Исключительно машинально. И остался сидеть восковой куклой, бессмысленно хлопая широко открытыми глазами.
Честно говоря, я была приятно удивлена. Ожидала худшего. Нет, нет, и нет. Не такой уж Рейн кошмарный с виду, чтобы от него так шарахались. В свете разномастного галактического сообщества даже и не особо выделяющийся. Но есть во всех т, хорах нечто такое, что вселяет гнетущий, парализующий ужас перед этими существами во все живое и вызывает только одно желание — бежать, бежать без оглядки. И это не только их поистине кошмарная репутация, во многом надуманная, как и большинство известных мне репутаций. Но — не поддающаяся сознательному понимаю чуждость. Диссонанс огромной амплитуды с окружающим миром. Не знаю, как еще сказать. Я создание четырехмерного измерения. Мне недоступно большее. Я никогда не смогу постигнуть пятое измерение. Они могут. Создания измерения пятимерного — Тенет.
Но…не думаю, что это сможет сделать даже Рейн. Он всего лишь зараженный, сол по крови. Впадающий в спячку и скидывающий шкуру каждые пять лет, как, впрочем, и я. Но если я только обновляюсь, то он перекидывается полностью. Да, знаю, я тоже должна была бы по логике вещей дергаться от одного его присутствия. Но есть у нас с ним кое-что общее, наглухо похороненное на затерянной в глубине галактики бывшей колонии под названием Клинта. Я многое бы отдала, чтобы забыть одно это название, забыть мертвенную луну и громаду встающего солнца. И это почти мне удалось. Поэтому не будем ворошить прошлое. Оно этого не любит.
Я многозначительно покосилась на Лиса и меланхолично высказалась:
— Ну здравствуй, труженик.
— Угу, — выдал Рейн эквивалентную замену своему традиционному «ага». — Тебе того же.
— Чего?
— Здоровья. И не придуривайся, что тебе холодно. У меня от твоей зубовной чечетки уши закладывает.
— Уж кто бы говорил! — обиделась я. Но зубами стучать перестала. Ну не холодно мне. Дальше что? Уже нельзя попредаваться здоровому самообману ради сохранения душевного здоровья?!Ой, ну только не надо… А чего надо?!У тебя Хранитель убегает. Да?
Я воззрилась на убегающего, вернее, уползающего под шумок Хранителя. Вставать мне было лень, поэтому я просто притянула его телекинетическим толчком обратно на табуретку.
— Лис, не мельтеши. Если не ошибаюсь, ты жаждал познакомиться с моим напарником. Можешь приступать, он перед тобой.
На меня смотрели такие несчастно-потрясенные глаза, что растаяло бы и каменное сердце. У меня сердца не было вовсе, поэтому я устояла и предоставила им общаться самостоятельно, презрев рейнов мрачный взгляд и нервное заикание Лиса. В конце концов, им вместе работать. Пусть привыкают. Посему я подхватила стремительно остывающую кружку и с достоинством удалилась в лабораторию — разбирать завалы.
Алекс.
Мне было плохо. Во всех смыслах этого слова. Я прикрыл глаза в тщетной надежде, что еще не проснулся. Угу, как же. Эта глыба как стояла, так и стоит, одним своим видом загоняя мне душу в пятки. Нет, не пойдет так. Стоя-я-а-ть насмерть! Или я испугаюсь какого-то там… А какого, в самом-то деле?…
Я помялся и поднял глаза на это нечто. Нечто громыхнуло:
— Кто?…
— Я-я-я? — на середине слова я почувствовал, что голос не ответил на мои воззвания к рассудку и по-прежнему дрожит. Я собрался и попытался выровняться. — А-алекс. Лиис.
— Имя придумали?
— Имя? — опешил я. — А. Да.
— И?…
— Лис.
— Угу. Дикий.
— Ага. Мне уже сказали.
