Здесь стоит твое имя. Посмотри эти документы об усыновлении. Взгляни!
Харри взял бумаги, и его лицо побелело. Мне не было нужды читать через его плечо, чтобы понять, что Джинна сказала правду. Ужасную, мучительную, невероятную правду. Мы с Харри никогда не были братом и сестрой, хоть нас и заставили в это поверить. Мы стали жертвами невообразимого обмана, невообразимой шутки!
Я сидела здесь, пытаясь думать, сохранить рассудок, не потерять власти над раздиравшими меня эмоциями, но потрясение от слов Джинны породило цепь ужасных сожалений. Мне хотелось плакать, кричать, умереть. Вместо этого я просто сидела, жалея о многом.
Мы изначально обладали тем, к чему стремились, но не сознавали этого. Никто не сказал нам правду. Все лгали нам. Моя мать, мой отец, Джулиана. Лжецы! Лжецы и воры, обокравшие нас, погубившие нас, превратившие нас в бездушных убийц, сексуальных банкротов, эмоциональных мертвецов. Эти негодяи погубили нас. Я радовалась тому, что моя мать и отец умерли, торопила смерть Джулианы. Я бы с радостью задушила её сама. Я чувствовала, как мои руки сжимаются вокруг её старого лживого горла… Силы начали покидать меня, их вытесняло ощущение огромного, парализующего горя. Ощущение потери. Наши жизни были бессмысленно сломаны. Если бы кто-то сказал нам правду, мы могли быть счастливы.
Внезапно Харри снова вскочил с кресла, сбросив проклятые бумаги на пол.
– ВСЕ БЫЛО НАПРАСНЫМ! МЫ УБИЛИ ИХ ВСЕХ НАПРАСНО! НАПРАСНО! PARA NADA!
– Харри. – Я коснулась его руки, но он не замечал меня. – Пожалуйста, дорогой. Сядь.
Он не сел в кресло. Он продолжал кричать.
– МЫ СДЕЛАЛИ ВСЕ НАПРАСНО. Я НАПРАСНО УБИЛ ПОЛЕТТ И РОУЗ. ТЫ НАПРАСНО УБИЛА САРУ. МЫ НАПРАСНО УБИЛИ ТОМА. НАМ БЫЛО НЕЗАЧЕМ УБИВАТЬ. АЛЕКСИС, ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО Я ГОВОРЮ? ВСЕ ЭТО МЫ СДЕЛАЛИ СОВЕРШЕННО НАПРАСНО. НАПРАСНО. НАПРАСНО. НАПРАСНО. НАПРАСНО. НАПРАСНО…
Зарыдав, он рухнул в кресло. Потом начал смеяться. Натужно, как клоун. Снова заплакал. Он казался совершенно безумным, и это испугало меня. Но ещё больше меня испугала Джинна. Признания Харри приковали её к дивану.
– Полетт и Роуз, – потрясенно пробормотала она. – Моя мама и няня. О, нет. Это невозможно.
– Он не соображает, что говорит. Он в шоке.
Она посмотрела на колье с рубином, висевшее на моей шее.
– Это колье моей матери, – сказала Джинна. – Харри украл его, убив обеих женщин. Потом отдал его Саре. Я помню, как она носила его в Сент-Морице. Теперь его носишь ты. О, Господи, это просто кошмар!
– Да, – сказала я, – это кошмар.
– Я знала о Саре, но о других… – Она изумленно покачала головой. Вы убили их всех, начиная с моей матери. Вы убили Роуз, Сару, Тома. Вы изверги, убийцы, маньяки!
Я вздрогнула от её слов, обвинений, от вида наполненных ужасом глаз Джинны. Она смотрела на Харри и меня так, словно видела нас впервые. Я глядела на неё точно так же. Изверги, убийцы, маньяки. Неужели это было все, что мы представляли из себя? Неужели мы были наполнены лишь ненавистью и жаждой мести, потребностью совершать новые и новые убийства? Нет, мне не хотелось в это верить? Та похороненная внутри меня юная девушка, о которой я думала вчера, снова потребовала, чтобы её выпустили на свободу, дали ей шанс. Она заслуживала этого шанса, даже если для его осуществления мне пришлось бы сесть в тюрьму.
