При условии, разумеется, что я помню об этом и не загоняю себя в угол.
Но вечером, когда в первый раз за последние несколько недель смогла безмятежно прижаться к Адасику, я услышала:
— Ютка, но я тебе тоже кое-что хочу сказать. Нам надо расстаться.
Перед глазами промелькнули Анна Каренина, спешащая на вокзал, дочь гондольера с шестипалой ладонью, машущая с Большого канала, Агата, бросающаяся под трамвай, Джульетта, вонзающая в себя кинжал, потому что Ромео, конечно, один вылакал всю отраву, не оставив ей ни капли, обнаженная Маргарита верхом на борове, а потом спокойно, не отодвигаясь от него, я спросила:
— Почему?
— Мне предложили на полгода стажировку в Чикаго. Это невероятная возможность для моего профессионального роста. Я хочу поехать. Уже пришло подтверждение...
Он решил это сам, без меня. Ну что же, он не обязан считаться со мной, я даже ему не жена.
И в эту минуту я осознала, что люблю его, потому что откуда-то снизу, от сердца, во мне разлилось радостное тепло. Я знаю, что Адам всегда восхищался чикагской социологической школой. Чувствую, что он, должно быть, безумно доволен, и радуюсь оттого, что рядом со мной находится счастливый человек. Я крепко прижалась к нему, а Голубой обнял меня, и никакие слова были не нужны.
— Но прежде я хотел бы тебя кое о чем спросить. — Адам прошептал мне это прямо в ухо. — Я уже говорил об этом с Шимоном и с Тосей... Потом, когда я вернусь... мы могли бы подумать... ты не могла бы подумать... — Впервые с тех пор, как мы знакомы, Голубого не слушался язык. — В общем, не настало ли время, чтобы на почтовом ящике появилась наша общая фамилия?
Я лежала неподвижно и не находила что ответить. Знала только, что он поедет и что ему надо ехать. И то, что мы вместе, никоим образом не должно нас никак ограничивать.
Но жениться? Разве это обязательно? Ведь после свадьбы начинаются сплошные проблемы.
— А потом сердце в гипсе? — вырвалось у меня невольно.
— Малышка, оно у тебя сейчас в гипсе. Я другой, не сравнивай с тем, прежним. Неплохо было бы пройти курс специальной терапии, но это тебе самой решать, я не стану уговаривать. Все дело в проекции и трансформации. Поступай как знаешь. Ты сама себя порядком изводишь, поскольку беспрестанно сравниваешь с кем-то и боишься на что-то решиться. И по-видимому, тебя точно так же пугает любое лечение, которое могло бы все поставить на свои места.
Я боюсь? Чего здесь бояться? Замужества? А зачем мне оно? Зачем мне свадьба? Никогда в жизни. Это уж точно.
Нет, наверное, все-таки нет.
Нам и так хорошо...
Надо будет устроить грандиозный прием. Пригласить Гжесика, Улю, Кшисика, Реньку с Артуром, Маньку — я ведь даже не знаю, что там у нее, — всю редакцию и главного. Терапия? На черта мне какая-то терапия? Почему он думает, что я не решусь на лечение? Чего я испугалась? А Тося должна прийти с Якубом? А с кем приедет Шимон? Терапия... Интересно... Я ему еще покажу...
Свадьба? Через полгода?.. Еще уйма времени...
Подумаю об этом послезавтра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Но вечером, когда в первый раз за последние несколько недель смогла безмятежно прижаться к Адасику, я услышала:
— Ютка, но я тебе тоже кое-что хочу сказать. Нам надо расстаться.
Перед глазами промелькнули Анна Каренина, спешащая на вокзал, дочь гондольера с шестипалой ладонью, машущая с Большого канала, Агата, бросающаяся под трамвай, Джульетта, вонзающая в себя кинжал, потому что Ромео, конечно, один вылакал всю отраву, не оставив ей ни капли, обнаженная Маргарита верхом на борове, а потом спокойно, не отодвигаясь от него, я спросила:
— Почему?
— Мне предложили на полгода стажировку в Чикаго. Это невероятная возможность для моего профессионального роста. Я хочу поехать. Уже пришло подтверждение...
Он решил это сам, без меня. Ну что же, он не обязан считаться со мной, я даже ему не жена.
И в эту минуту я осознала, что люблю его, потому что откуда-то снизу, от сердца, во мне разлилось радостное тепло. Я знаю, что Адам всегда восхищался чикагской социологической школой. Чувствую, что он, должно быть, безумно доволен, и радуюсь оттого, что рядом со мной находится счастливый человек. Я крепко прижалась к нему, а Голубой обнял меня, и никакие слова были не нужны.
— Но прежде я хотел бы тебя кое о чем спросить. — Адам прошептал мне это прямо в ухо. — Я уже говорил об этом с Шимоном и с Тосей... Потом, когда я вернусь... мы могли бы подумать... ты не могла бы подумать... — Впервые с тех пор, как мы знакомы, Голубого не слушался язык. — В общем, не настало ли время, чтобы на почтовом ящике появилась наша общая фамилия?
Я лежала неподвижно и не находила что ответить. Знала только, что он поедет и что ему надо ехать. И то, что мы вместе, никоим образом не должно нас никак ограничивать.
Но жениться? Разве это обязательно? Ведь после свадьбы начинаются сплошные проблемы.
— А потом сердце в гипсе? — вырвалось у меня невольно.
— Малышка, оно у тебя сейчас в гипсе. Я другой, не сравнивай с тем, прежним. Неплохо было бы пройти курс специальной терапии, но это тебе самой решать, я не стану уговаривать. Все дело в проекции и трансформации. Поступай как знаешь. Ты сама себя порядком изводишь, поскольку беспрестанно сравниваешь с кем-то и боишься на что-то решиться. И по-видимому, тебя точно так же пугает любое лечение, которое могло бы все поставить на свои места.
Я боюсь? Чего здесь бояться? Замужества? А зачем мне оно? Зачем мне свадьба? Никогда в жизни. Это уж точно.
Нет, наверное, все-таки нет.
Нам и так хорошо...
Надо будет устроить грандиозный прием. Пригласить Гжесика, Улю, Кшисика, Реньку с Артуром, Маньку — я ведь даже не знаю, что там у нее, — всю редакцию и главного. Терапия? На черта мне какая-то терапия? Почему он думает, что я не решусь на лечение? Чего я испугалась? А Тося должна прийти с Якубом? А с кем приедет Шимон? Терапия... Интересно... Я ему еще покажу...
Свадьба? Через полгода?.. Еще уйма времени...
Подумаю об этом послезавтра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23