Филипп сам снял трубку, и его спокойное «алло» взбесило ее еще больше. Не сказав ни слова, она повесила трубку и, схватив сумочку, выбежала из офиса.
В такси на пути к студии Алекса распалялась все сильнее. Оказывается, от нее мало что зависело, даже если бы она очень постаралась повернуть их отношения вспять. И она еще спрашивала у Кэй его номер телефона на Мартинике, Боже, какой же дурой она себя выставила! Можно не сомневаться, Кэй передала Филиппу, что жена его разыскивала, только мужу не хватило духу перезвонить и сказать правду.
Выходя из лифта, Алекса с отвращением отметила, что у нее дрожат колени. Кэй взглянула виновато, но Алекса не дала ей и рта раскрыть, промчавшись мимо секретарши в кабинет мужа и захлопнув за собой дверь.
– Мерзавец! – прошипела она, едва сознавая, что говорит. – Подлый, лживый, лицемерный подонок!
– Алекса, ради всего святого…
– Я должна узнавать правду от Бинки! Оказывается, уже весь свет знает про тебя и Даулинг – твою «несчастную любовь», существование которой ты скрывал больше десяти лет…
– Алекса, прошу тебя, это… это недоразумение. Присядь и давай поговорим спокойно…
– Я не желаю говорить спокойно! Ты специально все подстроил! Это началось еще несколько месяцев назад, не так ли, когда эта женщина нашла тебя. Это она стояла за всеми нашими разногласиями! Твой ультиматум… Черт, стоит мне только подумать об этом, как я готова задушить тебя своими руками! Ты нарочно стал на меня напирать, провоцировать, чтобы у тебя появился предлог уйти к миллионерше! Я была всего лишь пешкой в вашей игре…
– Неправда, – перебил Филипп, заметно побледнев. – Когда мы только познакомились, я не стал рассказывать тебе о Гейл, потому что, как мне казалось, в этом не было необходимости. Между нами все давно было кончено, к тому же я думал, что ты будешь ревновать… Наверное, это было глупо, согласен. Как бы то ни было, я вообще забыл о существовании Гейл, пока однажды не увидел ее у себя в кабинете. Имя миссис Клиффорд Даулинг мне ни о чем не говорило…
– Даже если это так, – перебила Алекса, стараясь больше не попадаться на приманку пресловутой «южной искренности», которой он дурачил ее многие годы. – Когда ты увидел-таки ее в своем кабинете, почему сразу не рассказал мне? Или ты просто забыл о женщине, на которой когда-то собирался жениться?
– Не рассказал, потому что это выглядело бы так же по-дурацки, как выглядит сейчас, – печально признался Филипп.
– Неужели? – В глазах Алексы полыхнула ярость. Он еще смеет оправдывать свое гнусное предательство!
– Алекса, клянусь, что никогда ничего специально не планировал. Мы с тобой зашли в тупик, и это случилось уже после того, как ты велела мне уйти… – Зазвонил внутренний телефон. Чертыхнувшись, Филипп снял трубку, рявкнув: «Я ему перезвоню», швырнул трубку на рычаг и снова повернулся к Алексе: – Давай обсудим это позже…
– Никакого «позже» не будет! Как ты мог вернуться из командировки тайком, ни словом не обмолвившись мне…
– Я не возвращался тайком! Я пытался дозвониться до тебя в пятницу, но не смог найти.
– Врешь! В офисе мне ничего не передавали, и на автоответчике от тебя не было ни одного сообщения. И к твоему сведению, я весь уик-энд просидела дома! Черт возьми, я больше не желаю ничего слышать! Не верю ни единому твоему слову и никогда не поверю!
Из глаз Алексы хлынули слезы. Она бросилась в дамскую комнату и, закрывшись в кабинке, наконец дала волю своему горю. Чтобы заглушить рыдания, ей приходилось то и дело спускать воду.
Как Филипп мог так поступить с ней? Ее муж, которого она столько лет любила, теперь сидит и старается оправдаться! И даже не попытался отрицать, что любит Гейл, ведь он ни разу не сказал, что все еще любит ее, свою жену…
Алекса плакала и плакала, не в силах остановиться. В дверь кабинки робко постучали.
– С вами все в порядке? – прозвучал женский голос.
– Да, – выдавила Алекса. – Все хорошо.
Она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки и уже стыдясь своей вспышки. Скрыв глаза темными очками, Алекса вышла из дамской комнаты и направилась к лифту. Слезами горю не поможешь, сейчас ей нужно быть сильной.
