Быстро разделавшись с ужином, мы занялись пожиранием друг друга — взглядами.
— Анька, обслуга уже, кажись, все просекла про нас!
— Ну и х… с ними! — Она рассмеялась.
Потом мы шатались по городу, дурачась, никого не видя и не в силах разорвать сплетение рук.
— Анька, а как же мне свезло все-таки!
— Нам — свезло!
В десять вечера отходил последний Анькин рейсовый автобус. Я стояла у окна, возле которого сидела Анька, и мы продолжали быть друг с другом, безумно жестикулируя и прожигая автобусное стекло сво им счастьем. Автобус тронулся, удаляя от меня светлое пятно Анькиного лица, я уже не видела ее глаз, но знала, что она смотрит на меня. И знала, что я их скоро увижу совсем близко снова, снова и снова…
В мой первый приезд к Аньке домой она показала мне свою медицинскую карту. Сначала я не поняла, что она мне протягивает.
— Это что? — Спросила, беря у нее из рук стопку разномастных листков.
— Посмотри.
Я прочла, и у меня сдавило горло. От ее доверия ко мне и от стыда за свой малодушный разговор о ее болезни. Я держала эти листки в руках, не в силах поднять глаза. Она молчала, и эта тишина заставила меня взглянуть на нее. Она смотрела мне прямо в глаза спокойно и внимательно.
— Я вылечу тебя. — Вырвалось вдруг, и я поверила тогда самой себе.
Она продолжала молча смотреть на меня, и только в глазах у нее появился этот любимый мной свет.
Она идет и ест мороженое. Синие джинсы, красная майка и песочное каре. И брызги серых глаз, отрываясь от сладкого стаканчика, падают и падают на меня.
— Анька!
— Что? — Улыбается она.
— Я люблю тебя… Ты это знаешь?
— Знаю!
И в ее глазах столько счастья, что это влюбляет меня еще сильнее.
Нереально теплый майский вечер, и она — в черном свитере, в котором еще более хрупкая и еще больше света от ее лица и красивых от любви глаз.
Мы сидим на набережной, прямо в нежной весенней траве, растворяясь в майском воздухе и — друг в друге.
На вечернюю набережную выползли горожане, соблазненные неожиданно ранним теплом, и я мучаюсь оттого, что не могу свободно выразить свою нежность:
— Ну почему я не могу тебя сейчас обнять??
— Ну, я тут ни при чем, — мягко улыбается она. И я смеюсь.
Вечером на службе, оставшись вдвоем с Тошкой, попиваем с ним пиво и ждем. Я — звонка от нее, и он со мной за компанию, впрочем, ему тоже могут позвонить — он на это надеется. Мы сидим у него в комнате и вдруг слышим, как зазвонил телефон у меня. Срываемся и, сбивая углы, почти накрываем телами телефонный аппарат.
— Да?!
Нет, не то.
Мы падаем на стулья у меня в комнате и закуриваем. И слышим зуммер в Тошкиной комнате. Об ратный сумасшедший топот по коридору, и один из нас, замерев, впивается глазами в лицо, завладевшего телефонной трубой.
Нет. Опять расслабились разочарованно. И снова звонок у меня.
— Тошка!
Тошка длинными ногами стремительно отмеривает коридор, и первый срывает трубку.
— Можно! Сейчас. — И протягивает мне трубу, улыбаясь, — Аня.
— Привет, — слышу чуть хрипловатый голос.
— Ты-ы-ы!! — Обрушиваю я радость на кусок пластика в кулаке. — А я так жду!
Пьяный-пьяный воздух майской ночи! От сирени, от луны и от нашей любви…
Она звонит третий раз за день.
— Анька, ты разоряешь своих родителей! — Но на самом деле я не хочу, чтобы она положила трубку.
— Скучаю я…
— Я тоже…
Мне нравится бывать у нее. Мы ужинаем по-семейному. А когда непьющий, симпатично спокойный Анькин папа идет в спальню отдыхать, мы с ее мамой выпиваем иногда по паре стопочек водки, болтая на откровенно бабские темы под язвительные замечания Аньки.
Потом мы с ней в отчаянных поисках уединения перебираем все укромные уголки этого тихого городка, пугая своим безрассудством прохожих, случайно натыкающихся на нас.
А потом я лежу на раскладушке на расстоянии вытянутой руки от нее, и мы, сначала прислушиваясь к каждому звуку за дверью ее комнаты, а-а-а! потом, потеряв всякий контроль, поддаемся безумной силе притяжения друг к другу, и расстояние между нами тает…
Я приезжаю к ней в субботу. Вымотанная дурной суетой рабочей недели. Она одна, родители уехали на дачу.
Я устало падаю на кровать и ничего не хочу. Она ложиться рядом, прижимаясь ко мне, и тихо целует лицо, руки… Я не могу открыть глаз и, чувствуя, что уплываю в сон, слышу, как она встает, бережно накрывает меня прохладным покрывалом и бес шумно выходит из комнаты. И покойно засыпаю под ее шорохи на кухне.
