- И все же, пока ты будешь жить с нами, приятно все-таки будет находиться в уютной комнате среди привычных вещей, не так ли?
Она не стала протестовать против самой идеи предполагаемого путешествия в Европу и даже не вспомнила о своем предложении отправиться всей семьей на Восточное побережье. Подобное упущение казалось довольно странным и даже, более того, пугающими.
Кроме родителей к Барри не пускали других посетителей, и это его вполне устраивало. Визиты матери и без того отнимали у него много сил, так что у него не было никакого желания видеть у себя в палате толпы приятелей по общежитию и рыдающих девиц. Как однажды заметила противная маленькая медсестра, они и так завалили его цветами, что в больнице было уже в пору открывать цветочный магазин. Он живо представлял себе, как все его подружки - Дебби, Пам, двуличная Хелен и все остальные - ходят туда-сюда одним нескончаемым потоком, горестно заламывают руки, приносят ему книги и знакомятся друг с другом, стоя по разные стороны его кровати.
Даже Джулия прислала ему цветы с незатейливой запиской: "Поскорее выздоравливай. Мы все думаем о тебе". Кого она имела в виду под этим самым "мы" так и осталось для него загадкой - себя и Хелен, наверное, или Рея, или ещё кого-нибудь. Ну и ладно. Плевать на них на всех.
- Эй, Барри? - Этот голос отозвался эхом его последней мысли, знакомый, но из тех, которые он не слышал уже очень давно. - Ты спишь?
От неожиданности Барри открыл глаза.
- Как ты сюда попал?
- По лестнице черного хода, - ответил Рей. - А потом просто прошел по коридору и вошел в дверь. На пути мне попалось несколько медсестер, но никто меня не остановил.
- Этого не может быть. Разве ты не знаешь, что ко мне не пускают посетителей?
- Знаю, конечно, и не исключено, что через минуту меня вышвырнут отсюда. Ну так как у тебя дела?
Поддавшись невольному любопытству, Барри всматривался в лицо молодого человека, стоявшего у его кровати. За те несколько месяцев, прошедших с момента их последней встречи, Рей сильно изменился. Теперь он казался выше ростом, шире в плечах и старше. Его кожу покрывал темный загар, а борода придавала волевое выражение его лицу, которое прежде казалось каким-то не вполне законченным, словно художник, писавший портрет никак не мог решить, что ему делать с ртом и подбородком. Зато теперь все встало на свои места, и это было лицо уже не мальчика, а молодого мужчины.
Знакомые глаза смотрели на него пристально и с состраданием.
- Просто замечательно, - саркастически ответил Барри. - Как видишь, каникулы у меня получились очень содержательные. А сам-то ты как?
Рей подошел поближе, продолжая глядеть на него с высоты своего роста. Чушь какая, подумал Барри. Раньше Рей никогда не смотрел на него вот так, сверху вниз. Это было исключительно его привелегией и макушку Рея он знал как свои пять пальцев.
- Правда, приятель, мне очень жаль, - сказал Рей. - Ужасно жаль, что такое случилось с тобой. Тебе, наверное, очень больно?
- Да уж, удовольствие не=иже среднего, - отозвался Барри. - А ты чего пришел-то?
- Ну, просто хотел проведать. Все твои друзья регулярно названивают в больницу, но по телефону они ничего не говорят. Вчера я позвонил твоему отцу, хоть мне было очень неудобно докучать ему своими распросами.
- И что же он тебе сказал? - спросил Барри.
- Что ты выкарабкался, что кризис минова. Ты поправляешься, тебя навещабт родственники. Ну и все такое.
- А про ноги мои он тебе ничего не говорил?
Барри заметил, что этот вопрос как будто смутил собеседника. Рей словно смутился.
- Нет.
- Врешь, - заявил Барри.
- И вовсе нет. Просто говорили мы с ним недолго. Он сказал, что ты поправишься, и все будет хороше.
- Еще бы.
Ненавижу его, подумал Барри. Как же я его ненавижу - врет мне, опекает, словно дитя малое, стоит здесь на своих здоровых ногах и может в любой момент повернуться и выйти отсюда. Вот бы ему так, вот бы ему кто-нибудь прострелил брюхо, чтобы он тоже узнал на собственной шкуре, каково это валяться на земле в темноте и кричать, а тебя никто не слышит.
Вслух же он сказал:
- Ну и как тебе Калифорния?
- Да по-всякому. - Похоже, Рей был рад сменить тему разговора. - Там об этом как-то не думается. Конечно, хорошо когда ты просто живешь один, сам по себе, и никто тебя не донимает. Так привыкаешь сам о себе заботиться. Живешь в ладу с самим собой и никакие мысли в голову не лезут. Ты понимаешь, что я имею в виду?
