– Ну, так в каком же из них?
– Что – в каком? – Он был к тому же зол и навеселе. – Слушай, пусти меня поскорее в душ, о'кей?
Диана остолбенела. Она еще никогда не видела Люка таким холодным и отстраненным. Уж не первый ли это признак того, что ее разлюбили? Разве она сама не написала бы свой сценарий именно так?
В таком случае следует вести себя предельно осторожно. Сейчас нет смысла о чем-то говорить. Пусть примет душ (уж не спешит ли Люк смыть чужой запах?), а уж потом она встретит его в постели с распростертыми объятиями.
Хотя Люк почистил зубы и попрыскал в рот дезодорантом, от него по-прежнему разило чесноком. Стараясь не обращать на это внимания, Диана целовала и ласкала Люка. Очень скоро она возбудилась.
Пробормотав, что не может ответить сейчас на ее страсть, он пояснил:
– Детка, сегодня выдался на редкость паршивый день. Молли цеплялась к каждому слову. И все из-за того, что я задержался на пару минут!
– Хочешь об этом поговорить?
– Не то чтобы очень, – вздохнул Люк, – но, может, мне и вправду полегчает? Ты ведь знаешь, Молли вечно на всех рычит, а тут она как с цепи сорвалась, особенно когда Сид поспорил с Эмили из-за второй сцены с детьми…
Слушая его, Диана постепенно приходила в себя. По крайней мере это реальность, с которой она привыкла иметь дело. Оператор поспорил с помощником режиссера, а Ники металась от одного к другому, пока не вмешалась Молли и не заставила обоих подчиниться ее решению.
– Молли поступила правильно, – заметила Диана. – Последнее слово всегда за продюсером.
– А что же оператор? Должен молчать?
– Если это касается продюсера… – Диана с бесконечным терпением в сотый раз объяснила ему технику телесъемки, где в отличие от кино только продюсер решает, как должна работать камера. По словам Люка, выходило, что Ники старалась угодить «и вашим, и нашим», и Диана разочаровалась в своей ассистентке. Вместо того чтобы заниматься делом, Ники думала только о том, как бы ни с кем не поссориться. Диана представляла себе, как Молли завтра скажет: «Твоя Ники – настоящая вонючка! Пора дать ей под зад!»
– Детка, я в самом деле жутко устал, – шепнул Люк у нее над ухом.
– Тогда давай спать. – И Диана уютно устроилась у него под боком.
– Спокойной ночи. Я тебя люблю.
– М-м-м. Я тоже. – Уже засыпая, она вспомнила, что так и не спросила, где Люк провел все это время. Ничего, он расскажет ей завтра. Главное – Люк здесь и любит ее. Остальное не имеет значения.
– Люк, милый, вставай, – зазвучало у него в ушах.
– М-м-м… Сейчас, сейчас, ну хватит щекотать меня! – И он перекатился на край кровати.
От вчерашней водки башка гудела. Следует быть с этой отравой поосторожнее. Он и сам не заметил, как напился вдрызг.
Диана сновала по спальне. Небось мечтает, чтобы он встал, сварил кофе и разогрел этот долбаный круассан – черта с два! Он ей не официант! Он теперь артист!
Но не успел Люк забыться в каком-то приятном сне, как его снова стали тормошить:
– Люк, пожалуйста, проснись! Уже половина девятого! Я сварила тебе кофе!
Ну надо же, расстаралась! Всего-то и делов – ткнуть пальцем в пару кнопок! Она и круассаны успела подогреть, и от их запаха Люка чуть не вырвало.
– Милый, сегодня у нас слишком много дел, и нужно начать пораньше! – Какой у нее нежный голосок. Если бы она еще перестала без конца шпынять его!
– Да, да. – С невероятным трудом Люк перевернулся и открыл глаза. – О'кей. Сейчас встану. – От такого похмелья он еще не страдал ни разу в жизни. Люк подпихнул под голову подушку и, прищурившись, наблюдал, как Диана одевается, на ходу пьет кофе и ест круассан.
Заметив, что Люк проснулся, она улыбнулась:
– Милый, я знаю, это не легко, но ты уж постарайся! Вот, я принесла аспирин. Сегодня будем записывать первую серию для нового сезона – нужно выложиться до конца.
Диана трещала без умолку. Люк уже знал: когда она вот так трещит, значит, нервничает и не заткнется, пока не успокоится. Ну, он-то сумеет успокоить ее в два счета!
