А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Он не знает. Но если бы погибли Санди, Аделаид, Лейта эта даже? Бэт… И если бы при этом ему удалось выжить?.. Тут Рэн плюнул и перестал об этом думать. Тем паче, что в воздухе с хлопком нарисовались Шез и Луи, они были несколько взбудоражены. Шез вихлялся и напевал: «Не смотри на меня, братец Луи — Луи — Луи! Не нужны мне твои поцелуи — уи-уи! Говоришь, что прекрасна, я знаю-знаю-знаю! Я всегда хорошо загораю!..».
— Товарищ полполковника, разрешите докладать! Кони стоят пьяны, хлопци запряжены! Короче, наш друг Белый Волк, на которого мы столько всякой напраслины нагородили (точнее, Бэт, противний!) отправил доблестный местный ОМОН в нирвану к Курту Кобейну, а было их ни много ни мало пятнадцать голов, и пока они не прочухались, надо срочно бежать, лить кругом валерианку и сбирать журовиночки, точнее… ну вы сами поняли!
Тут же остатки еды были побросаны во рты, ноги взяты в руки, и маленький отряд, успевший слегка отдохнуть за время вынужденного простоя, со всей возможной по колено в песке быстротой устремился за буцефалами. Время от времени путники беспокойно оглядывались по сторонам — не видно ли местных опять же «журовиночек — переростков». И время от времени на горизонте плавно проплывали силуэты этих «Титаников»пустыни, к счастью, ни одному из Великих Хомоудов за время этого пешего варианта ралли «Париж-Даккар»не пришла в то место, какое у них можно назвать головой, грязная мыслишка свернуть в сторону наших друзей.
Спустя некоторое время у Битьки возникло нестерпимое желание поковырять пальцем в ухе, или даже в обоих. Что-то неладное творилось с ее слухом. Осторожно оглядевшись, она заметила, что подобным желанием одержима не она одна.
Тут Санди остановился, хлопнул себя по лбу, кивнул Лейте, которая тут же извлекла из небольшого мешочка на поясе инкрустированную слоновой костью серебряную фляжку. Когда свернули колпачок, над песками поплыл знакомый Битьке еще по интернатским учихам запах валерианки. Неприятные ощущения в ушах сразу исчезли. На всякий случай все они намазались настойкой как духами: впадинку на шее, запястья, и за ушами.
Очень скоро они достигли небольшой горной гряды из грязно-рыжих скал. Санди вздохнул: он помнил эти скалы ярко-оранжевыми в обрамлении пышной синевато-изумрудной зелени. Стражи, лежащие на спинах строго по периметру полукруга у каких-то развалин, действительно пребывали где-то в мире грез, лишь у пары из них, судя по позам, хватило времени сообразить, что происходит что-то не то и попытаться отреагировать. Проходя на цыпочках мимо, молодые люди сумели разглядеть тонкие как иглы шипы неизвестного им растения, вонзившиеся в определенные точки рядом с ухом или виском.
Рэн с натянутым наготове луком остался снаружи на тот случай, если кто-нибудь из стражников придет в себя. Остался там и дядюшка Луи, чтобы в той же ситуации подать знак, спустившимся в пещеру, что смог бы сделать мгновенно. А остальные двинулись внутрь. Санди и Бэт несли тускло поблескивающие медные резервуары, похожие на горизонтально расположенные бочонки с ручками сверху и по бокам; внутри плескалась, опьяняюще благоухая, все та же любимая котами жидкость.
Битька поспешала за Санди, с любопытством оглядываясь по сторонам. По словам рыцаря развалины принадлежали дворцу бывшего повелителя …. Когда-то это было нечто, как поняла по описанию друга Битька, напоминающее одновременно пирамиду Хеопса, мавзолей Ленина, Тадж-Махал и Эйфелеву башню вместе взятые. Нет, конечно, Санди не называл все это такими названиями, но по описанию было похоже. Правда, раз тиран был в Анджори скороспелый, то и дворец у него лишь поначалу строился из мрамора и гранита, а дальше и глиняный кирпич в ход пошел, и фанера всякая, солома…сушеные навозные лепешки. Все это, конечно, сверху старательно было замаскировано бюстами тирана, скульптурными изображениями лилий-буцефалов, всякими устрашающими изваяниями, а также лозунгами и транспарантами, прославляющими владельца вышеупомянутого бюста. И, конечно, с падением тирана тоже быстро все поупало.