- Какие ещё мысли? - настороженно спросил Барри.
- Ну, например, о том, что такое хорошо и что такое плохо, о том, что такое ответственность, и что важнее. И тому подобное. Вообще-то, я хочу сказать...
- Я знаю, что ты хочешь сказать, - перебил его Барри. - Ты хочешь списать то, что случилось, целиком на меня. Угадал.
- Ничего я не собираюсь ни на кого списывать, - покачал головой Рей. Просто мне кажется, что мы слишком поспешили. Для всех нас то происшествие оказалось очень сильным потрясением, и мы приняли решение, которого не стоило принимать, и я считаю, что теперь нам необходимо снова все хорошенько взвесить.
- Ну да, давай, взвешивай, - зло огрызнулся Барри. - Флаг тебе в руки. Но при этом все-таки не забывай, что ты не можешь нарушить клятву.
- Мы могли бы её отменить.
- Только с общего согласия, а я, лично, возражаю.
- Послушай, Барри. - Рей подошел ещё ближе к кровати и понизил голос. - Тут дело не только в моральной стороне вопроса; речь идет о нашей же собственной безопасности. Нас кто-то вычислил - уж не знаю, как, но это ему удалось - и вот теперь кто-то всадил тебе пулю в живот. Тебе повезло. Ты выжил. Но кто может поручиться, что он снова не попытается проделать тот же номер после того, как ты выйдешь отсюда?
- Когда я выйду отсюда, - сказал Барри, - то мне не будет страшен никакой придурок с пистолетом. Потому что я буду лежать бревном у себя дома, в своей "прелестной, уютной" комнатке с выкрашенными в зеленый цвет стенами, все подступы к дверям которой будет надежно охранять моя мать.
- Тогда подумай о нас. Подумай о Хелен.
- Сам думай о Хелен, если тебе так хочется; а с меня довольно. Кстати, если ты её увидишь, то передай ей, чтобы перестала доставать моих предков своими дурацкими звонками. Таким, как ей грош цена в базарный день, а я по мелочам не размениваюсь.
- Барри, послушай...
- Нет, это ты послушай, - зловеще прошипел Барри. - Да, кто-то в меня стрелял, но это вовсе не означает, что это каким-то образом связано с тем случаем. Что было, то прошло. А это совсем другое.
- Откуда ты знаешь? - спросил Рей. - Ты что, видел того, кто это сделал?
- Нет, но я знаю, зачем он это сделал. Когда тем вечером я выходил из общежития, у меня в бумажнике лежало пятьдесят баксов. А когда меня привезли сюда, то при мне не нашли ничего, кроми горстки мелочи.
- Хочешь сказать, что это было ограбление? - недоверчиво воскликнул Рей.
- Конечно, а что же еще?
- А как же телефонный звонок? В газетах писали, что тем вечером, прежде, чем ты ушел из общежития, тебе кто-то позвонил по телефону. Кое-кто из ребят слышал, как ты с кем-то разговаривал и назначал встречу. Твой отец сказал, что это была Хелен. А Хелен говорит, что не звонила тебе.
- Это была не она, - ответил Барри. - А отцу я это сказал, чтобы просто отвязаться от него. Я не хотел усложнять все ещё больше. Та девушка, с которой я разговаривал - ты бы её видел, это же просто ураган! Вообще-то, мы с ней встречаемся уже довольно давно, просто я не хотел обижать Хелен, и поэтому ничего об этом не рассказывал.
- И эта девушка позвонила тебе и назначила встречу на спортплощадке? Но почему?
- Она не назначала мне встречи там, - возразил Барри. - Я пошел через спортплощадку, потому что это был кратчайший путь к стадиону. Мы должны были с ней встретиться там, чтобы посмотреть фейверк, а потом поехать к ней домой. Но увы... я так и не дошел. Не повезло, понимаешь ли.
- Это правда? - спросил Рей. - Ты можешь поклясться, что это была именно эта твоя знакомая?
- Разумеется, и, если хочешь, можешь Хелен так и передать. Пусть привыкает смотреть правде в глаза. У меня полно девок. А Хелен всего лишь одна из них.
- Значит, это не имеет никакого отношения к убийству мальчишки Греггов?
- О чем я тебе и толкую. Ни малейшего. Ты хочешь заложить меня из-за мальчишки Греггов, но на самом деле ты лишь хочешь добить меня, пользуясь тем, что я не могу дать тебе сдачи. Запомни, Рей, если ты сделаешь это, я никогда тебя не прощу. Мы дали клятву.