– Почему ты смотришь на нож? – испуганно спросила Джинна. – Что ты собираешься сделать?
– Ничего, – тихо ответила я. – Ничего.
Похоже, ненависть вытекала из меня, и Джинна это почувствовала. Я словно выпускала из себя зловещую, ужасную, осязаемую энергию, и она уходила наружу. Я больше не хотела обладать ею, не нуждалась в ней. Нож, лежавший на кофейном столике, перестал быть оружием. Ничто не могло заставить меня воспользоваться им, вонзить его в Джинну, Харри или себя самую, хотя ещё недавно в моей голове мелькали такие мысли.
Все объяснялось просто.
Я хотела жить.
Я посмотрела на Харри. Он перестал истерически смеяться, больше не всхлипывал, снова овладел собой. Когда все останется позади, мы сможем пожениться, подумала я и спросила себя: думает ли сейчас Харри о том же? Муж и жена. С ранней юности больше всего на свете мы хотели стать ими. Да, в некоторых штатах браки между кузеном и кузиной запрещены, но не во всех.
– Не бойся, – сказала я Джинне. – все закончилось. Все убийства, все насилие. Этому пришел конец.
Харри кивнул, соглашаясь со мной.
– Мы знали, что ты можешь появиться здесь, Джинна. Были готовы к твоему приезду. Почти готовы. Нам с Алексис потребуется время, чтобы справиться с тем, что ты открыла нам. Это шокирующая новость, но в ней, вероятно, заключены определенные преимущества.
Он поискал взглядом мои глаза. Да, он тоже думал о браке.
– Что касается совершенного нами, – продолжил Харри, пытаясь заверить Джинну в наших миролюбивых намерениях, – мы знаем, что нас ждет, и согласны заплатить за все. Мы не собираемся никуда бежать. Мы покончили с убийствами и бегствами.
– Он говорит правду, – сказала я.
Джинна казалась настороженной, недоверчивой.
– Надеюсь, что это – не очередная уловка, Алексис, потому что тебе не скрыться. И тебе, Харри, тоже. Дом окружен полицией.
– Так я и думала, – сказала я.
Подойдя к окну, я посмотрела на двор. Там находились детектив-инспектор Лэнгдейл, два его помощника и сотрудники гражданской гвардии. Они шли сюда, чтобы арестовать нас, бросить в тюрьму, разлучить. Но мы с Харри пережили немало разлук. Мы переживем и эту. Внезапно я ощутила сильную усталость и, как ни странно, чувство покоя.
Повернувшись, я улыбнулась Харри. Ему придется запомнить эту улыбку на некоторое время…
В июле 1981 года потрясающе красивая пара ела ленч на прикрытой тентом веранде ресторана "Эден Рок" в Антибе.
Веранда, нависавшая над ослепительно голубым Средиземным морем, имела репутацию места, где летом можно застать самых фотографируемых людей мира, настолько привыкших видеть друг друга в непосредственной близости, что это нагоняло на них скуку. Они редко поднимали глаза, чтобы посмотреть на кого-то.
Однако сейчас посетители еле заметно поворачивали головы в сторону появившихся здесь двух темноволосых людей… высоких, элегантных, загорелых, с капельками морской воды на коже. На мужчине был белый махровый халат от Шарве, на женщине – надетое поверх бикини белое сари, доходящее до щиколоток. Они подняли хрустальные бокалы с "Домом Периньоном", пристально глядя в глаза друг друга. Казалось, что они не слышат относившиеся к ним приглушенные реплики.
