Может быть, мне наконец-то представится шанс самой ее узнать. Но я решила с этим не спешить. У меня много других дел.
Бен догадался, что она не спешит знакомиться с личными вещами своей тетки не потому, что у нее так много других дел, а просто из нежелания нагружать свою душу воспоминаниями об умершей женщине. Она была к этому не готова. Детектив из Лос-Анджелеса сказал ему, что Кэсси была тяжело травмирована, когда уехала в Райанз-Блафф шесть месяцев назад. Логан полагал, что она была на грани полного физического, эмоционального и нервного истощения: слишком много кошмаров выпало ей на долю.
Но Бен решил удовлетвориться ее объяснением, по крайней мере, на этот раз, и заметил лишь:
– Вы ремонтируете дом?
– Просто немного подновляю. – На мгновение ее глаза скользнули по его лицу и тут же снова опустились. – Мне нравится работать руками. Чувствовать древесину.
– Нравится прикасаться к красивым вещам, потому что вы не можете прикасаться к людям?
Эти слова заставили ее надолго задержать взгляд на его лице. Под глазами у нее залегли черные круги, и он ничего не смог прочесть в их таинственной зыбкой глубине, но, как и в первый раз, ощущение тепла охватило его столь явственно, словно она протянула руку и положила ладонь поверх его пальцев. Это было жутковатое ощущение, но ему хотелось испытывать его снова и снова.
– Это слишком просто, – сказала она.
– Неужели? Вы избегаете физических контактов с другими людьми. А может, попробуете со мной?
Кэсси покачала головой в ответ на его последний – полунасмешливый-полуобиженный – вопрос.
– Мне это… причиняет неудобства. Я осязающий телепат. Мне трудно блокировать чужие мысли или чувства, находясь в физическом контакте с людьми.
Ее плечи поднялись и снова поникли.
– Стало быть, вы просто избегаете прикосновений, – уточнил Бен.
Она заговорила, по-прежнему не глядя на него:
– В душе любого человека есть вещи, не предназначенные для посторонних. Такие вещи, в которых человек редко признается даже самому себе. Фантазии, импульсивные порывы, приступы гнева или ненависти, первобытные инстинкты. Обычно они глубоко спрятаны, можно сказать, похоронены, и им там самое место. В самых темных уголках нашей души.
– Но вам видны эти уголки.
И опять Кэсси пожала плечами:
– Я слишком много видела в свое время. И стараюсь больше не смотреть.
– Если только какой-нибудь убийца не вторгнется в ваши мысли? – сочувственно спросил Бен.
– Я пыталась избежать этого, поверьте. Я не хотела знать, что он собирается делать. Что он уже сделал.
– Но раз у вас был хотя бы единственный шанс его остановить…
– Но мне же это не удалось, верно? – проговорила она с болью. – Я не сумела его остановить. Я пошла к шерифу. Я обратилась к вам. Я даже забралась к нему в душу… в самые потаенные места. Но это его не остановило. Их это никогда не останавливает.
– Детектив Логан был иного мнения.
Кэсси покачала головой. Ее голос звучал очень тихо, когда она заговорила:
– Рано или поздно их ловят. Может быть, я смогу в этом помочь, а может, и нет. Но люди все равно умирают. И я ни черта не могу сделать, чтобы это изменить.
– Поэтому вы сбежали сюда, верно? В этом одиноком доме неподалеку от маленького городка вы надеялись обрести покой.
– А разве я не имею права на покой? Как и все люди? – с обидой спросила она.
– Да, конечно. Но, Кэсси, вы не можете притвориться, что ничего не видите, как и я, к примеру, не смог бы сделать вид, что ничего не происходит, если бы кого-то у меня на глазах зарезали на перекрестке. Мне пришлось бы прийти на помощь и сделать все, что в моих силах. То же самое касается и вас. Кэсси тяжело вздохнула:
– Я в течение десяти лет делала все, что было в моих силах. Я устала. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.
– Думаете, он оставит вас в покое?
Она ничего не ответила.
– Кэсси?
– Нет, – прошептала она.
Бену хотелось, чтобы она еще раз на него взглянула, но ее взгляд, казалось, был намертво прикован к кофейной чашке.
– Ну так помогите нам. Бекки Смит было всего двадцать лет, Кэсси. Она училась в колледже, обожала детей и хотела стать учительницей. У нее впереди была вся жизнь. Помогите нам поймать негодяя, который лишил ее жизни.
– Вы сами не понимаете, о чем просите.
