В общем, к тому моменту, когда вдруг прозвучал сигнал к отступлению, они уже были давними боевыми друзьями. Кузнец все никак не хотел отходить. Преследуя обезоруженного ударом дубины наемника из Клана Алчности, он выскочил на опушку леса прямо под копыта огромному рыцарскому коню. Короткий удар рогом, и Маскардел с распоротым боком отлетел в сторону.Рыцарь, не оглядываясь, поскакал дальше. Зато к кузнецу подбежал кривоногий кочевник, присел над ним и стал доставать из-за пояса нож. С отчаянным криком Сермангир рванулся к нему и опустил свой меч куда-то между меховой шапкой и воротником халата степняка.Багровая струя хлынула из перерубленной шеи, заливая и без того истекающего кровью кузнеца. Голова убитого откатилась в сторону, широко открытые глаза с упреком смотрели на обидчика. Внезапно юноша понял, что едва стоит на ногах, деревья вокруг потеряли четкость очертаний и, все ускоряясь, побежали по кругу. Внутренности его сжались в комок и тоже приняли участие во всеобщем вращении.Короче говоря, Сермангира вырвало. Собрав последние силы, он оттащил своего друга к стволу поваленного плакальщика, сел рядом и разрыдался. Что теперь делать ему, окруженному врагами вместе с раненым товарищем и, как оказалось, совершенно не умеющему воевать мальчишке? ТУРВИН Атака степняков захлебнулась, как и все предыдущие. Не пожелавших повернуть назад загнали в лес, где падающие с разных сторон деревья, замаскированные ямы и непонятно откуда летящие стрелы быстро завершили дело.Турвину удалось вырваться. Он заранее угадывал места засад и легко избегал ловушек.Отпрыск древнего рыцарского рода в свое время получил неплохое как военное, так и магическое образование. Заклятие защитного кольца и надежные доспехи позволяли не обращать внимания на попытки лучников доставить ему неприятности.Турвин рыскал вдоль опушки леса, выискивая достойного противника для рыцарского поединка. Двоих или троих оказавшихся у него на дороге ополченцев, неосторожных и неумелых, молодой рыцарь зарубил, можно сказать, с сожалением. В таком бою славы не добудешь. С другой стороны, пару раз даже пришлось отступить, чтобы не оказаться в гордом, но бесполезном и глупом одиночестве. Воин Клана Высокомерия не был трусом, но и мертвым героем становиться не спешил.Наконец он увидел то, что искал. Богатырь в красной рубахе, лишенный каких-либо доспехов, одним боевым топором уверенно расправлялся с тремя тяжеловооруженными легионерами. Причем, похоже, без помощи волшебства.Ну что же, пусть это будет честный поединок. Он тоже станет полагаться только на мощь своего меча. Молодой рыцарь слез с коня, подождал, пока противник расправится с последней жертвой, и крикнул:— Вызываю тебя на бой, воин!Тот помедлил секунду, потом усмехнулся и прохрипел:— Что ж, давай подходи.Рыцарь поднял меч и нанес первый удар. Конечно, он не снял доспехи, да и не смог бы этого сделать, но в остальном они были в равных условиях.Вскоре Турвин понял, что не ошибся в выборе. Противник был ловок, силен, ну, может быть, слегка бесхитростен. Порой он слишком откровенно пытался выбить у Турвина меч. Только позднее, вспоминая об этом поединке, Турвин догадался, что его соперник просто был слишком утомлен долгим и ожесточенным сражением, а потому и старался закончить поединок как можно быстрее. Но тогда молодой рыцарь ни о чем не подозревал и наслаждался схваткой, в которой он постепенно начал теснить своего противника.Жаль, что отец не может видеть его сейчас! Он уже дважды пробивал защиту врага изящными обманными ударами и готовил решающую атаку, когда поединок вдруг прервался. Из леса выскочил степняк и с десяти шагов пустил стрелу в спину воину в красной рубашке. Выстрел оказался смертельным. Дикарь подскочил к поверженному гиганту, присел на корточки и стал рассматривать драгоценный перстень с диковинным черным самоцветом на левой руке убитого. Затем потянулся острым кривым ножом к пальцу с явным намерением отрезать его вместе с приглянувшейся ему вещью.Позже Турвин признал, что уже слышал о пристрастии степняков к такого рода трофеям. Каким бы отвратительным ни казалось это со стороны, с точки зрения кочевника, он не делал ничего противозаконного. Впрочем, по словам Турвина, даже если бы он помнил в тот момент о странных обычаях Клана Жестокости, все равно поступил бы так же.