Монстер плюхнулся на освобожденную Тенью железяку. На этом наш содержательный разговор увял. Он вытащил из ближайшего шкафчика коробку с какой-то технической мелочью и начал с энтузиазмом в ней копаться. Я завороженно наблюдал за этим процессом, но потом спохватился и уставился в свою кружку с какой-то тягучей бурдой. И даже отхлебнул пару раз, но мои глаза как-то самопроизвольно (так и хочется сказать «всплывали», поскольку мне они в данный момент до ужаса напоминали поплавки) поднимались на моего…Гм…Стража. Этот буровато-болотный тип являл собой какую-то жуткую помесь рептилии, слона, бабочки, и даже чем-то напоминал пресловутого Чужого. Хотя нет, типаж не тот. И слизи тоже нет. Вроде бы. Хотя ребристость…
Вообще, если подумать, слона он напоминал исключительно размерами (за два метра с хвостом я мог ручаться головой). Кстати, о хвосте. Тоже имеет место. И длинный такой. Очень метлу напоминает. В том смысле, что по полу метет с таким же звуком. Мда… И крылышки…весьма солидные. Не знаю, можно ли на них летать, все-таки это мутировавшее чешуекрылое тяжеловато, но размеры впечатляли. Крылья закрывали все, что можно, сплошным плащом, очень, кстати, раздражающе шелестящим. То есть все, что я мог рассмотреть — это голова, хвост, да концы (окончания? Черт, как же это называется?) конечностей, коих я насчитал две пары — нижние и верхние. Иными словами, несмотря на всю свою экзотичность и довольно густо покрывающую то, что мне было видно, чешую, это существо было в некотором смысле гуманоидным. Это если на физиономию не смотреть. Гуманоиды тут и близко не стояли. И даже не лежали. Ну разве что… Я машинально накконил голову к плечу, пытаясь рассмотреть эту проблему под другим углом.
«Проблема» кинула на меня тяжелый взгляд маленьких, на удивление человекоподобных черных глазок, и, как мне показалось, мученически вздохнула. Потом подперла весьма внушительным (вроде, даже пятипалым) кулаком заковамную в костяные щитки щеку и глянула на меня:
— Ну, долго еще в гляделки играть будем?
Я изумленно вгляделся в своего соседа за столом, поскольку сказано это было совершенно нормальным человеческим голосом, низким, но без всяких там инопланетных присвистываний и шелестения. У меня мелькнуло подозрение, что эти спецэффекты были предназначены исключительно для моего запугивания.
— А…Да, — ляпнул я не подумавши, но потом сообразил, что на меня могли вполне справедливо обидеться.
— Размечтался.
Нет, ну что за неделя такая! Куда не плюнь, попадешь в телепата! В этой компании я потихоньку начинаю ощущать себя полным идиотом.
Дикий промолчал, поднимаясь на ноги. Молчание — знак согласия?…
Он сгреб со стола горку отобранных деталей, бросил коробку обратно в ящик, развернулся, и, уже направляясь к выходу, буркнул:
— Пошли.
— Куда?
— На экскурсию. Ушами не хлопать — тебе здесь жить все обучение, — сказал он таким тоном, будто я здесь застрял на месяц минимум.
— Сколько? — спросил я на всякий случай. — Тень сказала, что это ненадолго. У меня, между прочим, отпуск только на две недели и квартира без присмотра.
Дикий развернулся и ответил мне уничижительным взглядом, который, по идее, должен был бы показать всю ничтожность моих проблем перед судьбами мира.
— Естественно, ненадолго. Пару лет. В худшем случае — пять. Больше с тобой возиться никто не будет.
Чего-о-о?!
— Это — недолго?! А что же тогда, по-вашему, долго?!
— Лет триста-четыреста. В среднем.
Я настолько оторопел, что даже перспектива двухлетнего отпуска вне родной планеты отодвинулась на второй план.
— А вам-то сколько лет тогда?
Дикий пару секунд помолчал, после чего с вроде бы даже скрытым злорадством ответил:
— Да пару тысяч будет.
— Очень смешно.
— Абсолютно нет. Когда я тебе буду, как вы выражаетесь, лапшу на ушах развешивать, я тебя официально предупрежу. Вопросы?
— Никаких… Совершенно, — я сжал пальцами виски. Спокойствие. К черту людей и зеленых человечков. Правила в этой игре другие. И если настоящие инопланетяне меряют жизнь тысячами лет — примем как данность. Примем к сведению и запомним. На будущее.
— Ну раз ничего, тогда пошли.
Он развернулся и шагнул в дверь. Я машинально шагнул следом, честно пытаясь подогнать свои представления о реальности к новым фактам. Внезапно меня озарило. Я торопливо нагнал шествующего по коридору Дикого и, полный мрачных предчувствий, обратился к его спине:
— Дикий, а Тень намного вас младше?
— Угу, — протянул он, и у меня сразу отлегло от сердца. — На восемь лет, если не ошибаюсь.
Агм…Ну… По крайней мере, теперь можно не обижаться на это ее вечное «мальчик». Но как же?… Неужели они все столько живут? Не люди? Или Стражи?…
— Нет.
— Но как же тогда?…
— У Тени спрашивай. Я не биолог, в механизме процесса не разбираюсь.