– Ну почему же, кое-какое представление у меня есть. Я знаю, что вам придется многим пожертвовать, но нам нужна ваша помощь. Мы обязательно должны поймать этого парня прежде, чем он успеет скрыться. Или совершить новое убийство.
Наконец она подняла на него взгляд, и в глубине ее глаз Бен увидел нечто такое, что едва не отшатнулся. На него смотрел несчастный, беззащитный ребенок.
– Ладно, – сказала Кэсси. – Я пойду надену куртку.
* * *
– Итак? – спросил шериф, почти не скрывая своей враждебности. – Выкладывайте, что там у вас.
Они находились в кабинете Мэтта, сидели рядом на стульях для посетителей перед старинным письменным столом с аспидной крышкой, принадлежавшим еще его отцу. Шериф встретил их крайне неприветливо еще и потому, что его люди не смогли обнаружить никаких улик на месте преступления.
И еще он не верил в эту чушь собачью про телепатов и экстрасенсов. Просто не верил, и все.
– Я вряд ли смогу сообщить вам больше, чем уже сказала, – начала Кэсси. – Убийца – мужчина…
– Откуда вам это известно? – вмешался Бен. – Вы говорили, что самоидентификация является бессознательным процессом. А пол разве нет?
– Иногда. Но в данном случае… – Она избегала его взгляда и смотрела только на свои руки, крепко стиснутые на коленях. – Когда он следил за ней… обдумывал, что он с ней сделает… он… он испытал эрекцию.
На этот раз шериф слегка смутился и покраснел, даже заерзал на стуле, однако его голос прозвучал сурово:
– Но это не было убийством на сексуальной почве.
– Такие убийства всегда совершаются на сексуальной почве.
– Эта женщина не подверглась сексуальному насилию, – упрямо повторил Мэтт. – По результатам предварительного осмотра, ни на теле, ни вокруг не найдено семенной жидкости. Он даже трусиков с нее не снял.
– Это ничего не значит. – Кэсси говорила тихо, но твердо. – Он был в состоянии сексуального возбуждения, когда выслеживал ее, и испытал оргазм, когда ее убил.
– О господи, неужели вы находились в его мозгу все это время? – спросил пораженный Бен.
– Да. Когда он впервые пошел за ней и потом, когда он ее связал и приготовился… причинить ей боль. Но в тот раз я пробыла с ним всего несколько минут.
Ему много времени не потребовалось, а когда он ее убил, я… мне удалось вырваться.
Бен поежился. Каково это – наблюдать, а может быть, и испытывать параллельно с ним извращенный оргазм убийцы-маньяка? Наверняка с таким воспоминанием Кэсси была бы рада расстаться поскорее. Впервые он начал по-настоящему понимать, что скрывается за этим измученным, затравленным взглядом.
И в самом деле она нуждается в помощи и защите.
У шерифа было другое на уме.
– Так вы говорите, что он ее связал?
– Не веревками, – пояснила Кэсси. – Я думаю, брючным ремнем. Он стянул ей запястья, но лодыжки оставил свободными. Он… заставил ее сесть, раздвинув ноги.
– Зачем? – спросил Бен.
– Это была… часть обряда, как мне кажется. Ему хотелось видеть ее такой. Он издевался над ней. Совал нож ей между ног и грозил пронзить ее насквозь. Он хотел ее напугать, и преуспел. Она была в ужасе.
– Вы так уверенно это описываете, потому что вы это видели, – сказал Мэтт.
– Да.
– Его глазами?
– Да, шериф.
Шериф сверлил ее взглядом. Его лицо оставалось бесстрастным, но глаза недоверчиво прищурились.
– Мне трудно это понять, мисс Нейл. Очень трудно. Вы утверждаете, что не знаете убийцу. Как же вы можете видеть то, что он видит? Знать, что он чувствует? Вы часто забираетесь в мысли к незнакомым людям? Проникаете в их планы? Как испорченный приемник, принимающий случайные радиосигналы?
Она устало покачала головой и терпеливо объяснила то, что ей, должно быть, приходилось объяснять уже не раз и не два.
– Должно быть, я дотронулась до чего-то, что трогал он. Скорее всего так.
– Что, например? До чего вы дотронулись?
– Например, до ручки двери, через которую он только что прошел. До товара на полке магазина. До сиденья в кинотеатре, где он сидел до меня. А может, я просто столкнулась с ним в бакалейной лавке. Возможно, мы встретились глазами на улице. Но…
– Встретились глазами? – перебил ее Бен. – Но ведь это чистая случайность!
