– Ну, не знаю… – Пожав плечами, незнакомец замялся. – По-моему, ничего.
«Безусловно, турист, – решила Анжела, – которому интересно все новое и который ничего не понимает в искусстве. Наверное, он путешествует один: не слишком у него ухоженный вид… А тебе не все ли равно?» – одернула она себя.
– Ну, я пойду. Спасибо за помощь.
Она поспешила к салону Клер и, обернувшись в дверях, увидела, что незнакомец смотрит ей вслед…
Монотонный гул голосов в зале сопровождался тихим звоном бокалов. Анжеле потребовалось минут пять на то, чтобы поздороваться со знакомыми, и еще столько же, чтобы протиснуться через толпу к новым картинам.
Когда ей удалось приблизиться к ним настолько, что все детали стали отчетливо видны, она задохнулась от восторга и даже ущипнула себя, чтобы убедиться в том, что это не сон.
Обе картины были прекрасны, но в ту, на которой ковбой протягивал женщине букет цветов, она влюбилась сразу же. Это полотна несло в себе невероятной силы эмоциональный заряд.
От избытка внезапно проснувшихся чувств у нее защипало в глазах и защемило в груди. Проглотив ком в горле, Анжела напомнила себе, что личные эмоции только мешают правильной оценке. На первый взгляд обе картины хороши, но насколько профессионально они выполнены? В этом еще следовало разобраться. В конце концов, недаром она считала себя экспертом-искусствоведом,
«Художник, безусловно, тонко чувствует цвет, – отметила Анжела. – У него необычная, но безупречная цветовая гамма». Для Скалистых гор, покрытых утренней дымкой, были использованы мягкие полутона, а для провалов и каньонов – глубокий черный цвет. Правильно положенные тени, падающие на землю от остроконечных пиков, подчеркивали глубину фона и завораживали взгляд, пленяя воображение. Создать такую картину было под силу лишь настоящему мастеру.
К технике исполнения, хотя она была своеобразной, Анжела тоже не имела претензий. Художник уверенно работал кистью – местами мазки были толстыми и жирными, а местами тонкими, как нить, словно их наносили пером. Она решила, что художник пользовался не заводскими кистями, а изготовил их собственноручно.
Забыв о времени, Анжела завороженно смотрела на картины и с каждой секундой находила их все более близкими своему сердцу. Стремление постичь тайну, прикоснуться к неизведанному, щемящая грусть и надежда – все эти чувства и желания будили в ней картины неизвестного художника. Хотя в ее глазах стояли слезы, Анжела чувствовала себя невероятно счастливой. Она была счастлива, потому что в ней вдруг проснулся, казалось, безнадежно утраченный интерес к жизни.
– Как, по-твоему, о чем думает эта женщина? – спросила Клер, прикоснувшись к ее плечу.
Анжела только сейчас обнаружила, что ее подруга уже давно стоит рядом.
– Об этом можно только догадываться. Именно в этом заключается вся прелесть картины. Художник не навязывает зрителю свою идею. Он выбрал сюжет, окутанный тайной, и однозначного ответа тут просто не может быть. – Анжела внезапно испугалась, что кто-то купит картины раньше, чем это успеет сделать она, и быстро добавила: – Я беру обе картины.
Клер удивилась, что ее подруга не стала торговаться – это было абсолютно не похоже на нее.
– А теперь покажи мне другие работы… э… – Анжела вытянула шею, пытаясь разобрать фамилию художника, указанную на табличке, – …мистера Уинфи.
– Уинфри. Пол Уинфри, – поправила Клер. – Других работ нет. Эти две картины – все, что он пока написал.
– Ты шутишь? Хочешь сказать, что сделала ставку на художника, имя которого никому ничего не говорит и у которого только две работы? – Анжела в изумлении смотрела на Клер. – Я тебе не верю!
Клер пожала плечами.
– Пол – начинающий художник, но я уверена, что он талантлив и его ждет блестящее будущее.
– Ты действительно думаешь, что я выложу кучу денег за две картины человека, который неизвестен даже в узких художественных кругах? – Анжела не могла скрыть растущего раздражения и разочарования. – Коллекционирование живописи – мой бизнес! Я не могу вкладывать деньги, если у меня нет уверенности в том, что через несколько лет мое приобретение вырастет в цене. О какой выгоде можно говорить, если имя этого парня никто не знает, если его работ нет ни в одном музее? Может случиться, что этот Уинфри вообще больше не возьмет в руки кисть. Что тогда? Кому я продам две картины какого-то неизвестного художника? – Анжела уже почти кричала. Посетители останавливались и с любопытством смотрели на нее.
