Когда они — влюбленные. Я услышала, как тиски, сдавливающие мое горло, разжались и:
— Я люблю тебя!.. «Я — сказала…»
— Да. Я тебя тоже люблю…
Ухнуло куда-то вглубь Земли не только мое сердце, а печень, селезенка, легкие, словом, все мои потроха. «Ну, вот, как это понять?!»
Я только понимала, что если сейчас встану, то тут же осыплюсь на пол кучкой мелких деталей, как конструкция, неожиданно потерявшая сразу все свои винтики. А Милена почему-то не улыбалась больше. Она поднялась.
— Пора. Идем…
Нас встретил тихий осенний вечер с ласково шелестящей листвой под ногами. Переходя дорогу. Милена взяла в свою руку мое запястье, а я двигалась, как лунатик, полностью отдавшись воле другой женщины. Перейдя на другую сторону, Милена остановилась, не выпуская мою руку. Показались волчьи глаза автомобильных фар; Милена сделала жест свободной рукой, и автомобиль, ослепляя нас желтым светом, остановился.
Водитель опустил стекло и что-то спросил. Милена что-то ему ответила и повернулась ко мне. И снова взяла меня в плен своих глаз. «Милена!.. Я не хочу… уходить… из этого плена… «
Милена чуть сжала мое запястье и отпустила:
— Пока! — Она улыбнулась и открыла дверцу машины.
— Пока… — «Да что же ты делаешь!.. Милена! Не отпускай меня…» Она села и, чуть придержав дверку, сказала еще: — До завтра! — Улыбнулась снова, и е улыбка осталась за стеклом тронувшего с места автомобиля.
До завтра… Я медленно двинулась, загребая но сами ботинок опавшие листья. До завтра? Пинком взорвав кучу листвы, я прибавила шагу. «До завтра! — Я рвала ногами легкий осенний ковер и почти бежала. — До завтрааа!!!»
… Какое утро! Пьянящий коктейль из солнца, голубого неба, рыже-лимонной листвы в хрустальном бокале осеннего воздуха. И сквозь прозрачный волшебный напиток — ОНА. Я вчера сказала! Открылись шлюзы, и меня затопило в мощном потоке любовного безумства…
Ну, если честно, не совсем уже утро — поздно уснув вчера, я сегодня поздно и проснулась, тем приблизив вечернюю встречу с НЕЙ.
На службе я нарисовалась, когда уже чаепитие сослуживцев плавно перетекало в обед. Я швырнула сумку на стол и, стыдливо стараясь не смотреть на замороженный моим невниманием фасад, вооружилась первой за сегодняшний рабочий день сигаретой и направилась в курилку. Тут Аля, отвлекшись на секунду от стрижки салата, кинула мне в спину:
— Ир, тебе звонила Милена, просила перезвонить.
Bay! Я, резко сменив курс, ринулась к телефону. Стук сердца, застрявшего где-то в горле, заглушал гудки и — вот:
— Алле, — она!
— Милена, здравствуй! Ты просила…
— Здравствуй, — и четко выговаривая слова, — Ирина, я завтра уезжаю. Домой.
Хрустальный бокал беззвучно грохнулся на землю и разлетелся на тысячи мелких холодных стеклышек…
— Почему???
— Потом объясню. Ты можешь приехать ко мне сейчас? В офис. Мне нужна твоя помощь.
— Да… минут через двадцать… Хорошо? Хорошо.
Оглушенная новостью, я неслась по лестнице к ней, машинально пытаясь закурить; сигарета сломалась — я отшвырнула ее и, протаранив входные двери, под их грохот, вылетела на улицу, и запнулась о Кирку. — Кирка, я спешу!
Киркина недолгая радость от встречи со мной сменилась оторопью:
— Куда ты?
— Мне некогда, Кир! Потом… Милена уезжает!
— Уезжает?.. А че так?
— Да откуда я знаю! Она только что мне сказала, по телефону. Все, Кир, я бегу!
— К ней домой?
— В офис… Кирка, я не выживу!
— Выживешь!
Ревнивые люди — недобрые, это я уже точно знаю.
— Иди к черту! — Я оставила Кирку и ринулась ловить машину.
— Можно мне с тобой?.. — Услышала я в спину знакомую интонацию.
— Зачем? — Бросила я на ходу и, тормознув, зачем-то сказала: — Ну, как хочешь.
Остановилась машина, Кирка подлетела и полез ла за мной внутрь салона. Машина тронулась, и после нескольких минут молчания, усевшаяся рядом со мной, Кирка спросила:
— Ты расстроилась?
— Отстань!
В кабинете Милена была не одна. Прервав раз говор, она повернулась ко мне.
— Сядь.
И, поздоровавшись с Киркой, объяснила: ночью был звонок из дома. У ее мамы инсульт. Милена срочно прерывает командировку и возвращается в Югославию. Завтра утром самолет.