Он спустил ноги с кровати, запил аспирин кофе и привлек ее к себе. Она была теплая, податливая. Люк чувствовал ее тело всей кожей и с наслаждением вдыхал свежий аромат волос. Но самым приятным было то, что Диана замолчала.
Вот так-то лучше! Он стал целовать ее лицо и губы. В нем внезапно разгорелось желание.
– Люк, только не сейчас. То есть я бы, конечно, с радостью, но прежде всего…
– Прежде всего труд! – объявил он. Кажется, это строчка из какой-то пьесы – Чехова, что ли? В общем, наплевать. По крайней мере это рассмешило и успокоило Диану.
Да и самому Люку полегчало: он все еще не мог смотреть на еду, но заставил себя одеться.
На пороге Диана не удержалась и обняла его:
– Люк, я так тебя люблю! Давай сегодня пообедаем вместе. Как раньше, только ты и я!
Как всегда, он не устоял перед этими замутненными желанием глазами.
– Давай. – Люк одарил ее своей особенной улыбкой, и Диана окончательно растаяла. – Обед на двоих, а что будет потом, никого не касается!
Татси несся как угорелый, но зато доставил их в студию вовремя. Молли еще не успела поджать губы и посмотреть на него таким взглядом, будто он нарочно задержался.
Вообще с Дианой было намного проще. Стоило ей показаться в студии, и все вздохнули с облегчением. А она, как всегда, уселась в стороне со своим текстом и следила за репетицией, временами предлагая:
– Может, лучше нам сделать так…
Люку правилась эта ее ненавязчивая манера. Молли вечно нападала на него, будто была умнее всех на свете, – тут поневоле ощетинишься!
А Диана уговаривала Джемму:
– Попробуй произнести эту фразу с улыбкой, а не кричать во все горло! Если постараешься, тебе удастся выразить гнев, но это будет выглядеть еще смешнее! О'кей, повторим еще раз. Вот, Джемма, то, что надо! Прекрасно!
Люк пару раз забывал текст: башка трещала нещадно, – но кое-как справлялся с ролью. Правда, под конец он все же выдал какую-то отсебятину, однако Диана только рассмеялась и крикнула помощнику продюсера:
– Замечательно! Впиши это в текст!
Съемки должны были начаться в четыре, и к этому времени Люк окончательно пришел в себя. Специально нанятый комик уже «подогрел» аудиторию, уговаривая ее не скупиться на громкие аплодисменты по ходу съемок. В основном зал заполнили женщины, приехавшие в Нью-Йорк по туристическим путевкам. Они радовались возможности увидеть Люка не на экране, а это всегда приятно щекотало ему нервы.
– О'кей, все молчат! – крикнул помощник режиссера. – Начали!
Для Люка самой приятной частью работы было выступление перед публикой. Хотя людям постоянно подсказывали, когда следует смеяться или хлопать, они делали это с охотой. Люк буквально купался в лучах их любви и играл гораздо лучше, чем на репетиции.
Запись двадцати двух минут экранного времени продолжалась не меньше часа. Затем сделали перерыв до половины седьмого, после чего записали еще одну серию. Обе получились что надо, и все остались довольны. Диана так и стреляла в Люка глазами.
Как в прежние времена, они пообедали в небольшом итальянском ресторане вдвоем, наслаждаясь обществом друг друга. Правда, была пара неприятных минут. Сначала Диана вдруг пристала с расспросами по поводу прошлой ночи. Люку до смерти не хотелось отвечать, но он знал по опыту, что отмолчаться не удастся. Мягко, ненавязчиво она будет въедаться, как пиявка, пока не высосет из него правду.
Люк вообще давно пришел к выводу, что любая баба начинает считать, что ты ее собственность, стоит тебе заикнуться о любви.
Он сказал, что пошел выпить с двумя своими сокурсниками по художественной школе – парни хотели потанцевать и затащили его в клуб «Ареа». Нет, танцевать он не стал. Принял несколько порций водки и полюбовался заново оформленным залом – в футуристическом стиле. Люк подробно описал фантастический пейзаж и то, как прекрасно сочетается с этой картиной прочий антураж.
– Я подумал, детка, что не стоит упускать возможности. Ведь ты ни за что не пошла бы со мной в «Ареа».
– Верно, не пошла бы. Значит, ты проторчал там почти до трех?