Кэсси слегка повернула к нему голову, не отрывая взгляда от своих рук.
– Тут… все дело в контакте. Мне никогда не удавалось… прочесть чьи-нибудь мысли без контакта. Почти всегда это бывает осязательный контакт – либо с человеком, либо с предметом, до которого этот человек недавно дотрагивался. Это может быть что угодно. Например, предмет одежды.
– Да, но визуальный контакт? – не отставал Бен. – Встреча взглядов? Незнакомые люди на противоположных сторонах улицы… неужели это может быть так просто?
– Бен, ты меня извини… – начал Мэтт.
– Это важный вопрос, Мэтт. Если для контакта ей достаточно бросить взгляд…
– Я прекрасно понимаю, что это значит, Бен, – проворчал Мэтт. – Можно считать, что город наводнен подозреваемыми. Если, конечно, я поверю во всю эту белиберду. Пока что меня никто ни в чем не убедил.
– Кэсси знала, что кто-то будет убит, – напомнил Бен. – Она нас обоих предупредила за несколько дней. Она позвонила мне сегодня утром, чтобы рассказать, как это случилось… и где.
– Верно. И ты знаешь, что я об этом думаю. Может, она все знает, потому что она была там. Может, она все описала в деталях, потому что сама убила Бекки Смит.
Кэсси впервые подняла глаза и в упор взглянула на шерифа.
– Нет, я ее не убивала. Я ее даже не знала. – Тут ее брови недоуменно нахмурились. – Но, по сути дела, он тоже ее не знал.
Бен подался вперед:
– Что? Он ее не знал?
Продолжая хмуриться, Кэсси повернула голову и посмотрела на него.
– Нет. Он наблюдал за ней. Знал, кто она такая. Он думал, что знает… что она собой представляет.
– Как это – «знал, что она собой представляет»?
– Он считал… что она не та, за кого себя выдает. Он в ней разочаровался. Возможно, из-за того, что она что-то сказала или сделала. Он рассердился на нее. Он был в бешенстве. Но тем не менее… у меня не было ощущения, что он близко ее знает. И я не верю, что она его знала по-настоящему до того, как он схватил ее.
– Она не знала, кто он такой? Кэсси покачала головой:
– Не могу сказать наверняка, но мне кажется, она его не знала. Она могла узнать его в лицо: для нее это был кто-то, кого она не раз встречала в городе, может быть, даже регулярно, но у меня не возникло ощущения, что они были хорошо знакомы. Он мог что-то сделать, чтобы изменить свою внешность, но это вряд ли, раз он знал, что все равно ее убьет. О ней могу сказать только одно: она умоляла его отпустить ее, но ни разу не назвала его по имени. Если бы она узнала его, если знала, как его зовут, она скорее всего обратилась бы к нему по имени.
– А что, кино у вас в голове звуковое? – хмуро спросил шериф.
Бен негромко выругался, и Кэсси взглянула на него со слабой невеселой усмешкой.
– Иногда. Все равно как включить телевизор.
– Включите его прямо сейчас, – предложил он. – Посмотрим, что этот ублюдок делает в данную минуту.
– Хотела бы я, чтобы это было так просто.
Его стул угрожающе заскрипел, когда он откинулся на спинку.
– Так я и думал. Ваш телевизор так просто не включается.
С таким отношением Кэсси явно приходилось сталкиваться и раньше.
– Извините, шериф, как мне ни жаль, я не могу просто повернуть выключатель или произнести волшебные слова, чтобы забраться в голову этого ублюдка и подслушать для вас его мысли. – С тяжелым вздохом она добавила: – Если он опять убьет, возможно, я сумею вновь вступить в контакт. Убийцы, подобные этому, склонны все больше накручивать себя и возбуждаться по мере того, как растет обуревающая их жажда убийства. Такие сильные эмоции распространяются очень далеко. А сейчас… сейчас у него, наверное, период спада. Он очень спокоен, утомлен. Его мозг затих, совсем не посылает сигналов. А без физического контакта я не могу с ним связаться.
Бен бросил взгляд на Мэтта, но ничего не сказал. Наступило короткое молчание, затем шериф мрачно проговорил:
– "Период спада"? Вот на таком жаргоне выражаются парни из школы поведенческих наук в Квантико. Уж не хотите ли вы сказать, мисс Нейл, что у нас тут появился серийный убийца? На основании одного убийства?
Кэсси долго колебалась.
