На склоне холма тоже было много сломанных деревьев, но дома, казалось, выглядели по-прежнему, и она видела остроконечную крышу дома Дэвида, торчавшую между деревьями. Хоть ее-то не сдуло – и то хорошо!
Тэфи сосредоточила свое внимание на ободранной цветочной клумбе. Больно было даже вспоминать, каким прекрасным сад был еще вчера. Она стала на колени на мокрую траву и попыталась восстановить один цветок в прежнем положении. Занятая этим делом, она услышала голоса и, заглянув за скрывавший ее куст, увидела на веранде Донну и Генри. Между ними стояла шляпная картонка. Вероятно, они собирались выпустить чайку на волю.
Она было двинулась к ним, но, вспомнив, как Генри отвернулся от нее, когда Селеста назвала чайку предостережением, и как Донна последовала за ним вниз по лестнице, Тэфи удержалась. Ее присутствие может оказаться для них совсем нежелательным. Откуда она знает, как они ее встретят?
Пока она пребывала в нерешительности, Генри вынул птицу из картонки и поставил ее на перила веранды. Чайка вцепилась в них, трепеща крыльями. Она, видимо, утратила уверенность в себе, так как не делала никаких попыток улететь. Немножко потрепыхавшись, она, совсем как ручная, уселась на перила. Не то ручная, не то робкая – Тэфи не могла разобрать.
– Она сильно ударилась и больше не доверяет миру, – сказал Генри.
Донна протянула к птице руку.
– Не делая этого! – Генри потянул ее назад. От этого неожиданного движения она потеряла равновесие и тяжело плюхнулась на пол веранды.
Да нет, не на пол! Тэфи услышала треск картона и оберточной бумаги под тяжестью ее тела, и этот звук заставил ее содрогнуться.
Генри попытался поставить Донну на ноги, и она хохотала. Однако смех ее внезапно оборвался.
– Ох, батюшки! – воскликнула она. – Надеюсь, миссис Сондерс не нужна эта шляпная картонка.
Тэфи хотелось выйти из-за куста и заверить Донну, что все в порядке – хоть это было и не совсем так, – но она знала, что она упустила удобный момент. Если она вдруг объявится сейчас, они могут подумать, что она за ними шпионила.
Донна подобрала то, что осталось от шляпной картонки, и они с Генри направились вокруг дома к двери в кухню.
Когда звуки их голосом замерли, Тэфи поспешно покинула свое укрытие. Сломанная картонка была сунута в мусорную корзину у дверей кухни. Вытащив ее, она почувствовала, как сердце у нее упало. Одна сторона была вдавлена внутрь и наполовину разорвана. Что ж, придется отнести ее наверх и попробовать с помощью липкого пластыря «скотч» и клея вернуть ей первоначальную форму.
Озабоченная мыслями о картонке, она позабыла о морской чайке. Зайдя за угол дома, она увидела, что птица набралась мужества и расправила крылья. Но в середине полета что-то у нее не получилось, и она упала на землю, издавая жалостные мяукающие звуки: «помоги! помоги! помоги!». Совсем еле слышные… Вспомнив о том, с какой нежностью обращался с чайкой Генри, Тэфи тихонько заговорила с ней – так, как и надо говорить с бедной раненой малюткой. Когда она в конце концов взяла чайку в руки, та не сопротивлялась. Ее перышки под пальцами девочки были мягкими, как шелк. Она усадила птицу обратно в гнездо из оберточной бумаги. Даже если картонка имела теперь вид, совершенно неподходящий, чтобы хранить в ней шляпу, служить гнездом для чайки она все еще могла.
Ну, а теперь что? Следует ли ей позвать Генри? Но ведь миссис Такерман не хочет, чтобы чайка находилась в доме. Вдруг она прикажет Донне вынести ее наружу, и птица может умереть.
На вершине холма высокая башня дома Дэвида, казалось, подавала ей знак. Она поднялась на ноги, забрала картонку и двинулась в путь. Теперь, когда она знала дорогу, идти казалось легче. Птица в картонке трепыхалась, и Тэфи старалась нести ее как можно осторожнее.
В лесу гоблинов некоторые из умирающих деревьев повалил ветер, и они перегородили путь. Ковер хвойных иголок под ногами был похож на мокрую губку, а голые пни лоснились каким-то черным блеском. Лес больше не наводил на нее страх. В своем нетерпеливом стремлении скорее добраться до Дэвида ей некогда было думать о гоблинах или волноваться насчет того, что может скрываться за ближайшим древесным стволом. Она торопливо шагала самым коротким путем, перелезая через упавшие стволы и обходя те, через которые не могла перелезть. Солнце начало согревать землю и удалять накопившуюся влагу; сосны пахли изумительно.
