— Кто беспокоит нас в такое время?
— Пришли повидать тебя, Молдеркей, — не без торжественности объявил Краст. — Знакомые миссис Викс.
— Веди их сюда! Веди их сюда! Я не могу оставить кости без присмотра.
Тесса и Райвис переглянулись. Краст вытер руки о фартук и через лабиринт чистеньких коридорчиков с белыми стенами повел их туда, откуда раздавался голос. Наконец они очутились в просторной кухне с выложенными кафелем стенами.
Спиной к ним стоял какой-то человек. Он присматривал за железным котлом размером со средних размеров ванну. Котел стоял в очаге, на решетке. Под ним был разведен огонь. Стоило Тессе войти в кухню, как глаза у нее начали слезиться. Райвис молча подошел к противоположной двери и настежь распахнул ее, чтобы проветрить помещение. Свежий воздух ворвался в кухню.
Молдеркей мигом обернулся:
— Что это? Да что же это такое?! Краст, ты разрешил гостям открыть дверь?
— Нет, — ответил за Краста Райвис. — Он тут ни при чем. Просто я совершенно не переношу пара. От него у меня все тело покрывается фурункулами. Надеюсь, вы не хотите довести своего гостя до такого состояния?
— Конечно, нет. Спасибо, что предупредили. Краст, открой ставни и поставь нам стулья около двери.
Райвис усадил Тессу. От свежего воздуха ей сразу полегчало.
Молдеркей — угловатый, совершенно лысый человечек маленького роста — снова вернулся к своему котлу. Оба — и Молдеркей, и Краст — одинаково сутулились, спины у них были почти круглые.
— Вы не возражаете, если я не буду отрываться от работы? Это последняя партия. Кости почти готовы. Еще немного поварятся, потом я протру их спиртом и положу сушиться. Краст, принеси даме и господину что-нибудь закусить. Я думаю, настойка шалфея с медом и капелькой сливового джина как раз подойдет. И захвати каких-нибудь пирожков, например, тех, со смородиновым вареньем. А может дама хочет цукатов?
Цукаты... нет. Она покачала головой:
— Лучше пирожки.
— Замечательно! Краст! Не забудь подогреть их.
Молдеркей с удвоенным усердием принялся помешивать в котле. Вода кипела и булькала, выплевывая густые облака пара в трубу над очагом.
— Вы варите человеческие тела? — Тесса больше не могла сдерживаться. Она желала знать, что здесь происходит.
Молдеркей прижал руку к сердцу.
— Бог с вами, мисс. Я варю не тела, а кости. Конечно, кости честных людей, а не каких-нибудь там еретиков и убийц. — Он оглянулся через плечо и заметил изумленное выражение на лице Тессы. Не знаю, откуда вы родом, мисс, но здесь, в Мэйрибейне, ни один еретик или убийца не может быть поднят из земли. Его закапывают и дело с концом. Таков обычай.
— Таков обычай, — вторил ему Краст с другого конца кухни.
— Вы выкапываете трупы? — Тесса видела, что Райвис подает ей предостерегающие знаки. По-видимому, она спрашивала о вещах, известных даже детям. Но она не могла удержаться.
— Моя спутница выросла в монастыре, — снисходительно пояснил Райвис. — Мир за стенами обители ей почти неизвестен.
Молдеркей понимающе кивнул:
— В самом деле? Чего только не бывает на свете! Так вот, мисс, мы с Крастом забираем покойников у скорбящих родственников...
— Грузим на телегу, — вмешался Краст.
— Именно, на телегу, привозим сюда, обмываем и обряжаем должным образом, а потом хороним останки в нашем саду упокоения.
— И подсыпаем негашеной извести, — добавил Краст, — чтобы быстрей разлагались.
Тесса старалась слушать спокойно, но не могла унять дрожь. Значит, в куче земли с восточной стороны здания Молдеркей с Крастом зарывали тела.
— Но праведникам негашеную известь не подсыпают. Нет, ни в коем случае, — продолжал Молдеркей. — Божьи люди имеют право находиться в земле, сколько им заблагорассудится, то есть пока тела их не сгниют сами собой. Если зимой похороним, бывает, до полугода лежат. А если с известкой — месяц, и готово. Краст выбирает из земли косточки, а потом мы очищаем и вывариваем их в этом вот котле. Обычным людям добавляем щелок. А праведникам — пепел и телячью мочу.
Тесса кивнула. О похожей процедуре говорил Эмит на одном из уроков: так очищают шкуры от мяса.
— А потом что вы делаете с костями? Возвращаете родственникам?
