— Не забывай, мне тогда было двадцать…
— Ну и?
— Надеваем с Госькой перчатки. Этот его пенис…
— Член, — поправляет Ивона.
— …лежит бессильно. — Марта не дает себя спровоцировать. — Маленький такой. Я его беру двумя пальцами, вся покраснела, мужчина тоже весь бурый, Гося держит трубку, и вдруг пенис из такого маленького становится…
— Членом! — радостно кричит Ивона.
— И каким! Я его отпустила, а мужчина бормочет: «Простите, сестра, простите…»
— А за что? Дурачок, вот если бы ничего, я понимаю… Не стоило и стыдиться.
Получилось. Марта не любит отсоединять капельницу, пока процедура не закончена.
— Ну да, нечего стыдиться. Доктор делает вид, будто не замечает, но я-то вижу, что он задыхается от смеха, а этот…
— …член!
— …сжимается. Тогда я снова его осторожно беру, а он все увеличивается! Клянусь, такого больше никогда не случалось!
— Сочувствую. — Ивона реагирует мгновенно, как пулемет.
— Ну, понимаешь, никогда так… Ой, я ведь говорю не о личной жизни!
— Может, тебе начать использовать перчатки и вне работы! — Ивона удобно укладывается на каталке. Она бледна, взгляд голубых глаз без макияжа невинен. Она поднимает руку, откидывает волосы на плечи, забавно сгорбливается и, подражая мужскому фальцету, бубнит:
— Боже, и что мне с ним делать, ты, хрен чертов, ты… Ух!
Марта не в силах сдержать смех.
— Послушай, если говорить правду, это был здоровый сорокалетний мужчина. — Ивона становится серьезной.
— Больной, он был болен, — поправляет Марта и вывозит каталку из комнаты.
Полдень
Марта придерживает дверь ногой. Нужно быть внимательной: каталка широкая, а дверной проем очень узкий. Ввозит ее в палату. Ивона терпеливо ждет, пока Марта закончит поправлять постель, встряхнет простыню, подвезет каталку и поможет ей перелечь на кровать. Ох, как нелегко! Марта должна хорошенько встать и потихоньку поднять Ивону. Марте нужно следить за позвоночником — врач сказал, что это профессиональная болезнь медсестер. И хотя Ивона с каждым днем становится все легче, Марте все труднее ее поднимать.
Получилось. Ивона лежит, тяжело дыша. Марта накрывает ее одеялом.
— Цыпленка! Я бы съела цыпленка! — Ивона прикрывает глаза.
— В нашей стране с каждым днем все меньше птиц, а ты хочешь их есть?
— Я же сказала цыпленка, не аиста. Хотя не доказано, что это аисты.
— Нет, это совсем другие птицы… Совершенно точно! — поддерживает тему Марта.
— Я тебя не узнаю, сестра! — Ивона не может сдержать смех. Но Марта не весела.
— Что ж, голодный думает о хлебе… — Она на полуслове обрывает фразу. — Я и так уже много сказала.
— Насколько я знаю, у тебя есть муж.
Нужно принять решение. Марта садится на кровать. Ивона отодвигается, освобождая место рядом. Марта становится серьезной.
— У нас что-то в последнее время не ладится. — Она замолкает. — То есть в целом все нормально… Но…
— Помню, я была замужем… — В голосе Ивоны появилось тепло.
— И что? — Марта надеется услышать рассказ. Слушать всегда легче, чем говорить.
— Мы отлично развелись.
— Почему?
— Почему что?
— Почему вы развелись?
— Ой, а я знаю? Почему я не сварила рыбный суп? Или почему сварила именно рыбный? Зачем надела длинную юбку? Покажи ноги. Почему юбка такая короткая? Все ноги на виду! Гулять, раз, два, раз, два. Почему я должен с тобой ходить гулять, иди одна! И так далее.
Марта протягивает руку к столику, открывает пакет апельсинового сока и наливает в чистую кружку.
— Ууу, — бурчит себе под нос, смотрит на кружку. — Хочешь немного?
— Не-ет. Мы только во время развода смогли друг друга понять. Хоть и не до конца. Судья приглашает нас в зал. Петра трясет. Он садится рядом со мной. Судья говорит, что место Петра напротив, он пересаживается, но сначала так значительно до меня дотрагивается, ободряя, пожимает мою руку. Судья спрашивает, как долго он не живет с женой. Петр отвечает: года четыре, наверное. Но ведь вы только три года женаты. Ах да, простите, три года, — поправляется. А после объявления развода подходит ко мне и спрашивает, может ли он сделать мне подарок.
— Подарок?
— Представляешь? Он как раз закончил книгу и получил авторский экземпляр. «Семнадцать проверенных способов сохранить брак»! — Ивона выглядит здоровой, когда смеется. Марта задыхается от смеха.