Я послушно замолчал, поняв намек, и принялся беззастенчиво глазеть по сторонам. Мы как раз вышли из серого коридорчика с голыми стенами в довольно большое помещение. Дикий приостановился у входа и сказал:
— Значит так. Это — лаборатория. Ходить, как в музее, то бишь руками, ногами и прочими частями тела ничего не трогать, если не хочешь без этих частей остаться.
За полупрозрачной загородкой зашуршало и послышался голос Тени:
— Хвостатый, прекращай стращать мальчишку.
Вслед за этим показалась ее изрядно пропыленная и взъерошенная голова.
— У меня такое ощущение, что фильтроустановки потекли. Причем еще в прошлом году. Я эти махины не подниму, иди сам разбирайся.
Дикий молча пожал плечами и со стремительностью кузнечика с места вспрыгнул на толстую металлическую балку у меня над головой. Проделав какие-то манипуляции, он откинул совершенно сливающийся с потолком люк и забрался в него. Потом сверху донесся его голос:
— За мальчишкой присмотри. Как бы действительно чего себе не оттяпал.
— Угу, — донеслось из загородки. — Лис, солнце мое, ходи аккуратней.
На этом мудрое руководство начальства и закончилось, поскольку Тень даже не соизволила высунуть голову из-за загородки. Предоставленный сам себе, я принялся с энтузиазмом знакомиться с окружающим пространством. Периметр помещения был разгорожен на закутки полупрозрачными загородками, одна была вроде бы даже стеклянная, с кучей налепленного внутри и снаружи оборудования. В центре же оставалось довольно много места, которое я и принялся изучать.
Взгляд скользнул по кругу и сам собой наткнулся на…клетку? Я подошел поближе. Ну да, клетка. Огромная, с толстенными прутьями из какого-то голубоватого металла. Внутри клетки лежали…скелеты?! Металлически поблескивающие скелеты размером с фольцваген-жук, сложенные друг на друга пирамидкой, или лучше сказать, елочкой, поскольку от каждого скелетика в разные стороны веером торчало по шесть…Гм…ног, имеющих по несколько сочленений и довольно острые на вид. Довершалась вся эта жизнеутверждающая композиция ржавым амбарным замком, болтавшемся на дверце…
Предполагается, что скелеты могут дать деру?
Даже и не пытаясь вникнуть в смысл этой загадки, я пошел дальше. Мне сразу глянулся длинный стол, обитый чем-то вроде жести. Большой плафон, расположенный аккурат над этим столом, и многочисленные колбочки и пробирочки в держателях, усеивающие его поверхность, наводили на определенные мысли. Из ближайшей колбы на меня уставился…уставилась гроздь глаз в желтоватых ошметках, как я полагаю, мышц и кожи, плавающие в мутноватой жидкости. Клетка в этом свете как-то сразу настораживала. Я нахмурился, рассматривая сквозь пыльное стекло склянок какие-то органы. Сейчас я очень жалел, что не разбирался в анатомии, потому что у меня было смутное ощущение, что где-то я это уже видел. Я протер окошко на особенно запыленной банки и…Господи! В банке лежала человеческая кисть! Я отшатнулся, и, наткнувшись спиной на какой-то прибор, полетел на пол, так что край стола оказался вровень с моими глазами.
На торцах стола болтались оборванные кандалы.
Вдруг мне бросилось в глаза то, чего я раньше не замечал — инструменты, сваленные в кучу, желобки, очевидно, для стока крови, по краям стола, да и плафон а-ля хирургия…
Лаборатория, значит?! Что там писали про зверские опыты инопланетян над людьми? И сколько их на этом милом столике уже разделывали по частям?!
За моей спиной послышался шорох. Я быстро развернулся. Передо мной стояла Тень, злая и взъерошенная. Я попятился, нашаривая взглядом выход.
— Бездна, что ж за нервный тип мне попался! Руку увидел — сразу в истерику! А ну стоять смирно!
Я нервно облизнулся. Правильно, нужно хоть иногда думать, что думаешь в такой компании. Пардон за сей каламбур, но шансы мои обыграть всю эту компанию, если они вдруг возжаждут увидеть часть меня плавающей в такой вот колбе…
— Ну плавает и плавает, — перебила неожиданно спокойным тоном Тень. Она присела на край стола и взяла пресловутую банку. Протерла от пыли, повертела в руках и вздохнула. — Хорошая рука была. Моя.
— И кандалы, значит, здесь в качестве рождественских гирлянд? — я решил переть напролом, раз уж меня видят вдоль и поперек.