АДРЕНАЛИН
Всю неделю мы встречались только по телефону. Она болела.
— Ирка, приезжай…
— Анечка, работа… не могу… никак. Давай подождем до выходных?..
— Я скучаю…
— Я тоже, малыш.
— Так приезжай! Мама тебе привет передает, кстати.
— Спасибо! Ей тоже. Я приеду! — в субботу. Она молчит.
— Анечка… подождешь?
— А что, у меня есть выбор?
— Анька, ну не могу я сейчас!
— Ну, хорошо-хорошо. Не кричи.
— Я не кричу… Я люблю тебя. Она молчит.
— Ну, все, Анечка, клади трубку — уже полчаса висим.
— Не…
— Клади, Анька! Я тебе вечером перезвоню сама.
— Точно?
— Точно! Целую тебя нежно…
— Еще…
— И еще, — я улыбаюсь, — и везде…
— Я тебя тоже…
— Анечка, ну, клади трубку.
— Клади сама.
— До встречи, — шепчу я и нажимаю кнопку.
В пятницу на службе отмечался очередной день рождения. Я отпустила тормоза и хорошо оттянулась. Тошка не отставал от меня.
— Ира! Целоваться хочу! — он был мило пьян и мешал мне разговаривать с Анькой.
— Там что у вас? — спрашивает она.
— Да Тошка пристает!
— Опять пьете?
— Анька! Просто расслабились после трудового дня.
— Хорошо расслабились, видимо.
— Ну, Ань, что, не имею право отдохнуть?
— Сопьешься.
— Да ну, не смеши.
— Ты завтра-то в состоянии будешь?..
— Да о чем ты? Ка-анешно! Вот счас отзвонюсь — и домой! Спать!
— Так я тебе и поверила.
— Та-а-ак! Только без наездов!
— Это не наезд… — в ее голосе я все же уловила сквозь хмель расстроенные интонации.
— Анька… я люблю тебя! Завтра мы увидимся!
— Хорошо бы…
— Я сказала! До завтра, малыш… люблю-люблю-целую нежно… очччч!
— Ага, — прошептала она.
— Ну, давай.
— Даю — не берет никто, — грубо пошутила она съехавшим голосом.
— Анька! Прекрати уныние! Все — я утопываю спать, а завтра — у тебя!
И мы с Тошкой потопали в «Наутилус». Тошка протащил в клуб нелегально бутылку водки, и мы еще добавлялись в антрактах между танцами. Разогретые водкой, драйвом, жарой, толпой и друг другом, мы затеяли стриптиз-шоу, сорванные аплодисменты возбудили Тошку; он забрался на сцену и, упав навзничь, стал выделывать безумные па ногами в воздухе. Мои попытки разыскать в куче других Тошкину сумку с бутылкой водки прервала, возникшая из душного хаоса танцпола, Люська. Она была хвостатая, и я долго не могла сообразить, что это костюм, а не пьяный глюк у меня. Она потащила меня за свой столик, вокруг которого светились чьи-то морды, и я с ними пила за что-то, с чем-то кого-то поздравляя. Потом какая-то нетрезвая баба из Люськиной компании, стащив Тошку со сцены, принялась тупо, как танк, преследовать его с неясными целями, гоняя бедного Тошку по всему залу сквозь толпу танцующих…
— Ира! — кричал пьяный Тошка, — спаси меня!
Когда мы вывались из клуба, первый глоток воз духа чуть отрезвил меня, и я вспомнила:
— Тоха, я спать пойду! Мне же завтра с утра в Светлый ехать.
— Ира, да завтра у Аньки и выспишься!
— Нда?.. А куда счас?
— Идем на фонтан? Купаться!
— Иди ты! Я порядочная девушка — фонтаны громить!
— Ну, Ир!.. Давай, еще возьмем водки?
— Тошка, ты уже и так в умат пьяный!
— Да ну, Ир!.. Может, в «Телевизор»?
— Нафига? Скушно… Ладно, давай в нет сначала зайдем?
— Давай!
Мы щедро одарили инет-клуб винными парами и полезли хулиганить по чатам. Неожиданно промелькнуло название моего города в одной из чьих-то мессаг. Я посмотрела ник. Дайк. Хм, забавно!
ЧАМИ: Дайк, прив))))
ДайкЖ ЧАМИ, привет!
ЧАМИ: Дайк, откуда чатишься?))
ДаЙК. ЧАМИ, из Красноярска
ЧАМИ: Дайк, это мы поняли! из дома или из клуба?
Дайк: ЧАМИ, из клуба
ЧАМИ: Дайк, какого????
Я оглядела зал. И зацепилась взглядом за одну особу. Она сидела напротив. Но я ее просто узнала. Прошлым летом, у Центральной гостиницы. Мы сидели с Киркой в летнем кафе, а она выделялась тем, что явно ждала кого-то. И как-то, вообще, была вне. Странная какая, подумала я тогда. Я перевела взгляд на монитор.
Дайк: ЧАМИ, Х-файл
Оппа! А клуб-то другой. Значит, не она.
