Всю дорогу оба молчали. Джоанна смотрела на огни города, и отчего-то они казались ей не такими знакомыми, как раньше. Что-то изменилось. В мире или в ней самой, она не могла точно сказать — но в ее восприятии действительности произошел какой-то сдвиг. Возможно, это была запоздалая реакция на шок, на все странности, которые произошли за последнюю неделю и за сегодняшний безумный вечер. Она чувствовала только, что теперь ее жизнь уже никогда не будет прежней.Сэм ласково коснулся ее руки, и они сплели пальцы.— Как по-твоему, что нам делать дальше? — спросила Джоанна.Сэм вздохнул и посмотрел ей в лицо.— Мы начали собрание с попытки избавиться от Адама, но мне почему-то не кажется, что рука, которую мы сделали, машет нам на прощание.— Ты сказал «мы сделали». Ты по-прежнему уверен, что так оно и есть?— Это по-прежнему остается самым приемлемым объяснением.— Интересно.— Что тебе интересно?Джоанна снова посмотрела в окно.— Если мы сами его сотворили, тогда почему оно на нас напало? С чего бы нам нападать на самих себя?Сэм помедлил с ответом, словно готовился к тому, чтобы услышать свои мысли со стороны.— Я полагаю, что напала на нас та часть нашего сознания, которая понимает, что было бы постыдно и преступно бросать сейчас эксперимент. Поэтому она дала нам почувствовать свое неодобрение и оставила дразнящий намек на то, чего мы могли бы достичь, если бы продолжили работу.Джоанна снова обернулась к нему:— Так вот ты чего хочешь? Продолжить?— Да, — просто ответил Сэм. — Как я уже сказал, если эта группа развалится, я начну заново с другими людьми, — он помолчал. — А ты?Она тоже помолчала, а потом сказала, словно разочарованная своим же ответом:— Не знаю.Сэм кивнул и улыбнулся ей, как будто хотел сказать, что ожидал такого ответа и не винит ее.— По крайней мере, — проговорил он, — ты не можешь пожаловаться на недостаток материала. Глава 27 В кабинете Пэгги был гораздо опрятнее, чем у Сэма. На столе между стопками книг, которые она просмотрела за утро, был укреплен гипсовый слепок, и Пэгги через увеличительное стекло рассматривала рисунок на медальоне.То, что Сэм назвал кривыми, больше напоминало перекрученную двойную спираль. Прямые линии, пересекающие ее, были видны не так отчетливо, потому что на гипсе остались отпечатки чьих-то пальцев. Пэгги еще раз пролистала самый большой том у нее на столе, и была вынуждена сдаться. Никаких узоров, хотя бы отдаленно напоминающих этот, она не нашла.Пэгги спустилась в комнату Адама — Сэм вместе с Питом и Брайаном наводили там порядок после вчерашнего разгрома. С ними была и Джоанна, которая записывала в блокнот все, что попало на пленку. Она больше не доверяла технике, особенно в этом месте. Она посмотрела на Пэгги, и та слегка улыбнулась в ответ. Обе испытывали друг к другу симпатию.— Что у них тут? — спросила Пэгги.Джоанна сказала, что, по мнению Брайана, здесь не происходило ничего сверхъестественного, потому что характер повреждений вполне обычный. Ни одна вещь не была сломана так, как ее не смог бы сломать нормальный человек. Непосвященному бы и в голову не пришло, что здесь поработала паранормальная сила. Любой здравомыслящий человек сказал бы, что они сами все это натворили, находясь в состоянии легкого помрачения.— И это абсолютно согласуется с теорией Сэма, — заметила Пэгги.— А что вы об этом думаете? — спросила Джоанна. — Сугубо между нами?Пэгги неуверенно пожала плечами:— Это самое экстраординарное явление, которое я здесь наблюдала. — Я уже говорила Сэму, что, по моему мнению, продолжать эксперимент было бы ошибкой — во всяком случае, до тех пор, пока мы не сможем исключить повторение подобных ужасов. А как считают остальные члены группы?.Джоанна не успела ответить, потому что Сэм окликнул Пэгги:— Ну как, нашла что-нибудь?Пэгги отрицательно покачала головой. Сэм нахмурился:— Должны же мы как-то узнать, что все это значит.— А почему это обязательно должно что-то значить? — спросила Джоанна. — Ты считаешь, это важно?Впервые ее слова глубоко его поразили.— Разумеется, это важно. Здесь не произошло ничего случайного. Поверь мне, это важно.