Он оценил происходящее. На задних лапах, какой-то странной семенящей походкой он направился к центру сада, где гости жались к стенам, прятались за ложами и под столами.
Игра была окончена. Нерон снял с себя медвежью шкуру.
Перед финальным номером развлекательной программы интервал был более продолжительный, что, по мнению Симона, объяснялось не столько необходимостью дать гостям прийти в себя, сколько необходимостью позволить императору восстановить голос. Примерно через час были вновь установлены места для зрителей и небольшая трибуна.
Симон опять встретил мрачного сенатора.
— Это был сюрприз?
— Смею надеяться, что да, — сказал сенатор.
Ложе, расположенное чуть в стороне и с персональным охранником, занимала женщина, чьим щиколоткам Нерон уделял столько благоговейного внимания недавно во дворике.
— Кто это? — шепотом спросил Симон, показав глазами.
— Это? Да вы, я вижу, совсем ничего не знаете. Это Агриппина. Мать императора.
Нерон начал читать свои стихи.
— Я не знаю, что это тебе докажет, — сказал Симон, когда они стояли вместе на Форуме и смотрели на собравшуюся толпу. — Или, важнее, что это докажет им?
Кефа, похоже, не понял оскорбительного подтекста.
— Это покажет им, кто из нас говорит истину, — сказал он.
— Если ты веришь в это, ты глупец, — резко ответил Симон. После приема у императора он был не в лучшем расположении духа. Рассыпать любезности, даже саркастические, ему совершенно не хотелось. — Они тоже глупцы, — сказал он.
— Ты презираешь свою паству?
— Во всяком случае, я их знаю.
— Даже самый примитивный ум, — сказал Кефа, — способен понять истину.
— Твоя проблема, — сказал Симон — в том, что ты определяешь истину так, что только самый примитивный ум и может ее понять.
Кефа промолчал. В это утро он был необычайно уверен в себе. Симон пожал плечами. Состязание было ребячеством. Он жалел, что принял вызов. Но иначе Кефа сказал бы, что он испугался. Скорее всего Кефа сам бы начал показывать чудеса, а ему, Симону, пришлось бы бросить вызов Кефе. Все это было так нелепо. Между ними было лишь одно различие: он знал, что это нелепо, а Кефа нет.
Однако различие было существенным.
— Хорошо, — сказал он, — покончим с этим.
— Ты начинаешь, — сказал Кефа.
— Нет. Это твоя инициатива.
— Я начинал первым в прошлый раз.
— Ради всего святого, — сказал Симон.
Он подумал, не использовать ли иллюзию землетрясения: Форум бы опустел моментально и у Кефы не осталось бы зрителей. Но это не годилось. Фарс должен быть сыгран.
Собралась большая толпа, заполнившая треть Форума и часть площади, где был фонтан. Симон осмотрел фонтан и велел публике встать лицом к нему.
Вода начала менять цвет. Она становилась то розовой, то малиновой, то пурпурной, то синей. Наконец струи приобрели мягкий переливчатый жемчужно-зеленоватый цвет. На взгляд Симона, это была одна из самых красивых иллюзий в его карьере. Для пущей законченности он заставил ожить скульптуру — довольно неуклюжего Нептуна на пьедестале, который в знак приветствия вскинул трезубец.
Толпа одобрительно загудела.
Симон посмотрел на Кефу. На лице того застыло изумление. Симон догадался, что Кефа никогда не видел чудес, сотворенных не его учителем или не от его имени, и не верил, что Симон на такое способен.
Кефа пришел в себя.
— Уверен, я могу сделать что-нибудь более полезное, — недовольно проворчал он.
Он сказал что-то Марку и дал ему монету из кошелька. Мальчик побежал в одну из лавок, расположенных в аркаде, и вскоре вернулся, держа что-то большим и указательным пальцами. Что-то коричневатое и высушенное. Симон смотрел, не веря своим глазам. Это был маленький копченый лосось.
— Ты не успел позавтракать? — едва слышно сказал он.
Кефа взял в руки лосося и показал его толпе как трофей. Толпа смотрела, удивлялась и хихикала.
— Скажи им, что это лосось, — велел Кефа.
Марк сказал, что это лосось. Раздался взрыв смеха. Этот смех нельзя было назвать дружелюбным.
— Сделай что-нибудь, пока они не начали кидать в тебя всякой всячиной, — прошипел Симон.
Кефа спустился по ступеням и слился с толпой. Толпа расступалась, неохотно и немного пренебрежительно, давая ему пройти. Он подошел к фонтану и бросил туда лосося.
— У него пунктик на рыбе, — объяснил Симон людям, стоящим поблизости.