Вернувшись в свой кабинет, она сразу же позвонила доктору Голд.
Филипп довольно долго сидел за столом, уставившись в пространство невидящим взглядом. Тишину нарушало только тиканье часов. Потом достал из нижнего ящика стола фляжку с бренди, которую держал в кабинете на всякий случай. Разговор с Алексой потряс его до глубины души.
Он ругал себя последними словами. Идиот несчастный! Нужно было попросить Тодда, чтобы тот ничего не говорил жене, пока он сам не поговорит с Алексой. Но теперь ничего не поделаешь. Черт, ну и каша заварилась!
Филипп потер лоб рукой. Голова гудела. Незадолго до прихода Алексы он вернулся с четырехчасового совещания и узнал, что жена наконец позвонила. Он очень обрадовался и уже хотел ей перезвонить, но, видимо, Бинки его опередила.
Когда только люди научатся не совать нос в чужие дела! Филипп вызвал к себе в кабинет Кэй и отругал за то, что она распространяет сплетни о его личной жизни.
– Я рассчитывал, что ты будешь держать язык за зубами, так нет же, ты рассказала Лайзе, Лайза передала Тодду, Тодд поделился новостью с женой, а его жена – подруга моей. И вот результат!
Кэй стояла с удрученным видом. В кои-то веки у нее не было наготове дерзкого ответа. Секретарша извинилась и пообещала, что такое больше не повторится.
Первой мыслью было немедленно уволить ее, но Филипп сдержался. Да, он был по-настоящему зол, но злился в основном на самого себя. Дав Кэй номер своего телефона в нью-йоркском отеле, Филипп и не подумал предупредить секретаршу, чтобы та помалкивала, считая ее абсолютно надежной. Что ж, больше он не повторит такой ошибки. Видно, даже люди, которым следует понимать, что к чему, не способны устоять перед искушением посплетничать.
Но что же делать с Алексой? Филиппу было больно об этом думать, но если смотреть с ее позиции, то он заслужил все нелестные эпитеты, которыми она его наградила. Повел себя, как сомнамбул, который что-то делает, но не соображает, что именно, и не задумывается о последствиях своих действий.
И еще один пример. Последний уик-энд, который он провел с Гейл и Венди в их огромном комфортабельном доме, где всю работу выполняют кухарка и горничная. Филипп плавал в подогреваемом бассейне, играл в теннис с Гейл и в бадминтон – с Венди. И вопреки своим благим намерениям не устоял перед искушением, когда Гейл вошла в его комнату в белом шифоновом пеньюаре, под которым не было ничего, и забралась к нему в постель. Остальное довершила его похоть.
В воскресенье они поехали кататься на яхте, которую Гейл зафрахтовала вместе с командой. На борту их ждал обильный ленч.
В отель Филипп вернулся поздно, усталый и подавленный мыслями об Алексе. И вот сегодня произошла эта ужасная ссора.
Он еще не видел жену в таком состоянии. Ясно, что, пока она не остынет, нечего и пытаться ей что-то объяснять. Спрашивается: что ему делать теперь?
Одно ясно: ему нужно подыскать жилье, отель годится лишь как временное пристанище. С этой мыслью Филипп обзвонил несколько агентств по продаже недвижимости и не глядя согласился на первую меблированную квартиру, которая по описанию показалась приличной.
Решив эту проблему, Филипп вызвал к себе Брук и Кэй и объяснил, что они с женой временно разъехались и он рассчитывает на их тактичность. Брук была поражена, Кэй выглядела подавленной. Обе выразили сожаление и пообещали не болтать лишнего.
Впрочем, Филипп не обольщался, зная, что, как бы он ни пытался скрыть новость, скоро она будет известна всему городу. Прискорбно, но такова цена, которую приходится платить за популярность.
Глава 19
В среду вечером Алекса ужинала на кухне с Брайаном – точнее, не ужинала, а ковырялась в тарелке.
Утром того же дня на рабочем столе в офисе лежала записка от Грега – он выражал сочувствие и писал, что, если ей захочется поговорить, он всегда к ее услугам. К записке была приколота вырезка из «Ньюс» с заметкой об их разрыве с Филиппом.
Алекса прочитала эту отвратительную статейку, и сердце защемило так, что трудно стало дышать.
