Резко обернувшись с мечом наготове, я обвел взглядом окружавшие трущобы — ничего, кроме валявшегося на земле мусора. Решив, что все мне просто показалось, плюнул под ноги, ругнулся и отправился далее, прибавив шагу.
Через пару минут услышал позади осторожное, едва различимое, размеренное клацанье, будто за мной брела крупная собака. Таковых в этом районе не могло быть в принципе: в подавляющем своем большинстве нищие и голодные его обитатели тащили в рот любую живность, у которой не хватало мозгов сюда не показываться.
Я оглянулся — вокруг по-прежнему не было ни души. Списав галлюцинацию на расшатанные нервы, угрюмо продолжил путь, решив не реагировать на посторонние звуки.
Через некоторое время клацанье повторилось. Я не обернулся, хотя грызло нестерпимое желание сделать это.
Клацанье приблизилось, стало громким и отчетливым.
Я не увеличил шаг ни на йоту. Теперь было ясно, что это не разыгравшееся воображение. Следовало подпустить неведомого преследователя поближе.
Сердце бешено заколотилось в предвкушении потасовки. Я с силой сжал рукоять меча, осторожно переместил нож поближе к пряжке пояса.
Спина уже чувствовала врага, его горячее дыхание… Дальше терпеть я не мог.
Стремительно обернувшись, я глянул на противника и невольно отшатнулся. До этой ночки не приходилось встречаться с подобными тварями, и я не испытывал по этому поводу особого сожаления.
Итак, на меня уставился голодным взором оборотень — да какой! Много выше человеческого роста, с широкой грудью и непропорционально длинными передними конечностями, свисавшими ниже колен. Вены вздувались на могучих мышцах, мощные когти поблескивали в свете луны тусклой сталью, сильно напоминая кривые кинжалы. Короткую толстую шею венчала маленькая голова с сильно вытянутой вперед пастью, усеянной крепкими желтыми клыками. Наиболее омерзительно смотрелось его розоватое тело, покрытое редкими пучками жидких волос — именно волос, а не шерсти!.. Тут-то я понял, почему бродяга назвал их голыми уродами.
Пока я рассматривал его, оборотень махнул лапой и выбил мой меч. Мигом придя в себя, я левой рукой выхватил нож и, полоснув его по морде, с размаха всадил лезвие ему в бок.
Оборотень, не издав ни единого звука, наклонил голову и бросился на меня, обжигая дыханием. Даже не знаю, каким чудом мне удалось перехватить его лапу и перекинуть тяжеленную тушу через себя. Правда, острые когти полоснули мое плечо.
Зацепившись за ногу монстра, я не удержался и рухнул на него. Когти-кинжалы моментально вонзились в мою спину, не давая возможности вырваться. Оборотень оскалил клыки и громко лязгнул ими, пытаясь достать до горла. Не рассуждая, я изо всех сил ударил лбом туда, где, по моим расчетам, была его переносица.
В глазах потемнело…
Резко накатила слабость… Высвободив правую руку, я опустил локоть на приплюснутый нос твари и добавил кулаком в висок. Оборотень громко фыркнул, обдав меня каплями вонючей крови, и выдернул когти из моей спины. Я попытался вскочить на ноги, но он обхватил мою голову шершавыми ладонями, намереваясь ее расплющить. Я резко дернулся, вырываясь, и в тот же миг коготь вонзился в мой левый глаз!
Жгучая боль… Не сдержавшись, я закричал и, не контролируя себя, схватил оборотня за челюсти, с силой дернул в разные стороны, разорвав монстру пасть. Вскочив на ноги, подпрыгнул и опустил кованый каблук на горло еще живой твари. Раздался ласкающий слух хруст. Оборотень дернулся и затих.
Закрыв окровавленную глазницу ладонью, я прикусил нижнюю губу, с трудом сдерживая рычание. Склонившись над трупом, выдернул свой нож. Распрямляясь, почувствовал движение воздуха над собой и ринулся за валявшимся на земле мечом. Подхватив холодное железо, обернулся. Совсем рядом приземлился второй оборотень — меньше, жилистей и еще более омерзительней, чем его предшественник.
Терять было нечего. Схватив меч двумя руками, я прыгнул на противника. Отрубив длинную лапу, сзади ударил ногой его по хребту.
Не ожидавший от меня такой прыти оборотень выгнулся, подставив под удар горло. Перерубив наполовину шею твари, я еще несколько раз всадил ему меч между лопаток, желая быть уверенным, что он подох окончательно.
Схватка окончилась. Ярость уступила место острой боли. Прикусил до крови губу, чтобы хоть чуть-чуть притушить огонь, сжигавший меня изнутри. Было очевидно, что до дома я не доберусь. Упасть на месте тоже означало больше никогда не встать: здешние шакалы мимо не пройдут.
