Миранда некоторое время хранила молчание, рассматривая доски, где уже появились фотографии с последнего места преступления. Снимки выглядели серыми, невзрачными, как любое фото, еще влажным выставленное на обозрение; но впечатление они производили именно то, какого добивался убийца, — ужас и желание закрыть глаза и не видеть.
— Две вещи меня беспокоят, как гвоздь в обуви, — призналась Миранда.
— Только две? — осведомился Тони иронично.
— Да, только две на данный момент. Что он, черт побери, делает с кровью, которую выкачивает, как нефть из скважин, и что перевернулось в его мозгах, когда мы нагрянули на место преступления раньше, чем он рассчитывал?
— На первый вопрос я пока не имею ни ответа, ни даже гипотезы. А насчет второго — скажу одно. Не поздоровится тем, кто сорвал его планы и заставил намочить штаны с испуга. Посмотрев, как он творит расправу с теми, кто его чем-то задел, я не завидую им. Боюсь, что это чудовище начнет мстить. Честно говоря, я не испытываю желания встретиться с ним до того, как он будет в наручниках, а еще лучше — с пулей между глаз.
— Я тоже, — согласилась Миранда. — Но, наверное, такая встреча нам предстоит.
У Тони окаменели челюсти. В теплой комнате агенту ФБР стало зябко.
— Ты считаешь, что он узнает, кто навел нас на его след?
— Если он прислушивается к слухам, гуляющим по городу, то такая возможность реальна.
— И он поверит, что в этих сплетнях есть толика правды? Не думаю, что он так наивен и доверчив.
Миранда не сразу откликнулась на явно провокационное высказывание Тони.
— Если психологический портрет убийцы, нарисованный Бишопом, хоть в чем-то соответствует реальной личности, то он поверит. Он считает себя сверхчеловеком, не допускающим никаких промахов. То, что его в чем-то опередили, стало для него потрясением. Он с легкостью примет версию, что мы использовали в сражении с ним паранормальные силы.
— Но тогда, если он решит, что Бонни навела на него полицию…
Тони сразу же пожалел, что поспешил сделать такой вывод.
— Тогда она, с его точки зрения, представляет для него опасность, — мрачно подтвердила Миранда. — Поэтому ей нельзя оставаться одной ни на минуту, пока мы не покончим со всем этим кошмаром.
— Я понимаю, как ты обеспокоена, но…
— «Обеспокоена» — вряд ли подходящее слово. Я привыкла быть настороже. Много лет мы с сестрой живем в напряжении, но сейчас Бонни угрожает реальная опасность.
— Мы скоро возьмем мерзавца, — заверил ее Тони, впрочем, без особой убежденности.
— Я знаю, что возьмем… и упрячем под замок. Но как скоро?
— Мы делаем все возможное… И ты тоже.
— Ты так считаешь?
— Полицию не в чем упрекнуть. Она действует своими методами. Шаг за шагом, пусть медленно, но кольцо сжимается. А что касается нас… Мы пускаем в ход другие инструменты. Нашу интуицию, например.
— Интуицию?
— Могу употребить более научный термин, если тебе угодно. Но ведь ты же просвечиваешь людей, ловишь вибрацию токов мозга и читаешь мысли.
— Я не ловлю ни твоих, ни чьих других вибраций. И вообще, кончим этот разговор.
Тони внимательно посмотрел на нее.
— Потому что ты закрылась? Втянула голову под панцирь, как черепаха?
— Может быть, поэтому… Тебе какое дело?
— А не пора ли высунуть голову наружу? И помочь нам?
— Я должна взвесить многое — за и против.
Осознав очевидную неудачу своей атаки, Тони прибегнул к обходному маневру:
— Вероятно, я влез не в свое дело.
Миранда позволила себе рассмеяться:
— Когда человек так говорит, значит, он думает наоборот.
Тони улыбнулся:
— Туше! Признаю это. Но об одном я все-таки хотел бы тебя спросить и получить прямой ответ.
— О чем?
— Вернее, не о чем, а о ком. О Бишопе.
Миранде очень бы хотелось излить все накопившееся в ее душе, но личность шефа непозволительно было обсуждать с подчиненным. Однако честность, свойственная ее натуре, не позволила ей уклониться от разговора. А может быть, и толика любопытства.
— Что бы ты хотел услышать о нем, Тони?
— Не восторгов и не отзывов, вычитанных из газет. Он стал живой легендой. Таким его сделало бюро после первых достигнутых им успехов. А в секретных материалах он упомянут как самый могущественный телепат. Только вот многие из нас не могут понять, как он плюхнулся в лужу восемь лет назад.