Люк кивнул и снова начал рассказывать про новый клуб, чтобы не выдать правду: он отправился в «Ареа» один. Конечно, его мигом узнали, и в момент набежала целая толпа девах. Он здорово набрался и сам не помнил, как попал домой к одной из них. Деваха оказалась с понятием – не стала ломаться, когда он сказал, что должен уйти. Люк, кстати, не обязан выкладывать Диане все до конца. Тем более что дело не зашло дальше поцелуев. Он действительно вчера сильно перебрал.
Второй неприятный момент наступил тогда, когда Люк сообщил Диане, что завязывает с художественной школой.
– Хорошенького понемножку, детка! Я взял оттуда все, что хотел. Раз мое шоу попало в десяток лучших – стало быть, я уже стал артистом.
– Это так, но как бы ни было хорошо твое шоу, оно не может продолжаться без конца. И тебе придется снова расти как актеру. Это в кино артист бывает значительнее роли. На телевидении самое важное – роль. Телезрители часто переносят качества героев сериалов на самих артистов. Вспомни, как было у Телли Саваласа с ролью Козака или у Кэррол О'Коннор с ролью Арчи Банкер…
Эта Диана, дай ей волю, запросто заговорит человека до смерти! Она, конечно, не дура, но и не настолько умна, чтобы знать про все на свете. К примеру, про то, что собеседник может иметь свое мнение. А у Люка Мерримэна оно было, и еще какое! Вон как стелются перед ним все телки! Люк парень не промах, он понял, что главное – стать известным. Если тебя знают по имени и в лицо, ты без проблем войдешь в любую дверь в этом городишке. Уж теперь-то его ничто не остановит! И чертова зубрежка каких-то древних пьес и текстов ничуть ему не поможет.
Он подался вперед, взял Диану за руки и чмокнул в кончик носа:
– Милашка, я уже давно сам знаю, что нужно делать. Положись на старину Люка. Черт побери, да что мешает мне снова записаться на курсы, если будет нужда? А теперь я хочу просто жить, как Пэт Уинстон, и любить девушку моей мечты. Как насчет того, чтобы вернуться домой и заняться чем-нибудь интересным?
Он самодовольно наблюдал, как смягчилась улыбка Дианы, а из головы ее сразу вылетели все эти фигли-мигли. Так-то лучше. Эти миленькие губки созданы для поцелуев, а не для лекций.
В постели он мог читать ее, как раскрытую книгу. Люк шал, когда и где следует потрогать Диану, а когда немного придержать коней и позволить ей править самой. Самый кайф заключался в том, что он действительно заводил ее до предела. Большинство баб только и делают, что притворяются: или хотят его охмурить, или подразнить своих парней, затащив в койку настоящего красавца. Диана не такая. Этой действительно подавай секс, да на всю катушку! Дай ей Бог за это здоровья – Люку еще ни с кем не было так хорошо!
Если бы только она не вбила себе в башку, будто может командовать им всю жизнь! Он так и не сказал ей, что бросил художественную школу еще до Рождества…
Глава 15
Диана сидела в заднем ряду аудитории, где Люк читал перед туристками из Вестчестера лекцию об изменении роли мужчины в современном обществе. В последние два месяца он был нарасхват: то одна, то другая женская организация приглашали его на свои мероприятия.
Люк обсуждал свои выступления с Дианой, и она готовила для него текст. Вот и теперь он рассуждал о том, что мужчины прекрасно сами занимались бы воспитанием детей, если бы не боялись показаться смешными; мужчины бывают сильными и нежными, и в этом нет ничего удивительного. Слушая его, Диана смутно чувствовала, что Люк продолжает играть роль, к которой привык в шоу.
Как все это странно! Конечно, она писала эти речи, держа в памяти Пэта Уинстона, раз уж именно он пользовался любовью аудитории и послушать приходили именно его. Такие выступления Люка становились прекрасной рекламой для сериала. Но с другой стороны, Диана испытывала смущение: ведь созданный ею образ в значительной степени идеализирован, а Люк Мерримэн – всего-навсего актер.
Она тяжело вздохнула, когда пришло время отвечать на вопросы аудитории. Люк выглядел великолепно, а исходившие от него флюиды чувственности казались столь ощутимыми, что Диане постоянно хотелось выскочить на сцену и заорать на всю аудиторию: «Он мой! Можете пожирать его глазами, но не смейте тянуть к нему свои жадные лапы! Я создала его, и теперь он принадлежит только мне!»
Но правда ли это? Сердце Дианы давно щемило от боли. Поначалу она полагала, что все это от слишком тяжелой пищи и алкоголя. Но попытки сесть на диету и отказаться от выпивки ничего не дали. Боль не унималась.
