И принесла мне утром, хотя у нее нынче выходной. Очень милая девочка эта Джуди.
– Зная тебя, я не удивлюсь, если ты умаслишь кого-нибудь из сестричек и она принесет тебе настоящую сигару. – Майк внимательно осмотрел подделку.
– Да ты не переживай, это просто резина. Но я так привык зажимать что-нибудь в зубах, что чувствую себя лучше с этой игрушкой. – Отец смущенно рассмеялся. – Я тебя провел, правда? – Эрни снова сунул сигару себе в рот. – А как прошла твоя встреча с Бет? Вы обо всем договорились? – Этот вопрос был задан самым невинным тоном, однако Майк почувствовал, что взгляд отца стал пронзительнее лазера.
– А как же! Все в порядке. Эрни подхватил сигару, которая выпала, когда он приоткрыл рот от изумления.
– В порядке, говоришь?
– Ну да. А почему бы и нет?
– Да хотя бы потому, что вы не сказали друг дружке ни «здрасьте», ни «до свидания» с того вечера, когда ты смотался.
Майк знал, что Эрни не следует переживать… из-за , его отношений с Бет или с Аланой.
– В жизни разное случается, отец…
– Да ты тогда просто струсил, вот и все. Впрочем, меня это нисколько не удивляет. Ты еще не готов был жениться. Сколько раз я говорил, что тебе обязательно надо было объясниться с Аланой. Ей твои объяснения вряд ли пришлись бы по вкусу, но вы трое снова могли бы стать друзьями. Стыд, и только! Столько лет играли вместе, вместе выросли, а теперь даже не разговариваете!
Майк повел плечами и откинулся на спинку стула, стоявшего возле кровати отца.
– Ты прав, папа. И я собираюсь переговорить с Аланой. Увидишь, все будет в порядке.
– Вот это славно, Майк. Пит будет рад узнать об этом.
Майк резко выпрямился.
– Ты сказал, он будет рад?
– Отец вроде бы в здравом уме, но, возможно, все эти сильнодействующие лекарства все-таки слегка одурманивают его?
Эрни устремил на лицо сына долгий взгляд и пожевал сигару.
– Нет. Ты просто ослышался. Я сказал, что Пит был бы рад узнать об этом.
– Слава Богу. Я чуть было не решил, что ты ведешь беседы с привидениями.
– Пока еще рановато… – Эрни перекатил поддельную сигару в другой уголок рта. – Значит, Бет обещала дать этому Хаксфорду от ворот поворот?
– Да, – ответил Майк. Когда Хаксфорд узнает, что ему придется ждать еще две недели, он, скорее всего, укатит обратно в Чикаго.
– А ты примешься за производство стеклорезов и витражей?
– Ага. Кстати, отец, сделай мне одолжение! Когда Бет приедет навестить тебя, поговори с ней и скажи, что я не такой уж скверный мастер, ладно? Кажется, она не вполне поверила, что я умею обращаться с оборудованием, хотя я и говорил ей, что работал по стеклу даже в Бразилии.
– Она сама все поймет, как только ты начнешь изготавливать мозаики. Ты забыл – она ведь из тех людей, которым надо во всем самим убедиться. Словами ей ничего не докажешь.
– Да, знаю. Я, помню, чуть не свернул себе шею, когда съезжал на велосипеде по ступенькам старой пивоварни – просто чтобы доказать Бет, что у меня это получится.
Эрни кивнул.
– А потом тебе наложили восемь швов. И не забудь о том, как катился на скейтборде по шоссе в Могильном каньоне. И еще о том, как влез на ограждение старого карьера. И все ради того, чтобы доказать Бет, на какую глупость ты способен.
А ведь так оно и было, неожиданно сообразил Майк. Ему и в голову никогда не приходило рисковать жизнью, пытаясь произвести впечатление на Алану, хотя она называла его своим дружком, а он верил, что это правда. Она считала его своей собственностью еще с тех времен, когда им было по шесть лет. А поскольку на уме у него вечно были то бейсбол, то автомобили, Майк и шел по пути наименьшего сопротивления. Затем, где-то в классе десятом, он не на шутку увлекся Аланой, и все, казалось, было решено. Они собирались пожениться, накопить денег и вместе отправиться в джунгли Южной Америки.
– А что с твоей губой?
Майк вынырнул – из тумана воспоминаний и попытался придумать какое-нибудь вразумительное объяснение. Он чувствовал, как краска заливает его лицо горячей волной.
– Я… понимаешь, ударился об угол аптечки в ванной.
Эрни уставился на него и пожевал сигару.
– Да что ты? А о какой – верхний или нижний?
