— Но мы до сих пор не поняли, почему Тимми боялся. Как вы думаете, что там у него внутри привело к этому страху?— Сейчас он нормальный мальчик, — ответил терапевт, — и я не думаю, что нормальности требуется объяснение. Думаю, мы можем переключиться на другие вопросы. Мне хочется знать, есть ли у вас другие семейные или супружеские проблемы.— Нет, не думаю, — заявила жена. — Мне кажется, у нас чудесный брак.— Мне тоже так кажется, — согласился муж.Они поговорили о разных сторонах своей жизни, но ни одна проблема так и не оформилась. Через две недели семья пришла на повторное интервью. Мальчик к проблеме не возвращался. Родители рассказали, что стали пользоваться услугами приходящих нянь и могут теперь съездить куда-нибудь вечерком. Терапевт завел легкую беседу, и супруги рассказали об одном славном местечке на побережье и о том, как к нему добраться. Беседа уравняла их позиции, и терапевт перестал быть в их глазах специалистом, на которого можно опереться, а превратился просто в приятного знакомого и собеседника.В описанном случае терапевт не сделал ничего кроме того, что говорил с семьей о последствиях решения их проблемы. С помощью несложной техники, дающей им понять, что терапевт считает их неспособными быть нормальными, которая была для них тяжелым испытанием, супруги вылечились. Контрольная проверка показала, что мальчик продолжает ходить в туалет, чтобы именно там освобождать свой кишечник. 12. ОПУСТИТЬСЯ НА САМОЕ ДНО Рауль — симпатичный молодой человек из зажиточной европейской семьи. Его проблема была достаточно серьезной: каждые несколько месяцев он становился бродягой. Когда Джордж Оруэлл описывал жизнь бродяг в Париже и Лондоне, он мог бы в качестве героя рассказа взять Рауля, жившего как бездомный в Монреале, Нью-Арке и Мадриде. Несмотря на свою молодость — ему было лет двадцать пять — он побывал изгоем общества в большинстве частей света, за исключением, пожалуй, Востока.Жизнь Рауля следовала по определенному циклу, как в сказке про белого бычка. Он много работал, обычно официантом, копил деньги и жил как образцовый гражданин. После нескольких месяцев размеренной жизни Рауль начинал швыряться деньгами, пить, принимать наркотики, гоняться за проститутками и бросал работу. Он уходил из города и становился бродягой. Часто голодал и выживал только за счет тарелки благотворительного супа в трущобных приютах. После нескольких месяцев бродяжничества Рауль поступал на работу, много работал и жил как почтенный гражданин — пока снова не бросал работу и не отправлялся топтать пыль дорог.Когда Рауль пришел ко мне на прием, причиной его появления было вовсе не желание вырваться из заколдованного круга. Он желал стать великим писателем, но не мог заставить себя сесть за пишущую машинку и писать. Рауль надеялся, что терапия снимет его «писательский ступор». Хотя он уже много лет считал себя писателем, в запасе у него было всего лишь несколько страниц начатого романа, которые он демонстрировал, чтобы потешить свои амбиции. Меня Рауль выбрал по совету своего друга фотографа, который не мог снимать, а я его вылечил.Друг этот пытался зарабатывать как вольный фотограф, и его таланта вполне хватало, чтобы получать заказы от известных журналов. Однако заказы не выполнялись, так как он постоянно ошибался, делая снимки. То забудет снять крышечку с объектива, то не зарядит пленку, то перепутает показания экспонометра, одним словом, что-то сделает не так. Эти ошибки стоили ему карьеры фотографа, ибо ручеек заказов через какое-то время иссяк. Проблема была решена с помощью требования делать промахи при выполнении заказов намеренно. Я просил его, например, специально оставлять крышечку на объективе или что-нибудь еще в этом роде, что показывало бы его некомпетентность как фотографа. С трудом, но он выполнял это безумное задание и вскоре перестал допускать ошибки в процессе съемки. Довольный мною как терапевтом, он рассказывал об этом своим друзьям, и ко мне потянулся поток художников, которые не могли рисовать, писателей, которые не могли писать, и людей, считавших себя творцами в качестве предлога для безделья.