту мерзость топором.
Пробившись через очередное скопление стало-убожеств, мы очутились в просторной пещере, где могли двигаться без проблем. Факелы едва разгоняли темноту. Затхлостью, сыростью и холодом помещение здорово напоминало склеп. Звон копыт, отражаясь от потолка и стен этого мрачного места, действовал на и без того расшатанные нервы.
Чтобы немного рассеять гнетущую атмосферу, Сефер попросил меня поведать о моем прибытии в его мир, что я и сделал, не скрыв ровным счетом ничего, за исключением, конечно, сцены бурной любви между мной и юной неандерталкой, разыгравшейся ввиду неумеренного употребления ферментированного молока мамонта. Она настолько неприлична, что я сразу поклялся себе не распространяться об этом даже перед Черчиллем, который по естественным причинам не смог бы никому пересказать постыдный факт моей биографии.
— Какой смысл закапывать что-то, а потом выкапывать? — не понял сути моих ухищрений наивный Сефер.
— Именно в том, чтобы выкопать! Затем продаешь вчерашние безделушки по трижды выгодной цене и получаешь феноменальную прибыль.
— Прибыль от продажи старья?! — рассмеялся Сефер, полагая, что я шучу.
Вот так всегда: говорю серьезно — не верят! Меня это несколько задевает…
Попытался объяснить более подробно:
— Скажи, сколько стоит твой топор?
— Не знаю… — Он любовно погладил лезвие. — Наверно, порядочно.
— А что с ним случится, если закопать его в землю?
— Заржавеет, разумеется! — уверенно заявил он.
— Хорошо, — не стал я отрицать. — А когда его выкопают через сотню лет, сколько он будет стоить?
— Да нисколько! Кому он будет нужен? Разве на подковы пустить. И то вряд ли что-то путное получится.
— Так. А если он пролежит тысячу или десять тысяч лет?
— Ну, — протянул Сефер, прикидывая, — от него вообще ничего не останется. Продавать будет нечего. И на кружку пива не хватит!
— Нет, Сефер, нет! — торжественно произнес я. — Его цена возрастет многократно! Потому что топор превратится в редкость, в ра-ри-тет! Творение далеких предков, пришедшее из глубины веков!.. Ну, топор — грубый предмет. Я закапывал гораздо более изящные вещи, которые никак не могут относиться к давнему периоду, но углеродный анализ на то и существует, чтобы пудрить мозги. Коллекционеры верят в него и выкладывают любые деньги, лишь бы только обладать подтвержденной древностью. Теперь понятно?
— Почти, — уклонился он от прямого ответа, явно что-то обдумывая.
Пещера постепенно сужалась. Пол под небольшим углом пошел вниз.
— Фенрир, — ошеломленно проговорил Сефер, — это же нечестно!
— Что нечестно? — не сразу понял я.
— Ты обманываешь людей, продавая им обыкновенные вещи как древности!
— Ошибаешься, — не согласился я. — Если человек хочет купить хлам пролежавший в земле тысячелетия, ему кто-то должен помочь.
— Через обман? — упорно стоял на своем мой праведник.
— Сефер, мое поведение не совсем благородно, — признал я частично свою вину, — но это не обман. Люди покупают именно то, что хотят купить, остальное их не
интересует.
— И ты идешь на риск, несмотря на то что тебя могут убить? — осторожно спросил он.
— Кто это может меня убить?! — поразился я. — Мое пребывание здесь — простая случайность. Обычно все завершается успешно!
— Ты сам говорил!
— О чем?! — потребовал я разъяснений.
— Сейчас точно вспомню… — Он задумался на несколько секунд. — Вот ты сказал: «Под страхом смертной казни не должен использовать оборудование института для целей личного обогащения».
— Ни фига себе! — поразился я. — Ты что, запоминаешь все мои слова?!
— Ну да, — скромно пожал он плечами.
Я быстро прокрутил в голове все, что рассказал этому ходячему диктофону. Немало, однако…
— «Под страхом смертной казни», Сефер, — это всего лишь выражение, означающее, что мой шеф придумает жуткое и неимоверно подлое наказание. На деле же через пару дней он образумится и простит меня…
Шли по-прежнему под уклон. Немного передохнули, пока меняли факелы, и двинулись дальше. Проход постепенно сузился, и мы едва протискивались по нему. К счастью, скоро все кончилось: мы вышли в небольшое круглое помещение, которым завершилась подземная тропа.