ЧАМИ: Дайк, а я из порта… знаешь такой?
Дайк: ЧАМИ, знаю
ЧАМИ: Дайк, ты в этом чате часто?
Дайк: ЧАМИ, нет, я вообще случайно сегодня
ЧАМИ: Дайк, и правильно! реал лучче всякого виртуала! это намек*))))
Дайк: ЧАМИ, намек?
ЧАМИ: Дайк, или предложение познакомиться в реале))))
ЧАМИ: Дайк, принимается?
ДаЙК: ЧАМИ, принимается… а как?
ЧАМИ: Дайк, да млин! элементарно — или ты — ноги в руки и сюда, или я — к тебе)))) первое удобнее)) т. к. я с приятелем… а его вытащить счас из сети нереально(((
Дайк: ЧАМИ, с приятелем?
ЧАМИ: Дайк, ага)… но мы его можем кинуть — пущай инетится)))) так что?))
Дайк: ЧАМИ, хорошо я приду… а как я узнаю тебя?
ЧАМИ: Дайк, я в черной майке и светлых брюках) на носу очки)))) не промахнешься))) здесь счас народу мало
Дайк: ЧАМИ, хорошо… а я лысая!
ЧАМИ: Дайк, савсем??))))
Дайк: ЧАМИ, ну маленький ежик
ЧАМИ: Дайк, оччаровательно!))) ну так жду?))))
Дайк: ЧАМИ, да
ЧАМИ: Дайк, оки)))))
От нас уходит Дайк — отследила я и подняла глаза на визави. И вовремя — она поднималась. Уходит? А жаль… Но тут я заметила у нее в руке сигарету. Значит, курить. Я немного подумала и вышла за ней.
Она была все такая же — вне. Закурила, и, не замечая меня, уставилась куда-то в межвоздушное пространство. Разглядев ее ближе, я отметила, что ей явно далеко за тридцать. И какие-то совсем уж грустные глаза.
Я подошла.
— Добрый вечер! Извините, огня не дадите?
Она словно очнулась и как-то слишком услужливо протянула мне зажигалку. Я потянулась сигаретой в губах к огниву, тогда она, выдав извинительное междометие, спешно нажала на колесико, поднеся зажигалку ближе, но я уже, сменив жест, тянулась к зажигалке рукой, и она, смешавшись, отпустила колесико и снова протянула зажигал ку, отдавая ее мне. Мы улыбнулись обе, и я прикурила.
— Спасибо, — как можно очаровательнее промычала я, возвращая ей предмет.
Она снова ответила каким-то неясным междометием и вернулась в свой космос. Хм… Я сделала пару затяжек и нагло заявила:
— Меня Ирина зовут.
Она вновь встрепенулась, смущенно улыбнулась и ответила:
— Очень приятно… Инга!
— Очень приятно. — Я зарядила свою реплику самой что ни на есть эротичной интонацией, на какую только была способна. Но, похоже, она моей эротики не уловила, продолжая дергать губами сигарету чаще, чем это было необходимо, мучительно, видимо, соображая, какая может быть тема для светской беседы со случайным человеком. Ладно.
— Вы в чатах сидите? — продолжила наступление я.
— А, н-нет… бываю, но очень редко.
— А я вот плотно подвисаю. Уже полгода. Глупо, ващет!
— Почему глупо?
— Ну, столько времени и сил на воздух!
— Ну, это да…
Мы помолчали.
— А вы из этого клуба инетитесь или еще откуда?
— Здесь, в основном. Мне удобнее здесь.
— И как часто здесь бываете?
— Да каждую неделю.
— Надо же! И ни разу не встретились.
Она ответила еще одним вариантом междометия и принялась тушить сигаретку.
— А вы еще долго здесь будете?
— Минут двадцать, может, — она кинула окурок в урну и остановила, наконец, на мне взгляд.
— А вы не хотите потом пойти посидеть где-нибудь? Кофе попить — поболтать? Сейчас вот только еще один человек подойдет.
— Да я не знаю… — она немного растерялась.
— Нет времени?
— Ну… поздно уже, вообще-то.
— Нет, может, я слишком нахальна. Ну, просто мне интересно с вами было бы познакомиться… если вы, конечно, не против.
— Не против, конечно, — поспешила ответить она.
— Да? Ну, вы подумайте. А телефонами мы можем обменяться?
Она немного замешкалась.
— Можем!
Мы вернулись в зал и принялись обмениваться номерами. Тошка удивленно воззрился на нас.
Мы снова расселись за свои компы, и тут в зал впала девица. Бритая. С гирляндой колец на правом ухе. Ее взгляд быстро пометался по клубу и неуверенно остановился на мне. Я приветливо улыбнулась. Она ответно растянула полные губы и двинулась ко мне.
— Привет! Дайк?
— Да. Привет. Чами?
— Чами, — я поднялась. — А вообще-то, Ира.
— Даша, — ответила она и протянула руку. Я удивилась форме приветствия, но вложила свою руку в ее ладонь. Ее пожатие было крепким. Я подвела ее к Инге.