— Иногда, милая дама. Но обычно они остаются здесь, у нас. Мы храним кости в катакомбах под домом. Краст о них все знает — где чьи лежат, давно ли погребены и так далее. Мне-то всего не упомнить. Стар становлюсь. Только вызубрю что-нибудь, пуф! — и вылетело из башки. — Молдеркей подозвал Краста, и вместе они сняли котел с решетки и поставили на выложенный плиткой пол. Вода была мутной и студенистой. Содержимого Тесса, к счастью, разглядеть не могла.
— Вы забываете только последние события, Молдеркей? А далекое прошлое помните? — спросил Райвис. — Помните Остров Посвященных?
— Вылей воду, Краст. — Молдеркей указал на котел. — Чуть позже я выйду и займусь протиркой. — Он подождал, пока Краст вытащит котел за дверь, вытер руки влажным полотенцем. — Не люблю говорить об Острове Посвященных при Красте: это может расстроить его. Он родился и вырос в Бэллхейвене, а здесь верят, что если уж святые отцы наложили лапу на человека, больше они его не отпустят. Краст думает, что однажды меня, брыкающегося и вопящего, перетащат через дамбу и заключат в высоченной башне. Или же бросят в подземную темницу. И больше он никогда обо мне не услышит.
— Брата Аввакуса они держали в пещере, — сказала Тесса. — Двадцать один год он провел в пещере, в полной темноте и одиночестве.
Молдеркей кивнул:
— Именно так. Святые отцы боятся его. Он чересчур умен, слишком многое умел вытворять своими кистями и перьями. Господи, как он рисовал! И красиво получалось. Жутковато, правда. Еще как жутковато! Он все, что угодно, мог узнать с помощью своих узоров. Теперь он, наверное, черт знает каких высот достиг бы. Мудрый человек этот Аввакус.
У Тессы вдруг опять заболела спина. Молдеркей не знает, что Аввакус умер. Она закрыла глаза. Почему она не сумела спасти его? Неужели не могла быть чуть-чуть расторопней? Сильней? Кто-то тронул ее за руку. Она открыла глаза. Это был Райвис. Не подавая виду, он все время наблюдал за ней.
— Вы были писцом, не так ли, Молдеркей? — спросил он. — Хранителем архива?
Молдеркей кончил вытирать руки и взял с кухонного стола поднос с чашками и тарелками.
— Я никогда не был иллюстратором рукописей, как Аввакус. Конечно, нет. Я был простым переписчиком. Меня назначили на эту должность за быструю руку и аккуратность. — Он пододвинул третий стул и поставил на него поднос с пирожками и напитками. — Я снимал копии древних свитков — переписывал их на новом пергаменте. Столетиями они хранились в подземельях, ниже уровня моря, и здорово попортились. Некоторые разваливались в руках, стоило развернуть их. Ужас в каком они были состоянии, прямо жалость брала — такие важные документы, столько знаний в них заключено, а все заросли плесенью, разрушены солью и сыростью.
Райвис протянул Тессе чашку с настойкой из шалфея и тарелку с пирожками. Тессе не хотелось ни есть, ни пить, но от предложенных блюд исходил такой аромат, что она не выдержала и откусила кусочек. И вскоре с удивлением заметила, что с аппетитом кушает пирожок, запивая его душистым напитком, сладким от меда и горьковатым от джина. Вскоре ей уже казалось в порядке вещей, что она сидит в склепе, пьет чай и закусывает.
Молдеркей тем временем продолжал:
— Святые отцы заставили меня работать в подземелье. Они не хотели рисковать и выносить рукописи наверх, в скрипторий — пергамент был слишком старым, дневной свет мог повредить ему. Нелегко мне приходилось, смею заверить. Целый день и хороший кусок ночи в одиночестве, в обществе одного лишь Господа Бога. Иногда брат Петтифар приходил посидеть со мной — очень он любил вымоченные в джине овсяные лепешки. Но у него были больные суставы, и больше одного раза в неделю он не решался спускаться в такую глубину. — Молдеркей усмехнулся. — И в конце концов все оказалось зряшной потерей времени. Святые отцы взяли скопированные мною рукописи, сложили в ящики и отправили наверх — в западную башню. Через год брата Боддеринга послали переплести их. Старик занимался этим ремеслом тридцать лет, и никто не мог сравниться с ним, если требовалось рассмотреть какую-нибудь малюсенькую деталь, стежок и все такое прочес. Но на расстоянии бедолага не видел ничего. Слеп был, как летучая мышь. Стоило ему зайти в комнату, он тут же наткнулся на стол и уронил свечу. А пока зажигал запасную, первый из четырех ящиков вспыхнул как факел. — Молдеркей мрачно покачал головой. — Все погибло в огне.
