Передай привет Сереже. И береги себя.
— Интересно, — усмехаюсь я, — как ты себе это представляешь?
Ольга безнадежно машет рукой.
— Ну, не подставляйся им, будь всегда сильнее их…. Ну, ты понял.
— Понял.
Мы целуемся, и Ольга убегает в операционную. Я снова закуриваю и выхожу на дорогу к аэродрому. Да, свидание получилось неудачным. Что ж, на то она и война, чтобы вмешиваться в нормальную человеческую жизнь и ломать её. К аэродрому подхожу уже в полной темноте. Из-за деревьев появляется часовой.
— Это вы, товарищ старший лейтенант? Вас поздравить следует.
— Это с чем же?
— Орденом вас наградили, Красного Знамени! Майор Жучков сегодня приказ получил, а завтра комдив прилетит, вручать будет.
— Это неплохо! Спасибо за весть.
Эскадрилья уже спит. “Яки” стоят, готовые к завтрашней работе. Забираюсь в палатку, и мне снится Ольга, то в своем зеленом купальнике, то совсем без него.
Глава 10
На войне себя забудь,
Помни честь, однако,
Рвись до дела грудь на грудь.
Драка — значит драка.
А.Твардовский
Утром я сравниваю счет нашей эскадрильи с “Нибелунгами”.
Мы с Сергеем сопровождаем на “пятачок” “Ли-2”. Убедившись, что он нормально сел, разворачиваемся и идем домой. Когда до аэродрома остается минут пятнадцать полета, я слышу вызов с наземного пункта наведения:
— “Сохатый-27”! Я — “Обзор-4”. Укажите ваше место!
— “Обзор-4”! Я — “Сохатый-27”, нахожусь в квадрате 14-И.
— “Сохатый-27”! В вашем квадрате шесть “мессеров” треплют четверку “ишачков”. Помогите!
— Понял, “Обзор-4”, иду!
Набираем высоту и осматриваемся.
— Вон они, Андрей! Слева! — слышу голос Сергея.
Шестерка немцев долбит со всех сторон маленьких тупорылых “ишачков”. Те отчаянно крутятся, уходя из-под огня, и огрызаются из последних сил.
— Ну, хулиганы! На маленьких насели. Сергей! Атакуем ближайшую пару. Я бью ведущего, ты бери ведомого.
— Понял. Пошли!
У нас запас высоты метров триста. Увлеченные боем, предвкушающие легкую победу, немецкие летчики не замечают нас. Это дорого им обходится.
Бью почти в упор. “Мессер” несколько секунд летит прежним курсом, потом из-под фюзеляжа валит густой дым, выбивается пламя, и он проваливается вниз. Успеваю заметить золотую корону на хвосте. “Нибелунг”!
Я подошел слишком близко, и ведомый успевает меня заметить. Он пытается помешать мне, но, атакованный Сергеем, шарахается в сторону и уходит из-под огня.
Остальных “Нибелунгов” как ветром сдуло. Оставшись впятером против шести, среди которых еще и две “Молнии”, они быстро теряют боевой пыл. Я не преследую их. “Ишачкам” за нами не угнаться, а драться вдвоем против пяти “Нибелунгов” мне тоже что-то не хочется.
Подхожу поближе к “ишачкам”. Да, досталось им основательно, как еще в воздухе держатся? У ведущего — рваные пробоины в плоскостях и хвостовом оперении. Видимо, снаряды “мессеров” не раз находили свою цель. У других вид не лучше.
Бросать их нельзя, они станут легкой добычей. Покачиваю крыльями и сигналю ведущему рукой: “Следуй за мной!” Он согласно кивает и пристраивается к нам. Остальные “ишачки” идут за нами.
Зарулив на стоянку и заглушив мотор, говорю Крошкину:
— Рисуй еще одного. Только рисуй не звездочку, а желтую корону.
— Завалил? — радостно спрашивает Иван.