– Я не могу утверждать наверняка. Я знаю только одно: в нем есть что-то… ненормальное. Его разум работает необычным образом. Жертва была ему едва знакомой, совершенно посторонней женщиной. Людей почти всегда толкают на убийство сильные эмоции: гнев, ненависть, ревность, жадность… страх. А когда убивают так, как он убил – хладнокровно, издеваясь над жертвой, полосуя ее ножом… это можно сделать, только находясь в пограничном психическом состоянии. Трудно испытывать столь сильные эмоции в отношении незнакомого человека, чья жизнь практически никак не соприкасалась с вашей. Но вот серийные убийцы… у них есть собственные безумные поводы для убийства. И почти всегда их жертвами становятся незнакомые им люди.
– А вы, похоже, здорово разбираетесь в этих вопросах, – сухо заметил шериф.
И опять легкая усмешка тронула ее губы.
– Я много общалась с полицейскими и выучила ровно столько, сколько нужно было, чтобы попытаться им помочь. Достаточно, чтобы надолго лишиться сна. Даже не помню, когда я в последний раз проспала всю ночь до утра. – Ее голос звучал сухо и деловито, в нем не было ни капли жалости к себе.
– Монстры, – пробормотал Бен. Она взглянула на него:
– Когда я была маленькой, мама говорила мне, что стоит зажечь свет, как я сразу увижу, что чудовища не прячутся в стенном шкафу или под кроватью. В этом она была права. Тогда, в детстве. Но теперь я выросла. И чудовища больше не прячутся под кроватью, они у меня в голове, а там нельзя включить свет, чтобы они исчезли.
На шерифа ее слова не произвели впечатления.
– А вам не приходилось общаться с промывателями мозгов, мисс Нейл?
– С психоаналитиками? Приходилось, и не раз. Поверьте, шериф, я могу представить множество рекомендаций. Письменные свидетельства от полицейских с Западного побережья, заверенные присягой. Все они были такими же практичными и благоразумными, как и вы. Они бы вам рассказали, что поначалу их тоже одолевали сомнения. Что они тоже советовали мне обратиться к психоаналитику насчет этих… голосов и образов у меня в голове. И они бы вам сказали, что время и опыт убедили их, что иногда – не всегда, но время от времени – я могла им помочь поймать убийцу.
Кэсси перевела дух, не сводя с него своих светлых глаз.
– Что бы вы ни думали обо мне и о моих способностях, шериф Данбар, в одном у вас не должно быть ни тени сомнения: мне все это ненавистно. Я об этом даре не просила, я бы этого не пожелала даже злейшему врагу. Не так уж это приятно – просыпаться посреди ночи от воплей умирающей женщины, ощущая запах ее крови… такой реальный, будто моя постель залита ею. Не такое уж это большое удовольствие – просиживать часами в кабинетах подозрительных и враждебно настроенных мужчин вроде вас, рассказывая о подробностям чудовищных преступлений, о мучениях жертв… И вы не можете даже вообразить, каких усилий мне стоит проникать в мысли этих ублюдков, кого даже людьми назвать нельзя. Поэтому избавьте меня хотя бы от ваших подозрений, шериф. Я не убивала эту несчастную женщину, а раз так, значит, вам не найти ни единой улики против меня. Теперь я представлю вам рекомендации, о которых уже упоминала. Вы можете их проверить или пренебречь ими, можете доверять им или выкинуть их из головы. Если вам нужна моя помощь, я сделаю все, что в моих силах. Если нет – я вернусь к себе. И в следующий раз, когда меня разбудят среди ночи вопли умирающей жертвы, я прикрою ухо подушкой и постараюсь не обращать на них внимания.
Бен взглянул на Мэтта, но ничего не сказал. Кэсси явно не нуждалась в защитниках со стороны, во всяком случае, когда речь заходила о ее даре; если ей и скептически настроенному шерифу все-таки суждено достигнуть взаимопонимания, это произойдет без его участия.
Но достичь его будет нелегко.
Если ее речь и произвела впечатление на Мэтта, то на его неподвижном лице это никак не отразилось.
– Я не верю в экстрасенсов, мисс Нейл. И я не доверяю вам.