Зрители у фонтана сгрудились вокруг, толкая друг друга, чтобы получше рассмотреть. Раздались возгласы удивления.
Симон, насупившись, спустился вниз и подошел к фонтану. Лосось плавал в воде. Симон уставился на него.
Кефа улыбался.
— Крестьянин, — сказал Симон.
Он встал на край фонтана и обратился к аудитории.
— Вы слышали, как наш друг рассказывал о воскрешении из мертвых, — сказал он. — Пока у них это получается только с рыбами. Но они продолжают работать…
Кефа встал рядом с ним.
— Чей Бог настоящий? — крикнул он.
Тишина.
Марк поспешно перевел.
— Симона! — проревело сзади. Говорила статуя. Кефа подпрыгнул от неожиданности.
Симон хихикнул.
— Твоя очередь, — сказал он.
Кефа внимательно рассматривал толпу. Симон догадался, что он ищет кого-нибудь, чтобы исцелить. По стечению обстоятельств, в толпе не было никого с видимыми физическими изъянами. Толпа состояла преимущественно из граждан среднего класса, которые могли позволить себе услуги врача.
— Еще один лосось? — предложил он.
Кефа оставил реплику без внимания.
На земле у подножия фонтана лежал раненый голубь. Похоже, у него была сломана лапка. Он предпринимал неоднократные попытки встать на ноги, получая пинки от зрителей. Теперь он лежал неподвижно, грудка его тяжело вздымалась. Кефа велел Марку принести его.
Он подержал голубя в руках, потом провел ладонью над поврежденной лапкой. Птичка затрепетала и открыла глаза. Потом неуклюже встала на ноги. Кефа подбросил голубя вверх, и он улетел прочь.
— Голубь! — насмешливо сказал Симон.
Кефа снова спросил у публики, чей Бог могущественнее. Толпа отвечала, что в Риме и так развелось слишком много голубей.
— Тебе пока не удается уловить настроение аудитории, — заметил Симон.
Поскольку Кефа подарил им голубя, он решил подарить им орла. Римского орла, с великолепным оперением, острым глазом, сильным клювом и мощными когтями. Тот расположился на верхней чаше фонтана и жмурил свои желтые глаза на ярком солнце. Затем медленно, лениво расправил крылья и поднялся в воздух. Он величественно облетел Форум по периметру и, скрывшись за домами, ушел в сторону Капитолия.
Толпа наблюдала в почтительном молчании. Затем послышался одобрительный гул.
— Советую соблюдать осторожность, — сказал Симон, — при выборе следующего номера.
Кефа не знал, что делать дальше. Он растерянно смотрел по сторонам. Ему на помощь пришел случай, а может быть, и что-то иное.
Владелец одной из лавочек в аркаде, гончар, установил снаружи лавочки, частично по политическим соображениям, частично с целью рекламы своего товара, большой терракотовый бюст цезаря на постаменте. Будучи не только дорогим, но и потрясающе уродливым, он не привлек покупателей, но стоял на этом месте так долго, что стал неотъемлемой частью Форума. Молодые люди назначали у бюста свидания своим возлюбленным.
Сын лавочника взобрался на балку, чтобы получше видеть происходящее. Нагнувшись слишком сильно вперед, чтобы рассмотреть орла, он потерял равновесие и упал, разбив при этом вдребезги как терракотовый бюст, так и полдюжины гончарных изделий. Все повернули головы. Начавшийся было смех тотчас оборвался. Мальчик был испуган, но невредим. Изображение Нерона распалось на сотни осколков.
Лавочник, стоявший в толпе, зарыдал.
Его пытались успокоить.
— Никто не узнает. Быстро собери осколки и поставь другого.
— У меня нет другого! — рыдал лавочник.
Толпа замерла, постепенно осознавая весь ужас того, что произошло.
— В чем дело? — шепотом спросил Кефа у Симона. — Он был очень ценным?
Симон ему объяснил.
— Но ведь это всего лишь статуя, — сказал Кефа. — Это произошло случайно.
— Мы живем под властью императора, — сказал Симон, — который может привязать к колеснице человека за то, что тот лучший музыкант, чем он. Слово «случайно» не входит в его лексикон.
— Что он сделает с ними, с мужчиной и его сыном?
— Исходя из того что я знаю об императоре, — сказал Симон, — он скорее всего нарядит их в медвежьи шкуры и заставит убивать друг друга на арене.
Кефа посмотрел на него в изумлении. Симон увидел, как глаза Кефы потемнели. Кефа начал кое-что понимать.
— Марк, — тихо сказал Кефа, — найди мне миску.
— Миску? Для чего?
— Найди и принеси.