- Ладно, - примирительно сказал Рей. - Ладно, приятель, не кипятись. Я вовсе не хотел тебя расстраивать.
- А чего ты ожидал, когда пришел сюда и начал доставать меня своими намеками? - Барри не на шутку разозлился. У него болела голова, а перед глазами все поплыло. - Слушай, ради Бога, уйди, а? Мне нельзя ни с кем видеться, и я... я очень плохо себя чувствую.
- Конечно. Извини. - Рей тронул его за плечо. - Мне действительно очень жаль. Поправляйся, ладно?
- Ага. Обязательно.
Барри устало закрыл глаза, и в темноте его опущенных век комната закружилась, словно карусель.
Проваливай отсюда, мысленно кричал он. Уходи, уходи, уходи! Топай своими здоровыми ногами и проваливай, Брут, Иуда, самый верный и преданный друг вместе со всеми своими новыми "разумными" идеями и предложениями отменить уговор. Проваливай отсюда и оставь меня, наконец, одного!
Ему очень хотелось увидеть, как вытянется лицо Хелен, когда Рей расскажет ей про телефонный звонок. "Это была девушка, - скажет он. Оказывается, они встречаются уже довольно давно." Это будет ей хорошим уроком. Пусть знает, что ей не удалось его одурачить. Может, она и ходила на сторону, но и он тоже времени зря не терял.
А что, это вполне могло сойти за правду. Ведь ему иногда действительно звонили другие девушки. Например, Пам, Дебби, да и другие тоже... Так что одна из них вполне могла позвонить ему тем вечером и предложить встретиться у стадиона.
Или это могла быть Хелен. Ведь ее-то звонка он как раз и ожидал. Вот почему незнакомый голос совершенно сбил его с толку.
- Алло, Кокс слушает, - сказал он, и голос на другом конце провода низкий, приглушенный, словно звонивший говорил сквозь носовый плоток, спросил: - Барри?
- Алло? Кто это?
- Друг, - ответил голос. - Друг, которому кое-что известно, и который хочет поговорить с тобой об этом.
- О чем? - Барри знал, что он ведет себя, как идиот, но ничего другого ему просто не приходило в голову. - Вы о чем?
- Думаю, ты сам знаешь. Ведь прошлым летьм кое-что случилось. Настала пауза. - Кстати, я могу показать тебе одну картинку.
- Какую ещё картинку? - спросил Барри, чувствуя, как у него внутри холодеет.
- Одну очень занятную картинку, на которой изображена машина. И велосипед. Вернее, лишь часть от велосипеда. Не желаешь взглянуть?
- Нет, - ответил Барри. - Не желаю.
- Что ж, тогда придется показать её ещё кому-нибудь, - невозмутимо продолжал голос в трубке. - Например, родителям того мальчика. Думаю, они не откажутся взглянуть.
- Ночью снимать нельзя. - Барри осекся, но было уже поздно. Он тут же понял, что выдал себя с потрохами и проклинал себя за подобную глупость. Черт возьми, да кто вы такой?
- Тот, кто пользуется особой пленкой, - отвечал голос. - Это специальная пленка с высокой светочувствительностью, снимать на которую можно даже при свете фонарей. Хочу предложить тебе сделку. Я продам тебе фотографию и негатив, с которой она была отпечатана. А чтобы ты не сомневался, то можешь сам взглянуть. Я звоню из телефона-автомата, что неподалеку от твоего общежития. Так что я могу тебе её показать.
- А как же. Таких пленок не бывает. - Однако, на деле он совершенно не был уверен в этом. Сам он никогда не интересовался фотографией и плохо разбирался в подобных вещах. - Поверю только когда сам увижу.
- Тогда давай встретимся через пять минут на спортплощадке. Под трибунами.
- Идет, - согласился Барри. - И лучше тебе не опаздывать. - Он положил трубку на ручаг и обернулся к дожидавшимся приятелям. - Все, можете звонить.
- Ну, ты даешь, - сказал один из них. - Если бы я разговаривал со своей телкой таким тоном, он бы меня застрелила!
Странно, думал Барри теперь, что он сказал тогда именно эту фразу, оказавшуюся пророческой. Крепко зажмурившись, он думал о том месте на кровати, где находились его ноги. "Они на месте", - сказал ему врач, и они действительно были там, где им и надлежало быть, ибо он видел их очертания под одеялом.