— Знаешь такой анекдот: «Дорогая, ты же у меня такая умная, придумай что-нибудь сама»? Нет? Полагаю, если сказать, что ими пристегивали лабораторных животных, ты мне не поверишь. Ладно, меня, меня ими пристегивали. Я себя, некоторым образом, не контролировала.
— Хватит мне зубы заговаривать. Придумала бы чего получше.
— Не веришь?
— Ты бы поверила?
— Хм… Прав. Ладно, сам смотри, — она поймала мой взгляд и напряженно посмотрела в глаза. В сознании вспыхнула картинка бешено извивающегося тела, которое Дикий прижимал к столу всем своим весом, и все же едва не отлетел в сторону во время очередного рывка. Все это можно было истолковать в поддержку моей теории, если бы не абсолютно поддерживающие все, что происходит, глаза на перекошенном судорогой лице.
— Ладно, — неохотно протянул я, оставляя себе место для маневра и, не давая ей придумать очередное оправдание, подкинул следующий вопрос: — А рука? Я прекрасно умею считать, и у тебя обе на месте.
— Так…Отросла. Лет пятнадцать уже как, — она глянула на меня и расплылась в кривой усмешке. Что смешного?
— Да так, вспомнилось одно безумное предприятие. Не обращай внимания. Ноги, крылья… Главное — руки беречь. Руки, солнце мое — главное оружие мага. Сразу после мозгов.
— Ну и как же отросла твоя?
— Ну-у-у… Я, видишь ли, существо не совсем нормальное даже по меркам своей расы. И потому… — она развела руками. — Я, некоторым образом, живу уже…Гм…довольно долго.
— Мне уже сказали, — мрачно вставил я.
— Да? И кто? А. Можешь не говорить.
— Если хочешь убедить меня в своих благих намерениях, прекрати копаться у меня в голове! — я весь внутренне вскипел. Потому что достало!
— Ах, даже так… — она улыбнулась. — На такое открытое сознание у меня автоматический рефлекс. И не только у меня, кстати говоря. Не нравится — учись ставить блоки.
— Как? — я подозрительно глянул на нее исподлобья. Тень невнятно что-то пробормотала. У меня сложилось впечатление, что кое-кто просто-напросто старается уйти от объяснения обстоятельств воскрешения своей конечности.
— Никто никуда не уходит. И вообще, кто сбил меня с мысли? Ладно, не кипятись. А что до конечностей… Я живу долго. Очень долго. Ну, вроде эльфа из ваших мифов…
— Ну, просто одно лицо, — угрюмо буркнул я. — Что уши у тебя не круглые, я и так вижу. Может, еще и крылья есть?
Она резко нахмурилась. Я уже пожалел, что позволил себе такой тон.
— Крылья. Где-то в той жизни. На таких не полетаешь, — она угрюмо уставилась перед собой, криво улыбнувшись одними губами и медленно проговорила:
— Но в небо тянет, — потом резко повернулась ко мне. — Не важно. Мы не о том говорили. Как-то я попала в одну переделку… — я отчетливо чувствовал, что говорить все это ей…трудно, что ли? Неприятно. — И вследствие кое-каких обстоятельств подхватила одну занимательную форму жизни… Симбионта. Я ему предоставляю питание и тело в качестве места жительства, а он каждые пять лет включает механизм…чего-то вроде линьки. За три дня все ткани растворяются, и из них формируется организм, который заложен в памяти симбионта — такой, какой он был у хозяина на момент заражения. Иными словами, на пять лет моложе. На самое главное — без всех тех повреждений, что могли появиться за эти пять лет. Шрамы, хронические болезни, сломанные кости, порванные связки и так далее. Уже потом, через эти три дня, начинается обыкновенный сон, во время которого восстанавливаются повреждения глобальные, требующие большого расхода материи — вроде отращивания конечностей. Время сна прямо пропорционально повреждениям, требующим восстановления. Можно проспать хоть месяц. Или больше. К сожалению, если что-то было повреждено до заражения, оно уже не восстанавливается, а если его восстановить операбельным путем, после линьки все придет в исходное состояние.
— Но разве…растворение и все такое… Слишком уж это…
— Фантастично? Банально все это. Стандартный процесс преобразования материи. Недалеко ушедший от тех же бабочек с их куколками. Где материя, между прочим, тоже растворяется.
— Да? Кошмар какой, — я подумал и решил, что, пожалуй, стоит поверить. Пока. Я помолчал, но решил все-таки внести ясность. — Ну а… что там такое, потребовавшее кандалов? Выглядит…
Тень хмыкнула.
