Вместо этого Бидж вместе с Кружкой находилась там, где обычно бывала Мелина. Кружка кутался в теплое пальто, он отказался снять шапку даже во время молитвы. Трактирщик выглядел усталым и ужасно старым. Стефан, запахнув куртку и натянув шарф до ушей, шляпу держал в руке; другая его рука сжимала плечо Бидж.Мелина стояла с другой стороны могилы и не переставая плакала. Худой серьезный темноволосый молодой человек лет двадцати пяти, в очках и поношенном пальто, держал над ней зонт. Это был проповедник из сельской церкви, в которую Мелина ходила молиться. Время от времени он обнимал ее за плечи.Заупокойная служба казалась долгой, потому что язык был непонятен, а погода ужасна; на самом деле она заняла меньше получаса.Никто из членов семьи, кроме Стана, не присутствовал. Православный священник из Роанока вел службу по-гречески.Дождь шумел в деревьях и делал слова священника неясными и далекими. Евангельский текст, который священник прочел по-гречески, а Мелинин проповедник — по-английски, смутно помнился Бидж с детских лет, когда ее водила в церковь ласковая, но непреклонная мать.» Ныне же будешь со Мной в раю» note 30 Note30
Евангелие от Луки, 23:48.
… У Бидж это вызвало представление о Перекрестке — весеннем, с прилетевшими птицами и распускающейся листвой.Б'ку, одетый в позаимствованный у кого-то плащ и шляпу, которая на несколько размеров была ему велика, выглядел трогательно маленьким и печальным. Он стоял немного в стороне от остальных: пигмей всегда чувствовал себя неуютно в толпе.Даже если бы служба шла на английском, Бидж все равно ничего не поняла бы. Она пристально смотрела на кучу мокрой земли, вспоминая, как меньше полугода назад стояла у могилы своей матери. Она вспоминала Питера; тот сжимал и разжимал кулаки, глядя, как шестеро их друзей несут гроб. Дядя Роджер из Вяльямсбурга, переживавший, что это ему не по силам, был в числе почетных носильщиков. Теперь, вспоминая все это, Бидж думала о том, как мало было у нее родственников старше пятидесяти с материнской стороны.Давние похороны отца были для Бидж смутным воспоминанием. Вообще единственным, что она помнила отчетливо, был момент у могилы матери, когда она осознала, что теперь стала круглой сиротой.Бидж с жалостью посмотрела на Стана; его мать умерла давно, а сестру он потерял еще в детстве. У Бидж по крайней мере был Питер.На глаза Бидж попался большой венок; как и положено для похорон, в нем было больше зелени, чем цветов. Она сначала посмотрела на него рассеянно, потом более внимательно и невольно улыбнулась. Венок был сплетен из розмарина, шалфея, петрушки и стеблей чеснока вместе с головками; Бидж потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что фиолетовые цветы — это цветы лука-резанца. Девушка наклонилась и прочла лаконичную надпись на венке: «Незабвенному. А. Грифон».Служба закончилась. Мелина подошла пожать руку Стану:— Я сочувствую твоему горю… — Она снова начала всхлипывать. Стан обнял ее, и Мелина прижалась лицом к его пальто. Стан погладил ее по голове, разделяя скорбь, но не глядя на девушку. Если он и нащупал ее рожки, то не подал виду.В конце концов Мелина выпрямилась, поцеловала Стана и отошла под зонт, который по-прежнему держал проповедник. Бидж приблизилась к греку:— Я так тебе сочувствую…Стан сделал такое движение, как будто выжимал полотенце.— Знаешь, я всегда думал, что традиции — это мелочь. Но я приехал сюда, в семейный склеп, и я посыпал кости матери и маленькой сестренки розмарином — как меня много лет назад учил папа. Не знаю, делают ли так в других семьях или это только наш обычай, но я почувствовал, что делаю правильно. Мне показалось, что я говорю им: «К вам присоединяется папа», и они будут ждать его… — Его голос осекся. Стан смотрел на Бидж грустно и не вытирал слез. — Теперь я взрослый.Бидж часто задумывалась о том, когда же она почувствует себя взрослой. Она не сказала Стану, к какому выводу пришла: никто никогда не чувствует себя взрослым. Люди подписывают чеки, кричат на подчиненных, боятся не уложиться в срок и переживают стрессы — и при этом гадают, вырастут ли они когда-нибудь.