– Это ваше право, шериф. – Она выдержала его взгляд, ее голос стал холодным, под хрупкой внешностью вдруг проступила сталь. – Судья Райан попросил меня помочь вам, и я дала согласие. Но я не стану ради вас прыгать через кольцо, тем более что вам моя помощь не нужна. Если вы думаете, что я убийца, заприте меня в камере. Когда появится следующий труп, у меня будет железное алиби. Надеюсь, вы не верите, что я умею проникать сквозь стены и решетки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Бен догадался, что она не спешит знакомиться с личными вещами своей тетки не потому, что у нее так много других дел, а просто из нежелания нагружать свою душу воспоминаниями об умершей женщине. Она была к этому не готова. Детектив из Лос-Анджелеса сказал ему, что Кэсси была тяжело травмирована, когда уехала в Райанз-Блафф шесть месяцев назад. Логан полагал, что она была на грани полного физического, эмоционального и нервного истощения: слишком много кошмаров выпало ей на долю.
Но Бен решил удовлетвориться ее объяснением, по крайней мере, на этот раз, и заметил лишь:
– Вы ремонтируете дом?
– Просто немного подновляю. – На мгновение ее глаза скользнули по его лицу и тут же снова опустились. – Мне нравится работать руками. Чувствовать древесину.
– Нравится прикасаться к красивым вещам, потому что вы не можете прикасаться к людям?
Эти слова заставили ее надолго задержать взгляд на его лице. Под глазами у нее залегли черные круги, и он ничего не смог прочесть в их таинственной зыбкой глубине, но, как и в первый раз, ощущение тепла охватило его столь явственно, словно она протянула руку и положила ладонь поверх его пальцев. Это было жутковатое ощущение, но ему хотелось испытывать его снова и снова.
– Это слишком просто, – сказала она.
– Неужели? Вы избегаете физических контактов с другими людьми. А может, попробуете со мной?
Кэсси покачала головой в ответ на его последний – полунасмешливый-полуобиженный – вопрос.
– Мне это… причиняет неудобства. Я осязающий телепат. Мне трудно блокировать чужие мысли или чувства, находясь в физическом контакте с людьми.
Ее плечи поднялись и снова поникли.
– Стало быть, вы просто избегаете прикосновений, – уточнил Бен.
Она заговорила, по-прежнему не глядя на него:
– В душе любого человека есть вещи, не предназначенные для посторонних. Такие вещи, в которых человек редко признается даже самому себе. Фантазии, импульсивные порывы, приступы гнева или ненависти, первобытные инстинкты. Обычно они глубоко спрятаны, можно сказать, похоронены, и им там самое место. В самых темных уголках нашей души.
– Но вам видны эти уголки.
И опять Кэсси пожала плечами:
– Я слишком много видела в свое время. И стараюсь больше не смотреть.
– Если только какой-нибудь убийца не вторгнется в ваши мысли? – сочувственно спросил Бен.
– Я пыталась избежать этого, поверьте. Я не хотела знать, что он собирается делать. Что он уже сделал.
– Но раз у вас был хотя бы единственный шанс его остановить…
– Но мне же это не удалось, верно? – проговорила она с болью. – Я не сумела его остановить. Я пошла к шерифу. Я обратилась к вам. Я даже забралась к нему в душу… в самые потаенные места. Но это его не остановило. Их это никогда не останавливает.
– Детектив Логан был иного мнения.
Кэсси покачала головой. Ее голос звучал очень тихо, когда она заговорила:
– Рано или поздно их ловят. Может быть, я смогу в этом помочь, а может, и нет. Но люди все равно умирают. И я ни черта не могу сделать, чтобы это изменить.
– Поэтому вы сбежали сюда, верно? В этом одиноком доме неподалеку от маленького городка вы надеялись обрести покой.
– А разве я не имею права на покой? Как и все люди? – с обидой спросила она.
– Да, конечно. Но, Кэсси, вы не можете притвориться, что ничего не видите, как и я, к примеру, не смог бы сделать вид, что ничего не происходит, если бы кого-то у меня на глазах зарезали на перекрестке. Мне пришлось бы прийти на помощь и сделать все, что в моих силах. То же самое касается и вас. Кэсси тяжело вздохнула:
– Я в течение десяти лет делала все, что было в моих силах. Я устала. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.
– Думаете, он оставит вас в покое?
Она ничего не ответила.
– Кэсси?
– Нет, – прошептала она.
Бену хотелось, чтобы она еще раз на него взглянула, но ее взгляд, казалось, был намертво прикован к кофейной чашке.
– Ну так помогите нам. Бекки Смит было всего двадцать лет, Кэсси. Она училась в колледже, обожала детей и хотела стать учительницей. У нее впереди была вся жизнь. Помогите нам поймать негодяя, который лишил ее жизни.
– Вы сами не понимаете, о чем просите.
