Его глаза превратились в щелочки.
— Ты работаешь на Руфа? Не шпионка ли ты моего врага — подосланная ко мне с целью дискредитировать меня, разрушить мой бизнес? Это кажется невероятным, но…
— Неужели, ты думаешь, шпионка не придумала бы более правдоподобной истории? Лицо его выразило сомнение.
— Так-то оно так, и все же…
— Я не шпионка. Я самая что ни на есть обычная женщина, которая чувствует себя здесь чужой, поскольку живет в восьмидесятых годах! — воскликнула я, приходя в отчаяние. — Пруденс выйдет второй раз замуж за Феннивика, и они все разрушат. И если ты мне не поможешь, не попытаешься вместе со мной изменить ход событий, твоя сестра получит ужасные ожоги во время землетрясения. Ты обязан спасти ее — ее и себя! — Я сорвалась на крик. — Ты должен…
Внезапно он прыгнул и сбил меня с ног, прежде чем я сообразила, что происходит. Прижав меня одной рукой к земле, он сунул другую ; мне за ворот и вытащил катушку. Меня словно обожгло огнем, когда его пальцы на мгновение коснулись моих грудей. Он придавил меня к земле всем телом, не давая вздохнуть.
— Ты причиняешь мне боль… — с трудом выдавила я из себя.
— Никогда не пытайся больше играть со мной, — проговорил он с угрозой в голосе.
Его лицо было прямо над моим и, когда он говорил, я чувствовала острый пряный запах вина. Он слегка переменил позу, и я вдруг перестала ощущать какое бы то ни было неудобство. Может, я и в самом деле сумасшедшая, подумала я, испытывая растущее возбуждение.
Продолжая прижимать меня к земле, он сунул катушку зажигания в карман жилета.
— Это для твоего же собственного блага, — поставил он меня в известность. — Ты несомненно страдаешь галлюцинациями… Вряд ли тетя Фейс сможет справиться с твоими приступами безумия… Тебе место в сумасшедшем доме.
Заглянув ему в глаза, я похолодела. Он определенно думал, что я чокнутая. Что если он и вправду отправит меня в сумасшедший дом? В свое время мне довелось читать о положении дел в сумасшедших домах в начале века. Пациентов там нередко приковывали наручниками к кроватям, не давали им никакой одежды и постоянно одурманивали наркотиками… И у них не было никакой надежды вырваться на свободу… Вряд ли бы мне удалось улизнуть оттуда… во всяком случае до землетрясения в среду, когда уже будет слишком поздно спасать Натаниэля и Викторию, и я сама упущу единственный шанс вернуться домой, в свое время.
— Нет! Только не в сумасшедший дом — я не чокнутая! — воскликнула я, лихорадочно пытаясь найти какой-то выход.
— Что побудило тебя сочинить такую невероятную историю? Ты все еще боишься, что я отправлю тебе назад в бордель, откуда ты сбежала? Уверяю тебя, я не чудовище.
— Знаю, — ответила я, остро ощущая тяжесть его явно не принадлежащего чудовищу тела. — Поэтому ты не отправишь меня в психушку… которая еще хуже, чем бордель. К тому же я вовсе не сумасшедшая.
— Как я могу быть в этом уверен после всего того, что ты тут мне наговорила?
— Я все объясню, — медленно сказала я, пытаясь выиграть время.
— Лгунья.
— Я не лгунья!
— Докажи. Я глубоко вздохнула.
— О’кей, я докажу. Я заключу с тобой соглашение.
Натаниэль расхохотался.
— Соглашение? По-моему, ты сейчас не в том положении, чтобы заключать какие бы то ни было соглашения.
С силой сжав мои запястья, он слегка изменил позу и надавил всем телом мне на живот. Мое лицо вспыхнуло.
— Послушай, все, чего я прошу, так это не отправлять меня пока в психушку, — сказала я быстро. — Не говори ничего своим тете и дяде о моем, гм, прошлом до… свадьбы. — Я с трудом выдавила из себя последнее слово, которое едва не застряло у меня в горле. — Мое поведение будет безупречным; обещаю, я не заставлю тебя краснеть…
— Почему я должен соглашаться? — спросил он. — Не то чтобы я решил согласиться, ты понимаешь.
— Дай мне два дня, и я докажу тебе, что я не сумасшедшая… что мне можно доверять. Если мне это удастся, ты позволишь мне остаться до следующей среды.
— А если ты не сумеешь мне этого доказать?
— Тогда я уеду после свадьбы. С твоими тетей и дядей… или в сумасшедший дом. Все будет так, как ты захочешь.
Я затаила дыхание в ожидании его ответа.
