— О чаевых он тоже позаботился.
— Что ж, теперь о них позаботились дважды.
Официантка просияла.
— Спасибо.
Когда она ушла, я сказал:
— Вот видишь, ты был к нему несправедлив.
— Привычка... Ладно, значит, хоть часть налогов, которые я плачу, вернулись ко мне... Да, сходство есть, но с убийцами-психопатами такое бывает часто, верно? Репертуар У них ограничен: оглушил, застрелил, зарезал. Но до полного соответствия очень далеко. Начнем с главного: Мейт не молодая девушка и его не привязывали к дереву. Фаско может сочинять сколько ему вздумается, но, хоть он и квалифицированный психолог, в итоге все сводится к его чувствам. Ну а куда приведет Берк меня? Ты предлагаешь мне начать гоняться по всей стране за призраком, которого Бюро не может схватить за руку уже три года? Предпочту что-нибудь поближе к дому.
Он погладил папку.
— Если я откажусь сотрудничать с Фаско, он пожалуется начальству, и меня обвинят в том, что я срываю совместную работу. Пока что Фаско предпочитает общаться напрямую.
В ресторан ввалилась ватага ребятишек в черном, занявших кабинет у входа. Я услышал слово «бастурма», произнесенное так, словно это была кульминация чего-то.
— Нитраты для подрастающего поколения, — пробормотал Майло. — Хочешь сделать мне большое одолжение? Не бойся, я не собираюсь втянуть тебя в конфликт со своим клиентом. — Он похлопал по папке. — Просмотри это. Ты сможешь найти здесь что-нибудь интересное. Я отнесусь к этому гораздо серьезнее... Художник. Берк рисует, но не пишет маслом. У нас есть подозрения насчет того, кто написал тот шедевр... Итак, ты не возражаешь?
— Вовсе нет.
— Спасибо. Ты поможешь мне выкроить время для веселого развлечения.
— Это еще какого?
— Пройдусь по местам скопления бомжей в Венисе. Так сказать, фараон на отдыхе.
Встав, он направился к выходу.
— Агент ФБР с дипломом доктора философии. Плохой тип с дипломом доктора медицины. А я — скромный магистр. Нехорошо, я чувствую себя человеком второго сорта.
Домой я и папка вернулись около трех. Машина Робин исчезла, почту из ящика никто не вынимал. Сварив кофе, я выпил полторы чашки и, захватив папку в кабинет, связался со своей секретаршей.
Та сообщила о звонке от Ричарда Досса и передала, что Эрик уже освободился и в четыре часа будет у меня. Его осмотрел доктор Роберт Маниту. Если у меня будет время, я должен ему перезвонить.
Секретарша Досса оставила номер Маниту, и я быстро его набрал. Медсестра говорила в трубку телефона запыхавшимся голосом. Мое имя не произвело на нее никакого впечатления. Она попросила меня подождать. Слава богу, на этот раз в трубке не было музыки.
Я ни разу не встречал Боба Маниту, даже не разговаривал с ним по телефону, и знал его только по семейным фотографиям в посеребренных рамках в кабинете Джуди.
Наконец в трубке послышался четкий голос:
— Говорит доктор Маниту. Кто это?
— Доктор Делавэр.
— Чем могу служить?
Отрывисто и резко. Неужели его жена ни разу не упоминала, что работает со мной?
— Я психолог...
— Я знаю, кто вы такой. Эрик направляется к вам.
— Как у него со здоровьем?
— Все замечательно. Это ведь вы предложили, чтобы я его осмотрел, так? — Каждое слово звучало так, словно его протащили по битому стеклу. Каждое было наполнено неприкрытым обвинением.
— Я подумал, так будет лучше, учитывая, через что Эрику пришлось пройти, — сказал я.
— А через что именно, по-вашему, ему пришлось пройти?
— Ну, во-первых, он до сих пор не может оправиться от потрясения, вызванного смертью матери. По словам его отца, поведение Эрика было необычным. Он исчез без объяснений, отказывался разговаривать...
— С речью у Эрика все в порядке, — оборвал меня Маниту. — Он только что разговаривал со мной. Сказал, что все случившееся — чистейшей воды вздор, и я с ним полностью согласен. Помилуйте, он же студент. В этом возрасте молодые люди способны на любые безумства — разве вы сами не были таким?
— Его сосед по комнате был настолько встревожен...
— Значит, парень решил в кои-то веки не быть идеальным. Мне казалось, уж вы-то должны были бы критически отнестись к первоисточнику, прежде чем позволить втянуть себя в эту истерию.