– В таком случае, не покупайте их, – раздался негромкий голос у нее за спиной.
Анжела оглянулась и увидела перед собой незнакомца, с которым разговаривала на улице. «Почему он вмешивается? – раздраженно подумала она, и в ту же секунду ее озарило:
– Это он написал картины! Невероятно!» Он даже отдаленно не был похож на человека, способного держать в руках кисть.
– Расскажите мне о себе, – потребовала Анжела, не замечая, что вокруг них собралась толпа, жадно прислушивающаяся к разговору. – Чем вы занимались раньше и почему начали писать картины так поздно?
Пол неожиданно взял ее за руку и посмотрел на кольцо с огромным бриллиантом, который ослепительно засверкал в ярком свете ламп. Отец подарил ей это кольцо в тот день, когда она порвала отношения со своим женихом. Кроме того, ее руку украшали золотые швейцарские часы, которые она подарила себе сама в день своего рождения.
– Понимаете, мэм, у большинства всего этого нет, – он кивнул на ее украшения. – Им приходится работать от зари до зари, чтобы иметь хотя бы крышу над головой. – Он так же внезапно разжал пальцы, и ее рука безвольно упала. – Мне никогда не приходило в голову, что можно заниматься чем-то для души, но однажды мой знакомый принес мне два холста и четыре тюбика масляных красок. Вот тогда-то я и начал рисовать.
– Вы хотите сказать, что написали эти картины, имея под рукой лишь четыре разных цвета?
– Да, мэм. У меня не было денег даже на то, чтобы купить кисти. Вместо них я использовал стебель юкки.
Анжела была поражена, как и окружавшие их люди, которые начали удивленно перешептываться. Чтобы создать подобные картины с такими скудными подручными средствами, надо быть художником от бога и отчаянно хотеть творить. Работы Пола вызвали у Анжелы эмоциональное потрясение, она не помнила, когда последний раз испытывала подобную бурю чувств. Неожиданно ей пришло в голову, что она баснословно богата, у нее всегда было все, а у этого художника – ничего. Ничего, кроме таланта, который не купишь ни за какие деньги…
– Дорогая, не забудь пометить обе картины соответствующими ярлыками. Я беру их. – Анжела улыбнулась Клер, а затем перевела взгляд на Пола. – А с вами я хочу поговорить. Человеку с таким талантом необходим спонсор.
17
С наступлением вечера посетители стали постепенно покидать салон. Кто-то пошел на площадь, где начались танцы, кто-то направился в ближайшие рестораны и бары. Хотя зал почти опустел, Клер не заметила, когда пришел Зак. Она увидела его, только обходя салон перед закрытием. Он был так поглощен созерцанием бронзовой статуи индейского вождя, что не слышал, как Клер подошла к нему.
– Привет. Тебе понравились картины Пола?
Обернувшись, Зак улыбнулся, и это была не та циничная улыбка, которая обычно появлялась на его губах, когда он ощупывал Клер взглядом, а теплая и приветливая.
– Да. Мне кажется, он талантливый парень.
– Как ты думаешь, почему он выбрал этот сюжет? – Она посмотрела на полотно с ковбоем.
– Странный вопрос. По-моему, на него может ответить только сам художник.
Клер все еще злилась на Зака за то, что он любезничал с Ванессой, и после его колкого замечания едва не вспылила.
– Но хоть какая-нибудь идея у тебя есть?
Поймав на себе его насмешливый взгляд, Клер раздраженно подумала, что Анжела дала ей плохой совет.
Зак неохотно оторвался от созерцания бронзового вождя и бросил взгляд на картину.
– Я думаю, ковбой любит эту женщину и дарит ей букет цветов, символизирующий его любовь. Любовь – это все, что у него есть и что он может предложить своей избраннице. А вот примет ли эта женщина букет, ответит ли она взаимностью простому ковбою – не знаю.
Теперь Зак смотрел на Клер, и ей вдруг показалось, что в его словах был другой, скрытый смысл, что он говорил вовсе не о ковбое с картины, а о себе. Внезапно Клер поняла, что они остались одни в пустом зале, и ей стало не по себе. Скрестив руки на груди, она попыталась унять охватившую ее дрожь.
– А что ты думаешь об этой картине? – спросил Зак.
