А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Хотя за столом не было спиртного (ребята условились об этом в одно из самых первых заседаний: практически все за рулем, так что нечего искушать себя, любимых, видом запотевшей пивной бутылки; вот на отдыхе — это да, пожалуйста), все как-то раскраснелись, подобрели, и уже никому не было охоты спорить, до хрипоты отстаивая свою точку зрения.
— Ребята, а это ведь у нас первые такие посиделки! Так, по-домашнему!
— Ну да, точно! Раньше максимум чая или кофе попьем, и все.
— Неунывающий, ты просто умница!
— Виват Неунывающему, зачинателю новой славной традиции!
— Виват! Виват!
По домам разъезжались уже заполночь. Даже когда все уже вышли во двор, а Семь-сорок закрыл дверь в подвал, никто не торопился заводить машину, и все топтались в школьном дворе, обсуждая то одно, то другое…

* * *

Предновогодняя суета практически не затронула Кристину. Она была настолько погружена в освоение техники батика, что выудить ее из-за подрамника с натянутым шелком было совершенно нереально. Так что вся тяжесть подготовки праздничного стола легла на плечи Лесничего. Впрочем, он не слишком возражал. Единственное, о чем он попросил Кристину, так это о том, чтобы она сделала перерыв на два дня. Ровно на два, и не больше. На 31 декабря и 1 января. Немного подумав, Кристина согласилась. Действительно, неделю напролет дышать красителями и бензином, выписывать узоры, пока в глазах не начинаются цветовые галлюцинации — это тоже перебор.
У нее уже кое-что получалось. Первое полотно она от греха подальше спрятала под ванну, хотя Иван и пытался убедить, что на самом деле все очень мило получилось. Много он понимает! Что он вообще знает об искусстве! А вот потеки от упавшей прямо на работу тряпки с растворителем никуда не уберешь. Да, вышло весьма живописно: переливающиеся круги, словно поверхность озера, в которое бросили горсть мелких камушков. Но она-то точно знает, что это — брак! И никакой это не дизайнерский эксперимент. Нечего ее утешать. Позорище. Фу, даже вспоминать противно.
С остальными «пробами пера» все вышло гораздо лучше. Четвертая работа, например, самой Кристине понравилась настолько, что она даже заказала под нее рамку и повесила на стену. Рисовала она ее в том самом «отключенном состоянии» (после обеда в сон потянуло), так что по окончании с великим удивлением узрела нечто, что было безусловно красивым, даже прекрасным, но не принадлежало ей до конца. Да, это ее руки порхали с кистями и трубочками над этим полотном, но замысел явно пришел оттуда. Продукт чистой медитации. Ух-ты!
Сейчас она решила сделать не просто картину или просто потренироваться на ткани, как на своеобразной палитре, испытывая на ней разные методы наложения красителя, а сделать настоящую вещь, которую можно будет носить. Легкий газовый шарф-палантин. У нее давно висело в шкафу весьма миленькое платье из жатого шелка, с открытыми плечами и подолом до пола, но каждый раз, когда она его одевала, Кристина чувствовала, что к нему не хватает какой-то детали, какого-то аксессуара. Но чего именно? Может быть, сумочки? Или бижутерии? А вот сегодня утром, в очередной раз достав платье из шкафа, Кристина поняла: на плечах должно лежать легкое переливающееся облако. Будущая вещь возникла перед мысленным взором во всем своем великолепии, и Кристина судорожно бросилась делать зарисовки, чтобы ненароком не позабыть это чудесное видение.
Идея, что называется, просто горела в руках, так что Кристина побежала в ближайший универмаг покупать нужный материал. Перебрав множество тканей, она остановилась на кремовом шифоне. Белый, конечно, был бы просто идеальным вариантом, но его, увы, не было. Пришлось брать то, что есть.