— И что теперь? — растерянно посмотрел по сторонам Сефер.
Я заметил небольшой рычаг, торчавший из камня, но решил пока о нем промолчать.
— Как что?! — Мой голос выражал искреннее удивление. — Пинай, конечно!
— Что пинать? — не понял он.
— Стену! Не меня же…
Сефер подошел к стене и замер в нерешительности.
— Чего ждем? — осведомился я, чистя ногти ножом.
— А ты уверен?
— Разумеется!
Сефер поднял ногу и дотронулся ею до стены. Я замаскировал смех натужным кашлем.
— Нет, Сефер, не так, — «прокашлявшись», заявил я. — Пни со всей дури, проори «о Мидер!» — и все выйдет.
Он подошел ко мне и уставился в мое лицо.
— Ты слишком спокоен… Значит, знаешь, как открыть стену, и издеваешься!
Я подошел к рычагу и положил на него руку.
— Сейчас ты увидишь, Сефер, почему одни люди, — я ткнул пальцем в него, — занимались тяжелым физическим трудом, придумывали разные палки-копалки и в конце концов стали гомо сапиенсами, а другие, — я указал на себя, — предпочитали работать головой и выросли в Человечество.
Я нажал на рычаг. Пришлось немного попотеть, опуская его. Наконец раздался резкий щелчок. Стены и пол под нами дрогнули, с потолка посыпались мелкие камни. Сквозь тучу пыли я увидел, как из стены появилась дверь и с жутким скрежетом двинулась на нас. Выехав на полметра, она резко ушла в сторону, и пещеру залил нестерпимо яркий солнечный поток.
От неожиданности я вскрикнул и быстро прикрыл глаза ладонями. Лишь привыкнув к свету, выбрался из пещеры.
От небольшой каменной площадки вниз спускались широкие ступени, поросшие травой. Передо мной, насколько хватало глаз, простиралась дивная долина — деревья, ручьи, холмы, светлые пятна городов…
7
Спуститься оказалось делом плевым, хотя с лошадьми пришлось повозиться. Им, конечно, было нелегко одолевать высоченные широкие ступени. Они недовольно ржали, храпели, упирались. Потому-то на спуск мы и затратили остаток дня.
Очень скоро мое горло охрипло от гневных проклятий. Страшно хотелось пить, но последние капли воды мы выхлестали на первых ступенях. Жара, которой мы сперва обрадовались, как дети, быстро начала раздражать. Полное безветрие, духота, запах пота и лошадей… Б висках стучало…
Я разорвал ворот рубашки, но это помогло мало. А больше всего напрягало то, что Сефер выглядел намного лучше меня, словно и не замечал тягот пути!
Одолев последнюю ступень, я быстро расседлал разгоряченного Коня и в изнеможении рухнул в тень дерена. Сефера мстительно отправил на поиски воды — ручей шумел где-то поблизости. Заодно велел без свежего мяса не возвращаться, поскольку копченое уже вызывало жуткую изжогу.
Оставшись в одиночестве, расслабился и даже подремал. Однако минут через пятнадцать вернувшийся Сефер нагло разогнал мою дремоту, запустив в меня флягой с холодной водой. Потерев ушибленное плечо и отметив его спрятанную за спиной руку, я, как ни в чем не бывало, поинтересовался:
— Чего так долго таскался? Не в Ферей ли за вином бегал?
Сефер с довольным видом вытащил из-за спины зайца, небрежно держа его за уши.
Я взял зверька в руки, чувствуя, как бешено стучит крохотное сердце. Большие глаза трогательно смотрели на меня.
— Как ты его поймал? — поинтересовался я, твердо зная, что зайцы — недоверчивые и коварные животные, за которыми хрен угонишься без собаки.
Сефер не ответил, ограничившись самодовольным хмыканьем.
— И что с ним делать?
Я погладил зайца пальцем между ушей.
— Ты хотел свежее мясо? Вот оно! — доходчиво разъяснил Сефер.
— Хочешь съесть его? — не поверил я. — Такого маленького и безобидного?
— Нет, — съязвил он, забирая зайца и отстегивая топор, — просто посмотрю, а затем отпущу на волю.
