В ней говорилось, что Джонатан Кремер написал заявление об уходе из отделения неотложной помощи. Далее следовало повторное описание сложившейся неприятной ситуации. Читателям предлагалось сделать собственные выводы о причине скоропалительного ухода доктора Кремера. Оливия испытала острое разочарование, прочитав заметку.
Она доедала рулет с черникой, когда дошла до раздела «Из почты главного редактора». Оливия решила на этот раз не читать опубликованные письма. Обычно половина посланий содержала грубые нападки в ее адрес, обвинения в том, что она убила Анни О'Нил. Оливия собиралась уже перевернуть страницу, когда увидела подпись под последним из напечатанных писем: Алек О'Нил. Она снова расправила страницу и стала читать:
«Я пишу для того, чтобы выразить свое недоумение и возмущение по поводу негативных отзывов и враждебности по отношению к врачу отделения неотложной помощи Оливии Саймон, попытавшейся спасти жизнь моей жены, Анни Чейз О'Нил. Как врачу, пусть и ветеринару, мне известно, насколько трудно принимать решения, особенно в том случае, когда речь идет об огнестрельном ранении. Но все равно я не сомневаюсь в том, что доктор Оливия Саймон сделала все правильно, пытаясь спасти жизнь Анни. Я понимаю гнев моих сограждан, их попытки найти виноватого, потому что последние семь месяцев я и сам испытываю такие же чувства. Люди, знакомые с Анни, знавшие ее великодушие и щедрость, понимают, что она сама никогда бы не причинила вреда другому человеку, не попыталась бы сломать чью-то карьеру. Если вспомнить общественную деятельность Анни на Внешней косе, начиная с защиты смотрительницы Киссриверского маяка Мэри Пур до кампании прошлого года за то, чтобы больному СПИДом ребенку разрешили посещать школу на общих основаниях, становится ясно, что моя жена всегда стремилась помогать другим. Нападки на человека, который, рискуя собственным благополучием, попытался помочь Анни, — это недостойная дань ее памяти.
Доктор Саймон исполнила свой долг, попытавшись спасти Анни в скромных условиях нашей больницы, хотя она могла перестраховаться и отправить мою жену в Мемориальную больницу Эмерсона, обрекая ее на смерть в пути. Доктор Саймон заслуживает нашей поддержки, а не порицания».
Оливия дважды перечитала письмо, забыв о завтраке. Она позвонила Алеку домой, но нажала на рычаг, когда услышала запись на автоответчике, и набрала номер ветеринарной клиники. Оливия запаниковала, когда трубку взяла регистраторша. Ей не хотелось отрывать Алека от работы.
— У меня проблемы с кошкой, — начала Оливия, тут же вспомнив, что при помощи подобной уловки Алек попал на прием к своему тестю. — Могу ли я сегодня попасть на прием к доктору О'Нилу?
— Что с вашей кошкой?
— У нее какое-то раздражение на коже. — Оливия посмотрела на плетеное кресло в гостиной, где Сильвия спала, свернувшись клубочком, довольная и абсолютно здоровая.
— Доктор О'Нил примет вас около половины пятого. Вы сможете приехать в это время?
— Да.
— Назовите вашу фамилию, пожалуйста.
— Миссис Маселли, — ответила Оливия, побоявшись, что фамилия Саймон покажется девушке слишком знакомой.
В приемной ветеринарной клиники дожидались своей очереди три собаки, и Оливии стало стыдно, что она подвергает Сильвию такому испытанию. Кошка дрожала у нее на руках, но сразу же успокоилась, как только они оказались в небольшой смотровой в ожидании Алека. Оливия подумала, что совершила ошибку. Ей самой определенно не понравилось бы, если бы кто-то помешал ей работать, явившись со своими личными проблемами. Она уже взялась за ручку двери, как дверь на противоположной стене распахнулась и вошел Алек.
— Оливия? — В его голосе слышалось явное изумление. Они не виделись неделю, и его загар стал еще темнее, резко контрастируя с белоснежным халатом. — Что случилось с Сильвией?
— Честно говоря, ничего, — Оливия виновато улыбнулась. — Прости меня, Алек. Я просто хотела поблагодарить тебя за письмо в газету. Я позвонила тебе домой, но мне никто не ответил. А мне не терпелось увидеть тебя.
Алек улыбнулся ей в ответ. Он протянул руку, взял у Оливии кошку, и та уютно устроилась, прижавшись к его груди. Алек поглаживал Сильвию, и та тихонько замурлыкала.
— Тебе незачем было придумывать предлог, чтобы увидеться со мной.