— А оригиналы? — спросил Райвис. — Они так и остались в подвале?
— Рассыпались в прах. Мне даже не пришлось убирать их обратно в ящики.
Тесса отставила чашку.
— Не случалось ли вам переписывать сочинение помощника некоего брата Илфейлена?
Молдеркей задумался, наморщил лоб, почесал переносицу, пожевал губами.
— Не помню, милая дама.
— Очень старинная рукопись. Возможно, в ней говорилось о каком-то узоре.
Молдеркей сокрушенно покачал головой. Тесса встала со стула.
— Подумайте. — Она обращалась не столько к Молдеркею, сколько к себе самой. — В ней описывалось путешествие — сперва по морю, потом по суше. Возможно, упоминался Вейзах. Вейзах, Рейз, Бей'Зелл.
Молдеркей встрепенулся:
— Бей'Зелл, говорите?
— Да, да. Илфейлен с помощником ездили в Вейзах. По дороге домой они остановились в Бей'Зелле.
— Дайте-ка подумать. Что-то похожее я, кажется, читал. Хотя имени «Илфейлен» там не было. Писец называл его просто «мастер» или «брат во Господе». — Молдеркей возбужденно кружил по кухне. — Некоторые листы были сильно повреждены, а колофон и вовсе нечитабелен.
— Колофон?
— Ну, титульный лист, где писец указывает дату, название и так далее. Точно, колофона не было. Я прямо измучился копировать неизвестно что, не понимая смысла.
У Тессы заболела грудь, и она вновь поспешно опустилась на стул. Не хватало только повторения давешнего приступа. Нет, только не сейчас.
— Так, значит, в рукописи упоминался Бей'Зелл?
Молдеркей улыбнулся воспоминаниям, и Тесса представила, каким он был тогда, в молодости, на Острове Посвященных.
— Ну да. Бей'Зелл. Франки любила истории о всяких дальних странах. Ей было интересно, что люди едят, в каких домах живут, как: одеваются и все такое прочее. Раз уж телу моему суждено торчать в этом городишке, говаривала она, пусть хоть ум попутешествует всласть.
— Франки, это женщина, из-за которой вы покинули обитель? — доверительно, как мужчина мужчину, спросил Райвис.
— Ну да. Я здорово ухлестывал за ней все те годы, что работал в архиве. И, чтобы ублажить подружку, выискивал по старым рукописям описания чужеземных городов и обычаев и пересказывал ей. — Молдеркей снова улыбнулся. — Некоторых женщин можно ублажить золотыми побрякушками да цветочками. Но только не мою Франни. Ей нравились только интересные собеседники, которым было чего порассказать.
— Про Вейзах там говорилось? — Тесса начинала терять терпение. Райвис погладил ее по руке, призывая к спокойствию.
— Не уверен, — последовал ответ. — Часть рукописи вообще прочесть было невозможно. В основном мне запомнилось описание их жизни в Бей'Зелле. Если память меня не обманывает, мастер заболел, и поэтому они задержались там, а не поплыли сразу в Мэйрибейн. И пока, значит, хозяин отлеживался и набирался сил, помощник его гулял по городу, наблюдал тамошние обычаи и беседовал с жителями. Франки заинтересовало описание женских мод. Она, правда, назвала их совершенно неприличными, но сперва повыспросила, какой длины там носили платья...
— А вам не показалось странным, — прервал старика Райвис, — что писец разгуливал по городу вместо того, чтобы сидеть у постели больного мастера?
Молдеркей покачал головой:
— Уверен, что мастер сам настаивал на этом. Он, наверное, был из тех людей, что предпочитают болеть в одиночестве.
— Возможно.
— Но что же насчет работы Илфейлена в Вейзахе? — встряла Тесса. — Неужели вы не помните ни одного упоминания об узоре?
Молдеркей пожевал губами. Руки у него были белыми — точно в белых перчатках.
— Ну, наверняка что-то такое там было. Писец отмечал, что мастер работает сутки напролет, что исписывает по шесть стило ежедневно.
— Стило. Значит, он рисовал на навощенных дощечках, прорабатывал детали прежде, чем принялся за узор. — Тесса вцепилась в Молдеркея мертвой хваткой. — Но что о самом пергаменте? О его размерах, цвете? Хоть что-нибудь. Думайте. Думайте.
Молдеркей растерянно оглянулся на Райвиса. Тот пожал плечами:
— Монастырское воспитание, что вы хотите?
Молдеркей важно кивнул головой.
— И правда. — Он приоткрыл дверь. — Краст, не клади кости сушить, не протерев. Я скоро приду.