Клер растерялась. За день ей довелось услышать много разных суждений, и сейчас у нее в голове все они смешались, заслонив собой ее первое впечатление.
– Мне кажется, женщина тоже любит ковбоя. Скромный букет полевых цветов для нее значит больше, чем все сокровища мира. Она тронута до глубины души и отвернулась только для того, чтобы скрыть слезы счастья. Вообще-то картина хороша тем, что каждый в ней находит что-то свое, близкое его сердцу.
Зак удивленно посмотрел на картину, словно желая проверить, так ли это, а затем снова перевел взгляд на Клер. Она только что решила больше не уступать его мужским чарам и как можно реже улыбаться ему, однако это была трудная задача. Клер смотрела в его глаза и вспоминала то время, когда они были еще совсем юными. Она тогда – наверное, впервые в жизни – ослушалась отца и стала тайно встречаться с Заком. В то лето ей казалось, что она любит его, по-настоящему любит… Но что она могла знать о настоящей любви?
– Так я закрываю магазин или пока подождать? – напомнила о себе Сюзи.
Клер мысленно поблагодарила ее за внезапное появление и окинула взглядом пустой зал. Сюзи, естественно, хотела поскорее закончить дела и пойти на площадь, где уже начались танцы.
– На сегодня все, Сюзи. Огромное спасибо – ты здорово выручила меня. За это тебе причитается премия. Желаю как следует повеселиться.
– Кто купил картины Пола? – поинтересовался Зак, когда Сюзи вышла из салона.
– Анжела Уитмор. Она узнала, что у Пола за душой ни гроша, и решила помочь ему встать на ноги. Сейчас они, должно быть, в «Тортилья Флэтс». – Волнуясь от мысли, что теперь они действительно остались в зале совсем одни, Клер поспешила продолжить: – Картины Пола многим понравились, я думаю, их бы купили уже в первые часы после открытия салона. Но я за них запросила астрономическую цену и не жалею об этом. Пол теперь стал нашей местной знаменитостью!
– Он отличный парень, и я рад за него. Ему представился шанс – и он воспользовался им. – Многозначительно посмотрев на Клер, Зак добавил: – У каждого должен быть шанс начать все заново.
Это был не вопрос, но по интонации Зака Клер поняла, что он хочет знать, согласна она с ним или нет. Ей снова стало не по себе, и она поспешила принять озабоченный вид.
– Посмотри, у меня пустой магазин, остались одни голые стены. Народ покупал все, что попадалось на глаза! У меня сегодня огромная выручка, ее надо сегодня же сосчитать и отнести в банк.
– Я тебя провожу.
Клер хотела было отказаться, но, вспомнив, что уже поздно, а до банка идти целый квартал по темной улице, согласилась. Потеря этих денег стала бы для ее бизнеса полной катастрофой. Если же Зак будет ее сопровождать, то ей абсолютно ничего не грозит.
Клер пересчитала выручку, уложила деньги в специальную сумку и позвала собак.
– На сегодня все, но завтра – о, боже! – у меня будет горячий денек. Надо навести порядок в зале, достать из запасников новые экспонаты… Когда я только все это успею сделать?
На площади играла какая-то поп-группа; музыка мягкими волнами лилась из мощных динамиков, и ее звуки таяли в черном ночном небе, усыпанном мерцающими звездами. Над горными пиками висела огромная желтая луна, ее призрачные блики падали на скалистые уступы и бесследно тонули в черной бездне горных провалов. По индейским приметам, полная луна, появившаяся в эти дни в чистом небе, предвещала в меру жаркое лето и хороший урожай.
Теплый ночной ветер принес с собой аппетитный аромат тамалевых лепешек с мясом и красным перцем, вокруг курящихся мангалов клубился сладкий дым. У Клер мгновенно засосало под ложечкой, поскольку в сегодняшней суматохе ей было не до еды.
Зак молча шел рядом. Когда они вышли из салона и смешались с толпой на площади, он положил руку ей на талию, и Клер, почувствовав тепло его ладони, сразу напряглась. От его прикосновения по ее телу пробежала легкая приятная дрожь, но она не позволила себе расслабиться. Зак не зря прослыл в их городе плейбоем. Клер напомнила себе, что он так же легко кружил головы и другим женщинам, внося смятение в их чувства.