— Инга, знакомьтесь, Даша.
— Очень приятно, — вежливо улыбнулась Инга. Девица Инге руку почему-то не протянула, но ответила подчеркнуто дружелюбно:
— И мне приятно!
— Ну что, вы пойдете с нами? — Обратилась я к Инге.
— Да нет, наверное… — Ингу явно что-то смущало.
— Ну, хорошо. Тогда созвонимся?
— Созвонимся!
— Все — договорились! Значит, до встречи? — Да.
Мы мило улыбнулись друг другу, и я поверну лась к Даше:
— Ты подожди пару минут, мы счас рассчитаемся, я Тошку вытащу, и мы решим, что будем делать. Ок?
— Хорошо. Я на улице подожду?
— Ладно. Пара минут!
Девушка улыбнулась и пошла к выходу. Я быст ро закрылась, кинула абонемент админу и подле тела к Тошке.
— Кто это? — Не дал мне Тошка открыть рот.
— Да не знаю еще! Только что в чате познакомились. Ты еще долго подвисать тут будешь?
— Нет, я выхожу, надоело уже.
— Ну, тогда давай, мы ждем тебя на улице, прошвырнёмся потом куда-нибудь, посмотрим, что за кадр я словила!
— Ага!
Я вышла на крыльцо. Даша-Дайк курила; увидев меня, снова растянула губы в улыбке. На вид ей было немного больше двадцати. Среднего роста, крепкая, в широких штанах и свободной майке, под которой так же свободно чувствовали себя ее небольшие груди.
Она молчала, продолжая дружелюбно улыбаться, и, похоже, была готова на все, явно отдавая мне в руки инициативу дальнейшего времяпровождения. Выскочил Тошка с блестящими от любопытства газами. Они безнапряжно отзнакомились друг с другом, и мы дружно решили начать с площади у фонтана. Вернее, продолжить. Дашка быстро нагнала наш с Тошкой алкогольный уровень, а потом, отменив ночной «Телевизор» и пьяно расцеловав Тошку, мы с Дашей-Дайком поехали к ней.
В киоске перед общагой мы запаслись еще энным количеством пива с чипсами. Пиво скрасило первое впечатление от мрачновато-полузаброшенных коридоров студенческого общежития каникулярно-летнего периода и тесной кельи, куда привела меня Дашка. Войдя в комнату и закрыв дверь на замок, она взяла у меня из рук бутылку, чуть смущаясь почему-то, сделала ею широкий жест:
— Вот. Заходи… — И Дашкина рука с бутылкой въехала в гардину. То ли зацепилась она там чем-то — то ли что, но, пытаясь высвободиться, Дашка затрясла рукой — и материя парашютом спустилась, накрыв бритую Дашкину голову.
Я засмеялась и принялась помогать Дашке выбраться. Моя рука скользнула по упругой груди девчонки — гардина наконец-то упала нам под ноги, — и Дашкины полные темные губы, мелькнув у меня перед глазами, неожиданно впились в мой рот. Или это была моя собственная инициатива?..
Ее мягкие губы, пахнущие пивом, удивительно логично вписывались в мои, то раскрывая их, то забирая в себя не выпуская из одуряющего плена. Она держала меня за плечи, все теснее прижимаясь и тревожа мои отвердевшие соски прикосновением свободными от лифчика грудями. Тяжесть желания подкосила мои ноги, и мы медленно, не разрывая поцелуя, опустились на пол.
Дашка резко повернула меня на спину, сладко придавив меня всем телом, и ее горячий язык вдруг проник сквозь таможню моих губ и заполнил мой рот, отважно и нежно лаская мое небо, мои зубы, напрягаясь все сильнее и словно пытаясь проникнуть еще глубже.
Я схватила ее руку и потянула вниз к себе, просяще раскрывая свои колени, чувствуя, как загудела кровь в бедрах, сводя с ума от желания. Дашка, больно укусив напоследок, оторвалась от моих губ и судорожно принялась освобождать меня от брюк. Воспользовавшись едва образовавшейся брешью в моих набедренных доспехах, она с силой просунула руку в жар моей промежности.
— Да-а-а-ш-ш-ш! — Я сжала Дашкину руку бед рами и изменила позицию, опрокинув теперь Дашку на спину и жадно схватив ее губы в свои.
Разрядилась я быстро, так же быстро захотев вновь. Освободив-таки друг друга от пут одежд, мы совершенно обнаженные катались на голом полу, лихорадочно кусая друг друга в губы, грудь, живот и срывая легкие оргазмы раздражающими движениями рук, бедер, наслаждаясь соприкосновением горячей кожи наших тел, испачканных влагой из наших вагин.
Оказавшись в очередной раз на спине, я прохрипела Дашке в ухо:
— Дашка, трахни меня!
Дашка отлепила губы от моих плеч, впиваясь в меня взглядом своих светло-карих глаз, словно насилуя, и ее ладонь поплыла по моему телу вниз. Я медленно стала поднимать ноги, раскрывая их все больше и больше, сгорая от желания услышать, как в меня вошли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
— Анька, обслуга уже, кажись, все просекла про нас!