– …убийство… инцест… ужасный скандал… красавица… тюрьма… такие порочные… Господи, они поженились… влюблены…
Алексис и Харри потягивали шампанское и улыбались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Харри взял бумаги, и его лицо побелело. Мне не было нужды читать через его плечо, чтобы понять, что Джинна сказала правду. Ужасную, мучительную, невероятную правду. Мы с Харри никогда не были братом и сестрой, хоть нас и заставили в это поверить. Мы стали жертвами невообразимого обмана, невообразимой шутки!
Я сидела здесь, пытаясь думать, сохранить рассудок, не потерять власти над раздиравшими меня эмоциями, но потрясение от слов Джинны породило цепь ужасных сожалений. Мне хотелось плакать, кричать, умереть. Вместо этого я просто сидела, жалея о многом.
Мы изначально обладали тем, к чему стремились, но не сознавали этого. Никто не сказал нам правду. Все лгали нам. Моя мать, мой отец, Джулиана. Лжецы! Лжецы и воры, обокравшие нас, погубившие нас, превратившие нас в бездушных убийц, сексуальных банкротов, эмоциональных мертвецов. Эти негодяи погубили нас. Я радовалась тому, что моя мать и отец умерли, торопила смерть Джулианы. Я бы с радостью задушила её сама. Я чувствовала, как мои руки сжимаются вокруг её старого лживого горла… Силы начали покидать меня, их вытесняло ощущение огромного, парализующего горя. Ощущение потери. Наши жизни были бессмысленно сломаны. Если бы кто-то сказал нам правду, мы могли быть счастливы.
Внезапно Харри снова вскочил с кресла, сбросив проклятые бумаги на пол.
– ВСЕ БЫЛО НАПРАСНЫМ! МЫ УБИЛИ ИХ ВСЕХ НАПРАСНО! НАПРАСНО! PARA NADA!
– Харри. – Я коснулась его руки, но он не замечал меня. – Пожалуйста, дорогой. Сядь.
Он не сел в кресло. Он продолжал кричать.
– МЫ СДЕЛАЛИ ВСЕ НАПРАСНО. Я НАПРАСНО УБИЛ ПОЛЕТТ И РОУЗ. ТЫ НАПРАСНО УБИЛА САРУ. МЫ НАПРАСНО УБИЛИ ТОМА. НАМ БЫЛО НЕЗАЧЕМ УБИВАТЬ. АЛЕКСИС, ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО Я ГОВОРЮ? ВСЕ ЭТО МЫ СДЕЛАЛИ СОВЕРШЕННО НАПРАСНО. НАПРАСНО. НАПРАСНО. НАПРАСНО. НАПРАСНО. НАПРАСНО…
Зарыдав, он рухнул в кресло. Потом начал смеяться. Натужно, как клоун. Снова заплакал. Он казался совершенно безумным, и это испугало меня. Но ещё больше меня испугала Джинна. Признания Харри приковали её к дивану.
– Полетт и Роуз, – потрясенно пробормотала она. – Моя мама и няня. О, нет. Это невозможно.
– Он не соображает, что говорит. Он в шоке.
Она посмотрела на колье с рубином, висевшее на моей шее.
– Это колье моей матери, – сказала Джинна. – Харри украл его, убив обеих женщин. Потом отдал его Саре. Я помню, как она носила его в Сент-Морице. Теперь его носишь ты. О, Господи, это просто кошмар!
– Да, – сказала я, – это кошмар.
– Я знала о Саре, но о других… – Она изумленно покачала головой. Вы убили их всех, начиная с моей матери. Вы убили Роуз, Сару, Тома. Вы изверги, убийцы, маньяки!
Я вздрогнула от её слов, обвинений, от вида наполненных ужасом глаз Джинны. Она смотрела на Харри и меня так, словно видела нас впервые. Я глядела на неё точно так же. Изверги, убийцы, маньяки. Неужели это было все, что мы представляли из себя? Неужели мы были наполнены лишь ненавистью и жаждой мести, потребностью совершать новые и новые убийства? Нет, мне не хотелось в это верить? Та похороненная внутри меня юная девушка, о которой я думала вчера, снова потребовала, чтобы её выпустили на свободу, дали ей шанс. Она заслуживала этого шанса, даже если для его осуществления мне пришлось бы сесть в тюрьму.