— Постой! Я не смогу есть, если ты убьешь его при мне!
— Тогда прогуляйся по лесу, — оскалился Сефер.
Я побрел туда, где, по моим расчетам, был ручей. Довольно быстро отыскав его, тщательно смыл пот и грязь в ледяной воде. Выскочив пулей из купели, цветом кожи гораздо больше напоминая трехдневного покойника, подхватил одежду и рванул под падающие между широкими кронами деревьев жаркие лучи солнца. Отчаянно стуча зубами, кое-как вытерся, натянул грязную одежду и пошел к костру, где уже поджаривался аппетитный заяц. Он оказался хоть и жестким, но довольно вкусным.
Насытившись, я вышел из тени деревьев и забрался на ступень проклятой мною ранее лестницы. Я лениво щурился на заходящее солнце, затягивался самокруткой и искренне верил, что жить не так уж и плохо.
Из блаженной полудремы меня вырвал Сефер, пристав с очередным вопросом:
— Фенрир, у тебя семья большая?
— Ага, — чистосердечно промолвил я. — Старый, толстый и кошмарно ленивый пес. Если бы ты его увидел, то непременно принял бы за жутко уродливого демона.
— А родители, братья, сестры, жена? — не удовлетворился он моим ответом.
— Не-а, — небрежно помотал я головой.
— Почему? — удивился он.
— А на фига?
Сефер помолчал и продолжил приставания:
— Зачем тебе тогда деньги, ради которых ты обманываешь людей?
Из положения сидя я перешел в полулежание и, глядя в чистое небо, ответил:
— Чтобы утолить свое тщеславие. Кстати, не в меру большое… Расскажи лучше о своей семье, — сменил я тему, не желая объяснять, что такое «тщеславие». — У тебя она, должно быть, большая?
— Не очень, — усмехнулся Сефер. — Отец, мама, три сестры и брат. Я старший, — горделиво произнес он. — Как раз к ним шел, когда встретил тебя.
— Значит, из-за меня ты не попал домой и вынужден шляться неизвестно где?
— Если бы я тебя не встретил, то мог бы уже сгнить в армии Хира.
— А мог бы и не попасть в нее, — пробормотал я себе под нос, а громче добавил: — Жена-то или девушка есть?
— Невеста… — Голос его дрогнул.
Судя по дрогнувшему голосу, его лицо покраснело.
— Как только смогу заплатить налог, сразу женюсь.
— Какой налог? — не понял я.
— Такой. Кто его заплатит, имеет право содержать семью. Остальные не достойны продолжения рода.
— Большой налог? — спросил я, несколько удивленный их порядками.
— Кто хочет, — уклонился от прямого ответа Сефер, — тот найдет средства. У меня уже половина есть.
— Круто у вас, однако, — оценил я. — Не боишься шляться со мной? Ведь можешь и не вернуться!
— Нет! — весело засмеялся он. — Знаю, что вернусь… Понимаешь, я бы почувствовал, если бы мне не суждено было встретиться со своими. А я уверен, что приду домой и женюсь…
Покинув ступеньку, я подошел к костру, улегся, положив под голову седло, и принялся смотреть на уже появившиеся звезды.
Холодное, никак не согреваемое моим телом железо… Раскинутые руки болели, не удавалось даже пошевелить ими… Только шея немного двигалась…
Все, что мне удалось рассмотреть, — чем-то знакомая просторная комната, выложенная светящимся мрамором, на котором пульсировали непонятные символы, и пронзительно голубая вода вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Сефер минут пятнадцать доблестно пытался переварить услышанный бред, после чего продолжил расспросы:
— А зачем надо прыгать в прошлое?
Я глубоко вздохнул.
— Повторяю: чтобы фиксировать спорные события истории. То, что было и что могло бы быть, если бы не произошло первое.
— Не понял, — признался он.
Я, честно говоря, тоже. Но ведь непонимание не мешает мне работать! И с расспросами я ни к кому не лезу!
— Помнишь храм Мидера, в котором мы прятались? — Я попытался перейти на образы.
— Конечно! — возмутился Сефер.
— А кто его воздвиг?
— Ясно кто — друиды, — буркнул он, не понимая, к чему я веду.
— А когда? Впрочем, это не важно… Представь, что бы было, если бы они его не построили?