— Угу. Даже чирикнуть не успел.
От приземлившегося “ишачка” ко мне идет коренастый летчик.
— Майор Власенко, командир второй эскадрильи 32-го истребительного полка, — представляется он.
— Старший лейтенант Злобин, командир звена 129-го истребительного.
— Ну, спасибо, старшой! От души! Если бы не ваша помощь, гореть бы нам сейчас всем четверым на берегах Березины. Главное, что обидно, в первом же вылете попались. Только вчера из-под Мурома перелетели. Хорошо еще до аэродрома нас довел, а то они нас так закружили, что я всякую ориентировку потерял. Местность-то еще не изучил.
— Да, вляпались вы капитально. Эти бы вас не отпустили.
— Что это за звери такие были? Я вроде тоже не цыпленок, но эти волки мне оказались не по зубам.
— “Нибелунги”. Спецэскадра СС. В прошлом году они разбили в дым полк английских асов. Теперь вот их против нас бросили. Но они и другими не брезгуют.
— А вы что за звери?
Майор подходит к “Яку” и дивится.
— Ничего себе! И молнии, и лось! Ребятки, гляньте, куда мы попали! — говорит он своим летчикам.
Он заходит с другой стороны, где Иван пририсовывает к ряду звездочек желтую корону, и раскрывает от удивления рот.
— Старшой, это все ты нащелкал?
— Нет, они сами при виде меня попадали, — смеюсь я.
— Гляньте-ка, ребятки, — говорит майор. — Кто там болтал, что немецкие летчики непобедимые, что драться с ними невозможно? Вот! Наглядный пример: умеючи и ведьму бьют. Еще месяца не прошло, а он уже тринадцатого свалил. Вот как воевать надо!
Он смотрит на машину Сергея, и глаза у него округляются. Переводит взгляд на другие “Яки” и качает головой.
— Батюшки-светы! Куда же мы попали? Старшой, объясни мне, неразумному, что вы за звери такие?
— 44-я истребительная дивизия полковника Строева, — коротко отвечаю я.
— Понятно, что ничего не понятно, — качает головой майор Власенко. — Ясно одно: вы здесь не лыком шиты. Не то, что мои птенчики. У меня почти все — вчерашние курсанты, да и техника не чета вашей. Моторы на “ишачках” новые, да что толку: вооружение не заменили. Четыре ШКАССа! Что ими против “мессеров” сделаешь?
Теперь уже моя очередь качать головой.
— Конечно, без пушек и тяжелых пулеметов много не навоюешь.
— Вот я и говорю. На убой нас сюда прислали. Еще одна такая встреча с этими “Нибелунгами”, и… даже я ничего не смогу сделать. Не будешь же всякий раз вас на помощь звать.
— Это ты брось, майор! Скажешь тоже — “на убой”. Ты хоть при них свои эмоции сдерживай, — киваю я на молодых летчиков.
— Ты, конечно, прав, старшой, погорячился я. Но ведь обидно до зеленых соплей! Когда моторы меняли, могли вместо этих трещоток пушки или БС поставить?
— Могли, да, видно, кто-то или спешил шибко, или думал о чем-то другом.
— Вот его бы и посадить в “ишачка” да бросить против “мессеров”!
— Ладно, майор. Пошли с ребятами в штаб. Вас покормить надо, самолеты ваши подлатать и заправить. Судя по всему, работы здесь — на весь день, а тебя уже в твоем полку, наверное, погибшим на боевом посту считают.
Через час над аэродромом появляется пара “ЛаГГов”. В отличие от истребителей 128-го, на “ЛаГГе” Строева нет зверей, только молнии.
— А, гости! — кивает в сторону “ишачков” Строев и здоровается с майором Власенко. — Что, Семен Игнатьевич, проклинаешь начальство, что ко мне тебя не отпустило? Командовал бы сейчас моими орлами.
