При королевском же дворе нынче состоял атийский колдун – совсем ещё мальчик но, как говорили, многообещающий. Впрочем, привыкнуть к такой резкой смене ценностей людям было сложно и многие по обыкновению до сих пор чурались чернохитонщиков, ровно как и ведьм.
Тут нужно сказать, что колдуны, как бы то ни казалось странным, не наглели, а вели себя благопристойно и добропорядочно. Говаривали, будто единственный на сотни и сотни вёрст маг, что жил с женушкой-ведьмой в волшебной крепости, держал чернокнижников в ежовых рукавицах и бесчинствовать не позволял. Трепались ещё, будто главы известных эльфийских семей (теперь уже вовсе лишённые былого влияния и Силы) даже приезжали к нему в Гелинвир… Всё это, конечно, выглядело странным, если не сказать больше, но постепенно народ привыкал к новому положению дел и уже не роптал. Ага, поропщешь тут, когда сам государь вынужден смириться и принять на службу колдуна. Собственно, службу юнец нёс исправно, что есть, то есть.
Одним словом, смутное время закончилось, и жизнь потихоньку входила в привычное русло.
А за сотни вёрст от Флуронис, в Гелинвире, зима стояла солнечная и снежная.
Торой сидел за столом в просторном кабинете и внимательно следил за успехами учеников. Одним из них был пятилетний мальчик, родители которого погибли во время колдовской Мирарской стужи. Мальчика принёс некромант. Малыш оказался способным и теперь, наравне с Иланом осваивал грамоту.
Илан сильно повзрослел, однако его любовь к сказкам никуда не ушла, и вечерами он любил выпытывать из Тороя всё новые и новые подробности его встречи с Рогоном. Теперь-то уж волшебник знал наверняка – Илан станет вовсе не мастером зеркал. Он, конечно, будет Искусником, но Искусником другого рода. Летописцем. Мальчик уже сейчас трепетно собирал рисунки Элукса, чтобы «сделать из них картинки» к своей первой рукописи. Внучок мирарского зеркальщика печатными, но на удивление красивыми буквами выводил первые неловкие строки о минувшей зиме, битве с ведьмой и Зеркале. На днях Илан торжественно передал Торою первые страницы эпических сочинений, и волшебник с улыбкой читал то, что так старательно (хотя еще довольно неумело) описывал мальчик.
Постепенно волшебник влился в новый ритм своей неожиданно изменившейся жизни – занимался с учениками, принимал в Гелинвир всё новых и новых чернокнижников, некромантов, ведьм. В Совете теперь состояло вместо положенных тринадцати магов шесть колдунов и один волшебник – Торой. Остальные места были оставлены для ещё не родившегося поколения чародеев. И никто с этим не спорил. Даже обожжённый Хельзак, который наравне с магом воспитывал новую смену некромантов.
Алех, подлечивший разбитую голову, охотно преподавал науку ведьмачества, показывая на своих уроках такое, что сбегались не только дети, но и колдуны постарше. И всё же классы Академии по-прежнему оставались полупустыми. Впрочем, Торой успокаивал себя тем, что уже лет через пять в Гелинвир приведут первых магов. Пускай ещё совсем детей.
– Ап!
Мальчишка по имени Гайл (именно его, некогда найденного на улицах заснеженного Мирара, сейчас экзаменовал Торой), ловко подбросил в воздухе искрящийся багрянцем сгусток Силы. Подбросил, а потом резко дёрнул кончиками пальцев, словно стряхивая с рук капли воды. Огонёк рассыпался на мерцающие искры. Талантлив. И очень самоуверен. Хороший будет чёрный маг. Волшебник даже позволил себе улыбнуться на безобидную шалость юного чернокнижника.
Гайл лукаво усмехнулся и подмигнул сопящему от зависти Илану – ему-то никогда такого не суметь. Илан вздохнул, а лежащая у него на коленях Кошенька лениво зевнула и потянулась. Этой-то отъевшейся трёхцветной бестии не было никакого дела до колдовства.