— Мне надо закончить срочные дела. Ты можешь мне помочь? Мне дали список лекарств, — она взяла в руки листок. — Что-то можно купить?
Я взяла список:
— Хорошо.
— Спасибо. Вот, возьми, — она протянула деньги. — Купи, что сможешь. И дозвонись до меня.
— Хорошо.
Милена повернулась к ожидавшим ее собеседникам:
— Извините, минуту, — и ко мне: — Я тебя провожу.
Мы вышли на крыльцо.
— Приходи вечером ко мне домой. Будет несколько друзей. Я хочу, чтобы ты тоже пришла, — она повернулась к топтавшейся рядом Кирке и улыбнулась ей: — Приходите.
— Хорошо, — ответила я. — Тогда лекарства я привезу сразу тебе домой.
— Тогда — до вечера.
— Да.
Кирка таскалась за мной по аптекам весь день, мы обе устали, и мне уже явно поднадоела роль влюбленного пажа, исполняющего любые поручения предмета своего воздыхания. А надо было еще заскочить ко мне на службу — забрать вещи, которые я оставила там с утра.
В конторе уже никого не было. Сторож Сашка, грызя семечки, контрабандно играл за служебным компом в игрушки.
— Привет!
— Привет. Хочешь свой гороскоп посмотреть?
— Да у меня времени нет.
— Это быстро!
— Ну, давай, — я тормознула у компа: — Чего надо?
— Говори дату рождения.
Я сказала. Сашка толкнул несколько клавиш. На экране высветился текст — стандартные гороскопные глупости: ваш характер… ваше предназначение… вы в прошлой жизни… стоп! В прошлой жизни я родилась на территории Югославии?.. Забааавно….
— Сашка, посмотри еще по одним данным.
— Давай.
Я назвала дату рождения Милены и стала внимательно читать новый текст. Ну, история! — персонаж этого гороскопа в прошлой жизни проживал на территории Сибири…
— Кирка, ты посмотри!
— Ага. Ну и что? Глупости это!
— Не скажи… Бывают же сюжеты…
В цветочном ларьке на остановке я купила большую белую хризантему.
— А это зачем? — Ревниво спросила Кирка.
— Затем.
Когда мы добрались до квартиры, которую снимала Милена, там уже собрались все приглашенные и ждали только нас, чтобы сесть за спонтанно устроенный прощальный ужин. Я долго возилась со шнуровкой ботинок, умудряясь не выпускать из рук хризантему, и взахлеб рассказывала терпеливо ждущей меня Милене о странностях гороскопа. Как мне показалось, это не произвело на нее никакого впечатления. Кирка, передав Милене добытые лекарства, топталась у стены. Справившись, наконец, с узлами на шнурках, я скинула боты и подошла к Милене, торжественно держа в руке белый цветок.
— Это тебе…
— Спасибо, — улыбнулась Милена. — Проходите в комнату.
Здесь были моя подруга с мужем, еще одна не знакомая мне пара, дама из турфирмы, задружившая с Миленой, и хозяйка турфирмы, которая слиняла с вечеринки очень быстро.
Гости разместились вокруг самодельно устроенного фуршетного стола, а мы с Киркой, со своими тарелками и бокалами, забрались вглубь дивана. Весь вечер я просуществовала мимо общих разговоров, равнодушная к еде, и, быстро захмелев после первой рюмки, только тихо таскала неизменные в Миленином рационе маслины. Я уже начинала злиться, что внимание Милены рассредоточено между гостями, занудно, по моему мнению, тянущих последний прощальный аккорд и упорно не желавших свалить, когда Милена, вдруг улыбаясь, молча протянула мне тарелку с маслинами.
Я обрадованно вцепилась в тарелку, словно пытаясь удержать Милену в своих руках, но она уже снова была не со мной, а со всеми. Тут возникла Кирка:
— Я пойду, — тихо заявила она мне.
— Ну, как хочешь… Кирка продолжала сидеть.
— А ты остаешься? — Снова проявилась она.
— Остаюсь.
Кирка помолчала еще, продолжая сидеть.
— Я пошла… — она поползла с дивана.
— Давай провожу.
Милена заметила наши передислокации и поднялась нам навстречу, когда мы уже были у дверей комнаты.
— Вы уходите? — Вежливо улыбаясь, спросила она.
— Да, — почему-то сказала я. Она улыбнулась в ответ.
Мы с Киркой раскланялись с присутствующими и вышли в прихожую. Милена вышла за нами. Кирка, одеваясь, недоуменно наблюдала, как я де лаю то же самое. Все молчали.
Застегнув все, что можно было застегнуть, и зашнуровав все, что можно было зашнуровать, я встала у двери и взглянула на Милену. Улыбаясь, она смотрела на меня.
— Милена… — тихо прохрипела я, изумляясь неожиданному изменению своего голоса. — Хорошо тебе доехать… Всего тебе доброго…
Она подошла ко мне и крепко обняла, прервав мою конфузливую речь.