Миранда молча поднялась из-за стола и направилась к кофеварке за чашкой кофе.
— Я повторяю, что, кажется, это не мое дело. — Тони уже готов был извиниться за то, что затеял этот разговор.
— Значит, общее мнение таково, что Бишоп переоценил свои силы и способности? — задала Миранда встречный вопрос.
— Все мы считаем, что та операция была проведена из рук вон плохо. Погибли люди, я имею в виду твою семью. И кое-кому в агентстве известно, что сам Бишоп признает свою вину в этой трагедии. Я же искренне удивляюсь, как он допустил подобный промах, да еще с такими последствиями. Каждый имеет право на ошибки, но не в тех случаях, когда за них приходится платить столь высокую цену.
Миранда возвратилась на прежнее место за столом.
— Легче всего совершить ошибку, когда ты уверен, что знаешь ответы на все вопросы, когда в видениях тебе открывается картина будущего и ты веришь, что ход событий будет именно таким.
Тони помолчал, обдумывая высказывание Миранды.
— Он предвидел позитивный результат и не побоялся использовать любой шанс? Я так понял тебя, правильно? Но ведь Бишоп телепат, а не ясновидец.
— Он был ясновидцем тогда, — сказала Миранда. — На короткое время он был им.
— Что-то новое для меня, — покачал головой Тони. — Он проходил испытания. Он не ясновидец ни в малейшей степени. Такие способности являются врожденными, а не приобретаемыми. Изредка бывает, что черепно-мозговая травма, затронувшая мозг, пробуждает дотоле скрытую способность, но… Подожди… Травма головы! Его шрам имеет к этому отношение?
— Нет, шрам появился позже.
— Тогда не было никакой черепно-мозговой травмы? Никакой необычной травмы, которая пробудила бы в нем на время эту способность?
— Травма? — повторила Миранда и вдруг беззвучно рассмеялась. — Думаю, что можно это определить как травму, и весьма необычную.
— Что же это было?
— Я. — Миранда приподняла чашечку кофе, словно в шутливом тосте. — Я послужила катализатором.
— Каким образом? — спросил Тони.
Миранда рассмеялась уже открыто, встала из-за стола и, забрав чашечку кофе с собой, направилась к двери.
— Боюсь, что это действительно не твое дело. Извини, Тони.
— Ты поступаешь жестоко, — возмутился Тони. — Я сгораю от любопытства.
— Иногда приходится быть жестокой. Жизнь заставляет, — несколько мрачновато отшутилась Миранда. — Ты еще побудешь здесь?
Он вздохнул:
— А что еще мне делать, когда на дворе вьюга? Сидеть в гостинице и смотреть телевизор? Тут я хотя бы для себя создаю видимость активной работы. А может, и проклюнется что-то новенькое, а я тут, на дежурстве.
— Значит, мы, вероятно, еще увидимся, — прервала его Миранда. — Счастливо тебе, Тони.
— До встречи, шериф.
Она прошла к себе в кабинет и, по рассеянности не прикрыв дверь, уселась за стол.
Что, в самом деле, на нее нашло? Говорить об этом с кем-нибудь, даже думать об этом она не позволяла себе уже много лет. С ее стороны было непростительной глупостью втянуться в разговор и в воспоминания о давнем прошлом.
Миранда уставилась на чашку с остывшим кофе, словно та гипнотизировала ее, и все-таки вспоминала, хотя не хотела этого делать. Ей вспомнилось его лицо, преображенное нежностью, и его губы, что-то беззвучно шепчущие. И то, как он ласкал ее волосы, тогда еще не стриженные накоротко, а раскинувшиеся пышными волнами на подушках, как он крепко сжимал ее в объятиях даже спящую, всю ночь, до рассвета не отпуская ее. Неожиданные всплески его страсти часто заставали ее врасплох, а интенсивность вожделения почти пугала. Это так не соответствовало его внешнему облику холодного, замкнутого мужчины и тому, что она успела вычитать в его сознании. От соприкосновения их тел возбуждалась энергия, подобная грозовым разрядам. Разве она могла предвидеть, что такое с ними случится? Самое пылкое воображение не способно было представить тех чувственных картин, которые сейчас возникали в памяти Миранды.
Ее руки похолодели, и она прижала ледяные ладони к пылающим щекам.
Только не дай бог, чтобы Бишоп каким-то образом догадался, что к ней возвращается прежний кошмар.
— Рэнди!
Она очнулась, с усилием разлепила отяжелевшие веки, убрала ладони, закрывающие лицо, и выпрямилась.
