она прижалась к нему, понимая, что впервые чувствует страсть. Она освободила руку из тесного объятия и обхватила его, запустив пальцы в его волосы. Ее язык соединился с его языком. Она чувствовала легкость и свободу, которые наполнили ее ликованием.У нее вырвался какой-то неопределенный звук и Джош поднял голову.– Я люблю тебя, – сказала она.Слова плыли в воздухе. Впервые с того времени, как она была ребенком, произнесла она эти слова свободно.– Боже мой, – прошептал Джош. Это было, как молитва. Он медленно покачал головой, изумляясь. – Все время я мечтал услышать, как ты произнесешь это, что ты придешь ко мне ...и никогда не был уверен, что так будет.– Это я думала, что так не будет, – ответила Анна. Дрожь прошла по ее телу. – Я не могла себе представить, что это может быть иначе.– Ничего общего с чем бы то ни было, – сказал Джош, еще чувствуя гнев, медленно оставлявший его. – Мы пойдем своим путем и сделаем свои открытия на этом пути, у нас будет наша любовь. – Он улыбнулся. – Нам нужно прийти к соглашению с нашим прошлым, но мы не должны нести его в спальню.Анна улыбнулась ему в ответ.– А там не будет никого из твоих призраков? Никаких старых теней?– Даже ни одного обрывка воспоминаний. Есть только этот момент, мы двое наедине и одна из вечных рек мира под нами. – Он встал, подняв ее вместе с собой, и теперь они крепко обнимали друг друга. Голова Анны лежала на его плече, глаза снова закрылись. И вокруг царила тишина.«Мы сделаем наши собственные открытия. Нашу собственную любовь».Снова по ее телу пробежала дрожь. «Нет! Я не буду бояться». Она упивалась свободой и жаждала его прикосновения. «Пора», –подумала она, подняла голову, как бы бросая самой себе вызов, и дотронулась до руки Джоша. Они пошли по палубе к его каюте.Настенное бра отбрасывало веер мягкого света на потолок, остальная часть комнаты была в тени. Джош закрыл за ними дверь и запер ее. Он повернулся к Анне, взял ее руку и изучающе посмотрел на нее. В рассеянном свете он заметил решительный блеск ее глаз и наклон головы, который нельзя было назвать романтическим. Его сердце сжалось от жалости к ней. Невозможно было точно узнать, через что ей пришлось пройти, он мог только догадываться, мог только любить ее и пытаться помочь ей, но не мог разделить это с нею. Главное оставалось за ней, это была ее битва. Она выиграла уже много сражений и всегда одна. Но теперь она была не одна, по крайней мере, многое изменилось. И теперь оба они знали, что в ней горел огонь, который только ждал, чтобы ожить. Потребуется немного времени, оба они вспыхнут и их поглотит пламя страсти.– Любовь моя, – тихо сказал Джош, давая ей время. – Я хочу, чтобы ты стала частью меня, хочу, чтобы мы слились в одно целое.У Анны вырвался вздох. Она хотела его прикосновений, хотела быть в его объятьях. Джош поцеловал ее долгим, нежным поцелуем, потом повернул ее к себе спиной и расстегнул пуговицы ее золотистого платья.«Сними пижаму. Я хочу посмотреть на тебя».«Нет! – мысленно крикнула Анна. – Нет, нет, нет».Но потом воспоминание ушло, и она стояла в мягком свете каюты Джоша, опустив руки, чувствуя тепло его ладоней, снимающих шелк с ее плеч, рук, коснувшихся ее талии и бедер.– Боже мой, ты так изумительно красива, – прошептал он. Снова Анна позволила его голосу успокоить ее. Прохладный воздух из отрытого окна коснулся ее кожи, когда Джош снял с нее шелковое белье, но женщина не чувствовала стыда, а напротив, удовольствие от того, что у нее сильное, гибкое тело, о котором она заботилась двадцать пять лет.Но потом она посмотрела на пиджак и белую рубашку Джоша. «На мне слишком много одежды. Ради Бога, сними ее с меня».«Нет! – снова крикнула она. – Пожалуйста, не надо, пожалуйста, не надо».И затем, снова все прошло. Джош быстро и легко сам разделся, и Анна удивленно посмотрела на него. Он сделал это таким простым, никаких требований к ней. И когда обнял ее, впервые в жизни она почувствовала обнаженное мужское тело, прильнувшее к ней без насилия, и с благодарностью прижалась к нему. Страсть, которую Анна чувствовала раньше, исчезала в моменты паники раскрепощенность и желание оставили ее; момент ликования и свободы был так краток. Но осталась благодарность, и она ухватилась за нее: Джош ни к чему не будет принуждать.