– Ну почему же, кое-какое представление у меня есть. Я знаю, что вам придется многим пожертвовать, но нам нужна ваша помощь. Мы обязательно должны поймать этого парня прежде, чем он успеет скрыться. Или совершить новое убийство.
Наконец она подняла на него взгляд, и в глубине ее глаз Бен увидел нечто такое, что едва не отшатнулся. На него смотрел несчастный, беззащитный ребенок.
– Ладно, – сказала Кэсси. – Я пойду надену куртку.
* * *
– Итак? – спросил шериф, почти не скрывая своей враждебности. – Выкладывайте, что там у вас.
Они находились в кабинете Мэтта, сидели рядом на стульях для посетителей перед старинным письменным столом с аспидной крышкой, принадлежавшим еще его отцу. Шериф встретил их крайне неприветливо еще и потому, что его люди не смогли обнаружить никаких улик на месте преступления.
И еще он не верил в эту чушь собачью про телепатов и экстрасенсов. Просто не верил, и все.
– Я вряд ли смогу сообщить вам больше, чем уже сказала, – начала Кэсси. – Убийца – мужчина…
– Откуда вам это известно? – вмешался Бен. – Вы говорили, что самоидентификация является бессознательным процессом. А пол разве нет?
– Иногда. Но в данном случае… – Она избегала его взгляда и смотрела только на свои руки, крепко стиснутые на коленях. – Когда он следил за ней… обдумывал, что он с ней сделает… он… он испытал эрекцию.
На этот раз шериф слегка смутился и покраснел, даже заерзал на стуле, однако его голос прозвучал сурово:
– Но это не было убийством на сексуальной почве.
– Такие убийства всегда совершаются на сексуальной почве.
– Эта женщина не подверглась сексуальному насилию, – упрямо повторил Мэтт. – По результатам предварительного осмотра, ни на теле, ни вокруг не найдено семенной жидкости. Он даже трусиков с нее не снял.
– Это ничего не значит. – Кэсси говорила тихо, но твердо. – Он был в состоянии сексуального возбуждения, когда выслеживал ее, и испытал оргазм, когда ее убил.
– О господи, неужели вы находились в его мозгу все это время? – спросил пораженный Бен.
– Да. Когда он впервые пошел за ней и потом, когда он ее связал и приготовился… причинить ей боль. Но в тот раз я пробыла с ним всего несколько минут.
Ему много времени не потребовалось, а когда он ее убил, я… мне удалось вырваться.
Бен поежился. Каково это – наблюдать, а может быть, и испытывать параллельно с ним извращенный оргазм убийцы-маньяка? Наверняка с таким воспоминанием Кэсси была бы рада расстаться поскорее. Впервые он начал по-настоящему понимать, что скрывается за этим измученным, затравленным взглядом.
И в самом деле она нуждается в помощи и защите.
У шерифа было другое на уме.
– Так вы говорите, что он ее связал?
– Не веревками, – пояснила Кэсси. – Я думаю, брючным ремнем. Он стянул ей запястья, но лодыжки оставил свободными. Он… заставил ее сесть, раздвинув ноги.
– Зачем? – спросил Бен.
– Это была… часть обряда, как мне кажется. Ему хотелось видеть ее такой. Он издевался над ней. Совал нож ей между ног и грозил пронзить ее насквозь. Он хотел ее напугать, и преуспел. Она была в ужасе.
– Вы так уверенно это описываете, потому что вы это видели, – сказал Мэтт.
– Да.
– Его глазами?
– Да, шериф.
Шериф сверлил ее взглядом. Его лицо оставалось бесстрастным, но глаза недоверчиво прищурились.
– Мне трудно это понять, мисс Нейл. Очень трудно. Вы утверждаете, что не знаете убийцу. Как же вы можете видеть то, что он видит? Знать, что он чувствует? Вы часто забираетесь в мысли к незнакомым людям? Проникаете в их планы? Как испорченный приемник, принимающий случайные радиосигналы?
Она устало покачала головой и терпеливо объяснила то, что ей, должно быть, приходилось объяснять уже не раз и не два.
– Должно быть, я дотронулась до чего-то, что трогал он. Скорее всего так.
– Что, например? До чего вы дотронулись?
– Например, до ручки двери, через которую он только что прошел. До товара на полке магазина. До сиденья в кинотеатре, где он сидел до меня. А может, я просто столкнулась с ним в бакалейной лавке. Возможно, мы встретились глазами на улице. Но…
– Встретились глазами? – перебил ее Бен. – Но ведь это чистая случайность!
Кэсси слегка повернула к нему голову, не отрывая взгляда от своих рук.
