Она не могла себе представить, чтобы кто-то мог так любить гостиницы, чтобы желать жить в какой-нибудь из них всю жизнь. Хотя это лето на Макинау обещало быть очень приятным, для Тэфи самым главным было то, что в результате семья Сондерс могла стать обладательницей собственного маленького дома.
Всякий раз, когда она думала о доме, он все яснее рисовался ее внутреннему взору. Она решила, что комната ее будет отделана в синих тонах. Синий был ее любимый цвет, и было бы хорошо, чтобы в комнате все гармонировало друг с другом. Нет, конечно, контраст тоже нужен! Когда мама что-нибудь отделывает, она всегда говорит, что надо внести какой-то элемент контраста. Может быть, желтый цвет? Абажур на ее настольной лампе мог бы быть желтым с синими цветочками. Ей нравились картины с изображением цветов, которые она видела в магазинах. Крупные веточки цветов – на каждой картинке по два цветка. На стене над ее кроватью можно будет повесить две таких картины.
Она поймала обращенный к ней взгляд Дэвида и вернулась из мира своих грез на землю как раз вовремя, чтобы расслышать слово «велосипед».
– Я умею ездить на велосипеде, – быстро сказала она. – Папа говорит, что со временем, когда у нас будет свой дом, я смогу иметь собственный велосипед.
– Ну а здесь ты можешь взять его напрокат, – сказал Дэвид. – Я взял на все лето; когда берешь надолго, они дают большую скидку. Если у тебя тоже будет велосипед, мы сможем совершать настоящие путешествия. Ходить пешком – это так медленно получается!
Мистер Богардус предложил на обратном пути зайти в магазин, торгующий велосипедами и сдающий их напрокат. Это недалеко от пристани. Однако, когда они допили свою содовую воду и вышли из аптеки, то увидели, что люди торопливо бегут по улице, нагнув голову – приходилось сопротивляться усиливающемуся ветру. Вывески дребезжали и хлопали; все, что не было как-то закреплено, ветер мел вдоль улицы.
– Будет буря, и, похоже, сильная, – сказал мистер Богардус. – Попытаюсь найти извозчика, который довезет вас до гостиницы.
Ему удалось быстро договориться, Дэвид и Тэфи забрались в экипаж, и лошади, цокая копытами, понесли их к дому.
– Селеста нам говорила, что будет буря, – с тревогой заметила Тэфи. – Она говорила, что это будет страшная буря, и что она принесет «Сансет хауз» несчастье.
На Дэвида это не произвело никакого впечатления.
– Буря, она и есть буря. Что тут такого?
– Ты взгляни на чаек! – вскричала Тэфи, указывая на птиц.
Прямо над их головами летало с десяток чаек, выкрикивавших свое «помоги! помоги! помоги!». Тэфи казалось, они охвачены панической спешкой и словно бы стараются уйти от бури.
Экипаж выехал на открытую местность, на дорогу, пролегавшую над белым каменистым берегом. Ветер трепал лошадиные гривы, обдавал их брызгами воды; вдали, за Раунд-Айлендом, зловеще-черные облака сбились в огромные стаи грозовых туч. Зигзагообразная молния прорезала небо, и Тэфи услышала барабанную дробь грома.
– Да, действительно, буря будет страшная, – сказала она и почувствовала, как по спине ее пробежали мурашки.
ГЛАВА 9
Крылья и буря
«Завтрак в этот день, – подумала Тэфи, – был самым приятным за все время со дня их прибытия в «Сансет хауз». Это было неожиданно, так как мама, провожая одного из гостей к столику, успела перехватить ее взгляд и изобразила трагическую гримасу, посмотрев в сторону кухни. Однако, если приближающаяся буря и повергла Селесту в состояние, когда ей повсюду мерещатся дурные предзнаменования, как видно, состояние это оказалось не настолько удручающим, чтобы оторвать ее от любимых кастрюль и сковородок.
Какое-то время казалось, что буря, быть может, обойдет остров стороной. Однако направление ветра изменилось, и на остров двинулись черные грозовые тучи.
Тэфи слышала, как верхушки деревьев, раскачиваемые ветром, хлещут покатую крышу отеля. Поднявшись в свою комнату, она повесила в окне белый лоскут – сигнал для Дэвида, обозначавший «все в порядке», – поскольку пока что все и в самом деле было в порядке. День становился темным как ночь, и Тэфи боялась, что Дэвид не сможет разглядеть сигнал даже в бинокль. Она едва различала кусты, клонившиеся под ураганным ветром и напоминавшие присевших на корточки женщин с развевающимися волосами.