— К какому первоисточнику?
— К Ричарду, — сказал Маниту. — Его жизнь — это один сплошной рационализм, черт побери. И все семейство у них такое — ничего случайного, все разложено по полочкам.
— Вы утверждаете, Ричард излишне драматизировал...
— А вот этого не надо, — остановил меня он. — Не жонглируйте моими словами. Проклятие, да, все Доссы привыкли разыгрывать спектакли. Строя новый дом, они должны были подумать о том, чтобы возвести места для зрителей.
— Не сомневаюсь, вы хорошо знакомы с этой семьей, — поспешил заверить его я. — Но учитывая то, что произошло с Джоанной...
— То, что произошло с Джоанной, стало настоящим адом для бедных ребят. Но, сказать по правде, главная проблема у нее была с психикой. Только и всего. Со здоровьем у Джоанны все было в полном порядке, черт возьми, вот только она сама решила отключиться от жизни, объесться до смерти. Джоанна сошла с ума. Вот почему она связалась с этим шарлатаном, который помог ей довести дело до конца. Всему виной глубочайшая депрессия. Я не психиатр, но даже я могу поставить точный диагноз. Я предлагал Джоанне обратиться к психиатру, но она упорствовала. Если бы Ричард послушал меня и отправил бы свою жену в соответствующее учреждение, она, вероятно, была бы сейчас жива, и ее детям не пришлось бы переживать весь этот кошмар.
Маниту говорил не очень громко, но я поймал себя на том, что отставил трубку от уха.
— Желаю вам всего хорошего, — сказал он. — Мне пора бежать.
Щелк. Но его ярость осталась висеть в воздухе, резкая, как осенний смог.
Вчера, побеседовав со Стейси на берегу, я решил не звонить Джуди. Испугался, что отношения между семействами Маниту и Доссов выходят за рамки соседей, играющих вместе в теннис. Теперь мое любопытство разгорелось с новой силой.
Ее Эрик, моя Элисон, затем Степей и Бекки...
У Бекки были проблемы с учебой, и с ней занималась Джоанна. Затем, когда Джоанна уже не могла уделять ей время, Бекки снова скатилась на "Д"... Быть может, Боб разозлился на то, что ему дали от ворот поворот?
Бекки так похудела, что от нее остались кожа да кости. Она лечилась у психолога, потом в свою очередь пыталась лечить Стейси. И вдруг остыла к ней.
Эрик бросил Элисон. Еще одна причина для обиды?
Боб Маниту мстит за разбитое сердце дочери? Нет, тут что-то большее. К тому же, жена не разделяет его неприязнь к Доссам. Джуди направила Стейси ко мне, потому что беспокоилась за девочку... Еще один пример столкновения мужской нетерпимости с женским сочувствием? Или сострадание Боба оказалось разбитым его неспособностью вытащить Джоанну из того, что он считал лишь «глубочайшей депрессией»? Иногда терапевтов злят психосоматические заболевания... а может быть, все дело в том, что у Боба Мониту сегодня выдался тяжелый день.
Я вспомнил кое-что еще: рассказ Стейси о том, как Боб с отвращением смотрел на ласки Ричарда и Джоанны в бассейне.
Мужчина пуританских взглядов, посчитавший себя оскорбленным? Возможно, недовольство Боба Маниту тем, что его втянули во внутренние проблемы Доссов, является следствием эмоционального пуританства. Наиболее часто я наблюдал подобное в тех, кто пытался бежать от собственного отчаяния: мой преподаватель называл это «бегством колбасы от ножа».
Но строить догадки бессмысленно; мне нет дела до проблем семейства Маниту. Я позволил себе расслабиться, и злость Боба Маниту увела меня далеко в сторону. И все же его реакция была такой сильной, такой неадекватной, что я никак не мог забыть наш разговор по телефону.
Ожидая приезда Эрика, я то и дело мысленно возвращался к Джуди.
Джуди Маниту, тощая как карандаш, в своем кабинете. Безукоризненный кабинет, безукоризненный владелец. Загорелая, в отличной физической форме, сохранившая красоту. Вешающая пиджак в шкаф и остающаяся в обтягивающем трикотажном платье.
Кабинет постоянно готов к тому, что в нем будут производить фото— и видеосъемку: полированная до блеска мебель, свежие цветы в хрустальных вазах, мягкий свет. Никакого намека на то, что сразу за дверью ждут скука и безумство Верховного суда.
Семейные фотографии. Две стройные белокурые девочки, обладающие той же стильной красотой. Худые, слишком худые. На заднем плане папа...