Прошла, казалось, целая вечность. Наконец он произнес:
— Никаких больше глупостей? У меня екнуло сердце.
— Никаких. Честно… я обещаю.
Он перестал с силой прижимать меня к земле.
— Хорошо. Я дам тебе последний шанс, поскольку ты, похоже, образумилась. Но я тебя предупреждаю — если ты скажешь хотя бы слово из всей той чуши, что мне тут наболтала, клянусь, я самолично отвезу тебя в сумасшедший дом.
— Я никому ничего не скажу, — пообещала я, спрашивая себя, как, черт возьми, мне убедить его за сорок восемь часов в том, что он может мне доверять.
Поднявшись, он протянул мне обе руки, помогая встать. Его прикосновение было подобно удару током. Мысли мои на мгновение смешались.
— Я так до сих пор и не пойму, зачем, если ты в здравом уме, тебе понадобилось сочинять такую дикую историю? — Он покачал головой, собирая в корзинку остатки еды и складывая одеяло. — В актерских способностях тебе явно не откажешь. Должно быть, это у тебя наследственное. На мгновение мне показалось, ты сама веришь в ту чушь, что несешь.
— Правда иногда бывает невероятнее любого вымысла, — заметила я, следуя за ним к машине.
Он бросил на меня странный взгляд.
— Самым лучшим для тебя сейчас было бы поскорее укрыться от солнца. Не забудь надеть эту свою шляпу с широкими полями I и вуалью, когда мы поедем назад.
Я тупо кивнула. Похоже, я только все испортила. Теперь Натаниэль был более чем когда-либо убежден, что я падшая женщина… и при этом, возможно еще и психически неуравновешенная. Как, черт возьми, я могла изменить историю, если главный герой не собирался мне в этом помогать?
Солнце висело почти у самого горизонта, когда мы, наконец, возвратились в Стюарт-хауз после долгой утомительной поездки. На все мои вопросы о приезжающих родственниках и предстоящем бракосочетании Натаниэль отвечал односложно. Мне, однако, удалось выяснить, что помимо Виктории и его дяди с тетей других Стюартов на церемонии не будет, и это развеяло мои опасения насчет того, сумею ли я выглядеть достаточно убедительно в роли «кузины» перед настоящими членами семьи.
Когда Натаниэль, свернув с подъездной аллеи, въехал в каретный сарай, чтобы поставить там машину, я увидела внутри экипаж с запряженной в него черной кобылой.
— Ага, — заметил Натаниэль, помогая мне выбраться из машины, — похоже, дядя Эфраим с тетей Фейс уже прибыли.
— Натаниэль, — проговорила я поспешно, вспомнив рассказы Виктории о том, как дурно обращался с ней дядя в Саусалито после землетрясения, — если бы с тобой что-нибудь случилось, Викторию забрали бы к себе твои дядя с тетей, ведь так?
— Разумеется. Они мои ближайшие родственники. Но почему ты спрашиваешь?
— Я бы не доверила им девочку, в особенности твоему дяде. Он явно не белый рыцарь.
— Я не позволю тебе оскорблять моих родственников в моем собственном доме, — сказал он резко. — Возможно, иногда мой дядя и бывает излишне суров, но он неплохой человек. Как ты можешь судить о ком-то, кого ты никогда не видела?
— Но…
— Могу я надеяться, что ты будешь вести себя как следует? — спросил он, устремив на меня ледяной взгляд, от которого кровь буквально застыла в моих жилах.
— Да.
— Это было бы приятным разнообразием. Не успели мы подняться по ступеням на веранду, как миссис 0'Хара распахнула парадную дверь.
— А вот и вы… я слышала, как вы подъехали. У нас гости.
Из-за ее спины выступили дядя Эфраим и тетя Фейс. Фейс, в темном, с высоким воротничком платье, крепко обняла Натаниэля, тогда как ее супруг — суровый на вид мужчина, чей черный костюм мгновенно напомнил мне одеяние гробовщика, — дружески хлопнул племянника по спине.
— Итак, Натаниэль, какой-то красотке наконец-то удалось запустить в тебя свои коготки. — Он хохотнул и спросил, заметив меня: — Уж не эта ли ле…
Слова внезапно застряли у него в горле, и он уставился на меня, выпучив глаза, словно только что откусил от мексиканского перца халапаньо здоровенный кусок. Не будь я на сто процентов уверена в обратном, то могла бы поклясться, что он знает меня… и ненавидит всеми фибрами души. Я смутилась еще больше, когда взгляд его скользнул с масляных пятен на моей блузке — следов катушки зажигания — к идентичным пятнам на руках Натаниэля, и обратно.