– Ну, не помню…
– Я спрашиваю только потому, что, если это был нижний угол, ты, должно быть, стоял у раковины, изогнувшись, как крендель, а если это был верхний угол – наверное, ты влез на стремянку. Что-то мне не верится в такие бытовые травмы…
– Может, не будем обсуждать, что со мной случилось, отец?
– Судя по всему, кто-то тебя укусил, Майк.
– Я…
– Мне надо взять у вас кровь на анализ, мистер Тремейн. – В палату торопливо вошла медсестра.
Кажется, никогда еще Майк так не радовался появлению представителя медицины. Он поднялся со стула.
– Наверное, мне пора. Мы с Бет встречаемся в мастерской около полудня. Эрни ухмыльнулся.
– Может, попросить сестричку полечить немного твой укус?
– Нет, не стоит. – Майк яростно посмотрел на отца. – Мне хочется как следует разобраться во всей этой стеклорезной премудрости, так что я смогу заехать к тебе только завтра вечером.
– Бет говорила, что и она хочет меня навестить. Почему бы вам не приехать вместе? Сэкономите на бензине.
– Не знаю… Она сейчас очень занята, так что, скорее всего, ей не удастся выбраться в одно время со мной.
– А то, что она слишком занята, чтобы ехать с тобой в одной машине, никак не связано с тем, что кто-то тебя укусил, а?
– Пока, отец. – Майк почти выбежал из палаты, слыша за спиной иронический смешок отца.
Как только медсестра удалилась, Эрни решил немного вздремнуть. Однако прежде ему надо было отчитаться.
– Ну, Пит, старина, у меня для тебя две новости: хорошая и плохая.
– Если ты собираешься снова угостить меня своей шуткой насчет куриных крылышек, так я и слушать не желаю. Твои остроты обросли паутиной в ярд длиной.
– Да, это похоже на шутку, но куриные крылышки тут ни при чем. Майк и Бет снова разговаривают и, судя по всему, подружились еще крепче, чем раньше.
– Судя по чему?
– Если только я правильно догадываюсь, Майк поцеловал ее. А она его укусила.
– Бет ? Ты, должно быть, говоришь об Алане. Бет ненавидит насилие.
– Алана не в счет. Она сейчас в отъезде. А Майк бы просто не успел за такое короткое время сойтись с какой-нибудь другой женщиной. Нет, все именно так, как я тебе сказал: Майк целовал Бет, а она его укусила.
– Майк и Бет? Уж не хочешь ли ты сказать мне, что версия номер три оказалась правильной?
– Похоже, что так.
– Алане все это вряд ли понравится.
– Черт побери, я и сам знаю. Мне нужно как можно скорее распрощаться с этой больничной койкой, чтобы успеть вмешаться.
– Эрни, не забудь, стоит тебе выйти из больницы, как Майк решит, что в нем больше не нуждаются. И снова улепетнет в свои джунгли.
– Ты прав. Но кто-то же должен присматривать за ребятишками. А не то они снова наделают глупостей. У нас и так уже есть пострадавшие.
– Я уверен: ты что-нибудь да придумаешь.
– Знаешь, что я тебе скажу, Пит? Если бы вместо этого резинового сучка у меня в зубах была настоящая сигара, мне думалось бы куда лучше.
Бет закрыла мастерскую без десяти двенадцать. Покупатели в этот день почти не заходили, но ведь летом так и бывает.
Когда фургон Бет остановился у мастерской Тремейнов, она чувствовала себя так, словно не меньше четверти часа провела в парилке. Пошарив в бардачке, она нашла несколько шпилек, с помощью которых закрепила на макушке влажные, растрепавшиеся волосы.
Майк, судя по всему, приехал на старом грузовике отца. Бет открыла дверь и с облегчением вошла в мастерскую, где работал кондиционер. В магазине Майка не было. Она несколько раз позвала его, а затем зашла за прилавок и направилась в дальнюю комнату.
Майк сидел спиной к Бет на скамье – обычном рабочем месте отца. Плечи его были низко опущены.
– Майк, это я. Он не обернулся.
– Я еще ни разу не бывал тут без отца.
– Майк… – Бет приблизилась к нему и положила руки ему на плечи. Она ощутила, что его трясет, и поняла, что он с трудом сдерживается. – Я знаю… – пробормотала она. – Я тоже никогда не работала в мастерской без отца. В первый раз это настоящий шок.
– Я такой идиот, Бет… Я думал, он будет жить вечно.
Она принялась нежно поглаживать его плечи, блаженствуя оттого, что может прикасаться к нему.
– Он выкарабкается, Майк, вот увидишь, – сказала Бет. – И проживет еще долго. Эрни – настоящий здоровяк.
