Мозг просто не успевал фиксировать удары, а не то что отбивать их. Она двигалась с невозможной скоростью, перетекая с одной стойки в другую, молниеносно смещалась по совершенно невозможной траектории. Мой измочаленный организм пытался хоть как-то подстроиться, скопировать движения, но, судя по результату, это было не в его силах. И потому, когда Тень вдруг остановилась и скомандовала: «Все, на сегодня хватит», я рухнул на пол там же, где и стоял. Я надеялся, что она забудет…
— Перерыв пять минут и еще пять кружочков по трассе для закрепления, — Не-е-е, эта не забудет, — И походи, сердце посадишь.
Как будто там еще осталось, что садить. Тяжеловесный тычок заставил все пять минут бродить по подвалу, подволакивая ноги. Я тяжело вздохнул и побежал, пыхтя и проклиная всех и вся. Ненавистные инопланетные гады мирно беседовали, неусыпно следя за тем, чтобы я не срезал углы.
Рейн.
Я проводил Лиса безнадежным взглядом и повернулся к Скай. И увидел на ее лице отражение тех же чувств, что обуревали и меня. Она бережно поглаживала клинок Осколка, пряча глаза. Я практически ничего не говорил ей вчера, хотел, чтобы она увидела это своими глазами. Она увидела. И, боюсь, пришла к таким же выводам, что и я. Мы молчали, не решаясь заговорить. Я поднял с пола Луч, повертел длинный тонкий клинок в руках. Таким его сделал Волк, и до сих пор он оставался неизменным. Искра беспокойно заворочалась в ножнах, чувствуя собрата.
Я поднял глаза. Эта мысль должна прозвучать, чтобы она не сулила нам в будущем.
— Скай, кого ты привела ко мне? Это — все что угодно, но не человек.
Тень повернулась к трассе. Я взглянул туда же.
Лис взбежал на поваленную балку, стрелой промчался по ней, не замедляя бега, даже не балансируя руками, легко, ловко, с невероятным для человека изяществом. И сразу же, одним мягким, гибким, молниеносным движением, не замедляясь ни на миг, поднырнул под препятствие, только мелькнул и тут же скрылся в лабиринте трассы, не задев ни единого обрывка и обломка хламья.
— А знаешь, я начинаю ощущать себя старой засохшей кочерыжкой с кучей болячек, — у Скай вырвался нервный смешок. — Я всякого повидала в жизни, но такого…не видела, и, боюсь, никогда уже не увижу. И, Рейн… Он меня почти что размазал по стенке. Ты знаешь мой уровень. И знаешь, сколько сотен лет я до него шла. Так что…
— Ты серьезно? — шутит? Я бросил на нее короткий взгляд. Не похоже.
— Более чем. Усваивает мгновенно, причем во всех нюансах, и имеет скорость и ловкость повторить. И сотворить кое-что свое… — она прикрыла глаза и послала мне воспоминание… Время исчезло…Боевые стойки в стремительном танце перетекают одна в другую. Блоки, уклонения удары. Убыстряю темп. Атаки строже, жестче. Уходит от них, ускользает от ловушек. Скользящий удар — мне ответили. Все ответные удары принимает одним перетекающим блоком, направляющим инерцию по касательной. Поворот — и я почти отлетаю, не удержав равновесие. Яркий четкий удар едва не раскроил плечо. Ускользаю. И снова стремительные текучие движения, кружение двух теней…Удар, блок, удар, удар, удар. Почти не успеваю закрыться. Слишком быстр даже для меня…
— Такие вот… детишки. Он когда взял в руки меч? Две недели назад? Три? Через пару месяцев даже я не осмелюсь выйти против него. И это говорит первый клинок Безымянной. Приехали…
— Удивлена? А я, пока ты мотаешься по общественным делам, которые, я понимаю, важны, сижу здесь с ним вот уже месяц, и весь месяц спрашиваю себя, есть ли вообще для этого существа предел? Физический, ментальный? — я замолчал, пытаясь справиться с эмоциями. — Адаптация зашкаливает все мыслимые пределы. Работать с менталом учатся годами, с самого детства, сам прекрасно помню, каково мне было, в зрелом возрасте, осваивать такие вещи. И сколько это заняло. И это у сола, у которого ментал в подкорке сидит на уровне инстинктов, разработанных тысячами поколений предков, генетической памяти, наконец! А это существо на вторую неделю обучения ставит такие блоки, что я сам не могу его прочитать, не говоря уже о том, что его энергетические построения пробивают большую часть моих щитов. Если не все… Да какой гибкости психику надо иметь, в конце-то концов, чтобы при такой ментальной восприимчивости не обращать никакого внимания на сидящего под носом т, хора! Хорошо хоть он сам не понимает, насколько невероятные вещи творит. Сколько все это должно занимать времени, сколько, как и с какой скоростью можно набегать по трассе, сколько… А, какая разница! Вот я подгоняю его, и с тихим ужасом вижу, что он в состоянии сделать еще лучше. И мне, честно говоря, очень не по себе.
