Я последовал их примеру и осторожно улегся на обожженную спину. Прикосновение к прохладному песку принесло некоторое облегчение, и я замер, глядя на многочисленные россыпи звезд. Вот и закончилось мое путешествие. Это ж надо – угодить в какую-то местную облаву. После того, как прошел Полуночные горы! Явно мой ангел-хранитель куда-то смотался вместе с этим маленьким гаденышем. Будь Бес со мной, предупредил бы о пограничном дозоре… Ну ничего, этот гибрид черта с летучей мышью, если не соврал, может питаться только моей кровью. Подождем, пока он проголодается, а там побеседуем. Я ему устрою такой пир, что он не забудет его до конца своих никчемных лет… Главное – дожить до его появления.
Вот так, весь в предвкушении грядущей разборки с отряженным мне Корасайоглы хранителем я незаметно заснул.
Проснулся я, когда еще только начинало светать. Рассветы в пустыне достаточно холодны, до восхода солнца пробирает буквально до костей. Вот и я пошевелился, пытаясь прижаться в поисках хоть какого тепла к лежащему рядом соседу, и мгновенная боль в спине напомнила о грядущих страданиях наступающего дня. Я осторожно приподнялся и присел, оглядывая окружающий пейзаж. Когда меня вчера приволокли сюда на веревке, было не до этого.
Вокруг меня лежало человек пятнадцать – двадцать различной степени оборванности и потрепанности жизнью. Пытавшийся за мой счет поправить свой гардероб вчерашний оборванец слился с окружающей толпой. Как я ни вглядывался в лежащие вокруг тела, не мог его опознать. Это было плохо. Судя по его последним словам, я нажил себе врага. И, если он не болтун, врага серьезного. А врага надо знать в лицо, иначе я рискую не дождаться появления Беса.
Постепенно народ начал со стонами и кряхтеньем подниматься. У всех ноги были скованы цепями, не мешавшими передвигаться шагом, но ставившими крест на любой попытке побега. Передвижной лагерь будущих каторжников располагался в небольшой песчаной котловине, окруженной холмами, на каждом из которых стоял часовой, внимательно оглядывавший местность. Судя по загаженности окружающего пространства, это было постоянное место отдыха, а значит, бежать отсюда не имело смысла. Наверняка котловина выбиралась не просто так и сопровождающие кандальников стражники предусмотрели возможные попытки подопечных слинять втихую до прибытия на конечный пункт.
– Эй, новенький! – оторвал меня от раздумий грубый голос.
Я повернулся в сторону почти угасшего костра.
– Да, ты! – высокий мускулистый мужчина указывал на меня кнутом. – Подойди сюда!
Я со стоном поднялся на сбитые ноги и подковылял к костру.
– Дьявол! – скривился кнутобоец, оглядывая мое обезображенное тело. – В следующий раз заставлю Ке-рима вернуть деньги!
– Шерх, – он обратился к стоящему рядом стражнику, – в твоем десятке был неплохой лекарь… пусть что-нибудь сделает с этим оборванцем, а то он не доживет до рудника.
– Тратить мази на эту рвань? – скривился десят­ник. – Уж лучше оставить его здесь. Шакалы будут рады дохлятине…
– Делай, что я тебе сказал! – поморщился кнутобо­ец. – Ходжа Хасан уже включил его в список кандальников, – он кивнул в сторону походного шатра на одном из холмов, – и, если этот оборванец не доживет до передачи в руки охране Изумрудного рудника, возмещать расходы Хасана придется нам с тобой…
– Пошли, шваль, – пихнул меня в спину недовольный десятник.
Мы подошли к стоянке охранников, находившейся в некотором отдалении от охраняемого ими контингента. Здесь царил почти идеальный порядок. Часть стражников спала на расстеленных ровными рядами одеялах. Походные постели несущих стражу были аккуратно свернуты. Из котла, подвешенного над костром, струился аппетитный запах. Мой желудок, несмотря на жалкое телесное состояние, тут же напомнил о себе болезненной судорогой. Дозор Пограничной стражи не счел нужным покормить меня хотя бы раз за все прошлые сутки. Я сжал зубы, пообещав себе, что, если удастся выбраться из этой передряги, стражники, ограбившие и продавшие меня в каторжники, жестоко поплатятся за свои художества. Только бы выбраться из этих мест!
– Халк, – десятник обратился к следящему за казаном стражнику, – сделай что-нибудь с этим оборванцем, а то он не доживет до рудника.