Молодой рыцарь рассвирепел и поднял меч. Его не только лишили заслуженной и почетной победы, но еще и пытаются ограбить и изувечить труп его достойного противника. Кочевник краем глаза заметил угрожающее движение Турвина, обернулся и сразу понял его намерения. Узкие глаза степняка на мгновение расширились от испуга, а затем лицо его приняло обычное злобно-упрямое выражение. Он не смог заставить себя отказаться от ценного трофея и надеялся, что успеет защититься от нападения. Чтобы управиться быстрее, степняк не стал отрезать палец, а лишь сделал попытку сдернуть с него кольцо. Этим он еще больше озлобил рыцаря. В порыве праведного гнева Турвин взмахнул мечом, и залитый кровью труп мародера упал на рукав и без того красной рубахи мертвого богатыря. Черный перстень выпал из руки степняка и укатился в траву.Рыцарь отвернулся и побрел к своему скакуну, внезапно потеряв всякий интерес к продолжающейся битве. Не заметил он и всадника в плаще советника, внимательно наблюдавшего за происходящим, а затем ускакавшего в сторону ставки Восточных Кланов.По возвращении в лагерь молодого рыцаря ждал неприятный сюрприз. Дорогу ему преградил отряд стражников. Их командир, Хранитель Закона клана Дерхед — старый приятель отца, — ледяным тоном произнес:— Отдай мне свой меч, рыцарь Турвин, сын Энгтура Однорукого из замка Гнездо Пестрокрыла, Ты арестован по приказу Магистра Эрма.— Арестован? Что за бред! Пропустите меня, я хочу сам поговорить с Магистром!— Не имеет смысла. Ты обвиняешься в нарушении приказа и убийстве союзника. Указ Магистра уже одобрен и скреплен печатью Главного Советника Тила.— Советника? — мгновенно вспыхнул и так уже раздраженный Турвин. — Рыцари Гнезда Пестрокрыла не подчиняются каким-то советникам!Оглушив и ослепив стражников ударом молнии, он повернул коня и ускакал в степь.Лишь проскакав несколько тысяч шагов, Турвин осознал, что уже не сможет вернуться назад. МИНТИСВЕЛ И КИДСЕРМАН Очередная атака Восточных Кланов была отбита, и сотник Кидсерман привычно обходил позиции своего отряда. Он сам упросил Воеводу поручить ему командование лучниками, потому что понимал — именно они должны выдержать главный удар врага. А значит, здесь должно быть его место. Сотник даже оставил в тылу, при лазарете своего единорога, чтобы его подчиненные знали — командир не собирается от них уходить и будет с ними до конца, Пока хоть один человек останется в строю.На этот раз потерь, к счастью, было немного, всего двое легкораненых. Да и то сказать, Клан Страха — не самый серьезный противник. И выучки у них никакой, и особой отвагой тоже не отличались. Впрочем, откуда и взяться смелости, если в бой они шли по принуждению. Видать, совсем не берегут солдат в Клане Страха, раз уж бросают в битву совсем зеленых, необученных мальчишек.Хотя с воинским умением и у его ребят были проблемы. Стреляли они в целом неплохо, а вот с рукопашным боем — просто беда. Сражались бы они сейчас против легионеров или северян, потерь было бы несравнимо больше. Что поделать, во всем ополчении Клана Надежды настоящих, побывавших в кровавых переделках бойцов не наберется и двух десятков. Да и они, откровенно говоря, значительно уступали в мастерстве сотнику.Когда-то много лет назад Кидсерман служил в личной охране прежнего Правителя клана Чена. Вот уж кто был истинным вождем! Разбирался и в политике, и в хозяйстве, и в торговле. Ну и воинским искусством тоже не брезговал. Все его охранники прошли хорошую школу. Стрелять из лука их учил лучший охотник Клана Тревоги, верховой езде — известный на всю степь, ни разу не побежденный в скачках наездник, сражаться на мечах — прославленный рыцарь. В те годы Клан Надежды не боялся никакого врага, зато многие искали его дружбы и покровительства.