— Василий Петрович, а кто с ними работать будет? — кивает Власенко на молодых ребят. — Их ведь тоже учить надо, а кому, кроме нас?
— Верно говоришь. В Испании мы с тобой чуть постарше их были, помню, как доставалось.
— Такое разве забудешь!
— Ну а теперь посмотри, какими бойцами я командую. Целый портфель орденов и медалей привез. Грищенко! Тащи сюда баул! — кричит полковник своему ведомому. — А ты, Лосев, строй полк. Пусть твои ребята в следующий полет с наградами идут. Они им и сердце согреют, и дух поднимут.
Наград действительно много. Практически все в полку получили орден или медаль. Сергей, как и я, получил Красное Знамя, а Крошкин — Красную Звезду.
Вручая мне орден, комдив не упускает случая поддеть:
— Ордена мне для тебя не жалко, носи с честью, заслужил и, верю, еще не один заслужишь. А вот на шпалу не рассчитывай, я твои честолюбивые замашки хорошо помню!
И снова начинается боевая работа. Нашу и первую эскадрильи выделяют для сопровождения транспортов на “пятачок” и обратно. Туда “Ли-2” везут горючее, боеприпасы, продукты, людей. Обратно — раненых. Такие же мосты действуют с аэродромов 128-го и 130-го полков.
Летаем три, иногда четыре раза в день. Полетная нагрузка поменьше, зато моральная — на износ. При сопровождении постоянно находишься в напряжении. Тихоходный, тяжело груженный “Ли-2” — желанная добыча для “мессеров”.
Самыми тягостными были возвращения транспортников с “пятачка”. На аэродроме их уже ждали машины и подводы. “Ли-2” загружались ранеными сверх всяких пределов грузоподъемности. Если бы летчикам дали волю, они грузили бы их штабелями. Один командир чуть не угодил под трибунал, когда оставил на “пятачке” весь экипаж и вместо них взял раненых.
Как правило, на посадку мы заходим со стороны Больших Журавлей. Пролетая с “Ли-2” над селом, я всякий раз думаю: “Опять Ольге работу до утра везем”.
Однажды мы доставили очередной транспорт с ранеными. Я стою рядом с “Ли-2” и беседую о чем-то с Волковым. Из самолета выгружают носилки с теми, кто еще сегодня утром дрался на “пятачке” с немцами.
Внезапно мне показалось, что меня окликают: “Андрей!” Оборачиваюсь — никого нет, и снова слышу голос:
— Андрей! Злобин!
Голос доносится с носилок, стоящих на земле рядом с “Ли-2”. На носилках лежит человек, укрытый шинелью. Голова вся замотана бинтами, видны одни глаза. Только когда он называет себя, я вспоминаю Алексея Климова, танкиста, что был на вечеринке, где я познакомился с Ольгой. Я наклоняюсь над ним, и Алексей замечает под расстегнутым комбинезоном мой новый орден.
— У Сергея такой же, — поясняю я.
— Я вижу, ты даром времени не терял. Значит, твои слова, когда ты с Сашкой спорил, не просто словами были. Знаешь, а ему это крепко в душу запало. Умереть как следует и дурак сможет, ты сделай так, чтобы враг умирал.
— А ты видел его?
— Три дня назад. Не знаю, жив ли он теперь. Он на плацдарме со своей батареей чудеса творил. Жарко у них. Ну, вы молодцы! Помнишь, хотел я с тобой встретиться еще раз, песни твои послушать? Видишь, как встретились.
— Это ничего. Главное — живой! Сейчас отвезут тебя в госпиталь, Оля тебя подлатает, а я завтра вечером к тебе с гитарой приду, спою персонально для тебя. Разговеюсь, с начала войны гитару в руки не брал.
— Постой, это какая Оля? Колышкина? Она здесь? И что здесь делает?
— А через час, когда к ней на стол положат, увидишь. Обработает тебя в лучшем виде. Она хирург в госпитале, куда тебя сейчас повезут. Два километра отсюда…
— Невероятно!