— Извини, но дверь была открыта. Если я помешал, то я загляну попозже.
— Нет, все в порядке, — не очень убедительно солгала Миранда. — В чем дело?
Алекс аккуратно прикрыл за собой дверь и уселся напротив Миранды на стул, предназначенный для тех, кому шериф дает аудиенцию.
— Срочного ничего. Могу лишь доложить, что пурги еще нет, но вот-вот она начнется. Свободный от дежурства состав распущен по домам поспать несколько часов на случай, если ночь выдастся тревожной. И здесь, в пустой комнате, я разместил полдюжины походных кроватей, а съестного припасено на двое суток для полного штата плюс для гостей из ФБР. К осаде мы подготовлены.
— Отлично.
— Завтра воскресенье, и большого движения на улицах не будет, особенно если в церквях отменят службу из-за плохой погоды. Я поднял возрастную планку комендантского часа до двадцати одного года. С восьми вечера — я полагаю, такое будет приемлемо?
— Конечно. У меня нет возражений, — сказала Миранда.
— Спасибо, шериф. Тогда перейдем ко второй части.
— А есть еще и вторая часть?
— Есть. Я не знаю, как это изложить тактичней… но лучше уж скажу прямо. Дикие слухи ходят по городу… Я им не верил, но когда доложил тебе о заявлении этой девчонки Эми Фоулер и увидел, какое стало у тебя лицо, то сразу догадался, что никакого анонимного звонка насчет старой мельницы не было. Я знаю, что никто вам не звонил до того, как ты и твой чертов Бишоп с командой помчались туда, и никто к тебе не приходил, кроме Бонни и ее дружка Сета Дэниэлса. Любые анонимные звонки сейчас тоже отслеживаются и фиксируются. Ведь так, правда? Не было этого звонка. То, что говорит Эми, — дикость. Но все же я должен понять. От агентов ФБР я правды не добьюсь. А от тебя, Рэнди? Открой мне истину.
— Это не облегчит тебе жизнь, Алекс, — предупредила своего верного помощника Миранда.
— А без правды моя жизнь будет не легче. — Алекс попытался улыбнуться, но это у него не получилось.
— Тогда слушай.
Миранда глубоко вздохнула и рассказала ему все, точнее, почти все.
Лиз решила не закрываться в обычное время, а обслуживать клиентов до одиннадцати вечера или даже позже, пока посетители не испугаются грядущей пурги и не разбегутся по домам. Ее бизнес в этот день процветал — книжки раскупались, а кофейня была набита до отказа. Ей было некогда даже на минуту забежать к себе и проверить, как там ее любимый кот. Зато она наслушалась такого количества сплетен и чудовищных слухов, что их хватило бы, будь у нее писательский дар, для вполне сносного романа ужасов.
Но Лиз категорически противилась тому, чтобы ее кофейня превратилась в форум агрессивно настроенных граждан, требующих непонятно каких, но немедленных действий. А уж когда возле ее стойки вырисовался Джастин Марш и заказал чашку кофе для, как он добавил, возбуждения самого себя, тут она нарушила привычный ритм обслуживания клиентов и позволила себе спросить:
— А где Селена, Джастин? Куда ты ее подевал?
— Она дома, — ответил тот.
— Вот как. Что закажешь, Джастин? Как обычно — черный кофе без сахара и без печенья?
— Да, спасибо, Элизабет, однако…
— Вроде бы на улице похолодало. Расслабься, Джастин, и согрейся здесь у нас вместе со всеми.
Некоторые посетители обратили на него внимание и ждали, что он разразится какой-нибудь проповедью.
Джастин вдруг схватил Лиз за запястье:
— Послушай меня, Элизабет. Что-то надо сделать, пока зло не завладеет нами. Вы все — заблудшие души. Но они… — Он кивнул в сторону других посетителей и понизил голос до шепота: — Они не знают, где прячется зло. И под чьей личиной оно скрывается. Только я один могу его разоблачить.
Лиз очень хотелось попросить «проповедника», чтобы он хотя бы приблизительно обрисовал черты этого конкретного человека и, таким образом, сдернул с него личину, но, подумав, все же решила, что разумнее будет не дразнить его.
— У нас у всех есть свои теории. Но обвинять кого-то без достаточных доказательств — значит ввергнуть нас еще в большую беду. На нас надвигается снежная буря, и каждый пусть по-своему, но, разумеется, этим обеспокоен. Почему бы тебе не выпить здесь в тепле чашку кофе и не отправиться домой к Селене молча и без выступлений? Хорошо, Джастин?