– Я знаю, но теперь уже не могу думать, что он всегда будет со мной. Раньше я гнал от себя такие мысли. А теперь… теперь я понимаю, что когда-нибудь он оставит меня, а ведь… ведь у меня никого, кроме него, нет.
– Вспомни о тех годах, что ты провел в Бразилии. Я уверена, там у тебя найдется немало близких друзей, которых ты любишь и которые любят тебя.
– Ты права. Я даже являюсь почетным членом племени…
– Того самого, где живут, как малые дети, не зная печали?
– Ага. Они замечательные люди, и мне небезразлично, что с ними будет. Но мне там не место. В Бразилии я чужак, перекати-поле, и только.
– Разве не к этому ты стремился? Он вздохнул.
– Я думал, к этому. Но несколько дней назад, когда со мной связался лечащий врач отца и я узнал, что отец чуть не умер, все изменилось.
Бет продолжала гладить его плечи.
– Послушай, не рисуй себе все в таком мрачном свете. Ты же всегда хотел пережить побольше приключений. Я надеюсь, ты не помышляешь о том, чтобы на всю жизнь застрять в Бизби, работать в мастерской? Это тебе не подойдет. – А вот я не столь уверен… На мгновение Бет охватила паника.
– Поверь мне, я знаю, что говорю: сейчас тебе нелегко. Мне тоже хотелось заползти куда-нибудь подальше ото всех и спрятаться, окружив себя вещами, которые мне дороги. Но время не стоит на месте, оно залечивает даже самые глубокие раны, и уединение уже перестает быть желанным. Не позволяй себе привязываться к чему-нибудь, что позднее станет для тебя обузой, Майк.
– Ты говоришь так разумно. Хотя ведь ты и раньше была у нас умницей-разумницей.
Бет решила, что ей следует отвлечь Майка от мрачных мыслей. Она сжала его плечи в последний раз и выпрямилась.
– Ну как, поговорим о вырезании шаблонов?
– Ладно… – Он встал и подошел к демонстрационному столику, который не так давно оборудовал Эрни. – Наверное, речь идет вот об этом.
– Твой отец считал, что нам нужно показывать клиентам, как просто работает его изобретение.
– Ну так и покажи мне.
– У меня есть Идея получше – ты сам попробуй. – Бет осмотрела тесную мастерскую. – Кажется, у Эрни где-то хранилось ненужное стекло.
– Да, подожди-ка. – Майк открыл один из шкафчиков и достал кусок кобальтового стекла размером с небольшой блокнот. – Подойдет?
– Замечательно. Но нам нужен какой-нибудь шаблон… – Взяв лежавшие на рабочем столе листок бумаги и ручку, Бет нарисовала сердечко. Она тут же пожалела о том, что выбрала столь неподходящий узор, однако Майк был уже рядом с ней. Она положила лист с нарисованным сердечком на столик, включила подсветку и закрепила поверх бумаги кусок синего стекла. Затем подвела к линии рисунка коленчатый рычаг, установив алмазное колесико прямо над стеклом.
– Ну, попробуй. – Она шагнула назад и указала на табурет перед столиком. – Ты сам удивишься, до чего просто все получается с этим стеклорезом.
– Хорошо, а что я должен делать?
– Возьмись за рукоятки, вот так. – Бет автоматически встала за спиной Майка и накрыла его руки своими. В ту же секунду ее обуял страх – до того приятной и опасной показалась ей такая поза. Бет попыталась было слегка отстраниться, чтобы ее груди не касались спины Майка, но поняла, что это невозможно. Стиснув зубы, она постаралась представить, что демонстрирует принцип работы стеклореза кому-нибудь из покупателей – например, незнакомой пожилой женщине со вставными зубами и супинаторами. – Веди колесиком по стеклу и слушай, когда раздастся треск. Это будет означать, что ты надрезал его. Но что я объясняю – ты ведь и раньше этим занимался, так что сам поймешь, когда получится. – Пальцы Майка под руками Бет вовсе не были похожи на морщинистые пальцы незнакомой старухи. Бет ощущала округлость его сильных суставов, мелкие жесткие волоски покалывали ее ладони. Терпкий аромат его лосьона после бритья туманил ей разум, заставляя представлять, как она прижмется к нему и поднимет голову, встречая его поцелуй. Нет, так просто нельзя!
С трудом переводя дыхание. Бет следила за тем, как колесико стеклореза вгрызается в кобальтовую пластинку.
– Вот так. А теперь веди вдоль закругления. Отлично. Осторожно, я отпускаю руки. – С едва слышным вздохом облегчения она отошла на шаг назад и приложила ладонь к бешено стучавшему сердцу. – Продолжай точно так же, только не дави слишком сильно. Вот, видишь? Замечательно!