К ее удивлению, Дэвид встретил ее у ворот под судовым фонарем.
– Я смотрел в бинокль, – сообщил он, – и увидел, как ты начала подниматься на холм. Что в этой коробке?
Тэфи поставила ее на тропинку и сняла крышку. Чайка отчаянно забилась, но потом затихла. Тэфи рассказала о разбитом окне, о птице под кроватью, о Селесте и Генри и о явной неспособности птицы летать.
– Я подумала, может, ты сможешь подержать ее здесь, у себя, – сказала Тэфи. – Как ты думаешь, бабушка тебе позволит?
– Конечно, – с полной уверенностью заявил Дэвид. – Я могу ее держать в командной будке. По-моему, чайки едят решительно все.
Тэфи нежно погладила серебряные перья и мысленно спросила себя: почему Генри отвел руку Донны.
– Генри сказал, что у нее ничего не сломано, но, может быть, она как-то растянула крылышко, и ему нужен отдых и покой, чтобы оно достаточно окрепло, прежде чем птица сможет летать.
– Твоя тетя Марта знала бы, что делать, – сказала миссис Марш Тэфи, когда та показала ей чайку. – После бури ей, бывало, приносили птиц со всего острова, и, если они были не слишком сильно ранены, ей удавалось им помогать. Я слышала, как она говорила, что любит птиц больше, чем людей, точнее – большинство известных ей людей.
– О! – воскликнула Тэфи. – Вы ее знали?
– Мы не были близко знакомы. Иногда мы ходили в «Сансет хауз», чтобы отведать какое-нибудь из коронных блюд Селесты.
– Я уже спрашивал бабушку относительно запертой комнаты, но она ничего об этом не знает, – сказал Дэвид.
– А вы знали человека по имени Джеремия Богардус, миссис Марш? – осведомилась Тэфи.
Миссис Марш на мгновение задумалась.
– Я встречала его в разных домах на чаепитиях. Он был близким другом мисс Эрвин и экономки «Сансет хауз». – Как ее фамилия? Кажется, миссис Такерман?
Тэфи удивилась.
– Он – друг миссис Такерман! А она не захотела предоставить ему комнату в «Сансет хауз».
– У меня сложилось впечатление, что он им нравился. Он, кажется, много путешествовал.
Тэфи кивнула.
– Он нам рассказывал, что жил в самых различных странах Востока. – Девочка все гладила птицу; ей очень не хотелось с ней расставаться. Это был все равно что домашний зверек. – Как ты думаешь, Дэвид, мы сумеем ее приручить? Она, похоже, ничего теперь не имеет против, когда я ее глажу. Может, если мы придемся ей по душе, она и вовсе не захочет улетать?
– В любом случае она какое-то время пробудет здесь, – заметил Дэвид. – Давай подумаем, как ее назвать.
Тэфи неохотно распрощалась и пошла вниз с холма. Выбросить шляпную картонку совсем – ничего другого не оставалось. Все равно у нее сейчас был такой вид, что мать ни за что не захочет держать в ней свою шляпу. Тэфи надеялась, что ей удастся проскользнуть в отель незамеченной, но мать окликнула ее, когда она шла через разрушенный сад.
– Тэфи! Ох, Тэфи-и-и!
– Я здесь, мама. Я только ходила ненадолго к Дэвиду.
Мать облокотилась о перила веранды.
– Тэфи, ты случайно не видела мою шляпную картонку? Я только что поднималась в комнату и нашла мою синюю шляпу лежащей прямо на полке, без картонки.
Тэфи сделала глотательное движение.
– Я… мне пришлось ею воспользоваться. Я собиралась взять ее только на время – честное слово. Но потом она оказалась… ну, несколько помятой, и…
– Воспользоваться? Для какой цели?
– Для устройства гнезда, – тоненьким голоском призналась Тэфи. – Гнезда для морской чайки.
Миссис Сондерс подождала, пока ее дочь поднимется на веранду.
– Может, я не слишком сообразительна, но позволь тебя спросить, почему ты должна была забрать мою единственную шляпную картонку, когда в чуланах «Сансет хауз» полно всевозможных вещей, из которых можно было бы сделать гнездо без ущерба для кого бы то ни было?
Тэфи спрашивала себя: каким образом она может объяснить матери, что это был совершенно особый и крайне срочный случай? Если бы что-то взяли из чулана, это означало бы, что гнездо обеспечила Донна, а она, Тэфи, упустила бы шанс завоевать уважение Генри.