Ноги сами понесли по известному адресу. Сознание периодически норовило нырнуть в глубины темного океана беспамятства. Глубоко вдыхая холодный воздух, я более-менее удерживал его на поверхности. Перед уцелевшим глазом все плыло.
Отыскав нужный дом, я на ватных ногах побрел по лестнице, цепляясь за скользкие перила и тщательно отсчитывая этажи. Дойдя до седьмого, на ощупь отыскал дверь и несколько раз слабо ударил по ней кулаком. Вместо крика из горла вырывался булькающий хрип. Обессилено оперся на дверь. Она вдруг подалась. Я не устоял и провалился в холодные воды черного океана…
4
Очнувшись, я сел на кровати. В голове стоял сплошной туман, мысли путались…
Тряхнув головой, зевая, провел ладонью по лицу, отгоняя остатки сна. Обнаружил повязку, закрывавшую левый глаз, и вспомнил встречу с оборотнями.
Туман в голове рассеивался медленно. Странное спокойствие владело мной. Лишь на заднем плане сознания тревожила некая мысль… Ах да, определенно что-то не то с комнатой…
Поднявшись, пошел к окну. По пути привычно споткнулся о валявшийся таран. Тут-то и понял причину своей тревоги: со стен комнаты исчезло все оружие, вплоть до перочинных ножей! Лишь ненавистный таран доказывал, что я все-таки дома.
Подойдя к металлическому зеркалу, придирчиво осмотрел свое исхудавшее, обильно заросшее щетиной лицо. Отогнув аккуратную черную повязку, увидел свой глаз — он был немного темнее, чем раньше, и совершенно ничего не видел. Опустив изуродованное нижнее веко, осторожно дотронулся пальцем до зрачка — стекло.
По идее, я должен был бы расстроиться, психовать, как минимум вышвырнуть в окно зеркало… Нет, до странности равнодушно воспринял я потерю глаза. Даже не сплюнул на пол.
Тихо отворив дверь, потряс для верности головой, решив, что представшее передо мной необычное зрелище просто мерещится. В зале неспешно играли в го Трой и Эрик — люди, которые, по-моему разумению, никак не могли быть друг с другом знакомы. Они сосредоточенно укладывали на большую игровую доску черные и белые круглые камешки, не замечая меня.
— Четыре-четырнадцать, черное, — негромко подсказал я.
— Занято уже, — буркнул Трой и, подскочив, воззрился на меня.
Я спокойно смотрел в его вытаращенные глаза.
— Фенрир? Ты пришел в себя?! — изумленно воскликнул он.
Причину его удивления я понял не вполне, поэтому на всякий случай соврал:
— Нет.
— А… как?! — максимально глупо спросил Трой.
— Вот так, — вздохнул я, пожимая плечами.
Немного помолчали. Трой пытался найти смысл в моей бессмысленной фразе. Эрик, пользуясь заминкой, втихаря что-то мудрил с камешками на доске, очевидно стремясь изменить ход игры в свою пользу.
Молчание стало уже неприличным.
— Может, кто-нибудь объяснит, почему вы посреди белого дня играете здесь? — тихо спросил я.
— Ждем, когда ты очнешься! — отрапортовал Трой.
— Ну, дождались, — кивнул я. — Что дальше-то?
— Надо срочно найти старшину Перри и сообщить ему! — продолжил исполнительный страж.
Я негромко хрустнул пальцами. Со стороны Эрика раздался негромкий хлопок, потом послышалось чарующее бульканье перетекавшей из бутылки в глиняные кружки и источавшей божественный аромат алкогольной жидкости.
— Вот, Трой, что должен был сделать каждый добропорядочный гражданин нашего прогнившего общества, завидев меня! — изрек я, отхлебывая великолепное рубиновое вино.
Отставив опорожненную кружку, посмотрел на топтавшегося на месте Троя.
— Ты вроде бы хотел найти Перри?
— Да, конечно, — промямлил он. — Только скажи, ты ведь не сделаешь этого?
— Чего? — не понял я.
— Ну… это… — смутился Трой.
Подкравшийся Эрик чувствительно ударил его локтем в живот.
— Все будет хорошо! — гаркнул он.
Трой, переведя дыхание, кивнул и поспешно покинул квартиру, тихо притворив за собой дверь.
Взглянув на вечно испачканного всякой дрянью Эрика, я полюбопытствовал:
— Чего он боялся-то?
— Самоубийства твоего, естественно! — пожал тот плечами.