Майк выпустил рукоятки стеклореза и взял в руки получившуюся заготовку.
– Фантастика! Теперь я понимаю, почему отец с таким увлечением говорил о своем изобретении. Для работы с ним не требуется никакой начальной подготовки – тут справится даже ребенок.
Мало-помалу пульс Бет приходил в норму.
– Идея возникла у моего отца, когда он вел стеклорезный кружок с использованием традиционных инструментов. Но он… он умер, и им с Эрни не удалось как следует разрекламировать этот стеклорез. – Прошло уже столько времени, а сердце Бет до сих пор сжималось от боли, когда она заговаривала о тех днях.
Майк обернулся к ней, и лицо его смягчилось.
– Именно потому моему отцу так важно наладить торговлю этими стеклорезами, верно? Как дань памяти Питу… . – Да, и это… – Бет кашлянула, стараясь говорить обычным голосом, – это одна из причин, почему мне тоже хочется, чтобы у нас все получилось.
– Твой отец был замечательным человеком, – тихо произнес Майк.
Жгучая боль пронзила Бет при его словах.
– Тогда почему же ты не приехал, когда он умер, Майк?
Он дернулся, словно она его ударила, затем глубоко вздохнул.
– Через час после того, как я узнал о смерти Пита, у меня в кармане уже был билет на самолет. Но потом, когда объявили посадку, я решил, что у Аланы и у тебя и так достаточно хлопот, и разорвал свой билет – в целях поддержания мира, можно сказать. Если тебя это утешит – признаюсь, что теперь я жалею, что не приехал. Мне не следовало оставлять отца наедине с его горем, хотя мой приезд мог осложнить жизнь тебе и Алане. Бет была потрясена.
– Ты хочешь сказать, что тебе показалось, будто мы не захотим видеть тебя? – Боль и горечь затопили сердце Бет, едва она представила, как Майк из аэропорта направляется в гостиничный номер. И там, без сомнения, оплакивает Пита, практически воспитавшего его. – О, Майк… – она обвила его руками и прижалась щекой к его груди. – Мне так жаль, – прошептала она.
С глубоким вздохом он обнял ее и сказал:
– Я скучал по тебе. Бет.
– И я по тебе скучала… – Обнимая Майка, Бет чувствовала себя на верху блаженства, однако, как ей ни хотелось утешить его, она не смела быть слишком дерзкой. Очень осторожно она освободилась из его объятий и отступила в сторону. Может быть, новая тема разговора спасет ее от необдуманных действий. – Сегодня утром звонила Алана.
Майк пристально посмотрел на нее.
– Ты сказала ей, что я приехал? Смелость оставила Бет, и она опустила глаза под пронзительным взглядом Майка.
– Ну… Нет, не сказала.
– Почему?
– Понимаешь… у нее… у нее сейчас важная работа. Фирма ее только встает на ноги, и, если Алана бросит нанявшее ее семейство посреди водохранилища, ей придется платить Бог знает какую неустойку.
– А ты думаешь, она бросит их, если узнает, что я тут?
– Ну… Может быть…
Майк взялся рукой за подбородок Бет и заставил ее посмотреть ему в глаза. «
– И ты только поэтому ничего не сказала ей? Сердце ее застучало быстрее. Кажется, он видит ее насквозь.
– Майк, прошу тебя…
Пальцы его нежно скользнули вниз по ее щеке.
– Ты сказала, что скучала без меня. Что же ты такое нашла во мне?
Бет знала, что ей следует отступить от него на шаг-другой в сторону. Его прикосновения сводили ее с ума, она держалась на пределе, но… не могла тронуться с места.
– Ты… ты был мне как брат. Майк поднял другую руку и принялся вытаскивать шпильки из ее волос.
– Значит, вот оно как? Ты считаешь меня братом?
– Разумеется.
– И ты обращалась со мной как с братом, когда показывала, как работает стеклорез? Значит, только я сходил с ума, когда ты дотрагивалась до меня?
– Я… – в горле у Бет пересохло, когда Майк, распустив ее волосы, отбросил шпильки на столик. – Майк, прекрати… Мне надо идти… – она все не находила в себе сил пошевелиться.
– Можешь уходить, когда захочешь. – Его рука нежно обхватила ее затылок. – Но не раньше, чем я поцелую тебя…
Кровь застучала в голове Бет, как раскаты грома.
– Майк…
– И я скажу тебе вот что. – Он наклонил голову. – Во-первых, не кусайся. Во-вторых, я не твой брат. – И он припал губами к ее губам.