Тесса решила, что зашла слишком далеко, и хотела было извиниться, но в этот момент Молдеркей отошел от двери и вернулся к ним.
— Знаете, — сказал он, — а ведь и на самом деле было там кое-что об этом узоре. Одно довольно странное замечание. Помню, страница была попорчена плесенью, я разбирал хорошо если одно слово из дюжины, но было, было... — Молдеркей потер подбородок. — Как же там было сказано? Ах да. Что-то такое об обете молчания. О том, что мастер дал обет молчания.
— Верно! — Тесса даже подскочила на стуле. — Аввакус говорил, что оба — Илфейлен и его помощник — поклялись Хирэку хранить тайну узора. Что-нибудь еще? Ну же!
Молдеркей пожал плечами:
— Больше ничего не помню. Были какие-то записи о пергаменте — как его готовили и все такое.
Тесса заерзала на стуле.
— Поточнее не помните? Что именно там было написано?
— Самые обычные вещи, известные любому писцу. Как кожу скоблили, отбеливали... ну, потом, ясное дело, рисовали, покрывали лаком, затем сандараком... Ничего особенного.
— Дальше!
— Дальше — все. — Молдеркей начал убирать тарелки и чашки. — Следующие несколько страниц заросли плесенью, а потом шел рассказ о болезни мастера, как он простудился в тот самый день, когда окончил работу, все время мерз и попросил накинуть ему на плечи шерстяную шаль.
Тесса открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, но Молдеркей остановил ее:
— Прошу вас, милая дама. Я уверен, что об узоре больше ни слова не было. Только о Бей'Зелле и дороге домой. А теперь прошу прощения, но я хотел бы заняться костями.
— Но... — начала было Тесса.
— Нам пора, — прервал ее Райвис. — Молдеркею надо работать. — Он поднялся. — Спасибо вам за помощь, Молдеркей. Мы сами найдем выход.
— Ни за что. Этого я не допущу. — Молдеркей кликнул Краста. — Проводи дорогих гостей до двери. — Он поклонился Тессе. — Приятного пути, милая дама. Сестра хорошо отзывалась о вас. Сказала, что вы напомнили ей Нэлли. Жаль, что я мало чем смог помочь.
— Благодарю вас, Молдеркай, — сказала Тесса. Она засомневалась — не слишком ли сурово обошлась с хранителем костей. Ведь Аввакус тоже говорил, что никаких описаний узора в том путевом журнале не было. Нигде не было. Значит, она зря теряет драгоценное, время. — Прошу извинить за... за настойчивость. Сама не знаю, что на меня нашло.
— Не беспокойтесь, милая дама, все в порядке.
— В конце концов, от всех нас останутся только кости, — и ничего больше, вмешался стоявший в дверях Краст. Его белый фартук промок насквозь, а руки стали белыми, как у Молдеркея. — Пойдемте, я вас провожу.
Райвис и Тесса направились к двери. Но на пороге Райвис. еще раз обернулся к Молдеркею.
— Вы, случайно, не помните, где Илфейлен и его помощник останавливались во время своего пребывания в Бей'Зелле?
Молдеркей застыл с пузырьком спирта в руках.
— Почему не помню? Помню. Они остановились в замке Бэсс. Король Хирэк только что построил эту крепость и попросил их воспользоваться его гостеприимством.
Тесса взглянула на Райвиса. После ее бесполезных вопросов он задал тот единственный, который действительно помог что-то выяснить. Райвис торжествующе улыбнулся:
— Еще раз спасибо вам, Молдеркей.
Краст молча проводил их к выходу. Свечи в передней догорали, две-три потухли совсем. Когда Краст открыл дверь, ветер и дождь сразу ударили им в лицо. От предвкушения поездки в Килгрим внутри у Тессы все перевернулось. Ей хотелось спать — и ничего больше.
— Давай вернемся в трактир, — предложил Райвис. — Ты не в состоянии ехать верхом.
Тесса только и мечтала вернуться в свою каморку, завернуться в одеяло и уснуть. Но она отчаянно замотала головой:
— Ни в коем случае. Нам надо ехать. Сейчас же. Нам осталось всего пять полных дней. Одна только дорога до Бей'Зелла, даже на самом быстроходном судне, займет не меньше трех.
Райвис внимательно посмотрел на нее. Тесса собрала последние силы и воинственно сверкнула глазами. Она уже взвалила на себя это бремя. Отступать поздно.
Наконец Райвис кивнул.