Оливия почувствовала, как краска заливает ей щеки. Она повела себя как подросток.
— Я прочитала твое письмо и испытала огромное облегчение, — призналась она.
— Ты не заслужила публичного осуждения.
— Что ж, не знаю, изменится ли после твоего письма общественное мнение, но я все равно безмерно тебе благодарна за него, за то, как ты оцениваешь случившееся. У меня были сомнения на этот счет.
Алек посмотрел на Сильвию. Она мирно урчала, сунув одну лапу в нагрудный карман его халата.
— Прости, что не позвонил тебе. — Он снова смотрел на Оливию. — Я не сомневаюсь, что ты нуждалась в поддержке, только…
— Не извиняйся. Я пришла не за тем, чтобы ты просил у меня прощения.
— Понимаешь, мы с тобой слишком сблизились.
— Ты, должно быть, думаешь, что я ужасная женщина, раз позволила нашим отношениям зайти так далеко.
— Нет, я так не думаю, — искренне возразил Алек. — Ты давно не общалась с мужем, я потерял жену, и… Ты расстроена из-за этого?
— Смущена.
— Не надо смущаться.
— Ладно, я пойду, а ты занимайся настоящими пациентами. — Оливия потянулась, чтобы взять Сильвию, но Алек уклонился.
— Не спеши. Расскажи, как твои дела.
Оливия вспомнила головокружительный водоворот событий на прошедшей неделе. Пол позвонил из Вашингтона. Пол вернулся. Пол сожалеет о случившемся. Но Оливия не хотела говорить о Поле.
— Я собиралась начать работу над новым витражом, — сказала она, — но Том не может больше давать мне уроки.
— Почему это? — В глазах Алека Оливия увидела неподдельное изумление. — Надеюсь, это не из-за пересудов о смерти Анни?
Оливия кивнула.
— Это нелепо. — Алек нахмурился. — Я с ним поговорю.
— Нет, пожалуйста, не надо. Этим ты только ухудшишь положение.
— И что ты теперь намерена делать? Бросишь заниматься витражами?
— Что-нибудь придумаю.
— В кладовой остались кое-какие инструменты Анни. Почему бы тебе не заехать и не посмотреть, не пригодится ли тебе что-нибудь?
— А у Анни дома был точильный камень? Алек кивнул.
— Заезжай вечером. — Он протянул ей Сильвию, и его пальцы легко коснулись ее груди под блузкой. — Вероятно, дети будут дома. Они исполнят роль дуэньи, удержат нас от глупостей.
Оливия остановилась у двери и обернулась к нему.
— Сегодня утром я впервые почувствовала, как шевелится ребенок.
Алек смотрел на нее без улыбки, и она не могла понять, о чем он думает. Оливия дернула плечом, совершенно смутившись.
— Мне просто хотелось кому-нибудь рассказать об этом, — призналась она и открыла дверь.
— Оливия! — окликнул ее Алек, и она снова повернулась к нему. — Тебе следовало рассказать об этом Полу.
38
Алек вытащил из стенного шкафа чемоданчик с инструментами Анни и ее точильный камень и отнес все это в кабинет. Чемоданчик был сделан из мягкой коричневой кожи. Он запылился, и одного его вида оказалось достаточно, чтобы у Алека защемило в груди. Он вытер пыль тряпкой, потом раскрыл чемоданчик на рабочем столе Анни. Его словно парализовало от знакомого запаха, запаха Анни и ее инструментов.
Инструменты не были разложены по ячейкам и валялись в беспорядке, как оставила их Анни. Стеклорезы, кусачки, рулоны стеклянного припоя и медной фольги, ножницы с тремя лезвиями. Алеку стало неловко, что Оливия увидит этот беспорядок, поймет, что Анни не была ярой сторонницей порядка. Он сразу же представил, как жена сидела в кабинете, поминутно отбрасывая рукой волосы, мешавшие ей работать. Она собирала пряди, скручивала и перебрасывала за спину. Это был бессознательный жест. Алек впервые увидел его, когда они только встретились на берегу у Киссриверского маяка. Пусть Оливия возьмет нужные инструменты, пусть пользуется ими, пусть подарит им вторую жизнь.
— Зачем ты вытащил мамины инструменты?
Алек повернулся и увидел Лэйси, стоявшую в дверях. Ее волосы отрастали, сочетание черных и рыжих прядей было почти комическим.
— Оливия Саймон заедет и возьмет некоторые из них на время.
— Почему она не может пользоваться инструментами Тома?
— Том теперь не дает ей уроки, и Оливии нужны собственные инструменты. Я предложил ей заехать и взять то, что нужно.