Глава 4
Майку страстно хотелось прижать Бет к себе и постараться забыть о своей боли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
– Зная тебя, я не удивлюсь, если ты умаслишь кого-нибудь из сестричек и она принесет тебе настоящую сигару. – Майк внимательно осмотрел подделку.
– Да ты не переживай, это просто резина. Но я так привык зажимать что-нибудь в зубах, что чувствую себя лучше с этой игрушкой. – Отец смущенно рассмеялся. – Я тебя провел, правда? – Эрни снова сунул сигару себе в рот. – А как прошла твоя встреча с Бет? Вы обо всем договорились? – Этот вопрос был задан самым невинным тоном, однако Майк почувствовал, что взгляд отца стал пронзительнее лазера.
– А как же! Все в порядке. Эрни подхватил сигару, которая выпала, когда он приоткрыл рот от изумления.
– В порядке, говоришь?
– Ну да. А почему бы и нет?
– Да хотя бы потому, что вы не сказали друг дружке ни «здрасьте», ни «до свидания» с того вечера, когда ты смотался.
Майк знал, что Эрни не следует переживать… из-за , его отношений с Бет или с Аланой.
– В жизни разное случается, отец…
– Да ты тогда просто струсил, вот и все. Впрочем, меня это нисколько не удивляет. Ты еще не готов был жениться. Сколько раз я говорил, что тебе обязательно надо было объясниться с Аланой. Ей твои объяснения вряд ли пришлись бы по вкусу, но вы трое снова могли бы стать друзьями. Стыд, и только! Столько лет играли вместе, вместе выросли, а теперь даже не разговариваете!
Майк повел плечами и откинулся на спинку стула, стоявшего возле кровати отца.
– Ты прав, папа. И я собираюсь переговорить с Аланой. Увидишь, все будет в порядке.
– Вот это славно, Майк. Пит будет рад узнать об этом.
Майк резко выпрямился.
– Ты сказал, он будет рад?
– Отец вроде бы в здравом уме, но, возможно, все эти сильнодействующие лекарства все-таки слегка одурманивают его?
Эрни устремил на лицо сына долгий взгляд и пожевал сигару.
– Нет. Ты просто ослышался. Я сказал, что Пит был бы рад узнать об этом.
– Слава Богу. Я чуть было не решил, что ты ведешь беседы с привидениями.
– Пока еще рановато… – Эрни перекатил поддельную сигару в другой уголок рта. – Значит, Бет обещала дать этому Хаксфорду от ворот поворот?
– Да, – ответил Майк. Когда Хаксфорд узнает, что ему придется ждать еще две недели, он, скорее всего, укатит обратно в Чикаго.
– А ты примешься за производство стеклорезов и витражей?
– Ага. Кстати, отец, сделай мне одолжение! Когда Бет приедет навестить тебя, поговори с ней и скажи, что я не такой уж скверный мастер, ладно? Кажется, она не вполне поверила, что я умею обращаться с оборудованием, хотя я и говорил ей, что работал по стеклу даже в Бразилии.
– Она сама все поймет, как только ты начнешь изготавливать мозаики. Ты забыл – она ведь из тех людей, которым надо во всем самим убедиться. Словами ей ничего не докажешь.
– Да, знаю. Я, помню, чуть не свернул себе шею, когда съезжал на велосипеде по ступенькам старой пивоварни – просто чтобы доказать Бет, что у меня это получится.
Эрни кивнул.
– А потом тебе наложили восемь швов. И не забудь о том, как катился на скейтборде по шоссе в Могильном каньоне. И еще о том, как влез на ограждение старого карьера. И все ради того, чтобы доказать Бет, на какую глупость ты способен.
А ведь так оно и было, неожиданно сообразил Майк. Ему и в голову никогда не приходило рисковать жизнью, пытаясь произвести впечатление на Алану, хотя она называла его своим дружком, а он верил, что это правда. Она считала его своей собственностью еще с тех времен, когда им было по шесть лет. А поскольку на уме у него вечно были то бейсбол, то автомобили, Майк и шел по пути наименьшего сопротивления. Затем, где-то в классе десятом, он не на шутку увлекся Аланой, и все, казалось, было решено. Они собирались пожениться, накопить денег и вместе отправиться в джунгли Южной Америки.
– А что с твоей губой?
Майк вынырнул – из тумана воспоминаний и попытался придумать какое-нибудь вразумительное объяснение. Он чувствовал, как краска заливает его лицо горячей волной.
– Я… понимаешь, ударился об угол аптечки в ванной.
Эрни уставился на него и пожевал сигару.
– Да что ты? А о какой – верхний или нижний?