Из магазина Кристина вылетела, как пробка из бутылки с шампанским. Она как-то подзабыла, что на носу праздники, и все носятся в поисках подарков для своих близких. Толпа людей, перебегающих от одного прилавка к другому, толкающаяся локтями и наступающая на ноги — это вам не просто так. А если ко всем прочим прелестям прибавить еще и духоту…
Так что по возвращении домой Кристина наглым образом завалилась спать. Шопинг вымотал до крайности, и она чувствовала себя разбитой развалиной. Иван даже не успел предложить пообедать. Подумал-подумал, да тоже прилег рядом с ней. Борщ пару часов подождет — не скиснет.
Конечно же, когда они все-таки проснулись, за окном уже сгустились сумерки. Рисовать в такое время, особенно начинать новую вещь, Кристина не любила. Вернее, временами ей это было все равно, а иногда раздражало до последней крайности. Даже казалось, что в комнате темновато, хотя люстра и настольные светильники с лампами на 100 киловатт заливали всю квартиру таким светом, что с непривычки поначалу резало глаза.
Иван был рад, что сегодня Кристина наконец-то оторвется от своего творчества, и даже не скрывал это. Она слегка поворчала на несправедливость мироздания, и с недовольным видом плюхнулась на диван смотреть телевизор. Иван тем временем ловко сообразил ужин на двоих и на специальном пластиковом столике-подносе перенес все в комнату.
Через десять минут Кристина поняла, что от плохого настроения не осталось и следа. Лесничий явно обладал волшебным даром превращать ординарные события в праздник для души и тела. И еще она осознала, как вымоталась за прошедшую неделю. Устроила себе такие гонки, и ради чего, спрашивается? Чтобы побыстрее освоить новую технику живописи? Боится, что пока она возится и учится, вся жизнь мимо пройдет?
С некоторой долей удивления Кристина обнаружила, что ее ужасно тянет к Ивану. Прямо сейчас, сиюминутно. Но как дать ему это понять? А может…
И Кристина устроила такое, воспоминания о чем еще долго-долго вгоняли ее в краску. Она просто взяла инициативу в свои руки. Лесничий в первый момент слегка ошалел от подобной смены ролей, но с удовольствием принял игру. Кристина чувствовала себя царицей, да что там — Клеопатрой! «Где тот безумец, что ценой своей жизни заплатит за ночь моей любви»? И Иван активно участвовал в этом любовном спектакле. Он то изображал из себя беззащитного и поверженного врага, то молил о снисхождении. В общем, дурачились и отрывались по полной программе.
Увы, на эту сладкую бочку меда отыскалась-таки пресловутая ложка дегтя. В том момент, когда еще чуть-чуть, и Кристина бы оказалась на самом пике наслаждения, в дверь настойчиво позвонили. Один, другой, третий раз.
Разозленная Кристина лихорадочно пыталась отыскать рукава у пеньюара, пока Лесничий впрыгивал в спортивный костюм на голое тело, и первой подошла к двери, чтобы узнать, какие это непрошеные гости пожаловали к ним в такое неурочное время.
Посмотрела в глазок. Странно. Никого не видно. Вот еще новости! Соседская ребятня, что ли, балуется? Или опять пытаются продать мешками сахар, муку и прочие крупы? Но тогда почему так поздно? Уже одиннадцатый час, в конце концов!
Лесничий отодвинул Кристину в сторону, сам посмотрел в глазок, потом приложил ухо к двери. Стоял он так довольно долго, но, судя по всему, безрезультатно.
— Кристя, из твоих окон выход из подъезда виден?
— Нет, только часть двора и выезд.
— Жаль.
— А что такое? Кто это был?
— Не знаю. И мне это не нравится. Я просто слышал, как поехал лифт. Ладно, забудем. Пошли обратно.
Не сразу, но Иван смог сделать так, что Кристина напрочь забыла об этом злосчастном звонке. И потом еще долго лежала обессиленная, с разметавшимися по подушке волосами, чему-то счастливо улыбаясь во сне.