— Ну и х… с ними! — Она рассмеялась.
Потом мы шатались по городу, дурачась, никого не видя и не в силах разорвать сплетение рук.
— Анька, а как же мне свезло все-таки!
— Нам — свезло!
В десять вечера отходил последний Анькин рейсовый автобус. Я стояла у окна, возле которого сидела Анька, и мы продолжали быть друг с другом, безумно жестикулируя и прожигая автобусное стекло сво им счастьем. Автобус тронулся, удаляя от меня светлое пятно Анькиного лица, я уже не видела ее глаз, но знала, что она смотрит на меня. И знала, что я их скоро увижу совсем близко снова, снова и снова…
В мой первый приезд к Аньке домой она показала мне свою медицинскую карту. Сначала я не поняла, что она мне протягивает.
— Это что? — Спросила, беря у нее из рук стопку разномастных листков.
— Посмотри.
Я прочла, и у меня сдавило горло. От ее доверия ко мне и от стыда за свой малодушный разговор о ее болезни. Я держала эти листки в руках, не в силах поднять глаза. Она молчала, и эта тишина заставила меня взглянуть на нее. Она смотрела мне прямо в глаза спокойно и внимательно.
— Я вылечу тебя. — Вырвалось вдруг, и я поверила тогда самой себе.
Она продолжала молча смотреть на меня, и только в глазах у нее появился этот любимый мной свет.
Она идет и ест мороженое. Синие джинсы, красная майка и песочное каре. И брызги серых глаз, отрываясь от сладкого стаканчика, падают и падают на меня.
— Анька!
— Что? — Улыбается она.
— Я люблю тебя… Ты это знаешь?
— Знаю!
И в ее глазах столько счастья, что это влюбляет меня еще сильнее.
Нереально теплый майский вечер, и она — в черном свитере, в котором еще более хрупкая и еще больше света от ее лица и красивых от любви глаз.
Мы сидим на набережной, прямо в нежной весенней траве, растворяясь в майском воздухе и — друг в друге.
На вечернюю набережную выползли горожане, соблазненные неожиданно ранним теплом, и я мучаюсь оттого, что не могу свободно выразить свою нежность:
— Ну почему я не могу тебя сейчас обнять??
— Ну, я тут ни при чем, — мягко улыбается она. И я смеюсь.
Вечером на службе, оставшись вдвоем с Тошкой, попиваем с ним пиво и ждем. Я — звонка от нее, и он со мной за компанию, впрочем, ему тоже могут позвонить — он на это надеется. Мы сидим у него в комнате и вдруг слышим, как зазвонил телефон у меня. Срываемся и, сбивая углы, почти накрываем телами телефонный аппарат.
— Да?!
Нет, не то.
Мы падаем на стулья у меня в комнате и закуриваем. И слышим зуммер в Тошкиной комнате. Об ратный сумасшедший топот по коридору, и один из нас, замерев, впивается глазами в лицо, завладевшего телефонной трубой.
Нет. Опять расслабились разочарованно. И снова звонок у меня.
— Тошка!
Тошка длинными ногами стремительно отмеривает коридор, и первый срывает трубку.
— Можно! Сейчас. — И протягивает мне трубу, улыбаясь, — Аня.
— Привет, — слышу чуть хрипловатый голос.
— Ты-ы-ы!! — Обрушиваю я радость на кусок пластика в кулаке. — А я так жду!
Пьяный-пьяный воздух майской ночи! От сирени, от луны и от нашей любви…
Она звонит третий раз за день.
— Анька, ты разоряешь своих родителей! — Но на самом деле я не хочу, чтобы она положила трубку.
— Скучаю я…
— Я тоже…
Мне нравится бывать у нее. Мы ужинаем по-семейному. А когда непьющий, симпатично спокойный Анькин папа идет в спальню отдыхать, мы с ее мамой выпиваем иногда по паре стопочек водки, болтая на откровенно бабские темы под язвительные замечания Аньки.
Потом мы с ней в отчаянных поисках уединения перебираем все укромные уголки этого тихого городка, пугая своим безрассудством прохожих, случайно натыкающихся на нас.
А потом я лежу на раскладушке на расстоянии вытянутой руки от нее, и мы, сначала прислушиваясь к каждому звуку за дверью ее комнаты, а-а-а! потом, потеряв всякий контроль, поддаемся безумной силе притяжения друг к другу, и расстояние между нами тает…
Я приезжаю к ней в субботу. Вымотанная дурной суетой рабочей недели. Она одна, родители уехали на дачу.
Я устало падаю на кровать и ничего не хочу. Она ложиться рядом, прижимаясь ко мне, и тихо целует лицо, руки… Я не могу открыть глаз и, чувствуя, что уплываю в сон, слышу, как она встает, бережно накрывает меня прохладным покрывалом и бес шумно выходит из комнаты. И покойно засыпаю под ее шорохи на кухне.
АДРЕНАЛИН
Всю неделю мы встречались только по телефону. Она болела.