Сквозь стоны ветра уже не слышны были голоса чаек. Став коленями на стул возле окна и прижавшись носом к стеклу, она почувствовала, что ею снова овладевает прежняя тревога. И тут, прямо у нее на глазах, буря обрушилась на остров всей своей силой. Большой дом сотрясался, дождь хлестал по окнам. Во тьме сад совсем исчез, и, только когда где-то рядом ударила молния, он на мгновение предстал во всех своих живых красках. Ослепленная вспышкой, Тэфи отпрянула от окна; от громыхания грома у нее звенело в ушах.
«Где Донна? – подумала Тэфи. – Может ли ветер снести крышу?» Судя по тому, с каким остервенением ветер кидался на дом, это представлялось вполне возможным. Снова ударила молния, и мимо окна пролетела сломанная ветка дерева, поцарапавшая стекло.
Тэфи не хотелось больше оставаться одной. Открыв дверь комнаты, она увидела, что в коридоре не горит свет. В дальнем конце мерцали огоньки, обозначавшие лестницу, – это был свет, который доходил сюда с нижнего этажа. Нащупывая на стене выключатель, она хотела осветить верхний коридор, но когда она щелкнула кнопкой, одна лампочка слабо вспыхнула и погасла. В эту же самую минуту исчез и свет, шедший от лестницы. Где-то оборвался провод, и «Сансет хауз» остался без электричества.
Тэфи ощупью нашла путь обратно в свою комнату, отыскала электрический фонарик и поспешила к лестнице, освещая себе путь фонарем. Она хотела найти маму. Она не была испугана – вовсе нет! Но ей не хотелось быть одной посреди всего этого грохота, ударов и воя ветра. Хотя ей меньше всего хотелось об этом думать, пророчество Селесты насчет несчастья, которое принесет с собой буря, невольно вновь и вновь приходило ей на ум.
Когда она добралась до первой площадки лестницы, она услышала, как ветер с колоссальной силой ударил по дому, вслед за тем послышался грохот и гул. Казалось, что «Сансет хауз» на миг затаил дыхание. А потом в одной из комнат, выходящих в верхний коридор, послышался пронзительный крик. Тэфи прервала свой стремительный спуск по лестнице и, едва отдавая себе отчет в том, что она делает, бегом кинулась назад, на верхний этаж. Она не успела испугаться.
Не постучавшись, она распахнула дверь, и луч ее фонарика высветил сцену полнейшего смятения.
Ветром вышибло стекло окна, и по комнате начало летать что-то непонятное. Мисс Клара Твиг еще продолжала кричать. При свете фонарика Тэфи увидела миниатюрную мисс Хэтти, сидевшую посередине постели, бледную, потрясенную, но не издающую ни звука.
– Сделайте что-нибудь, – истерически вопила мисс Клара. – Ах, это ужасно, ужасно. В окно влетел громадный камень и разбил стекло. Теперь обрушится весь дом!
Тэфи услышала торопливые шаги на лестнице и поняла, что скоро подоспеет желанная помощь.
– Это был вовсе не камень, – сказала дрожащим голосом мисс Хэтти. – Это было что-то живое. Оно под кроватью.
Тут в комнату ввалилось сразу чуть ли не несколько десятков человек. Тэфи увидела, как через дверь прошла ее мать, державшая в руке зажженный фонарь «летучая мышь». На ветру платье обвивалось вокруг ее ног. Сзади шли миссис Такерман, Селеста и Донна.
Тэфи стала на колени и направила луч своего фонарика под кровать. Что-то там трепетало, шелестело и издавало странные слабенькие звуки, едва слышные сквозь завывания ветра.
– Да это – морская чайка! – крикнула она. – Совсем маленькая, и, по-моему, она ранена.
Мисс Хэтти соскользнула с постели и стала на колени рядом с ней.
– Я знала, что в окно влетело что-то живое. Ах, бедняжка какая! Не можем ли мы как-нибудь ей помочь?
Не без опаски Тэфи протянула под кровать руку, но чайка испугалась и стала, трепеща, биться об стену. Добраться до нее было невозможно. Девочка выпрямилась, все еще стоя на коленях, и огляделась. Ее мать раздавала распоряжения временно заделать окна досками, и Сэм, мальчик, управлявший экипажем, пошел к двери, чтобы принести доски.
Но тут Тэфи увидела стоявшую в дверях Селесту. При колеблющемся свете фонаря вид у нее был таинственный и странный.
– Под кроватью – птичка, – крикнула ей Тэфи. – Это она разбила стекло. Она ранена и напугана.
Селеста подошла к ней.