Натаниэль пришел мне на помощь.
— Это не Пруденс, дядя Эфраим. Позволь познакомить тебя с мисс Тейлор Джеймс, нашей кузиной.
— Со стороны твоей матери? — спросил Эфраим.
— Отца, — коротко ответил Натаниэль, повторив мою ложь.
Багровое лицо Эфраима приобрело постепенно свой нормальный оттенок, но с него так и не сошло выражение неудовлетворенности.
— Странно, — протянул он, опираясь на свою трость с набалдашником из слоновой кости. — Мой отец был единственным ребенком в семье, и мы с Джошуа были его единственными детьми. Как могло получиться, что я никогда не слыхал ни о каких кузинах?
Натаниэль дернул слегка ворот рубашки, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
— У твоего деда и моего прадеда было, кажется, несколько сестер, ведь так?
Эфраим пробормотал в знак согласия нечто нечленораздельное и кивнул.
— Так вот, Тейлор является потомком одной из них.
— Которой?..
— Тейлор, ты должно быть совершенно измучена, — прервал Натаниэль расспросы Эфраима. Повернувшись к тете Фейс, он объяснил: — У моей кузины во время ограбления поезда, на котором она ехала, украли всю одежду. Она потратила весь день, делая покупки, и сейчас, я уверен, ей хотелось бы немного отдохнуть и переодеться к ужину.
— Бедняжка, — сочувственно закудахтала тетя Фейс. — Какой ужас!
Интересно, подумала я, имеет ли она в виду под этим мое хождение по магазинам или ограбление поезда? Она совсем не походила на ту злобную ведьму, какой я ее себе представляла.
— Поднимайтесь скорее наверх, мисс Джеймс. Уверена, у нас будет достаточно времени познакомиться поближе за ужином.
В животе у меня заурчало, но я это проигнорировала.
— Здорово… я хочу сказать, звучит чудесно. — При мысли о том, что я могу куда-то отправиться с этой парочкой, по спине у меня побежали мурашки. Необходимо было во что бы то ни стало найти, и быстро, способ убедить Натаниэля в том, что он может мне доверять.
Натаниэль провел меня через вестибюль к лестнице.
— Надень к ужину что-нибудь подходящее, — прошептал он. — И, ради Бога, постарайся отвлечь их мысли от семейного древа.
— Не волнуйся. Я справлюсь. — Он повернулся, собираясь уйти, и я поспешно схватила его за рукав. — Натаниэль… спасибо тебе за то, что не сказал им обо мне. Мне кажется, твой дядя не в восторге от знакомства со мной.
Натаниэль смахнул у меня с щеки выбившийся волосок.
— Не обращай на него внимания. Он не имеет в виду ничего дурного.
— Надеюсь, ты прав. Но помни — мы заключили с тобой соглашение. Ты не обманешь меня? Нет?
— Я человек слова. И до свадьбы не скажу никому, кто ты такая… несмотря на то, что с самой первой нашей встречи не слышал от тебя ничего, кроме вранья. Но запомни — ты должна убедить меня, что я могу тебе доверять. В противном случае тебе придется уехать до того, как я приведу в дом свою жену в субботу.
До назначенного им срока оставалось всего два дня. Как мне убедить Натаниэля за столь короткое время, что он может мне доверять? Он не пожелал меня выслушать, когда я хотела сказать ему правду. И он несомненно не потерпит ни малейшей критики в адрес Пруденс. Но мне не оставалось ничего другого, как только принять его условия.
— Понятно, — сказала я. У меня было такое ощущение, будто я иду вслепую по минному полю. Взрыв был неминуем, я это чувствовала. Но кто же окажется первой жертвой?
Когда я, чуть позже, спустилась в вестибюль, Натаниэль, держа под мышкой какой-то черный ящик, говорил тете Фейс и дяде Эфраиму:
— Выйдем на улицу, там светлее.
— Что это? — спросила я, показав на ящик, когда мы все вчетвером вышли на веранду.
Натаниэль посмотрел на меня с нескрываемым удивлением.
— Ты никогда раньше не видела фотокамеры? — спросил он, взмахом руки приглашая тетю Фейс и дядя Эфраима присесть на качели Виктории.
— Такой — никогда, — ответила я, разглядывая черный ящик у него в руках. Мне, конечно, было известно, что в начале века фотокамеры были уже изобретены, но я представляла их себе как нечто громоздкое, с мехами, капюшоном и треножником.
— Это нераздвижная фотокамера «Кодак», изобретенная неким Джорджем Истменом, — объяснил Натаниэль, глядя прищурившись в видоискатель.
