Алкоголь и «учёные беседы» с «академиком» хотя и однонаправлены, но продолжительность этих воздействий различна. Если алкоголь выводится из организма за неделю-две, то есть отключение критического мышления обеспечивается только на эти пару недель, то состояние деструктурированности сознания после обработки «академиком» или его свитой может сохраниться вплоть до самой смерти. Торчки из нетерпеливых будут предпочитать возлияния, рискуя быть «перепиленными» жёнами, или оказаться за кражи на принудительных работах, торчки же более дальновидные примкнут к секте или станут филологами, социологами и тому подобное.
Меня всегда удивляло: почему в моём окружении эмигрировали из России, кроме евреев и комсомольских вождей, ещё и обладатели учёных степеней по русской филологии (не только евреи, но и носители русских фамилий). Только теперь выяснилось: вовсе она не русская , и даже не филология — а так, враньё, средство оболванивания, кладочный раствор в возводимом тысячелетиями здании всепланетной стаи. Отсюда и повышенная управляемость.
Наиболее распространённый среди низовых торчков приём — комбинированный: за стаканом ещё и поговорить «за жизнь», «пофилософствовать» («одному пить — последнее дело»). Так и «просвещённым» властителям — подавай к столу академика.
Итак, филология в её извращённом общераспространённом «академическом» варианте стеорией стаи нисколько не совмещается, да и с действительностью тоже, а вот в «арабском» гениального Н.Н.Вашкевича — подтверждаеттеорию стаи самым решительным образом.
Арабский подслой обнаруживается и в ряде других языков. Н.Н.Вашкевич предлагает присмотреться к древнегреческим богам, имена которых при переводе с арабского не просто значимы, но и, будучи в мифологии соединены родственными связями, взаимосвязаны и смыслом своих, как выясняется, арабских имён! К примеру, Вакх рождён Семелой, по-арабски сем `ела — «хмель», а Вакх—«разгул» (разве вакхические празднества не пьяный разгул?), и получается, что хмель порождает разгул. Другое имя Вакха — Дионис, по-арабски—«распутство». Тоже великолепно. (См. Там же . Гл. 4.)
Если кому-то недостаточно этого примера, а истина не омерзительна, то ему следует обратиться к книгам Н.Н.Вашкевича. Не бойтесь: он много тактичнее автора этих строк. К примеру, Н.Н.Вашкевич упоминает, что сарака — по-арабски «красть, жульничать». В русском языке это значение сохранилось отчётливей не придумаешь, например, в таком знакомом с детства устойчивом словосочетании, как «сорока-воровка». Н.Н.Вашкевич настолько тактичен, что не вспоминает, что народное название такого торгового города, как Москва—«сорок сороков», то есть «жулик на жулике». Что, скаж`ите, Москва не такова?
Академическое толкование — дескать, по числу православных храмов. Наглость «академиков» поражает. «Сорок сороков» — число не буквальное и не символическое (наподобие выражения «тьма тем»). Число «сорок» символом никогда не было. Что же касается буквального числа московских храмов, то в Москве даже в самые раскупеческие времена — а именно на средства купцов в основном и строились православные храмы — церквей было не более семисот. Даже с учётом приделов, то есть когда под одной крышей освящали дополнительные алтари и жертвователи хвастались ими как полноценными храмами, число это не превышало тысячи трёхсот.
Насчёт омерзительности истины — дело серьёзное. А главное, бессознательное. Если «мировая филология» (в том числе и «русская») выделяет из слова одну-две буквы, потом разыскивает это сочетание в других языках и дальше строит для нас «науку» (следствие которой — дурь или проиерархическая система ценностей), то Н.Н.Вашкевич при расшифровке идиоматических выражений опирается на последовательности из десятков букв — казалось бы, из одного этого должно быть очевидно, кто умеет наслаждаться истиной, а кто «академик»… Понятно, что ничего, кроме звериной ненависти и замалчивания, результаты Н.Н.Вашкевича у иерархии академиков-филологов не вызывают.
Подстилающий слой арабского языка обнаруживается и в древнееврейском языке. Не только иудей, верующий, что Тора ниспослана с неба и потому иврит — божественный язык, не только еврей, но и смастряченный «филологами» русскоязычный справочник вам сообщит, что имя, скажем, Илья — еврейского происхождения, произошло от двусложного еврейского «или-яху» и означает «Бог Яхве».