Тем временем юный ученик волшебника повертел указательным пальцем в воздухе, заставляя огненные брызги свиться в искрящуюся воронку, и снова срастись в переливающийся багрянцем шарик.
– Молодец. – Похвалил Торой.
Мальчишка польщённо хмыкнул. Он черпал свою Силу из весело горящего в камине огня и мог проделать не такое.
Трое остальных учеников (постарше, но послабее Гайла) радостно зааплодировали. Гайл широко улыбнулся, но вдруг сорвался со своего места, будто подброшенный невидимой пружиной. Его примеру тут же последовали и остальные ребята, сидевшие кто где. Торой не особенно придерживался строгости в обучении – парты да скамьи он ненавидел с детства, а потому своих учеников воспитывал без пафоса – в кабинете.
Следуя взглядам мальчишек, волшебник оглянулся на дверь. Так и есть – Люция.
Она вошла, улыбаясь ребятам, и кутаясь в огромную шаль. Однако ни шаль, ни даже просторное платье свободного кроя не скрывали заметно располневшую и округлившуюся фигуру ведьмы. Колднья была в ожидании. И это несказанно красило её до того невзрачное личико.
Мальчишки, не сговариваясь, вымелись за дверь. Только Гайл, пострелёнок, попутно всё-таки шмыгнул под руку ведьме, нарвавшись на ласку – тонкие пальцы колдуньи взъерошили русое мальчишечье темечко и не больно дёрнули за ухо. Чернокнижник хихикнул и вынесся прочь из кабинета наставника.
Люция подплыла к Торою, лукаво улыбаясь. Вид она имела торжественный и загадочный, но молчала. Лишь удобно угнездившись на коленях волшебника, колдунья таинственно начала:
– Верея сегодня сказала, кого нам ждать.
Торой щекотнул указательным пальцем округлый тугой живот избранницы. Он-то уже давно знал «кого им ждать», но не хотел портить ведьме тщательно оберегаемый сюрприз, а потому спросил:
– Кого же? Что тебе наворожила наша предсказательница?
На самом деле Верея была ведунья. Она пришла в Гелинвир несколько седмиц назад, но волшебник уже успел понять – эта безродная эльфийская вертихвостка даст фору и некоторым волшебникам, не говоря уже о ведьмаках. Девица сказалась не только отличной гадательницей, врачевательницей и повитухой, но и превосходной наставницей. Сейчас она обучал трёх вертлявых девчонок и, по словам Алеха (очень уж зачастившего в класс к Верее), лучшую ведунью ему знавать ещё не приходилось. Торой улыбнулся.
– Кого? – повторил он свой вопрос.
Ведьма хихикнула, наслаждаясь возможностью слегка помучить будущего папашу, а потом сказала:
– Девочку.
Волшебник остолбенел, и некоторое время сидел молча. Он давно, ещё до прихода Вереи знал, что у Люции будет мальчик. Поскольку от живота колдуньи исходили такие радостные жёлтые волны Силы, какие могут принадлежать только волшебнику, магу. И магу далеко не самому слабому.
– Девочку?
Он глупо хлопал глазами.
– Ты не рад? – у Люции вытянулась мордашка. – Ты не рад?
Чародей немного нервно рассмеялся и потёр лоб.
– Видишь ли, милая… Это никак не может быть девочка. Ты носишь мага.
Ведьма усмехнулась и решительно поднялась на ноги.
– У тебя будет дочка, Торой, и я уже решила, как её назову. Так что тебе лучше свыкнуться с этой мыслью. Верея не ошибается, поскольку ещё двое ведуний подтвердили этот мучительный для тебя вердикт.
Волшебник по-прежнему хлопал глазами, но, наконец, нашёл в себе силы выдохнуть:
– Ты хочешь сказать, что подаришь мне и миру первую волшебницу?
Люция пожала плечами, мол, понимай, как хочешь. Ей, далёкой от магии и, чего уж душой кривить, от колдовства тоже, было плевать на подобные судьбоносные заявления.