Б'ку стеснительно потянул Стана за рукав и сунул ему в руку несколько золотых монет. Стан ошарашенно вытаращил на него глаза.— Мафунду, — просто сказал Б'ку.— Похоронные расходы, — перевел Кружка, — по-конголезски. Так он выражает уважение и показывает, как близок был с твоим отцом. Пожалуйста, возьми монеты: иначе он будет ужасно огорчен.Стан неуверенно сунул монеты в карман.— Большое спасибо, — сказал он громко. — Благодарю тебя от имени отца. Б'ку кивнул:— Спасббо. — В середине слова у него получился звонкий щелчок. Старый пигмей был невыразимо печален, он пожал руку Стана и тихо прошептал: — Гхрис…Он повернулся и отошел, отмахнувшись от Кружки: Б'ку хотел остаться в одиночестве.Стан повернулся к Бидж и сказал почти нормальным голосом:— Я помню, когда я был совсем маленьким, мама говорила мне: «Когда-нибудь ты увидишь своего папу, если только Гитлер не доберется до него раньше». — Стан рассмеялся, и его глаза снова наполнились слезами. — Я был сопляком тогда; что я знал о Гитлере? Я решил, что это сказочное чудовище. Мне снились кошмары: огромный покрытый чешуей Гитлер хватает человека, которого все называют моим папой, а я не могу ему помешать. После того, как я увидел отца, человек в моих снах обрел его лицо. Последний раз этот кошмар приснился мне прошлой ночью.Кружка сжал руку Стана обеими руками:— Чудовище до него не добралось. Твой отец любил тебя так, что не побоялся вернуться за тобой: ты был ему дороже жизни. Поверь мне, Хрис был самым смелым и самым счастливым человеком из всех, кого я только знаю.Стан кивнул и отошел, вытирая глаза. Кружка, глядя ему вслед, пробормотал:— Нас тревожит Моргана; ему все еще снится Гитлер. Бидж взяла его под руку.— А тебе разве нет?— Все время. — Кружка шагал по мокрой земле очень осторожно; Бидж поняла, какие усилия он прилагает, чтобы не выглядеть дряхлым. — Поэтому я и стараюсь видеть, во сне Моргану. — Он высвободил руку. — Пойду найду Б'ку.Грузовик был припаркован на некотором расстоянии от кладбища, на обочине дороги. Бидж, перешагивая через бортик тротуара, споткнулась. Стефан поддержал ее:— Моя единственная любовь, что-то это с тобой случается слишком часто.— Да.— Ты не хочешь рассказать мне, что не в порядке?— Да. Я расскажу. — Стефан отшатнулся, как будто она ударила его. Бидж улыбнулась и взяла его за руку. — Помнишь, как трудно мне было говорить с тобой о любви, о страхе, даже о гневе? Я никогда не рассказывала тебе, что чувствую, — продолжала Бидж тихо. — Этого не делает никто в семьях, половина членов которых может быть смертельно больна… То ли ты сама, то ли ребенок, которому ты передала гены… Но я попытаюсь.— Я тебя слушаю. — В голосе Стефана звучали страх и решимость. Он вцепился в ее плечо так, как будто спасал утопающую. — Кто-то в твоей семье был болен. — Он подчеркнул мужской род глагола, как будто это могло гарантировать что-то.— Я больна, — проговорила Бидж, — хореей Хантингтона. Вообще она достаточно редко встречается, но среди моих родных многие больны. Это наследственное заболевание. Половина семьи моей матери больна хореей Хантингтона. Я знаю, тебе известно, что это такое.Стефан молча кивнул.— Но знаешь ли ты, что это значит для человека? Это значит, что ты никогда не видела некоторых из своих дедушек и бабушек. Это значит, что, если болезнь перешла и к тебе, ты будешь становиться все более неуклюжей и все чаще впадать в депрессию, не осознавая этого. Если пройти генетическое тестирование, об этом можно узнать заранее.— Только не ты. — Стефан дрожал. — С тобой такого не случится, моя единственная любовь.— Не случится, — согласилась Бидж, — если я останусь на Перекрестке. Но я прошла генетическое тестирование, и я больна. А теперь я целую неделю здесь, и я начала все ронять, у меня дрожат руки, я теряю равновесие. Я не думала, что обратные изменения произойдут так быстро, но ведь я не знаю, что вызвало мое выздоровление на Перекрестке. Чем дольше я отсутствую, тем хуже мне становится.Стефан стоял совершенно неподвижно.