— Спасибо. Удачи тебе, — и, не выпуская из объятий, поцеловала. Моя крыша поплыла — я впервые узнала ее губы. Милена, как будто почувствовав мое состояние, резко отпустила меня, быстро обняла Кирку и потянулась к дверному замку.
— Счастливо! — Она открыла дверь.
На неверных ногах я вытряхнулась вслед за Киркой. Милена стояла в проеме, улыбаясь нам вслед, а спустившись на один пролет, я услышала, как хлопнула закрывшаяся дверь квартиры.
Был очень холодный поздний осенний вечер. Кирка, втянув голову глубже в ворот куртки, без тормозов ринулась по направлению к автобусной остановке.
— Кир, не беги! Давай покурим…
— Не хочу. — Она не останавливалась.
— Кирка, да подожди ты!
— Поздно уже — на маршрутку опоздаем.
— Да никуда мы не опоздаем! Ты можешь подождать?!
— Зачем? — Она замедлила шаг, обернувшись.
— Давай покурим…
— На ходу покури.
— Не хочу я на ходу! Ты несешься, как бешеный таракан!
— Ну, что? — Она остановилась.
— Кирка… я не могу уйти… Может, мне вернуться?
— Я пойду. — Она медленно двинулась.
— Блин! Ты чего — можешь так меня кинуть сей час?!
Она снова остановилась, повернувшись ко мне:
— Поехали домой…
— Нет!
— Пока. — Она развернулась и, не останавливаясь, попилила в темноту.
— Кирка! — Я, закипая от злой обиды, смотрела, как растворяется в ночи ее светлая куртка. — Вот дерьмо!..
Прикурив сигарету, я поплелась на детскую площадку и, оседлав какого-то деревянного монстра, ушла в свою горькую неприкаянность.
Окно большой комнаты, где сидели гости, выходило во двор. Я гипнотизировала взглядом этот желтый квадрат на темной стене дома и, ежась от холода, курила сигарету за сигаретой.
«Подняться? А зачем? Что я скажу? И надо ли ей это…»
Я соскочила со спины спящего уродца и решительно двинулась к подъезду. Дойдя до двери, я остановилась и так же решительно вернулась на площадку. Черт!
Прошло полчаса. Сорок минут. «Скоро час, как я безумно травлюсь никотином, отчаянно замерзая. Д-д-дура! Чего я тут под ее окнами торчу?? Глупо как… « Я отшвырнула очередную сигарету и приго товилась предпринять новую попытку решительных действий.
Тут хлопнула входная дверь, послышались голоса, и я увидела, как из подъезда вышли несколько человек. «Йеее! Уходят гости! — Я замерла среди чудищ, разглядывая вышедших. Там были Наталья с мужем и дама. — Млин! А где вторая пара? «
Компания приблизилась к машине. Переговариваясь, взбодрившимися от весьма свежего ночного воздуха голосами, они постепенно загрузились; я, нервничая от нетерпения, дождалась звука заведенного мотора, и наконец машина тронулась. Полоснув светом фар по двору, автомобиль медленно вырулил на выезд и благополучно укатил.
«Подняться? Или дождаться, когда уйдут остальные?.. Не ночевать же они останутся… «
Я снова закурила, перемежая затяжки с прыжками в высоту, но согреться уже не получалось.
Десять минут. Пятнадцать. «Двадцать минут! Нет, все — я не выдержу больше этого холода! — От никотина уже тошнило, пачка была почти пуста. — Ладно, — еще десять минут — и я поднимаюсь! „ Но, только приняв решение, я не стала дожидаться назначенного себе самой времени «икс“ и, трясясь от холода, ринулась в подъезд.
Поднимаясь на третий этаж, я с каждым шагом все больше ощущала слабость в ногах — то ли от страха, то ли от никотинового отравления.
Добравшись до двери квартиры, не понимая, холодно мне или уже жарко, я с какой-то издыхающей решимостью вдавила кнопку звонка.
Она не удивилась. А я ничего не объяснила. Губы свело не только от робости, а скорее даже от холода. В комнате слышались голоса. Милена провела меня мимо стеклянных дверей гостиной в спальню.
— Посиди здесь. Согрейся.
Я кивнула и рухнула в мягкое большое кресло, радуясь уже просто теплу. Меня потянуло в сон. Я подтянула ноги и, завернувшись улиткой, почти утонула в небытии, когда вдруг услышала, как вернулась Ми лена. Я услышала не звук шагов или открывающейся двери — я услышала нежное и сильное прикосновение ее тела. Она, наклонившись над креслом, обняла меня. Я замерла, не открывая глаз, и ждала чего-то.
— Они скоро уйдут. На, возьми, — она что-то положила мне в руку, разжала объятия и исчезла из комнаты.
Я посмотрела — это была плитка белого шоколада. Хм… «Интересно, что думают эти двое? Что она им сказала?» Я машинально кусала шоколад и снова переставала понимать, зачем я вернулась.