«Филипп Джером, самый обаятельный из телевизионных ведущих Нью-Йорка, недавно разошелся с женой. На днях его видели в ресторане «Двадцать один» с миллионершей из Далласа Гейл Даулинг и ее очаровательной маленькой дочерью…»
Весь офис гудел от сплетен о разрыве Джеромов. По меньшей мере двое уже успели подойти к Алексе и скорбным голосом выразить свое сочувствие. Старший архитектор пожалела, что не имеет отдельного кабинета.
Она замерзла и снаружи, и изнутри; в животе словно лежал тяжеленный камень. «Ничего, – думала Алекса, – это долго не продлится. Вернувшись из Вашингтона, я об этом позабочусь».
Филипп и Гейл… Ей все еще было трудно свыкнуться с тем, что эти имена упоминаются рядом. Алекса чувствовала себя униженной. Знай она правду еще тогда, на аукционе… Кто-кто, а Гейл точно знала, что делает. Этой женщине достаточно было одного взгляда на доверчивое лицо Алексы, чтобы понять: та ничего не подозревает. Неудивительно, что Гейл держалась так дружелюбно, – она предвкушала, как с триумфом вернет себе Филиппа.
Думать об этом было невыносимо, но Алекса не могла размышлять о чем-то другом, вспомнила об «импотенции» Филиппа. На самом ли деле причина в том, что она начала предохраняться? Может, муж просто отдавал все любовнице, а на жену просто сил не оставалось?
В сердце Алексы отчаяние уступало место то ревности, то гневу. Уму непостижимо – прожить с человеком восемь лет и так плохо его знать!
Взгляд ее упал на сидевшего напротив племянника. Он поглощал еду с максимально возможной скоростью, видно, ему не терпелось поскорее вернуться в свою комнату.
– Брайан, завтра я улетаю в Вашингтон, вернусь в субботу, – сообщила она. – Ты не против?
Мальчик пожал плечами.
– В Вашингтоне мы строим музей… – Алекса оборвала себя на полуслове, недоумевая, с какой стати взялась что-то рассказывать Брайану.
Ясно же, ему все равно. Вдруг она перехватила его понимающий взгляд и покраснела. Похоже, Брайан знает, что его дядя не вернется. Но в глазах племянника Алекса прочла вовсе не сочувствие, а насмешку. «В конце концов, если мальчишке на меня наплевать, с какой стати я должна за него волноваться?»
– Я подумываю о том, чтобы задержаться там на воскресенье. Миссис Радо останется с тобой на все выходные.
Может, попросить Джонатана, чтобы заходил к тебе по вечерам?
Брайан отрицательно помотал головой и зевнул, затем встал из-за стола, взял свою тарелку и положил в посудомоечную машину.
– Завтра я уезжаю очень рано, так что мы с тобой не увидимся.
Брайан был уже на полпути к двери; не поворачиваясь, он отсалютовал и помчался вверх по лестнице, перескакивая через ступеньку.
Алекса сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Все-таки хорошо, есть возможность уехать. Будет приятно оставить все это позади и целиком сосредоточиться на том, чем по праву гордилась, – на музее Пеннингтона. Да, она с удовольствием проведет время в обществе Игана, который ценит ее. Как же она устала от пренебрежения со стороны неверного мужа и невоспитанного племянника! Пусть с настроениями мальчишки возятся миссис Радо и Джонатан, в конце концов, они за это получают деньги.
Из аэропорта они поехали в отель «Карлтон», чтобы оставить вещи. С утра пораньше их уже ждали на стройплощадке, находившейся неподалеку от Дюпон-серкл. Алекса любила этот район, здесь всегда было много молодежи, которую привлекали многочисленные картинные галереи и недорогие ресторанчики. А больше всего Алексе нравилось, что район еще не слишком плотно застроен.
Каркас здания музея был уже готов, и, любуясь им, она чувствовала гордость. Но радость была недолгой: возникла серьезная проблема. Инженер по оборудованию допустил ошибку в расчетах, не предусмотрев в потолке достаточно места для проводки, и из-за этого работы застопорились.
Иган с Алексой потратили почти весь день, пытаясь решить этот вопрос. Складывалось впечатление, что не обойтись без серьезных изменений в проекте. Значит, что-то придется перестраивать, а это, в свою очередь, означало использование более дешевых материалов в дизайне интерьеров – иначе не уложиться в смету.
Рабочие уже разошлись по домам, а Иган и Алекса, углубившись в чертежи, все пытались найти приемлемое решение. В конце концов они вернулись в отель, так и не завершив работу. После ужина, допив кофе, Иган предложил:
– Давай на время забудем о делах и пропустим в баре по рюмочке бренди?