– Тут… все дело в контакте. Мне никогда не удавалось… прочесть чьи-нибудь мысли без контакта. Почти всегда это бывает осязательный контакт – либо с человеком, либо с предметом, до которого этот человек недавно дотрагивался. Это может быть что угодно. Например, предмет одежды.
– Да, но визуальный контакт? – не отставал Бен. – Встреча взглядов? Незнакомые люди на противоположных сторонах улицы… неужели это может быть так просто?
– Бен, ты меня извини… – начал Мэтт.
– Это важный вопрос, Мэтт. Если для контакта ей достаточно бросить взгляд…
– Я прекрасно понимаю, что это значит, Бен, – проворчал Мэтт. – Можно считать, что город наводнен подозреваемыми. Если, конечно, я поверю во всю эту белиберду. Пока что меня никто ни в чем не убедил.
– Кэсси знала, что кто-то будет убит, – напомнил Бен. – Она нас обоих предупредила за несколько дней. Она позвонила мне сегодня утром, чтобы рассказать, как это случилось… и где.
– Верно. И ты знаешь, что я об этом думаю. Может, она все знает, потому что она была там. Может, она все описала в деталях, потому что сама убила Бекки Смит.
Кэсси впервые подняла глаза и в упор взглянула на шерифа.
– Нет, я ее не убивала. Я ее даже не знала. – Тут ее брови недоуменно нахмурились. – Но, по сути дела, он тоже ее не знал.
Бен подался вперед:
– Что? Он ее не знал?
Продолжая хмуриться, Кэсси повернула голову и посмотрела на него.
– Нет. Он наблюдал за ней. Знал, кто она такая. Он думал, что знает… что она собой представляет.
– Как это – «знал, что она собой представляет»?
– Он считал… что она не та, за кого себя выдает. Он в ней разочаровался. Возможно, из-за того, что она что-то сказала или сделала. Он рассердился на нее. Он был в бешенстве. Но тем не менее… у меня не было ощущения, что он близко ее знает. И я не верю, что она его знала по-настоящему до того, как он схватил ее.
– Она не знала, кто он такой? Кэсси покачала головой:
– Не могу сказать наверняка, но мне кажется, она его не знала. Она могла узнать его в лицо: для нее это был кто-то, кого она не раз встречала в городе, может быть, даже регулярно, но у меня не возникло ощущения, что они были хорошо знакомы. Он мог что-то сделать, чтобы изменить свою внешность, но это вряд ли, раз он знал, что все равно ее убьет. О ней могу сказать только одно: она умоляла его отпустить ее, но ни разу не назвала его по имени. Если бы она узнала его, если знала, как его зовут, она скорее всего обратилась бы к нему по имени.
– А что, кино у вас в голове звуковое? – хмуро спросил шериф.
Бен негромко выругался, и Кэсси взглянула на него со слабой невеселой усмешкой.
– Иногда. Все равно как включить телевизор.
– Включите его прямо сейчас, – предложил он. – Посмотрим, что этот ублюдок делает в данную минуту.
– Хотела бы я, чтобы это было так просто.
Его стул угрожающе заскрипел, когда он откинулся на спинку.
– Так я и думал. Ваш телевизор так просто не включается.
С таким отношением Кэсси явно приходилось сталкиваться и раньше.
– Извините, шериф, как мне ни жаль, я не могу просто повернуть выключатель или произнести волшебные слова, чтобы забраться в голову этого ублюдка и подслушать для вас его мысли. – С тяжелым вздохом она добавила: – Если он опять убьет, возможно, я сумею вновь вступить в контакт. Убийцы, подобные этому, склонны все больше накручивать себя и возбуждаться по мере того, как растет обуревающая их жажда убийства. Такие сильные эмоции распространяются очень далеко. А сейчас… сейчас у него, наверное, период спада. Он очень спокоен, утомлен. Его мозг затих, совсем не посылает сигналов. А без физического контакта я не могу с ним связаться.
Бен бросил взгляд на Мэтта, но ничего не сказал. Наступило короткое молчание, затем шериф мрачно проговорил:
– "Период спада"? Вот на таком жаргоне выражаются парни из школы поведенческих наук в Квантико. Уж не хотите ли вы сказать, мисс Нейл, что у нас тут появился серийный убийца? На основании одного убийства?
Кэсси долго колебалась.