— Хорошо, — сказал он, отвязывая лошадь. — Поехали. Кэмрон будет ждать нас в Бей'Зелле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Пришли повидать тебя, Молдеркей, — не без торжественности объявил Краст. — Знакомые миссис Викс.
— Веди их сюда! Веди их сюда! Я не могу оставить кости без присмотра.
Тесса и Райвис переглянулись. Краст вытер руки о фартук и через лабиринт чистеньких коридорчиков с белыми стенами повел их туда, откуда раздавался голос. Наконец они очутились в просторной кухне с выложенными кафелем стенами.
Спиной к ним стоял какой-то человек. Он присматривал за железным котлом размером со средних размеров ванну. Котел стоял в очаге, на решетке. Под ним был разведен огонь. Стоило Тессе войти в кухню, как глаза у нее начали слезиться. Райвис молча подошел к противоположной двери и настежь распахнул ее, чтобы проветрить помещение. Свежий воздух ворвался в кухню.
Молдеркей мигом обернулся:
— Что это? Да что же это такое?! Краст, ты разрешил гостям открыть дверь?
— Нет, — ответил за Краста Райвис. — Он тут ни при чем. Просто я совершенно не переношу пара. От него у меня все тело покрывается фурункулами. Надеюсь, вы не хотите довести своего гостя до такого состояния?
— Конечно, нет. Спасибо, что предупредили. Краст, открой ставни и поставь нам стулья около двери.
Райвис усадил Тессу. От свежего воздуха ей сразу полегчало.
Молдеркей — угловатый, совершенно лысый человечек маленького роста — снова вернулся к своему котлу. Оба — и Молдеркей, и Краст — одинаково сутулились, спины у них были почти круглые.
— Вы не возражаете, если я не буду отрываться от работы? Это последняя партия. Кости почти готовы. Еще немного поварятся, потом я протру их спиртом и положу сушиться. Краст, принеси даме и господину что-нибудь закусить. Я думаю, настойка шалфея с медом и капелькой сливового джина как раз подойдет. И захвати каких-нибудь пирожков, например, тех, со смородиновым вареньем. А может дама хочет цукатов?
Цукаты... нет. Она покачала головой:
— Лучше пирожки.
— Замечательно! Краст! Не забудь подогреть их.
Молдеркей с удвоенным усердием принялся помешивать в котле. Вода кипела и булькала, выплевывая густые облака пара в трубу над очагом.
— Вы варите человеческие тела? — Тесса больше не могла сдерживаться. Она желала знать, что здесь происходит.
Молдеркей прижал руку к сердцу.
— Бог с вами, мисс. Я варю не тела, а кости. Конечно, кости честных людей, а не каких-нибудь там еретиков и убийц. — Он оглянулся через плечо и заметил изумленное выражение на лице Тессы. Не знаю, откуда вы родом, мисс, но здесь, в Мэйрибейне, ни один еретик или убийца не может быть поднят из земли. Его закапывают и дело с концом. Таков обычай.
— Таков обычай, — вторил ему Краст с другого конца кухни.
— Вы выкапываете трупы? — Тесса видела, что Райвис подает ей предостерегающие знаки. По-видимому, она спрашивала о вещах, известных даже детям. Но она не могла удержаться.
— Моя спутница выросла в монастыре, — снисходительно пояснил Райвис. — Мир за стенами обители ей почти неизвестен.
Молдеркей понимающе кивнул:
— В самом деле? Чего только не бывает на свете! Так вот, мисс, мы с Крастом забираем покойников у скорбящих родственников...
— Грузим на телегу, — вмешался Краст.
— Именно, на телегу, привозим сюда, обмываем и обряжаем должным образом, а потом хороним останки в нашем саду упокоения.
— И подсыпаем негашеной извести, — добавил Краст, — чтобы быстрей разлагались.
Тесса старалась слушать спокойно, но не могла унять дрожь. Значит, в куче земли с восточной стороны здания Молдеркей с Крастом зарывали тела.
— Но праведникам негашеную известь не подсыпают. Нет, ни в коем случае, — продолжал Молдеркей. — Божьи люди имеют право находиться в земле, сколько им заблагорассудится, то есть пока тела их не сгниют сами собой. Если зимой похороним, бывает, до полугода лежат. А если с известкой — месяц, и готово. Краст выбирает из земли косточки, а потом мы очищаем и вывариваем их в этом вот котле. Обычным людям добавляем щелок. А праведникам — пепел и телячью мочу.
Тесса кивнула. О похожей процедуре говорил Эмит на одном из уроков: так очищают шкуры от мяса.
— А потом что вы делаете с костями? Возвращаете родственникам?