Вот ты, значит, какой, Рей Бронсон! Ему хотелось закричать во все горло. Ворвался сюда - пытался запугать меня - угрожал! Ведь ты пришел сюда лишь для того, чтобы поглазеть на меня, не так ли? Еще бы! Ты пришел получить информацию, нужную тебе для того, чтобы спасти свою собственную шкуру. И ты её получил, но это оказалось совсем не то, что ты ожидал, не так ли? Что ж, может быть со временем ты и дойдешь до всего своим умом. Но только на меня не рассчитывай. Я не собираюсь тебе помогать. Я тебе ничем не обязан.
Так что сами шевелите мозгами - ты, Джулия и Хелен. Я дам вам достаточно пищи для размышлений, будет чем занять себя долгими вечерами. Что ж до меня, то я буду болтать в свое удовольствие с хорошенькими медсестрами, которые будут выносить из-под меня горшки и терпеть аудиенции собственной мамаши. И этих занятий мне хватит до конца жизни!
Мысли в голове перепутались, превращаясь в один огромный ком, рвавшийся наружу безмолвным криком, и в конце концов горячие слезы побежали по его щекам.
Глава 14
Рей с облегчение вздохнул, минуя стеклянные двери больничного холла и выходя на улицу, залитую мягким светом полуденного солнца.
Итак, дело сделано, сказал он самому себе. Я едва не довел себя до истерики, а на деле оказалось, что беспокоиться нечего. Нападение на Барри было обыкновенным ограблением - и не более того. А ко мне это не имеет никакого отношения. И к Джулии тоже. И даже к Хелен. Никто не собирается нам вредить, по крайней мере, физически.
При мысли об этом он испытал огромное облегчение, от которого даже закружилась голова. Рей зашагал по тротуару, и у него было дикое желание делиться своей радостью со всеми встречными прохожими, крачи во все горло: "Привет! Мы в порядке! И вообще, все просто замечательно!"
Хотя, конечно, на самом деле дела обстояли вовсе не столь блестяще. Исключение одного источника опасности ещё вовсе не означало, что больше совершенно неочем беспокоиться. Ведь кто-то все-таки знал - или думал, что ему что-то известно - про прошлогодний несчастный случай. И хотя Барри опроверг опасения в том, что этот человек решил отомстить им за содеянное, однако же все эти дурацкие вырезки и записки наверняка являлись частью какого-то неведомого им пока плана. И хотя до сих пор никаких угроз с его стороны не поступало, но рано или поздно все это должно было получить какое-то развитие. Возможно, это будет шантаж: "Заплатите мне столько-то денег, или я пойду в полицию и передам им свою информацию".
Ну и пожалуйста, ну и на здоровье, думал Рей. Меня это впоолне устроит. Я не собираюсь платить ни пенни и ещё глубже погрязать в том дерьме, в котором я оказался сейчас. Если бы я мог, то сам пошел бы в полицию. Если бы я только мог нарушить эту дурацкую клятву. Если бы я только послушал тогда Джулию, вместо того, чтобы во всем потакать Барри...
Но что сделано, то сделано. Грех той ночи лежит на каждом из них. И теперь уже никто не может предвидеть, что случится в следующий момент. Эльза - если, как и предполагала Джулия, это была именно Эльза - вполне была сделать это. Но чем больше он думал об этом, тем сложнее ему было представить Эльзу в роли шантажиски. Эльза произвела на него впечатление решительной особы. Так что если бы у неё было что-то против Хелен, то вместо того, чтобы вести столь тонкую и долгую игру в кошки-мыши, она просто пошла бы напролом. Ни на что другое у неё попросту не хватило бы ни ума, ни воображения.
- Рей? Эй, ты Рей Бронсон, ведь так?
Рей вздрогнул от неожиданности. Раздавшийся у него за спиной голос заставил его отвлечься от грустных мыслей. Он обернулся и оказался лицом к лицу с темноволосым, коренастым молодым человеком.
Рей узнал его.
- А, привет, - ответил он. - Бад, если не ошибаюсь, да?
- Точно. Я подумал, что это ты, но не был уверен. Ты выходил из больницы. У тебя кто-то заболел?
- Друг, - ответил Рей. - Барри кокс. Может быть, Джулия рассказывала тебе о нем.
- Это тот парень, которого подстрелили у колледжа? - Парень кивнул. Да уж, не повезло ему. Ну и как он? К нему уже пускают посетителей?
- Нет, - покачал головой Рей. - Я, можно сказать, взял эту крепость штурмом. Он чувствует себя неплохо - насколько это возможно при таких обстоятельствах.