«Илья» в переводе с древнеарабского («иль-яис») — отчаянный, смелый. Именно таков по характеру главный пророк древних евреев (в те времена, когда они ещё были метанацией). Пророк Илья был именно отважным и отчаянным.
Куда ясней! Но с филологом или иудеем спорить всё равно что с зомбированным сектантом: «или-яху» — и всё тут!
А вспомним нашего Илью Муромца! Логика ныне властвующей «иудо-внутреннической» (см. главу «Зверь…» ) «науки» следующая: Илья — имя еврейского происхождения (вспомним фольклор: «Среди трёх богатырей Илья Муромец — еврей»), более того, библейское, Библия пришла к нам якобы в 988 году с якобы святым князем Владимиром Красным Солнышком (о том, кто и что он на самом деле — в главе «Неплохо очень иметь три жены?» ), следовательно-де, Илья Муромец — это вовсе не древний персонаж русского фольклора, как то дерзают утверждать некоторые русские исследователи, а совсем недавнее историческое лицо — конкретное. Тут они во мнениях расходятся. Одни говорят, что это народный любимец родом из торгового города Муром (еврей?), другие — что просто православный святой XII века из Киева. Так попы говорят, а они — солидные, убедительные (для некоторых)!
А слабо вам, правоверные, пораскинуть мозгами (тоже, кстати, арабская идиома, можете ли вы представить буквальное исполнение?)? Слаб`о блеснуть критическим мышлением? По былине, Илья Муромец со товарищи стоит заставой на горах , — где это, спрашивается, горы в районе Киева? Или даже на подступах к Киевской Руси? Это только первые строки, а в былине таких строк множество…
Я не отрицаю, что раскопанный труп (если это не обычный подлог), действительно, прозывался Муромцем. Но именно потому, что некоторые биографические детали совпадали с жизнеописанием настоящего Ильи Муромца.
Исследования (открытия?) Н.Н.Вашкевича перечёркивают подавляющие построения «академиков» и здесь: ощущение значения имени «Илья» могло попасть в подкорку нашего народа через тех же людей, от кого наше подсознание унаследовало и лапшу на уши , и пораскинуть мозгами.
Муромец в переводе с арабского (мурамех )—«копьеносец». Соответственно, Илья Муромец—«отважный копьеносец». А соотнесение с городом Муромом — лишь более поздняя (и потому безмозглая ) рационализация.
Ба! Отважный же копьеносец — герб Москвы, городка-столицы территории, куда как минимум в XIV–XV веках бежали неугодники как с Европы, так и с Азии! Эти люди духом не чужды Пилату. (О том, что на гербе не исторический Георгий Победоносец, публикаций — море.)
Но это ещё не всё.
Замечательный живописец Васнецов, создавая знаменитых «Богатырей», на уровне логики вряд ли осмысливал смысл арабской транслитерации имени «Илья Муромец». Но на картине Илья Муромец, изображённый в центре , — тем в такой небольшой (!) группе символизируя не вождистские качества, а отвагу, — единственный, кто вооружён копьём .
Откуда в языке и подсознании русских такое обилие арабских корней? В какой седой древности некто переселился к русским и за это время успел попасть в почти каждого из нас? Почему наше «знание» арабского языка «включается», когда надо «врезать» правду-матку? Арабский, что, из «кладовых» нашей родовой памяти? Как звали этого араба-неугодника ? Или он пришёл в Россию-Гилею уже не арабом?
«Правдолюбивость» арабской составляющей нашей родовой памяти, думается, не случайна. Как не случайно и то, что в нынешних арабских народах неугодников практически нет: всего два с половиной миллиона евреев Израиля что хотят, то и делают с пятьюдесятью миллионами арабов. Число неугодников ограничено, а последний, возможно, покинул этот этнос при Махаммаде, при сверхуспешных завоевательных походах, которые могут быть следствием только резко повышенного некрополя предводителя. Эйфория стаи для неугодников — далеко не комфортные условия… Исход же первых неугодников явно начался задолго до Махаммада.
Ничего не утверждаю, но первые «иосифы»-неугодники были окончательно изгнаны очень давно (об особенностях невротической ненависти евреев к «иосифам» в главе «Тайное пророчество патриарха Иакова» ) — их изгнание из «народа Божьего» наверняка началось вскоре после того, как семья Иосифа потеряла поддержку фараона. Это могло произойти как по смерти самого Иосифа, так и по смерти приветившего его фараона. То есть изгнан мог быть уже какой-то из внуков Иосифа, а эти времена принято называть доисторическими… Но происходи это и в более близкие времена — всё равно подобные вещи историками-исполнителями были бы не замечены.