Хоть кто-нибудь из них улыбался в объектив? Я так и не смог вспомнить.
Боб точно всегда хранил мрачное выражение.
Тощая мамаша и парочка тощих дочерей. Причем Бекки зашла слишком далеко. Не следует ли рассматривать одержимость Джуди мелочами как давление на ее детей, стремление заставить их выглядеть, говорить, вести себя безукоризненно? Или Доссы каким-то образом втянули в свои проблемы соседей?
Скорее всего, я позволил себе предаться досужим размышлениям потому, что это было гораздо приятнее, чем знакомиться с папкой, полученной от Фаско. Геометрия.
Наконец вспыхнула красная лампочка.
* * *
За дверью Ричард и Стейси. Между ними Эрик.
Ричард в неизменных черных рубашке и джинсах, с серебряным телефоном в руке. Встревоженный. Стейси распустила волосы; она была в белом платье без рукавов и белых туфлях без каблука. Я подумал о девочке из церковного хора.
Эрик выглядел ужасно. Со слов отца и сестры могло сложиться впечатление, что он обладает внушительной внешностью. Однако что касается его телосложения, гены Доссов не дали сбоя. Эрик был одного роста с отцом и весил фунтов на десять меньше. К тому же он заметно сутулился. Маленькие руки, маленькие ноги.
Хрупкий с виду паренек с огромными черными глазами, изящным носом и мягким изогнутым ртом. Лицо более круглое, чем у Стейси, но тоже чем-то смахивает на мордашку эльфа. Бронзовая кожа, черные волосы, остриженные настолько коротко, что кудри превратились в завитки. Рубашка была ему велика; она топорщилась на талии, заправленная в мешковатые свободные брюки, испачканные и мятые, словно использованная туалетная бумага. Низ штанин, почти скрывающих кроссовки, был покрыт серой засохшей грязью. На подбородке и щеках чернели точки отросшей щетины.
Взгляд Эрика был обращен куда угодно, только не на меня. Руки с изящными пальцами застыли на бедрах. Черные обломанные ногти, как будто ему пришлось рыть землю. Отцу не пришло в голову предложить сыну привести себя в порядок. А может быть, он пытался заставить Эрика помыться, но тот отказался.
— Эрик? Доктор Делавэр, — представился я, протягивая руку.
Эрик стоял, уставившись в пол, не обращая на меня внимания. Руки оставались на бедрах.
Симпатичный парень. Романтическим вечером чувственные мечтательные студентки будут за таким косяком ходить.
Когда я уже собирался убрать руку, Эрик схватил ее. Его рукопожатие оказалось холодным и влажным. Повернувшись к отцу, он поморщился, словно готовясь к боли.
— Ричард, вы со Стейси можете подождать здесь или прогуляться в саду, — сказал я. — Возвращайтесь через часок.
— Вы не хотите переговорить со мной? — удивился Ричард.
— Потом.
Он начал было что-то говорить, возражать, но затем передумал.
— Ладно. Стейси, как насчет того, чтобы выпить по чашке кофе? За час мы запросто успеем смотаться в Уэствуд и обратно.
— Конечно, папа.
Я поймал взгляд Стейси. Она едва заметно кивнула, давая мне понять, что не имеет ничего против моего разговора с ее братом. Я кивнул в ответ, и отец с дочерью ушли. Пропустив Эрика, я закрыл дверь.
— Сюда.
Войдя в мой кабинет, он остался стоять посреди комнаты.
— Эрик, я прекрасно понимаю, что вы не хотели сюда приезжать. Так что если...
— Нет, я хотел встретиться с вами. — Изо рта купидона раздался голос взрослого мужчины. Баритон Ричарда, в данном случае еще более неуместный. Эрик потер шею. — Я заслужил все это сполна. Я просто затрахался. — Он принялся теребить пуговицу рубашки. — Абсурдно, правда? То слово, которое я только что произнес. Мы используем слово «трахать» в уничижительном значении. Самое прекрасное действие, существующее в природе, а мы нашли ему такое применение. — Эрик устало улыбнулся. Прокрутите свой файл назад и отметьте: я дисфункционален. А теперь вы должны спросить, в чем именно это проявляется.
— В чем именно это проявляется?
— По-моему, ваша работа как раз и состоит в том, чтобы это выяснить.
— Точно, — подтвердил я.
— Клевая у вас работенка, — заметил Эрик, оглядывая кабинет. — Не нужно никакого оборудования, только ваша душа встречается в поисках озарения с душой пациента в великой эмоциональной пустыне. — Он едва заметно улыбнулся. — Как видите, я прослушал курс введения в психологию.