— Бидж, если бы я не поступил в университет, — сказал он наконец тихо, — моя мечта никогда не сбылась бы.Бидж закрыла глаза. Она не сомневалась, что именно таковы его чувства, и боялась, что он об этом скажет.— Я знаю.— И ты нужна мне больше всего на свете, Бидж. — Стефан бросил взгляд через плечо: кладбище располагалось на холме над университетским городком. — Кроме…— Кроме, — согласилась она. — Я уехала с Перекрестка неделю назад, и я уже стала неуклюжей. Хочешь, я высуну язык и попытаюсь не убирать его? Как ты считаешь, не следует ли мне попросить доктора Бодрэ о новом генетическом тестировании? Она будет рада помочь: она как раз проводит исследование… — Бидж умолкла. По щекам Стефана текли слезы. Она почувствовала благодарную любовь к нему, потом вспомнила, что фавны плачут легче и чаще, чем представители других видов. — Прости меня. Но сказать тебе было пора.— Давно надо было. — Он обнял ее так крепко, как будто никогда не собирался отпускать. — Бидж, моя единственная любовь, я хочу, чтобы ты была здорова.— Да. — Это слово она выговорила старательно, словно опасаясь, что язык перестанет ее слушаться. — Но я знаю, и ты знаешь, что Перекрестку угрожает Моргана и что скоро он опустеет.— Я хочу, чтобы ты была здорова, — повторил он, как маленький ребенок, требующий от матери более устраивающего его ответа.— Да. — Бидж сквозь пелену дождя смотрела на университет и лесистые холмы на горизонте. — Что ж, мы не всегда получаем то, чего хотим. Глава 24 Филдс встретил Бидж перед ее домом. Она вскипятила чай и вынесла ему кружку; они стояли на морозе, молча прихлебывая напиток.По ним медленно скользнула чья-то тень. Преодолев мгновенный страх, Бидж сказала себе, что это не могут быть Великие: было бы слышно хлопанье могучих крыльев, да к тому же они давно покинули Перекресток.Бидж, щурясь на солнце, попыталась рассмотреть летунов, потом вопросительно посмотрела на Филдса.— Да, Бидж, это грифоны. Все, кроме нашего друга Они отправляются на поиски своих подруг. Я предложил им попробовать три дороги. — Филдс вздохнул. — Через неделю, даже если они не вернутся, я закрою все три.— Сначала солнечные танцоры и соплеменники Руди и Бемби, теперь грифоны… Странно наблюдать, как все они покидают Перекресток. Хоть кто-нибудь останется?— Кружка. Он говорит, что однажды война заставила его покинуть дом, но что больше этого не случится. Я тоже останусь. — Филдс посмотрел в глаза Бидж. — А ты?Она пожала плечами:— Мне некуда больше податься. Почему-то ее ответ очень его обрадовал.Из коттеджа вышла Гредия, одетая в блузку Бидж, которая была ей мала, и в ее же брюки цвета хаки; на Бидж они больше не налезали, а на женщине-вир болтались. Свободно ходить в кроссовках, даже с двумя парами носок, она еще не научилась.Филдс взглянул на нее:— Ты берешь Гредию с собой?— Вир умеют находить Странные Пути. Если понадобится, закрой эту дорогу и проложи другую. Гредия поможет мне вернуться, даже если к тому времени у меня и не будет Книги Странных Путей. И я думаю, — добавила Бидж, — она сможет мне помочь раздобыть ее.— Что ж, хорошо. — Филдс повернулся к Гредии; обычное для него похотливое выражение сменилось озабоченностью. — Ты должна быть осторожна. Ты хоть когда-нибудь видела город? Тысячи человек, собранные в одном месте?Гредия ответила ему вызывающим взглядом:— Нет.— Ох… Тогда я попрошу тебя о том, что вир трудно сделать: слушайся Бидж во всем. Ради твоей собственной безопасности. — Заметив, как Гредия оскалила зубы, Филдс поспешно добавил: — И ее, конечно.— Я сделаю. — Гредия повернулась к Бидж. — Пошли.Дорога была дальняя, но не утомительная. Мягкая земля у подножия холмов, как только они покинули Перекресток, сменилась милями девственной прерии. На обочинах дороги, по которой они шли, еще лежал снег, но постепенно он исчез, а прерия все больше и больше начала походить на лужайку городского парка. Бидж однажды была в Чикаго, сразу после окончания школы, и поэтому смогла объяснить Филдсу, где должен заканчиваться Странный Путь.