Голоса за дверью стали громче — все переместились в прихожую. Уходят…
Звука дверного замка я не услышала, просто голоса стихли. Я поднялась с кресла одновременно с вошедшей в комнату Миленой. Она смотрела на меня, не улыбаясь, по-моему, ее что-то удивило. Она молчала.
— Милена, я домой пойду…
— Ты сошла с ума? Уже ночь…
— Ерунда.
— Что — ерунда? Надо было тогда ехать с ними на машине.
— Да доберусь я, не волнуйся!
— Я тебя не отпущу! Смотри на часы — поздно!
— Нормально, Милена, пойду я.
— Ты останешься.
— … Ты голодная? Ужинать будешь?
— Нет…
— Хочешь ванну? Ты замерзла совсем
— Да…
— Хорошо, — она улыбнулась. — Иди в ванну, потом чай будем пить.
После горячего душа я как-то обрела душевное равновесие. На кухонном столе, рядом с чайными чашками, стояла непочатая бутылка вина. Мне было уютно на теплой кухне в центре осенней ночи и легко тревожно от нашего с Миленой уединения. Она ласково улыбалась.
— Хочешь вино?
— Можно…
— Надо открыть, — Милена обернулась в поисках штопора, а я взяла бутылку и поднялась, намереваясь оказать услугу.
— Дай мне. Я открою. — Милена протянула руку к бутылке, и мы коснулись… И тут я поняла, что что-то будет. Или нет?.. «Зачем-то я осталась? Зачем?»
Я испуганно выпустила бутылку из рук, Миле на молча открыла ее и разлила вино по бокалам.
— За что выпьем? — Спросила она.
— Давай за твою дорогу. Чтобы все было удачно.
— Хорошо.
Мы выпили. Милена поставила бокал и посмотрела мне в глаза. Я смутилась. Во взгляде Милены мелькнула улыбка, и он медленно заскользил по моему лицу. От вина ли на почти голодный желудок или еще от чего меня как будто оглушило, и я ощутила себя в звуковом вакууме. Зависшую тишину нарушила Милена:
— Так ты будешь кушать?
— Нет, не хочу…
— Я постелила тебе в гостиной — иди ложись. А я пока соберу еще вещи.
— Я не хочу спать.
— Иди! Ты же спишь уже. — Милена поднялась и тронула меня за плечо: — Идем.
Войдя в гостиную, я села на постель. Взяла пульт и включила телевизор. Смотря сквозь свое отражение на экране, я понимала, что ничего не понимаю. Понимаю только, что устала. От непонимания. Вошла Милена.
— Ты почему не спишь?
— Не хочу!
— Ирина, ложись. Завтра рано вставать. В семь часов придет машина в аэропорт.
Я молчала, упрямо уставившись в экран.
— Ложись, пожалуйста.
— Хорошо! — Я вырубила телик и, не раздеваясь, опрокинулась на застеленный диван.
Милена улыбнулась:
— Спокойной ночи.
— Спасибо. Она вышла.
«Ну и фиг!» Я поднялась, быстро сорвала с себя одежду и зарылась в постель. Я слышала, как Милена двигалась по квартире, что-то там укладывая, видимо, в свои чемоданы. Потом все стихло. Я лежала, с упорно не закрывающимися глазами, стараясь уловить хоть какие-то звуки. Тишина.
Я села на постели. Спать я все равно не могла. От сильного возбуждения нервы гудели как провода. Я поднялась и вышла в коридор. Дверь комнаты Милены была прикрыта. Или закрыта? «Вот интересно! Нет, ну сколько можно издеваться? Пусть это будет наглым хулиганством — мне плевать» Я подошла к двери в спальню и постучала.
«Спит? Или все же слышит?» Я повторила стук громче.
— Входи. — Голос совсем даже не сонный.
Я осторожно толкнула дверь и вошла, остановившись на пороге. В сумерках комнаты белела постель, на которой лежала Милана. Я не видела, но чувствовала, что она пристально смотрит на меня. Вдруг оробев, я не могла сделать больше ни шагу… Ни назад… ни вперед… Застыла не просто я — казалось, застыла вся моя жизнь — и больше ничего! никогда! — уже не будет!
— Что ты?
— Милена… — прошептала я вновь пропавшим голосом, лихорадочно соображая, как все это превратить в шутку.
— Иди сюда…
Сумрак комнаты превратился в космическую «черную дыру», в которую, оторвав меня от пола, неумолимо засосало, закружило и, переместив в пространстве, выплеснуло прямо в нежный ворох постели Милены.
Я была в полуобмороке… от близости ее тела, такой желанной близости… такого роскошного тела… тела взрослой, казавшейся такой недоступной, такой неизведанной женщины… женщины… вдруг открывшейся тебе своим запахом, тайнами своего тела, позволившей познавать их и касаться… касаться… и сходить с ума от смеси восторга и неверия, когда она ласкала меня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
— Я люблю тебя!.. «Я — сказала…»
— Да. Я тебя тоже люблю…
Ухнуло куда-то вглубь Земли не только мое сердце, а печень, селезенка, легкие, словом, все мои потроха. «Ну, вот, как это понять?!»