Кроме желания быть писателем у Рауля была мечта жить нормальной жизнью. Он хотел прекратить шататься как бродяга и хотел иметь нормальные отношения с женщинами. В прошлом все его сексуальные контакты сводились к общению с проститутками.Когда Рауль появился в моем кабинете, было очевидно, что он опять на краю склона и скоро покатится вниз. Недавно в припадке раздражения он бросил работу в шикарном французском ресторане, считавшемся пиком карьеры официанта, и сейчас якобы подыскивал себе работу. Рауль только что потратил остаток своих сбережений на изысканную мебель, тогда как сам говорил, что не знает, чем в следующем месяце сможет заплатить за квартиру.— Вообще-то, — сказал он, — писательский успех мне не очень важен. Я — интеллектуал. Если бы я смог писать свой роман, все проблемы бы кончились.Я согласился, полагая, что Рауль, пожалуй, не собирается оплачивать нашу встречу. Все, что он говорил, ясно указывало на то, что скоро он снова очутится на дороге, а затем и на дне какого-нибудь другого города.На вторую встречу Рауль принес образец своих сочинений, и я был удивлен, увидев, что он действительно талантлив.— Думаю, вы пишете совсем неплохо, — сказал я молодому человеку, — и думаю, что смогу помочь вам писать регулярно. Однако, чтобы писать романы, необходимо вести стабильную жизнь, а вы, я вижу, нацелились отваливать.— Может быть, и нет, на этот раз, — ответил Рауль, — особенно если я начну писать и займусь поисками работы.— Хотите знать, в чем ваша настоящая проблема? — спросил я, задумчиво глядя на него.— Нет, не хочу, — отрезал Рауль.— Ваша настоящая проблема, — продолжал я, — состоит в том, что вы еще не опустились на самое дно. Думаю, вы должны продолжать скользить вниз по склону и быть бродягой, пока не ударитесь о дно.— Да вы не знаете, — облегченно засмеялся Рауль, — до какого дна я докатывался. Вы понимаете, что я реально голодал много раз? В Париже — и не только в нем — я добывал себе пищу из мусорных баков.— У всех свое дно, — заявил я. -Вы своего еще не достигли. Но давайте поговорим о другом.И мы стали обсуждать писательский труд и то, каким писателем Рауль видит себя в будущем. У него масса идей, сказал он, но он просто не может сидеть за столом и писать. Когда он подходит к пишущей машинке, его охватывает такое беспокойство, что приходится вскакивать и бежать куда-то. Сейчас же, так как он без работы, вероятно, придется заложить машинку, чтобы не умереть с голоду.На следующей неделе Рауль в назначенное время не появился и не позвонил. Он просто пропал, не заплатив за квартиру и не попрощавшись с друзьями. Мой счет он тоже не оплатил.Телефонный звонок от Рауля раздался через шесть месяцев. Вернувшись в город, он желал продолжить курс терапии. Рауль сообщил, что должен рассказать мне потрясающую историю. Я ответил, что, конечно, рад буду встретиться, услышать потрясающую историю и увидеть оплаченный счет. Рауль появился в назначенный час и оплатил свой старый долг. Он снова работал официантом и неплохо зарабатывал. «Позвольте рассказать, что случилось, — начал он. — Я, наконец, упал на дно».Покинув город, Рауль автостопом проехал всю страну. В городе Альбукерк, штат Нью-Мехико, он встретил бродяжничающего молодого человека, который составил ему компанию. У них не было денег, и они следовали небезызвестной на Юго-Западе практике ночевок в тюрьмах. Шерифы в маленьких городках позволяют бродягам ночевать в городской тюрьме, а утречком снова выдворяют их на дорогу за пределы города. Когда друзья добрались до сердца пустыни штата Аризона, они остановились переночевать в городке под названием Кошмарное Ущелье. Молодые люди очень устали, так как в этот день никто не остановился их подбросить, и попросились на ночевку в местную тюрьму. Шериф пустил их.