— Иногда, милая дама. Но обычно они остаются здесь, у нас. Мы храним кости в катакомбах под домом. Краст о них все знает — где чьи лежат, давно ли погребены и так далее. Мне-то всего не упомнить. Стар становлюсь. Только вызубрю что-нибудь, пуф! — и вылетело из башки. — Молдеркей подозвал Краста, и вместе они сняли котел с решетки и поставили на выложенный плиткой пол. Вода была мутной и студенистой. Содержимого Тесса, к счастью, разглядеть не могла.
— Вы забываете только последние события, Молдеркей? А далекое прошлое помните? — спросил Райвис. — Помните Остров Посвященных?
— Вылей воду, Краст. — Молдеркей указал на котел. — Чуть позже я выйду и займусь протиркой. — Он подождал, пока Краст вытащит котел за дверь, вытер руки влажным полотенцем. — Не люблю говорить об Острове Посвященных при Красте: это может расстроить его. Он родился и вырос в Бэллхейвене, а здесь верят, что если уж святые отцы наложили лапу на человека, больше они его не отпустят. Краст думает, что однажды меня, брыкающегося и вопящего, перетащат через дамбу и заключат в высоченной башне. Или же бросят в подземную темницу. И больше он никогда обо мне не услышит.
— Брата Аввакуса они держали в пещере, — сказала Тесса. — Двадцать один год он провел в пещере, в полной темноте и одиночестве.
Молдеркей кивнул:
— Именно так. Святые отцы боятся его. Он чересчур умен, слишком многое умел вытворять своими кистями и перьями. Господи, как он рисовал! И красиво получалось. Жутковато, правда. Еще как жутковато! Он все, что угодно, мог узнать с помощью своих узоров. Теперь он, наверное, черт знает каких высот достиг бы. Мудрый человек этот Аввакус.
У Тессы вдруг опять заболела спина. Молдеркей не знает, что Аввакус умер. Она закрыла глаза. Почему она не сумела спасти его? Неужели не могла быть чуть-чуть расторопней? Сильней? Кто-то тронул ее за руку. Она открыла глаза. Это был Райвис. Не подавая виду, он все время наблюдал за ней.
— Вы были писцом, не так ли, Молдеркей? — спросил он. — Хранителем архива?
Молдеркей кончил вытирать руки и взял с кухонного стола поднос с чашками и тарелками.
— Я никогда не был иллюстратором рукописей, как Аввакус. Конечно, нет. Я был простым переписчиком. Меня назначили на эту должность за быструю руку и аккуратность. — Он пододвинул третий стул и поставил на него поднос с пирожками и напитками. — Я снимал копии древних свитков — переписывал их на новом пергаменте. Столетиями они хранились в подземельях, ниже уровня моря, и здорово попортились. Некоторые разваливались в руках, стоило развернуть их. Ужас в каком они были состоянии, прямо жалость брала — такие важные документы, столько знаний в них заключено, а все заросли плесенью, разрушены солью и сыростью.
Райвис протянул Тессе чашку с настойкой из шалфея и тарелку с пирожками. Тессе не хотелось ни есть, ни пить, но от предложенных блюд исходил такой аромат, что она не выдержала и откусила кусочек. И вскоре с удивлением заметила, что с аппетитом кушает пирожок, запивая его душистым напитком, сладким от меда и горьковатым от джина. Вскоре ей уже казалось в порядке вещей, что она сидит в склепе, пьет чай и закусывает.
Молдеркей тем временем продолжал:
— Святые отцы заставили меня работать в подземелье. Они не хотели рисковать и выносить рукописи наверх, в скрипторий — пергамент был слишком старым, дневной свет мог повредить ему. Нелегко мне приходилось, смею заверить. Целый день и хороший кусок ночи в одиночестве, в обществе одного лишь Господа Бога. Иногда брат Петтифар приходил посидеть со мной — очень он любил вымоченные в джине овсяные лепешки. Но у него были больные суставы, и больше одного раза в неделю он не решался спускаться в такую глубину. — Молдеркей усмехнулся. — И в конце концов все оказалось зряшной потерей времени. Святые отцы взяли скопированные мною рукописи, сложили в ящики и отправили наверх — в западную башню. Через год брата Боддеринга послали переплести их. Старик занимался этим ремеслом тридцать лет, и никто не мог сравниться с ним, если требовалось рассмотреть какую-нибудь малюсенькую деталь, стежок и все такое прочес. Но на расстоянии бедолага не видел ничего. Слеп был, как летучая мышь. Стоило ему зайти в комнату, он тут же наткнулся на стол и уронил свечу. А пока зажигал запасную, первый из четырех ящиков вспыхнул как факел. — Молдеркей мрачно покачал головой. — Все погибло в огне.