Я только понимала, что если сейчас встану, то тут же осыплюсь на пол кучкой мелких деталей, как конструкция, неожиданно потерявшая сразу все свои винтики. А Милена почему-то не улыбалась больше. Она поднялась.
— Пора. Идем…
Нас встретил тихий осенний вечер с ласково шелестящей листвой под ногами. Переходя дорогу. Милена взяла в свою руку мое запястье, а я двигалась, как лунатик, полностью отдавшись воле другой женщины. Перейдя на другую сторону, Милена остановилась, не выпуская мою руку. Показались волчьи глаза автомобильных фар; Милена сделала жест свободной рукой, и автомобиль, ослепляя нас желтым светом, остановился.
Водитель опустил стекло и что-то спросил. Милена что-то ему ответила и повернулась ко мне. И снова взяла меня в плен своих глаз. «Милена!.. Я не хочу… уходить… из этого плена… «
Милена чуть сжала мое запястье и отпустила:
— Пока! — Она улыбнулась и открыла дверцу машины.
— Пока… — «Да что же ты делаешь!.. Милена! Не отпускай меня…» Она села и, чуть придержав дверку, сказала еще: — До завтра! — Улыбнулась снова, и е улыбка осталась за стеклом тронувшего с места автомобиля.
До завтра… Я медленно двинулась, загребая но сами ботинок опавшие листья. До завтра? Пинком взорвав кучу листвы, я прибавила шагу. «До завтра! — Я рвала ногами легкий осенний ковер и почти бежала. — До завтрааа!!!»
… Какое утро! Пьянящий коктейль из солнца, голубого неба, рыже-лимонной листвы в хрустальном бокале осеннего воздуха. И сквозь прозрачный волшебный напиток — ОНА. Я вчера сказала! Открылись шлюзы, и меня затопило в мощном потоке любовного безумства…
Ну, если честно, не совсем уже утро — поздно уснув вчера, я сегодня поздно и проснулась, тем приблизив вечернюю встречу с НЕЙ.
На службе я нарисовалась, когда уже чаепитие сослуживцев плавно перетекало в обед. Я швырнула сумку на стол и, стыдливо стараясь не смотреть на замороженный моим невниманием фасад, вооружилась первой за сегодняшний рабочий день сигаретой и направилась в курилку. Тут Аля, отвлекшись на секунду от стрижки салата, кинула мне в спину:
— Ир, тебе звонила Милена, просила перезвонить.
Bay! Я, резко сменив курс, ринулась к телефону. Стук сердца, застрявшего где-то в горле, заглушал гудки и — вот:
— Алле, — она!
— Милена, здравствуй! Ты просила…
— Здравствуй, — и четко выговаривая слова, — Ирина, я завтра уезжаю. Домой.
Хрустальный бокал беззвучно грохнулся на землю и разлетелся на тысячи мелких холодных стеклышек…
— Почему???
— Потом объясню. Ты можешь приехать ко мне сейчас? В офис. Мне нужна твоя помощь.
— Да… минут через двадцать… Хорошо? Хорошо.
Оглушенная новостью, я неслась по лестнице к ней, машинально пытаясь закурить; сигарета сломалась — я отшвырнула ее и, протаранив входные двери, под их грохот, вылетела на улицу, и запнулась о Кирку. — Кирка, я спешу!
Киркина недолгая радость от встречи со мной сменилась оторопью:
— Куда ты?
— Мне некогда, Кир! Потом… Милена уезжает!
— Уезжает?.. А че так?
— Да откуда я знаю! Она только что мне сказала, по телефону. Все, Кир, я бегу!
— К ней домой?
— В офис… Кирка, я не выживу!
— Выживешь!
Ревнивые люди — недобрые, это я уже точно знаю.
— Иди к черту! — Я оставила Кирку и ринулась ловить машину.
— Можно мне с тобой?.. — Услышала я в спину знакомую интонацию.
— Зачем? — Бросила я на ходу и, тормознув, зачем-то сказала: — Ну, как хочешь.
Остановилась машина, Кирка подлетела и полез ла за мной внутрь салона. Машина тронулась, и после нескольких минут молчания, усевшаяся рядом со мной, Кирка спросила:
— Ты расстроилась?
— Отстань!
В кабинете Милена была не одна. Прервав раз говор, она повернулась ко мне.
— Сядь.
И, поздоровавшись с Киркой, объяснила: ночью был звонок из дома. У ее мамы инсульт. Милена срочно прерывает командировку и возвращается в Югославию. Завтра утром самолет.
— Мне надо закончить срочные дела. Ты можешь мне помочь? Мне дали список лекарств, — она взяла в руки листок. — Что-то можно купить?