— Адаптация, адаптация… И пределы. Чем больше подгоняешь, тем дальше они становятся. Ты прав, это все что угодно, но не человек. И не Хранитель. Ни один человек не выдержит такого, ни психически, не физически. Ни один Хранитель не может быть сильнее своих Стражей. Через месяц-другой мы станем ему не нужны — он уже сейчас с легкостью в состоянии сделать больше и лучше, чем я, закончившая обучение. Боги, как же давно это было…
— Вот именно. Опыт не заменишь подготовкой. Знания — тем более. Не один год пройдет, прежде чем старикам можно будет отправляться на свалку.
— Значит, еще повоюем? — она усмехнулась и тут же стала серьезной. И наконец высказала вслух мысль, которой мы оба боялись. — Это меня пугает. Очень. Что-то страшное грядет, если понадобился такой Хранитель. Будет катастрофа, и есть ли у нас эти годы… Я не говорила тебе. Не знала, как сказать. Теперь, видно, уже все равно… Он корректор времен, Рейн, — она опустила глаза. Я понял, что пора начинать молиться всем богам, какие только есть, ибо знал, что это означает, — Это будет не просто катастрофа. Наш мир будет на грани гибели. И хорошо, если только наш…
Глава 15
Для человека, дорожащего своим уединением, приютить у себя четверых незнакомцев — поступок благородный. Если же он не любит никакой фауны и тем не мение предоставляет кров четверым звероловам, это героизм, для описания которого нет слов.
Д. Дарелл.
Скай.
Я уныло созерцала игру тени и света на генераторе и размышляла на тему неподкованности современной молодежи в вопросе изничтожения нечисти. То ли было дело — пятнадцатый век, невоспитанный молодой вервольф и прочие радости жизни… Осколку, очевидно, вообще надоело все и вся.
Я поправила норовящий соскользнуть с колен меч и устремила грозный взор на этого балбеса.
— Лис, тебя вместе с твоим пистолетом сожрут и не подавятся. Еще и пульки навернут на гарнир.
— Как будто против матерого оборотня выйдешь с таким вот ножиком, — он ткнул пальцем в Луч, действительно съежившегося раза в полтора. Обиделся. — Если и не убьет, то как даст лапой, сам потом раз в месяц будешь страдать повышенной волосатостью.
— Кто тебя вообще просит выходить против кого бы то ни было? Тоже мне — спец по оборотням. Еще раз повторяю, это оружие защиты, а не нападения. Так, — я сдула упавшую на глаза челку и сделала несколько глубоких медитативных вздохов, предчувствуя очередную серию триллера «а-почему-так-а-не-иначе», регулярно доводящего меня до белого каления, — Что ты вообще знаешь про это оружие?
— Ну…оружие. Меч. Достался мне от предыдущего Хранителя.
— Так. Дальше.
— Есть еще у тебя и у Дикого.
— И?
— Ну…Все, наверное.
— Великолепно, — я снова уставилась на генератор. — Достойные знания, ничего не скажешь. Разбираем по пунктам. Первое: это действительно оружие. Передается, так сказать, из поколения в поколение. И это не просто кусок металла. В чем-то оно сродни живому существу. Именно благодаря этому оно находит хозяина, где бы ему не пришлось его оставить. Их трое, как и нас: Искра, огненный меч — принадлежит стражу, существующему на стихии огня и металла; Осколок, ледяной меч — принадлежит стражу, существующему на стихии воды и холода; Луч, нейтральный — дается Хранителю.
— Та-ак, а это, значит, Осколок? — обличающе протянул Лис и потянулся потрогать. Я треснула по загребущим ручкам и ухватила рукоять. По тусклому темному металлу побежали змейки синего цвета.
— Правило первое: не давать свое оружие лапать посторонним. Оно этого не любит. Видишь, — я сунула ему под нос клинок, решив объяснять наглядно, — Свечение — признак того, что он признал хозяина. Так Осколок реагирует только на мои руки. Возьми-ка свой, — Лис подозрительно покосился на меч, но взялся за рукоять. Меч разгорелся белым.