— Дались тебе эти кандалы… Знаю я, как это выглядит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Честно говоря, я была приятно удивлена. Ожидала худшего. Нет, нет, и нет. Не такой уж Рейн кошмарный с виду, чтобы от него так шарахались. В свете разномастного галактического сообщества даже и не особо выделяющийся. Но есть во всех т, хорах нечто такое, что вселяет гнетущий, парализующий ужас перед этими существами во все живое и вызывает только одно желание — бежать, бежать без оглядки. И это не только их поистине кошмарная репутация, во многом надуманная, как и большинство известных мне репутаций. Но — не поддающаяся сознательному понимаю чуждость. Диссонанс огромной амплитуды с окружающим миром. Не знаю, как еще сказать. Я создание четырехмерного измерения. Мне недоступно большее. Я никогда не смогу постигнуть пятое измерение. Они могут. Создания измерения пятимерного — Тенет.
Но…не думаю, что это сможет сделать даже Рейн. Он всего лишь зараженный, сол по крови. Впадающий в спячку и скидывающий шкуру каждые пять лет, как, впрочем, и я. Но если я только обновляюсь, то он перекидывается полностью. Да, знаю, я тоже должна была бы по логике вещей дергаться от одного его присутствия. Но есть у нас с ним кое-что общее, наглухо похороненное на затерянной в глубине галактики бывшей колонии под названием Клинта. Я многое бы отдала, чтобы забыть одно это название, забыть мертвенную луну и громаду встающего солнца. И это почти мне удалось. Поэтому не будем ворошить прошлое. Оно этого не любит.
Я многозначительно покосилась на Лиса и меланхолично высказалась:
— Ну здравствуй, труженик.
— Угу, — выдал Рейн эквивалентную замену своему традиционному «ага». — Тебе того же.
— Чего?
— Здоровья. И не придуривайся, что тебе холодно. У меня от твоей зубовной чечетки уши закладывает.
— Уж кто бы говорил! — обиделась я. Но зубами стучать перестала. Ну не холодно мне. Дальше что? Уже нельзя попредаваться здоровому самообману ради сохранения душевного здоровья?!Ой, ну только не надо… А чего надо?!У тебя Хранитель убегает. Да?
Я воззрилась на убегающего, вернее, уползающего под шумок Хранителя. Вставать мне было лень, поэтому я просто притянула его телекинетическим толчком обратно на табуретку.
— Лис, не мельтеши. Если не ошибаюсь, ты жаждал познакомиться с моим напарником. Можешь приступать, он перед тобой.
На меня смотрели такие несчастно-потрясенные глаза, что растаяло бы и каменное сердце. У меня сердца не было вовсе, поэтому я устояла и предоставила им общаться самостоятельно, презрев рейнов мрачный взгляд и нервное заикание Лиса. В конце концов, им вместе работать. Пусть привыкают. Посему я подхватила стремительно остывающую кружку и с достоинством удалилась в лабораторию — разбирать завалы.
Алекс.
Мне было плохо. Во всех смыслах этого слова. Я прикрыл глаза в тщетной надежде, что еще не проснулся. Угу, как же. Эта глыба как стояла, так и стоит, одним своим видом загоняя мне душу в пятки. Нет, не пойдет так. Стоя-я-а-ть насмерть! Или я испугаюсь какого-то там… А какого, в самом-то деле?…
Я помялся и поднял глаза на это нечто. Нечто громыхнуло:
— Кто?…
— Я-я-я? — на середине слова я почувствовал, что голос не ответил на мои воззвания к рассудку и по-прежнему дрожит. Я собрался и попытался выровняться. — А-алекс. Лиис.
— Имя придумали?
— Имя? — опешил я. — А. Да.
— И?…
— Лис.
— Угу. Дикий.
— Ага. Мне уже сказали.