— Что, у меня есть какие-то причины для столь неблаговидного деяния? — удивился я, не припоминая за собой ранее наклонностей к суициду.
Эрик изумленно вытаращился на меня.
— А твой глаз! — выкрикнул он.
— И что? — удивился я, потрогав повязку. — Ну, неудобно, конечно, смотреть вполобзора. Но неужели из-за этого я пойду на харакири?
Теперь стала ясна перемена обстановки в моей комнате.
— И какая скотина, скажи, пожалуйста, вытащила все оружие, едва не доведя меня до нервного срыва? — спросил я, немного преувеличив степень своего расстройства.
— Велия, — чистосердечно признался он.
— Велия?! — поразился я. — Какой благородный и дальновидный поступок, достойный всяческих похвал!
На всякий случай сказано это было громко и отчетливо — я ведь не знал истинных возможностей Велии.
Эрик громко фыркнул и сообщил:
— Ее здесь нет!
— Как знать, как знать, — промычал я и поспешно сменил тему, кивнув на доску: — Продолжим?
Эрик радостно ухмыльнулся и уселся на свое место. Памятуя о его махинациях, я хмуро предложил ему пересесть на место Троя, подтвердив просьбу соответствующей жестикуляцией. Эрик недовольно поморщился, но перечить не стал.
— Три-семнадцать, белое, — поставил я камешек. — Ты проиграл, сдавайся!
— Шесть-шестнадцать, — довольно оскалился он. Никогда я не понимал тонкостей премудрой игры в го и никогда, наверное, не пойму. Слишком уж правила запутаны.
— Надоело, — поморщился я. — Моя победа, думаю, ни у кого сомнения не вызывает… Лучше скажи, Эрик, почему я такой спокойный? И вообще, что произошло после того, как я едва не откинулся около твоей двери?.. Но сначала о главном: есть ли в этом доме что-нибудь съедобное?
Эрик живо сгонял на кухню и притащил большую миску с холодным мясом, хлеб и пару бутылок вина.
— Хавафи, — распорядился я, заглотив добрый кусище.
— Чего? — не понял Эрик.
С трудом проглотив неразжеванный ком, я перевел:
— Рассказывай! Почему я такой тусклый и невозмутимый, словно только что посмотрел идиотскую передачу «Самые красивые шахматные партии»?
— Чего ты посмотрел? — переспросил он.
— Да ладно, — отмахнулся я. — Рассказывай, не тяни!
— Это от настоя, который еще не полностью вышел. Пришлось поить им тебя всю неделю.
— Что за настой? — потребовал я пояснений. — И почему неделю?
— Неделю, — притворно вздохнул он, — потому что именно столько потребовал старый Уэлч на залечивание твоих ран. А настой… Короче, моего изготовления. Обычно служит он другим целям, но вот и тебе пригодился. Не знаю, слышал ли ты о дивных цветах, растущих далеко на запад от Лоренгарда? Они настолько редкие, что стоят поистине безумных денег!
— Нет, не слышал, — зевнул я. — И что за цветы?
— О! — восхитился алхимик. — Один их запах заставляет погружаться в сон, а настой полностью освобождает от кошмаров, боли и мрачных воспоминаний! Аромат опия…
— Ты что?! — перебил я. — В наркоманы решил меня записать?
— Почему?! — поразился он. — Это не наркотик!
— Если опий приносит удовольствие, значит, наркотик! — философски изрек я. — Травить себя против своей воли никому не позволю!
— Ну, знаешь, — оскорбился Эрик, — для тебя же старался! В долги залез, чтобы ты от боли не окочурился прямо у меня на полу!
— Ладно, — согласился я равнодушно, — спасибо.
Эрик разлил вино по кружкам. Отпив, я почувствовал, что хмелею, и приналег на мясо с хлебом.
— Продолжай, — кивнул я.
— А чего продолжать-то? — пожал он плечами. — Ты вломился ко мне едва живой под утро. Я кое-как перевязал тебе руку и спину, а к глазу притронуться не смог — омерзительное зрелище! Представь себе: веко разорвано, кровь вперемешку с какой-то слизью…
— Эрик, ты все-таки о моем любимом глазе говоришь! Уж как-нибудь помягче! — не выдержал я. — И вообще, поменьше описаний! Расскажи в общих чертах, что случилось за эту гребаную неделю!
— Я и рассказываю! — оскорбился он. — Когда твоя туша, несмотря на все усилия, издыхала у меня в квартире, забрызгав кровью мою лучшую мебель…
— Эрик, прости, что перебиваю, но почему ты постоянно твердишь о грустном? И что ты имеешь в виду под словами «твоя лучшая мебель»? — ехидно поинтересовался я. — По-моему, ты действовал как честный человек, за что и получил мою искреннюю благодарность. Рассказывай дальше, в конце-то концов!