Я взяла список:
— Хорошо.
— Спасибо. Вот, возьми, — она протянула деньги. — Купи, что сможешь. И дозвонись до меня.
— Хорошо.
Милена повернулась к ожидавшим ее собеседникам:
— Извините, минуту, — и ко мне: — Я тебя провожу.
Мы вышли на крыльцо.
— Приходи вечером ко мне домой. Будет несколько друзей. Я хочу, чтобы ты тоже пришла, — она повернулась к топтавшейся рядом Кирке и улыбнулась ей: — Приходите.
— Хорошо, — ответила я. — Тогда лекарства я привезу сразу тебе домой.
— Тогда — до вечера.
— Да.
Кирка таскалась за мной по аптекам весь день, мы обе устали, и мне уже явно поднадоела роль влюбленного пажа, исполняющего любые поручения предмета своего воздыхания. А надо было еще заскочить ко мне на службу — забрать вещи, которые я оставила там с утра.
В конторе уже никого не было. Сторож Сашка, грызя семечки, контрабандно играл за служебным компом в игрушки.
— Привет!
— Привет. Хочешь свой гороскоп посмотреть?
— Да у меня времени нет.
— Это быстро!
— Ну, давай, — я тормознула у компа: — Чего надо?
— Говори дату рождения.
Я сказала. Сашка толкнул несколько клавиш. На экране высветился текст — стандартные гороскопные глупости: ваш характер… ваше предназначение… вы в прошлой жизни… стоп! В прошлой жизни я родилась на территории Югославии?.. Забааавно….
— Сашка, посмотри еще по одним данным.
— Давай.
Я назвала дату рождения Милены и стала внимательно читать новый текст. Ну, история! — персонаж этого гороскопа в прошлой жизни проживал на территории Сибири…
— Кирка, ты посмотри!
— Ага. Ну и что? Глупости это!
— Не скажи… Бывают же сюжеты…
В цветочном ларьке на остановке я купила большую белую хризантему.
— А это зачем? — Ревниво спросила Кирка.
— Затем.
Когда мы добрались до квартиры, которую снимала Милена, там уже собрались все приглашенные и ждали только нас, чтобы сесть за спонтанно устроенный прощальный ужин. Я долго возилась со шнуровкой ботинок, умудряясь не выпускать из рук хризантему, и взахлеб рассказывала терпеливо ждущей меня Милене о странностях гороскопа. Как мне показалось, это не произвело на нее никакого впечатления. Кирка, передав Милене добытые лекарства, топталась у стены. Справившись, наконец, с узлами на шнурках, я скинула боты и подошла к Милене, торжественно держа в руке белый цветок.
— Это тебе…
— Спасибо, — улыбнулась Милена. — Проходите в комнату.
Здесь были моя подруга с мужем, еще одна не знакомая мне пара, дама из турфирмы, задружившая с Миленой, и хозяйка турфирмы, которая слиняла с вечеринки очень быстро.
Гости разместились вокруг самодельно устроенного фуршетного стола, а мы с Киркой, со своими тарелками и бокалами, забрались вглубь дивана. Весь вечер я просуществовала мимо общих разговоров, равнодушная к еде, и, быстро захмелев после первой рюмки, только тихо таскала неизменные в Миленином рационе маслины. Я уже начинала злиться, что внимание Милены рассредоточено между гостями, занудно, по моему мнению, тянущих последний прощальный аккорд и упорно не желавших свалить, когда Милена, вдруг улыбаясь, молча протянула мне тарелку с маслинами.
Я обрадованно вцепилась в тарелку, словно пытаясь удержать Милену в своих руках, но она уже снова была не со мной, а со всеми. Тут возникла Кирка:
— Я пойду, — тихо заявила она мне.
— Ну, как хочешь… Кирка продолжала сидеть.
— А ты остаешься? — Снова проявилась она.
— Остаюсь.
Кирка помолчала еще, продолжая сидеть.
— Я пошла… — она поползла с дивана.
— Давай провожу.
Милена заметила наши передислокации и поднялась нам навстречу, когда мы уже были у дверей комнаты.
— Вы уходите? — Вежливо улыбаясь, спросила она.
— Да, — почему-то сказала я. Она улыбнулась в ответ.
Мы с Киркой раскланялись с присутствующими и вышли в прихожую. Милена вышла за нами. Кирка, одеваясь, недоуменно наблюдала, как я де лаю то же самое. Все молчали.
Застегнув все, что можно было застегнуть, и зашнуровав все, что можно было зашнуровать, я встала у двери и взглянула на Милену. Улыбаясь, она смотрела на меня.
— Милена… — тихо прохрипела я, изумляясь неожиданному изменению своего голоса. — Хорошо тебе доехать… Всего тебе доброго…
Она подошла ко мне и крепко обняла, прервав мою конфузливую речь.