Монстер плюхнулся на освобожденную Тенью железяку. На этом наш содержательный разговор увял. Он вытащил из ближайшего шкафчика коробку с какой-то технической мелочью и начал с энтузиазмом в ней копаться. Я завороженно наблюдал за этим процессом, но потом спохватился и уставился в свою кружку с какой-то тягучей бурдой. И даже отхлебнул пару раз, но мои глаза как-то самопроизвольно (так и хочется сказать «всплывали», поскольку мне они в данный момент до ужаса напоминали поплавки) поднимались на моего…Гм…Стража. Этот буровато-болотный тип являл собой какую-то жуткую помесь рептилии, слона, бабочки, и даже чем-то напоминал пресловутого Чужого. Хотя нет, типаж не тот. И слизи тоже нет. Вроде бы. Хотя ребристость…
Вообще, если подумать, слона он напоминал исключительно размерами (за два метра с хвостом я мог ручаться головой). Кстати, о хвосте. Тоже имеет место. И длинный такой. Очень метлу напоминает. В том смысле, что по полу метет с таким же звуком. Мда… И крылышки…весьма солидные. Не знаю, можно ли на них летать, все-таки это мутировавшее чешуекрылое тяжеловато, но размеры впечатляли. Крылья закрывали все, что можно, сплошным плащом, очень, кстати, раздражающе шелестящим. То есть все, что я мог рассмотреть — это голова, хвост, да концы (окончания? Черт, как же это называется?) конечностей, коих я насчитал две пары — нижние и верхние. Иными словами, несмотря на всю свою экзотичность и довольно густо покрывающую то, что мне было видно, чешую, это существо было в некотором смысле гуманоидным. Это если на физиономию не смотреть. Гуманоиды тут и близко не стояли. И даже не лежали. Ну разве что… Я машинально накконил голову к плечу, пытаясь рассмотреть эту проблему под другим углом.
«Проблема» кинула на меня тяжелый взгляд маленьких, на удивление человекоподобных черных глазок, и, как мне показалось, мученически вздохнула. Потом подперла весьма внушительным (вроде, даже пятипалым) кулаком заковамную в костяные щитки щеку и глянула на меня:
— Ну, долго еще в гляделки играть будем?
Я изумленно вгляделся в своего соседа за столом, поскольку сказано это было совершенно нормальным человеческим голосом, низким, но без всяких там инопланетных присвистываний и шелестения. У меня мелькнуло подозрение, что эти спецэффекты были предназначены исключительно для моего запугивания.
— А…Да, — ляпнул я не подумавши, но потом сообразил, что на меня могли вполне справедливо обидеться.
— Размечтался.
Нет, ну что за неделя такая! Куда не плюнь, попадешь в телепата! В этой компании я потихоньку начинаю ощущать себя полным идиотом.
Дикий промолчал, поднимаясь на ноги. Молчание — знак согласия?…
Он сгреб со стола горку отобранных деталей, бросил коробку обратно в ящик, развернулся, и, уже направляясь к выходу, буркнул:
— Пошли.
— Куда?
— На экскурсию. Ушами не хлопать — тебе здесь жить все обучение, — сказал он таким тоном, будто я здесь застрял на месяц минимум.
— Сколько? — спросил я на всякий случай. — Тень сказала, что это ненадолго. У меня, между прочим, отпуск только на две недели и квартира без присмотра.
Дикий развернулся и ответил мне уничижительным взглядом, который, по идее, должен был бы показать всю ничтожность моих проблем перед судьбами мира.
— Естественно, ненадолго. Пару лет. В худшем случае — пять. Больше с тобой возиться никто не будет.
Чего-о-о?!
— Это — недолго?! А что же тогда, по-вашему, долго?!
— Лет триста-четыреста. В среднем.
Я настолько оторопел, что даже перспектива двухлетнего отпуска вне родной планеты отодвинулась на второй план.
— А вам-то сколько лет тогда?
Дикий пару секунд помолчал, после чего с вроде бы даже скрытым злорадством ответил:
— Да пару тысяч будет.
— Очень смешно.
— Абсолютно нет. Когда я тебе буду, как вы выражаетесь, лапшу на ушах развешивать, я тебя официально предупрежу. Вопросы?
— Никаких… Совершенно, — я сжал пальцами виски. Спокойствие. К черту людей и зеленых человечков. Правила в этой игре другие. И если настоящие инопланетяне меряют жизнь тысячами лет — примем как данность. Примем к сведению и запомним. На будущее.
— Ну раз ничего, тогда пошли.
Он развернулся и шагнул в дверь. Я машинально шагнул следом, честно пытаясь подогнать свои представления о реальности к новым фактам. Внезапно меня озарило. Я торопливо нагнал шествующего по коридору Дикого и, полный мрачных предчувствий, обратился к его спине:
— Дикий, а Тень намного вас младше?
— Угу, — протянул он, и у меня сразу отлегло от сердца. — На восемь лет, если не ошибаюсь.
Агм…Ну… По крайней мере, теперь можно не обижаться на это ее вечное «мальчик». Но как же?… Неужели они все столько живут? Не люди? Или Стражи?…
— Нет.
— Но как же тогда?…
— У Тени спрашивай. Я не биолог, в механизме процесса не разбираюсь.