– Странные вещи происходят последнее время! – с нервным смешком произнесла Клер. В этот момент ей было абсолютно все равно, о чем говорить, главное – не молчать. – Я бы даже сказала – сверхъестественные. Когда Тохоно пришел в салон, чтобы посмотреть на новые картины, я спросила его, кто мог убить Моррела. Угадай, что он ответил.
Зак по-прежнему властно и уверенно обнимал Клер за талию. Казалось, что он ни капли не сомневается в том, что ей это нравится.
– Не знаю, сдаюсь.
– Он сказал, что его убили духи!
– Ничего удивительного, – заметил Зак. Площадь осталась позади, и теперь они шли по темной улице. – Тохоно любит говорить загадками, как и все навахо. Они обожают разные предания и легенды, в которых повествуется о чем-нибудь таинственном. Если что-то не поддается логическому объяснению, они сразу же приписывают это вмешательству духов в жизнь человека.
– Знаешь, а я иногда склоняюсь к мысли, что Тохоно прав. Никто не видел убийцу, никто не слышал выстрела… Может, за Моррелом действительно пришел бестелесный призрак?
Зак пожал плечами, но спорить нелегал, и Клер решила сменить тему.
– Кто это был с тобой сегодня вечером? – спросила она.
– Мой приятель Брэд Игер, – после секундного колебания ответил Зак. – Специальный агент ФБР. Он приехал из Гэллапа, чтобы помочь мне следить за порядком во время родео. Сама знаешь, эти соревнования собирают много разной публики.
Клер усмехнулась. «Как же, – подумала она, – рассказывай сказки!» Она нисколько не удивилась, что ФБР заинтересовалось убийством Моррела. Торговля нелицензионной художественной продукцией наносила огромный ущерб стране, поскольку государство не получало от нее в казну ни цента. Кроме того, она подрывала легальный бизнес, который не выдерживал конкуренции пиратов.
– Знаешь, я вспомнила дело Мэнби. Три четверти века назад его так и не удалось раскрыть. Мне кажется, эти преступления в чем-то похожи друг на друга. Дункан Моррел – второй Артур Мэнби. Тот тоже был мошенником и обманул множество людей. Когда мотив убийства стал ясен, в подозреваемые сразу попало десятка полтора жителей Таоса. Следствие зашло в тупик, и дело пришлось закрыть.
Клер надеялась, что теперь Зак разговорится, однако он не поддался на провокацию. Открыв дежурную депозитную» ячейку, он молча отошел в сторону. Клер положила в автоматическую камеру банковский мешок с сегодняшней выручкой и подумала, что это неплохое начало. Интересно, как отец отнесется к ее успеху. Ей хотелось верить, что он обрадуется, но вполне возможно, что этот неожиданный успех лишь станет причиной их новой размолвки…
Клер подавила тяжелый вздох. Она знала, что угодить отцу чрезвычайно трудно. Он будет доволен своей дочерью только в том случае, если она закроет ненавистный ему салон и начнет работать у него в банке. Клер любила отца и искренне хотела, чтобы между ними было хоть на каплю больше взаимопонимания. Но закрытие магазина стало бы для нее крушением всех надежд.
На площади и прилегающих к ней улицах, на которым по случаю праздника движение машин было перекрыто, толпился народ. Ансамбль на подмостках играл что-то в стиле кантри, и мелодия показалась Клер знакомой.
– Ты только послушай! – Зак удрученно покачал головой. – Это же надо – так испоганить песню! Да, до «Флэш и Расти рутс» этим ребятам далеко.
– Как называется эта песня?
– «Дьявол пришел в Джорджию».
– Вспомнила! Я слышала ее в ночном клубе. В ней есть строки о том, что дьявол пробрался в дом восходящего солнца. Мой салон тоже называется «Восходящее солнце». В тот вечер это совпадение мне показалось забавным, но сейчас мне абсолютно не до смеха. Моррел мертв, а меня подозревают в убийстве!
– В хорошем исполнении эта песня просто хит. – Зак и на этот раз не стал ничего говорить о преступлении. Казалось, что он просто не слышит Клер. – До сих пор никто не спел ее лучше, чем Чарли Дэниэлс.
– Я не знала, что тебе нравится кантри.
Клер с любопытством посмотрела на Зака. Голубые выразительные глаза, опушенные черными ресницами, несколько смягчали его суровое, мужественное лицо.
В мягком свете фонарей он казался просто красивым. Его взгляд проникал ей в самую душу, и Клер пришлось вновь напомнить себе, что чарующего магнетизма Зака следует опасаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40