– Ну, не помню…
– Я спрашиваю только потому, что, если это был нижний угол, ты, должно быть, стоял у раковины, изогнувшись, как крендель, а если это был верхний угол – наверное, ты влез на стремянку. Что-то мне не верится в такие бытовые травмы…
– Может, не будем обсуждать, что со мной случилось, отец?
– Судя по всему, кто-то тебя укусил, Майк.
– Я…
– Мне надо взять у вас кровь на анализ, мистер Тремейн. – В палату торопливо вошла медсестра.
Кажется, никогда еще Майк так не радовался появлению представителя медицины. Он поднялся со стула.
– Наверное, мне пора. Мы с Бет встречаемся в мастерской около полудня. Эрни ухмыльнулся.
– Может, попросить сестричку полечить немного твой укус?
– Нет, не стоит. – Майк яростно посмотрел на отца. – Мне хочется как следует разобраться во всей этой стеклорезной премудрости, так что я смогу заехать к тебе только завтра вечером.
– Бет говорила, что и она хочет меня навестить. Почему бы вам не приехать вместе? Сэкономите на бензине.
– Не знаю… Она сейчас очень занята, так что, скорее всего, ей не удастся выбраться в одно время со мной.
– А то, что она слишком занята, чтобы ехать с тобой в одной машине, никак не связано с тем, что кто-то тебя укусил, а?
– Пока, отец. – Майк почти выбежал из палаты, слыша за спиной иронический смешок отца.
Как только медсестра удалилась, Эрни решил немного вздремнуть. Однако прежде ему надо было отчитаться.
– Ну, Пит, старина, у меня для тебя две новости: хорошая и плохая.
– Если ты собираешься снова угостить меня своей шуткой насчет куриных крылышек, так я и слушать не желаю. Твои остроты обросли паутиной в ярд длиной.
– Да, это похоже на шутку, но куриные крылышки тут ни при чем. Майк и Бет снова разговаривают и, судя по всему, подружились еще крепче, чем раньше.
– Судя по чему?
– Если только я правильно догадываюсь, Майк поцеловал ее. А она его укусила.
– Бет ? Ты, должно быть, говоришь об Алане. Бет ненавидит насилие.
– Алана не в счет. Она сейчас в отъезде. А Майк бы просто не успел за такое короткое время сойтись с какой-нибудь другой женщиной. Нет, все именно так, как я тебе сказал: Майк целовал Бет, а она его укусила.
– Майк и Бет? Уж не хочешь ли ты сказать мне, что версия номер три оказалась правильной?
– Похоже, что так.
– Алане все это вряд ли понравится.
– Черт побери, я и сам знаю. Мне нужно как можно скорее распрощаться с этой больничной койкой, чтобы успеть вмешаться.
– Эрни, не забудь, стоит тебе выйти из больницы, как Майк решит, что в нем больше не нуждаются. И снова улепетнет в свои джунгли.
– Ты прав. Но кто-то же должен присматривать за ребятишками. А не то они снова наделают глупостей. У нас и так уже есть пострадавшие.
– Я уверен: ты что-нибудь да придумаешь.
– Знаешь, что я тебе скажу, Пит? Если бы вместо этого резинового сучка у меня в зубах была настоящая сигара, мне думалось бы куда лучше.
Бет закрыла мастерскую без десяти двенадцать. Покупатели в этот день почти не заходили, но ведь летом так и бывает.
Когда фургон Бет остановился у мастерской Тремейнов, она чувствовала себя так, словно не меньше четверти часа провела в парилке. Пошарив в бардачке, она нашла несколько шпилек, с помощью которых закрепила на макушке влажные, растрепавшиеся волосы.
Майк, судя по всему, приехал на старом грузовике отца. Бет открыла дверь и с облегчением вошла в мастерскую, где работал кондиционер. В магазине Майка не было. Она несколько раз позвала его, а затем зашла за прилавок и направилась в дальнюю комнату.
Майк сидел спиной к Бет на скамье – обычном рабочем месте отца. Плечи его были низко опущены.
– Майк, это я. Он не обернулся.
– Я еще ни разу не бывал тут без отца.
– Майк… – Бет приблизилась к нему и положила руки ему на плечи. Она ощутила, что его трясет, и поняла, что он с трудом сдерживается. – Я знаю… – пробормотала она. – Я тоже никогда не работала в мастерской без отца. В первый раз это настоящий шок.
– Я такой идиот, Бет… Я думал, он будет жить вечно.
Она принялась нежно поглаживать его плечи, блаженствуя оттого, что может прикасаться к нему.
– Он выкарабкается, Майк, вот увидишь, – сказала Бет. – И проживет еще долго. Эрни – настоящий здоровяк.