Я послушно замолчал, поняв намек, и принялся беззастенчиво глазеть по сторонам. Мы как раз вышли из серого коридорчика с голыми стенами в довольно большое помещение. Дикий приостановился у входа и сказал:
— Значит так. Это — лаборатория. Ходить, как в музее, то бишь руками, ногами и прочими частями тела ничего не трогать, если не хочешь без этих частей остаться.
За полупрозрачной загородкой зашуршало и послышался голос Тени:
— Хвостатый, прекращай стращать мальчишку.
Вслед за этим показалась ее изрядно пропыленная и взъерошенная голова.
— У меня такое ощущение, что фильтроустановки потекли. Причем еще в прошлом году. Я эти махины не подниму, иди сам разбирайся.
Дикий молча пожал плечами и со стремительностью кузнечика с места вспрыгнул на толстую металлическую балку у меня над головой. Проделав какие-то манипуляции, он откинул совершенно сливающийся с потолком люк и забрался в него. Потом сверху донесся его голос:
— За мальчишкой присмотри. Как бы действительно чего себе не оттяпал.
— Угу, — донеслось из загородки. — Лис, солнце мое, ходи аккуратней.
На этом мудрое руководство начальства и закончилось, поскольку Тень даже не соизволила высунуть голову из-за загородки. Предоставленный сам себе, я принялся с энтузиазмом знакомиться с окружающим пространством. Периметр помещения был разгорожен на закутки полупрозрачными загородками, одна была вроде бы даже стеклянная, с кучей налепленного внутри и снаружи оборудования. В центре же оставалось довольно много места, которое я и принялся изучать.
Взгляд скользнул по кругу и сам собой наткнулся на…клетку? Я подошел поближе. Ну да, клетка. Огромная, с толстенными прутьями из какого-то голубоватого металла. Внутри клетки лежали…скелеты?! Металлически поблескивающие скелеты размером с фольцваген-жук, сложенные друг на друга пирамидкой, или лучше сказать, елочкой, поскольку от каждого скелетика в разные стороны веером торчало по шесть…Гм…ног, имеющих по несколько сочленений и довольно острые на вид. Довершалась вся эта жизнеутверждающая композиция ржавым амбарным замком, болтавшемся на дверце…
Предполагается, что скелеты могут дать деру?
Даже и не пытаясь вникнуть в смысл этой загадки, я пошел дальше. Мне сразу глянулся длинный стол, обитый чем-то вроде жести. Большой плафон, расположенный аккурат над этим столом, и многочисленные колбочки и пробирочки в держателях, усеивающие его поверхность, наводили на определенные мысли. Из ближайшей колбы на меня уставился…уставилась гроздь глаз в желтоватых ошметках, как я полагаю, мышц и кожи, плавающие в мутноватой жидкости. Клетка в этом свете как-то сразу настораживала. Я нахмурился, рассматривая сквозь пыльное стекло склянок какие-то органы. Сейчас я очень жалел, что не разбирался в анатомии, потому что у меня было смутное ощущение, что где-то я это уже видел. Я протер окошко на особенно запыленной банки и…Господи! В банке лежала человеческая кисть! Я отшатнулся, и, наткнувшись спиной на какой-то прибор, полетел на пол, так что край стола оказался вровень с моими глазами.
На торцах стола болтались оборванные кандалы.
Вдруг мне бросилось в глаза то, чего я раньше не замечал — инструменты, сваленные в кучу, желобки, очевидно, для стока крови, по краям стола, да и плафон а-ля хирургия…
Лаборатория, значит?! Что там писали про зверские опыты инопланетян над людьми? И сколько их на этом милом столике уже разделывали по частям?!
За моей спиной послышался шорох. Я быстро развернулся. Передо мной стояла Тень, злая и взъерошенная. Я попятился, нашаривая взглядом выход.
— Бездна, что ж за нервный тип мне попался! Руку увидел — сразу в истерику! А ну стоять смирно!
Я нервно облизнулся. Правильно, нужно хоть иногда думать, что думаешь в такой компании. Пардон за сей каламбур, но шансы мои обыграть всю эту компанию, если они вдруг возжаждут увидеть часть меня плавающей в такой вот колбе…
— Ну плавает и плавает, — перебила неожиданно спокойным тоном Тень. Она присела на край стола и взяла пресловутую банку. Протерла от пыли, повертела в руках и вздохнула. — Хорошая рука была. Моя.
— И кандалы, значит, здесь в качестве рождественских гирлянд? — я решил переть напролом, раз уж меня видят вдоль и поперек.