— Ничего, — пожал он плечами.
— Точнее! — потребовал я.
— Не было бы там храма.
— Вот! — Я с умным видом ткнул пальцем в небо. — И мы бы не смогли в нем спрятаться. И все события развернулись бы по-другому.
— Если бы мы не спрятались в храме Мидера? — переспросил он.
— Ага, — согласился я, наблюдая, как огонь пожирает дерево.
— В тайной комнате? — зачем-то уточнил призадумавшийся Сефер.
— Точно! — похвалил я его за сообразительность.
Сефер выхватил из огня горящую дровину и бросился к преградившей нам дорогу скале.
— Фенрир, — крикнул он оттуда, — помоги найти проход!
Честно говоря, я не верил в успех этого предприятия, но последовал его примеру и стал тщательно осматривать каждый дюйм серой поверхности стены.
Минут через десять Сефер радостно вскрикнул.
— Нашел?! — изумился я.
— Дай свой меч! — вместо ответа потребовал он.
Я протянул оружие, и Сефер с размаха вогнал его в стену.
— Ну что? — потребовал я ответа, сгорая от нетерпения.
— Сейчас! — прохрипел он.
Покраснев от напряжения, извергая проклятия, он вколотил меч в камень почти по самую рукоятку и попытался расширить узкую щель. Его мышцы вздулись, едва не разрывая рукава рубахи…
Внезапно он резко дернул рукоятку вниз. Раздался легкий хлопок, но ничего не изменилось вокруг. Сефер вытащил меч из стены и устало сполз на землю. Лоб его украшали крупные капли пота.
Отдышавшись, он поднялся и попытался сдвинуть стену. Ноги смешно скользили по земле.
Оценив его старания, я решил немного помочь. Упираясь в равнодушную к нашим усилиям стену, мы тщетно пытались сдвинуть ее с места… Нет, такую разве только парой килограммов тринитротолуола можно расшевелить!
Через несколько минут бессмысленное занятие мне надоело, и я отошел в сторону. Скрутив сигаретку, молча травился и наблюдал за упорным Сефером.
— Посоветовал бы тебе остановиться, — растягивая слова, проговорил я, — но не буду этого делать, поскольку уважаю твое частное право на сизифов труд.
Сефер отстал от стены, глядя на нее с ненавистью.
— Но ведь там БЫЛ замок! Я его чувствовал!
— Ага, — согласился я, — был… А может, она завалена с той стороны?
Сефер неблагоразумно пнул камень.
— Ай! — взвизгнул он, прыгая на одной ноге. — Клянусь Мидером…
Закончить речь он не успел. Раздался тихий скрежет, и мы оба уставились на стену.
Из точки, которую «таранил» Сефер, медленно выполз ровный куб и остановился. Внутри камня послышался тихий звук сработавшего механизма. Не считая этого, стена не изменилась.
Сефер изумленно молчал, машинально потирая разбитые пальцы на ноге.
— Попробуем еще раз? — предложил я, подходя к скале.
Сефер кивнул, и мы принялись за работу.
Не скажу, что стало намного легче, но я убедился — твердь сдвинулась с места! Медленно, тяжело скрипя, она сантиметр за сантиметром сдавала свои позиции!.. Сознание того, что наши усилия более не бесполезны, придало нам сил, и мы, не останавливаясь, протолкали каменную дверь вглубь.
Внезапно препятствие резко нырнуло в сторону. Я не удержался на ногах и рухнул на пол, здорово отбив колени. Поднявшись, посмотрел в зияющую пустоту открывшегося прохода.
— Пойдем? — осведомился Сефер.
— Утром, разумеется, — отмахнулся я, чувствуя себя выжатым лимоном.
— Давай тогда внутри заночуем, — предложил он. — Все-таки теплее.
Почему-то его идея меня нисколько не вдохновила: черт знает что там может таиться…
— Нет, — принял я решение. — Останемся на свежем воздухе, а утром выступим.
На рассвете, запалив изготовленные Сефером факелы, вошли в открывшийся нам проход. Сефер посветил вокруг и удивленно присвистнул, указывая на длинные каменные сосульки, окружавшие нас.
— Что это? — спросил он, озираясь.
— Какие-то из них — сталактиты, а другие — сталагмиты. Но что из них что, сказать не могу — не помню.