Дрю и Барри собирались в кино на шестичасовой сеанс, а потом хотели поужинать в своем любимом китайском ресторанчике. Пробок на дороге не было; они приехали рано и, взяв билеты, обнаружили, что у них есть целых двадцать минут в запасе. Рядом с кинотеатром был бар, но пить им не хотелось, и они решили обойти местные магазинчики.Барри сразу направился к лавке букиниста, которую он давно знал; Дрю собралась зайти в магазин тканей, и Барри помахал ей, чтобы она его не теряла. Дрю кивнула.В букинистической лавке было темно и тесно. Барри бродил между стеллажами, ища что-нибудь интересное. Книги были расставлены по темам; Барри задержался у раздела военной истории, но там его ничего не привлекло. Дальше начинались полки новейшей истории, а потом — оккультизм; этим он был сыт по горло. Философия показалась ему более заманчивым предметом. Там было полное издание биографии Бертрана Рассела, на вид почти новое. Барри взглянул на выходные данные — это было первое издание.Он начал читать и увлекся. Пару раз ему пришлось прижаться спиной к стеллажу, чтобы пропустить других покупателей, но он делал это машинально, не прерывая чтения. Вдруг он нечаянно задел стопку книг, и они с грохотом посыпались на пол. Помощник продавца принялся их подбирать, и Барри, сконфуженный, бросился ему помогать. Помощником был молодой человек приятной наружности. Он сказал Барри, чтобы тот не переживал — время от времени здесь это случается. Но Барри его уже не слышал: он медленно выпрямлялся, держа в руке книгу, раскрывшуюся при падении.Он с первого взгляда узнал рисунок на медальоне. Барри прочел текст, сопровождающий иллюстрацию, и краска сбежала с его лица. Глава 28 На следующий день Барри позвонил Сэму на работу около десяти утра. Он был удручен и очень извинялся, но решение его было окончательным: они с Дрю покидают группу и дальнейшего участия в эксперименте принимать не будут. Сэм предложил встретиться, но Барри неловко отказался, сказав, что в этом нет смысла.Джоанна была в редакции, когда Сэм сообщил ей эту новость. Она тут же позвонила Херстам и спросила, нельзя ли ей с ними побеседовать. «Просто, чтобы я знала, что мне писать. Я не собираюсь вас переубеждать».Посовещавшись шепотом, супруги пригласили ее зайти после обеда. Они побеседуют с ней при условии, что их имена не будут упомянуты в статье.Джоанна взяла такси и доехала до тихой улочки в Куинсе, где они жили. Это был район преуспевающих представителей среднего класса, и дома здесь были без изысков, зато большие и уютные. По дорожке, вымощенной красным камнем, она прошла мимо ухоженного газончика и клумбы с цветами и позвонила в дверь. Ей открыл Барри. Он был приветлив, но казался подавленным; Джоанна чувствовала, что он весь напряжен, как пружина. Навстречу им вышла Дрю. Ее яркие белые брюки и цветастая блузка только подчеркивали бледность лица. Было видно, что она плохо спала ночью. Джоанне предложили сесть в одно из парчовых кресел, стоящих под некоторым продуманным углом к такому же дивану. Вся комната была обставлена с тщательным соблюдением симметрии, но, хотя каждый предмет был на своем месте, целого не получалось. Джоанна с чувством вины за свой снобизм, подумала, что это типичный дом рабочей семьи, которая сумела сделать деньги, но так и не приобрела утонченности вкуса. Барри и Дрю не пытались создать о себе лучшего впечатления; с такими людьми она не стала бы проводить много времени вне собраний, но они ей нравились, и она невольно их уважала.— Спасибо, что согласились со мной встретиться, — сказала Джоанна. — Я знаю, что вас глубоко потрясло то, что произошло позавчера вечером. Мы все были потрясены.Супруги обменялись взглядами, словно успокаивая друг друга. Джоанна решила не доставать диктофон из сумочки и не превращать беседу в интервью. Она чувствовала, что Барри и Дрю хотят поговорить, но могут легко утратить это желание. Их надо подбодрить.— Если хотите, я как раз сварила кофе, — предложила Дрю.Джоанна поняла, что для нее это предлог уйти и оставить их с Барри наедине.— Спасибо, с удовольствием.Когда Дрю вышла из комнаты, Барри взял со столика книгу. Она была без суперобложки, с переломленным корешком, и переплет потерял свой первоначальный цвет, став от времени грязно-бурым.