— Знаешь такой анекдот: «Дорогая, ты же у меня такая умная, придумай что-нибудь сама»? Нет? Полагаю, если сказать, что ими пристегивали лабораторных животных, ты мне не поверишь. Ладно, меня, меня ими пристегивали. Я себя, некоторым образом, не контролировала.
— Хватит мне зубы заговаривать. Придумала бы чего получше.
— Не веришь?
— Ты бы поверила?
— Хм… Прав. Ладно, сам смотри, — она поймала мой взгляд и напряженно посмотрела в глаза. В сознании вспыхнула картинка бешено извивающегося тела, которое Дикий прижимал к столу всем своим весом, и все же едва не отлетел в сторону во время очередного рывка. Все это можно было истолковать в поддержку моей теории, если бы не абсолютно поддерживающие все, что происходит, глаза на перекошенном судорогой лице.
— Ладно, — неохотно протянул я, оставляя себе место для маневра и, не давая ей придумать очередное оправдание, подкинул следующий вопрос: — А рука? Я прекрасно умею считать, и у тебя обе на месте.
— Так…Отросла. Лет пятнадцать уже как, — она глянула на меня и расплылась в кривой усмешке. Что смешного?
— Да так, вспомнилось одно безумное предприятие. Не обращай внимания. Ноги, крылья… Главное — руки беречь. Руки, солнце мое — главное оружие мага. Сразу после мозгов.
— Ну и как же отросла твоя?
— Ну-у-у… Я, видишь ли, существо не совсем нормальное даже по меркам своей расы. И потому… — она развела руками. — Я, некоторым образом, живу уже…Гм…довольно долго.
— Мне уже сказали, — мрачно вставил я.
— Да? И кто? А. Можешь не говорить.
— Если хочешь убедить меня в своих благих намерениях, прекрати копаться у меня в голове! — я весь внутренне вскипел. Потому что достало!
— Ах, даже так… — она улыбнулась. — На такое открытое сознание у меня автоматический рефлекс. И не только у меня, кстати говоря. Не нравится — учись ставить блоки.
— Как? — я подозрительно глянул на нее исподлобья. Тень невнятно что-то пробормотала. У меня сложилось впечатление, что кое-кто просто-напросто старается уйти от объяснения обстоятельств воскрешения своей конечности.
— Никто никуда не уходит. И вообще, кто сбил меня с мысли? Ладно, не кипятись. А что до конечностей… Я живу долго. Очень долго. Ну, вроде эльфа из ваших мифов…
— Ну, просто одно лицо, — угрюмо буркнул я. — Что уши у тебя не круглые, я и так вижу. Может, еще и крылья есть?
Она резко нахмурилась. Я уже пожалел, что позволил себе такой тон.
— Крылья. Где-то в той жизни. На таких не полетаешь, — она угрюмо уставилась перед собой, криво улыбнувшись одними губами и медленно проговорила:
— Но в небо тянет, — потом резко повернулась ко мне. — Не важно. Мы не о том говорили. Как-то я попала в одну переделку… — я отчетливо чувствовал, что говорить все это ей…трудно, что ли? Неприятно. — И вследствие кое-каких обстоятельств подхватила одну занимательную форму жизни… Симбионта. Я ему предоставляю питание и тело в качестве места жительства, а он каждые пять лет включает механизм…чего-то вроде линьки. За три дня все ткани растворяются, и из них формируется организм, который заложен в памяти симбионта — такой, какой он был у хозяина на момент заражения. Иными словами, на пять лет моложе. На самое главное — без всех тех повреждений, что могли появиться за эти пять лет. Шрамы, хронические болезни, сломанные кости, порванные связки и так далее. Уже потом, через эти три дня, начинается обыкновенный сон, во время которого восстанавливаются повреждения глобальные, требующие большого расхода материи — вроде отращивания конечностей. Время сна прямо пропорционально повреждениям, требующим восстановления. Можно проспать хоть месяц. Или больше. К сожалению, если что-то было повреждено до заражения, оно уже не восстанавливается, а если его восстановить операбельным путем, после линьки все придет в исходное состояние.
— Но разве…растворение и все такое… Слишком уж это…
— Фантастично? Банально все это. Стандартный процесс преобразования материи. Недалеко ушедший от тех же бабочек с их куколками. Где материя, между прочим, тоже растворяется.
— Да? Кошмар какой, — я подумал и решил, что, пожалуй, стоит поверить. Пока. Я помолчал, но решил все-таки внести ясность. — Ну а… что там такое, потребовавшее кандалов? Выглядит…
Тень хмыкнула.
— Дались тебе эти кандалы… Знаю я, как это выглядит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57