– Если только это чайка… – В голосе ее звучала тревога.
– Это – чайка, – ответила Тэфи. – Птенец морской чайки.
Она направила луч своего фонарика, и Селеста заглянула под кровать. Однако она даже не пыталась достать птицу. Когда она поднялась, на лице ее было смешанное выражение тревоги и удовлетворения.
– Я знала, что случится. Теперь они рассердятся. Нас ждут серьезные неприятности.
– Кто рассердится? – мягко спросила мисс Хэтти. – Что вы имеете в виду?
Селеста только головой покачала.
– Она говорила, что буря принесет беду, – объяснила Тэфи. – Она утверждает, ей об этом сказали манито.
Миссис Такерман тоже подошла к кровати. Увидев чайку, слабо трепыхавшуюся в свете фонарика Тэфи, она издала крик ужаса.
– Быстро выброси ее вон. Надо удалить ее из дома.
Селеста положила руку ей на плечо.
– Не трогай ее. Она ранена. Нельзя дать ей здесь умереть.
– Но что мы будем с ней делать? Она не может здесь оставаться.
Селеста сказала:
– Я схожу за Генри Фоксом. Генри займется ею.
Несмотря на то что момент был крайне напряженный, Тэфи уловила имя, произнесенное Селестой: Генри Фокс. Под запиской была изображена голова лисы. Значит, именно этот индейский мальчик написал записку.
– По-моему, буря начинает немножко утихать, – заметила бодрым тоном миссис Сондерс. – Давайте выйдем из комнаты, пусть ее приведут в порядок.
Мисс Клара Твиг в какой-то степени оправилась от испуга.
– Пойдем, дорогая, – сказала она сестре. – Я думаю, внизу безопаснее. Наш дневной сон на сегодня испорчен. При первой же возможности мы уедем отсюда.
Мисс Хэтти повернулась к Тэфи и шепнула:
– Ненавижу спать днем, – после чего она покорно последовала за старшей мисс Твиг вниз по лестнице.
Тэфи смотрела им вслед с тревогой. Надо, чтобы мама каким-то образом воздействовала на мисс Клару и убедила ее отказаться от своего намерения. Если постояльцы начнут разъезжаться, отелю от этого не поздоровится. Она снова стала на колени и заглянула под кровать.
Мягкий голос рядом с ней произнес:
– Бедная кроха! Я так надеюсь, что Генри скоро придет.
Это была Донна – нежная Донна, которую интересовала лишь судьба птицы.
– А Генри знает, что надо делать в этом случае? – спросила Тэфи.
– Индейцы знают о птицах и зверях все. Он особенно любит больных зверюшек, которых можно вылечить. Я думаю, он именно поэтому и хочет стать врачом, когда вырастет.
Тэфи удивилась. Все это никак не вязалось со сложившимся у нее представлением о Генри Фоксе как об угрюмом, недоброжелательном создании.
Она услышала за своей спиной голос миссис Такерман:
– Она под кроватью, Генри. Пожалуйста, сделай что-нибудь побыстрее. Ах, если бы тут была мисс Эрвин! Она так хорошо понимала чаек!
– Я подержу фонарь, – предложила Тэфи, когда Генри полез на животе под кровать.
Он не сразу потянулся к чайке, а стал обращаться к ней со словами, которые Тэфи не понимала. Вероятно, это были индейские слова. Птица прекратила свое испуганное трепыхание. Когда он взял ее в руки, она лежала спокойно.
Очень осторожно он вытащил ее из-под кровати и легонько прижал к груди. В этот момент пришел Сэм с досками для сломанного окна, а миссис Такерман начала помогать одной из горничных наводить порядок в комнате и выметать битое стекло.
Донна поспешно куда-то выбежала и возвратилась через холл с двумя зажженными свечами в высоких бронзовых подсвечниках. Генри уселся на верхнюю ступеньку лестницы и стал очень осторожно ощупывать пальцами чайку. Глядя, как он держит птицу, Тэфи подумала: его нельзя не любить, как бы он ни вел себя до этого.
– Молодые – не больно-то ловкие, – сказал он. – Старая не дала бы ветру вот так себя подхватить. Эта еще слишком недавно родилась на свет – мудрости еще не нажила.
В его руках была какая-то магическая сила, которую птица, как видно, сразу почуяла и всецело ей вверилась.
– Она очень серьезно ранена? – спросила взволнованно Тэфи.
Генри покачал головой.
– Я думаю, она была просто оглушена. Ничего, похоже, не сломано. Когда кончится буря, мы можем отпустить ее на волю.