— Врачиха приедет сюда? — У Лэйси округлились глаза. — Я думала, ты с ней больше не встречаешься.
— На самом деле я с ней никогда не встречался, то есть не ходил на свидания. Оливия мой друг. Я уже объяснял тебе.
Алек задумался, не совершил ли он ошибку, пригласив Оливию в дом. Он мог и сам завезти ей инструменты, но тут в памяти всплыло то, что произошло между ними в ее гостиной, и покачал головой. Правда, Алек мог забросить их ей на работу.
Зазвенел звонок у двери, и Алек услышал, что Клай открыл дверь и поздоровался с гостьей. С сыном он уже поговорил раньше, предупредил, что Оливия заедет, и объясни; зачем. Клай всем своим видом продемонстрировал отцу мужскую солидарность. Алек услышал голос Оливии в гостиной, ответный смех Клая.
— Мне надо заниматься, — объявила Лэйси и прошла на кухню, а не в гостиную, чтобы подняться по лестнице на второй этаж, не встречаясь с Оливией.
Клай и Оливия вошли в кабинет.
— Я ухожу, папа, — предупредил Клай.
Алек поднял голову от чемоданчика с инструментами.
— Повеселись как следует, — напутствовал он сына.
Оливия с улыбкой смотрела вслед Клаю. Она была в платье с заниженной талией в розовую и белую полоску. Отличная маскировка, оценил про себя Алек. Никто не поймет, что она беременна.
— Твой сын так похож на тебя, совершенно невероятное сходство. — С этими словами Оливия поставила сумку на стул у стены и увидела чемоданчик с инструментами. — Вот это да!
— Здесь некоторый беспорядок, — поторопился объяснить Алек. — Анни бы с легкостью нашла все, что тебе нужно, а я тут совершенно беспомощен.
Думаю, я сама разберусь. — Оливия подняла на него глаза и через открытую дверь кабинета увидела овальные окна гостиной. — О Алек! — Она прошла в гостиную, подошла к витражам. На улице было достаточно светло, чтобы как следует рассмотреть рисунок и игру цвета. — Они прекрасны.
Алек остановился рядом с ней.
— Твой муж тоже был ими поражен.
— В самом деле? — Оливия указала на простое стекло в одном из окон и поинтересовалась: — Почему Анни оставила это окно без витража?
— Это я разбил его пару недель назад. Запустил в него стаканом.
Оливия внимательно посмотрела на него.
— Я не думала, что ты можешь буянить.
— Обычно я на такое не способен.
— Ты в кого-то целился?
— В господа бога, я полагаю. Теперь Том пытается реставрировать его для меня. — Алек направился в кухню. Оливия пошла следом. — Хочешь чаю со льдом? — предложил он.
— Спасибо, с удовольствием.
Алек достал из холодильника кувшин с чаем, а из шкафчика над мойкой — два зеленых стакана из толстого стекла.
— Так как все-таки поживает Оливия? — спросил он, разливая напиток. — Я по-настоящему не разговаривал с тобой после той поездки в Норфолк.
Она взяла у него из рук стакан с чаем и прислонилась к рабочему столику.
— Оливия несколько сбита с толку. — Она опустила глаза, и ее ресницы казались удивительно черными и густыми на фоне светлой кожи. — После нашего последнего разговора произошло много всякого, если не считать того, что я стала самым непопулярным врачом на Внешней косе.
Алек сочувственно кивнул.
— Мне жаль.
— Но позавчера я получила заманчивое предложение. Главный врач Мемориальной больницы Эмерсона в Норфолке предложил мне перейти к ним.
— Правда? — Алек растерялся и не знал, что ей на это сказать. — И ты собираешься принять это предложение?
— Не знаю. Мне нравится здесь и понравится еще больше, когда мне снова станут доверять больные. Но это не все. — Оливия сделала глоток чая и посмотрела на Алека поверх стакана. Ее глаза были такими же зелеными, как толстое стекло ручной работы. — Пол вернулся из командировки совершенно другим человеком. Он был очень внимательным ко мне.
Улыбка Алека застыла.
— Это замечательно, Оливия. Он покончил со своей.. как там ее звали?
— Не думаю, что Пол совсем вычеркнул ее из памяти, но он по-настоящему старается. По его словам, проблема в том, что Внешняя коса все время напоминает ему о ней. Поэтому Пол хочет, чтобы мы отсюда уехали.
— Вот как. Значит, работа в Норфолке становится идеальным вариантом. — Алек взял свой стакан и направился в кабинет. — Я так и думал, что вы помиритесь, — сказал он. Ему хотелось знать больше, знать, занимались ли они любовью. — Ты рассказала ему о ребенке?