Да, хорошим Правителем был Чен. Вот только за всеми хлопотами сыновей своих проглядел. Вырос один из них легкомысленным лентяем, а другой со временем превратился в запойного пьяницу. И когда старый Правитель умер, Кидсерман сразу понял, в столице ему делать больше нечего. Вернулся в родную деревню, женился и зажил обычной размеренной жизнью. Так же поступили и некоторые его товарищи. Но и те, кто остался, вскоре тоже перестали быть воинами. Одни обленились, заплыли жиром, другие с головой ушли в придворные интриги, кое-кто просто спился вслед за братом Правителя. Так и остался клан без защитников. Сколько ни набирай крестьян да ремесленников в ополчение, путного войска из них все равно не получится.Правда, в отряде Кидсермана собрался не совсем простой народ. Сотник специально ездил по деревням, искал крепких, толковых парней и понемногу учил их воинским премудростям. Знал, что когда-нибудь они ему очень понадобятся. И каждый год водил добровольцев в Озерную Долину набираться опыта. Хоть и ворчали парни — не мог, мол, другого времени найти, в самый сенокос (жатву, обмолот и так далее) от хозяйства оторвал, но все-таки шли. Кидсерман сумел убедить их, что только они сами смогут защитить свои дома от захватчиков, а на Правителя особо надеяться не стоит.Своего сына сотник тоже однажды взял в поход, но здесь, пожалуй, поторопился.Парнишка прямо-таки заболел войной и мечтает теперь стать великим полководцем. Еле удалось в этот раз удержать его дома. Как он там сейчас? Небось матери с ним совсем сладу нет.— Эй, сотник! Глянь-ка сюда! — оторвал Кидсермана от мыслей о доме один из бойцов.Сотник подошел поближе и увидел сидящего в траве под кустом долгоцвета тщедушного паренька. Его старые, явно с чужого плеча доспехи армии Клана Страха были залиты кровью. Но сам он если и был ранен, то, судя по всему, не сильно. «Совсем еще мальчик, — подумал сотник, — не старше моего Сермангира». Юноша, у которого уже отобрали оружие, смотрел на обступивших его воинов, как угодивший в силки пышнохвост, и пытался закрыть собой тело другого солдата. Кидсерман наклонился, осторожно отодвинул руку паренька и осмотрел лежавшего. Даже если бы из горла его не торчала стрела, все равно не могло быть никаких сомнений — солдат был мертв.— Пойдем со мной, парень. Расскажешь, что с тобой приключилось, — сказал сотник, с сочувствием поглядев на пленника. И добавил, уже повернувшись спиной: — А товарища своего оставь здесь. Ты ему уже ничем не поможешь.Минтисвел (а это был, разумеется, он) вздрогнул, услышав роковые слова, разом выбивающие у него последнюю опору в этом кошмарном и кровожадном мире. Вопреки очевидному, он все еще надеялся, что Мидмондир останется в живых. И потерявшему от горя чувство реальности юноше показалось, что именно Кидсерман своим не терпящим возражений заявлением приговорил его друга к смерти. Вся боль, весь ужас и все унижения этого дня внезапно прорвались из глубины души Минтисвела вспышкой бессильной ярости. И так уж получилось, что вылилась она на человека, вовсе не Желавшего юноше зла. Он выхватил меч, по-прежнему висевший на поясе Мидмондира, вскочил на ноги и с размаху резанул им по спине ненавистного чужака.Никто из воинов, не ожидавших неприятностей от безобидного с вида мальчишки, не успел вмешаться. Удар получился сильным, но неумелым. Никто толком не учил юнощу обращаться с оружием и тем более бить в спину. Меч глубоко рассек мышцы спины, но опасности для жизни сотника не было, если, конечно, вовремя остановить кровь.Кидсерман обернулся, и в глазах его Минтисвел, если бы посмел поднять взгляд, прочел бы много всего — и удивление, и непонимание, и разочарование, и презрение. Сотник просто оттолкнул обидчика от себя, как нечто, недостойное находиться рядом с ним.Минтисвел потерял равновесие, выронил меч и, падая, напоролся всей ладонью на острое лезвие. В первую секунду он не почувствовал боли, только рука как-то сразу перестала слушаться. Он обхватил здоровой рукой пораненную ладонь, прижал ее к груди и вдруг разрыдался, не в силах больше вынести всех злоключений этого безумного дня. Схватившиеся было за оружие воины в растерянности остановились.— Оставьте его! — прохрипел сквозь стиснутые зубы Кидсерман, прислонившись к ближайшему дереву и пытаясь рукой дотянуться до раны. — Он же глупый еще, совсем как мой пацан. Мы ведь не воюем с детьми. Пусть убирается прочь с глаз моих!