Марк кинулся выполнять поручение, пробираясь сквозь толпу. Вскоре он появился вновь с небольшим оловянным тазом.
— Одолжил у цирюльника, — сказал он. — Нужно будет вернуть.
Кефа спустился и набрал в таз воды из фонтана. Он сделал над ним какой-то знак. Затем стал пробираться сквозь толпу, осторожно неся таз, чтобы не пролить воду. Марк и Симон шли следом.
Они дошли до того места, где разбился бюст. Лавочник и его сын рыдали, вцепившись друг в друга. Вокруг собралась небольшая группа утешителей, дающих бесполезные советы. Осколки глиняной посуды были разбросаны на расстоянии нескольких ярдов.
— Скажи, чтобы они собрали все осколки и сложили их в кучу, — обратился Кефа к Симону.
Симон поднял вверх брови, но сделал, как его просили.
Неохотно, с саркастическими комментариями, они начали собирать осколки. Кефа заставил их смотреть внимательно, чтобы не пропустить ни единого. Когда осколки были собраны в кучу, он повернулся к Симону.
— Я делаю это для них, — сказал он. — Прошу тебя не мешать мне.
— Мешать? О чем ты?
Кефа вскинул голову, — видимо, молился. Потом, зачерпнув немного воды из таза правой рукой, опрыскал глиняные черепки.
Что-то дрогнуло в воздухе, слишком быстро, чтобы увидеть, что это было.
На земле стояли четыре глиняных горшка для приготовления пищи, ваза для цветов, кувшин с бордюром, изображающим Бахуса и Ариадну, и большой бюст Нерона. Нос был слегка отбит.
У Симона волосы встали дыбом.
Толпа за его спиной начала скандировать: «Сифа! Сифа! Сифа!»
Кефа улыбался. Его знания греческого хватало, чтобы понять это.
— Теперь твоя очередь, — сказал он.
— Как ты это сделал? — недоверчиво посмотрел на него Симон.
— Я ничего не делал, — сказал Кефа. — Бог сделал все моими руками.
— Если бы ты не был таким упрямым занудой, — сказал Симон, — мы могли бы стать друзьями, ты и я.
— Как огонь и вода. Теперь твоя очередь.
Они пошли обратно к фонтану. Симон с ненавистью отметил, что лосось по-прежнему плавал в воде.
Толпа продолжала скандировать имя Кефы. Симон оценивал свой репертуар. После последней демонстрации требовалось что-то сенсационное.
Кефа наблюдал за ним.
— Ты можешь поднимать из мертвых? — небрежно спросил Кефа.
— Какой в этом смысл? — сказал Симон. — Они все равно потом умрут. Кроме того, это разрушительно для общества.
— Так ты можешь?
— Нет, — сказал Симон, — и ты не можешь.
— Это как сказать.
— Тогда сделай это.
— Ну нет. Сейчас твоя очередь.
— Более того, и ты со мной в этом согласишься, в данный момент никого из мертвых на Форуме нет.
— Тогда убей кого-нибудь, — сказал Кефа.
Симон посмотрел на него. Глаза немного потемнели. Да, он сказал это.
— Ты предлагаешь, чтобы я кого-нибудь убил?
— Я слышал, маги способны убить словом.
— Это так.
— Тогда сделай это.
— Было бы интересно попасть на суд к Нерону по обвинению в убийстве, — сказал Симон, — но это развлечение не для меня.
— Можешь быть уверен, — сказал Кефа, — что если ты способен убить человека словом, я способен словом поднять его из мертвых.
— Ну конечно, — сердито сказал Симон. Он был загнан в угол. Обычный блеф — но он не мог сказать об этом открыто. — Хорошо устроился! — проговорил он. — Единственное, на что ты способен, — это чинить вещи. Другие люди должны сперва разбить их.
— Публика теряет терпение, — сказал Кефа. — Ну так как?
Взгляд Симона упал в этот момент на Марка. Блеф или нет?
— Возьмем мальчика, — сказал он.
— Нет-нет, ни в коем случае, — запротестовал Кефа.
— Разве? — сказал Симон.
Они смотрели друг на друга. Кефа неохотно кивнул.
Симон жестом подозвал Марка.
— Это не больно, — сказал он. — Закрой глаза и подумай о своей маме.
Он крепко сжал голову мальчика в своих ладонях и держал ее так, считая удары пульса, пока не дошел до десяти. Потом наклонился и тихо шепнул на ухо Марку длинное слово. Очень медленно, как только он отпустил руки, очень медленно и грациозно мальчик начал сползать вниз, как кукла, согнувшаяся под невидимым грузом. Он опустился на колени, упал вперед и остался лежать в пыли у подножия фонтана.