Она согласилась.
В баре «Фэйрфакс» было уютно, пианист негромко наигрывал джазовую мелодию, но Алекса никак не могла отрешиться от производственных проблем, даже когда Иган коснулся ее колена своим.
Она подумала, что менеджер весьма самонадеян. Хотя Иган и не говорил об этом, наверняка он уже в курсе ее семейных сложностей и теперь ждал ее реакции. Алекса же могла думать только о хорошо продуманном дизайне музея Пеннингтона, о потолке, который будет испорчен каналами для кабеля. Должен же быть какой-то выход! Вполуха слушая вкрадчивый голос Игана, она все пыталась решить задачу. Наконец, оставив бесплодные попытки, Алекса предложила:
– По-моему, на сегодня хватит, пора спать.
Иган выглядел разочарованным, но настаивать не стал.
Ложась в постель, Алекса испытала странное облегчение от того, что наконец осталась одна. Она настолько устала, что, едва коснувшись подушки, сразу же провалилась в глубокий сон, а проснулась, как от толчка, и не сразу сориентировалась, где находится.
Посмотрев на часы, которые показывали двадцать минут четвертого, Алекса поняла, что ее разбудило. Идея! Она нащупала выключатель и бросилась к столу, боясь, что вдохновение исчезнет раньше, чем замысел воплотится на бумаге. Она лихорадочно принялась за работу и не вставала из-за стола почти до пяти утра.
В половине восьмого зазвенел будильник. Алекса с трудом открыла глаза и спустила ноги с кровати. «Только бы это был не сон!» Но нет, ей не приснилось: на столе лежал неаккуратный, но реальный и вполне толковый чертеж.
Приняв душ и одевшись, Алекса заказала в номер кофе с булочкой, затем перечертила наспех выполненный ночью набросок начисто, чтобы концепция была ясной.
Когда она спустилась в ресторан, Иган уже допивал кофе, спрятавшись за «Вашингтон пост». Он опустил газету и заметил:
– Ты опоздала. Завтракать уже некогда, нам пора двигаться.
– Я перекусила в номере, пока работала над решением нашей маленькой проблемы.
Иган скептически вскинул брови.
– Да-да, – уверенно повторила Алекса. – Скоро сам увидишь.
Они прибыли на стройплощадку. Медленно разворачивая чертеж перед собравшимися вокруг нее инженерами, представителями клиента и прорабом, Алекса с удовольствием предвкушала, как поразит их своим решением. Чтобы разместить кабели проводки и удовлетворить требования электриков, она опустила потолок чуть ниже и перепроектировала его по-другому: теперь он стал рельефным, что позволило также скрыть источники света. Новый потолок выглядел даже лучше первоначального варианта.
Первым отреагировал Иган:
– Великолепно, Алекса, просто великолепно!
Теперь, когда было найдено решение главной проблемы, все остальное казалось пустяком.
– Это надо отметить. Устроим сегодня праздничный ужин, – предложил Иган, когда они возвращались на такси в отель.
Алексе только нужно было немного вздремнуть и принять контрастный душ.
Перед ужином они зашли выпить. В баре Иган сообщил, что планирует остаться в Вашингтоне на выходные и что заказал два билета на концерт в Центре Кеннеди в субботу вечером, если, конечно, ей не нужно срочно возвращаться домой.
Алекса подумала: уж не издевается ли Иган над ней? Но его лицо было непроницаемым. Уже слегка захмелев, она как можно более равнодушно заметила:
– Неужели ты ничего не слышал? Мы с Филиппом разъехались. Он ушел к бывшей невесте. – Несмотря на все ее усилия, в голосе послышалась горечь.
Иган выглядел искренне потрясенным.
– Что? Я не ослышался? – И, глядя вопросительно, ожидал, что она скажет еще.
Но Алекса была не в силах продолжать. К тому же почти не сомневалась, что Иган уже все знает. После непродолжительной паузы он сказал со своей чарующей улыбкой:
– Дорогая, если муж тебя не ценит, значит, он тебя не достоин.
Да, это уж точно!