– Ну, так как? – спросила миссис Сондерс, выжидавшая, что ответит ей дочь.
– Прости меня, – вздохнула Тэфи. – Я… я думаю, просто в тот момент мне показалось, что это – хорошая идея.
– Я знаю, где есть шляпная картонка, – донесся откуда-то сверху из сада голос Генри Фокса.
Тэфи увидела, что он смотрит на них, сидя на ветке дерева, росшего близко от дома. В одной руке он держал пилу и, очевидно, был занят спиливанием веток, поломанных бурей. Зажав пилу между ногами, он легко спустился с дерева.
– У мисс Эрвин имелись старые шляпные картонки, – сообщил он. – Одну из них я могу для вас достать.
– Спасибо, Генри, – сказала миссис Сондерс. – Это было бы очень хорошо. – Она снова повернулась к дочери. – Как ты считаешь, в следующий раз, когда тебя осенит очередная восхитительная и совершенно неотложная идея, тебе не удастся выделить минутки две, чтобы сначала спросить меня, что я об этом думаю? – Но она улыбалась, и Тэфи поняла, что ее и на этот раз простили.
Она помчалась вслед за Генри, чтобы узнать, где хранятся шляпные картонки, давая себе по дороге торжественные обещания. Да, она обязательно в следующий раз будет спрашивать. У мамы есть все основания испытывать досаду. Боже ты мой! Если когда-нибудь у нее самой будет дочь, чьи безумные идеи всякий раз будут влечь за собой неприятности, это, несомненно, будет всего лишь справедливым возмездием. Отныне она станет вести себя лучше. Значительно лучше!
Ей приходилось торопиться, чтобы поспевать за Генри, который бегом взбежал на третий этаж. Маленькая дверца, которую она никогда не пыталась открыть, находилась возле самого верха лестницы, и Генри без колебаний ее толкнул. По-видимому, от него не скрывали никаких секретов дома. Вероятно, он даже знал, что находится в запертой комнате.
Маленькая дверца вела к еще одному лестничному маршу, крутому и узкому, уходившему в смутно-освещенные закоулки здания. Когда она вскарабкалась вслед за Генри наверх, в нос ей ударил прелый, таинственный, застоявшийся запах. Он немного пошарил рукой наверху и нашел цепочку, дернув за которую зажег верхнюю лампочку. Повреждение электросети, причиненное бурей, было устранено, и Тэфи увидела яко освещенный чердак, помещавшийся под главной крышей. Старые чемоданы и ящики были размещены здесь в строжайшем порядке. Посреди пола стояла лесенка, которая вела к откидной дверце на крышу. Вероятно, она подводила к той обнесенной перилами платформе, которую она видела из дома Дэвида, и которую он называл «вдовьей тропинкой».
Пока она стояла, озираясь вокруг, Генри словно бы впервые заметил ее. Он посмотрел на нее долгим, медленным взглядом, который не был ни дружелюбным, ни неприязненным.
– Алло! – сказал он, всего лишь одно слово, и направился к сложенным друг на друга коробкам. Пошарив какое-то мгновение, он протянул ей небольшую крепкую картонку. – Как ты думаешь, эта подойдет?
– О да! – хрипло произнесла Тэфи. Она одобрила бы любую вещь, которую он бы ей протянул – от абажура для лампы до коробки для яиц. К счастью для ее недавних добрых решений, это была действительно хорошая картонка.
– Я сожалею, что у тебя вышли неприятности из-за той, другой картонки, – очень серьезно произнес Генри. После этого он вернулся к висячей лампе.
– Подожди минутку! – взмолилась Тэфи. Она не собиралась расспрашивать индейского мальчика, но теперь, когда слова сорвались у нее с языка, она знала, что ей придется продолжать. Она теребила бечевку, прикрепленную к шляпной картонке, словно бы любое занятие могло ей как-то помочь. Когда же нужные слова пришли ей на ум, она выпалила их, не переводя дыхания: – Генри, почему ты не хочешь, чтобы мы были здесь? Почему ты прицепил ту записку на дереве в лесу? Почему ты иногда так на меня смотришь, как будто я тебе очень не нравлюсь?
Генри, по-видимому, чувствовал себя неловко, даже был несколько огорчен.
– Я думаю, ты девочка вполне ничего, – сказал он. – Мне нравится, как ты помогла в случае с чайкой.
– Тогда почему же, Генри… Почему?…
Рука его двинулась к лампочке.
– Миссис Такерман, Селеста и Донна были добры ко мне, – сказал он. – И я хочу, чтобы дело кончилось для них хорошо. – Его пальцы нащупали цепочку, и чердак погрузился во тьму.