Халк поднялся и молча обошел меня кругом.
– Да, – покачал он головой, – я всегда знал, что в Пограничную стражу Шемсума идут одни отбросы…
Он жестом велел мне лечь на землю спиной вверх. Я опустился на песок. Халк поковырялся в своем мешке и извлек какие-то флаконы. Прохладная жидкость коснулась моей многострадальной спины, и пальцы стражника стали ловко и осторожно втирать мазь в ожоги. Сначала жжение усилилось, потом практически сошло на нет, и я с радостью почувствовал облегчение.
– Перевернись на спину, – скомандовал Халк и повторил операцию с обожженными плечами и грудью.
– Откуда ты? – Он занялся моими сбитыми ногами, очищая набившуюся в раны землю. – Я вижу, ты не из наших мест.
– Из Магриба, – ответил я. – Меня послал с поручением на север шахзаде Темир, но по дороге я встретился с Пограничной стражей Шемсума…
– Ты варвар с севера? – Халк продолжал обрабатывать мои ноги.
– Да. – Я решил не распространяться о моем появлении в этом мире.
– Разве у тебя не было пропуска от шаха Магриба?
– Был, но стражники ограбили меня и отобрали сви­ток.
– В последнее время в Пограничную стражу Шемсума стекается одна шваль, – кивнул Халк. – С тех пор как эмир Шемсума решил навести порядок, воры и разбойники, чтобы не попасть на галеры и рудники, бросились в Пограничную стражу… там принимают всех без разбора.
– Почему? – Я поморщился от боли в ногах.
– Терпи. – Халк энергично очищал мои раны. – Почему принимают? А кто же согласится месяцами таскаться по пустыне, следя за границами? Только те, кому деваться некуда.
Халк сходил к походным вьюкам, сложенным неподалеку, и принес почти отжившие свой век галоши. После чего, нанеся на ступни моих ног какую-то бурую, пахнущую хвоей мазь, принялся их плотно бинтовать чистыми тряпицами.
– А нельзя как-то исправить положение? – поинтересовался я у лекаря.
– В каком смысле?
– Сообщить чиновникам Шемсума, что Пограничная стража задержала посланника шаха Магриба и продала его на рудники…
– Я простой стражник, варвар, – улыбнулся Халк. – Как я смогу сообщить об этом тем, кто действительно способен принять решение?
Он закончил бинтовать мои ступни и протянул галоши:
– Одень и повязки не снимай три дня.
– А заражения не будет? – спросил я. – Разве повязки не надо менять каждый день?
– Это горная смола, – пояснил Халк. – Ее держат на ранах до заживления…
– Мумие? – переспросил я.
– Ты знаком с этим средством? – с интересом взглянул на меня Халк.
– В моем мире… ну, на севере, – вовремя поправился я, увидев удивление в глазах собеседника, – это средство стоит бешеных денег… если, конечно, не подделка…
– Я сам добываю его в горах и готовлю, – улыбнулся Хал к. – Поэтому не переживай, варвар. Ничего плохого с твоими ногами не случится. Гораздо хуже то, что ждет тебя впереди…
– Не мог бы ты рассказать, что собой представляет место, куда меня продали?
– Горы Калидаг, в которых находятся Изумрудные рудники, очень богаты на самоцветы. Благодаря этим камням наш эмир – один из самых богатых в Хорасане… Вот только работать в тех горах не будет ни один свободный человек ни за какие деньги…
– Почему?
– Халк, ты закончил с этим оборванцем? – Рядом с нами возник десятник.
– Да, – кивнул Халк. – Теперь его ранам ничего не грозит.
– Пошли, – обратился ко мне Шерх. – Нечего тебе рассиживаться здесь.
Вот так Халк и не успел рассказать мне о конечном пункте моего не совсем добровольного, а вернее, совсем недобровольного путешествия. На прощание лекарь сунул мне кусок черствой лепешки, вызвав этим неодобрительно-удивленный взгляд своего шефа.
* * *
Через двое суток наш караван прибыл в предгорья Калидага. Когда по обеим сторонам от дороги начали попадаться отвалы отработанной породы и заброшенные шахты, к нам навстречу выехала кавалькада всадников. Ходжа Хасан, глава каравана, переговорив с встречающими, ускакал вперед, а нас погнали почти бегом вверх по тропе.
Вскоре перед нами открылось мрачное ущелье, на входе в которое высилась не менее мрачная крепость, контролирующая единственную дорогу, ведущую в горы. Ворота со скрипом открылись, и нас начали заводить во внутренний двор.