Неожиданно налетевший с озера Мичиган порыв ветра испугал их обеих: воздух здесь был теплее, чем на Перекрестке, но ветер нес промозглую сырость. Бидж и Гредия оказались в том месте, где дорога, огибающая озеро, поворачивала к центру города у Аквариума Шедда.Гредия повернулась к городу, и ее глаза расширились при взгляде на здания.— Такие большие… — Ветер утих, и теперь до них донесся городской шум. Гредия поежилась.— Гредия, — спокойно обратилась к ней Бидж, — я выбрала эту дорогу потому, что это единственное известное мне в Чикаго место, где ты могла бы привыкнуть к городу постепенно. Мы побудем здесь, пока ты не будешь готова. — Бидж поймала себя на том, что говорит успокаивающим тоном — как с испуганным животным. Гредия, казалось, не обиделась на нее за это. — Потом мы поедем на машине — она похожа на мой грузовик, — чтобы попасть в библиотеку Чикагского университета. Это здание, в котором столько книг, что ты и вообразить себе не можешь. Да и я тоже, — добавила она честно.Гредия не улыбнулась.— Книги. Они убьют Моргану?— Не уверена, что ее вообще можно убить. Но одна из книг поможет нам бороться с ней. Гредия, все еще дрожа, кивнула:— Тогда я готова.Как Бидж и ожидала, найти такси рядом с Аквариумом было легко. Она сказала водителю ясно и отчетливо, как говорила бы американка в чужой стране:— Чикагский университет, библиотека Мемориала Вильяма Рейни Харпера. — Она помогла Гредии сесть в машину и сама уселась рядом. Сначала Гредия была испугана, но потом открыла окно и сидела, почти целиком высунув голову.— Снаружи одни выхлопные газы, — пожаловался водитель.Гредия повернулась к нему.— Да, — обронила она холодно, и водитель умолк.Бидж захватила с собой шестьдесят долларов; ее удивило, как дешево обошлась им поездка на такси. Выйдя из машины, Бидж и Гредия не могли оторвать глаз от университетских зданий. Бидж привыкла к дешевому псевдоготическому стилю сравнительно недавно возникшего Западно-Виргинского; ее поразили и даже несколько подавили изысканные неоготические строения Чикагского университета.Оказавшись у входа в библиотеку Мемориала Харпера, Бидж испытала мгновение паники: она подумала, не понадобится ли студенческий билет или удостоверение сотрудника университета; однако их никто не остановил. Бидж перевела дух. Для нее эта часть их путешествия была много тяжелее, чем поездка на такси.Гредия глазела по сторонам — высокие стрельчатые окна, бесконечные ряды книг, ни одну из которых она не могла прочесть.— Что я должна делать? — спросила она просто.— Сейчас моя очередь. — Бидж подошла к свободному компьютеру и набрала название объекта поиска:ПЕРЕКРЕСТОК.После длительного ожидания — достаточно длительного, чтобы случайный любопытствующий читатель потерял интерес, — на экране появилось семь названий. Бидж с гордостью отметила, что в библиотеке Западно-Виргинского больше работ на эту тему, чем в библиотеке Чикагского университета. Второй в списке значилась Книга Странных Путей. Бидж нажала клавишу с цифрой 2; ждать пришлось минут пять, и Гредия рядом с ней начала терять терпение.Наконец на экране медленно, по одной строчке, стала появляться надпись:Автор: НеизвестенНазвание: Книга Странных путейТираж: 1 экз.Местонахождение: Главная библиотекаБиблиографические ссылки: отсутствуютКлючевые слова: ПерекрестокНомер по каталогу библиотеки Конгресса: PYZ 1993.7 STR Реф. Несуществующий номер Книга на руки не выдается.— Теперь мы уйдем? — спросила Гредия с надеждой.— Теперь нам нужно найти эту книгу.Картографический отдел был хорошо освещен и снабжен ясными указателями; в плоских стальных ящиках хранились геодезические снимки территории Соединенных Штатов, всевозможные карты, звездные атласы; по другую сторону прохода тянулись полки с фолиантами всевозможных размеров. Бидж, как всегда в библиотеке, ощутила растерянность — ей нечасто приходилось бывать в специализированных хранилищах. Она переходила от полки к полке, сверяя номера.Дойдя до секции, где хранились карты мифических стран — рая, ада, Авалона, — Бидж стала присматриваться более внимательно. Ей попались карты Утопии, Атлантиды, копей царя Соломона, но только не Книга Странных Путей. Она снова проверила номера на полках, но в конце концов нужный ей шифр был необычный, и Бидж с беспокойством стала думать о том, не спрятали ли здешние библиотекари Книгу Странных Путей более основательно, чем миссис Собелл в Западно-Виргинском.После пятнадцати минут поисков Бидж покачала головой:— Не могу найти. — Она повернулась к Гредии, собираясь попросить ту помочь в поисках.Гредия наклонила голову набок и принюхивалась, раздувая ноздри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Евангелие от Луки, 23:48.