– Как бы мне хотелось оставить ее себе, – мечтательно сказала Донна. – У меня никогда не было своего домашнего зверька.
Тэфи сразу же сочувственно откликнулась:
– У меня тоже никогда не было. Нам постоянно приходилось перебираться с места на место. Папа говорит, что, когда у нас будет свой дом, я смогу держать собаку.
– Ты – счастливица, – заявила Донна. – Мама не позволяет мне завести домашнего зверька, потому что это может не понравиться постояльцам. У меня когда-то была черепаха, но она умерла.
– Они всегда умирают, – мрачно поддержала ее Тэфи. – Возможность иметь собственную комнату и своего домашнего зверька – вот ради чего я так хочу, чтобы у нас появился свой дом. Ах, я так надеюсь, что мисс Клара не расстроится из-за чайки так сильно, чтобы уехать из отеля!
Генри гораздо больше интересовала чайка, чем сестры Твиг.
– До того как мы сможем выпустить ее на волю, нам надо устроить для нее гнездо, – сказал он.
Тэфи тут же вскочила со ступеньки.
– Я что-нибудь добуду, – не подумав, предложила она. – Ждите меня здесь.
Буря немного стихла, и в коридоре было уже не так темно. Дождь все еще барабанил по крышам, но деревья уже не хлестали по ним с такой силой. Добравшись до своей комнаты, Тэфи беспомощно огляделась. И почему только она вызвалась достать что-нибудь такое, из чего можно смастерить гнездо для птицы? Они с матерью привезли на остров только самое необходимое. Донна прожила здесь уже много лет, и у нее, вероятно, имеется целый ворох подходящих ящиков и коробок. Просто ей показалось, что обеспечить птице гнездо – это кратчайший способ завоевать одобрение Генри Фокса.
На полке стенного шкафа стояла картонная шляпная коробка с самой лучшей шляпой ее мамы. Нечего было, конечно, и думать о том, чтобы превратить эту коробку в постель для чайки. Но ведь просто посмотреть на нее – этого закон не запрещает. Она взобралась на стул и сняла коробку.
Осторожно вынув синюю шляпу, она положила ее на постель. Из этой упаковочной бумаги, несомненно, получится восхитительно мягкое гнездо. Может, ничего не будет страшного в том, чтобы ненадолго воспользоваться этой коробкой. Конечно, сначала надо сойти вниз и попросить разрешения, но она была абсолютно убеждена, что ответом будет твердое «нет». И все ж таки – если у ее матери не будет картонки, она обойдется с помощью чемодана или еще чего-то. Ведь так всегда бывало.
Чайке эта оберточная бумага не понадобится. Тэфи выбрала самый большой кусок бумаги и осторожно обернула им синюю шляпу, которую затем поставила на полку в шкафу. Разумеется, она скажет матери о том, что она сделала, но с этим придется немножко повременить. Остальную бумагу она смяла и уложила на дно коробки. Получилось чудное гнездышко. Она была уверена, что лучшего гнезда и Донна не смогла бы сделать. Тэфи принесла картонку в холл и поставила ее около Генри.
– Может быть, это подойдет? – с надеждой в голосе сказала она.
Донна внимательно осмотрела подношение.
– Я уверена, что это – лучшая шляпная картонка твоей матери, – сказала она.
Тэфи не стала объяснять, что в данный момент это была единственная шляпная картонка мамы.
– Подойдет?
В глазах Генри читалось нечто, похожее на одобрение. Тэфи сразу же поняла: в какую бы беду она ни попала из-за этой коробки, дело того стоило. Она хотела, чтобы Генри стал ее другом. Она мысленно представляла себе, как они вчетвером – Дэвид, Генри, Донна и она – странствуют по всему острову.
Но тут на лестнице появилась Селеста, и это новое ощущение дружелюбия мигом испарилось.
– Хорошо, что чайка останется в живых, – сказала Селеста. – Но это – всего лишь первое предостережение.
Генри, несший шляпную картонки и чайку, не произнеся ни единого слова, отвернулся от Тэфи. Донна захватила свечи и последовала за ним вниз по лестнице. Тэфи осталась одна лицом к лицу с Селестой.
– Было бы лучше, – сказала повариха, – если бы ты с твоей мамой уехали. Даже чайки не хотят, чтобы вы здесь были.
ГЛАВА 10
Вторая тревога
Позднее днем буря отгремела и ушла вместе с последним натиском ветра, и на чистом голубом небе засияло солнце. Однако остров Макинау был усеян обломками, словно после боя.