Сейчас они шли мимо почти бесформенных фрагментов стен, плотно припудренных песочной пылью, то и дело спотыкаясь о торчащие под ногами головы. Те посматривали из-под ног со чванливыми, хотя одновременно жалкими минами. Во времена прежней славы вход в пещеру прятался в глубине гигантского золотого грифона, сейчас же с предельной ясностью видна была гипсовая природа позолоченного чудовища, рожки которого валялись где-то справа, а ножки и, хм…пятая точка с хвостом оставались на прежнем месте, и, чтобы проникнуть в полость живота монстра, пришлось немного позаниматься альпинизмом (правда, было еще предложение Шеза обойти фигуру сзади в поисках «черного хода»), хотя раньше (еще до дворца) пещера представляла из себя просто дырку в земле. Неудивительно, что в нее в свое время свалился аптекарь с дурным характером.
Внутри грифона выстроен был целый лабиринт из узких, марких гипсовых ходов. Ходы переплетались, путались и становились все уже. Действительно, сомнительно, что Правитель и Повелитель каждый раз при надобности ползал здесь так и маялся, особенно, когда обзавелся от всяких чревоугодных удовольствий круглым пивным брюшком. В один из моментов Битьке показалось, что она застряла, и в тот же самый момент ей пришло в голову, что вряд ли эти проходы сделаны чтобы через них проходили, скорее всего это — самая настоящая ловушка. Перед ее лицом в темноте ширкали-пыркали сапоги Санди, сзади ухватилась за щиколотку Лейта, поцарапала ноготком, как-бы спрашивая, почему остановилось движение. Битька подергалась, подергалась еще. Впереди Санди прекратил движение , услышав, что у Битьки проблемы. Но развернуться и помочь — увы. Битька снова попыталась освободиться, на этот раз Лейта тянула Битьку за ноги из-за всех сил — бесполезно. Битьке захотелось зареветь в голос, так она испугалась, но при Лейте было стыдно, поэтому Битька принялась хохотать. Истерически. И выкрикивать: «…Если нам удастся, мы продолжим путь ползком по шпалам! Ты увидишь небо, я увижу землю на твоих подошвах! У-У! У-У!..». Невесть откуда появился ухмыляющийся Шез с заявлением: «…Как я всегда утверждал, в этих тоталитарных государствах все всегда через задницу! Классический служебный вход с табличкой „Посторонним В“непосредственно под хвостом …». Тут он заметил бедственное положение Битьки и язвительно возопил:
— Вини! Я же говорил тебе: «Хочешь похудеть — спроси меня как»! А ты все: «А что? Еще что-то есть? А что? У вас еще что-то есть?». Придется тебе тут торчать, пока не похудеешь!
— Не понимаю: Санди же пролез, почему Бэт застрял? — задумчиво проговорил где-то позади скрипучий голосок Лейты.
— Дело не в габаритах, а в опыте, — ответил Санди.
Голоса друзей звучали глухо и неузнаваемо.
— Давай, Лейта, ты вылазь. Все равно, дальше только хуже. А я попытаюсь вытолкнуть Бэта.
Дальнейшее было просто неописуемо. Санди как-то умудрился подползти поближе, упереться руками в своды, а ногами в Битькины плечи, согнул ноги в коленях и начал попытки вытолкнуть Битьку наружу. Та втягивала голову в плечи, как котенок, вылезающий из руки хозяина. Лейта все это время тихонько отколупывала гипс кинжалом вокруг застрявшей части спутницы. Шез комментировал действия с присущим ему тактом и тонким остроумием:
— Итак перед нами на татами мастер тяжелой атлетики, подниматель штанги сэр Сандонато Сан Эйро, любимец публики и бретер!…
— Шез! — выкроила минутку для возмущения Битька — Какие бретеры?! Какие подниматели?! Откуда штангисты на татами?!
— …Не мешай, я пародирую невежественных комментаторов!… А знаете ли вы, что самое страшное в тяжелой атлетике? Знаете, почему лишь немногие смельчаки приходят в залы, чтобы насладиться поистине захватывающим зрелищем этих соревнований? Не знаете? А вы приглядитесь, что делает наш Геркулес, наш Илья Муромец, наш Белорусь Камазовец? Вот он расставляет пошире ноги, вот он фиксирует их на хрупких плечах своего партнера по этому нелегкому, не побоюсь этого слова, бизнесу, свои мощные нижние конечности, вот он фиксирует в нужном положении и верхние конечности… Вот он набирает побольше воздуха в легкие… И вот он напрягается… напрягается… — следите за моими комментариями! Ведь что делает воздух, в то время как напрягается наш, можно сказать, последний герой? Воздух, он же движется! Ему трудно найти выход среди сжатых напряжением мускулистых органов героя, и он устремляется вниз… все ниже и ниже по организму нашего Сухэ Батора, нашего Мусы Джалиля, нашего Чингиза Айтматова к выходу… А тот все напрягается… напрягается… Сейчас что-то будет! Сейчас что-то вырвется наружу из железного сфинктера…
— Заткнись! — ревет с гневом и смехом Санди, бессильно падая на дно хода. Битька по-прежнему остается иллюстрацией к бессмертному произведению Милна.