— Я наткнулся на нее вчера вечером, совершенно случайно, в букинистическом магазине, — он нашел нужную страницу. — Когда я сказал «наткнулся», я имел в виду — в буквальном смысле этого слова. Она упала с полки и открылась... Вот на этом месте, — он протянул Джоанне книгу.Она увидела черно-белое изображение круга, в котором вилась длинная, искусно прорисованная двойная спираль, создающая впечатление объема. Вне всякого сомнения, это был тот же рисунок, что и на медальоне в руке привидения. Теперь были ясно видны прямые линии и их взаимопересечение.— Это алхимические символы, — сказал Барри. — Часть из них — египетские, но спираль ближе к тибетской Мандале. Там все написано.Джоанна посмотрела на титульный лист. Там было только одно слово — «магия». Она снова открыла рисунок.— Что это?Барри глубоко вздохнул, пытаясь скрыть дрожь.— Этот талисман дает своему обладателю силу накладывать на врагов заклятья.Джоанна посмотрела на него:— Что накладывать?— Если ты одновременно посмотришь на этот знак и на того, кто им владеет, твоя жизнь во власти этого человека, — Барри пожал плечами, словно извиняясь за явную абсурдность своих слов и за то, что сам он им верит.Джоанна прочла подпись к рисунку и перевернула страницу.— Здесь сказано, что он принадлежал Калиостро, — она снова посмотрела на Барри. — Это...— Тот парень, о котором говорил Уорд, — закончил за нее Барри. — И Адам позже подтвердил, что был с ним знаком.Они немного помолчали.— Что нам известно о Калиостро? — спросила Джоанна.Барри подошел к книжному шкафу и достал оттуда книгу почти такую же старую, как та, что была у Джоанны в руках. Он нашел нужное место и протянул книгу ей. Глава называлась «Калиостро, граф Алессандро (1743 — 1795)».— Был ли он шарлатаном или нет, никто не знает, — сказал Барри. — Но здесь говорится, что в 1785 году он собрал у себя самых высокопоставленных людей в Париже, и они потребовали от него доказательств его магической силы. Он продемонстрировал им систему нумерологии, основанной на том, что каждой букве соответствует определенное число. В тот день он предсказал, что в течение четырех лет во Франции произойдет революция, предрек казнь королевской семьи и многих других, назвав поименно тех, кому суждено сложить голову на плахе, и день, когда это случится. Все произошло в точности, как он предсказывал. Еще он предсказал возвышение Наполеона и его заточение на острове Эльба. Все это произошло в присутствии сотен образованных, влиятельных и могущественных людей.— Они ему поверили?— Вообще-то не совсем. Через год он был арестован за какую-то финансовую аферу, провел в Бастилии десять месяцев, а потом указом короля был изгнан из Франции. Умер он в Риме, тоже в тюрьме, спустя десять лет. К тому времени почти все, что он предсказал, произошло, а остальное сбылось после его смерти. — Барри помолчал, потом снова виновато пожал плечами: — Что бы вы об этом ни думали, это была незаурядная личность. Не хотел бы я встать у него на пути.Джоанна снова заглянула в книгу. Там была гравюра, изображающая Калиостро — пухлое лицо с тяжелыми чертами, глаза слегка навыкате, губы полные. Волосы у графа были или седые, или очень светлые и спускались до плеч. Он казался сильным и коренастым.— Вы хотите сказать, что мы вызвали вовсе не Адама, а этого Калиостро?— Я понятия не имею, кого мы вызвали. Я только знаю, что мы перекинули мостик в какое-то странное место, и меня это пугает.Вернулась Дрю, неся поднос с фарфоровыми кофейными чашечками.— Нам обоим неудобно, что мы бросаем Сэма, — сказала она, поставив поднос на прямоугольный столик возле дивана, — но мы вчера долго говорили об этом и не смогли придумать ничего лучшего, — она выпрямилась и пронзила Джоанну пристальным взглядом. Голос ее звучал ровно и бесстрастно, словно она еще не оправилась от потрясения. — Мы его не создали. Мы вызвали какое-то большое зло. Вы должны предостеречь остальных.— Если вы так в этом уверены, — сказала Джоанна, — почему вы с Барри сами всех не предупредите? Ответ последовал незамедлительно:— Нам не поверят.— Но почему?