— Ирка, приезжай…
— Анечка, работа… не могу… никак. Давай подождем до выходных?..
— Я скучаю…
— Я тоже, малыш.
— Так приезжай! Мама тебе привет передает, кстати.
— Спасибо! Ей тоже. Я приеду! — в субботу. Она молчит.
— Анечка… подождешь?
— А что, у меня есть выбор?
— Анька, ну не могу я сейчас!
— Ну, хорошо-хорошо. Не кричи.
— Я не кричу… Я люблю тебя. Она молчит.
— Ну, все, Анечка, клади трубку — уже полчаса висим.
— Не…
— Клади, Анька! Я тебе вечером перезвоню сама.
— Точно?
— Точно! Целую тебя нежно…
— Еще…
— И еще, — я улыбаюсь, — и везде…
— Я тебя тоже…
— Анечка, ну, клади трубку.
— Клади сама.
— До встречи, — шепчу я и нажимаю кнопку.
В пятницу на службе отмечался очередной день рождения. Я отпустила тормоза и хорошо оттянулась. Тошка не отставал от меня.
— Ира! Целоваться хочу! — он был мило пьян и мешал мне разговаривать с Анькой.
— Там что у вас? — спрашивает она.
— Да Тошка пристает!
— Опять пьете?
— Анька! Просто расслабились после трудового дня.
— Хорошо расслабились, видимо.
— Ну, Ань, что, не имею право отдохнуть?
— Сопьешься.
— Да ну, не смеши.
— Ты завтра-то в состоянии будешь?..
— Да о чем ты? Ка-анешно! Вот счас отзвонюсь — и домой! Спать!
— Так я тебе и поверила.
— Та-а-ак! Только без наездов!
— Это не наезд… — в ее голосе я все же уловила сквозь хмель расстроенные интонации.
— Анька… я люблю тебя! Завтра мы увидимся!
— Хорошо бы…
— Я сказала! До завтра, малыш… люблю-люблю-целую нежно… очччч!
— Ага, — прошептала она.
— Ну, давай.
— Даю — не берет никто, — грубо пошутила она съехавшим голосом.
— Анька! Прекрати уныние! Все — я утопываю спать, а завтра — у тебя!
И мы с Тошкой потопали в «Наутилус». Тошка протащил в клуб нелегально бутылку водки, и мы еще добавлялись в антрактах между танцами. Разогретые водкой, драйвом, жарой, толпой и друг другом, мы затеяли стриптиз-шоу, сорванные аплодисменты возбудили Тошку; он забрался на сцену и, упав навзничь, стал выделывать безумные па ногами в воздухе. Мои попытки разыскать в куче других Тошкину сумку с бутылкой водки прервала, возникшая из душного хаоса танцпола, Люська. Она была хвостатая, и я долго не могла сообразить, что это костюм, а не пьяный глюк у меня. Она потащила меня за свой столик, вокруг которого светились чьи-то морды, и я с ними пила за что-то, с чем-то кого-то поздравляя. Потом какая-то нетрезвая баба из Люськиной компании, стащив Тошку со сцены, принялась тупо, как танк, преследовать его с неясными целями, гоняя бедного Тошку по всему залу сквозь толпу танцующих…
— Ира! — кричал пьяный Тошка, — спаси меня!
Когда мы вывались из клуба, первый глоток воз духа чуть отрезвил меня, и я вспомнила:
— Тоха, я спать пойду! Мне же завтра с утра в Светлый ехать.
— Ира, да завтра у Аньки и выспишься!
— Нда?.. А куда счас?
— Идем на фонтан? Купаться!
— Иди ты! Я порядочная девушка — фонтаны громить!
— Ну, Ир!.. Давай, еще возьмем водки?
— Тошка, ты уже и так в умат пьяный!
— Да ну, Ир!.. Может, в «Телевизор»?
— Нафига? Скушно… Ладно, давай в нет сначала зайдем?
— Давай!
Мы щедро одарили инет-клуб винными парами и полезли хулиганить по чатам. Неожиданно промелькнуло название моего города в одной из чьих-то мессаг. Я посмотрела ник. Дайк. Хм, забавно!
ЧАМИ: Дайк, прив))))
ДайкЖ ЧАМИ, привет!
ЧАМИ: Дайк, откуда чатишься?))
ДаЙК. ЧАМИ, из Красноярска
ЧАМИ: Дайк, это мы поняли! из дома или из клуба?
Дайк: ЧАМИ, из клуба
ЧАМИ: Дайк, какого????
Я оглядела зал. И зацепилась взглядом за одну особу. Она сидела напротив. Но я ее просто узнала. Прошлым летом, у Центральной гостиницы. Мы сидели с Киркой в летнем кафе, а она выделялась тем, что явно ждала кого-то. И как-то, вообще, была вне. Странная какая, подумала я тогда. Я перевела взгляд на монитор.
Дайк: ЧАМИ, Х-файл
Оппа! А клуб-то другой. Значит, не она.