Глава 25.
Однако снаружи они оказались благодаря Лейте, что все это время колупала своим миниатюрным кинжальчиком гипсовую стену. Похожая на тройку разномастных Пьеро компания направилась к более просторному входу, найденному Шезом.
— Милейшая миледи Лейта, предлагаю вам объединиться союзом против двух этих остолопов, как представителям мощного интеллекта против сторонников грубой физической силы.
Сторонники грубой физической силы, вытряхивавшие гипсовую крошку из волос и одежды, показали духу кулаки.
…Пещера, где росли лилии, представляла из себя анфиладу маленьких округлых залов с озером-блюдцем в каждом. Черные, блестящие гладкой поверхностью, озерца соединялись каналами, кое-где через них были перекинуты ажурные мостики. Пара изящных лодочек застыла на неподвижной воде около ведущих к ней ступеней. Невысокие своды причудливо переплетались сотнями арок. Ну и, конечно, тысячи прекрасных белых и зеленоватых лилий. Битька восхищенно вздохнула, но тут же, опомнившись, побрызгала за ушами из флакона.
Дурманящий аромат кружил голову сидящих в маленьких лодочках. Было влажно и бесконечно спокойно. И даже сырая прохлада не прогоняла сонного очарования. Тяжелые густые капли снулой воды неспешно стекали по толстым тягучим стеблям, по тонким рукам девушек. Они старались вытянуть стебли как можно длиннее, а потом перерезали их и складывали грузные мокрые бутоны в золотые посудины. Битьке хотелось откинуться на дно медленно вращающейся на месте лодки и, не думая ни о чем и ничего не помня, кружиться, кружиться, глядя вверх в сгущающийся сумрак. В этом сумраке как-то лирично звучали вопли Шез Гаррета, проникновенно и пронзительно исполняющего из «Ляписа-Трубецкого»:
— Як у леси мы были да с подругами, да с подругами мы были-и! Да сбирали там журавиначак… Ля-ля-ля-ля! Туру-руру-ру! Могхгилки у лесе! Могхгилки в бору!..
— Через три зала сохранился еще помост со столбом, к которому привязывали неугодных Бертельхуану Первому поданных. Вокруг разливали немного валерианки и зажигали несколько факелов. Валериана испарялась и приговоренный умирал, оглушенный звуком собственного дыханья. Так погиб мой кузен Эрки. Он пытался освободить свою девушку. Говорят, почувствовав, что действие настоя кончается, он выкрикнул ее имя, и так погиб, — будто бы не обращаясь ни к кому, своим занудным голоском произнесла Лейта.
Битька тут же встрепенулась, она и забыла, что не на прогулке. Однако история несчастного влюбленного принца ее задела, и она поинтересовалась, что стало с девушкой.
— Когда с балкона, на который вывел ее «полюбоваться»на казнь тиран, она увидела смерть возлюбленного, она бросилась вниз в свою очередь с его именем на устах.
Битька едва сдержала возмущенное фырканье: и как только можно говорить о таких печальных и романтичных вещах таким тоном, будто физику в школе объясняешь!
Несмотря на валерианку, долго находиться в подземных залах было тяжело: казалось, сырой и тяжелый воздух давит на уши и ватой набивается в нос и горло. На поверхность все поднялись мокрые, как мыши. В похожих на квасники сосудах утробно булькало. Санди со своим справлялся, играючись, а вот Битька в очередной раз пожалела о своей конспирации. К тому же, в процессе извлечения из гипсового плена, что-то там такое сделалось с ее плечом. Короче, Битька страдала.