— Товарищ командир, разрешите нести раненого?
Только сейчас я замечаю, что рядом стоят два санитара и ждут, когда мы с Климовым закончим разговор.
— Конечно, конечно! — спохватываюсь я. — Выздоравливай, Леша!
— Постараюсь. А ты приходи, буду ждать!
Свое обещание я смог выполнить только через пару дней. Свободным от полетов вечером мы с Сергеем, прихватив гитару, пошли в Большие Журавли. Ольга снова оперировала, но это не помешало нам “дать концерт” для раненых. Он мог бы продолжаться до глубокой ночи, но нас остановил дежурный врач:
— Хорошо поете, товарищ старший лейтенант, главное — по делу. Но режим есть режим. Раненым нужен покой. Я и так отбой на полчаса задержал.
Глава 11
Сережа, держись!
Нам не светит с тобою,
Но козыри надо равнять.
В.Высоцкий
На другой день большая часть “Ли-2” с ранеными у нас уже не садится, а уходит на Могилев. Мы усматриваем в этом признаки скорого отступления.
В Прибалтике немцы продвинулись далеко вперед и теперь нависают над нами с севера. Началось их наступление и на Украине. Если они ударят одновременно с севера и с востока, получится грандиозный Минский котел. Мне кажется, что в конце июля бои шли уже на подступах к Смоленску, а сейчас немцы все никак Минск не возьмут. Вот и первые результаты вмешательства в историю. Что же будет дальше, и что будет в моем мире, когда я вернусь в него? Эти мысли все чаще и чаще приходят мне в голову. Но я стараюсь особо на этом не зацикливаться. Мне надо сделать то, зачем я здесь, а с подобными мыслями такую работу не выполнишь.
На другой день нам ставят уже иную задачу: прикрытие плацдарма. Вылетаем в седьмом часу, на смену эскадрилье “медведей”. Сверху хорошо видно, как сократилось пространство, на котором ведет активные действия 39-я дивизия. Это узкая полоска вдоль берегов Птичи шириной километров десять и длиной километров тридцать пять.
Минут через пятнадцать патрулирования замечаем большую группу истребителей, идущих на нас с юго-запада. Когда они подходят поближе, различаем “Me-110” и “Хейнкели-113”. С этими нам встречаться еще не доводилось. Видимо, “мессеры” пришли на штурмовку, а “Хейнкели” их сопровождают. Их раза в три больше, чем нас, поэтому они не желают считаться с нашим присутствием. Двадцать четыре “мессера” снижаются, а двенадцать “Хейнкелей” нас атакуют. Волков быстро принимает решение;
— Андрей! С тремя парами иди на “мессеры”. Я прикрываю.
— Понял.
Мы с Сергеем пикируем на уже принявшие боевой порядок “Мессершмиты”, за нами идут еще две пары. Но “Хейнкели” тоже разделяются. Одна шестерка принимает бой с Волковым, а вторая гонится за нами. Ну и наглецы! Небитые еще, что ли?
Самое паршивое то, что скорость у “Хейнкелей” больше, чем у “Яков”, и они нагоняют нас. Но и мы быстро сближаемся с “мессерами”. Вот ведущий уже у меня в прицеле. Нажимаю на гашетку. Трасса уходит в кабину, и “мессер”, клюнув, валится вниз. Еще одного бьет Сергей.
А сзади… Сзади ребята уже ведут бой с насевшими на них “Хейнкелями”. А “мессеры” и не думают удирать. Гибель двух экипажей их не напугала. Сейчас они начнут долбить наши позиции на плацдарме. Что предпринять?
— Иван! Управитесь?
— Делай их, Андрей! Мы этих удержим.
Легко сказать “делай”. А как? Их все-таки двадцать два! И атаковать их мы сейчас можем только в лоб. Две наших пушки против их сорока четырех! Но делать нечего.