А может быть, язык, ныне называемый арабским — язык Ноя? Или вовсе — праязык*? Впрочем, два последних предположения ровным счётом ничего не меняют.
* По мнению Н.Н.Вашкевича, которое А.Меняйлов не вполне разделяет, арабский и русский языки (а арабские слова, смысл которых не ясен самим арабам, их «лапша на уши», становятся понятными, если их написать в русской транскрипции, — такой вот парадокс взаимодополнения ) — это даже больше чем праязык; это — системный язык всего живого, «зашитый» в него при творении и поэтому отражающий смысл названий всего сущего, и, более того, стремление всего сущего соответствовать своим настоящим названиям (влияние имени — но только в арабском или русском его значении). (Примеч. ред. )
Никогда не испытывал желания пообщаться с академиками: ни от одного до сих пор ничего умного не слышал. А вот Николая Николаевича Вашкевича разыскать попытался. И нашёл!
В телефонном разговоре он сообщил некоторые детали, которые до сих пор не посчитал нужным опубликовать.
Я его спросил: что по-арабски означает «киник»? (Это было уже с год после завершения «Понтия Пилата»). Николай Николаевич ответил: в этом слове передаётся идея быстрого продвижения. Я чуть было не захлебнулся от нахлынувших чувств. Как не вспомнить, что Киник сказал Пилату: «Мы быстро продвигаемся!» — и в его устах это прозвучало как высшее одобрение.
Затем я спросил Николая Николаевича, что означает слово «пилат».
Он ответил, что «пилат» и «булат», с точки зрения его знания, одно и то же.
И почти тут же добавил: «Кстати, „Москва” переводится как „место, где созидается булат”».
Я захлебнулся вновь и теперь уже окончательно! Аж слёзы на глазах выступили. И челюсть свело.
Сталь в древней Москве не выплавляли. Что же получается?! Кто дал название с таким тайным смыслом будущему городу? Он что, знал Пилата? Как он мог за многие и многие сотни лет знать, что честь оболганного Пилата будут защищать только в оболганной России? Это что, не случайность, что именно в Москве спустя многие сотни лет по меньшей мере два автора вербализуют истину о пятом прокураторе Иудеи, Пилате, Копьеносце ?
Копьеносец! Герб Москвы ! Да ещё всадник! А вся композиция — в точности бог Солнца!
Герб явно не от сталелитейной промышленности, а от «места, где созидается … „пилат” »?
Может, и герб Москвы — дело рук того же основателя города? Неужели он сам дошёл? Пройдя всё течение Волги?
Или исполнил завещанное кто-то из внуков? Или это был человек, уже не помнивший родства, но умевший пользоваться «кладовыми» родовой памяти?
Место, где собирается… созидается… выковывается… «пилат» ? Выковывается «пилат» , а не булат! Выковывается! Собирается! Закаляется!
Михаил Булгаков, Лев Толстой, Лев Гумилёв, отец, жена-половинка , — все здесь! Это же гениальная весточка из прошлого! Понятная неугоднику ! Что удивляться, что наши бежали с Европы и Азии именно в Московию!
И двадцать восемь «панфиловцев», действительно, защищали именно Москву! Сорок сороков , но Москва !
Человек я слабый: стоит мне где-либо перехватить идею, как я немедленно «смываюсь» — насладиться ею в одиночестве. Я не смог противостоять своей слабости и тогда — с Николаем Николаевичем немедленно распрощался и повесил трубку.
Но я непременно попытаюсь его разыскать ещё—чтобы поклониться. Но только уже держа в руках «Психоанализ не того убийства» с дарственной благодарной надписью. Невозможно старательно выведенной.
Академики весь мир учат: название «киники» произошло от греческого слова, означающего «собака»*, и вообще это тысячу лет существовавшее учение — тьма, не более чем философское (условно) учение бездомных, хотя и трудящихся бродяг. Ну, а они, академики, соответственно, свет.
* По-древнегречески «собака»—kyon (kynos ); название «киники», согласно «Словарю иностранных слов» (М., Русский язык, 1987), происходит от места в Афинах, называемого Kynosarges .(Примеч. ред. )
Но при ближайшем рассмотрении и здесь всё оказывается наоборот.