Торой схватился за голову. Волшебница! Но этого попросту не может быть!
А потом он вспомнил Рунический нож, который согласно легенде отдаёт свою Силу каким-то загадочным образом. Всё незамедлительно стало на свои места. Как бы то ни было, а он, Торой, по-прежнему остаётся низложенным, ведь никто не снимал с него заклятия. Оно лишь утратило Силу, но по-прежнему было с магом. И вот он употребил Рунический нож и при этом им, как того требовала легенда, не двигали тщеславные помыслы…
Неужели?
Или причиной и не нож вовсе, а Зеркало, осколки которого давным-давно спрятаны в бескрайнем подземном Хранилище Гелинвира? Точного ответа Торой не знал. Да и был ли он – точный ответ? Одно оставалось истинным. Нужно отыскать Алеха и прижать к стенке. Этот эльфийский интриган со свойственной его племени осторожностью лукавил до последнего. Значит, его, Тороя, низложили из-за того, что ему предстояло стать наставником некоей очень противоречивой исторической личности? Это что ли «наврал» Совету в своё время остроухий ведьмак? Волшебница. Куда уж противоречивей. Ну, Алех…
– Значит, мы ждём волшебницу? – маг до поры выбросил из головы мысли о возмездии, которое собирался учинить над эльфом. – Что ж, первая волшебница, это… это потрясающе! Ну а уж в женихи мы ей кого-нибудь худо-бедно выберем. Кого-нибудь поприличнее, из тех…
За дверью раздался грохот и в кабинет вкатился взлохмаченный Гайл. Всё ясно, подслушивал под дверью, а от диковинной новости забылся, навалился на створку всем телом и вот, пожалуйста.
Мальчишка встал, пристыжённо потирая локти, и хмуро ответил:
– Я жениться не буду.
Люция с Тороем переглянулись и принялись хохотать. А юный чернокнижник, сощурившись, смотрел то на смеющуюся ведьму, любовно придерживающую живот, то на вытирающего слёзы наставника и сам расплывался в улыбке. Может, поторопился он с заявлением? Кто знает, какая она будет, эта волшебница?
КОНЕЦ
21 февраля 2006 – 21 октября 2007 года
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Тут нужно сказать, что колдуны, как бы то ни казалось странным, не наглели, а вели себя благопристойно и добропорядочно. Говаривали, будто единственный на сотни и сотни вёрст маг, что жил с женушкой-ведьмой в волшебной крепости, держал чернокнижников в ежовых рукавицах и бесчинствовать не позволял. Трепались ещё, будто главы известных эльфийских семей (теперь уже вовсе лишённые былого влияния и Силы) даже приезжали к нему в Гелинвир… Всё это, конечно, выглядело странным, если не сказать больше, но постепенно народ привыкал к новому положению дел и уже не роптал. Ага, поропщешь тут, когда сам государь вынужден смириться и принять на службу колдуна. Собственно, службу юнец нёс исправно, что есть, то есть.
Одним словом, смутное время закончилось, и жизнь потихоньку входила в привычное русло.
А за сотни вёрст от Флуронис, в Гелинвире, зима стояла солнечная и снежная.
Торой сидел за столом в просторном кабинете и внимательно следил за успехами учеников. Одним из них был пятилетний мальчик, родители которого погибли во время колдовской Мирарской стужи. Мальчика принёс некромант. Малыш оказался способным и теперь, наравне с Иланом осваивал грамоту.
Илан сильно повзрослел, однако его любовь к сказкам никуда не ушла, и вечерами он любил выпытывать из Тороя всё новые и новые подробности его встречи с Рогоном. Теперь-то уж волшебник знал наверняка – Илан станет вовсе не мастером зеркал. Он, конечно, будет Искусником, но Искусником другого рода. Летописцем. Мальчик уже сейчас трепетно собирал рисунки Элукса, чтобы «сделать из них картинки» к своей первой рукописи. Внучок мирарского зеркальщика печатными, но на удивление красивыми буквами выводил первые неловкие строки о минувшей зиме, битве с ведьмой и Зеркале. На днях Илан торжественно передал Торою первые страницы эпических сочинений, и волшебник с улыбкой читал то, что так старательно (хотя еще довольно неумело) описывал мальчик.