В ресторане Алекса наслаждалась вниманием Игана. Как приятно ощущать, что с тобой обращаются как с равной, а не как с неким ущербным существом, обделенным материнским инстинктом! Алекса вдруг ощутила прилив энергии и уверенности в себе. В конце концов, она же кое-чего достигла в этой жизни! Зарабатывает больше шестидесяти тысяч долларов в год и проектирует здания, которые в один прекрасный день сделают имя Алексы Кейтс-Джером – нет, Алексы Кейтс!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
В такси на пути к студии Алекса распалялась все сильнее. Оказывается, от нее мало что зависело, даже если бы она очень постаралась повернуть их отношения вспять. И она еще спрашивала у Кэй его номер телефона на Мартинике, Боже, какой же дурой она себя выставила! Можно не сомневаться, Кэй передала Филиппу, что жена его разыскивала, только мужу не хватило духу перезвонить и сказать правду.
Выходя из лифта, Алекса с отвращением отметила, что у нее дрожат колени. Кэй взглянула виновато, но Алекса не дала ей и рта раскрыть, промчавшись мимо секретарши в кабинет мужа и захлопнув за собой дверь.
– Мерзавец! – прошипела она, едва сознавая, что говорит. – Подлый, лживый, лицемерный подонок!
– Алекса, ради всего святого…
– Я должна узнавать правду от Бинки! Оказывается, уже весь свет знает про тебя и Даулинг – твою «несчастную любовь», существование которой ты скрывал больше десяти лет…
– Алекса, прошу тебя, это… это недоразумение. Присядь и давай поговорим спокойно…
– Я не желаю говорить спокойно! Ты специально все подстроил! Это началось еще несколько месяцев назад, не так ли, когда эта женщина нашла тебя. Это она стояла за всеми нашими разногласиями! Твой ультиматум… Черт, стоит мне только подумать об этом, как я готова задушить тебя своими руками! Ты нарочно стал на меня напирать, провоцировать, чтобы у тебя появился предлог уйти к миллионерше! Я была всего лишь пешкой в вашей игре…
– Неправда, – перебил Филипп, заметно побледнев. – Когда мы только познакомились, я не стал рассказывать тебе о Гейл, потому что, как мне казалось, в этом не было необходимости. Между нами все давно было кончено, к тому же я думал, что ты будешь ревновать… Наверное, это было глупо, согласен. Как бы то ни было, я вообще забыл о существовании Гейл, пока однажды не увидел ее у себя в кабинете. Имя миссис Клиффорд Даулинг мне ни о чем не говорило…
– Даже если это так, – перебила Алекса, стараясь больше не попадаться на приманку пресловутой «южной искренности», которой он дурачил ее многие годы. – Когда ты увидел-таки ее в своем кабинете, почему сразу не рассказал мне? Или ты просто забыл о женщине, на которой когда-то собирался жениться?
– Не рассказал, потому что это выглядело бы так же по-дурацки, как выглядит сейчас, – печально признался Филипп.
– Неужели? – В глазах Алексы полыхнула ярость. Он еще смеет оправдывать свое гнусное предательство!
– Алекса, клянусь, что никогда ничего специально не планировал. Мы с тобой зашли в тупик, и это случилось уже после того, как ты велела мне уйти… – Зазвонил внутренний телефон. Чертыхнувшись, Филипп снял трубку, рявкнув: «Я ему перезвоню», швырнул трубку на рычаг и снова повернулся к Алексе: – Давай обсудим это позже…
– Никакого «позже» не будет! Как ты мог вернуться из командировки тайком, ни словом не обмолвившись мне…
– Я не возвращался тайком! Я пытался дозвониться до тебя в пятницу, но не смог найти.
– Врешь! В офисе мне ничего не передавали, и на автоответчике от тебя не было ни одного сообщения. И к твоему сведению, я весь уик-энд просидела дома! Черт возьми, я больше не желаю ничего слышать! Не верю ни единому твоему слову и никогда не поверю!
Из глаз Алексы хлынули слезы. Она бросилась в дамскую комнату и, закрывшись в кабинке, наконец дала волю своему горю. Чтобы заглушить рыдания, ей приходилось то и дело спускать воду.
Как Филипп мог так поступить с ней? Ее муж, которого она столько лет любила, теперь сидит и старается оправдаться! И даже не попытался отрицать, что любит Гейл, ведь он ни разу не сказал, что все еще любит ее, свою жену…
Алекса плакала и плакала, не в силах остановиться. В дверь кабинки робко постучали.
– С вами все в порядке? – прозвучал женский голос.
– Да, – выдавила Алекса. – Все хорошо.
Она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки и уже стыдясь своей вспышки. Скрыв глаза темными очками, Алекса вышла из дамской комнаты и направилась к лифту. Слезами горю не поможешь, сейчас ей нужно быть сильной.
Вернувшись в свой кабинет, она сразу же позвонила доктору Голд.