Зайдя в сад, Тэфи обнаружила, что на большинстве клумб цветочные стебли были обезглавлены. Ветром свалило большое дерево, и повсюду валялись сломанные ветки, мокрые листья и мелкие веточки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Всякий раз, когда она думала о доме, он все яснее рисовался ее внутреннему взору. Она решила, что комната ее будет отделана в синих тонах. Синий был ее любимый цвет, и было бы хорошо, чтобы в комнате все гармонировало друг с другом. Нет, конечно, контраст тоже нужен! Когда мама что-нибудь отделывает, она всегда говорит, что надо внести какой-то элемент контраста. Может быть, желтый цвет? Абажур на ее настольной лампе мог бы быть желтым с синими цветочками. Ей нравились картины с изображением цветов, которые она видела в магазинах. Крупные веточки цветов – на каждой картинке по два цветка. На стене над ее кроватью можно будет повесить две таких картины.
Она поймала обращенный к ней взгляд Дэвида и вернулась из мира своих грез на землю как раз вовремя, чтобы расслышать слово «велосипед».
– Я умею ездить на велосипеде, – быстро сказала она. – Папа говорит, что со временем, когда у нас будет свой дом, я смогу иметь собственный велосипед.
– Ну а здесь ты можешь взять его напрокат, – сказал Дэвид. – Я взял на все лето; когда берешь надолго, они дают большую скидку. Если у тебя тоже будет велосипед, мы сможем совершать настоящие путешествия. Ходить пешком – это так медленно получается!
Мистер Богардус предложил на обратном пути зайти в магазин, торгующий велосипедами и сдающий их напрокат. Это недалеко от пристани. Однако, когда они допили свою содовую воду и вышли из аптеки, то увидели, что люди торопливо бегут по улице, нагнув голову – приходилось сопротивляться усиливающемуся ветру. Вывески дребезжали и хлопали; все, что не было как-то закреплено, ветер мел вдоль улицы.
– Будет буря, и, похоже, сильная, – сказал мистер Богардус. – Попытаюсь найти извозчика, который довезет вас до гостиницы.
Ему удалось быстро договориться, Дэвид и Тэфи забрались в экипаж, и лошади, цокая копытами, понесли их к дому.
– Селеста нам говорила, что будет буря, – с тревогой заметила Тэфи. – Она говорила, что это будет страшная буря, и что она принесет «Сансет хауз» несчастье.
На Дэвида это не произвело никакого впечатления.
– Буря, она и есть буря. Что тут такого?
– Ты взгляни на чаек! – вскричала Тэфи, указывая на птиц.
Прямо над их головами летало с десяток чаек, выкрикивавших свое «помоги! помоги! помоги!». Тэфи казалось, они охвачены панической спешкой и словно бы стараются уйти от бури.
Экипаж выехал на открытую местность, на дорогу, пролегавшую над белым каменистым берегом. Ветер трепал лошадиные гривы, обдавал их брызгами воды; вдали, за Раунд-Айлендом, зловеще-черные облака сбились в огромные стаи грозовых туч. Зигзагообразная молния прорезала небо, и Тэфи услышала барабанную дробь грома.
– Да, действительно, буря будет страшная, – сказала она и почувствовала, как по спине ее пробежали мурашки.
ГЛАВА 9
Крылья и буря
«Завтрак в этот день, – подумала Тэфи, – был самым приятным за все время со дня их прибытия в «Сансет хауз». Это было неожиданно, так как мама, провожая одного из гостей к столику, успела перехватить ее взгляд и изобразила трагическую гримасу, посмотрев в сторону кухни. Однако, если приближающаяся буря и повергла Селесту в состояние, когда ей повсюду мерещатся дурные предзнаменования, как видно, состояние это оказалось не настолько удручающим, чтобы оторвать ее от любимых кастрюль и сковородок.
Какое-то время казалось, что буря, быть может, обойдет остров стороной. Однако направление ветра изменилось, и на остров двинулись черные грозовые тучи.
Тэфи слышала, как верхушки деревьев, раскачиваемые ветром, хлещут покатую крышу отеля. Поднявшись в свою комнату, она повесила в окне белый лоскут – сигнал для Дэвида, обозначавший «все в порядке», – поскольку пока что все и в самом деле было в порядке. День становился темным как ночь, и Тэфи боялась, что Дэвид не сможет разглядеть сигнал даже в бинокль. Она едва различала кусты, клонившиеся под ураганным ветром и напоминавшие присевших на корточки женщин с развевающимися волосами.