– Я не могу утверждать наверняка. Я знаю только одно: в нем есть что-то… ненормальное. Его разум работает необычным образом. Жертва была ему едва знакомой, совершенно посторонней женщиной. Людей почти всегда толкают на убийство сильные эмоции: гнев, ненависть, ревность, жадность… страх. А когда убивают так, как он убил – хладнокровно, издеваясь над жертвой, полосуя ее ножом… это можно сделать, только находясь в пограничном психическом состоянии. Трудно испытывать столь сильные эмоции в отношении незнакомого человека, чья жизнь практически никак не соприкасалась с вашей. Но вот серийные убийцы… у них есть собственные безумные поводы для убийства. И почти всегда их жертвами становятся незнакомые им люди.
– А вы, похоже, здорово разбираетесь в этих вопросах, – сухо заметил шериф.
И опять легкая усмешка тронула ее губы.
– Я много общалась с полицейскими и выучила ровно столько, сколько нужно было, чтобы попытаться им помочь. Достаточно, чтобы надолго лишиться сна. Даже не помню, когда я в последний раз проспала всю ночь до утра. – Ее голос звучал сухо и деловито, в нем не было ни капли жалости к себе.
– Монстры, – пробормотал Бен. Она взглянула на него:
– Когда я была маленькой, мама говорила мне, что стоит зажечь свет, как я сразу увижу, что чудовища не прячутся в стенном шкафу или под кроватью. В этом она была права. Тогда, в детстве. Но теперь я выросла. И чудовища больше не прячутся под кроватью, они у меня в голове, а там нельзя включить свет, чтобы они исчезли.
На шерифа ее слова не произвели впечатления.
– А вам не приходилось общаться с промывателями мозгов, мисс Нейл?
– С психоаналитиками? Приходилось, и не раз. Поверьте, шериф, я могу представить множество рекомендаций. Письменные свидетельства от полицейских с Западного побережья, заверенные присягой. Все они были такими же практичными и благоразумными, как и вы. Они бы вам рассказали, что поначалу их тоже одолевали сомнения. Что они тоже советовали мне обратиться к психоаналитику насчет этих… голосов и образов у меня в голове. И они бы вам сказали, что время и опыт убедили их, что иногда – не всегда, но время от времени – я могла им помочь поймать убийцу.
Кэсси перевела дух, не сводя с него своих светлых глаз.
– Что бы вы ни думали обо мне и о моих способностях, шериф Данбар, в одном у вас не должно быть ни тени сомнения: мне все это ненавистно. Я об этом даре не просила, я бы этого не пожелала даже злейшему врагу. Не так уж это приятно – просыпаться посреди ночи от воплей умирающей женщины, ощущая запах ее крови… такой реальный, будто моя постель залита ею. Не такое уж это большое удовольствие – просиживать часами в кабинетах подозрительных и враждебно настроенных мужчин вроде вас, рассказывая о подробностям чудовищных преступлений, о мучениях жертв… И вы не можете даже вообразить, каких усилий мне стоит проникать в мысли этих ублюдков, кого даже людьми назвать нельзя. Поэтому избавьте меня хотя бы от ваших подозрений, шериф. Я не убивала эту несчастную женщину, а раз так, значит, вам не найти ни единой улики против меня. Теперь я представлю вам рекомендации, о которых уже упоминала. Вы можете их проверить или пренебречь ими, можете доверять им или выкинуть их из головы. Если вам нужна моя помощь, я сделаю все, что в моих силах. Если нет – я вернусь к себе. И в следующий раз, когда меня разбудят среди ночи вопли умирающей жертвы, я прикрою ухо подушкой и постараюсь не обращать на них внимания.
Бен взглянул на Мэтта, но ничего не сказал. Кэсси явно не нуждалась в защитниках со стороны, во всяком случае, когда речь заходила о ее даре; если ей и скептически настроенному шерифу все-таки суждено достигнуть взаимопонимания, это произойдет без его участия.
Но достичь его будет нелегко.
Если ее речь и произвела впечатление на Мэтта, то на его неподвижном лице это никак не отразилось.
– Я не верю в экстрасенсов, мисс Нейл. И я не доверяю вам.
– Это ваше право, шериф. – Она выдержала его взгляд, ее голос стал холодным, под хрупкой внешностью вдруг проступила сталь. – Судья Райан попросил меня помочь вам, и я дала согласие. Но я не стану ради вас прыгать через кольцо, тем более что вам моя помощь не нужна. Если вы думаете, что я убийца, заприте меня в камере. Когда появится следующий труп, у меня будет железное алиби. Надеюсь, вы не верите, что я умею проникать сквозь стены и решетки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36