– Я знаю, но теперь уже не могу думать, что он всегда будет со мной. Раньше я гнал от себя такие мысли. А теперь… теперь я понимаю, что когда-нибудь он оставит меня, а ведь… ведь у меня никого, кроме него, нет.
– Вспомни о тех годах, что ты провел в Бразилии. Я уверена, там у тебя найдется немало близких друзей, которых ты любишь и которые любят тебя.
– Ты права. Я даже являюсь почетным членом племени…
– Того самого, где живут, как малые дети, не зная печали?
– Ага. Они замечательные люди, и мне небезразлично, что с ними будет. Но мне там не место. В Бразилии я чужак, перекати-поле, и только.
– Разве не к этому ты стремился? Он вздохнул.
– Я думал, к этому. Но несколько дней назад, когда со мной связался лечащий врач отца и я узнал, что отец чуть не умер, все изменилось.
Бет продолжала гладить его плечи.
– Послушай, не рисуй себе все в таком мрачном свете. Ты же всегда хотел пережить побольше приключений. Я надеюсь, ты не помышляешь о том, чтобы на всю жизнь застрять в Бизби, работать в мастерской? Это тебе не подойдет. – А вот я не столь уверен… На мгновение Бет охватила паника.
– Поверь мне, я знаю, что говорю: сейчас тебе нелегко. Мне тоже хотелось заползти куда-нибудь подальше ото всех и спрятаться, окружив себя вещами, которые мне дороги. Но время не стоит на месте, оно залечивает даже самые глубокие раны, и уединение уже перестает быть желанным. Не позволяй себе привязываться к чему-нибудь, что позднее станет для тебя обузой, Майк.
– Ты говоришь так разумно. Хотя ведь ты и раньше была у нас умницей-разумницей.
Бет решила, что ей следует отвлечь Майка от мрачных мыслей. Она сжала его плечи в последний раз и выпрямилась.
– Ну как, поговорим о вырезании шаблонов?
– Ладно… – Он встал и подошел к демонстрационному столику, который не так давно оборудовал Эрни. – Наверное, речь идет вот об этом.
– Твой отец считал, что нам нужно показывать клиентам, как просто работает его изобретение.
– Ну так и покажи мне.
– У меня есть Идея получше – ты сам попробуй. – Бет осмотрела тесную мастерскую. – Кажется, у Эрни где-то хранилось ненужное стекло.
– Да, подожди-ка. – Майк открыл один из шкафчиков и достал кусок кобальтового стекла размером с небольшой блокнот. – Подойдет?
– Замечательно. Но нам нужен какой-нибудь шаблон… – Взяв лежавшие на рабочем столе листок бумаги и ручку, Бет нарисовала сердечко. Она тут же пожалела о том, что выбрала столь неподходящий узор, однако Майк был уже рядом с ней. Она положила лист с нарисованным сердечком на столик, включила подсветку и закрепила поверх бумаги кусок синего стекла. Затем подвела к линии рисунка коленчатый рычаг, установив алмазное колесико прямо над стеклом.
– Ну, попробуй. – Она шагнула назад и указала на табурет перед столиком. – Ты сам удивишься, до чего просто все получается с этим стеклорезом.
– Хорошо, а что я должен делать?
– Возьмись за рукоятки, вот так. – Бет автоматически встала за спиной Майка и накрыла его руки своими. В ту же секунду ее обуял страх – до того приятной и опасной показалась ей такая поза. Бет попыталась было слегка отстраниться, чтобы ее груди не касались спины Майка, но поняла, что это невозможно. Стиснув зубы, она постаралась представить, что демонстрирует принцип работы стеклореза кому-нибудь из покупателей – например, незнакомой пожилой женщине со вставными зубами и супинаторами. – Веди колесиком по стеклу и слушай, когда раздастся треск. Это будет означать, что ты надрезал его. Но что я объясняю – ты ведь и раньше этим занимался, так что сам поймешь, когда получится. – Пальцы Майка под руками Бет вовсе не были похожи на морщинистые пальцы незнакомой старухи. Бет ощущала округлость его сильных суставов, мелкие жесткие волоски покалывали ее ладони. Терпкий аромат его лосьона после бритья туманил ей разум, заставляя представлять, как она прижмется к нему и поднимет голову, встречая его поцелуй. Нет, так просто нельзя!
С трудом переводя дыхание. Бет следила за тем, как колесико стеклореза вгрызается в кобальтовую пластинку.
– Вот так. А теперь веди вдоль закругления. Отлично. Осторожно, я отпускаю руки. – С едва слышным вздохом облегчения она отошла на шаг назад и приложила ладонь к бешено стучавшему сердцу. – Продолжай точно так же, только не дави слишком сильно. Вот, видишь? Замечательно!