— Ну и что дальше? Смысл проблемы от всех этих фокусов не меняется. У нас тут, в конце концов, не мир меча и магии, а нормальное технотронное общество. С биотехнологиями, нейтронными пушками и прочими гипедвигателями. Космическими кораблями, в конце концов. Неужели этот архаизм, — он кивнул на Луч, — Нельзя было заменить чем-то более современным? И эффективным, если уж на то пошло.
— Ах вот, значит как! Значит, общество уже «наше», а не «ваше». Ну-ну, — я хмыкнула. Да уж, адаптация, что ни говори… — Начнем с того, что мнение твое я разделяю абсолютно.
— Да? — он удивленно приподнял брови.
— Да. Тебе-то ладно, не так уж далеко вы отстоите от тех же мечей. Каких-то триста-четыреста лет, а то и меньше. А вот мне пришлось тяжко. Я выросла в мире бластера и магии, но… — я поморщилась, — отнюдь не меча. Цивилизация солов — наиболее одаренная по части псионов, у нас им является примерно каждый третий. Но это так же и самая древняя гуманоидная раса, первой взявшая на вооружение передовые технологии. Так что времена, когда наши предки махали чем-то подобным на мечи, отстоит от сегодняшнего момента не на сотни, а на сотни тысяч лет. Я в свое время не просто не умела с ним обращаться — просто-напросто не знала, что это за штука и с чем ее едят. И как вообще ею можно убить, — я погладила клинок Осколка, вспоминая… Усмехнулась и сказала: — В общем, училась я долго и мучительно, но результат, как видишь, имеется.
— Так все таки, чем эта железяка лучше тех же передовых технологий?
— Лис, Лис… Ну какая «железяка»? Оружие свое нужно любить, холить и лелеять. Оно ведь и обидеться может. Но по сути вопроса… Ты забываешь одну вещь: Сумерки — не весь остальной мир. Безымянная стоит вне времени и пространства. А мы, ее народ, точно так же стоим вне всех остальных. Мага не возьмет никакая пуля, никакой нейронный луч. Даже прямое попадание водородной бомбы ничего не гарантирует — щиты некоторых магов выдерживают и такое. Вампиры вообще по-моему погибают только от снесенной головы. Можно, конечно, бить и из базуки, но рубить, на мой взгляд, удобнее. С оборотнем тоже…намучаешься. Он гораздо сильнее, быстрее и выносливее человека, а уж в животной форме… Про призраков, метаморфов, зомби я вообще молчу. А наши мечи — они особенные. Это не просто кусок металла определенной формы. В них есть сила, позволяющее убивать все. Тот самый свет, который оживает только от прикосновения руки хозяина. Он пробивает любые магические щиты, вампиров, оборотней, призраков и прочих убивает, даже если просто задеть любой жизненно важный орган. Точнее, орган, который был жизненно важным у исходной формы. Но главное… Он может убить младших богов, которых больше не может убить ничто.
— Демонов?
— Может и демонов, может и…ангелов. Но в последнем, правда, необходимость еще не возникала. Светлые не вмешивались в наши дела и не угрожали нашим жизням. Пока. Но темные — главное, к чему стоит готовиться. Все может случиться в этой жизни. В том числе и то, что нас с Рейном не будет рядом. Или вообще…не будет. Мы готовим тебя к худшему, и я молюсь, чтобы то, чему мы тебя учим, никогда тебе не понадобилось. Но если вдруг понадобиться, а ты будешь не готов, дело может кончиться катастрофой, — я нахмурилась и пробормотала себе под нос: — И боюсь, глобального масштаба.
— Тень, ты что? Я без вас…Не-е-ет. Я не смогу. И не думай, — я выразительно посмотрела на запинающегося парня, — Ты что, серьезно?!
— Более чем. Ситуация складывается…не лучшим образом… — Алекс, кажется, впервые на полном серьезе осознал, что может остаться один. И испугался по-настоящему.
— Да я вообще! Тьфу! Да что ты… Да как вы… Да и не знаю я ничего! Так что я без вас…
— Вот! — прервала я его попытки отпереться от ответственности, — Наконец-то ты это осознал.
— Что?