Было бы странно, если бы в некрофилогенной культуре нашей планеты дело бы обстояло иначе.
Редкую книгу Н.Н.Вашкевича «Системные языки мозга» мне подарил читатель Цапов Анатолий Романович. Низкий ему поклон, ибо, в сущности, он стал соработником при создании «КАТАРСИСа» — без его дара третий том не мог бы обрести законченность. Читают многие, но большинство пытаются попользоваться за счёт автора: его временем и даже средствами. А вот помогают единицы, вроде бывшего участкового милиционера Анатолия Романовича Цапова.
глава тридцать вторая
Бездомный в «каморке папы Карло»
— Заточили всё-таки, — сказал он, зевнул ещё раз, неожиданно прилёг, голову положил на подушку, кулак по-детски под щёку, забормотал уже сонным голосом, без злобы — Ну и очень хорошо… сами же за всё и поплатитесь. Я предупредил, а там как хотите! Меня же сейчас более всего интересует Понтий Пилат… Пилат…
М.Булгаков. Мастер и Маргарита.
Глава 6 («Шизофрения, как и было сказано»)
Всякий автор, создавая художественное произведение — если оно, конечно, произведение, — в своих героях непременно воспроизводит себя — часто раздвоенного :
— себя ветхого (распознавание общих деталей жизни героя и автора доставляет литературоведам удовольствие прямо-таки сладострастное);
— себя как мечту, как цель саморазвития (эта мысль подробно разбиралась в «КАТАРСИСе-1» на примере «Войны и мира» Толстого — мечтой Льва Николаевича был Пьер-Пьеро-Иванушка-дурачок-Илья Муромец-Пилат-илионец Лаокоон).
Булгаков не исключение. Его плотскими чертами наделён мастер — трусоват, позволяет, чтобы им управляла ведьма (стены жилья Булгакова были «звукопроницаемыми» — и сосед оставил воспоминания), выгнать Маргариту не решается, а, подобно Льву Толстому, сбегает сам, сбегает тайно: выпивает, курит. До-«Мастерный…» Булгаков и вовсе был бильярдистом и даже раз подрался в бильярдной с Владимиром Маяковским.
Но размышления о пятом прокураторе Иудеи Булгакова, конечно, изменили. «Чтоб знали… Чтоб знали…» — только и сумел произнести умирающий (тем самым оставляя завещание последующим поколениям) автор, из последних сил восьмой раз правивший «Мастера…»
Так без мечты работать невозможно. Кто же из персонажей «Мастера…» несёт на себе отпечаток этой мечты?
Всё прозрачно — это Бездомный (Понырев), самый для толпы незаметный персонаж: вспомнить, кто такой Понырев, может редкий из читателей. Слона, как говорится, и не приметили.
А ведь в «Мастере…» духовно статичны, лучше сказать, мертвенно неизменны, почти все: Воланд, кот Бегемот, Азазелло, Коровьев (его превращение в угрюмого фиолетового рыцаря — не нравственная эволюция; это не более чем явление изнанки), Маргарита, мастер — мертвы все — за исключением Бездомного. Меняется он один: из внешне строптивого, но управляемого и потому угодного начальству Ивана он возрастает в Иванушку-дурачка, в восприятии иерархии — сумасшедшего. (Вообще, постоянные ассоциации с Пьером-Иванушкой и Толстым не случайны: Лев Николаевич для Булгакова всегда оставался главным среди авторов. Но это не подражание одного другому — просто общий нравственный корень.)
Пока Бездомный — Иван, он атеист, который пишет стихи настолько плохие, что они нравятся редакторам «центральных» изданий и публике. Иными словами, Иван, несмотря на некоторые проблески, водим духом времени, он — его марионетка, элемент толпы, согласно духу времени верующий в то, что всего достигает плотскими усилиями, и достигнутое и естьсудьба . Когда же Ивана против его воли заточают в дом раздвоенности (психиатрическую лечебницу Стравинского), он начинает буйствовать, но силой обездвижен. Тут он впервые замечает, что достигнуть сам он не может уже ничего. Но со временем Бездомный поневоле смиряется, начинает сообразовываться с объективной реальностью (Богом) — тут-то и начинается приписываемое ему иерархом Стравинским раздвоение личности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89