Сквозь стоны ветра уже не слышны были голоса чаек. Став коленями на стул возле окна и прижавшись носом к стеклу, она почувствовала, что ею снова овладевает прежняя тревога. И тут, прямо у нее на глазах, буря обрушилась на остров всей своей силой. Большой дом сотрясался, дождь хлестал по окнам. Во тьме сад совсем исчез, и, только когда где-то рядом ударила молния, он на мгновение предстал во всех своих живых красках. Ослепленная вспышкой, Тэфи отпрянула от окна; от громыхания грома у нее звенело в ушах.
«Где Донна? – подумала Тэфи. – Может ли ветер снести крышу?» Судя по тому, с каким остервенением ветер кидался на дом, это представлялось вполне возможным. Снова ударила молния, и мимо окна пролетела сломанная ветка дерева, поцарапавшая стекло.
Тэфи не хотелось больше оставаться одной. Открыв дверь комнаты, она увидела, что в коридоре не горит свет. В дальнем конце мерцали огоньки, обозначавшие лестницу, – это был свет, который доходил сюда с нижнего этажа. Нащупывая на стене выключатель, она хотела осветить верхний коридор, но когда она щелкнула кнопкой, одна лампочка слабо вспыхнула и погасла. В эту же самую минуту исчез и свет, шедший от лестницы. Где-то оборвался провод, и «Сансет хауз» остался без электричества.
Тэфи ощупью нашла путь обратно в свою комнату, отыскала электрический фонарик и поспешила к лестнице, освещая себе путь фонарем. Она хотела найти маму. Она не была испугана – вовсе нет! Но ей не хотелось быть одной посреди всего этого грохота, ударов и воя ветра. Хотя ей меньше всего хотелось об этом думать, пророчество Селесты насчет несчастья, которое принесет с собой буря, невольно вновь и вновь приходило ей на ум.
Когда она добралась до первой площадки лестницы, она услышала, как ветер с колоссальной силой ударил по дому, вслед за тем послышался грохот и гул. Казалось, что «Сансет хауз» на миг затаил дыхание. А потом в одной из комнат, выходящих в верхний коридор, послышался пронзительный крик. Тэфи прервала свой стремительный спуск по лестнице и, едва отдавая себе отчет в том, что она делает, бегом кинулась назад, на верхний этаж. Она не успела испугаться.
Не постучавшись, она распахнула дверь, и луч ее фонарика высветил сцену полнейшего смятения.
Ветром вышибло стекло окна, и по комнате начало летать что-то непонятное. Мисс Клара Твиг еще продолжала кричать. При свете фонарика Тэфи увидела миниатюрную мисс Хэтти, сидевшую посередине постели, бледную, потрясенную, но не издающую ни звука.
– Сделайте что-нибудь, – истерически вопила мисс Клара. – Ах, это ужасно, ужасно. В окно влетел громадный камень и разбил стекло. Теперь обрушится весь дом!
Тэфи услышала торопливые шаги на лестнице и поняла, что скоро подоспеет желанная помощь.
– Это был вовсе не камень, – сказала дрожащим голосом мисс Хэтти. – Это было что-то живое. Оно под кроватью.
Тут в комнату ввалилось сразу чуть ли не несколько десятков человек. Тэфи увидела, как через дверь прошла ее мать, державшая в руке зажженный фонарь «летучая мышь». На ветру платье обвивалось вокруг ее ног. Сзади шли миссис Такерман, Селеста и Донна.
Тэфи стала на колени и направила луч своего фонарика под кровать. Что-то там трепетало, шелестело и издавало странные слабенькие звуки, едва слышные сквозь завывания ветра.
– Да это – морская чайка! – крикнула она. – Совсем маленькая, и, по-моему, она ранена.
Мисс Хэтти соскользнула с постели и стала на колени рядом с ней.
– Я знала, что в окно влетело что-то живое. Ах, бедняжка какая! Не можем ли мы как-нибудь ей помочь?
Не без опаски Тэфи протянула под кровать руку, но чайка испугалась и стала, трепеща, биться об стену. Добраться до нее было невозможно. Девочка выпрямилась, все еще стоя на коленях, и огляделась. Ее мать раздавала распоряжения временно заделать окна досками, и Сэм, мальчик, управлявший экипажем, пошел к двери, чтобы принести доски.
Но тут Тэфи увидела стоявшую в дверях Селесту. При колеблющемся свете фонаря вид у нее был таинственный и странный.
– Под кроватью – птичка, – крикнула ей Тэфи. – Это она разбила стекло. Она ранена и напугана.
Селеста подошла к ней.
– Если только это чайка… – В голосе ее звучала тревога.
– Это – чайка, – ответила Тэфи. – Птенец морской чайки.