— Он… он… он… вручил ее тебе в присутствии судьи? — Марта, заразительно и громко смеясь, с трудом заканчивает фразу.
— Развода не было! Это было аннулирование усыновления, — говорит Ивона в перерывах между приступами смеха. — Расскажу тебе еще кое-что веселенькое. — У меня был врач. Два дня после операции. Я ему сразу историю рассказала, знаешь, о Христе. Ту, помнишь, в которой Иисус с учениками идет по улице, видит, человек страдает, воет от боли…
— Неприятная история! — Марте не хочется слышать богохульство.
— Так вот, Иисус, — Ивона внимательно смотрит на Марту, — говорит: «Ты здоров». Мученик встает и убегает. Ученики поражены. На следующий день проходят вновь мимо того места, человек опять лежит и стонет. Ситуация повторяется, человек встает и убегает. В четвертый раз Иисус не останавливается рядом с этим страдальцем. Ученики его спрашивают, почему Он не задержался возле него, а Он отмахивается и отвечает: «Ему уже ничто не поможет, у него рак!» — Ивона разражается смехом. — Тебе не понравилась история? Врачу она тоже не понравилась.
— Меня это не слишком забавляет. — Марта встает, моет кружку, смотрит на свое отражение в зеркале. Ивона уже не смеется.
— Ну ладно, рассказывай, что у тебя с мужем, — прерывает молчание Ивона.
— В том-то и дело, что ничего. У нас даже нет времени поговорить. Что-то произошло… нам трудно разговаривать. Я не знаю…
— А ты его чем-нибудь удиви.
— Удивить?
— Ну да. К примеру, распусти волосы. — Ивона с усилием приподнимается на локте.
— Он не заметит.
— Если он не заметит, убей его.
Марта смотрит на себя в зеркало. Бледное лицо без макияжа, высокий лоб, карие глаза, красивые губы, но все это как-то…
— Волосы… — невольно повторяет она.
— Иди сюда, дай мне расческу. — Ивона хлопает рукой по матрасу. — Она в нижнем ящике.
Марта послушно подходит, садится на кровать. Ивона тоже садится и наклоняется к Марте, причесывая ее. Ненужная резинка лежит рядом.
— Ну вот. Посмотри, сейчас ты совсем по-другому выглядишь. Он тебя спросит, что случилось, а ты… И так слово за слово. Легкий макияж. Ходишь всегда бледная.
— Буду выглядеть идиоткой! — Марта никогда не красилась, а сейчас начнет? Ей скоро сорок стукнет.
— Дурочка! Не идиоткой, а привлекательной женщиной, которая хочет понравиться мужу.
— Он решит, что это не для него.
— А ты ему все объяснишь. Застигни его врасплох. Мужчины этого боятся. Дай мне косметичку.
— Но я не хочу, чтобы он испугался! — Марта, однако, наклоняется к столику. Ивона оживлена, ее глаза блестят. Она достает тушь, румяна, тональный крем и что-то еще — названия Марта не знает.
— Главное, чтобы он обратил внимание. Закрой глаза. — Ивона подкрашивает Марту. Та и не думает протестовать. Мягкое прикосновение губки и пышной кисточки приятно. — Еще глаза.
Ивона, удовлетворенная результатом своего труда, протягивает Марте зеркальце:
— Теперь ты иначе выглядишь. И сделай ему какой-нибудь подарок. Что-нибудь эдакое.
— Я — ему? Без повода? — Марта смотрит на себя, и ее одолевают противоречивые чувства. Ну да, выглядит она по-другому, словно… чужая.
— Конечно, без. — Ивона довольна собой. — Превосходно выглядишь.
— Какой подарок?
— А я знаю? Может, галстук?
— Весьма оригинально.
— Послушай, подари ему галстук-бабочку в испанском стиле. Испанская мушка называется. — Ивона накрывается одеялом. — Прелестно выглядишь!
— Мушка?
— Ну да. Отличный подарок, да провалиться мне на этом месте, если это не будет оригинальный подарок. — Ивона смотрит на Марту, радуясь своей идее.
— А где я возьму эту испанскую мушку?
— Где? В «Кальвине Кляйне», наверное. Увидишь, ему понравится. А если ты его раздразнишь, то сама понимаешь… Рутина исчезнет. Элемент неожиданности. Об этом много говорилось в той книжке…
А если Ивона права?
— Хм… Испанскую мушку? — Марта кривит губы, но в душе уже почти согласна. Может, она так и сделает, наверняка так сделает.
— Конечно, конечно! Знаешь, испанская мушка — магическая вещь. Есть такая примета… Вот увидишь, клянусь! Ну, или, в конце концов, сделай что-нибудь другое! Посмотри, как ты чудесно выглядишь!