– Почему ты смотришь на нож? – испуганно спросила Джинна. – Что ты собираешься сделать?
– Ничего, – тихо ответила я. – Ничего.
Похоже, ненависть вытекала из меня, и Джинна это почувствовала. Я словно выпускала из себя зловещую, ужасную, осязаемую энергию, и она уходила наружу. Я больше не хотела обладать ею, не нуждалась в ней. Нож, лежавший на кофейном столике, перестал быть оружием. Ничто не могло заставить меня воспользоваться им, вонзить его в Джинну, Харри или себя самую, хотя ещё недавно в моей голове мелькали такие мысли.
Все объяснялось просто.
Я хотела жить.
Я посмотрела на Харри. Он перестал истерически смеяться, больше не всхлипывал, снова овладел собой. Когда все останется позади, мы сможем пожениться, подумала я и спросила себя: думает ли сейчас Харри о том же? Муж и жена. С ранней юности больше всего на свете мы хотели стать ими. Да, в некоторых штатах браки между кузеном и кузиной запрещены, но не во всех.
– Не бойся, – сказала я Джинне. – все закончилось. Все убийства, все насилие. Этому пришел конец.
Харри кивнул, соглашаясь со мной.
– Мы знали, что ты можешь появиться здесь, Джинна. Были готовы к твоему приезду. Почти готовы. Нам с Алексис потребуется время, чтобы справиться с тем, что ты открыла нам. Это шокирующая новость, но в ней, вероятно, заключены определенные преимущества.
Он поискал взглядом мои глаза. Да, он тоже думал о браке.
– Что касается совершенного нами, – продолжил Харри, пытаясь заверить Джинну в наших миролюбивых намерениях, – мы знаем, что нас ждет, и согласны заплатить за все. Мы не собираемся никуда бежать. Мы покончили с убийствами и бегствами.
– Он говорит правду, – сказала я.
Джинна казалась настороженной, недоверчивой.
– Надеюсь, что это – не очередная уловка, Алексис, потому что тебе не скрыться. И тебе, Харри, тоже. Дом окружен полицией.
– Так я и думала, – сказала я.
Подойдя к окну, я посмотрела на двор. Там находились детектив-инспектор Лэнгдейл, два его помощника и сотрудники гражданской гвардии. Они шли сюда, чтобы арестовать нас, бросить в тюрьму, разлучить. Но мы с Харри пережили немало разлук. Мы переживем и эту. Внезапно я ощутила сильную усталость и, как ни странно, чувство покоя.
Повернувшись, я улыбнулась Харри. Ему придется запомнить эту улыбку на некоторое время…
В июле 1981 года потрясающе красивая пара ела ленч на прикрытой тентом веранде ресторана "Эден Рок" в Антибе.
Веранда, нависавшая над ослепительно голубым Средиземным морем, имела репутацию места, где летом можно застать самых фотографируемых людей мира, настолько привыкших видеть друг друга в непосредственной близости, что это нагоняло на них скуку. Они редко поднимали глаза, чтобы посмотреть на кого-то.
Однако сейчас посетители еле заметно поворачивали головы в сторону появившихся здесь двух темноволосых людей… высоких, элегантных, загорелых, с капельками морской воды на коже. На мужчине был белый махровый халат от Шарве, на женщине – надетое поверх бикини белое сари, доходящее до щиколоток. Они подняли хрустальные бокалы с "Домом Периньоном", пристально глядя в глаза друг друга. Казалось, что они не слышат относившиеся к ним приглушенные реплики.
– …убийство… инцест… ужасный скандал… красавица… тюрьма… такие порочные… Господи, они поженились… влюблены…
Алексис и Харри потягивали шампанское и улыбались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51