— Спасибо. Удачи тебе, — и, не выпуская из объятий, поцеловала. Моя крыша поплыла — я впервые узнала ее губы. Милена, как будто почувствовав мое состояние, резко отпустила меня, быстро обняла Кирку и потянулась к дверному замку.
— Счастливо! — Она открыла дверь.
На неверных ногах я вытряхнулась вслед за Киркой. Милена стояла в проеме, улыбаясь нам вслед, а спустившись на один пролет, я услышала, как хлопнула закрывшаяся дверь квартиры.
Был очень холодный поздний осенний вечер. Кирка, втянув голову глубже в ворот куртки, без тормозов ринулась по направлению к автобусной остановке.
— Кир, не беги! Давай покурим…
— Не хочу. — Она не останавливалась.
— Кирка, да подожди ты!
— Поздно уже — на маршрутку опоздаем.
— Да никуда мы не опоздаем! Ты можешь подождать?!
— Зачем? — Она замедлила шаг, обернувшись.
— Давай покурим…
— На ходу покури.
— Не хочу я на ходу! Ты несешься, как бешеный таракан!
— Ну, что? — Она остановилась.
— Кирка… я не могу уйти… Может, мне вернуться?
— Я пойду. — Она медленно двинулась.
— Блин! Ты чего — можешь так меня кинуть сей час?!
Она снова остановилась, повернувшись ко мне:
— Поехали домой…
— Нет!
— Пока. — Она развернулась и, не останавливаясь, попилила в темноту.
— Кирка! — Я, закипая от злой обиды, смотрела, как растворяется в ночи ее светлая куртка. — Вот дерьмо!..
Прикурив сигарету, я поплелась на детскую площадку и, оседлав какого-то деревянного монстра, ушла в свою горькую неприкаянность.
Окно большой комнаты, где сидели гости, выходило во двор. Я гипнотизировала взглядом этот желтый квадрат на темной стене дома и, ежась от холода, курила сигарету за сигаретой.
«Подняться? А зачем? Что я скажу? И надо ли ей это…»
Я соскочила со спины спящего уродца и решительно двинулась к подъезду. Дойдя до двери, я остановилась и так же решительно вернулась на площадку. Черт!
Прошло полчаса. Сорок минут. «Скоро час, как я безумно травлюсь никотином, отчаянно замерзая. Д-д-дура! Чего я тут под ее окнами торчу?? Глупо как… « Я отшвырнула очередную сигарету и приго товилась предпринять новую попытку решительных действий.
Тут хлопнула входная дверь, послышались голоса, и я увидела, как из подъезда вышли несколько человек. «Йеее! Уходят гости! — Я замерла среди чудищ, разглядывая вышедших. Там были Наталья с мужем и дама. — Млин! А где вторая пара? «
Компания приблизилась к машине. Переговариваясь, взбодрившимися от весьма свежего ночного воздуха голосами, они постепенно загрузились; я, нервничая от нетерпения, дождалась звука заведенного мотора, и наконец машина тронулась. Полоснув светом фар по двору, автомобиль медленно вырулил на выезд и благополучно укатил.
«Подняться? Или дождаться, когда уйдут остальные?.. Не ночевать же они останутся… «
Я снова закурила, перемежая затяжки с прыжками в высоту, но согреться уже не получалось.
Десять минут. Пятнадцать. «Двадцать минут! Нет, все — я не выдержу больше этого холода! — От никотина уже тошнило, пачка была почти пуста. — Ладно, — еще десять минут — и я поднимаюсь! „ Но, только приняв решение, я не стала дожидаться назначенного себе самой времени «икс“ и, трясясь от холода, ринулась в подъезд.
Поднимаясь на третий этаж, я с каждым шагом все больше ощущала слабость в ногах — то ли от страха, то ли от никотинового отравления.
Добравшись до двери квартиры, не понимая, холодно мне или уже жарко, я с какой-то издыхающей решимостью вдавила кнопку звонка.
Она не удивилась. А я ничего не объяснила. Губы свело не только от робости, а скорее даже от холода. В комнате слышались голоса. Милена провела меня мимо стеклянных дверей гостиной в спальню.
— Посиди здесь. Согрейся.
Я кивнула и рухнула в мягкое большое кресло, радуясь уже просто теплу. Меня потянуло в сон. Я подтянула ноги и, завернувшись улиткой, почти утонула в небытии, когда вдруг услышала, как вернулась Ми лена. Я услышала не звук шагов или открывающейся двери — я услышала нежное и сильное прикосновение ее тела. Она, наклонившись над креслом, обняла меня. Я замерла, не открывая глаз, и ждала чего-то.
— Они скоро уйдут. На, возьми, — она что-то положила мне в руку, разжала объятия и исчезла из комнаты.
Я посмотрела — это была плитка белого шоколада. Хм… «Интересно, что думают эти двое? Что она им сказала?» Я машинально кусала шоколад и снова переставала понимать, зачем я вернулась.