Марта еще раз подходит к умывальнику. Теперь она видит в зеркале довольно привлекательную шатенку с большими глазами и накрашенными губами. Распущенные волосы ниспадают на плечи. Медсестра так выглядеть не должна. Марта берет резинку и закрепляет волосы сзади. Стирает губную помаду. Но из зеркала на нее продолжает смотреть другая и — ах! — очень привлекательная женщина. Сегодня же пойдет в этот «Кляйн».
— Тебе удобно? Тебе ничего не нужно? — спрашивает она Ивону.
— Нет. Говорю тебе: иди и не думай, хоть раз в жизни не думай, сделай глупость. Это порой бывает очень уместно… — На лице Ивоны румянец.
— Ну хорошо, тогда до завтра. — Марта уже в дверях.
— До завтра, — говорит ей Ивона. — Надеюсь, я не перебрала.
День
Марта входит в палату и в первое мгновение даже не замечает, что она пуста. Она ставит возле кровати полную сумку и откидывает одеяло.
— Я здесь! — раздается из-за ее плеча тихий голос Ивоны. — Ку-ку!
Марта подбегает к Ивоне:
— Зачем ты встаешь? — Хотя она и помогает Ивоне добраться до кровати, ее душит злость. — Что ты мне насоветовала, идиотка!
— Подействовало? — молниеносно откликается Ивона.
— Как ты могла?! У меня нет слов.
Марта достает из сумки розовое с голубыми цветами постельное белье и быстро, как настоящий профессионал, перестилает кровать. Поднимает ноги Ивоны, тонкие как палки, и осторожно их прикрывает.
— Ну, рассказывай, рассказывай. Интересное начало.
— Ты — идиотка!
— — Я — идиотка? — Ивона не обижена — она смеется.
— Я — идиотка, самая настоящая! И что меня дернуло так… Мушка, испанская мушка!
— Ты не знала, что это такое? Правда?
— А откуда, черт побери, я могла знать? — Марта зла. Бросает белоснежное белье с больничными метками возле двери. Потом объяснит врачу, что это отдельная палата, пусть у больной будет то, что она хочет.
— Даже дети знают, что это, — смеется Ивона.
— Перестань хохотать! Вхожу в магазин, смотрю на бабочки — бархатные, в клеточку, черные, бордовые — и говорю, что хочу сделать мужу подарок — испанскую мушку. Она, кажется, магическая. — Марта находит, что домашняя скатерть тоже не помешает. — Ну конечно, очень смешно. Им тоже было весело. Угостили меня парочкой эвфемизмов на тему секс-шопов! Они со смеху едва не умерли после моего ухода. Видела через стекло!
— А супруг?
— Спросил, что случилось. Знаешь… Я была так возмущена, что все ему рассказала. Впервые за много месяцев он меня слушал. Наверное… У него такое усталое лицо, он много работает. Ему понравились мои волосы…
Ивона смотрит на Марту. Ей, правда, лучше с распущенными.
— Но он предпочитает, чтобы я была не очень накрашена. Он так похудел. Я не замечала…
— Садись здесь, возле меня. — Взгляд у Ивоны просительный. Марта садится. — Элемент неожиданности сыграл свою роль.
— Ты не должна была меня так подводить, потому что… Но мы поговорили. Первый раз в жизни не о больнице. Кстати, я ему сказала, что идея с мухой не моя.
— Ну и хорошо.
— Я даже немного поплакала. Ведь он, пес такой, не понимает, что я тоже… нуждаюсь в нежности, да и вообще… — Марта не хотела давать волю чувствам, но было уже поздно.
— Каждый нуждается, — тихо подтверждает Ивона.
— Ну да, у тебя опыта больше. — Марта говорит без всякой иронии.
— Да.
— Но ты одна, — вздыхает Марта.
— Точно.
— Это твой выбор. Я тебе иногда завидую. Делаешь что хочешь. Ни с кем не должна считаться. Брак, романы. Интересная жизнь… Твои картины покупают во всей Европе! А я? Один мужчина, да и то… — Марта описывает рукой круг, и в него попадает только больничная кровать.
Воцаряется тишина, которую прерывает Ивона:
— Что за ерунду ты несешь?
— Сама не знаю. Мне надо идти, меня ждут. — Марта встает, ведь она на дежурстве, не может здесь сидеть все время.
— Придешь потом?
Марта открывает дверь и, улыбаясь, отвечает:
— Да, конечно.
Вечер
Свет из коридора просачивается в палату длинной полосой. Марта ощупывает стену в поисках выключателя, затем отказывается от этой мысли, подходит к кровати, зажигает настольную лампу. Она склоняется над Ивоной: темные тени под глазами, светлые ресницы.
— Привет! — произносит она тихо.
Ивона открывает глаза и так же тихо отвечает:
— Я не спала. Можешь включить верхний свет. Марта идет к дверям, и яркий свет заливает палату.