— Что ничего не умеешь, не знаешь, да и не стремишься знать. Главная твоя задача на сегодняшний момент — как следует подготовиться. А мы уж как-нибудь постараемся на это время закрыть тебя от опасности. Но время это…надо сказать, может кончиться в любой момент. Так что набирайся знаниями, отрок, — задумавшись о своем, о девичьем, я рассеянно сложила Осколок и уже хотела сунуть его в ножны, когда мои размышления прервало подергивание рукава.
— Тень! Аууу! Ты меня слышишь?
— Ну слышу. Что?
— А что это ты сделала?
— Я? Сделала? — я недоуменно огляделась. И тут до меня, как до жирафы, стало доходить, что преобразования ему тоже никто не удосужился показать. Учителя, блин! Нет, нужно поговорить с Рейном, так дело дальше не пойдет. — Н-да. Тут дело такое — мечи-то они мечи, но потенциально являются любым холодным оружием, на какое у тебя хватит фантазии. Конечно, с ограничением по весу — материя-то одна и та же. Единственное…Гм… постоянное в них место — рукоять. И клинок можно убрать в нее совсем. Честно говоря, мы их так обычно и носим — никто, кроме хозяина, преобразовывать меч не может, а без клинка это просто красивая статуэтка.
— Слушай, а ведь правда, — обомлел Лис, впервые разглядев изумительной работы птицу-дракона с гладким белым камнем в зубах, изящными изгибами обвивающую столбик рукоятки. Лис потянулся к ней и погладил гребенчатую голову, набалдашником венчавшую рукоять. Дракон, которому по идее полагалось быть выточенным, довольно сожмурился, потянулся, зевнул, едва не выронив камень, поудобней умастил тяжелую голову и застыл, покрепче обхватив рукоять лапками. Признал. Лис зажмурился. Не открывая глаз, он сказал:
— Тень, у меня уже глюки начались.
— Если бы, — усмехнулась я, — Смотри, — он посмотрел. Дракон был неподвижен, но голова смотрела уже в другую сторону.
— И как он…это…а? — поинтересовался он.
— Да вот примерно так, — не менее содержательно ответила я, — Ладно, вернемся к нашим баранам… то есть мечам. Значит, так, солнце мое. Теорию ты знаешь, будем осваивать практику. Подбери челюсть и берись за меч. Взялся? — Лис опасливо разглядывал рукоять, явно не зная, как к ней подступиться после увиденного, — Берись, берись. Не бойся, не укусит. Она здесь для того и приделана, чтобы за нее держались.
— Угу, — он со скрипом выполнил требуемое.
— Так, хорошо. Ну, а теперь представь, что это уже не меч, а…что-нибудь еще, — через пять минут фантазийного вакуума я не выдержала и подсказала: — Ну кинжал, например.
Он представил. Ой… Из каких триллеров он выудил этого монстра? Или у кого-то склонность к извращениям? Луч, видимо, делая хозяину скидку на неопытность, все же преобразовался.
— Ни… себе! А что еще можно сделать?
— Не ругайся, — благовоспитанно отозвалась я. Потом оторвалась от размышлений об обеде и продолжила: — Я же сказала, на что у тебя хватит фантазии, то и выйдет. Только я очень надеюсь, что такими извращениями ты больше заниматься не будешь.
— Ну откуда я знаю, что вообще бывает? Нашли специалиста по холодному оружию!
— Ну, такое бывает, — из Осколка потекли металлические сочленения. Я сделала резкое движение и кнут со свистом описал круг над нашими головами. — И еще такое, — кнут сжался, утолщился, исчезли перетяжки — шест получился тонковатым, но в демонстрационных целях вполне пригодным, — И такое тоже бывает, — шест перетек в мощный полутораручный меч, потом в ременский гордон, затем в тонкую шпагу, после в соланский стиле, и наконец сложился совсем. Лис зачарованно наблюдал за всеми этими превращениями. Я почувствовала, что если вот прямо сейчас не поем, желудок объявит мне акцию протеста. Со всеми вытекающими. Глаза подопечного горели неистребимым любопытством (правильно, ему-то что — до стола добегает раньше всех), поэтпму я не нашла ничего лучшего, как позаимствовать во временно переехавшей к нам части хановой библиотеки подборку по холодному оружию. Лис с энтузиазмом принялся ее обследовать.
Наконец я добралась до продуктов питания, и на некоторое время мир перестал существовать. Потом снизила темп и умильно загляделась на успехи подопечного. Если бы он еще и теоретические знания усваивал с такой же быстротой…
За спиной коварно зашуршало. Я пресекла попытки этого дитяти соорудить мне «рожки» из гербария стейстолитовых полипов и сделала строгое внушение. Лис сверкнул кристально чистым взором и пообещал так больше не делать. Боги, зачем вы наградили это создание еще и телекинетическими способностями? От него же теперь вообще никакого спасу нет.