Однако, утром, когда они собрались покинуть город, шериф их не выпустил. Более того, он посадил их в разные камеры, где они не могли видеть и слышать друг друга, и сказач, что не разрешит им выйти из тюрьмы. Потрясенные, молодые люди стали требовать свободы. Шериф ответил, что ничего не будет делать, пока их не увидит судья. Они потребовали судью немедленно, но шериф буднично сообщил, что сегодня — суббота и судья вряд ли прервет свой выходной ради них. Оставленный в одиночестве в камере, Рауль запаниковал. Он будет заперт в маленькой комнатке два дня! Несмотря на свой богатый опыт бродяги, Рауль никогда не сидел в тюрьме. Ко всему прочему, он ужасно боялся закрытых, а тем более запертых снаружи помещений. Одна из причин его шатаний заключалась в нежелании быть ограниченным одним образом жизни. Рауль часто чувствовал, что даже город слишком напоминает ловушку, а что уж говорить о стальной камере в центре пустыни. Не понимая, почему его держат в тюрьме, в панике от мысли, что его могут и не выпустить, Рауль практически потерял разум. Он вопил и кричал, но никто не отвечал. Единственное, что хоть как-то удерживало его, была мысль о том, что в понедельник утром он обретет свободу. Рауль держал свой убегающий разум на привязи, считая часы в субботу, ночью с субботы на воскресенье, в воскресенье и ночью с воскресенья на понедельник. В понедельник утром Рауль заявил шерифу, принесшему в камеру кашу, что хочет немедленно видеть судью. Шериф ответил, что сегодня — праздник, и судья точно не придет.Рауль рассказал, что в этот день сила духа и разум покинули его. Видя свою полную беспомощность перед лицом равнодушного и, возможно, лживого судьи, он начал кричать и потерял контроль над способностью думать. Он увидел, как солнце спускается в его камеру и поджаривает его как яичницу, он потерял ощущение времени. Все структуры, поддерживающие его разум, попросту растаяли. Когда сумасшествие объяло его, Раулю показалось, а может и не показалось, что он услышал слова: «Ты опустился на самое дно». В этот момент Рауль вспомнил, как я говорил, что ему требуется опуститься на самое дно, прежде чем он изменится. Немедленно он почувствовал себя лучше и пережил ночь, уже не паникуя.На следующий день Рауль предстал перед судьей и узнал, что его дружка по путешествиям разыскивает полиция Альбукерка. Это и было причиной их задержания. Рауля посчитали сообщником.Когда судья узнал, что они повстречались случайно и в момент совершения преступления Рауля в Альбукерке не было, молодой человек был отпущен. Он немедленно поступил на работу в один из городских ресторанов и работал, пока не накопил достаточно денег, чтобы вернуться домой.Я согласился с тем, что Рауль, наконец, докатился до самого дна и ему больше не требуется продолжать крутиться в колесе чередований респектабельной жизни и бродяжничества Пережив эту травму, молодой человек спокойно может становиться почтенным гражданином. С этого момента терапия превращалась, в общем-то, в рутинное занятие. Мы сконцентрировались на трех основных областях жизни Рауля: писательский труд, респектабельный образ жизни и нормальные отношения с женщинами.Для того чтобы вдохновить Рауля стать почтенным гражданином, я потребовал от него действий, обычных для всех нормальных людей. У него никогда не было счета в банке. Не было и кредитной карточки, и счета в местном универмаге. Открыв все это, он открывал себе кредит подобно остальным гражданам. Рауль выполнил все задания, связанные с респектабельным образом жизни. Вместо того, чтобы копить деньги, а потом спускать их в одночасье, получать работу и бросать ее, он стал работать постоянно и тратить деньги более размеренно. Вопрос о том, должен ли он держаться за работу официанта, был решен следующим образом: Рауль никогда не считал себя «официантом», его профессией было «писательство», поэтому ему надлежало найти работу, дающую максимальное количество денег за минимальное количество часов. Что он и сделал, устроившись в первоклассный ресторан, и хорошо зарабатывал, работая лишь в обеденную смену.У Рауля были мать и сестра, жившие в Бельгии. Отец умер. Предположив, что бродяжничество и безрезультатность в писательстве были связаны с матерью и сестрой, я начал перекраивать его отношения с ними. Рауль доложил мне, что у него Эдипов комплекс и он для матери сплошное разочарование. Рауль не стал военным, как отец, и государственным чиновником, как дед. Напротив, он стал неудачником. О чем регулярно напоминал матери: дойдя до ручки, Рауль посылал ей просьбы о деньгах, так она узнавала, что сын снова бродяжничает. Часто мать отказывалась высылать деньги, но когда Рауль действительно голодал, деньги, как правило, приходили. Тогда он возвращался на работу и не контактировал с матерью, пока все шло хорошо. Оказавшись снова на дороге, он опять слал ей просьбы о помощи. Письма от него приходили только в том случае, если он скатывался в помойку.