Врач не нашел ничего серьезного, однако спросил, не испытывает ли она особого напряжения или тревоги. Диана все отрицала, но догадка врача поразила ее.
Люк менялся на глазах, и началось это месяц назад, в тот вечер, когда он заявил, что бросает учиться.
Впервые Люк открыто пошел против нее и даже не пожелал ничего обсудить. Как не стал обсуждать и свои постоянные ночные отлучки. Он замыкался, уходил в себя и невнятно бормотал, что должен побыть один.
А Диана боялась жать на него: вдруг Люк разозлится настолько, что решит… Что решит? Бросить ее? Она обмирала от одной этой мысли, но не могла отделаться от нее.
На адрес Люка приходило множество писем, и почти во всех ему предлагали брак, причем не только сопливые фанатки, но и женщины с положением: наследницы нефтяных магнатов, преуспевающих юристов, преподавательницы колледжей.
Показываться с Люком на людях стало невозможно. Об общественном транспорте следовало забыть: они давно передвигались только на лимузине с шофером. Диана, так любившая прогулки по парку вдвоем, отказалась даже от этого удовольствия. И не только потому, что женщины буквально липли к Люку. Он и сам воспринимал это как должное, словно действительно был Пэтом Уинстоном, идеальным мужчиной, о котором можно только мечтать. И Диана понимала, что виновата в этом сама. Она создала этот идеал. Какая ирония судьбы! Ведь прообразом Пэта был не кто иной, как Люк! К примеру, Пэт часто сам готовил обед, ухаживал за детьми во время болезни, приносил завтрак в постель и ставил на поднос розу… Стоило Диане вспомнить, как Люк когда-то кормил ее завтраком, на глаза наворачивались слезы. Она уже забыла, когда он делал это в последний раз. Фанатки, наверное, здорово удивились бы, если бы узнали, как их идол валяется часами напролет перед телевизором, расшвыривает свои вещи по всему дому и твердит о том, что успел переделать дерьмовой работенки за троих. А теперь у него достаточно бабок, чтобы платить за уборку кому-нибудь другому…
Люк так много выстрадал в юности, что Диана не могла укорять его за пристрастие к роскоши и лень, теперь он действительно мог себе это позволить. И все же ее неприятно удивляли происходившие в нем перемены.
Между тем встреча подошла к концу. На людях Диана всегда чувствовала себя особенно уязвимой. Вдвоем было легче, хотя их отношения заметно охладели (вернее, остыл Люк). Впрочем, эта стадия неизбежна для любых отношений.
Диана призналась себе, что чувствовала бы себя увереннее, будь они женаты. Открыто жить вместе, не состоя в браке, выглядело сейчас как высший шик. Они сохраняли независимость, невозможную в случае брака. Отношения между мужем и женой нельзя сравнивать с отношениями между любовниками.
Боже, неужели это она, Диана Синклер, всерьез размышляет о замужестве? Наверное, так думала только ее бабка! Если мужчина решил сбежать, в наши дни его не удержишь цепями брака! Скорее добьешься обратного, и только.
Диана нетерпеливо взглянула на часы. Время лекции давно истекло, но женщины не спешили отпускать Люка. Его обступили плотной толпой и просили дать автограф. Он очаровательно улыбался и расписывался на протянутых афишках, не забывая продвигаться к выходу.
Диана незаметно выскользнула на улицу и скрылась в лимузине. Она давно запретила себе показываться на таких встречах рядом с Люком: ей слишком откровенно завидовали. Да и Люк почему-то чувствовал при ней себя неловко. Это неприятно удивляло Диану, но она успокаивала себя тем, что сохранить имидж одинокого вдовца полезно для шоу. А на телевидении шоу считается хорошим, если у него высокий рейтинг. Здесь, как в спорте, толпа соперников караулит каждый твой неверный шаг, чтобы занять место оступившегося лидера.
Именно об этой опасности ее постоянно предупреждал Фил Бэннон через Мэтью. Слава Богу, Фил почти все время торчал в Голливуде, и радость от общения с боссом в основном доставалась Сэйлсу. Мэтью всегда был честен с Дианой, и она старалась отвечать ему тем же.
По суматохе на улице Диана поняла, что Люк вышел из клуба, конечно же, в сопровождении толпы почитательниц.
– Огромное спасибо вам всем! – воскликнул он на прощание и, рассмеявшись, открыл дверцу лимузина. Заранее предупрежденный шофер тут же нажал на газ.
– Ну, как я тебе? – самодовольно улыбаясь, поинтересовался Люк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41