Постепенно волшебник влился в новый ритм своей неожиданно изменившейся жизни – занимался с учениками, принимал в Гелинвир всё новых и новых чернокнижников, некромантов, ведьм. В Совете теперь состояло вместо положенных тринадцати магов шесть колдунов и один волшебник – Торой. Остальные места были оставлены для ещё не родившегося поколения чародеев. И никто с этим не спорил. Даже обожжённый Хельзак, который наравне с магом воспитывал новую смену некромантов.
Алех, подлечивший разбитую голову, охотно преподавал науку ведьмачества, показывая на своих уроках такое, что сбегались не только дети, но и колдуны постарше. И всё же классы Академии по-прежнему оставались полупустыми. Впрочем, Торой успокаивал себя тем, что уже лет через пять в Гелинвир приведут первых магов. Пускай ещё совсем детей.
– Ап!
Мальчишка по имени Гайл (именно его, некогда найденного на улицах заснеженного Мирара, сейчас экзаменовал Торой), ловко подбросил в воздухе искрящийся багрянцем сгусток Силы. Подбросил, а потом резко дёрнул кончиками пальцев, словно стряхивая с рук капли воды. Огонёк рассыпался на мерцающие искры. Талантлив. И очень самоуверен. Хороший будет чёрный маг. Волшебник даже позволил себе улыбнуться на безобидную шалость юного чернокнижника.
Гайл лукаво усмехнулся и подмигнул сопящему от зависти Илану – ему-то никогда такого не суметь. Илан вздохнул, а лежащая у него на коленях Кошенька лениво зевнула и потянулась. Этой-то отъевшейся трёхцветной бестии не было никакого дела до колдовства.
Тем временем юный ученик волшебника повертел указательным пальцем в воздухе, заставляя огненные брызги свиться в искрящуюся воронку, и снова срастись в переливающийся багрянцем шарик.
– Молодец. – Похвалил Торой.
Мальчишка польщённо хмыкнул. Он черпал свою Силу из весело горящего в камине огня и мог проделать не такое.
Трое остальных учеников (постарше, но послабее Гайла) радостно зааплодировали. Гайл широко улыбнулся, но вдруг сорвался со своего места, будто подброшенный невидимой пружиной. Его примеру тут же последовали и остальные ребята, сидевшие кто где. Торой не особенно придерживался строгости в обучении – парты да скамьи он ненавидел с детства, а потому своих учеников воспитывал без пафоса – в кабинете.
Следуя взглядам мальчишек, волшебник оглянулся на дверь. Так и есть – Люция.
Она вошла, улыбаясь ребятам, и кутаясь в огромную шаль. Однако ни шаль, ни даже просторное платье свободного кроя не скрывали заметно располневшую и округлившуюся фигуру ведьмы. Колднья была в ожидании. И это несказанно красило её до того невзрачное личико.
Мальчишки, не сговариваясь, вымелись за дверь. Только Гайл, пострелёнок, попутно всё-таки шмыгнул под руку ведьме, нарвавшись на ласку – тонкие пальцы колдуньи взъерошили русое мальчишечье темечко и не больно дёрнули за ухо. Чернокнижник хихикнул и вынесся прочь из кабинета наставника.
Люция подплыла к Торою, лукаво улыбаясь. Вид она имела торжественный и загадочный, но молчала. Лишь удобно угнездившись на коленях волшебника, колдунья таинственно начала:
– Верея сегодня сказала, кого нам ждать.
Торой щекотнул указательным пальцем округлый тугой живот избранницы. Он-то уже давно знал «кого им ждать», но не хотел портить ведьме тщательно оберегаемый сюрприз, а потому спросил:
– Кого же? Что тебе наворожила наша предсказательница?