Рэна они застали слегка потрепанным: двое из усыпленных Эу Рохо оказались обладателями более крепких организмов и, если первый дал себе труд постонать и помотать головой, пытаясь прийти в себя, то второй не изволил предупредить Рэна заблаговременно о том, что очухался, а наоборот — подло затаился и, улучив минутку, набросился на парня сзади. Спасло того вмешательство дядюшки Луи. Замельтешивший перед глазами стража дух на мгновение сбил того с толку, и Рэн успел повернуться и сгруппироваться. Сейчас прыткие стражи, оба связанные, один — раненый, отдыхали в тени развалин.
— Наш герой как всегда в своем амплуа! — воскликнул Шез. — Только он остался один, как тут же в жизни возникло то самое место для подвига! Братишка, ты случайно, не будил их специально?
Рэн, будто невзначай оказавшийся за спиной Битьки и, преодолев легкое сопротивление, завладевший одним из сосудов с лилиями, покраснел от обиды.
— Что ты все время на него заедаешься, Шез?! — возмутилась освобожденная от притягивающей к земле ноши Битька.
«А что это ты все время за него заступаешься? Нравится он тебе, что ли?»— хотел язвительно произнести Гаррет, но вспомнил, что говорить такое вслух сейчас нельзя, и промолчал.
«Действительно, что это ты на меня все время заедаешься? Ревнуешь, что ли?»— хотел воскликнуть в запальчивости Рэн, но тоже вспомнил, что говорить такое вслух сейчас нельзя и тоже промолчал.
— А может, у меня комплексы? — кокетливо пожал плечами дух Кунгур-табуретки, однако, буквально через минуту опять привязался к оруженосцу: — Интересно, а наш юный друг не составляет какого-нибудь расписания на день по подобию небезызвестного барона Мюнгхаузена? Например: «Пятнадцать ноль-ноль — запланирован подвиг»?
Тут уже покраснел Санди, который в юности в дневнике действительно так и писал: «Три часа пополудни — подвиг». И неизвестно, чем бы закончилась перепалка, если бы Единорожка вдруг тревожно не заржал, и друзья не обратили бы внимания на несущегося на достаточно большой для такой гробины скорости Великого Хомоуда. Уверенными скачками, от которых пыль поднималась до неба, гриб-переросток двигался с юго-запада прямо в сторону развалин.
Первым побуждением друзей было подхватиться и бежать, но тут раненый страж сдавленно выругался, тем самым напомнив о себе, и Битька застыла на месте:
— Мы не можем оставить так этих!
— А что ты предлагаешь?! — завопили мужчины. — Срочно привести их в себя, чтобы они тут же покончили с нами?!
— Не надо в себя! — испуганно затрясла головой Битька, — Может, просто куда-нибудь их перетащить?
— Легче тебя самого с собой утащить! — воскликнул Шез.
Но оказалось, тащить в таком случае придется и Лейту и единорожка. Те не принимали участия в споре, просто смирно сели в песочек.
— Гринпис!!! — непонятно, что вызвало у Шеза желание сассоциировать маленькую группу протеста с зелеными, возможно, сидячая забастовка как метод борьбы.
Единственным более или менее подходящим для укрытия местом показался друзьям небольшой тамбур перед входом в буцефалью пещеру. Туда и потащили они пребывающий духовно в мире грез, а телесно — в зоне повышенной опасности, местный спецназ. Как и полагается спецназу, воины Шановасса были изрядно громоздки и тяжелы. К тому же воздух все больше и больше наполнялся пылью. Несмотря на то, что рты и носы у всех были замотаны платками, что напоминало Битьке детсадовское время, морозы, колючий шарф вечно в соплях и слюнях. Было так тяжело и страшно, что Битька просто прокляла собственный альтруизм. А все остальные, должно быть, прокляли Битьку. Однако, вцепившись по двое, по трое (если считать тролля и Единорожку), таскали в залитую валерианкой комнату потенциальных врагов.
Конечно, они не успели.
По счастью, великий Хомоуд проскочил левее. Однако всех с головой засыпало песком, и пришлось откапываться самим и откапывать пятерку мирно сопящих стражей. Не успели откопаться, заметили, что зловредный Хомоуд повернул обратно. И все началось сначала. Наконец, забив тамбур почти до отказа бесчувственными телами, забились туда и сами, расположившись прямо на шанавассцах, кашляя и задыхаясь от дурного запаха валерианки и стоящей даже здесь столбом пыли.
Толчки сотрясли землю совсем рядом. Когда пыль слегка улеглась, путники осторожно выглянули наружу. Половину грифона снесло напрочь, плюс с этой стороны ландшафт непередаваемо изменился: от развалин ничего не осталось, зато огромных ям добавилось.
— …Вот… ж..а… — выразил общее мнение Шез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51