Филипп довольно долго сидел за столом, уставившись в пространство невидящим взглядом. Тишину нарушало только тиканье часов. Потом достал из нижнего ящика стола фляжку с бренди, которую держал в кабинете на всякий случай. Разговор с Алексой потряс его до глубины души.
Он ругал себя последними словами. Идиот несчастный! Нужно было попросить Тодда, чтобы тот ничего не говорил жене, пока он сам не поговорит с Алексой. Но теперь ничего не поделаешь. Черт, ну и каша заварилась!
Филипп потер лоб рукой. Голова гудела. Незадолго до прихода Алексы он вернулся с четырехчасового совещания и узнал, что жена наконец позвонила. Он очень обрадовался и уже хотел ей перезвонить, но, видимо, Бинки его опередила.
Когда только люди научатся не совать нос в чужие дела! Филипп вызвал к себе в кабинет Кэй и отругал за то, что она распространяет сплетни о его личной жизни.
– Я рассчитывал, что ты будешь держать язык за зубами, так нет же, ты рассказала Лайзе, Лайза передала Тодду, Тодд поделился новостью с женой, а его жена – подруга моей. И вот результат!
Кэй стояла с удрученным видом. В кои-то веки у нее не было наготове дерзкого ответа. Секретарша извинилась и пообещала, что такое больше не повторится.
Первой мыслью было немедленно уволить ее, но Филипп сдержался. Да, он был по-настоящему зол, но злился в основном на самого себя. Дав Кэй номер своего телефона в нью-йоркском отеле, Филипп и не подумал предупредить секретаршу, чтобы та помалкивала, считая ее абсолютно надежной. Что ж, больше он не повторит такой ошибки. Видно, даже люди, которым следует понимать, что к чему, не способны устоять перед искушением посплетничать.
Но что же делать с Алексой? Филиппу было больно об этом думать, но если смотреть с ее позиции, то он заслужил все нелестные эпитеты, которыми она его наградила. Повел себя, как сомнамбул, который что-то делает, но не соображает, что именно, и не задумывается о последствиях своих действий.
И еще один пример. Последний уик-энд, который он провел с Гейл и Венди в их огромном комфортабельном доме, где всю работу выполняют кухарка и горничная. Филипп плавал в подогреваемом бассейне, играл в теннис с Гейл и в бадминтон – с Венди. И вопреки своим благим намерениям не устоял перед искушением, когда Гейл вошла в его комнату в белом шифоновом пеньюаре, под которым не было ничего, и забралась к нему в постель. Остальное довершила его похоть.
В воскресенье они поехали кататься на яхте, которую Гейл зафрахтовала вместе с командой. На борту их ждал обильный ленч.
В отель Филипп вернулся поздно, усталый и подавленный мыслями об Алексе. И вот сегодня произошла эта ужасная ссора.
Он еще не видел жену в таком состоянии. Ясно, что, пока она не остынет, нечего и пытаться ей что-то объяснять. Спрашивается: что ему делать теперь?
Одно ясно: ему нужно подыскать жилье, отель годится лишь как временное пристанище. С этой мыслью Филипп обзвонил несколько агентств по продаже недвижимости и не глядя согласился на первую меблированную квартиру, которая по описанию показалась приличной.
Решив эту проблему, Филипп вызвал к себе Брук и Кэй и объяснил, что они с женой временно разъехались и он рассчитывает на их тактичность. Брук была поражена, Кэй выглядела подавленной. Обе выразили сожаление и пообещали не болтать лишнего.
Впрочем, Филипп не обольщался, зная, что, как бы он ни пытался скрыть новость, скоро она будет известна всему городу. Прискорбно, но такова цена, которую приходится платить за популярность.
Глава 19
В среду вечером Алекса ужинала на кухне с Брайаном – точнее, не ужинала, а ковырялась в тарелке.
Утром того же дня на рабочем столе в офисе лежала записка от Грега – он выражал сочувствие и писал, что, если ей захочется поговорить, он всегда к ее услугам. К записке была приколота вырезка из «Ньюс» с заметкой об их разрыве с Филиппом.
Алекса прочитала эту отвратительную статейку, и сердце защемило так, что трудно стало дышать.
«Филипп Джером, самый обаятельный из телевизионных ведущих Нью-Йорка, недавно разошелся с женой. На днях его видели в ресторане «Двадцать один» с миллионершей из Далласа Гейл Даулинг и ее очаровательной маленькой дочерью…»
Весь офис гудел от сплетен о разрыве Джеромов. По меньшей мере двое уже успели подойти к Алексе и скорбным голосом выразить свое сочувствие. Старший архитектор пожалела, что не имеет отдельного кабинета.