— Пошли, Серега!
“Мессеры” открывают по нам огонь с дальней дистанции. Нервы у них — ни к черту. Хотя при таком плотном огне…
Но я уже на боевом курсе и сворачивать не собираюсь. Стремительно надвигаются двухмоторные силуэты фашистов. Жму на гашетку не целясь. Их так много, что в кого-нибудь да попаду. Сейчас моя задача не сбить, а заставить их отвернуть, поломать боевой порядок. Один из “мессеров” вспыхивает, его достал Сергей. Остальные не выдерживают лобовой атаки пары “Яков” и отваливают с набором высоты. Это нам и надо! Быстро иду вверх и оглядываюсь. “Мессеры”, поломав строй и уйдя в сторону от целей, снова собираются в стаю и готовятся ко второму заходу. Теперь они как на ладони. Я снова иду в атаку.
На этот раз они не ждут, когда я открою огонь, а шарахаются в разные стороны. Так! Еще один заход сорвали. Разворачиваемся и снова атакуем, не давая им опомниться. Черт! Как их все-таки много для нас двоих! Хорошо еще, что ребята связали боем “Хейнкели” и нам никто не мешает. Впрочем… Мы с Сергеем из охотников превращаемся в дичь. “Мессеры” разделились на четыре группы и теперь уже сами атакуют нас. Достали мы их! Валяйте! Расходуйте на пару “Яков” боеприпасы и горючее.
Однако жарко! Нас атакуют с разных сторон. Куда ни кинемся, натыкаемся на пушечные трассы. “Мессершмит-110”, хоть и тяжелый, но все-таки истребитель. И они довольно квалифицированно дают нам это понять. Мы с Сергеем крутимся, как ужи под вилами. Единственное, что нас спасает, это прекрасные качества “Яка” на вертикальном маневре. Здесь “мессеры” от нас отстают. Но они быстро раскусывают нас и перестраиваются, заняв разные эшелоны по высоте.
Дело дрянь.
Неожиданно приходит помощь. Сверху пикируют три пары “Яков”. Это Волков! Он уже расправился с “Хейнкелями” и идет к нам. Загораются два “Мессершмита”, а остальные быстро чешут на юго-запад. Все. Теперь можно вытереть пот со лба. К нам пристраиваются еще четыре “Яка”, потерь нет. Дело сделано, можно идти домой.
Еще на рулежке открываю фонарь и осматриваю все, до чего могу достать взглядом. Дырки имеем. Дешево отделался. На стоянке глушу мотор, расстегиваю ремни. Крошкин забирается на плоскость, он почему-то сияет.
— Я вижу, досталось вам, командор. А у нас гости!
— Пошел ты со своими гостями, дай отдышаться! — Потом врубаюсь. — Что за гости?
— А вон сидит, вас дожидается.
Под деревом на снарядном ящике сидит Ольга! Забыв о боли в спине и ногах, я одним махом выскакиваю из кабины и, оказавшись на земле, подбегаю к ней. Она только начинает привставать, а я уже подхватываю ее за талию, и Ольга повисает на мне, обхватив за шею.
— Как ты здесь оказалась? — спрашиваю, вдоволь исцеловав ее лицо, уши и шею.
— Пришла, — просто отвечает она.
Я опускаю ее на землю и тут же ощущаю слабость в ногах. Все-таки те перегрузки, на которых мы с Сергеем мотались, уходя из-под огня “мессеров”, дают о себе знать. Опускаюсь на снарядный ящик, увлекая Ольгу за собой. Черт! Парашют мешает. Обычно я снимаю его, выйдя из кабины на плоскость, а сейчас, увидев Ольгу, забыл обо всем. Рывком расстегиваю замки подвесной системы и бросаю парашют на крыло.
— Как же ты пришла? Ведь у вас операции до утра.
— Вчера раненых было очень мало, мы к девяти часам управились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56