Эта фраза далась ему с трудом. Он испытал величайшее потрясение, увидев большого и сильного Барри неподвижно лежащим на больничной койке. Рей не был большим знатоком по части больниц. И ему никогда не приходилось в них бывать, за исключением одного раза, когда он приходил навещать мать, когда той сделали операцию после приступа острого аппендицита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Она не стала протестовать против самой идеи предполагаемого путешествия в Европу и даже не вспомнила о своем предложении отправиться всей семьей на Восточное побережье. Подобное упущение казалось довольно странным и даже, более того, пугающими.
Кроме родителей к Барри не пускали других посетителей, и это его вполне устраивало. Визиты матери и без того отнимали у него много сил, так что у него не было никакого желания видеть у себя в палате толпы приятелей по общежитию и рыдающих девиц. Как однажды заметила противная маленькая медсестра, они и так завалили его цветами, что в больнице было уже в пору открывать цветочный магазин. Он живо представлял себе, как все его подружки - Дебби, Пам, двуличная Хелен и все остальные - ходят туда-сюда одним нескончаемым потоком, горестно заламывают руки, приносят ему книги и знакомятся друг с другом, стоя по разные стороны его кровати.
Даже Джулия прислала ему цветы с незатейливой запиской: "Поскорее выздоравливай. Мы все думаем о тебе". Кого она имела в виду под этим самым "мы" так и осталось для него загадкой - себя и Хелен, наверное, или Рея, или ещё кого-нибудь. Ну и ладно. Плевать на них на всех.
- Эй, Барри? - Этот голос отозвался эхом его последней мысли, знакомый, но из тех, которые он не слышал уже очень давно. - Ты спишь?
От неожиданности Барри открыл глаза.
- Как ты сюда попал?
- По лестнице черного хода, - ответил Рей. - А потом просто прошел по коридору и вошел в дверь. На пути мне попалось несколько медсестер, но никто меня не остановил.
- Этого не может быть. Разве ты не знаешь, что ко мне не пускают посетителей?
- Знаю, конечно, и не исключено, что через минуту меня вышвырнут отсюда. Ну так как у тебя дела?
Поддавшись невольному любопытству, Барри всматривался в лицо молодого человека, стоявшего у его кровати. За те несколько месяцев, прошедших с момента их последней встречи, Рей сильно изменился. Теперь он казался выше ростом, шире в плечах и старше. Его кожу покрывал темный загар, а борода придавала волевое выражение его лицу, которое прежде казалось каким-то не вполне законченным, словно художник, писавший портрет никак не мог решить, что ему делать с ртом и подбородком. Зато теперь все встало на свои места, и это было лицо уже не мальчика, а молодого мужчины.
Знакомые глаза смотрели на него пристально и с состраданием.
- Просто замечательно, - саркастически ответил Барри. - Как видишь, каникулы у меня получились очень содержательные. А сам-то ты как?
Рей подошел поближе, продолжая глядеть на него с высоты своего роста. Чушь какая, подумал Барри. Раньше Рей никогда не смотрел на него вот так, сверху вниз. Это было исключительно его привелегией и макушку Рея он знал как свои пять пальцев.
- Правда, приятель, мне очень жаль, - сказал Рей. - Ужасно жаль, что такое случилось с тобой. Тебе, наверное, очень больно?
- Да уж, удовольствие не=иже среднего, - отозвался Барри. - А ты чего пришел-то?
- Ну, просто хотел проведать. Все твои друзья регулярно названивают в больницу, но по телефону они ничего не говорят. Вчера я позвонил твоему отцу, хоть мне было очень неудобно докучать ему своими распросами.
- И что же он тебе сказал? - спросил Барри.
- Что ты выкарабкался, что кризис минова. Ты поправляешься, тебя навещабт родственники. Ну и все такое.
- А про ноги мои он тебе ничего не говорил?
Барри заметил, что этот вопрос как будто смутил собеседника. Рей словно смутился.
- Нет.
- Врешь, - заявил Барри.
- И вовсе нет. Просто говорили мы с ним недолго. Он сказал, что ты поправишься, и все будет хороше.
- Еще бы.
Ненавижу его, подумал Барри. Как же я его ненавижу - врет мне, опекает, словно дитя малое, стоит здесь на своих здоровых ногах и может в любой момент повернуться и выйти отсюда. Вот бы ему так, вот бы ему кто-нибудь прострелил брюхо, чтобы он тоже узнал на собственной шкуре, каково это валяться на земле в темноте и кричать, а тебя никто не слышит.
Вслух же он сказал:
- Ну и как тебе Калифорния?
- Да по-всякому. - Похоже, Рей был рад сменить тему разговора. - Там об этом как-то не думается. Конечно, хорошо когда ты просто живешь один, сам по себе, и никто тебя не донимает. Так привыкаешь сам о себе заботиться. Живешь в ладу с самим собой и никакие мысли в голову не лезут. Ты понимаешь, что я имею в виду?