… У Бидж это вызвало представление о Перекрестке — весеннем, с прилетевшими птицами и распускающейся листвой.Б'ку, одетый в позаимствованный у кого-то плащ и шляпу, которая на несколько размеров была ему велика, выглядел трогательно маленьким и печальным. Он стоял немного в стороне от остальных: пигмей всегда чувствовал себя неуютно в толпе.Даже если бы служба шла на английском, Бидж все равно ничего не поняла бы. Она пристально смотрела на кучу мокрой земли, вспоминая, как меньше полугода назад стояла у могилы своей матери. Она вспоминала Питера; тот сжимал и разжимал кулаки, глядя, как шестеро их друзей несут гроб. Дядя Роджер из Вяльямсбурга, переживавший, что это ему не по силам, был в числе почетных носильщиков. Теперь, вспоминая все это, Бидж думала о том, как мало было у нее родственников старше пятидесяти с материнской стороны.Давние похороны отца были для Бидж смутным воспоминанием. Вообще единственным, что она помнила отчетливо, был момент у могилы матери, когда она осознала, что теперь стала круглой сиротой.Бидж с жалостью посмотрела на Стана; его мать умерла давно, а сестру он потерял еще в детстве. У Бидж по крайней мере был Питер.На глаза Бидж попался большой венок; как и положено для похорон, в нем было больше зелени, чем цветов. Она сначала посмотрела на него рассеянно, потом более внимательно и невольно улыбнулась. Венок был сплетен из розмарина, шалфея, петрушки и стеблей чеснока вместе с головками; Бидж потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что фиолетовые цветы — это цветы лука-резанца. Девушка наклонилась и прочла лаконичную надпись на венке: «Незабвенному. А. Грифон».Служба закончилась. Мелина подошла пожать руку Стану:— Я сочувствую твоему горю… — Она снова начала всхлипывать. Стан обнял ее, и Мелина прижалась лицом к его пальто. Стан погладил ее по голове, разделяя скорбь, но не глядя на девушку. Если он и нащупал ее рожки, то не подал виду.В конце концов Мелина выпрямилась, поцеловала Стана и отошла под зонт, который по-прежнему держал проповедник. Бидж приблизилась к греку:— Я так тебе сочувствую…Стан сделал такое движение, как будто выжимал полотенце.— Знаешь, я всегда думал, что традиции — это мелочь. Но я приехал сюда, в семейный склеп, и я посыпал кости матери и маленькой сестренки розмарином — как меня много лет назад учил папа. Не знаю, делают ли так в других семьях или это только наш обычай, но я почувствовал, что делаю правильно. Мне показалось, что я говорю им: «К вам присоединяется папа», и они будут ждать его… — Его голос осекся. Стан смотрел на Бидж грустно и не вытирал слез. — Теперь я взрослый.Бидж часто задумывалась о том, когда же она почувствует себя взрослой. Она не сказала Стану, к какому выводу пришла: никто никогда не чувствует себя взрослым. Люди подписывают чеки, кричат на подчиненных, боятся не уложиться в срок и переживают стрессы — и при этом гадают, вырастут ли они когда-нибудь.Б'ку стеснительно потянул Стана за рукав и сунул ему в руку несколько золотых монет. Стан ошарашенно вытаращил на него глаза.— Мафунду, — просто сказал Б'ку.— Похоронные расходы, — перевел Кружка, — по-конголезски. Так он выражает уважение и показывает, как близок был с твоим отцом. Пожалуйста, возьми монеты: иначе он будет ужасно огорчен.Стан неуверенно сунул монеты в карман.