Хан материализовался на своей любимой табуретке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— Перерыв пять минут и еще пять кружочков по трассе для закрепления, — Не-е-е, эта не забудет, — И походи, сердце посадишь.
Как будто там еще осталось, что садить. Тяжеловесный тычок заставил все пять минут бродить по подвалу, подволакивая ноги. Я тяжело вздохнул и побежал, пыхтя и проклиная всех и вся. Ненавистные инопланетные гады мирно беседовали, неусыпно следя за тем, чтобы я не срезал углы.
Рейн.
Я проводил Лиса безнадежным взглядом и повернулся к Скай. И увидел на ее лице отражение тех же чувств, что обуревали и меня. Она бережно поглаживала клинок Осколка, пряча глаза. Я практически ничего не говорил ей вчера, хотел, чтобы она увидела это своими глазами. Она увидела. И, боюсь, пришла к таким же выводам, что и я. Мы молчали, не решаясь заговорить. Я поднял с пола Луч, повертел длинный тонкий клинок в руках. Таким его сделал Волк, и до сих пор он оставался неизменным. Искра беспокойно заворочалась в ножнах, чувствуя собрата.
Я поднял глаза. Эта мысль должна прозвучать, чтобы она не сулила нам в будущем.
— Скай, кого ты привела ко мне? Это — все что угодно, но не человек.
Тень повернулась к трассе. Я взглянул туда же.
Лис взбежал на поваленную балку, стрелой промчался по ней, не замедляя бега, даже не балансируя руками, легко, ловко, с невероятным для человека изяществом. И сразу же, одним мягким, гибким, молниеносным движением, не замедляясь ни на миг, поднырнул под препятствие, только мелькнул и тут же скрылся в лабиринте трассы, не задев ни единого обрывка и обломка хламья.
— А знаешь, я начинаю ощущать себя старой засохшей кочерыжкой с кучей болячек, — у Скай вырвался нервный смешок. — Я всякого повидала в жизни, но такого…не видела, и, боюсь, никогда уже не увижу. И, Рейн… Он меня почти что размазал по стенке. Ты знаешь мой уровень. И знаешь, сколько сотен лет я до него шла. Так что…
— Ты серьезно? — шутит? Я бросил на нее короткий взгляд. Не похоже.
— Более чем. Усваивает мгновенно, причем во всех нюансах, и имеет скорость и ловкость повторить. И сотворить кое-что свое… — она прикрыла глаза и послала мне воспоминание… Время исчезло…Боевые стойки в стремительном танце перетекают одна в другую. Блоки, уклонения удары. Убыстряю темп. Атаки строже, жестче. Уходит от них, ускользает от ловушек. Скользящий удар — мне ответили. Все ответные удары принимает одним перетекающим блоком, направляющим инерцию по касательной. Поворот — и я почти отлетаю, не удержав равновесие. Яркий четкий удар едва не раскроил плечо. Ускользаю. И снова стремительные текучие движения, кружение двух теней…Удар, блок, удар, удар, удар. Почти не успеваю закрыться. Слишком быстр даже для меня…
— Такие вот… детишки. Он когда взял в руки меч? Две недели назад? Три? Через пару месяцев даже я не осмелюсь выйти против него. И это говорит первый клинок Безымянной. Приехали…
— Удивлена? А я, пока ты мотаешься по общественным делам, которые, я понимаю, важны, сижу здесь с ним вот уже месяц, и весь месяц спрашиваю себя, есть ли вообще для этого существа предел? Физический, ментальный? — я замолчал, пытаясь справиться с эмоциями. — Адаптация зашкаливает все мыслимые пределы. Работать с менталом учатся годами, с самого детства, сам прекрасно помню, каково мне было, в зрелом возрасте, осваивать такие вещи. И сколько это заняло. И это у сола, у которого ментал в подкорке сидит на уровне инстинктов, разработанных тысячами поколений предков, генетической памяти, наконец! А это существо на вторую неделю обучения ставит такие блоки, что я сам не могу его прочитать, не говоря уже о том, что его энергетические построения пробивают большую часть моих щитов. Если не все… Да какой гибкости психику надо иметь, в конце-то концов, чтобы при такой ментальной восприимчивости не обращать никакого внимания на сидящего под носом т, хора! Хорошо хоть он сам не понимает, насколько невероятные вещи творит. Сколько все это должно занимать времени, сколько, как и с какой скоростью можно набегать по трассе, сколько… А, какая разница! Вот я подгоняю его, и с тихим ужасом вижу, что он в состоянии сделать еще лучше. И мне, честно говоря, очень не по себе.