Барри и Дрю переглянулись, словно договаривались, кому отвечать. Ответил Барри:— Мы знаем Сэма. Он ни за что этого не признает. Он найдет миллион способов все объяснить. Это потому, что он интеллектуал. Я не хочу его обидеть, но люди вроде него продолжают анализировать до тех пор, пока уже не могут разглядеть за лесом деревьев. Я просто начитанный водопроводчик, но я способен понять, когда сталкиваюсь с тем, что мне не по зубам. И сейчас я вижу, что не могу бороться с Адамом. Поэтому мы уходим. Глава 29 — Все, что я могу сказать — Барри и Дрю не подходили для этого эксперимента. Это моя вина: я их выбрал.Джоанна грустно улыбнулась:— Они так и сказали, что ты придумаешь объяснение.— Ничего подобного, — возразил Сэм. — Я ничего не придумываю, я говорю то, что есть. Я знаю, что произошло — меня лишь интересует, как. Честно говоря, в этом смысле возвращение из мертвых алхимика восемнадцатого столетия меня не удовлетворяет.Они сидели за новым столом в комнате Адама, а из угла за ними молча наблюдал Пит.— Хорошо, — сказала Джоанна. — Тогда скажи, что тебя удовлетворяет?— У Барри есть книга о Калиостро. Следовательно, он уже знал о нем, когда Райли упомянул это имя. Он говорит, что до вчерашнего вечера никогда не видел этого магического талисмана, но талисман существует, и это факт. Барри мог видеть его, а потом забыть. Уорд мог его видеть. Его мог видеть любой член группы, не осознавая этого. Упоминание о Калиостро, однако, вызвало из подсознания этот образ, и вот, алле-оп — талисман появился прямо на наших глазах. Этого, собственно, мы и пытались достичь нашим экспериментом.— А как же события прошлого вечера? Почему Барри зашел именно в тот магазин, почему именно эта книга упала и раскрылась именно на этой странице?— Об этом мы знаем только со слов самого Барри.— О, ну что ж, продолжай. Зачем же он нам врет?— Ну, мало ли. Могут быть у человека причины. Я просто хотел сказать, что мы при этом не присутствовали.— Ты сейчас ведешь себя абсолютно так же, как твои противники: отвергаешь неудобную правду, требуя невозможных доказательств.Сэм хлопнул ладонью по столу.— Я знаю! Не надо думать, что я не замечаю иронии положения, — потом он засмеялся. — Ну, прости.Пит заерзал в своем углу:— Проблема в том, что некое, еще не открытое силовое поле, которое якобы способен создавать человеческий мозг, представляется мне не более и не менее невероятным, чем злой дух давно умершего алхимика.Сэм вскинул бровь:— Может, оно и так. Но что кажется тебе более правдоподобным?— То, что мне кажется более правдоподобным, — ответила за Пита Джоанна, — вряд ли можно назвать научным.— Напротив, — вскинулся Сэм. — Принцип «бритвы Оккама»: не ищи сложного объяснения, когда есть более простое.— Я не уверена, — вкрадчиво произнесла Джоанна, — что силовое поле, излучаемое человеческим мозгом, действительно более простое объяснение, чем козни алхимика, восставшего из могилы. В любом случае — как это силовое поле делает то, что мы видели?— Взаимодействуя с другими силовыми полями. Все дело в том, что эти поля — энергетические, они не состоят из твердого вещества. Это явления того же порядка, что магнетизм. Или мысли.— Почему бы не назвать его тоже «пси»?— Это неважно. Зато важно, что говорить, будто возможно что-то одно, как доказала история, не меньший идиотизм, чем заявлять, будто возможно все. Как тот профессор математики, который уверял, что управляемый полет невозможен, за две недели до того, как братья Райт стартовали из Китти Хок. Или астроном, который сказал: «Путешествия в космос — это чушь» как раз перед тем, как русские запустили первый спутник. Или как вся эта орава специалистов, которая в один голос кричала, что электрический свет — это идиотская идея, и Эдисон не понимает основных принципов электричества. И не забудьте об адмирале, который сказал Гарри Трумэну: «Атомная бомба никогда не сработает, говорю вам как специалист по взрывам».— И все это, — стояла на своем Джоанна, — подтверждает, что это может быть и алхимик.Сэм пожал плечами:— Это могут быть невидимые зеленые человечки с Марса. А я хотел бы знать, как они это делают.Джоанна перевела взгляд с Сэма на Пита и снова на Сэма.— Так что мы будем делать? Бросим? Или продолжим без Барри и Дрю?— Ты же знаешь мое мнение, — сказал Сэм. — Я думаю, надо продолжать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31