Он отпустил ее руку, но остался непреклонен.
— Все вы агнцы, готовые к закланию. Вы не знаете, что вас ждет. И не узнаете.
Лиз нарочито громко звякнула кассой, отбивая чек. Ей хотелось, чтобы этот мирный, привычный звук вернул Джа-стина из заоблачных эмпиреев к реальности, чтобы он не впал в свой традиционный раж пророка, который обычно заканчивался кратким пребыванием в психиатрическом отделении больницы (впрочем, безрезультатным для него).
Джон Макбрайд подтолкнул к Лиз пустую чашку, намекая, что ее следует снова наполнить. При этом он пробормотал недовольно:
— Если я сижу и помалкиваю, то из этого не следует, что меня можно не замечать.
Лиз тотчас одарила высокопоставленного гостя самой очаровательной улыбкой из своего арсенала.
— Вы всегда у меня под наблюдением, мэр. На кого из мужчин в моей кофейне я могу смотреть с таким удовольствием, как не на вас? Меня, честно, волнует, что вам как-то не по себе.
— А кому будет по себе, когда такое происходит? Нам приятно сидеть здесь и взбадриваться твоим превосходным кофе, Лиз, но большинству избирателей хочется знать, почему их мэр смакует кофе в популярном заведении в разгар кризиса.
— Половина членов городского совета тоже здесь присутствует, — на всякий случай заметила Лиз, окинув взглядом довольно тесное, но уютное помещение. — Кто-то приобрел книжки по своему вкусу для вечернего чтения, кто-то пожелал побыть часок в кругу сограждан. Ко мне заходят и помощники шерифа, и патрульные полицейские. Всем надо обогреться, как и вам, мэр, в такую стужу.
— А ты не видела шерифа, Лиз?
— Сегодня она не почтила нас своим присутствием. Думаю, что у нее дел по горло.
Макбрайд поморщился, хлебнув глоток крепкого черного кофе.
— Мне не спать всю ночь, — вздохнул он. — А агенты ФБР не появлялись?
Лиз знала, что мэр в надежде на быстрое раскрытие серийных убийств сам настаивал на приглашении команды из бюро, и понимала, что присутствие федеральных агентов страховало Рэнди от возможных обвинений в некомпетентности, а также спасало его репутацию.
Лиз сочувствовала всем, понимая их заботы и тревоги, — и Миранде с Алексом, на которых свалилась такая тяжелая ноша, и мэру, который многое поставил на свое избрание и, не будучи избранным повторно, окажется буквально нищим. Все надо учитывать, занимаясь бизнесом в самом центре провинциального городка. Ну а те родители, кто сейчас оплакивает детей, погибших в страшных муках? Сердце и душа Лиз не выдерживали такого мощного потока хлынувших эмоций.
Обстановку, как ни странно, разрядил Джастин, изгнанный из кофейни и вновь вернувшийся.
— Мэр Макбрайд! Я желаю, чтобы вы выслушали мое обращение.
Мэр изобразил на лице ироническую гримасу и повернулся к доморощенному проповеднику:
— Я ловлю каждое изреченное тобой слово, Джастин. Не откладывай. Говори. Используй свое конституционное право.
Джастин снова начал метать молнии в адрес вселенского зла, а тем временем снег за окнами повалил густыми хлопьями. На часах было ровно десять, и тьма над Гладстоуном сгустилась.
Бишоп, проходя мимо закрытой двери кабинета Миранды и услышав невнятные голоса, понял, что она не одна, и решил до поры до времени не заявлять о себе. В зале заседаний его приветствовал безмолвным кивком Тони, занятый, как обычно, работой на компьютере.
— Дело движется? — спросил Бишоп, заранее зная, каков будет ответ.
— Такими темпами, что скоро у нас будет в списке шесть сотен лавочек, где продаются эти чертовы покрышки. Посчитай, сколько времени потребуется, чтобы хотя бы набрать столько телефонных номеров. Пытаюсь как-нибудь разумно сократить это число. А что насчет вскрытия?
— Шарон убеждена, что парню ввели в вену то, о чем она раньше говорила, но, к сожалению, это самое обычное средство и свободно продается в аптеках. Конечно, по рецепту, но мы оба знаем, как легко добыть любые рецепты.
— Никто не удосуживается даже телефонным звонком удостоверить подпись на рецепте, — согласился Тони. — Но не в наших силах исправить аптекарей, да и все человечество в целом. Я связался с группой в бюро, расследующей преступления, совершенные по Интернету, и получил миленький ответ, что здесь больше шансов у любого разбойника, чем когда-то на большой дороге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35