Они долго стояли без движения, обнявшись, прохладный ветерок слегка касался их теплых тел. Потом Джош взял Анну за руку и подвел к широкой кровати, застланной красиво вытканным покрывалом. Он откинул его и увлек ее вместе с собой на мягкие простыни, и лег рядом с нею, опершись на локоть. Анна почувствовала, что он смотрит на нее. Она видела его согнутую руку и биение жилки на его шее и вдруг, показалось, что в комнате стало темнее. Она перестала думать: ее тело стало двигаться само собой. Она села и наклонилась над Джошем; с холодной точностью ее искусный рот сомкнулся на его члене.Джош в испуге отшатнулся. И Анна отпрянула, как будто ее стегнули. Она горько плакала, забившись в угол кровати, снова и снова встряхивая головой, холодная и одинокая.– Нет, – сказал Джош. – Ты не одинока. – Он сел рядом с нею и попытался заставить ее посмотреть на него. Ее глаза смотрели мимо. – Анна, послушай меня. – Она все еще мотала головой, и он взял ее за руку и сжал, когда она попыталась вырвать руку. – Я собираюсь с тобой говорить и, надеюсь, ты меня слушаешь. Нас здесь двое, и что бы мы ни делали, мы делаем вместе. И мы делаем, что хотим, нет никаких «должен» между нами. Ты понимаешь? Нет никаких правил, нет ничего, кроме нашего желания и любви. Я люблю тебя, Анна, и ты любишь меня, и мы собираемся любить, друг друга. Мы не изображаем другую жизнь и другое время, не следуем ничьим указаниям. И ты не пойдешь по следам той девочки, что ты была, ты теперь другой человек, и ты со мной, и оба мы создаем то, чего еще никогда не было. И ничто, никакое воспоминание не может помешать этому. Нет никакого чудовища ни в тебе, ни здесь в тени; оно ушло. Никогда больше оно не дотронется до тебя.– Оно никогда не уйдет, – почти беззвучно сказала Анна. – То, что случается с нами, не исчезает. Это всегда остается в нас.– Да, остается. Но если ты борешься с ними, они теряют свою силу. Анна, любовь моя, нечего бояться, ты столкнулась с самым худшим, что в тебе затаилось. Конечно, оно еще здесь, слишком оно велико, чтобы исчезнуть, но оно больше не имеет над тобой власти. Или над нами. Это нам не может причинить вред. Даже не может воздвигнуть преграды между нами. То, что мы создаем, гораздо сильнее, оно живо, и принадлежит нам и ничто не может повредить этому. Мы не допустим. Послушай меня: мы не допустим, Анна. Вместе. Больше мы не будем сражаться в одиночку.Они долго молчали. Анна не двигалась, глаза ее были закрыты. Потом она медленно расслабилась и разжала руки, которыми сжимала колени. Она вытянула ноги и легла на спину, откинувшись на подушку, позволяя голосу Джоша найти отклик в ее мыслях.– Я верю, – сказала она, наконец.Через минуту она открыла глаза и подняла голову, как будто только что проснулась. Теперь комната казалась светлее, чем раньше по сравнению с темнотой за окнами. Там ничего не было видно; звезды померкли, луна ушла. Как чудесно, подумала Анна, быть в маленьком светлом мире вместе с Джошем.Потом она снова оказалась в его объятьях, снова слились их губы, и так они лежали вместе обнявшись и целуясь, вытянувшись на кровати. И Анна сказала, касаясь губами губ Джоша.– Я люблю тебя.Наконец, она смогла взглянуть на него. Тело у него было стройным и мускулистым; кожа темнее, чем у нее; на груди мягкие коричневатые завитки. В приглушенном свете лампы его глаза казались глубокими, синими и настойчивыми, как будто он запоминал линии ее тела и маленькие, едва различимые морщинки в уголках рта.– Дорогая Анна, моя дорогая любовь, – прошептал он, и наклонившись над нею, начал медленно ласкать, легкими движениями, по изгибам ее плеч, по тонкой талии и стройным бедрам. Его ладони были жесткими, но прикосновения такими легкими, что Анна напрягалась, чтобы почувствовать их. Она потянулась к нему и положила руку ему на грудь, касаясь его кожи, словно никогда раньше не прикасалась к коже. И вместе с нею Джош почувствовал новизну в том, как проводил рукой по ее телу. «Спасибо тебе, что помогаешь мне видеть п о – н о в о м у». Он ласкал ее, словно в первый раз, как будто и его, и ее тело только что появились на свет и все в этом мире было новым и свежим.