— А оригиналы? — спросил Райвис. — Они так и остались в подвале?
— Рассыпались в прах. Мне даже не пришлось убирать их обратно в ящики.
Тесса отставила чашку.
— Не случалось ли вам переписывать сочинение помощника некоего брата Илфейлена?
Молдеркей задумался, наморщил лоб, почесал переносицу, пожевал губами.
— Не помню, милая дама.
— Очень старинная рукопись. Возможно, в ней говорилось о каком-то узоре.
Молдеркей сокрушенно покачал головой. Тесса встала со стула.
— Подумайте. — Она обращалась не столько к Молдеркею, сколько к себе самой. — В ней описывалось путешествие — сперва по морю, потом по суше. Возможно, упоминался Вейзах. Вейзах, Рейз, Бей'Зелл.
Молдеркей встрепенулся:
— Бей'Зелл, говорите?
— Да, да. Илфейлен с помощником ездили в Вейзах. По дороге домой они остановились в Бей'Зелле.
— Дайте-ка подумать. Что-то похожее я, кажется, читал. Хотя имени «Илфейлен» там не было. Писец называл его просто «мастер» или «брат во Господе». — Молдеркей возбужденно кружил по кухне. — Некоторые листы были сильно повреждены, а колофон и вовсе нечитабелен.
— Колофон?
— Ну, титульный лист, где писец указывает дату, название и так далее. Точно, колофона не было. Я прямо измучился копировать неизвестно что, не понимая смысла.
У Тессы заболела грудь, и она вновь поспешно опустилась на стул. Не хватало только повторения давешнего приступа. Нет, только не сейчас.
— Так, значит, в рукописи упоминался Бей'Зелл?
Молдеркей улыбнулся воспоминаниям, и Тесса представила, каким он был тогда, в молодости, на Острове Посвященных.
— Ну да. Бей'Зелл. Франки любила истории о всяких дальних странах. Ей было интересно, что люди едят, в каких домах живут, как: одеваются и все такое прочее. Раз уж телу моему суждено торчать в этом городишке, говаривала она, пусть хоть ум попутешествует всласть.
— Франки, это женщина, из-за которой вы покинули обитель? — доверительно, как мужчина мужчину, спросил Райвис.
— Ну да. Я здорово ухлестывал за ней все те годы, что работал в архиве. И, чтобы ублажить подружку, выискивал по старым рукописям описания чужеземных городов и обычаев и пересказывал ей. — Молдеркей снова улыбнулся. — Некоторых женщин можно ублажить золотыми побрякушками да цветочками. Но только не мою Франни. Ей нравились только интересные собеседники, которым было чего порассказать.
— Про Вейзах там говорилось? — Тесса начинала терять терпение. Райвис погладил ее по руке, призывая к спокойствию.
— Не уверен, — последовал ответ. — Часть рукописи вообще прочесть было невозможно. В основном мне запомнилось описание их жизни в Бей'Зелле. Если память меня не обманывает, мастер заболел, и поэтому они задержались там, а не поплыли сразу в Мэйрибейн. И пока, значит, хозяин отлеживался и набирался сил, помощник его гулял по городу, наблюдал тамошние обычаи и беседовал с жителями. Франки заинтересовало описание женских мод. Она, правда, назвала их совершенно неприличными, но сперва повыспросила, какой длины там носили платья...
— А вам не показалось странным, — прервал старика Райвис, — что писец разгуливал по городу вместо того, чтобы сидеть у постели больного мастера?
Молдеркей покачал головой:
— Уверен, что мастер сам настаивал на этом. Он, наверное, был из тех людей, что предпочитают болеть в одиночестве.
— Возможно.
— Но что же насчет работы Илфейлена в Вейзахе? — встряла Тесса. — Неужели вы не помните ни одного упоминания об узоре?
Молдеркей пожевал губами. Руки у него были белыми — точно в белых перчатках.
— Ну, наверняка что-то такое там было. Писец отмечал, что мастер работает сутки напролет, что исписывает по шесть стило ежедневно.
— Стило. Значит, он рисовал на навощенных дощечках, прорабатывал детали прежде, чем принялся за узор. — Тесса вцепилась в Молдеркея мертвой хваткой. — Но что о самом пергаменте? О его размерах, цвете? Хоть что-нибудь. Думайте. Думайте.
Молдеркей растерянно оглянулся на Райвиса. Тот пожал плечами:
— Монастырское воспитание, что вы хотите?
Молдеркей важно кивнул головой.
— И правда. — Он приоткрыл дверь. — Краст, не клади кости сушить, не протерев. Я скоро приду.