Голоса за дверью стали громче — все переместились в прихожую. Уходят…
Звука дверного замка я не услышала, просто голоса стихли. Я поднялась с кресла одновременно с вошедшей в комнату Миленой. Она смотрела на меня, не улыбаясь, по-моему, ее что-то удивило. Она молчала.
— Милена, я домой пойду…
— Ты сошла с ума? Уже ночь…
— Ерунда.
— Что — ерунда? Надо было тогда ехать с ними на машине.
— Да доберусь я, не волнуйся!
— Я тебя не отпущу! Смотри на часы — поздно!
— Нормально, Милена, пойду я.
— Ты останешься.
— … Ты голодная? Ужинать будешь?
— Нет…
— Хочешь ванну? Ты замерзла совсем
— Да…
— Хорошо, — она улыбнулась. — Иди в ванну, потом чай будем пить.
После горячего душа я как-то обрела душевное равновесие. На кухонном столе, рядом с чайными чашками, стояла непочатая бутылка вина. Мне было уютно на теплой кухне в центре осенней ночи и легко тревожно от нашего с Миленой уединения. Она ласково улыбалась.
— Хочешь вино?
— Можно…
— Надо открыть, — Милена обернулась в поисках штопора, а я взяла бутылку и поднялась, намереваясь оказать услугу.
— Дай мне. Я открою. — Милена протянула руку к бутылке, и мы коснулись… И тут я поняла, что что-то будет. Или нет?.. «Зачем-то я осталась? Зачем?»
Я испуганно выпустила бутылку из рук, Миле на молча открыла ее и разлила вино по бокалам.
— За что выпьем? — Спросила она.
— Давай за твою дорогу. Чтобы все было удачно.
— Хорошо.
Мы выпили. Милена поставила бокал и посмотрела мне в глаза. Я смутилась. Во взгляде Милены мелькнула улыбка, и он медленно заскользил по моему лицу. От вина ли на почти голодный желудок или еще от чего меня как будто оглушило, и я ощутила себя в звуковом вакууме. Зависшую тишину нарушила Милена:
— Так ты будешь кушать?
— Нет, не хочу…
— Я постелила тебе в гостиной — иди ложись. А я пока соберу еще вещи.
— Я не хочу спать.
— Иди! Ты же спишь уже. — Милена поднялась и тронула меня за плечо: — Идем.
Войдя в гостиную, я села на постель. Взяла пульт и включила телевизор. Смотря сквозь свое отражение на экране, я понимала, что ничего не понимаю. Понимаю только, что устала. От непонимания. Вошла Милена.
— Ты почему не спишь?
— Не хочу!
— Ирина, ложись. Завтра рано вставать. В семь часов придет машина в аэропорт.
Я молчала, упрямо уставившись в экран.
— Ложись, пожалуйста.
— Хорошо! — Я вырубила телик и, не раздеваясь, опрокинулась на застеленный диван.
Милена улыбнулась:
— Спокойной ночи.
— Спасибо. Она вышла.
«Ну и фиг!» Я поднялась, быстро сорвала с себя одежду и зарылась в постель. Я слышала, как Милена двигалась по квартире, что-то там укладывая, видимо, в свои чемоданы. Потом все стихло. Я лежала, с упорно не закрывающимися глазами, стараясь уловить хоть какие-то звуки. Тишина.
Я села на постели. Спать я все равно не могла. От сильного возбуждения нервы гудели как провода. Я поднялась и вышла в коридор. Дверь комнаты Милены была прикрыта. Или закрыта? «Вот интересно! Нет, ну сколько можно издеваться? Пусть это будет наглым хулиганством — мне плевать» Я подошла к двери в спальню и постучала.
«Спит? Или все же слышит?» Я повторила стук громче.
— Входи. — Голос совсем даже не сонный.
Я осторожно толкнула дверь и вошла, остановившись на пороге. В сумерках комнаты белела постель, на которой лежала Милана. Я не видела, но чувствовала, что она пристально смотрит на меня. Вдруг оробев, я не могла сделать больше ни шагу… Ни назад… ни вперед… Застыла не просто я — казалось, застыла вся моя жизнь — и больше ничего! никогда! — уже не будет!
— Что ты?
— Милена… — прошептала я вновь пропавшим голосом, лихорадочно соображая, как все это превратить в шутку.
— Иди сюда…
Сумрак комнаты превратился в космическую «черную дыру», в которую, оторвав меня от пола, неумолимо засосало, закружило и, переместив в пространстве, выплеснуло прямо в нежный ворох постели Милены.
Я была в полуобмороке… от близости ее тела, такой желанной близости… такого роскошного тела… тела взрослой, казавшейся такой недоступной, такой неизведанной женщины… женщины… вдруг открывшейся тебе своим запахом, тайнами своего тела, позволившей познавать их и касаться… касаться… и сходить с ума от смеси восторга и неверия, когда она ласкала меня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21