Простыня под Анной стала влажной, дыхание участилось и она начала двигаться под рукой Джоша. Он наклонился ниже, пока его губы не коснулись ее груди и не остались там на мгновение. Его рука продолжала ласкать ее тело, но при этом он прижался ртом к ее соску и медленно провел по нему языком, а когда тот набух, как маленький розовый бутон, он поцеловал другую грудь. У Анны вырвался стон, она почувствовала, что выгибается, как будто по ней пробегают языки пламени, сосредоточенные в его руках.Она смотрела снизу на его лицо и больше ничего не видела: только Джош, только его образ. Ничто другое не могло попасть в поле зрения. Ее тело двигалось под его руками. И потом, словно вдруг открыли дверь: мир ощущений захватил ее: страсть, которую она почувствовала раньше. Обнаженная, она ощущала себя свободной, она вся состояла из чувств. И была раскрепощенной, жаждущей, уже забывающей, что значит быть замороженной. Радость позволить себе чувствовать удовольствие росла в ней, пока она не решила, что больше не может сдержаться. И она угадывала желание Джоша в напряжении его тела, в настойчивости его глаз. «Что бы мы ни делали, мы делаем вместе». Она положила свою руку на его бедро, и они застыли в кольце рук, обнимая друг друга, в охватившем их огне. Джош заглянул в ее глаза и лег на нее.Ощущение того, что он был на ней, его тяжесть были так приятны, что глаза Анны расширились. Ликование охватило ее, и вырвался смешок. Джош улыбнулся, и радостно, и облегченно. Анна приподняла голову и поцеловала его.– Я люблю тебя, – сказал она, но не могла не повторять это снова и снова.Ее тело почувствовало свою силу в радости и восторге, а тепло, которое волнами пробегало по ее телу, было как река, огибающая отмели. Она стала рекой с неудержимым течением, вбирающей в свои глубины солнце и небо. Анна приподняла бедра и раздвинула ноги, чтобы обхватить Джоша и вобрать его в себя.Он почти не двигался, но был внутри нее. Анна сжалась от короткой, резкой боли, но Джош лежал тихо, и боль прошла. Она чувствовала его твердость внутри себя, и ощущала, как сама обволакивает и сжимает его, плотно и горячо, поглощая его. Она почувствовала, что ее глаза наполнились слезами от правильности происходившего. Он не был захватчиком, а вошел в нее и заполнил то место, где и должен был находиться. И был частью ее существа. Анна ждала его.– Любовь моя, – сказала она.Они соединились не в сражении, а в любви и желании. И в обожании, которого она никогда не знала.Они двигались вместе, найдя свой собственный ритм. Джош было начал медленно, но Анна вела его, двигаясь свободно и самозабвенно и была полна ощущений, теплом, охватившим ее, радостью раскрепощенности. Их дыхание и слова смешались.– Любовь моя, любовь моя, любовь моя, – повторяла Анна, а потом впервые в жизни испытала оргазм.Ее голова откинулась на подушку, дрожь пробежала по телу. Она слышала тяжелое дыхание Джоша, и затем вырвавшийся у него крик, и он упал на нее, обнимая и не шевелясь. Женщина повернула голову, чтобы коснуться его губ. Теплая истома охватила ее, а потом она почувствовала ветерок, более прохладный, чем раньше. Не сдвигаясь, Джош потянулся за покрывалом, которое откинул в начале, укрыл их обоих.– Как хорошо, – прошептала Анна и почувствовала, что он улыбается.– Надеюсь, что это так, – сказал мужчина.– Я никогда не знала, – просто сказала она, – никогда не знала.Джош поднял голову и встретился с ней глазами.– Все, на что я когда-либо надеялся, все, о чем я мечтал, все – в тебе, – сказал он. – Все, что я смогу отдать тебе, я буду отдавать до конца моих дней...– Мы найдем это вместе и разделим, – ответила Анна. Ее голос был медленным и ленивым. Она улыбалась ему, глядя снизу вверх. – Я так невероятно счастлива.Джош затаил дыхание от удивления и наклонился, чтобы поцеловать ее. Он не осознавал, как отчаянно хотел услышать это от Анны, увидеть улыбку на ее губах и в глазах, услышать удовлетворение в ее голосе. «Теперь для нас нет ничего невозможного, – подумал он, – мы преодолели самое трудное».Они лежали рядом, глядя друг на друга, касаясь друг друга. Анна легко касалась лица Джоша, водила пальцем по его бровям, по прямой линии его носа, по улыбающимся губам.– Я так много не знаю о тебе, – сказала она. Его брови удивленно поднялись.