Некоторое время Кефа стоял неподвижно. Затем бросился к Марку и перевернул его на спину. Лицо было очень бледным и спокойным. Кефа сердито отталкивал столпившихся вокруг людей.
— Отойдите назад, — крикнул Симон. — Освободите ему место.
Кефа молился. Симон видел, как по его лицу струится пот. И слезы. Кефа молился так, словно у него разрывалось сердце. Потом он наклонился и поднял правую руку мальчика.
— Марк! — громко позвал он, и что-то в его голосе поразило Симона.
Пауза. Потом бледные щеки слегка порозовели, будто их тронула заря. Мальчик зевнул. Он открыл глаза, покраснел до корней волос от неловкости и вскочил на ноги.
Толпа ликовала. Симон вспомнил, но слишком поздно, что никто не объяснил людям происходившего.
Они с Кефой стояли рядом и смотрели друг на друга. Симону вдруг захотелось пожать Кефе руку.
— Ну, — сказал он бодрым голосом, — что будем делать дальше?
— Без сомнения, — сказал Кефа, — этого достаточно. Я только что вернул мальчика к жизни, чего ты, по твоему собственному признанию, сделать бы не смог.
— Но он не был мертв, — сказал Симон, горячась. — Ты что думаешь, я идиот?
— Я думаю, ты лжец, насмешник, обманщик и плут, — с горечью сказал Кефа.
— Было бы лучше, если б я оказался убийцей? Это в большей бы степени отвечало твоим целям, так? Я нужен тебе, Кефа. Почему ты не хочешь в этом признаться? И тогда мы оба могли бы разойтись по домам.
— Ты безумец, — сказал Кефа.
Толпа, не понимающая, о чем идет речь и не вполне уверенная в том, что произошло у нее на глазах, требовала объяснить, действительно ли мальчик был мертв.
— Он не был мертв, но он не был и жив, — ответил Симон.
— Как это понимать? — спросил кто-то недовольно.
— В доме за углом вчера ночью умер человек, — вызвался услужливый парень. — Они вот-вот будут выносить его. Давайте я скажу, чтобы несли сюда.
— Нет, — резко сказал Симон.
— Да, — закричали двадцать человек. Услужливый парень убежал.
— В чем дело? — спросил Кефа.
— Тебе придется повторить это еще раз, — сказал Симон.
Ждать пришлось долго. Симон устал. Он был голоден. Видимо, так же, как и Кефа. Тот снова отослал Марка с поручением, и вскоре мальчик принес что-то завернутое в лепешку. Это оказалась маринованная рыба.
Наконец появилась небольшая процессия: родственники умершего, носильщики и гроб. Люди почтительно расступались, и вот гроб опустили на землю напротив фонтана. Симон увидел человека средних лет, с умным, не тронутым болезнью лицом. Возможно, совестливый государственный чиновник, побывавший на вечеринке Нерона и умерший от разрыва сердца. В том, что он мертв, сомнений не было.
— Ну? — сказал Кефа Симону.
— Он твой, — сказал Симон.
Кефа подошел к гробу. Через Марка он спросил имя умершего человека и велел всем отодвинуться. Он долго молился. Потом, взяв руку человека в свою, он громко назвал сказанное ему имя.
Ничего не произошло.
Кефа попытался снова. Наблюдая за ним, Симон понял, что ничего не выйдет. Того, что было в голосе раньше, на этот раз не чувствовалось.
Под хмурыми взглядами зрителей Кефа предпринял три попытки. Ничего не получалось.
Он вернулся на место и сел, явно расстроенный.
— Ничего, — успокоил его Симон. — Вполне понятно. Ты истощил свою силу.
— Он не мой, — сказал Кефа с тупым упрямством.
— Ну и хорошо.
— Попробуй ты, — сказал Кефа.
— Я ведь говорил тебе, — ответил Симон. — Я не умею поднимать из мертвых.
— Все равно попробуй.
— С какой стати?
— Потому что это состязание.
Симон пожал плечами, встал и подошел к гробу. Он не будет пытаться сделать то, чего не может. В обычной ситуации он вообще не стал бы ничего делать. Но Кефа настаивал на состязании. Хорошо, он получит состязание.
Симон сосредоточил свою волю на мраморном лице умершего. Он вбирал в себя энергию всех стоящих вокруг и концентрировал ее, пока стоящие у гроба с изумлением не заметили, как у мертвеца дрогнули губы и он улыбнулся, а потом повернул голову.
Недоверчивый шепот вскоре перерос в радостные крики. «Симон! Симон! Симон!» — ревела толпа. Кефа изумленно вскочил на ноги.
Симон сделал жест рукой и пошел прочь. Мраморная голова лежала неподвижно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34