ЧАМИ: Дайк, а я из порта… знаешь такой?
Дайк: ЧАМИ, знаю
ЧАМИ: Дайк, ты в этом чате часто?
Дайк: ЧАМИ, нет, я вообще случайно сегодня
ЧАМИ: Дайк, и правильно! реал лучче всякого виртуала! это намек*))))
Дайк: ЧАМИ, намек?
ЧАМИ: Дайк, или предложение познакомиться в реале))))
ЧАМИ: Дайк, принимается?
ДаЙК: ЧАМИ, принимается… а как?
ЧАМИ: Дайк, да млин! элементарно — или ты — ноги в руки и сюда, или я — к тебе)))) первое удобнее)) т. к. я с приятелем… а его вытащить счас из сети нереально(((
Дайк: ЧАМИ, с приятелем?
ЧАМИ: Дайк, ага)… но мы его можем кинуть — пущай инетится)))) так что?))
Дайк: ЧАМИ, хорошо я приду… а как я узнаю тебя?
ЧАМИ: Дайк, я в черной майке и светлых брюках) на носу очки)))) не промахнешься))) здесь счас народу мало
Дайк: ЧАМИ, хорошо… а я лысая!
ЧАМИ: Дайк, савсем??))))
Дайк: ЧАМИ, ну маленький ежик
ЧАМИ: Дайк, оччаровательно!))) ну так жду?))))
Дайк: ЧАМИ, да
ЧАМИ: Дайк, оки)))))
От нас уходит Дайк — отследила я и подняла глаза на визави. И вовремя — она поднималась. Уходит? А жаль… Но тут я заметила у нее в руке сигарету. Значит, курить. Я немного подумала и вышла за ней.
Она была все такая же — вне. Закурила, и, не замечая меня, уставилась куда-то в межвоздушное пространство. Разглядев ее ближе, я отметила, что ей явно далеко за тридцать. И какие-то совсем уж грустные глаза.
Я подошла.
— Добрый вечер! Извините, огня не дадите?
Она словно очнулась и как-то слишком услужливо протянула мне зажигалку. Я потянулась сигаретой в губах к огниву, тогда она, выдав извинительное междометие, спешно нажала на колесико, поднеся зажигалку ближе, но я уже, сменив жест, тянулась к зажигалке рукой, и она, смешавшись, отпустила колесико и снова протянула зажигал ку, отдавая ее мне. Мы улыбнулись обе, и я прикурила.
— Спасибо, — как можно очаровательнее промычала я, возвращая ей предмет.
Она снова ответила каким-то неясным междометием и вернулась в свой космос. Хм… Я сделала пару затяжек и нагло заявила:
— Меня Ирина зовут.
Она вновь встрепенулась, смущенно улыбнулась и ответила:
— Очень приятно… Инга!
— Очень приятно. — Я зарядила свою реплику самой что ни на есть эротичной интонацией, на какую только была способна. Но, похоже, она моей эротики не уловила, продолжая дергать губами сигарету чаще, чем это было необходимо, мучительно, видимо, соображая, какая может быть тема для светской беседы со случайным человеком. Ладно.
— Вы в чатах сидите? — продолжила наступление я.
— А, н-нет… бываю, но очень редко.
— А я вот плотно подвисаю. Уже полгода. Глупо, ващет!
— Почему глупо?
— Ну, столько времени и сил на воздух!
— Ну, это да…
Мы помолчали.
— А вы из этого клуба инетитесь или еще откуда?
— Здесь, в основном. Мне удобнее здесь.
— И как часто здесь бываете?
— Да каждую неделю.
— Надо же! И ни разу не встретились.
Она ответила еще одним вариантом междометия и принялась тушить сигаретку.
— А вы еще долго здесь будете?
— Минут двадцать, может, — она кинула окурок в урну и остановила, наконец, на мне взгляд.
— А вы не хотите потом пойти посидеть где-нибудь? Кофе попить — поболтать? Сейчас вот только еще один человек подойдет.
— Да я не знаю… — она немного растерялась.
— Нет времени?
— Ну… поздно уже, вообще-то.
— Нет, может, я слишком нахальна. Ну, просто мне интересно с вами было бы познакомиться… если вы, конечно, не против.
— Не против, конечно, — поспешила ответить она.
— Да? Ну, вы подумайте. А телефонами мы можем обменяться?
Она немного замешкалась.
— Можем!
Мы вернулись в зал и принялись обмениваться номерами. Тошка удивленно воззрился на нас.
Мы снова расселись за свои компы, и тут в зал впала девица. Бритая. С гирляндой колец на правом ухе. Ее взгляд быстро пометался по клубу и неуверенно остановился на мне. Я приветливо улыбнулась. Она ответно растянула полные губы и двинулась ко мне.
— Привет! Дайк?
— Да. Привет. Чами?
— Чами, — я поднялась. — А вообще-то, Ира.
— Даша, — ответила она и протянула руку. Я удивилась форме приветствия, но вложила свою руку в ее ладонь. Ее пожатие было крепким. Я подвела ее к Инге.