– После осмотра гробницы Тенкаура? После того, как спасла меня от шерифа города Тамарака? После ужина в моей квартире и моего рассказа о родителях? После сегодняшнего вечера?– Я не знаю, что ты собираешься делать дальше? – поинтересовалась она.– Плыть дальше по Нилу, – быстро ответил он. – А потом мы дойдем до Асвана и я бы хотел повернуть и плыть назад, в Средиземное море, все дальше и дальше. Как насчет этого? Можем мы плавать три-четыре месяца и забыть обо всем остальном мире? У нас есть книги, музыка, еда, люди, которые нас ждут, и так много откровений друг для друга. Несколько месяцев – это только начало, но оно должно быть хорошим. Ты согласна?– Я бы очень этого хотела, – просто ответила Анна.– Хорошо. Завтра я позвоню в Университет и в музей и скажу им, чтобы придержали все дела на май или июнь.– А я позвоню своей секретарше. Она обо всем позаботится. Нужно будет позвонить Гейл и Лео, вот они удивятся.Они помолчали.– Ты попалась на мой розыгрыш, – сказал Джош с некоторым упреком.– Это был розыгрыш? – Анна смотрела широко открытыми, невинными глазами.Он разразился смехом.– Наполовину желание, наполовину розыгрыш, и ты это знаешь. Тебе придется привыкнуть к этому. Когда-нибудь мы обязательно будем так путешествовать – может быть прямо сейчас соберемся в кругосветное плавание, – когда организуем нашу жизнь. Анна, я уже говорил что хочу, чтобы мы поженились. Ты об этом думала?– Я бы тоже этого хотела. Но я ни с кем вместе так долго не жила, Джош, может быть, со мной трудно ладить.– Об этом я не беспокоюсь. Мы замечательно проведем время, привыкая друг к другу. Где мы будем жить?– Я бы хотела найти что-нибудь новое, чтобы устроить свое жилище вместе.– Да, но если мы не найдем ничего подходящего?– Будем жить у тебя, я не хочу возвращаться к себе.– Нет, ты там больше не живешь. – Он откинул ее волосы с лица. На щеках горел румянец, глаза сияли, ее красота приобрела глубину и мягкость, которых раньше не было. Тело было, как шелк цвета слоновой кости на фоне белой простыни и с небольшими затененными изгибами.– Тебе нужны яркие цвета, – сказал он, – и самая роскошная, чувственная одежда, какую только мы сможем найти. Я хочу закутать тебя в бархат и шелк, кашмир и ангору, все мягкое и богатое, чтобы ты себя чувствовала роскошно, вся роскошь чувств, которых ты была лишена так долго, я хочу, чтобы ты ее чувствовала.– Да.Это был крик радости. Анна поцеловала его, вытянулась рядом с ним, хотела раствориться в нем. Обхватив руками его спину, прижимая к себе как можно плотнее, еще теснее, чем они были. Одну ногу положила на его бедро и придвинулась к нему. Ее рот округлился от удивления. Она хотела – снова, снова, всегда – и желание, пронзившее ее тело, когда она прижалась к Джошу, было таким всепоглощающим, что закружилась голова.– Я не знала, – снова прошептала Анна. Было так много всего, чего она не знала.Джош поцеловал ею длинную шею, когда она откинула голову; его губы коснулись ее груди, плотного живота и мягкой впадины между ногами. В тихой комнате Анна слышала лишь свое дыхание. Она посмотрела вниз, на свои пальцы в волосах Джоша, а когда почувствовала его язык, то быстрый, то медленный, осторожный и уверенный, волны наслаждения стали омывать ее. Женщина чувствовала, что погружается в тепло, такое же обволакивающее, как в пустыне, а комната кружится вокруг нее, как в вихре. Она пыталась сопротивляться этому, остановить кружение, но потом позволила себе погрузиться в водоворот и не закрывала глаза, глядя на Джоша. Казалось, он колышется, и Анна поняла, что в глазах у нее снова стоят слезы.– Джош, – сказала она, но это было только дыхание, а потом почувствовала, как все в ней взрывается под настойчивыми прикосновениями его языка, вскрикнула и слезы полились на подушку.Он снова лежал рядом с нею, обнимая ее и целуя мокрые глаза. Дыхание Анны замедлилось, тело успокоилось.– Почему ты плакала? – спросил он.– Потому что это было так прекрасно, – она посмотрела на Джоша. – Ужасно, когда что-то прекрасное пачкают грязью. И даже если это было сделано со мной, я просто не знала, что происходило: что прекрасное и хорошее покрывалось грязью.– А теперь ты это знаешь, каким это должно быть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75