Она направила луч своего фонарика, и Селеста заглянула под кровать. Однако она даже не пыталась достать птицу. Когда она поднялась, на лице ее было смешанное выражение тревоги и удовлетворения.
– Я знала, что случится. Теперь они рассердятся. Нас ждут серьезные неприятности.
– Кто рассердится? – мягко спросила мисс Хэтти. – Что вы имеете в виду?
Селеста только головой покачала.
– Она говорила, что буря принесет беду, – объяснила Тэфи. – Она утверждает, ей об этом сказали манито.
Миссис Такерман тоже подошла к кровати. Увидев чайку, слабо трепыхавшуюся в свете фонарика Тэфи, она издала крик ужаса.
– Быстро выброси ее вон. Надо удалить ее из дома.
Селеста положила руку ей на плечо.
– Не трогай ее. Она ранена. Нельзя дать ей здесь умереть.
– Но что мы будем с ней делать? Она не может здесь оставаться.
Селеста сказала:
– Я схожу за Генри Фоксом. Генри займется ею.
Несмотря на то что момент был крайне напряженный, Тэфи уловила имя, произнесенное Селестой: Генри Фокс. Под запиской была изображена голова лисы. Значит, именно этот индейский мальчик написал записку.
– По-моему, буря начинает немножко утихать, – заметила бодрым тоном миссис Сондерс. – Давайте выйдем из комнаты, пусть ее приведут в порядок.
Мисс Клара Твиг в какой-то степени оправилась от испуга.
– Пойдем, дорогая, – сказала она сестре. – Я думаю, внизу безопаснее. Наш дневной сон на сегодня испорчен. При первой же возможности мы уедем отсюда.
Мисс Хэтти повернулась к Тэфи и шепнула:
– Ненавижу спать днем, – после чего она покорно последовала за старшей мисс Твиг вниз по лестнице.
Тэфи смотрела им вслед с тревогой. Надо, чтобы мама каким-то образом воздействовала на мисс Клару и убедила ее отказаться от своего намерения. Если постояльцы начнут разъезжаться, отелю от этого не поздоровится. Она снова стала на колени и заглянула под кровать.
Мягкий голос рядом с ней произнес:
– Бедная кроха! Я так надеюсь, что Генри скоро придет.
Это была Донна – нежная Донна, которую интересовала лишь судьба птицы.
– А Генри знает, что надо делать в этом случае? – спросила Тэфи.
– Индейцы знают о птицах и зверях все. Он особенно любит больных зверюшек, которых можно вылечить. Я думаю, он именно поэтому и хочет стать врачом, когда вырастет.
Тэфи удивилась. Все это никак не вязалось со сложившимся у нее представлением о Генри Фоксе как об угрюмом, недоброжелательном создании.
Она услышала за своей спиной голос миссис Такерман:
– Она под кроватью, Генри. Пожалуйста, сделай что-нибудь побыстрее. Ах, если бы тут была мисс Эрвин! Она так хорошо понимала чаек!
– Я подержу фонарь, – предложила Тэфи, когда Генри полез на животе под кровать.
Он не сразу потянулся к чайке, а стал обращаться к ней со словами, которые Тэфи не понимала. Вероятно, это были индейские слова. Птица прекратила свое испуганное трепыхание. Когда он взял ее в руки, она лежала спокойно.
Очень осторожно он вытащил ее из-под кровати и легонько прижал к груди. В этот момент пришел Сэм с досками для сломанного окна, а миссис Такерман начала помогать одной из горничных наводить порядок в комнате и выметать битое стекло.
Донна поспешно куда-то выбежала и возвратилась через холл с двумя зажженными свечами в высоких бронзовых подсвечниках. Генри уселся на верхнюю ступеньку лестницы и стал очень осторожно ощупывать пальцами чайку. Глядя, как он держит птицу, Тэфи подумала: его нельзя не любить, как бы он ни вел себя до этого.
– Молодые – не больно-то ловкие, – сказал он. – Старая не дала бы ветру вот так себя подхватить. Эта еще слишком недавно родилась на свет – мудрости еще не нажила.
В его руках была какая-то магическая сила, которую птица, как видно, сразу почуяла и всецело ей вверилась.
– Она очень серьезно ранена? – спросила взволнованно Тэфи.
Генри покачал головой.
– Я думаю, она была просто оглушена. Ничего, похоже, не сломано. Когда кончится буря, мы можем отпустить ее на волю.
– Как бы мне хотелось оставить ее себе, – мечтательно сказала Донна. – У меня никогда не было своего домашнего зверька.