— Адаптация, адаптация… И пределы. Чем больше подгоняешь, тем дальше они становятся. Ты прав, это все что угодно, но не человек. И не Хранитель. Ни один человек не выдержит такого, ни психически, не физически. Ни один Хранитель не может быть сильнее своих Стражей. Через месяц-другой мы станем ему не нужны — он уже сейчас с легкостью в состоянии сделать больше и лучше, чем я, закончившая обучение. Боги, как же давно это было…
— Вот именно. Опыт не заменишь подготовкой. Знания — тем более. Не один год пройдет, прежде чем старикам можно будет отправляться на свалку.
— Значит, еще повоюем? — она усмехнулась и тут же стала серьезной. И наконец высказала вслух мысль, которой мы оба боялись. — Это меня пугает. Очень. Что-то страшное грядет, если понадобился такой Хранитель. Будет катастрофа, и есть ли у нас эти годы… Я не говорила тебе. Не знала, как сказать. Теперь, видно, уже все равно… Он корректор времен, Рейн, — она опустила глаза. Я понял, что пора начинать молиться всем богам, какие только есть, ибо знал, что это означает, — Это будет не просто катастрофа. Наш мир будет на грани гибели. И хорошо, если только наш…
Глава 15
Для человека, дорожащего своим уединением, приютить у себя четверых незнакомцев — поступок благородный. Если же он не любит никакой фауны и тем не мение предоставляет кров четверым звероловам, это героизм, для описания которого нет слов.
Д. Дарелл.
Скай.
Я уныло созерцала игру тени и света на генераторе и размышляла на тему неподкованности современной молодежи в вопросе изничтожения нечисти. То ли было дело — пятнадцатый век, невоспитанный молодой вервольф и прочие радости жизни… Осколку, очевидно, вообще надоело все и вся.
Я поправила норовящий соскользнуть с колен меч и устремила грозный взор на этого балбеса.
— Лис, тебя вместе с твоим пистолетом сожрут и не подавятся. Еще и пульки навернут на гарнир.
— Как будто против матерого оборотня выйдешь с таким вот ножиком, — он ткнул пальцем в Луч, действительно съежившегося раза в полтора. Обиделся. — Если и не убьет, то как даст лапой, сам потом раз в месяц будешь страдать повышенной волосатостью.
— Кто тебя вообще просит выходить против кого бы то ни было? Тоже мне — спец по оборотням. Еще раз повторяю, это оружие защиты, а не нападения. Так, — я сдула упавшую на глаза челку и сделала несколько глубоких медитативных вздохов, предчувствуя очередную серию триллера «а-почему-так-а-не-иначе», регулярно доводящего меня до белого каления, — Что ты вообще знаешь про это оружие?
— Ну…оружие. Меч. Достался мне от предыдущего Хранителя.
— Так. Дальше.
— Есть еще у тебя и у Дикого.
— И?
— Ну…Все, наверное.
— Великолепно, — я снова уставилась на генератор. — Достойные знания, ничего не скажешь. Разбираем по пунктам. Первое: это действительно оружие. Передается, так сказать, из поколения в поколение. И это не просто кусок металла. В чем-то оно сродни живому существу. Именно благодаря этому оно находит хозяина, где бы ему не пришлось его оставить. Их трое, как и нас: Искра, огненный меч — принадлежит стражу, существующему на стихии огня и металла; Осколок, ледяной меч — принадлежит стражу, существующему на стихии воды и холода; Луч, нейтральный — дается Хранителю.
— Та-ак, а это, значит, Осколок? — обличающе протянул Лис и потянулся потрогать. Я треснула по загребущим ручкам и ухватила рукоять. По тусклому темному металлу побежали змейки синего цвета.
— Правило первое: не давать свое оружие лапать посторонним. Оно этого не любит. Видишь, — я сунула ему под нос клинок, решив объяснять наглядно, — Свечение — признак того, что он признал хозяина. Так Осколок реагирует только на мои руки. Возьми-ка свой, — Лис подозрительно покосился на меч, но взялся за рукоять. Меч разгорелся белым.