Она замерзла и снаружи, и изнутри; в животе словно лежал тяжеленный камень. «Ничего, – думала Алекса, – это долго не продлится. Вернувшись из Вашингтона, я об этом позабочусь».
Филипп и Гейл… Ей все еще было трудно свыкнуться с тем, что эти имена упоминаются рядом. Алекса чувствовала себя униженной. Знай она правду еще тогда, на аукционе… Кто-кто, а Гейл точно знала, что делает. Этой женщине достаточно было одного взгляда на доверчивое лицо Алексы, чтобы понять: та ничего не подозревает. Неудивительно, что Гейл держалась так дружелюбно, – она предвкушала, как с триумфом вернет себе Филиппа.
Думать об этом было невыносимо, но Алекса не могла размышлять о чем-то другом, вспомнила об «импотенции» Филиппа. На самом ли деле причина в том, что она начала предохраняться? Может, муж просто отдавал все любовнице, а на жену просто сил не оставалось?
В сердце Алексы отчаяние уступало место то ревности, то гневу. Уму непостижимо – прожить с человеком восемь лет и так плохо его знать!
Взгляд ее упал на сидевшего напротив племянника. Он поглощал еду с максимально возможной скоростью, видно, ему не терпелось поскорее вернуться в свою комнату.
– Брайан, завтра я улетаю в Вашингтон, вернусь в субботу, – сообщила она. – Ты не против?
Мальчик пожал плечами.
– В Вашингтоне мы строим музей… – Алекса оборвала себя на полуслове, недоумевая, с какой стати взялась что-то рассказывать Брайану.
Ясно же, ему все равно. Вдруг она перехватила его понимающий взгляд и покраснела. Похоже, Брайан знает, что его дядя не вернется. Но в глазах племянника Алекса прочла вовсе не сочувствие, а насмешку. «В конце концов, если мальчишке на меня наплевать, с какой стати я должна за него волноваться?»
– Я подумываю о том, чтобы задержаться там на воскресенье. Миссис Радо останется с тобой на все выходные.
Может, попросить Джонатана, чтобы заходил к тебе по вечерам?
Брайан отрицательно помотал головой и зевнул, затем встал из-за стола, взял свою тарелку и положил в посудомоечную машину.
– Завтра я уезжаю очень рано, так что мы с тобой не увидимся.
Брайан был уже на полпути к двери; не поворачиваясь, он отсалютовал и помчался вверх по лестнице, перескакивая через ступеньку.
Алекса сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Все-таки хорошо, есть возможность уехать. Будет приятно оставить все это позади и целиком сосредоточиться на том, чем по праву гордилась, – на музее Пеннингтона. Да, она с удовольствием проведет время в обществе Игана, который ценит ее. Как же она устала от пренебрежения со стороны неверного мужа и невоспитанного племянника! Пусть с настроениями мальчишки возятся миссис Радо и Джонатан, в конце концов, они за это получают деньги.
Из аэропорта они поехали в отель «Карлтон», чтобы оставить вещи. С утра пораньше их уже ждали на стройплощадке, находившейся неподалеку от Дюпон-серкл. Алекса любила этот район, здесь всегда было много молодежи, которую привлекали многочисленные картинные галереи и недорогие ресторанчики. А больше всего Алексе нравилось, что район еще не слишком плотно застроен.
Каркас здания музея был уже готов, и, любуясь им, она чувствовала гордость. Но радость была недолгой: возникла серьезная проблема. Инженер по оборудованию допустил ошибку в расчетах, не предусмотрев в потолке достаточно места для проводки, и из-за этого работы застопорились.
Иган с Алексой потратили почти весь день, пытаясь решить этот вопрос. Складывалось впечатление, что не обойтись без серьезных изменений в проекте. Значит, что-то придется перестраивать, а это, в свою очередь, означало использование более дешевых материалов в дизайне интерьеров – иначе не уложиться в смету.
Рабочие уже разошлись по домам, а Иган и Алекса, углубившись в чертежи, все пытались найти приемлемое решение. В конце концов они вернулись в отель, так и не завершив работу. После ужина, допив кофе, Иган предложил:
– Давай на время забудем о делах и пропустим в баре по рюмочке бренди?
Она согласилась.