Тесса решила, что зашла слишком далеко, и хотела было извиниться, но в этот момент Молдеркей отошел от двери и вернулся к ним.
— Знаете, — сказал он, — а ведь и на самом деле было там кое-что об этом узоре. Одно довольно странное замечание. Помню, страница была попорчена плесенью, я разбирал хорошо если одно слово из дюжины, но было, было... — Молдеркей потер подбородок. — Как же там было сказано? Ах да. Что-то такое об обете молчания. О том, что мастер дал обет молчания.
— Верно! — Тесса даже подскочила на стуле. — Аввакус говорил, что оба — Илфейлен и его помощник — поклялись Хирэку хранить тайну узора. Что-нибудь еще? Ну же!
Молдеркей пожал плечами:
— Больше ничего не помню. Были какие-то записи о пергаменте — как его готовили и все такое.
Тесса заерзала на стуле.
— Поточнее не помните? Что именно там было написано?
— Самые обычные вещи, известные любому писцу. Как кожу скоблили, отбеливали... ну, потом, ясное дело, рисовали, покрывали лаком, затем сандараком... Ничего особенного.
— Дальше!
— Дальше — все. — Молдеркей начал убирать тарелки и чашки. — Следующие несколько страниц заросли плесенью, а потом шел рассказ о болезни мастера, как он простудился в тот самый день, когда окончил работу, все время мерз и попросил накинуть ему на плечи шерстяную шаль.
Тесса открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, но Молдеркей остановил ее:
— Прошу вас, милая дама. Я уверен, что об узоре больше ни слова не было. Только о Бей'Зелле и дороге домой. А теперь прошу прощения, но я хотел бы заняться костями.
— Но... — начала было Тесса.
— Нам пора, — прервал ее Райвис. — Молдеркею надо работать. — Он поднялся. — Спасибо вам за помощь, Молдеркей. Мы сами найдем выход.
— Ни за что. Этого я не допущу. — Молдеркей кликнул Краста. — Проводи дорогих гостей до двери. — Он поклонился Тессе. — Приятного пути, милая дама. Сестра хорошо отзывалась о вас. Сказала, что вы напомнили ей Нэлли. Жаль, что я мало чем смог помочь.
— Благодарю вас, Молдеркай, — сказала Тесса. Она засомневалась — не слишком ли сурово обошлась с хранителем костей. Ведь Аввакус тоже говорил, что никаких описаний узора в том путевом журнале не было. Нигде не было. Значит, она зря теряет драгоценное, время. — Прошу извинить за... за настойчивость. Сама не знаю, что на меня нашло.
— Не беспокойтесь, милая дама, все в порядке.
— В конце концов, от всех нас останутся только кости, — и ничего больше, вмешался стоявший в дверях Краст. Его белый фартук промок насквозь, а руки стали белыми, как у Молдеркея. — Пойдемте, я вас провожу.
Райвис и Тесса направились к двери. Но на пороге Райвис. еще раз обернулся к Молдеркею.
— Вы, случайно, не помните, где Илфейлен и его помощник останавливались во время своего пребывания в Бей'Зелле?
Молдеркей застыл с пузырьком спирта в руках.
— Почему не помню? Помню. Они остановились в замке Бэсс. Король Хирэк только что построил эту крепость и попросил их воспользоваться его гостеприимством.
Тесса взглянула на Райвиса. После ее бесполезных вопросов он задал тот единственный, который действительно помог что-то выяснить. Райвис торжествующе улыбнулся:
— Еще раз спасибо вам, Молдеркей.
Краст молча проводил их к выходу. Свечи в передней догорали, две-три потухли совсем. Когда Краст открыл дверь, ветер и дождь сразу ударили им в лицо. От предвкушения поездки в Килгрим внутри у Тессы все перевернулось. Ей хотелось спать — и ничего больше.
— Давай вернемся в трактир, — предложил Райвис. — Ты не в состоянии ехать верхом.
Тесса только и мечтала вернуться в свою каморку, завернуться в одеяло и уснуть. Но она отчаянно замотала головой:
— Ни в коем случае. Нам надо ехать. Сейчас же. Нам осталось всего пять полных дней. Одна только дорога до Бей'Зелла, даже на самом быстроходном судне, займет не меньше трех.
Райвис внимательно посмотрел на нее. Тесса собрала последние силы и воинственно сверкнула глазами. Она уже взвалила на себя это бремя. Отступать поздно.
Наконец Райвис кивнул.
— Хорошо, — сказал он, отвязывая лошадь. — Поехали. Кэмрон будет ждать нас в Бей'Зелле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76