- Какие ещё мысли? - настороженно спросил Барри.
- Ну, например, о том, что такое хорошо и что такое плохо, о том, что такое ответственность, и что важнее. И тому подобное. Вообще-то, я хочу сказать...
- Я знаю, что ты хочешь сказать, - перебил его Барри. - Ты хочешь списать то, что случилось, целиком на меня. Угадал.
- Ничего я не собираюсь ни на кого списывать, - покачал головой Рей. Просто мне кажется, что мы слишком поспешили. Для всех нас то происшествие оказалось очень сильным потрясением, и мы приняли решение, которого не стоило принимать, и я считаю, что теперь нам необходимо снова все хорошенько взвесить.
- Ну да, давай, взвешивай, - зло огрызнулся Барри. - Флаг тебе в руки. Но при этом все-таки не забывай, что ты не можешь нарушить клятву.
- Мы могли бы её отменить.
- Только с общего согласия, а я, лично, возражаю.
- Послушай, Барри. - Рей подошел ещё ближе к кровати и понизил голос. - Тут дело не только в моральной стороне вопроса; речь идет о нашей же собственной безопасности. Нас кто-то вычислил - уж не знаю, как, но это ему удалось - и вот теперь кто-то всадил тебе пулю в живот. Тебе повезло. Ты выжил. Но кто может поручиться, что он снова не попытается проделать тот же номер после того, как ты выйдешь отсюда?
- Когда я выйду отсюда, - сказал Барри, - то мне не будет страшен никакой придурок с пистолетом. Потому что я буду лежать бревном у себя дома, в своей "прелестной, уютной" комнатке с выкрашенными в зеленый цвет стенами, все подступы к дверям которой будет надежно охранять моя мать.
- Тогда подумай о нас. Подумай о Хелен.
- Сам думай о Хелен, если тебе так хочется; а с меня довольно. Кстати, если ты её увидишь, то передай ей, чтобы перестала доставать моих предков своими дурацкими звонками. Таким, как ей грош цена в базарный день, а я по мелочам не размениваюсь.
- Барри, послушай...
- Нет, это ты послушай, - зловеще прошипел Барри. - Да, кто-то в меня стрелял, но это вовсе не означает, что это каким-то образом связано с тем случаем. Что было, то прошло. А это совсем другое.
- Откуда ты знаешь? - спросил Рей. - Ты что, видел того, кто это сделал?
- Нет, но я знаю, зачем он это сделал. Когда тем вечером я выходил из общежития, у меня в бумажнике лежало пятьдесят баксов. А когда меня привезли сюда, то при мне не нашли ничего, кроми горстки мелочи.
- Хочешь сказать, что это было ограбление? - недоверчиво воскликнул Рей.
- Конечно, а что же еще?
- А как же телефонный звонок? В газетах писали, что тем вечером, прежде, чем ты ушел из общежития, тебе кто-то позвонил по телефону. Кое-кто из ребят слышал, как ты с кем-то разговаривал и назначал встречу. Твой отец сказал, что это была Хелен. А Хелен говорит, что не звонила тебе.
- Это была не она, - ответил Барри. - А отцу я это сказал, чтобы просто отвязаться от него. Я не хотел усложнять все ещё больше. Та девушка, с которой я разговаривал - ты бы её видел, это же просто ураган! Вообще-то, мы с ней встречаемся уже довольно давно, просто я не хотел обижать Хелен, и поэтому ничего об этом не рассказывал.
- И эта девушка позвонила тебе и назначила встречу на спортплощадке? Но почему?
- Она не назначала мне встречи там, - возразил Барри. - Я пошел через спортплощадку, потому что это был кратчайший путь к стадиону. Мы должны были с ней встретиться там, чтобы посмотреть фейверк, а потом поехать к ней домой. Но увы... я так и не дошел. Не повезло, понимаешь ли.
- Это правда? - спросил Рей. - Ты можешь поклясться, что это была именно эта твоя знакомая?
- Разумеется, и, если хочешь, можешь Хелен так и передать. Пусть привыкает смотреть правде в глаза. У меня полно девок. А Хелен всего лишь одна из них.
- Значит, это не имеет никакого отношения к убийству мальчишки Греггов?
- О чем я тебе и толкую. Ни малейшего. Ты хочешь заложить меня из-за мальчишки Греггов, но на самом деле ты лишь хочешь добить меня, пользуясь тем, что я не могу дать тебе сдачи. Запомни, Рей, если ты сделаешь это, я никогда тебя не прощу. Мы дали клятву.