В баре «Фэйрфакс» было уютно, пианист негромко наигрывал джазовую мелодию, но Алекса никак не могла отрешиться от производственных проблем, даже когда Иган коснулся ее колена своим.
Она подумала, что менеджер весьма самонадеян. Хотя Иган и не говорил об этом, наверняка он уже в курсе ее семейных сложностей и теперь ждал ее реакции. Алекса же могла думать только о хорошо продуманном дизайне музея Пеннингтона, о потолке, который будет испорчен каналами для кабеля. Должен же быть какой-то выход! Вполуха слушая вкрадчивый голос Игана, она все пыталась решить задачу. Наконец, оставив бесплодные попытки, Алекса предложила:
– По-моему, на сегодня хватит, пора спать.
Иган выглядел разочарованным, но настаивать не стал.
Ложась в постель, Алекса испытала странное облегчение от того, что наконец осталась одна. Она настолько устала, что, едва коснувшись подушки, сразу же провалилась в глубокий сон, а проснулась, как от толчка, и не сразу сориентировалась, где находится.
Посмотрев на часы, которые показывали двадцать минут четвертого, Алекса поняла, что ее разбудило. Идея! Она нащупала выключатель и бросилась к столу, боясь, что вдохновение исчезнет раньше, чем замысел воплотится на бумаге. Она лихорадочно принялась за работу и не вставала из-за стола почти до пяти утра.
В половине восьмого зазвенел будильник. Алекса с трудом открыла глаза и спустила ноги с кровати. «Только бы это был не сон!» Но нет, ей не приснилось: на столе лежал неаккуратный, но реальный и вполне толковый чертеж.
Приняв душ и одевшись, Алекса заказала в номер кофе с булочкой, затем перечертила наспех выполненный ночью набросок начисто, чтобы концепция была ясной.
Когда она спустилась в ресторан, Иган уже допивал кофе, спрятавшись за «Вашингтон пост». Он опустил газету и заметил:
– Ты опоздала. Завтракать уже некогда, нам пора двигаться.
– Я перекусила в номере, пока работала над решением нашей маленькой проблемы.
Иган скептически вскинул брови.
– Да-да, – уверенно повторила Алекса. – Скоро сам увидишь.
Они прибыли на стройплощадку. Медленно разворачивая чертеж перед собравшимися вокруг нее инженерами, представителями клиента и прорабом, Алекса с удовольствием предвкушала, как поразит их своим решением. Чтобы разместить кабели проводки и удовлетворить требования электриков, она опустила потолок чуть ниже и перепроектировала его по-другому: теперь он стал рельефным, что позволило также скрыть источники света. Новый потолок выглядел даже лучше первоначального варианта.
Первым отреагировал Иган:
– Великолепно, Алекса, просто великолепно!
Теперь, когда было найдено решение главной проблемы, все остальное казалось пустяком.
– Это надо отметить. Устроим сегодня праздничный ужин, – предложил Иган, когда они возвращались на такси в отель.
Алексе только нужно было немного вздремнуть и принять контрастный душ.
Перед ужином они зашли выпить. В баре Иган сообщил, что планирует остаться в Вашингтоне на выходные и что заказал два билета на концерт в Центре Кеннеди в субботу вечером, если, конечно, ей не нужно срочно возвращаться домой.
Алекса подумала: уж не издевается ли Иган над ней? Но его лицо было непроницаемым. Уже слегка захмелев, она как можно более равнодушно заметила:
– Неужели ты ничего не слышал? Мы с Филиппом разъехались. Он ушел к бывшей невесте. – Несмотря на все ее усилия, в голосе послышалась горечь.
Иган выглядел искренне потрясенным.
– Что? Я не ослышался? – И, глядя вопросительно, ожидал, что она скажет еще.
Но Алекса была не в силах продолжать. К тому же почти не сомневалась, что Иган уже все знает. После непродолжительной паузы он сказал со своей чарующей улыбкой:
– Дорогая, если муж тебя не ценит, значит, он тебя не достоин.
Да, это уж точно!
В ресторане Алекса наслаждалась вниманием Игана. Как приятно ощущать, что с тобой обращаются как с равной, а не как с неким ущербным существом, обделенным материнским инстинктом! Алекса вдруг ощутила прилив энергии и уверенности в себе. В конце концов, она же кое-чего достигла в этой жизни! Зарабатывает больше шестидесяти тысяч долларов в год и проектирует здания, которые в один прекрасный день сделают имя Алексы Кейтс-Джером – нет, Алексы Кейтс!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38