Тэфи не оставалось ничего иного, как захватить шляпную картонку и сойти вниз. Вопросы ничего для нее не прояснили. Каким образом дела могут обернуться плохо для Селесты, миссис Такерман и Донны, если мама успешно справится с управлением отелем? Почему столь многие люди желали ее провала?
За обедом миссис Такерман говорила об ущербе, причиненном острову бурей. Когда Донна сказала, что она сожалеет о том, что сломала шляпную картонку, Тэфи с радостью сообщила ей о картонке, которую нашел Генри, но скрыла от нее, что видела несчастный случай с картонкой собственными глазами.
После обеда Тэфи перелистала все иллюстрированные журналы, имевшиеся в гостиной, на которые раньше не обращала внимания, а потом нашла старинную книгу об острове. Переворачивая страницы, она наткнулась на знакомое слово – «Пушка». В данном случае это не имело никакого отношения к орудиям форта, да и вообще к какой бы то ни было настоящей пушке. В книге рассказывалось о ресторане «Кэннон болл» – «Пушечное ядро», который был очень популярен в 90-х годах прошлого века. Поварихой там была канадка французского происхождения по имени Селеста Клотьер, которая умела творить, по выражению автора книги, «кулинарные чудеса». Тэфи знала, что эта Селеста Клотьер была матерью Селесты, работающей в «Сансет хауз».
Возможно, когда Селеста говорила про «Пушку», она просто сокращала название «Пушечное ядро». Может, там спрятан ключ. Теперь, когда ее захватила эта новая идея, она никак не могла дождаться завтрашнего дня, когда можно будет поговорить с Дэвидом.
До без четверти девять в гостинице царила тишина. Только миссис Сондерс успела произнести: «Тэфи, пора в постель», как с лестницы спустился Генри Фокс и подошел к ее стулу.
– Вас хочет видеть мисс Твиг, – сказал он вполголоса.
Миссис Сондерс бросила на него быстрый взгляд.
– По-моему, она расстроена, – добавил Генри.
Исполненная любопытства, Тэфи направилась следом за матерью наверх. Мисс Клара, закутанная во фланелевый халат, бессильно развалилась в кресле; лицо у нее было бледное, в волосах торчали папильотки. Мисс Хэтти наклонилась над одной из двух кроватей, стоявших в комнате.
– Как странно! – воскликнула она. – Все эти маленькие косточки соединены в каком-то определенном порядке! Каким образом, по-вашему, они могли попасть в постель Клары?
Мисс Клара вела себя более драматично.
– Скелет! – вскричала она. – В моей постели скелет! Ну – все!.. Мы уезжаем немедленно. У моей сестры слабое сердце, и я не могу подвергать ее подобным потрясениям.
На чисто гладкой простыне лежало нечто, действительно напоминавшее белый крошечный скелетик.
Слабое сердце мисс Хэтти, как видно, в данный момент ее не беспокоило.
– Это какое-то маленькое животное, правда? – спросила она. – Летающий зверек, я бы сказала.
Миссис Сондерс кивнула. Лицо ее было очень серьезно.
– По-моему, это – скелет летучей мыши. Но как он попал сюда!..
Миссис Такерман, присоединившаяся к ним, закрыла дверь комнаты, дабы скрыть происходящее от любопытных глаз постояльцев, проходивших мимо.
– Это – наверняка какая-то детская проказа, – сказала она.
Тэфи задумалась над ее словами. Могла ли Донна подстроить подобную штуку? Тут она заметила, что за ней наблюдает ее мать.
Миссис Сондерс взяла со стула листок писчей бумаги со штампом гостиницы и осторожно подсунула его под горстку косточек. Они легко переместились на бумагу.
– Мне очень жаль, что произошла такая странная история, – сказала она, обращаясь к сестрам Твиг. – Я, разумеется, постараюсь докопаться, с чем тут дело. – Однако тон у нее был обескураженный.
– Мы сейчас оденемся и немедленно уедем, – резко заявила мисс Клара.
– Нет никакой необходимости уезжать в такой поздний час. Быть может, вы согласились бы на эту ночь переместиться в другую комнату?… – Она вопросительно посмотрела на миссис Такерман, но экономка отрицательно покачала головой.
– У нас нет ни одного свободного номера.
– В таком случае вы можете занять мою комнату, – предложила миссис Сондерс. – Эту ночь мы с Тэфи можем спать внизу, на койках.
Мисс Хэтти с надеждой посмотрела на сестру.
– Это было бы очень любезно со стороны миссис Сондерс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19