– Что-то мало народа в этот раз ты привел, Бекар, – обратился к начальнику охраны один из местных страж­ников.
– Скоро и этого не будет, – пообещал мрачный Бе­кар, поигрывающий своим страшным кнутом, – в Шемсуме стараниями городской стражи почти не осталось бродяг и нищих…
– Ничего, – улыбнулся стражник, – эмир, да благословенно его имя, найдет бездельников для работы.
– Не сомневаюсь, – кивнул Бекар. – На охрану рудника надо раз в пять меньше стражи – он сам себя с успехом защищает, да и Пограничная стража слишком разбухла… так что работники найдутся…
– Не шути так, Бекар, – недобро ощерился принимающий, – а то как бы тебе самому не залететь в эти места…
– Я воин, – ответил Бекар, – а не мародер, нашедший теплое местечко. Если эмир пошлет таких, как я, на рудники, то кто же будет стоять на охране его сокровищ? Уж не ты ли?
– А хотя бы и я, – высокомерно заявил стражник.
– Тогда не завидую я эмиру, да будет процветать он в веках, – ухмыльнулся Бекар. – Если бы ты не успел вовремя пристроиться сюда, то мог вполне попасть к своим более глупым дружкам туда, – Бекар ткнул пальцем в землю. – Сколько их сейчас рубит камень? Или они и там находят кого грабить?
– Пошли! Пошли, оборванцы! – проигнорировал последние слова Бекара стражник и начал подгонять нас к дальнему углу двора, где дымила кузница.
Когда я проходил мимо Бекара, он проводил меня внимательным взглядом, но ничего не сказал.
Около кузницы моих сотоварищей принялись споро освобождать от кандалов и цепей. Я устало присел около стены. Мне не было нужды становиться в очередь к кузнецу. Учитывая жалкое состояние моих ног, меня не стали заковывать в дороге. Поэтому я сейчас имел редкую возможность отдохнуть.
– Я рассказал твою историю Бекару, – возле меня остановился Халк. – Он пообещал сообщить в Шемсуме кому следует. У нашего начальника большой зуб на Пограничную стражу…
– А сейчас этого нельзя сделать?
– Увы, – покачал головой Халк. – Ходжа Хасан не стал даже слушать Бекара. У него налаженные отношения со стражниками границ. Они ему сбывают за полцены захваченных путников, а Хасан сдает их за полную цену здесь…
– Работорговец…
– Какой есть, – пожал плечами Халк. – Так что жди и постарайся выжить в этих подземельях.
– Постараюсь, конечно, – вздохнул я. – Но где гарантия, что Бекар сделает то, что обещал?
– Не равняй его с этим сбродом, – Халк кивнул на сгрудившихся у противоположной стены местных страж­ников. – Бекар – воин и человек слова.
Из крепости показался Ходжа Хасан, за которым несли небольшой ларец.
– Ну все, – заторопился Халк. – Мы отправляемся обратно. Удачи тебе, северный варвар.
Ларец, содержащий, видимо, добычу рудника, с особым тщанием погрузили на вьючную лошадь, которую сразу же окружили плотным кольцом воины Бекара. Раздалась команда, вновь заскрипели открываемые ворота, и доставившие нас сюда стражники умчались прочь.
Мне же предстоял еще один, неведомый этап моей, вдруг ставшей такой богатой на приключения жизни. Когда нас, прогнав бегом по погрузившемуся в сумерки ущелью, загнали в большую клеть и начали торопливо опускать под землю, я, глядя поверх голов стоящих вокруг меня товарищей по несчастью на быстро уменьшающийся прямоугольник неба, подумал, что, может быть, лучше бы было не выныривать из той горной речки в моем мире…
Или пришла пора пригласить Каргарона, заточенного в Кайсаабаде? Но что-то мне подсказывало – еще не все так необратимо, чтобы обращаться за помощью к демону. Неизвестно, свое ли имя он назвал мне и как поступит, оказавшись рядом со смертным, один раз сумевшим вырваться из его лап.
Изумрудный рудник
– Итак, ублюдки, я ознакомлю вас с правилами здешнего места. – Перед нами остановился бугай, поигрывая короткой дубинкой. На боку у него болтался короткий прямой то ли меч, то ли кинжал.