Я потребовал, чтобы Рауль каждую неделю писал своим близким. Пусть это будут вежливые отписки, говорящие немного, но похожие на письма сознающего свой долг сына. В некоторых письмах он должен был упоминать, что дела идут неплохо. Рауль возражал, говоря, что, если он установит с ними нормальные отношения, мать и сестра переедут жить к нему в Америку и ему придется их содержать. Я убедил его, что, чуть-чуть пораскинув мозгами, он сможет избежать этого.Я также потребовал от Рауля послать матери и сестре подарок. Он отказался, сославшись на то, что и писем достаточно, подарок будет уже слишком. Я возразил, что респектабельные люди время от времени шлют подарки своим близким. Рауль сопротивлялся, а я заметил, что можно подобрать подарок, который им не понравится. С этим Рауль согласился. Несколько дней прошли в поисках подходящей вещи и, наконец, подарок был отослан. Его мама отозвалась письмом, в котором выразила благодарность за неожиданный сюрприз и озадаченность его выбором. Мы с Раулем повеселились, читая вместе ее письмо, и после этого Рауль уже мог послать подарок, который ей понравится. Он также начал откладывать деньги на поездку в Бельгию — частично для того, чтобы предотвратить возможность их визита. Рауль планировал лететь самолетом и останавливаться по дороге в респектабельных отелях.Проблемы Рауля с писательством и женщинами решались одновременно. В сексуальной сфере у него была двойная проблема — физическая и романтическая. Физическая состояла в том, что у него было сужение крайней плоти, а посему секс был затруднен. Эту трудность с легкостью устранил местный хирург простенькой операцией, которую Рауль откладывал годами. Хотя оснащение его было приведено в полный порядок, проблема с женщинами не была снята полностью. Рауль рассказал, что ни разу в жизни не ходил на свидания. Он был не способен пригласить женщину на ужин, или в кино, или просто на прогулку. Несмотря на обилие женщин в ресторанах, где он работал, и среди богемы, к которой он принадлежал, у Рауля не было ни романтических, ни социальных отношений с женщинами. Общался он только с проститутками. Рауль сообщил, что просто не в состоянии попросить женщину о встрече. Он не мог заставить себя пригласить женщину на свидание, что уж говорить о возможности соблазнить кого-нибудь.Я сказал Раулю, что могу помочь строго придерживаться писательского расписания, если он согласится сделать то, о чем я его попрошу.— Представьте, что вы пишете как профессиональный романист, каким себя видите, — сколько страниц в день вы сочиняете? — спросил я.Рауль пытался увернуться, обсуждая разные размеры страниц, но в конце концов остановился на одной странице в день. Я уточнил, сколько слов на странице. Рауль оценивал страницу в 250 слов.Дальше шло выяснение, сколько дней в неделю он должен писать по странице. Рауль считал, что шесть рабочих дней и один для отдыха.— Хорошо, — сказал я, — если вы действительно хотите писать в день по странице, я скажу, что делать. Приходите ко мне на следующей неделе, только если вы согласны в точности следовать моим указаниям.Обеспокоенный, Рауль сказал, что придет, но ему требуется хотя бы намек на то, что ему придется делать. Я ответил, что задание будет касаться более чем одной проблемы. На следующей неделе Рауль пришел и сказал, что сделает все, что я скажу, потому что писательство для него важнее всего на свете.— Хорошо, — одобрил я. — Начиная с этого понедельника, вы должны писать каждый день по 250 слов. К субботе у вас должно быть написано шесть страниц. Если к следующей субботе у вас не будет шести страниц, вы должны сесть за телефон и обзванивать женщин, пока не договоритесь о трех встречах. Звонить можно только нормальным женщинам, а не проституткам.— Боже всемогущий! — прошептал Рауль.— На следующей неделе, — продолжал я, — вы должны писать ежедневно одну страницу и, если к концу недели у вас не будет шести страниц, вы должны добиться у трех женщин согласия на свидание с вами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24