- Ладно, - примирительно сказал Рей. - Ладно, приятель, не кипятись. Я вовсе не хотел тебя расстраивать.
- А чего ты ожидал, когда пришел сюда и начал доставать меня своими намеками? - Барри не на шутку разозлился. У него болела голова, а перед глазами все поплыло. - Слушай, ради Бога, уйди, а? Мне нельзя ни с кем видеться, и я... я очень плохо себя чувствую.
- Конечно. Извини. - Рей тронул его за плечо. - Мне действительно очень жаль. Поправляйся, ладно?
- Ага. Обязательно.
Барри устало закрыл глаза, и в темноте его опущенных век комната закружилась, словно карусель.
Проваливай отсюда, мысленно кричал он. Уходи, уходи, уходи! Топай своими здоровыми ногами и проваливай, Брут, Иуда, самый верный и преданный друг вместе со всеми своими новыми "разумными" идеями и предложениями отменить уговор. Проваливай отсюда и оставь меня, наконец, одного!
Ему очень хотелось увидеть, как вытянется лицо Хелен, когда Рей расскажет ей про телефонный звонок. "Это была девушка, - скажет он. Оказывается, они встречаются уже довольно давно." Это будет ей хорошим уроком. Пусть знает, что ей не удалось его одурачить. Может, она и ходила на сторону, но и он тоже времени зря не терял.
А что, это вполне могло сойти за правду. Ведь ему иногда действительно звонили другие девушки. Например, Пам, Дебби, да и другие тоже... Так что одна из них вполне могла позвонить ему тем вечером и предложить встретиться у стадиона.
Или это могла быть Хелен. Ведь ее-то звонка он как раз и ожидал. Вот почему незнакомый голос совершенно сбил его с толку.
- Алло, Кокс слушает, - сказал он, и голос на другом конце провода низкий, приглушенный, словно звонивший говорил сквозь носовый плоток, спросил: - Барри?
- Алло? Кто это?
- Друг, - ответил голос. - Друг, которому кое-что известно, и который хочет поговорить с тобой об этом.
- О чем? - Барри знал, что он ведет себя, как идиот, но ничего другого ему просто не приходило в голову. - Вы о чем?
- Думаю, ты сам знаешь. Ведь прошлым летьм кое-что случилось. Настала пауза. - Кстати, я могу показать тебе одну картинку.
- Какую ещё картинку? - спросил Барри, чувствуя, как у него внутри холодеет.
- Одну очень занятную картинку, на которой изображена машина. И велосипед. Вернее, лишь часть от велосипеда. Не желаешь взглянуть?
- Нет, - ответил Барри. - Не желаю.
- Что ж, тогда придется показать её ещё кому-нибудь, - невозмутимо продолжал голос в трубке. - Например, родителям того мальчика. Думаю, они не откажутся взглянуть.
- Ночью снимать нельзя. - Барри осекся, но было уже поздно. Он тут же понял, что выдал себя с потрохами и проклинал себя за подобную глупость. Черт возьми, да кто вы такой?
- Тот, кто пользуется особой пленкой, - отвечал голос. - Это специальная пленка с высокой светочувствительностью, снимать на которую можно даже при свете фонарей. Хочу предложить тебе сделку. Я продам тебе фотографию и негатив, с которой она была отпечатана. А чтобы ты не сомневался, то можешь сам взглянуть. Я звоню из телефона-автомата, что неподалеку от твоего общежития. Так что я могу тебе её показать.
- А как же. Таких пленок не бывает. - Однако, на деле он совершенно не был уверен в этом. Сам он никогда не интересовался фотографией и плохо разбирался в подобных вещах. - Поверю только когда сам увижу.
- Тогда давай встретимся через пять минут на спортплощадке. Под трибунами.
- Идет, - согласился Барри. - И лучше тебе не опаздывать. - Он положил трубку на ручаг и обернулся к дожидавшимся приятелям. - Все, можете звонить.
- Ну, ты даешь, - сказал один из них. - Если бы я разговаривал со своей телкой таким тоном, он бы меня застрелила!
Странно, думал Барри теперь, что он сказал тогда именно эту фразу, оказавшуюся пророческой. Крепко зажмурившись, он думал о том месте на кровати, где находились его ноги. "Они на месте", - сказал ему врач, и они действительно были там, где им и надлежало быть, ибо он видел их очертания под одеялом.
Вот ты, значит, какой, Рей Бронсон! Ему хотелось закричать во все горло. Ворвался сюда - пытался запугать меня - угрожал! Ведь ты пришел сюда лишь для того, чтобы поглазеть на меня, не так ли? Еще бы! Ты пришел получить информацию, нужную тебе для того, чтобы спасти свою собственную шкуру. И ты её получил, но это оказалось совсем не то, что ты ожидал, не так ли? Что ж, может быть со временем ты и дойдешь до всего своим умом. Но только на меня не рассчитывай. Я не собираюсь тебе помогать. Я тебе ничем не обязан.