Тэфи сразу же сочувственно откликнулась:
– У меня тоже никогда не было. Нам постоянно приходилось перебираться с места на место. Папа говорит, что, когда у нас будет свой дом, я смогу держать собаку.
– Ты – счастливица, – заявила Донна. – Мама не позволяет мне завести домашнего зверька, потому что это может не понравиться постояльцам. У меня когда-то была черепаха, но она умерла.
– Они всегда умирают, – мрачно поддержала ее Тэфи. – Возможность иметь собственную комнату и своего домашнего зверька – вот ради чего я так хочу, чтобы у нас появился свой дом. Ах, я так надеюсь, что мисс Клара не расстроится из-за чайки так сильно, чтобы уехать из отеля!
Генри гораздо больше интересовала чайка, чем сестры Твиг.
– До того как мы сможем выпустить ее на волю, нам надо устроить для нее гнездо, – сказал он.
Тэфи тут же вскочила со ступеньки.
– Я что-нибудь добуду, – не подумав, предложила она. – Ждите меня здесь.
Буря немного стихла, и в коридоре было уже не так темно. Дождь все еще барабанил по крышам, но деревья уже не хлестали по ним с такой силой. Добравшись до своей комнаты, Тэфи беспомощно огляделась. И почему только она вызвалась достать что-нибудь такое, из чего можно смастерить гнездо для птицы? Они с матерью привезли на остров только самое необходимое. Донна прожила здесь уже много лет, и у нее, вероятно, имеется целый ворох подходящих ящиков и коробок. Просто ей показалось, что обеспечить птице гнездо – это кратчайший способ завоевать одобрение Генри Фокса.
На полке стенного шкафа стояла картонная шляпная коробка с самой лучшей шляпой ее мамы. Нечего было, конечно, и думать о том, чтобы превратить эту коробку в постель для чайки. Но ведь просто посмотреть на нее – этого закон не запрещает. Она взобралась на стул и сняла коробку.
Осторожно вынув синюю шляпу, она положила ее на постель. Из этой упаковочной бумаги, несомненно, получится восхитительно мягкое гнездо. Может, ничего не будет страшного в том, чтобы ненадолго воспользоваться этой коробкой. Конечно, сначала надо сойти вниз и попросить разрешения, но она была абсолютно убеждена, что ответом будет твердое «нет». И все ж таки – если у ее матери не будет картонки, она обойдется с помощью чемодана или еще чего-то. Ведь так всегда бывало.
Чайке эта оберточная бумага не понадобится. Тэфи выбрала самый большой кусок бумаги и осторожно обернула им синюю шляпу, которую затем поставила на полку в шкафу. Разумеется, она скажет матери о том, что она сделала, но с этим придется немножко повременить. Остальную бумагу она смяла и уложила на дно коробки. Получилось чудное гнездышко. Она была уверена, что лучшего гнезда и Донна не смогла бы сделать. Тэфи принесла картонку в холл и поставила ее около Генри.
– Может быть, это подойдет? – с надеждой в голосе сказала она.
Донна внимательно осмотрела подношение.
– Я уверена, что это – лучшая шляпная картонка твоей матери, – сказала она.
Тэфи не стала объяснять, что в данный момент это была единственная шляпная картонка мамы.
– Подойдет?
В глазах Генри читалось нечто, похожее на одобрение. Тэфи сразу же поняла: в какую бы беду она ни попала из-за этой коробки, дело того стоило. Она хотела, чтобы Генри стал ее другом. Она мысленно представляла себе, как они вчетвером – Дэвид, Генри, Донна и она – странствуют по всему острову.
Но тут на лестнице появилась Селеста, и это новое ощущение дружелюбия мигом испарилось.
– Хорошо, что чайка останется в живых, – сказала Селеста. – Но это – всего лишь первое предостережение.
Генри, несший шляпную картонки и чайку, не произнеся ни единого слова, отвернулся от Тэфи. Донна захватила свечи и последовала за ним вниз по лестнице. Тэфи осталась одна лицом к лицу с Селестой.
– Было бы лучше, – сказала повариха, – если бы ты с твоей мамой уехали. Даже чайки не хотят, чтобы вы здесь были.
ГЛАВА 10
Вторая тревога
Позднее днем буря отгремела и ушла вместе с последним натиском ветра, и на чистом голубом небе засияло солнце. Однако остров Макинау был усеян обломками, словно после боя.
Зайдя в сад, Тэфи обнаружила, что на большинстве клумб цветочные стебли были обезглавлены. Ветром свалило большое дерево, и повсюду валялись сломанные ветки, мокрые листья и мелкие веточки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19