— Ну и что дальше? Смысл проблемы от всех этих фокусов не меняется. У нас тут, в конце концов, не мир меча и магии, а нормальное технотронное общество. С биотехнологиями, нейтронными пушками и прочими гипедвигателями. Космическими кораблями, в конце концов. Неужели этот архаизм, — он кивнул на Луч, — Нельзя было заменить чем-то более современным? И эффективным, если уж на то пошло.
— Ах вот, значит как! Значит, общество уже «наше», а не «ваше». Ну-ну, — я хмыкнула. Да уж, адаптация, что ни говори… — Начнем с того, что мнение твое я разделяю абсолютно.
— Да? — он удивленно приподнял брови.
— Да. Тебе-то ладно, не так уж далеко вы отстоите от тех же мечей. Каких-то триста-четыреста лет, а то и меньше. А вот мне пришлось тяжко. Я выросла в мире бластера и магии, но… — я поморщилась, — отнюдь не меча. Цивилизация солов — наиболее одаренная по части псионов, у нас им является примерно каждый третий. Но это так же и самая древняя гуманоидная раса, первой взявшая на вооружение передовые технологии. Так что времена, когда наши предки махали чем-то подобным на мечи, отстоит от сегодняшнего момента не на сотни, а на сотни тысяч лет. Я в свое время не просто не умела с ним обращаться — просто-напросто не знала, что это за штука и с чем ее едят. И как вообще ею можно убить, — я погладила клинок Осколка, вспоминая… Усмехнулась и сказала: — В общем, училась я долго и мучительно, но результат, как видишь, имеется.
— Так все таки, чем эта железяка лучше тех же передовых технологий?
— Лис, Лис… Ну какая «железяка»? Оружие свое нужно любить, холить и лелеять. Оно ведь и обидеться может. Но по сути вопроса… Ты забываешь одну вещь: Сумерки — не весь остальной мир. Безымянная стоит вне времени и пространства. А мы, ее народ, точно так же стоим вне всех остальных. Мага не возьмет никакая пуля, никакой нейронный луч. Даже прямое попадание водородной бомбы ничего не гарантирует — щиты некоторых магов выдерживают и такое. Вампиры вообще по-моему погибают только от снесенной головы. Можно, конечно, бить и из базуки, но рубить, на мой взгляд, удобнее. С оборотнем тоже…намучаешься. Он гораздо сильнее, быстрее и выносливее человека, а уж в животной форме… Про призраков, метаморфов, зомби я вообще молчу. А наши мечи — они особенные. Это не просто кусок металла определенной формы. В них есть сила, позволяющее убивать все. Тот самый свет, который оживает только от прикосновения руки хозяина. Он пробивает любые магические щиты, вампиров, оборотней, призраков и прочих убивает, даже если просто задеть любой жизненно важный орган. Точнее, орган, который был жизненно важным у исходной формы. Но главное… Он может убить младших богов, которых больше не может убить ничто.
— Демонов?
— Может и демонов, может и…ангелов. Но в последнем, правда, необходимость еще не возникала. Светлые не вмешивались в наши дела и не угрожали нашим жизням. Пока. Но темные — главное, к чему стоит готовиться. Все может случиться в этой жизни. В том числе и то, что нас с Рейном не будет рядом. Или вообще…не будет. Мы готовим тебя к худшему, и я молюсь, чтобы то, чему мы тебя учим, никогда тебе не понадобилось. Но если вдруг понадобиться, а ты будешь не готов, дело может кончиться катастрофой, — я нахмурилась и пробормотала себе под нос: — И боюсь, глобального масштаба.
— Тень, ты что? Я без вас…Не-е-ет. Я не смогу. И не думай, — я выразительно посмотрела на запинающегося парня, — Ты что, серьезно?!
— Более чем. Ситуация складывается…не лучшим образом… — Алекс, кажется, впервые на полном серьезе осознал, что может остаться один. И испугался по-настоящему.
— Да я вообще! Тьфу! Да что ты… Да как вы… Да и не знаю я ничего! Так что я без вас…
— Вот! — прервала я его попытки отпереться от ответственности, — Наконец-то ты это осознал.
— Что?
— Что ничего не умеешь, не знаешь, да и не стремишься знать. Главная твоя задача на сегодняшний момент — как следует подготовиться. А мы уж как-нибудь постараемся на это время закрыть тебя от опасности. Но время это…надо сказать, может кончиться в любой момент. Так что набирайся знаниями, отрок, — задумавшись о своем, о девичьем, я рассеянно сложила Осколок и уже хотела сунуть его в ножны, когда мои размышления прервало подергивание рукава.