— Как она работает? — спросила я с любопытством.
— Просто, — он пожал плечами.-Попробуй сама.
Он протянул мне камеру, которая оказалась намного тяжелее, чем те фотоаппараты, к которым я привыкла. Посмотрев в объектив, я увидела дядю Эфраима, сидевшего с каменным лицом подле тети Фейс, которая вся сморщилась от слепящего ей глаза солнца.
— Сначала ты должна потянуть за этот шнур сверху на камере, — показал Натаниэль. — Затем надо повернуть вот тот ключ рядом с ним. Хорошо. А теперь все, что от тебя требуется, это держать камеру ровно, когда будешь нажимать на кнопку… нет, не наверху. Вот здесь, сбоку.
Его рука слегка коснулась моей, когда я нажала на кнопку и услышала характерный щелчок, и меня обдало жаром.
— Только и всего, — проговорил он, ухмыляясь. — Настоящая революция в фотографировании, не так ли?
— Потрясающе, — согласилась я, жалея, что не могу показать ему мой «Полароид». — Ты и проявкой занимаешься сам?
— Не с этой камерой. У нее сто кадров в кассете. Так что, когда она заканчивается, я просто отсылаю все назад мистеру Истмену. Он возвращает мне отпечатанные фотографии вместе с камерой, в которую уже вставлена новая кассета.
— Невероятно, — проговорила я. Итак, моим надеждам на приглашение в фотолабораторию Натаниэля не суждено было сбыться. Вспомнив о нашем поцелуе, я вспыхнула, чувствуя странное разочарование оттого, что лишилась шанса побыть с ним наедине в темноте.
В попытке скрыть смущение я вышла на улицу и сделала несколько снимков Стюарт-хауза, пока миссис 0'Хара не позвала нас к столу, сообщив, что ужин готов.
Облаченная в синее нарядное платье с глубоким круглым вырезом, я сидела за столом между Натаниэлем и Викторией, которая, похоже, совершенно оправилась от своего недомогания.
Напротив меня тетя Фейс без умолку говорила о предстоящей свадьбе, отвлекаясь от этой темы лишь для того, чтобы рассказать о каком-нибудь пикантном случае, который произошел с Натаниэлем в детстве.
— Вы знаете, когда ему было три года, он попытался, накинув на плечи простыню, спрыгнуть с крыши? По его словам, он думал, что может летать, — от смеха глаза тети Фейс превратились в щелочки.
— Да что вы говорите, — сказала я, обменявшись понимающей улыбкой с Натаниэлем, который выглядел необычайно красивым в темном костюме, крахмальной рубашке и черном галстуке. Мой взгляд скользнул к его губам, когда он взял в рот устрицу, и я вспомнила нежное прикосновение этих губ к своим. Поспешно я опустила глаза в тарелку, чтобы никто не увидел мгновенно вспыхнувшего на моем лице при этом воспоминании яркого румянца.
Истории, которые рассказывала тетя Фейс, были иногда весьма нескромными, но Натаниэль стоически переносил ниспосланное ему испытание, отражая в то же время с мастерством настоящего фехтовальщика ее непрекращающиеся попытки узнать побольше о моем происхождении. Дядя Эфраим, сидевший в дальнем конце стола, бросал украдкой взгляды на ложбинку между моими грудями, когда был уверен, что Натаниэль этого не увидит. Тетя Фейс поймала его за этим занятием и бросила на него грозный взгляд. Мне хотелось плюнуть на все приличия и убежать к себе наверх, и только одно меня удерживало: я была голодна, поскольку почти ничего не ела на пикнике, устроенном Натаниэлем после нашего полета на аэроплане.
К счастью, в еде недостатка не было. Сначала были поданы разнообразные закуски с совершенно непроизносимыми названиями, которые, тем не менее, на вкус были просто восхитительны. Затем настала очередь фирменного блюда Сан-Франциско — чиппино. Сваренные в томатном соусе с добавлением различных специй мидии, клемы и большие куски рыбы были поданы каждому в испеченной из кислого теста булке, из которой был вынут мякиш. Когда же внесли главное блюдо — покрытую блестящей оранжево-коричневой корочкой свиную голову, к которой, в качестве гарнира, были поданы молодой картофель, зеленый лук и артишоки, у меня буквально потекли слюнки. Но самым потрясающим был десерт — роскошный фруктовый торт с таким количеством взбитых сливок, что ими вполне можно было бы покрыть небольшую гору. Я завернула украдкой свой кусок в салфетку с намерением отнести его позже Аполлону вместо наших обычных ежедневных жареных пирожков с вареньем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31