Так что сами шевелите мозгами - ты, Джулия и Хелен. Я дам вам достаточно пищи для размышлений, будет чем занять себя долгими вечерами. Что ж до меня, то я буду болтать в свое удовольствие с хорошенькими медсестрами, которые будут выносить из-под меня горшки и терпеть аудиенции собственной мамаши. И этих занятий мне хватит до конца жизни!
Мысли в голове перепутались, превращаясь в один огромный ком, рвавшийся наружу безмолвным криком, и в конце концов горячие слезы побежали по его щекам.
Глава 14
Рей с облегчение вздохнул, минуя стеклянные двери больничного холла и выходя на улицу, залитую мягким светом полуденного солнца.
Итак, дело сделано, сказал он самому себе. Я едва не довел себя до истерики, а на деле оказалось, что беспокоиться нечего. Нападение на Барри было обыкновенным ограблением - и не более того. А ко мне это не имеет никакого отношения. И к Джулии тоже. И даже к Хелен. Никто не собирается нам вредить, по крайней мере, физически.
При мысли об этом он испытал огромное облегчение, от которого даже закружилась голова. Рей зашагал по тротуару, и у него было дикое желание делиться своей радостью со всеми встречными прохожими, крачи во все горло: "Привет! Мы в порядке! И вообще, все просто замечательно!"
Хотя, конечно, на самом деле дела обстояли вовсе не столь блестяще. Исключение одного источника опасности ещё вовсе не означало, что больше совершенно неочем беспокоиться. Ведь кто-то все-таки знал - или думал, что ему что-то известно - про прошлогодний несчастный случай. И хотя Барри опроверг опасения в том, что этот человек решил отомстить им за содеянное, однако же все эти дурацкие вырезки и записки наверняка являлись частью какого-то неведомого им пока плана. И хотя до сих пор никаких угроз с его стороны не поступало, но рано или поздно все это должно было получить какое-то развитие. Возможно, это будет шантаж: "Заплатите мне столько-то денег, или я пойду в полицию и передам им свою информацию".
Ну и пожалуйста, ну и на здоровье, думал Рей. Меня это впоолне устроит. Я не собираюсь платить ни пенни и ещё глубже погрязать в том дерьме, в котором я оказался сейчас. Если бы я мог, то сам пошел бы в полицию. Если бы я только мог нарушить эту дурацкую клятву. Если бы я только послушал тогда Джулию, вместо того, чтобы во всем потакать Барри...
Но что сделано, то сделано. Грех той ночи лежит на каждом из них. И теперь уже никто не может предвидеть, что случится в следующий момент. Эльза - если, как и предполагала Джулия, это была именно Эльза - вполне была сделать это. Но чем больше он думал об этом, тем сложнее ему было представить Эльзу в роли шантажиски. Эльза произвела на него впечатление решительной особы. Так что если бы у неё было что-то против Хелен, то вместо того, чтобы вести столь тонкую и долгую игру в кошки-мыши, она просто пошла бы напролом. Ни на что другое у неё попросту не хватило бы ни ума, ни воображения.
- Рей? Эй, ты Рей Бронсон, ведь так?
Рей вздрогнул от неожиданности. Раздавшийся у него за спиной голос заставил его отвлечься от грустных мыслей. Он обернулся и оказался лицом к лицу с темноволосым, коренастым молодым человеком.
Рей узнал его.
- А, привет, - ответил он. - Бад, если не ошибаюсь, да?
- Точно. Я подумал, что это ты, но не был уверен. Ты выходил из больницы. У тебя кто-то заболел?
- Друг, - ответил Рей. - Барри кокс. Может быть, Джулия рассказывала тебе о нем.
- Это тот парень, которого подстрелили у колледжа? - Парень кивнул. Да уж, не повезло ему. Ну и как он? К нему уже пускают посетителей?
- Нет, - покачал головой Рей. - Я, можно сказать, взял эту крепость штурмом. Он чувствует себя неплохо - насколько это возможно при таких обстоятельствах.
Эта фраза далась ему с трудом. Он испытал величайшее потрясение, увидев большого и сильного Барри неподвижно лежащим на больничной койке. Рей не был большим знатоком по части больниц. И ему никогда не приходилось в них бывать, за исключением одного раза, когда он приходил навещать мать, когда той сделали операцию после приступа острого аппендицита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18