— О Боже, какой здесь бардак! Надо будет вставить санитарке.
— Как ты выражаешься, Марта!
— Отстань. Здесь что, никого сегодня не было? — Марта не обращает внимания на слова Ивоны.
— Пожалуйста, не убирай. Сядь здесь, возле меня. — Ивона говорит тихо, смысл ее слов не сразу доходит до Марты — она собирает грязную посуду, оставшуюся после обеда. Сложив тарелки в раковину, снимает шапочку и подходит к Ивоне. Придвигает стул к кровати.
— Ну, вот и я. Как дела?
Глаза Ивоны закрыты. Она говорит с трудом, не заботясь, слышит ли ее Марта.
— У столика… на котором развозят еду… такой характерный звук… И шаги… Я различаю шаги Баси и Йоли… Знаю, кто из них дежурит… Хотя мне все равно… Тебе может показаться смешным, но ты сейчас не увидишь, потому что темно… Там, за окном, ниша, отсюда видно… как голуби… Голубица оберегает яйца от сорок, а он, ее муж то есть, прилетает и клювом ее целует.
— Кормит, — поправляет Марта.
— Может, также и кормит.
— А когда прилетают сороки, она начинает беспокоиться, страдать… Я все думаю: удастся ли им сохранить яйца… Для меня теперь нет ничего важнее этого. Смешно, правда? — Ивона открывает голубые глаза.
— Нет. — Марта произносит «нет», но это не означает отрицания.
— Я знаю, это глупо.
Марта не представляет, что ответить. Ей не по себе, кажется, живот вот-вот сведет.
— Тебе что-нибудь нужно?
— Нет. — Ивона отворачивается.
— Может, пить хочешь?
— Нет!
— Давай принесу тебе телевизор?
— Нет.
Марта не знает, что сказать.
— Тебе действительно ничего не нужно?
— Нет.
Марта встает, протирает столик белым рукавом. Что еще она может сделать?
— Тогда я пойду? — несмело спрашивает она. Возможно, Ивона не хочет, чтобы она осталась.
Вот именно. Молчание.
— Побудь еще… Пожалуйста… — Шепот Ивоны так тих, что Марта не уверена, не ослышалась ли она.
Она садится напротив Ивоны, снимает обувь. Ноги отекли. Ивона внимательно смотрит на нее. Марта массирует стопы. Замечает взгляд, направленный на нее, и в животе вновь становится неспокойно.
— Я после второй смены. Знаешь, как это бывает? Две смены, шестнадцать часов на ногах. Посмотри!
Так и будет молчать?
— Трудное было дежурство?
Марта поднимает удивленный взгляд, видит усталые глаза Ивоны. Неужели ей интересно?
— Не бывает легких дежурств, поверь мне.
— Я слышала эту чертову труповозку. Кто-то умер?
— Да. — Марта не хочет говорить о смерти.
— Кто?
— Не мучай меня, пожалуйста… Прекрасная восемнадцатилетняя девушка. Когда-то. А сегодня восьмидесятилетняя старушка. Это лучше. А тогда было хуже, правда? Или нет? Каждый раз одинаково. Никогда к этому не привыкну… Никогда… Она все ждала, что дочь придет… Не пришла… В карточке было написано, что ее привезли из дома престарелых… Но я делала вид, что верю в существование ее дочери… Позволь мне уйти, я так устала…
— Ты была рядом, когда она умирала?
— Давай не будем об этом. Я посижу с тобой немного и пойду. Я уже забыла, как выглядит мой дом. Не стоит больше работать две смены подряд. Тебе что-нибудь нужно?
Ивона тянет руку к расческе. Редкие короткие волосы. Не длиннее трех сантиметров. Она с трудом причесывается.
— Прости, я не подумала… Это потому, что ты… словно эталон метра или чего-то в этом роде… Мне кажется, ты такая… Я совершенно об этом не подумала… Иди, конечно, ну иди… Как я выгляжу?
— Хорошо. — Марта не слышит в своем голосе лжи, но знает, что Ивона ее чувствует. — Не цепляйся к словам… — Она пожимает плечами, как будто сбрасывая с них тяжесть. — Без преувеличения. Я могу еще немножко посидеть.
— Нет, иди, пожалуйста, иди. Заглянешь ко мне завтра, правда? На минутку, прошу тебя, если сможешь…
Марта встает, наклоняется над Ивоной, целует ее в щеку:
— Конечно, спи. Тебе сделали сегодня укол?
— Нет. На меня утренний еще действует. А этот я оставила на потом. Я буду спать, обещаю, ну иди, иди.
Ближе к вечеру
Ивоне не хочется включать свет. Она не может читать. Кто-то осторожно стучит в дверь — это Марта. Ивона улыбается и поправляет постель. Сегодня белье в фиолетово-голубую полоску, чтобы сочеталось с ковриком у кровати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16