— Красиво, — оценил он чудо природы и бездушно отломил кусок стала-чего-то, свисавшего с верха.
— Как тебе не стыдно! — упрекнул я. — Знаешь, сколько миллионов лет вода капала с потолка и откладывала микроскопические доли минералов, чтобы вырастить эту хреновину?
Сефер смутился и попытался присобачить обломок наместо.
— Оставь на память и пошли дальше, — прервал я бессмысленное занятие.
Мы двигались по низкой пещере, казавшейся бесконечной. Повороты, долгие спуски и подъемы, проклятые стало-гады, которые снизу таранили ноги, а сверху больно били по головам… Больше я не упрекал Сефера за уничтожение стало-подонков, более того, оказывал посильную помощь, когда он рубил эту мерзость топором.
Пробившись через очередное скопление стало-убожеств, мы очутились в просторной пещере, где могли двигаться без проблем. Факелы едва разгоняли темноту. Затхлостью, сыростью и холодом помещение здорово напоминало склеп. Звон копыт, отражаясь от потолка и стен этого мрачного места, действовал на и без того расшатанные нервы.
Чтобы немного рассеять гнетущую атмосферу, Сефер попросил меня поведать о моем прибытии в его мир, что я и сделал, не скрыв ровным счетом ничего, за исключением, конечно, сцены бурной любви между мной и юной неандерталкой, разыгравшейся ввиду неумеренного употребления ферментированного молока мамонта. Она настолько неприлична, что я сразу поклялся себе не распространяться об этом даже перед Черчиллем, который по естественным причинам не смог бы никому пересказать постыдный факт моей биографии.
— Какой смысл закапывать что-то, а потом выкапывать? — не понял сути моих ухищрений наивный Сефер.
— Именно в том, чтобы выкопать! Затем продаешь вчерашние безделушки по трижды выгодной цене и получаешь феноменальную прибыль.
— Прибыль от продажи старья?! — рассмеялся Сефер, полагая, что я шучу.
Вот так всегда: говорю серьезно — не верят! Меня это несколько задевает…
Попытался объяснить более подробно:
— Скажи, сколько стоит твой топор?
— Не знаю… — Он любовно погладил лезвие. — Наверно, порядочно.
— А что с ним случится, если закопать его в землю?
— Заржавеет, разумеется! — уверенно заявил он.
— Хорошо, — не стал я отрицать. — А когда его выкопают через сотню лет, сколько он будет стоить?
— Да нисколько! Кому он будет нужен? Разве на подковы пустить. И то вряд ли что-то путное получится.
— Так. А если он пролежит тысячу или десять тысяч лет?
— Ну, — протянул Сефер, прикидывая, — от него вообще ничего не останется. Продавать будет нечего. И на кружку пива не хватит!
— Нет, Сефер, нет! — торжественно произнес я. — Его цена возрастет многократно! Потому что топор превратится в редкость, в ра-ри-тет! Творение далеких предков, пришедшее из глубины веков!.. Ну, топор — грубый предмет. Я закапывал гораздо более изящные вещи, которые никак не могут относиться к давнему периоду, но углеродный анализ на то и существует, чтобы пудрить мозги. Коллекционеры верят в него и выкладывают любые деньги, лишь бы только обладать подтвержденной древностью. Теперь понятно?
— Почти, — уклонился он от прямого ответа, явно что-то обдумывая.
Пещера постепенно сужалась. Пол под небольшим углом пошел вниз.
— Фенрир, — ошеломленно проговорил Сефер, — это же нечестно!
— Что нечестно? — не сразу понял я.
— Ты обманываешь людей, продавая им обыкновенные вещи как древности!
— Ошибаешься, — не согласился я. — Если человек хочет купить хлам пролежавший в земле тысячелетия, ему кто-то должен помочь.
— Через обман? — упорно стоял на своем мой праведник.
— Сефер, мое поведение не совсем благородно, — признал я частично свою вину, — но это не обман. Люди покупают именно то, что хотят купить, остальное их не
интересует.
— И ты идешь на риск, несмотря на то что тебя могут убить? — осторожно спросил он.
— Кто это может меня убить?! — поразился я. — Мое пребывание здесь — простая случайность. Обычно все завершается успешно!
— Ты сам говорил!