— Инга, знакомьтесь, Даша.
— Очень приятно, — вежливо улыбнулась Инга. Девица Инге руку почему-то не протянула, но ответила подчеркнуто дружелюбно:
— И мне приятно!
— Ну что, вы пойдете с нами? — Обратилась я к Инге.
— Да нет, наверное… — Ингу явно что-то смущало.
— Ну, хорошо. Тогда созвонимся?
— Созвонимся!
— Все — договорились! Значит, до встречи? — Да.
Мы мило улыбнулись друг другу, и я поверну лась к Даше:
— Ты подожди пару минут, мы счас рассчитаемся, я Тошку вытащу, и мы решим, что будем делать. Ок?
— Хорошо. Я на улице подожду?
— Ладно. Пара минут!
Девушка улыбнулась и пошла к выходу. Я быст ро закрылась, кинула абонемент админу и подле тела к Тошке.
— Кто это? — Не дал мне Тошка открыть рот.
— Да не знаю еще! Только что в чате познакомились. Ты еще долго подвисать тут будешь?
— Нет, я выхожу, надоело уже.
— Ну, тогда давай, мы ждем тебя на улице, прошвырнёмся потом куда-нибудь, посмотрим, что за кадр я словила!
— Ага!
Я вышла на крыльцо. Даша-Дайк курила; увидев меня, снова растянула губы в улыбке. На вид ей было немного больше двадцати. Среднего роста, крепкая, в широких штанах и свободной майке, под которой так же свободно чувствовали себя ее небольшие груди.
Она молчала, продолжая дружелюбно улыбаться, и, похоже, была готова на все, явно отдавая мне в руки инициативу дальнейшего времяпровождения. Выскочил Тошка с блестящими от любопытства газами. Они безнапряжно отзнакомились друг с другом, и мы дружно решили начать с площади у фонтана. Вернее, продолжить. Дашка быстро нагнала наш с Тошкой алкогольный уровень, а потом, отменив ночной «Телевизор» и пьяно расцеловав Тошку, мы с Дашей-Дайком поехали к ней.
В киоске перед общагой мы запаслись еще энным количеством пива с чипсами. Пиво скрасило первое впечатление от мрачновато-полузаброшенных коридоров студенческого общежития каникулярно-летнего периода и тесной кельи, куда привела меня Дашка. Войдя в комнату и закрыв дверь на замок, она взяла у меня из рук бутылку, чуть смущаясь почему-то, сделала ею широкий жест:
— Вот. Заходи… — И Дашкина рука с бутылкой въехала в гардину. То ли зацепилась она там чем-то — то ли что, но, пытаясь высвободиться, Дашка затрясла рукой — и материя парашютом спустилась, накрыв бритую Дашкину голову.
Я засмеялась и принялась помогать Дашке выбраться. Моя рука скользнула по упругой груди девчонки — гардина наконец-то упала нам под ноги, — и Дашкины полные темные губы, мелькнув у меня перед глазами, неожиданно впились в мой рот. Или это была моя собственная инициатива?..
Ее мягкие губы, пахнущие пивом, удивительно логично вписывались в мои, то раскрывая их, то забирая в себя не выпуская из одуряющего плена. Она держала меня за плечи, все теснее прижимаясь и тревожа мои отвердевшие соски прикосновением свободными от лифчика грудями. Тяжесть желания подкосила мои ноги, и мы медленно, не разрывая поцелуя, опустились на пол.
Дашка резко повернула меня на спину, сладко придавив меня всем телом, и ее горячий язык вдруг проник сквозь таможню моих губ и заполнил мой рот, отважно и нежно лаская мое небо, мои зубы, напрягаясь все сильнее и словно пытаясь проникнуть еще глубже.
Я схватила ее руку и потянула вниз к себе, просяще раскрывая свои колени, чувствуя, как загудела кровь в бедрах, сводя с ума от желания. Дашка, больно укусив напоследок, оторвалась от моих губ и судорожно принялась освобождать меня от брюк. Воспользовавшись едва образовавшейся брешью в моих набедренных доспехах, она с силой просунула руку в жар моей промежности.
— Да-а-а-ш-ш-ш! — Я сжала Дашкину руку бед рами и изменила позицию, опрокинув теперь Дашку на спину и жадно схватив ее губы в свои.
Разрядилась я быстро, так же быстро захотев вновь. Освободив-таки друг друга от пут одежд, мы совершенно обнаженные катались на голом полу, лихорадочно кусая друг друга в губы, грудь, живот и срывая легкие оргазмы раздражающими движениями рук, бедер, наслаждаясь соприкосновением горячей кожи наших тел, испачканных влагой из наших вагин.
Оказавшись в очередной раз на спине, я прохрипела Дашке в ухо:
— Дашка, трахни меня!
Дашка отлепила губы от моих плеч, впиваясь в меня взглядом своих светло-карих глаз, словно насилуя, и ее ладонь поплыла по моему телу вниз. Я медленно стала поднимать ноги, раскрывая их все больше и больше, сгорая от желания услышать, как в меня вошли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21