— Большое спасибо, — сказал он громко. — Благодарю тебя от имени отца. Б'ку кивнул:— Спасббо. — В середине слова у него получился звонкий щелчок. Старый пигмей был невыразимо печален, он пожал руку Стана и тихо прошептал: — Гхрис…Он повернулся и отошел, отмахнувшись от Кружки: Б'ку хотел остаться в одиночестве.Стан повернулся к Бидж и сказал почти нормальным голосом:— Я помню, когда я был совсем маленьким, мама говорила мне: «Когда-нибудь ты увидишь своего папу, если только Гитлер не доберется до него раньше». — Стан рассмеялся, и его глаза снова наполнились слезами. — Я был сопляком тогда; что я знал о Гитлере? Я решил, что это сказочное чудовище. Мне снились кошмары: огромный покрытый чешуей Гитлер хватает человека, которого все называют моим папой, а я не могу ему помешать. После того, как я увидел отца, человек в моих снах обрел его лицо. Последний раз этот кошмар приснился мне прошлой ночью.Кружка сжал руку Стана обеими руками:— Чудовище до него не добралось. Твой отец любил тебя так, что не побоялся вернуться за тобой: ты был ему дороже жизни. Поверь мне, Хрис был самым смелым и самым счастливым человеком из всех, кого я только знаю.Стан кивнул и отошел, вытирая глаза. Кружка, глядя ему вслед, пробормотал:— Нас тревожит Моргана; ему все еще снится Гитлер. Бидж взяла его под руку.— А тебе разве нет?— Все время. — Кружка шагал по мокрой земле очень осторожно; Бидж поняла, какие усилия он прилагает, чтобы не выглядеть дряхлым. — Поэтому я и стараюсь видеть, во сне Моргану. — Он высвободил руку. — Пойду найду Б'ку.Грузовик был припаркован на некотором расстоянии от кладбища, на обочине дороги. Бидж, перешагивая через бортик тротуара, споткнулась. Стефан поддержал ее:— Моя единственная любовь, что-то это с тобой случается слишком часто.— Да.— Ты не хочешь рассказать мне, что не в порядке?— Да. Я расскажу. — Стефан отшатнулся, как будто она ударила его. Бидж улыбнулась и взяла его за руку. — Помнишь, как трудно мне было говорить с тобой о любви, о страхе, даже о гневе? Я никогда не рассказывала тебе, что чувствую, — продолжала Бидж тихо. — Этого не делает никто в семьях, половина членов которых может быть смертельно больна… То ли ты сама, то ли ребенок, которому ты передала гены… Но я попытаюсь.— Я тебя слушаю. — В голосе Стефана звучали страх и решимость. Он вцепился в ее плечо так, как будто спасал утопающую. — Кто-то в твоей семье был болен. — Он подчеркнул мужской род глагола, как будто это могло гарантировать что-то.— Я больна, — проговорила Бидж, — хореей Хантингтона. Вообще она достаточно редко встречается, но среди моих родных многие больны. Это наследственное заболевание. Половина семьи моей матери больна хореей Хантингтона. Я знаю, тебе известно, что это такое.Стефан молча кивнул.— Но знаешь ли ты, что это значит для человека? Это значит, что ты никогда не видела некоторых из своих дедушек и бабушек. Это значит, что, если болезнь перешла и к тебе, ты будешь становиться все более неуклюжей и все чаще впадать в депрессию, не осознавая этого. Если пройти генетическое тестирование, об этом можно узнать заранее.— Только не ты. — Стефан дрожал. — С тобой такого не случится, моя единственная любовь.— Не случится, — согласилась Бидж, — если я останусь на Перекрестке. Но я прошла генетическое тестирование, и я больна. А теперь я целую неделю здесь, и я начала все ронять, у меня дрожат руки, я теряю равновесие. Я не думала, что обратные изменения произойдут так быстро, но ведь я не знаю, что вызвало мое выздоровление на Перекрестке. Чем дольше я отсутствую, тем хуже мне становится.Стефан стоял совершенно неподвижно.— Бидж, если бы я не поступил в университет, — сказал он наконец тихо, — моя мечта никогда не сбылась бы.Бидж закрыла глаза. Она не сомневалась, что именно таковы его чувства, и боялась, что он об этом скажет.— Я знаю.— И ты нужна мне больше всего на свете, Бидж. — Стефан бросил взгляд через плечо: кладбище располагалось на холме над университетским городком. — Кроме…— Кроме, — согласилась она. — Я уехала с Перекрестка неделю назад, и я уже стала неуклюжей. Хочешь, я высуну язык и попытаюсь не убирать его? Как ты считаешь, не следует ли мне попросить доктора Бодрэ о новом генетическом тестировании? Она будет рада помочь: она как раз проводит исследование… — Бидж умолкла. По щекам Стефана текли слезы. Она почувствовала благодарную любовь к нему, потом вспомнила, что фавны плачут легче и чаще, чем представители других видов. — Прости меня. Но сказать тебе было пора.