— О чем?! — потребовал я разъяснений.
— Сейчас точно вспомню… — Он задумался на несколько секунд. — Вот ты сказал: «Под страхом смертной казни не должен использовать оборудование института для целей личного обогащения».
— Ни фига себе! — поразился я. — Ты что, запоминаешь все мои слова?!
— Ну да, — скромно пожал он плечами.
Я быстро прокрутил в голове все, что рассказал этому ходячему диктофону. Немало, однако…
— «Под страхом смертной казни», Сефер, — это всего лишь выражение, означающее, что мой шеф придумает жуткое и неимоверно подлое наказание. На деле же через пару дней он образумится и простит меня…
Шли по-прежнему под уклон. Немного передохнули, пока меняли факелы, и двинулись дальше. Проход постепенно сузился, и мы едва протискивались по нему. К счастью, скоро все кончилось: мы вышли в небольшое круглое помещение, которым завершилась подземная тропа.
— И что теперь? — растерянно посмотрел по сторонам Сефер.
Я заметил небольшой рычаг, торчавший из камня, но решил пока о нем промолчать.
— Как что?! — Мой голос выражал искреннее удивление. — Пинай, конечно!
— Что пинать? — не понял он.
— Стену! Не меня же…
Сефер подошел к стене и замер в нерешительности.
— Чего ждем? — осведомился я, чистя ногти ножом.
— А ты уверен?
— Разумеется!
Сефер поднял ногу и дотронулся ею до стены. Я замаскировал смех натужным кашлем.
— Нет, Сефер, не так, — «прокашлявшись», заявил я. — Пни со всей дури, проори «о Мидер!» — и все выйдет.
Он подошел ко мне и уставился в мое лицо.
— Ты слишком спокоен… Значит, знаешь, как открыть стену, и издеваешься!
Я подошел к рычагу и положил на него руку.
— Сейчас ты увидишь, Сефер, почему одни люди, — я ткнул пальцем в него, — занимались тяжелым физическим трудом, придумывали разные палки-копалки и в конце концов стали гомо сапиенсами, а другие, — я указал на себя, — предпочитали работать головой и выросли в Человечество.
Я нажал на рычаг. Пришлось немного попотеть, опуская его. Наконец раздался резкий щелчок. Стены и пол под нами дрогнули, с потолка посыпались мелкие камни. Сквозь тучу пыли я увидел, как из стены появилась дверь и с жутким скрежетом двинулась на нас. Выехав на полметра, она резко ушла в сторону, и пещеру залил нестерпимо яркий солнечный поток.
От неожиданности я вскрикнул и быстро прикрыл глаза ладонями. Лишь привыкнув к свету, выбрался из пещеры.
От небольшой каменной площадки вниз спускались широкие ступени, поросшие травой. Передо мной, насколько хватало глаз, простиралась дивная долина — деревья, ручьи, холмы, светлые пятна городов…
7
Спуститься оказалось делом плевым, хотя с лошадьми пришлось повозиться. Им, конечно, было нелегко одолевать высоченные широкие ступени. Они недовольно ржали, храпели, упирались. Потому-то на спуск мы и затратили остаток дня.
Очень скоро мое горло охрипло от гневных проклятий. Страшно хотелось пить, но последние капли воды мы выхлестали на первых ступенях. Жара, которой мы сперва обрадовались, как дети, быстро начала раздражать. Полное безветрие, духота, запах пота и лошадей… Б висках стучало…
Я разорвал ворот рубашки, но это помогло мало. А больше всего напрягало то, что Сефер выглядел намного лучше меня, словно и не замечал тягот пути!
Одолев последнюю ступень, я быстро расседлал разгоряченного Коня и в изнеможении рухнул в тень дерена. Сефера мстительно отправил на поиски воды — ручей шумел где-то поблизости. Заодно велел без свежего мяса не возвращаться, поскольку копченое уже вызывало жуткую изжогу.
Оставшись в одиночестве, расслабился и даже подремал. Однако минут через пятнадцать вернувшийся Сефер нагло разогнал мою дремоту, запустив в меня флягой с холодной водой. Потерев ушибленное плечо и отметив его спрятанную за спиной руку, я, как ни в чем не бывало, поинтересовался:
— Чего так долго таскался? Не в Ферей ли за вином бегал?