На самом деле Верея была ведунья. Она пришла в Гелинвир несколько седмиц назад, но волшебник уже успел понять – эта безродная эльфийская вертихвостка даст фору и некоторым волшебникам, не говоря уже о ведьмаках. Девица сказалась не только отличной гадательницей, врачевательницей и повитухой, но и превосходной наставницей. Сейчас она обучал трёх вертлявых девчонок и, по словам Алеха (очень уж зачастившего в класс к Верее), лучшую ведунью ему знавать ещё не приходилось. Торой улыбнулся.
– Кого? – повторил он свой вопрос.
Ведьма хихикнула, наслаждаясь возможностью слегка помучить будущего папашу, а потом сказала:
– Девочку.
Волшебник остолбенел, и некоторое время сидел молча. Он давно, ещё до прихода Вереи знал, что у Люции будет мальчик. Поскольку от живота колдуньи исходили такие радостные жёлтые волны Силы, какие могут принадлежать только волшебнику, магу. И магу далеко не самому слабому.
– Девочку?
Он глупо хлопал глазами.
– Ты не рад? – у Люции вытянулась мордашка. – Ты не рад?
Чародей немного нервно рассмеялся и потёр лоб.
– Видишь ли, милая… Это никак не может быть девочка. Ты носишь мага.
Ведьма усмехнулась и решительно поднялась на ноги.
– У тебя будет дочка, Торой, и я уже решила, как её назову. Так что тебе лучше свыкнуться с этой мыслью. Верея не ошибается, поскольку ещё двое ведуний подтвердили этот мучительный для тебя вердикт.
Волшебник по-прежнему хлопал глазами, но, наконец, нашёл в себе силы выдохнуть:
– Ты хочешь сказать, что подаришь мне и миру первую волшебницу?
Люция пожала плечами, мол, понимай, как хочешь. Ей, далёкой от магии и, чего уж душой кривить, от колдовства тоже, было плевать на подобные судьбоносные заявления.
Торой схватился за голову. Волшебница! Но этого попросту не может быть!
А потом он вспомнил Рунический нож, который согласно легенде отдаёт свою Силу каким-то загадочным образом. Всё незамедлительно стало на свои места. Как бы то ни было, а он, Торой, по-прежнему остаётся низложенным, ведь никто не снимал с него заклятия. Оно лишь утратило Силу, но по-прежнему было с магом. И вот он употребил Рунический нож и при этом им, как того требовала легенда, не двигали тщеславные помыслы…
Неужели?
Или причиной и не нож вовсе, а Зеркало, осколки которого давным-давно спрятаны в бескрайнем подземном Хранилище Гелинвира? Точного ответа Торой не знал. Да и был ли он – точный ответ? Одно оставалось истинным. Нужно отыскать Алеха и прижать к стенке. Этот эльфийский интриган со свойственной его племени осторожностью лукавил до последнего. Значит, его, Тороя, низложили из-за того, что ему предстояло стать наставником некоей очень противоречивой исторической личности? Это что ли «наврал» Совету в своё время остроухий ведьмак? Волшебница. Куда уж противоречивей. Ну, Алех…
– Значит, мы ждём волшебницу? – маг до поры выбросил из головы мысли о возмездии, которое собирался учинить над эльфом. – Что ж, первая волшебница, это… это потрясающе! Ну а уж в женихи мы ей кого-нибудь худо-бедно выберем. Кого-нибудь поприличнее, из тех…
За дверью раздался грохот и в кабинет вкатился взлохмаченный Гайл. Всё ясно, подслушивал под дверью, а от диковинной новости забылся, навалился на створку всем телом и вот, пожалуйста.
Мальчишка встал, пристыжённо потирая локти, и хмуро ответил:
– Я жениться не буду.
Люция с Тороем переглянулись и принялись хохотать. А юный чернокнижник, сощурившись, смотрел то на смеющуюся ведьму, любовно придерживающую живот, то на вытирающего слёзы наставника и сам расплывался в улыбке. Может, поторопился он с заявлением? Кто знает, какая она будет, эта волшебница?
КОНЕЦ
21 февраля 2006 – 21 октября 2007 года
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61