— Давно надо было. — Он обнял ее так крепко, как будто никогда не собирался отпускать. — Бидж, моя единственная любовь, я хочу, чтобы ты была здорова.— Да. — Это слово она выговорила старательно, словно опасаясь, что язык перестанет ее слушаться. — Но я знаю, и ты знаешь, что Перекрестку угрожает Моргана и что скоро он опустеет.— Я хочу, чтобы ты была здорова, — повторил он, как маленький ребенок, требующий от матери более устраивающего его ответа.— Да. — Бидж сквозь пелену дождя смотрела на университет и лесистые холмы на горизонте. — Что ж, мы не всегда получаем то, чего хотим. Глава 24 Филдс встретил Бидж перед ее домом. Она вскипятила чай и вынесла ему кружку; они стояли на морозе, молча прихлебывая напиток.По ним медленно скользнула чья-то тень. Преодолев мгновенный страх, Бидж сказала себе, что это не могут быть Великие: было бы слышно хлопанье могучих крыльев, да к тому же они давно покинули Перекресток.Бидж, щурясь на солнце, попыталась рассмотреть летунов, потом вопросительно посмотрела на Филдса.— Да, Бидж, это грифоны. Все, кроме нашего друга Они отправляются на поиски своих подруг. Я предложил им попробовать три дороги. — Филдс вздохнул. — Через неделю, даже если они не вернутся, я закрою все три.— Сначала солнечные танцоры и соплеменники Руди и Бемби, теперь грифоны… Странно наблюдать, как все они покидают Перекресток. Хоть кто-нибудь останется?— Кружка. Он говорит, что однажды война заставила его покинуть дом, но что больше этого не случится. Я тоже останусь. — Филдс посмотрел в глаза Бидж. — А ты?Она пожала плечами:— Мне некуда больше податься. Почему-то ее ответ очень его обрадовал.Из коттеджа вышла Гредия, одетая в блузку Бидж, которая была ей мала, и в ее же брюки цвета хаки; на Бидж они больше не налезали, а на женщине-вир болтались. Свободно ходить в кроссовках, даже с двумя парами носок, она еще не научилась.Филдс взглянул на нее:— Ты берешь Гредию с собой?— Вир умеют находить Странные Пути. Если понадобится, закрой эту дорогу и проложи другую. Гредия поможет мне вернуться, даже если к тому времени у меня и не будет Книги Странных Путей. И я думаю, — добавила Бидж, — она сможет мне помочь раздобыть ее.— Что ж, хорошо. — Филдс повернулся к Гредии; обычное для него похотливое выражение сменилось озабоченностью. — Ты должна быть осторожна. Ты хоть когда-нибудь видела город? Тысячи человек, собранные в одном месте?Гредия ответила ему вызывающим взглядом:— Нет.— Ох… Тогда я попрошу тебя о том, что вир трудно сделать: слушайся Бидж во всем. Ради твоей собственной безопасности. — Заметив, как Гредия оскалила зубы, Филдс поспешно добавил: — И ее, конечно.— Я сделаю. — Гредия повернулась к Бидж. — Пошли.Дорога была дальняя, но не утомительная. Мягкая земля у подножия холмов, как только они покинули Перекресток, сменилась милями девственной прерии. На обочинах дороги, по которой они шли, еще лежал снег, но постепенно он исчез, а прерия все больше и больше начала походить на лужайку городского парка. Бидж однажды была в Чикаго, сразу после окончания школы, и поэтому смогла объяснить Филдсу, где должен заканчиваться Странный Путь.Неожиданно налетевший с озера Мичиган порыв ветра испугал их обеих: воздух здесь был теплее, чем на Перекрестке, но ветер нес промозглую сырость. Бидж и Гредия оказались в том месте, где дорога, огибающая озеро, поворачивала к центру города у Аквариума Шедда.Гредия повернулась к городу, и ее глаза расширились при взгляде на здания.— Такие большие… — Ветер утих, и теперь до них донесся городской шум. Гредия поежилась.