Сефер с довольным видом вытащил из-за спины зайца, небрежно держа его за уши.
Я взял зверька в руки, чувствуя, как бешено стучит крохотное сердце. Большие глаза трогательно смотрели на меня.
— Как ты его поймал? — поинтересовался я, твердо зная, что зайцы — недоверчивые и коварные животные, за которыми хрен угонишься без собаки.
Сефер не ответил, ограничившись самодовольным хмыканьем.
— И что с ним делать?
Я погладил зайца пальцем между ушей.
— Ты хотел свежее мясо? Вот оно! — доходчиво разъяснил Сефер.
— Хочешь съесть его? — не поверил я. — Такого маленького и безобидного?
— Нет, — съязвил он, забирая зайца и отстегивая топор, — просто посмотрю, а затем отпущу на волю.
— Постой! Я не смогу есть, если ты убьешь его при мне!
— Тогда прогуляйся по лесу, — оскалился Сефер.
Я побрел туда, где, по моим расчетам, был ручей. Довольно быстро отыскав его, тщательно смыл пот и грязь в ледяной воде. Выскочив пулей из купели, цветом кожи гораздо больше напоминая трехдневного покойника, подхватил одежду и рванул под падающие между широкими кронами деревьев жаркие лучи солнца. Отчаянно стуча зубами, кое-как вытерся, натянул грязную одежду и пошел к костру, где уже поджаривался аппетитный заяц. Он оказался хоть и жестким, но довольно вкусным.
Насытившись, я вышел из тени деревьев и забрался на ступень проклятой мною ранее лестницы. Я лениво щурился на заходящее солнце, затягивался самокруткой и искренне верил, что жить не так уж и плохо.
Из блаженной полудремы меня вырвал Сефер, пристав с очередным вопросом:
— Фенрир, у тебя семья большая?
— Ага, — чистосердечно промолвил я. — Старый, толстый и кошмарно ленивый пес. Если бы ты его увидел, то непременно принял бы за жутко уродливого демона.
— А родители, братья, сестры, жена? — не удовлетворился он моим ответом.
— Не-а, — небрежно помотал я головой.
— Почему? — удивился он.
— А на фига?
Сефер помолчал и продолжил приставания:
— Зачем тебе тогда деньги, ради которых ты обманываешь людей?
Из положения сидя я перешел в полулежание и, глядя в чистое небо, ответил:
— Чтобы утолить свое тщеславие. Кстати, не в меру большое… Расскажи лучше о своей семье, — сменил я тему, не желая объяснять, что такое «тщеславие». — У тебя она, должно быть, большая?
— Не очень, — усмехнулся Сефер. — Отец, мама, три сестры и брат. Я старший, — горделиво произнес он. — Как раз к ним шел, когда встретил тебя.
— Значит, из-за меня ты не попал домой и вынужден шляться неизвестно где?
— Если бы я тебя не встретил, то мог бы уже сгнить в армии Хира.
— А мог бы и не попасть в нее, — пробормотал я себе под нос, а громче добавил: — Жена-то или девушка есть?
— Невеста… — Голос его дрогнул.
Судя по дрогнувшему голосу, его лицо покраснело.
— Как только смогу заплатить налог, сразу женюсь.
— Какой налог? — не понял я.
— Такой. Кто его заплатит, имеет право содержать семью. Остальные не достойны продолжения рода.
— Большой налог? — спросил я, несколько удивленный их порядками.
— Кто хочет, — уклонился от прямого ответа Сефер, — тот найдет средства. У меня уже половина есть.
— Круто у вас, однако, — оценил я. — Не боишься шляться со мной? Ведь можешь и не вернуться!
— Нет! — весело засмеялся он. — Знаю, что вернусь… Понимаешь, я бы почувствовал, если бы мне не суждено было встретиться со своими. А я уверен, что приду домой и женюсь…
Покинув ступеньку, я подошел к костру, улегся, положив под голову седло, и принялся смотреть на уже появившиеся звезды.
Холодное, никак не согреваемое моим телом железо… Раскинутые руки болели, не удавалось даже пошевелить ими… Только шея немного двигалась…
Все, что мне удалось рассмотреть, — чем-то знакомая просторная комната, выложенная светящимся мрамором, на котором пульсировали непонятные символы, и пронзительно голубая вода вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36