— Хорошо, — угрюмо кивнул он. — Утром я выскочил на улицу и схватил первого попавшегося стража — он. кстати, едва меня не заколол, решив, что я на него нападаю! В госпиталь страж идти отказался, но я уговорил его оттащить тебя в твою квартиру. Там уже Перри приказал ему немедленно шпарить в госпиталь. Приехал Уэлч, обругал меня как последнего школяра: я, видите ли, плохо наложил повязки — словно это моя обязанность! С тех пор неделю торчу здесь вместе с Троем, который достал своей честностью и занудством!.. Знаешь, какие я понес убытки?!
— Догадываюсь… Буду счастлив все тебе возместить! Разумеется, как только ты сдашь декларацию о доходах. Какое это, наверное, счастье — сгореть на костре с полными карманами золота!.. Ну что, продолжим о твоих убытках?
Я нахально оскалился, глядя в его забегавшие глазки.
— Впрочем, сначала о моих потерях: меч и кошель с золотом, — припомнил я, — где?
— Меч спрятала Велия, куда — не знаю, — честно ответил Эрик.
Я откусил хлеба, плеснул в кружку немного вина и неспешно запил.
Прошло пару минут. Я терпеливо молчал. Алхимик словно обо мне забыл, сосредоточенно изучая свои ногти.
— Эрик, я жду.
— Чего? — вскинулся он.
— Когда ты наконец ответишь на вторую часть моего вопроса.
— Ты про золото, что ли?! — типа догадался он. — Вот оно! Хранил как зеницу ока, чтобы ничего не пропало!
Вытащив из кармана объемный кошель, он, не скрывая огорчения, небрежно швырнул его в меня. Поймав мешочек, я недоверчиво взвесил его в руке.
— Пересчитать? — нагло спросил я.
— Второй раз твою жизнь спас, а благодарности от тебя — ни на грош! Неужели ты думаешь, что я способен залезть в чужой кошель?! — оскорбленно вскричал Эрик.
Безусловно, я ему не поверил — не настолько наивен.
— Эрик, когда речь идет о золоте, я становлюсь настоящим сквалыгой. Ежели обнаружу недостачу, отрублю тебе ноги даже под воздействием твоего умиротворяющего настоя!
Он обозвал меня неблагодарной свиньей и вернул еще пять монет.
— Благодарность, выраженная в золоте, это извращение! — изрек я, высыпая все свои кругляши на пол. Пересчитав монеты, молча щелкнул пальцами.
Эрик тяжело вздохнул и бросил мне три недостающих.
— А теперь я спрошу: как мой драгоценный костяной нож оказался у тебя? — агрессивно поинтересовался он.
— Ты мне его подарил, — спокойно отрезал я.
— Что?! — захлебнулся он от возмущения. — Не было такого и быть не могло!
— Как не могло? — вспылил я. — Ладно, пусть этого не было. Но если бы я попросил тебя сделать мне подарок, ты бы, конечно, не отказал! Скажи просто — да или нет?
— Ты — скотина! — заявил он, не найдя отмазки.
— Знаю, — согласился я. — Мне много раз это говорили.
Уложив монеты обратно в кошель и тщательно завязав шнурок, я швырнул мешок Эрику:
— Это была награда за мою голову. Ты ее честно заслужил! Мне даже тратить эти деньги было бы противно!
Алхимик засиял и быстро спрятал кошель в карман, справедливо опасаясь, что я могу изменить свое решение.
Дверь отворилась, и в квартиру ввалился Перри.
— Убирайся! — скомандовал он алхимику.
Тот хмыкнул и стремительно исчез, довольный долгожданным освобождением.
— Зачем так резко? — поинтересовался я.
Перри презрительно скривился и плюнул в захлопнувшуюся дверь.
— Ты даже представить не можешь, как мне осточертело целую неделю лицезреть этого типа! — буркнул он. — И чего только ты с ним связался?
— Для разнообразия, — честно ответил я, почти не кривя душой. — А зачем ты заставил его торчать здесь все это время?!
— А кто бы еще поил тебя зельем? Уэлч занят в госпитале. Трой в одиночку присматривать за тобой отказался. Вот и пришлось этого психа круглосуточной сиделкой сделать… Теперь к делу. С кем ты сцепился?
— С голыми уродами.
— С кем?
— По-моему, это были оборотни, Перри. В количестве двух штук. Один — большой, другой гораздо омерзительнее!
Перри недоверчиво скривился, относя оборотней целиком на счет моего воображения.
— Перри, я серьезно. Это на самом деле были оборотни, а не ходячие галлюцинации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36