— Гредия, — спокойно обратилась к ней Бидж, — я выбрала эту дорогу потому, что это единственное известное мне в Чикаго место, где ты могла бы привыкнуть к городу постепенно. Мы побудем здесь, пока ты не будешь готова. — Бидж поймала себя на том, что говорит успокаивающим тоном — как с испуганным животным. Гредия, казалось, не обиделась на нее за это. — Потом мы поедем на машине — она похожа на мой грузовик, — чтобы попасть в библиотеку Чикагского университета. Это здание, в котором столько книг, что ты и вообразить себе не можешь. Да и я тоже, — добавила она честно.Гредия не улыбнулась.— Книги. Они убьют Моргану?— Не уверена, что ее вообще можно убить. Но одна из книг поможет нам бороться с ней. Гредия, все еще дрожа, кивнула:— Тогда я готова.Как Бидж и ожидала, найти такси рядом с Аквариумом было легко. Она сказала водителю ясно и отчетливо, как говорила бы американка в чужой стране:— Чикагский университет, библиотека Мемориала Вильяма Рейни Харпера. — Она помогла Гредии сесть в машину и сама уселась рядом. Сначала Гредия была испугана, но потом открыла окно и сидела, почти целиком высунув голову.— Снаружи одни выхлопные газы, — пожаловался водитель.Гредия повернулась к нему.— Да, — обронила она холодно, и водитель умолк.Бидж захватила с собой шестьдесят долларов; ее удивило, как дешево обошлась им поездка на такси. Выйдя из машины, Бидж и Гредия не могли оторвать глаз от университетских зданий. Бидж привыкла к дешевому псевдоготическому стилю сравнительно недавно возникшего Западно-Виргинского; ее поразили и даже несколько подавили изысканные неоготические строения Чикагского университета.Оказавшись у входа в библиотеку Мемориала Харпера, Бидж испытала мгновение паники: она подумала, не понадобится ли студенческий билет или удостоверение сотрудника университета; однако их никто не остановил. Бидж перевела дух. Для нее эта часть их путешествия была много тяжелее, чем поездка на такси.Гредия глазела по сторонам — высокие стрельчатые окна, бесконечные ряды книг, ни одну из которых она не могла прочесть.— Что я должна делать? — спросила она просто.— Сейчас моя очередь. — Бидж подошла к свободному компьютеру и набрала название объекта поиска:ПЕРЕКРЕСТОК.После длительного ожидания — достаточно длительного, чтобы случайный любопытствующий читатель потерял интерес, — на экране появилось семь названий. Бидж с гордостью отметила, что в библиотеке Западно-Виргинского больше работ на эту тему, чем в библиотеке Чикагского университета. Второй в списке значилась Книга Странных Путей. Бидж нажала клавишу с цифрой 2; ждать пришлось минут пять, и Гредия рядом с ней начала терять терпение.Наконец на экране медленно, по одной строчке, стала появляться надпись:Автор: НеизвестенНазвание: Книга Странных путейТираж: 1 экз.Местонахождение: Главная библиотекаБиблиографические ссылки: отсутствуютКлючевые слова: ПерекрестокНомер по каталогу библиотеки Конгресса: PYZ 1993.7 STR Реф. Несуществующий номер Книга на руки не выдается.— Теперь мы уйдем? — спросила Гредия с надеждой.— Теперь нам нужно найти эту книгу.Картографический отдел был хорошо освещен и снабжен ясными указателями; в плоских стальных ящиках хранились геодезические снимки территории Соединенных Штатов, всевозможные карты, звездные атласы; по другую сторону прохода тянулись полки с фолиантами всевозможных размеров. Бидж, как всегда в библиотеке, ощутила растерянность — ей нечасто приходилось бывать в специализированных хранилищах. Она переходила от полки к полке, сверяя номера.Дойдя до секции, где хранились карты мифических стран — рая, ада, Авалона, — Бидж стала присматриваться более внимательно. Ей попались карты Утопии, Атлантиды, копей царя Соломона, но только не Книга Странных Путей. Она снова проверила номера на полках, но в конце концов нужный ей шифр был необычный, и Бидж с беспокойством стала думать о том, не спрятали ли здешние библиотекари Книгу Странных Путей более основательно, чем миссис Собелл в Западно-Виргинском.После пятнадцати минут поисков Бидж покачала головой:— Не могу найти. — Она повернулась к Гредии, собираясь попросить ту помочь в поисках.Гредия наклонила голову набок и принюхивалась, раздувая ноздри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47