— Пока нет.
Они снова стояли в кабинете над чемоданчиком с инструментами Анни, и от их вида Алеку вдруг стало не по себе.
— У вас все получится, Оливия, — бодро сказал он. — Пол такой романтик. Когда ты ему скажешь…
— Я не могу.
— Но твой муж скоро и сам все поймет.
Оливия посмотрела вниз, на розовые и белые полоски своего платья.
— Неужели уже заметно?
— Если только смотреть, то пока ничего не заметно. Но… я думал… Он же твой муж. — Алек смутился и замолчал.
— Пока я не позволяю ему настолько приближаться ко мне.
— Понятно. — Алек переставил сумку Оливии на стол. — Садись, пожалуйста.
И тут зазвонил телефон на письменном столе. Алек снял трубку и узнал, что необходима его срочная помощь. В лечебницу привезли собаку с поврежденным глазом.
Алек закончил разговор, объяснил ситуацию Оливии, улыбнулся.
— Ты сама уговорила меня вернуться на работу, — пожал плечами он. — Не спеши, — Алек махнул рукой в сторону инструментов. — Не знаю, как скоро я вернусь, так что, если задержусь, можешь меня не дожидаться. Если тебе что-нибудь понадобится, Лэйси дома.
Он поднялся наверх предупредить дочь, что уходит. Девочка сидела на кровати в окружении тетрадей и учебников, орало радио.
— Меня вызывают в клинику, — Алек постарался перекричать грохот. — Оливия еще разбирается с мамиными инструментами. Я не знаю, когда вернусь.
— Папа! — взвизгнула Лэйси. — Пусть она уйдет! Я не хочу с ней оставаться!
— Но Оливия только что приехала, Лэйси. Я позвоню, если буду надолго задерживаться.
Алек вышел из комнаты, прежде чем Лэйси успела придумать новые возражения, и спустился вниз. Он остановился на пороге кабинета, но Оливия была так увлечена, что не заметила его. У нее на коленях лежал лист миллиметровки, и она склонилась над ним, закусив губу. В руке она держала ножницы. Алек тихо вышел, не стал ее беспокоить.
На крыльце он глубоко вдохнул влажный соленый воздух. «Вольво» Оливии покрылась мелкими каплями воды, блестевшими в лучах заката. Алек погладил еще теплый бок машины, направляясь на улицу к своей «Бронко».
Лэйси остановилась на пороге кабинета. Оливия подняла на нее глаза и поразилась, насколько старше своего возраста выглядит дочка Алека.
— Привет, Лэйси. Как поживаешь?
— Нормально. — Девочка скользнула в кабинет, взяла кресло от письменного стола и поставила рядом с рабочим столом. Она уселась, обняла колени, подтянув их к груди, поджала босые ноги. Оливии было нелегко удержаться от улыбки при взгляде на ее волосы. — Над чем вы работаете? — спросила Лэйси.
Оливия на минуту задумалась. Она не хотела говорить, что делает витраж для детской. Лэйси не стоило знать о ее беременности, если даже собственный муж Оливии об этом не подозревал.
— Это витраж для одной из спален, — нашлась Оливия.
— А у вас есть рисунок? Мама всегда работала по рисунку.
— Есть. — Оливия подняла миллиметровку с колен на стол. Возможно, воздушные шары покажутся Лэйси простенькими после витражей, созданных ее матерью.
Но девочка улыбнулась:
— Симпатичный узор, — и ее оценка показалась Оливии искренней. Лэйси смотрела, как Оливия достает из чемоданчика рулон медной фольги. — Вы не сказали моему отцу, что видели меня в больнице.
— Не сказала.
— Почему?
— Потому что все происходящее в отделении неотложной помощи конфиденциально. — Оливия взглянула на Лэйси. — Как поживает твой друг? Тот парень, которые употреблял крэк?
Лэйси сморщила нос.
— Он не был моим другом. Ник уехал обратно в Ричмонд Настоящий козел.
— Он подвергал свою жизнь большому риску.
— А ему плевать. Жизнь некоторых людей так запутана, что им все равно, что с ними будет. — Лэйси взяла кусочек олова и принялась вертеть его в пальцах. Ее ногти были обгрызены почти до мяса, заусенцы покраснели и воспалились. За вызывающей внешностью скрывался напуганный подросток.
— Твой отец говорил, что у тебя есть коллекция старинных кукол, — Оливия решила продолжить разговор.
— Ага. — Лэйси не подняла головы. — Раньше мама мне дарила их на день рождения.
— Можно посмотреть?
Девочка пожала плечами, встала и вышла из кабинета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44