— Тень! Аууу! Ты меня слышишь?
— Ну слышу. Что?
— А что это ты сделала?
— Я? Сделала? — я недоуменно огляделась. И тут до меня, как до жирафы, стало доходить, что преобразования ему тоже никто не удосужился показать. Учителя, блин! Нет, нужно поговорить с Рейном, так дело дальше не пойдет. — Н-да. Тут дело такое — мечи-то они мечи, но потенциально являются любым холодным оружием, на какое у тебя хватит фантазии. Конечно, с ограничением по весу — материя-то одна и та же. Единственное…Гм… постоянное в них место — рукоять. И клинок можно убрать в нее совсем. Честно говоря, мы их так обычно и носим — никто, кроме хозяина, преобразовывать меч не может, а без клинка это просто красивая статуэтка.
— Слушай, а ведь правда, — обомлел Лис, впервые разглядев изумительной работы птицу-дракона с гладким белым камнем в зубах, изящными изгибами обвивающую столбик рукоятки. Лис потянулся к ней и погладил гребенчатую голову, набалдашником венчавшую рукоять. Дракон, которому по идее полагалось быть выточенным, довольно сожмурился, потянулся, зевнул, едва не выронив камень, поудобней умастил тяжелую голову и застыл, покрепче обхватив рукоять лапками. Признал. Лис зажмурился. Не открывая глаз, он сказал:
— Тень, у меня уже глюки начались.
— Если бы, — усмехнулась я, — Смотри, — он посмотрел. Дракон был неподвижен, но голова смотрела уже в другую сторону.
— И как он…это…а? — поинтересовался он.
— Да вот примерно так, — не менее содержательно ответила я, — Ладно, вернемся к нашим баранам… то есть мечам. Значит, так, солнце мое. Теорию ты знаешь, будем осваивать практику. Подбери челюсть и берись за меч. Взялся? — Лис опасливо разглядывал рукоять, явно не зная, как к ней подступиться после увиденного, — Берись, берись. Не бойся, не укусит. Она здесь для того и приделана, чтобы за нее держались.
— Угу, — он со скрипом выполнил требуемое.
— Так, хорошо. Ну, а теперь представь, что это уже не меч, а…что-нибудь еще, — через пять минут фантазийного вакуума я не выдержала и подсказала: — Ну кинжал, например.
Он представил. Ой… Из каких триллеров он выудил этого монстра? Или у кого-то склонность к извращениям? Луч, видимо, делая хозяину скидку на неопытность, все же преобразовался.
— Ни… себе! А что еще можно сделать?
— Не ругайся, — благовоспитанно отозвалась я. Потом оторвалась от размышлений об обеде и продолжила: — Я же сказала, на что у тебя хватит фантазии, то и выйдет. Только я очень надеюсь, что такими извращениями ты больше заниматься не будешь.
— Ну откуда я знаю, что вообще бывает? Нашли специалиста по холодному оружию!
— Ну, такое бывает, — из Осколка потекли металлические сочленения. Я сделала резкое движение и кнут со свистом описал круг над нашими головами. — И еще такое, — кнут сжался, утолщился, исчезли перетяжки — шест получился тонковатым, но в демонстрационных целях вполне пригодным, — И такое тоже бывает, — шест перетек в мощный полутораручный меч, потом в ременский гордон, затем в тонкую шпагу, после в соланский стиле, и наконец сложился совсем. Лис зачарованно наблюдал за всеми этими превращениями. Я почувствовала, что если вот прямо сейчас не поем, желудок объявит мне акцию протеста. Со всеми вытекающими. Глаза подопечного горели неистребимым любопытством (правильно, ему-то что — до стола добегает раньше всех), поэтпму я не нашла ничего лучшего, как позаимствовать во временно переехавшей к нам части хановой библиотеки подборку по холодному оружию. Лис с энтузиазмом принялся ее обследовать.
Наконец я добралась до продуктов питания, и на некоторое время мир перестал существовать. Потом снизила темп и умильно загляделась на успехи подопечного. Если бы он еще и теоретические знания усваивал с такой же быстротой…
За спиной коварно зашуршало. Я пресекла попытки этого дитяти соорудить мне «рожки» из гербария стейстолитовых полипов и сделала строгое внушение. Лис сверкнул кристально чистым взором и пообещал так больше не делать. Боги, зачем вы наградили это создание еще и телекинетическими способностями? От него же теперь вообще никакого спасу нет.
Хан материализовался на своей любимой табуретке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57