Мы стояли в большом рукотворном подземном зале. На стенах и своде виднелись многочисленные следы работы подземных рудокопов. Пара светильников освещала это место, более похожее на чистилище или саму преисподнюю. Клеть, в которой нас опустили в эти недра, быстро ушла вверх, и несколько человек споро задвигали шахтный колодец массивной, стянутой железными полосами крышкой. Наконец она с глухим звуком вошла в специальные пазы, окончательно отрезав нас от внешнего мира.
– Вот оттуда, – бугай показал дубинкой в направлении колодца, – есть только один путь – сюда. Обратно еще никто не поднимался. Поэтому сколько вы здесь проживете, зависит от вашей удачи. И желания работать. Просто так здесь хлеб не ест никто. Все понятно?
Толпа вновь прибывших в это преддверие ада подавленно молчала.
– Раз все понятно, – осклабился бугай, – можете разойтись. Место ночлега вам покажут. Завтра вас распределят по выработкам.
– А ужин? – раздался робкий голос из толпы в спину уходящего надсмотрщика.
– Я же сказал: просто так здесь не дают ничего, – развернулся в нашу сторону бугай. – А коли сегодняшнюю смену вы не отработали, ужина вам не будет.
Я брел в толпе, стараясь не думать о голодном бурчании желудка. Ведший нас рудокоп остановился в следующем зале.
– Можете переночевать здесь. – Он повернулся к толпе. – Далеко не расходитесь. Гора источена вдоль и поперек выработками, и неопытный человек может запросто заблудиться. Каюм не одобрит отсутствия кого-либо на утренней перекличке…
– А кто такой Каюм? – вылез вперед тип, в котором я опознал похитителя моих штанов.
– Глава здешних надсмотрщиков, – ответил провожатый.
– Он из Шемсума? – продолжал расспрашивать Юздак. – Из Портового квартала?
– Из Шемсума, – кивнул головой рудокоп, – а из какого квартала, не знаю. Со мной он такими подробностями не делился. Если хочешь, расспроси его сам. Может, он тебе что и скажет, прежде чем изувечить…
Юздак отстал от провожающего, скрывшись в толпе. А тут начали подходить пропыленные и усталые рудокопы.
Пока старожилы рудника разыскивали в толпе новичков знакомых и пытались узнать последние новости с поверхности, я отошел в сторону. Среди этого контингента у меня не могло быть ни родственников, ни знакомых. Постепенно в зале новоприбывшие перемешались с местными. Кто нашел знакомого, кто знакомого знакомых, кто земляка. Мне неинтересно было вслушиваться в обрывки разговоров о событиях и сплетнях Шемсума или Хорасана. Гораздо важнее было узнать о местных правилах и обычаях. Не помешало бы также расспросить о таинственном Каюме, тем более если им так настойчиво интересовался Юздак, обещавший сжить меня со свету.
Я прошелся по залу, внимательно присматриваясь к здешним старожилам. Мое внимание привлек пожилой мужчина, безучастно привалившийся к одной из стен. Он с самого начала не пытался отыскать знакомых в толпе вновь прибывших и не интересовался новостями с поверхности.
Когда развалилась очередная империя моего мира, в которой мне довелось родиться и жить, на книжные прилавки хлынул поток воспоминаний бывших лагерников. Из них я вынес одно – в любой стране места заключения формируются по сходному принципу: наружная охрана, состоящая из наемников, и внутренняя, где в основном окапываются уголовники. Исключений нет. И моя страна еще раз подтвердила это правило. Главное же в этих местах – не высовываться без нужды и иметь своевременную информацию о действующем раскладе сил.
– Не помешаю? – Я присел рядом с рудокопом.
Он скользнул по мне безразличным взглядом и отвернулся.
Я достал из кармана половину лепешки, что мне сунул Халк на прощание, и, разломив на две половины, предложил сидящему рядом. От лепешки тот не отказался. Глядя, как он быстро управился со своим куском, я сделал еще одно умозаключение: и в отношении кормежки здешняя зона ненамного отличалась от соответствующих мест моего мира.
– Меня зовут Максим, – представился я.
– Боркай, – нехотя промолвил рудокоп.
– Я смотрю, ты нездешний, – продолжил я разговор, видя, что Боркай замолк.
– С чего ты взял? – взглянул на меня рудокоп.
– А по поведению, – я кивнул в сторону толпы. – Ты даже не пытался разыскать знакомого…
– Просто я так давно здесь, что у меня не осталось знакомых и родственников наверху…
– За какие же грехи ты попал в эти места? – продолжал выпытывать я. – Если, конечно, это не секрет.
– Какой секрет… – вяло произнес Боркай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41