И юноша пошел, не понимая, куда и зачем, давясь неудержимыми слезами. Он и сам не смог бы с уверенностью сказать, чего было больше в этих слезах — горя, страха, боли или стыда. Лишь оказавшись на равнине, далеко от места боя, он вновь обрел способность хоть что-то соображать, огляделся и устало побрел туда, где находились войска его клана.Но только спустя несколько дней, уже находясь в лазарете, Минтисвел до конца осознал все, что с ним произошло. Все его опасения сбылись. Он оказался и трусом, и подлецом, потерял друга, едва не убил человека и надолго, может быть навсегда, покалечил руку. И еще он понял, что, даже если б смог, вряд ли захотел бы теперь изготавливать оружие. ЗОР Предводитель Клана Тревоги сидел на камне в глубокой задумчивости. Предчувствие беды не оставляло его, хотя он не мог понять, в чем дело. Наступление Восточных Кланов явно провалилось. Почти полностью растеряв преимущество в численности и магической мощи, враги продолжали атаки, но как-то вяло, осторожно, без былой настойчивости. Но не уходили, словно ожидали чего-то.У защитников долины тоже не хватало сил переходить в наступление. Последний резерв, две сотни опытных охотников, Зор послал в бой еще до полудня, когда убедился, что неприятель не сделал попытки обойти их с фланга. С ними вместе ушел и Хелсир. Парнишка мог пригодиться боевым магам, которые сегодня потеряли слишком много людей. Но и колдуны противника (те, что остались в живых) тоже порядком выдохлись и, как и вся армия Восточных Кланов, затаились, восстанавливая силы. Типичная ничья, в данном случае равносильная победе. Нападавшим не скоро удастся вновь собрать такое войско. Кто-то откажется сам, кого-нибудь можно попробовать поссорить с соседями.Так или иначе, но Восточные Кланы опять не сумели прорваться в долину. Откуда тогда эти дурные предчувствия? Зор уже знал о смерти Воеводы, о подвиге Молчара, мог приблизительно оценить потери своего войска. Но скорбь о погибших не имела отношения к этому чувству опасности. Все-таки что-то произошло. Но где? Может, на перевале?Два часа назад сторожевой пост сообщил, что к горам движется группа магов из Клана Коварства. А может быть, всего один маг. Разведчикам так и не удалось распознать характер Чародейства, ясно только, что это были не боевые заклятия, на всякий случай Зор отослал своего помощника на перевал. Бартах, не самый сильный, но все-таки достаточно опытный маг, и четверо бывалых бойцов должны справиться с возможными неприятностями. Однако с тех пор никто из них не дал о себе знать. Странно…Зор мысленно потянулся к горам, разыскивая в астрале следы своих соплеменников.Пусто! Он продолжал поиски. Наконец возникла слабая пульсация. Это Бартах. Похоже, он теряет сознание. Предводитель клана попытался передать помощнику часть своей жизненной энергии. Тот на секунду очнулся, успел сообщить:— Великий, это Опустошенные!И снова впал в забытье. Старый маг еще пытался осознать услышанное, а ноги сами понесли его вверх по склону горы. Достигнув вершины, он поглядел в сторону перевала и разразился самыми страшными проклятиями.По горной тропе в долину спускалась нескончаемая вереница вооруженных людей. И это действительно были Опустошенные, они же — Лишенные Чувств. Несчастные, почти потерявшие человеческий облик существа, утратившие способность что-нибудь чувствовать в результате неудачных магических опытов, вследствие нервного истощения или просто угасшие вместе с каким-либо распавшимся кланом. В последнее время их много развелось по всей Дайре. Они вели полурастительную жизнь в таких местах, которые не любили посещать даже охотники-одиночки или непритязательные кочевники. Считалось, что Опустошенных невозможно заставить сделать что-либо ни уговорами, ни угрозами, ни силой, ни магией. Считалось до сегодняшнего дня.И вот теперь, повинуясь какому-то черному колдовству, они превратились в союзников Восточных Кланов и направлялись в тыл защитникам долины, делая их положение безнадежным.Стражники перевала не виноваты. Обнаружить приближение Опустошенных магическим путем невозможно. Лишенные Чувств не оставляют следов в астрале. Вероятно, Барта и его товарищи столкнулись с ними лицом к лицу, не успев использовать чары или хотя бы предупредить о нападении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36