— И вам это понравилось?
— Хороший отдых от холодного безжалостного мира спроса и предложения. Однако одно обстоятельство меня очень смутило. Ваш брат психолог делает большой упор на правильном функционировании организма и дисфункцию, совершенно не обращая внимания на вину и искупление.
— Вам такой подход кажется бесполезным? — спросил я.
— Он слишком неполный. Чувство вины — это добродетель; быть может, главная добродетель. Только задумайтесь: что еще может побуждать нас, двуногих, сдерживаться и вести себя надлежащим образом? Что еще не дает обществу скатиться во всеобщий беспорядочный хаос?
Закинув левую ногу на правую, Эрик расслабился. Использование громких эпитетов подействовало на него благотворно. Я представил себе, как его первые не по годам умные замечания встречались в семье сначала всеобщим недоумением, затем одобрением. После очередного триумфа от вундеркинда начинали требовать их все больше и больше.
— Чувство вины — это добродетель, — повторил я.
— А какие еще существуют добродетели? Что позволяет нам оставаться цивилизованными людьми? Если, конечно, мы действительно цивилизованные люди. Что еще под большим вопросом.
— Существует несколько степеней цивилизованности, — заметил я.
Эрик улыбнулся.
— Вероятно, вы верите в альтруизм как во что-то отвлеченное. Добро, которое творят ради самоудовлетворения. Я же считаю, что жизнь в основе своей зиждется на парадигме страха перед ответственностью: люди совершают те или иные поступки, чтобы избежать наказания.
— К такому заключению вас подвел личный опыт?
Он откинулся на спинку кресла.
— Ну-ну-ну, вам не кажется, что это чересчур прямой вопрос, особенно если учесть, что я не пробыл здесь и пяти минут, — к тому же, скажем так, явился сюда не совсем по своей воле?
Я промолчал.
— Если будете на меня давить, я отвечу вам так же, как ответил отцу, когда он случайно набрел на то место, где я занимался медитацией.
— То есть?
— Уйду в свою раковину — кажется, у вас это называется избирательной немотой.
— Хорошо хоть немота будет «избирательной».
Эрик непонимающе посмотрел на меня.
— Что вы хотите сказать?
— То, что вы полностью контролируете себя.
— Вот как? А разве то, что называют «свободной волей», существует?
— А если ее нет, зачем нужно чувство вины, Эрик?
Он на мгновение нахмурился, но тотчас же улыбкой стер с лица озабоченность.
— Ага! — Он снова принялся теребить пуговицу мятой рубашки. — А вы, я вижу, философ. Наверное, член Лиги плюща. Дайте-ка взгляну на ваши дипломы... О, извините, вижу, вы из глубинки?
— Со Среднего Запада.
— Родились и росли среди коров и кукурузы, но тем не менее стали философом — это что-то в духе «Ужина с Андре».
— Ваш любимый фильм? — спросил я.
— Фильм неплохой, несмотря на то, что там очень много болтают. Но все же мне больше по душе «Смертельное оружие».
— Вот как?
— Примитивность имеет свои плюсы.
— Потому что жизнь слишком сложна?
Эрик начал было отвечать, но тут же умолк и, снова посмотрев на мои дипломы, погрузился в изучение ковра на полу. Мы помолчали. Наконец он поднял взгляд.
— Берете меня измором? Тактика номер тридцать шесть Б?
— Нам торопиться некуда, — сказал я.
— В вашем ремесле без терпения не обойтись. Из меня психолог получился бы никудышный. Мне говорили, я не умею общаться с дураками.
— Кто говорил?
— Все. Отец. Он говорил это как комплимент. Отец гордится мной и выставляет свое отношение напоказ — вот вам и пример конструктивного чувства вины.
— А в чем он чувствует себя виноватым? — спросил я.
— В том, что он теряет контроль. Воспитывает детей, в то время как мы все трое прекрасно понимаем, что отец предпочел бы летать по всей стране, скупая недвижимость.
— В данном случае ему приходится считаться с обстоятельствами.
— Ну, — верхняя губа изогнулась дугой, — отец не всегда поступает рационально. С другой стороны, разве про кого-нибудь это можно сказать? Для того чтобы понять корни его чувства вины, необходимо заглянуть в его прошлое — вы этим занимались?
— Почему бы вам меня не просветить?
— Отец в буквальном смысле сделал себя сам. Сливки иммигрантского сброда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43