Майк выпустил рукоятки стеклореза и взял в руки получившуюся заготовку.
– Фантастика! Теперь я понимаю, почему отец с таким увлечением говорил о своем изобретении. Для работы с ним не требуется никакой начальной подготовки – тут справится даже ребенок.
Мало-помалу пульс Бет приходил в норму.
– Идея возникла у моего отца, когда он вел стеклорезный кружок с использованием традиционных инструментов. Но он… он умер, и им с Эрни не удалось как следует разрекламировать этот стеклорез. – Прошло уже столько времени, а сердце Бет до сих пор сжималось от боли, когда она заговаривала о тех днях.
Майк обернулся к ней, и лицо его смягчилось.
– Именно потому моему отцу так важно наладить торговлю этими стеклорезами, верно? Как дань памяти Питу… . – Да, и это… – Бет кашлянула, стараясь говорить обычным голосом, – это одна из причин, почему мне тоже хочется, чтобы у нас все получилось.
– Твой отец был замечательным человеком, – тихо произнес Майк.
Жгучая боль пронзила Бет при его словах.
– Тогда почему же ты не приехал, когда он умер, Майк?
Он дернулся, словно она его ударила, затем глубоко вздохнул.
– Через час после того, как я узнал о смерти Пита, у меня в кармане уже был билет на самолет. Но потом, когда объявили посадку, я решил, что у Аланы и у тебя и так достаточно хлопот, и разорвал свой билет – в целях поддержания мира, можно сказать. Если тебя это утешит – признаюсь, что теперь я жалею, что не приехал. Мне не следовало оставлять отца наедине с его горем, хотя мой приезд мог осложнить жизнь тебе и Алане. Бет была потрясена.
– Ты хочешь сказать, что тебе показалось, будто мы не захотим видеть тебя? – Боль и горечь затопили сердце Бет, едва она представила, как Майк из аэропорта направляется в гостиничный номер. И там, без сомнения, оплакивает Пита, практически воспитавшего его. – О, Майк… – она обвила его руками и прижалась щекой к его груди. – Мне так жаль, – прошептала она.
С глубоким вздохом он обнял ее и сказал:
– Я скучал по тебе. Бет.
– И я по тебе скучала… – Обнимая Майка, Бет чувствовала себя на верху блаженства, однако, как ей ни хотелось утешить его, она не смела быть слишком дерзкой. Очень осторожно она освободилась из его объятий и отступила в сторону. Может быть, новая тема разговора спасет ее от необдуманных действий. – Сегодня утром звонила Алана.
Майк пристально посмотрел на нее.
– Ты сказала ей, что я приехал? Смелость оставила Бет, и она опустила глаза под пронзительным взглядом Майка.
– Ну… Нет, не сказала.
– Почему?
– Понимаешь… у нее… у нее сейчас важная работа. Фирма ее только встает на ноги, и, если Алана бросит нанявшее ее семейство посреди водохранилища, ей придется платить Бог знает какую неустойку.
– А ты думаешь, она бросит их, если узнает, что я тут?
– Ну… Может быть…
Майк взялся рукой за подбородок Бет и заставил ее посмотреть ему в глаза. «
– И ты только поэтому ничего не сказала ей? Сердце ее застучало быстрее. Кажется, он видит ее насквозь.
– Майк, прошу тебя…
Пальцы его нежно скользнули вниз по ее щеке.
– Ты сказала, что скучала без меня. Что же ты такое нашла во мне?
Бет знала, что ей следует отступить от него на шаг-другой в сторону. Его прикосновения сводили ее с ума, она держалась на пределе, но… не могла тронуться с места.
– Ты… ты был мне как брат. Майк поднял другую руку и принялся вытаскивать шпильки из ее волос.
– Значит, вот оно как? Ты считаешь меня братом?
– Разумеется.
– И ты обращалась со мной как с братом, когда показывала, как работает стеклорез? Значит, только я сходил с ума, когда ты дотрагивалась до меня?
– Я… – в горле у Бет пересохло, когда Майк, распустив ее волосы, отбросил шпильки на столик. – Майк, прекрати… Мне надо идти… – она все не находила в себе сил пошевелиться.
– Можешь уходить, когда захочешь. – Его рука нежно обхватила ее затылок. – Но не раньше, чем я поцелую тебя…
Кровь застучала в голове Бет, как раскаты грома.
– Майк…
– И я скажу тебе вот что. – Он наклонил голову. – Во-первых, не кусайся. Во-вторых, я не твой брат. – И он припал губами к ее губам.
Глава 4
Майку страстно хотелось прижать Бет к себе и постараться забыть о своей боли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16