* * *

Изготовление вожделенного палантина заняло целых два дня. Сначала Кристина долго сооружала временный подрамник, пока не додумалась, что расписывать шарф можно, в принципе, и поэтапно. Полдня долой. Затем окончательное обдумывание рисунка и нанесение предварительных линий на материал. Прощай вечер. Так что весь следующий день, а это было 30 декабря, она провозилась с будущей обновкой. Кристине до смерти хотелось предстать на Новый год именно в этом наряде: вечернее платье и газовый шарф. Охота, понятное дело, пуще неволи, так что Лесничий, глядя на свою подругу, только посмеивался. Он первый день, как вышел в отпуск — остался недогул в две недели, — и поэтому мог не волноваться за то, что придется дежурить под новогодние праздники.
Иван в свою очередь тоже вел приготовления к завтрашнему торжеству. С разрешения Кристины он установил на подоконнике антенну на магнитной подошве, которую для верности привязал к оконной раме. Потом настал черед настройки рации. Выяснилось, что окна Кристины выходят четко на Теремок, так что сигнал шел чистый и четкий. Да и операторы Лесничего принимали на семь, на восемь в плюсе — не меньше. Завтра, как только пробьет полночь, он вместе с Кристиной будет поздравлять Службу спасения с Новым годом, передавать приветы родной третьей смене. Можно, конечно, было позвонить и на сотовые, но через эфир как-то роднее и ближе. Да и операторы попросили корреспондентов не загружать сотовую связь в новогоднюю ночь, поскольку печальный опыт прошлых лет показывал, что начиная с боя курантов и часов до двух ночи, ни Билайн, ни МТС не выдерживали шквала поздравлений и «висли», срабатывая на вызов лишь отдельных счастливчиков.
Лесничий был настроен быть первым в череде поздравляющих, хотя Ликвидатор недвусмысленно намекал, что лидер здесь может быть только один, и разумеется, им будет он, и только он. Остальные подвинутся. Тем более, что Ленка обещалась по возможности перейти на эфир где-нибудь без пятнадцати двенадцать и принять на себя всю корреспондентскую разноголосицу вплоть до четверти или половины первого. Так что Олег и подумать не мог: как это какой-то чужой человек первым поздравит его любимую? Не бывать тому!
А еще Лесничий готовил для Кристины сюрприз. С одной стороны, он был настроен весьма решительно и считал, что все пройдет, как по маслу. Но с другой стороны, подлый червячок сомнения не давал ему окончательно успокоиться. Дело в том, что Иван задумал подарить своей любимой кольцо. Простое гладкое кольцо с маленьким бриллиантом посередине. Еще накануне он тихонько стащил одно из колец, которые Кристина носила особенно часто, и отправился в ближайший ювелирный магазин. Там в меру милая и обаятельная продавщица (Иван так до конца и не решил, была ли ее улыбка профессиональной, или искренней), помогла определиться с нужным размером (хорошо хоть догадался захватить кольцо для образца — ни за что бы иначе не угадал), а затем и с выбором. Месячная зарплата долой, но этот кусочек металла того стоил.
Проблема была в том, как именно преподнести кольцо. Можно было отдать его, как простой подарок, но Ивана это не совсем устраивало. А набраться духу и вручить его, как знак помолвки, тоже было как-то неудобно. И страшно. Вдруг не примет? Вдруг отвергнет?
И опять-таки: помолвка. Вроде бы это западная традиция. На Руси было принято сватовство, а затем непременная свадьба. А он совершенно не хочет, чтобы Кристина думала, что если возьмет кольцо, то это чем-то обяжет ее. Она не из тех, кто удовольствуется ролью птицы в клетке. Пусть и позолоченной. Но ведь даже вольных птиц окольцовывают!
Так что Иван вконец запутался в своих желаниях и посему решил: будь как будет. Завтра, когда куранты начнут бить двенадцать, он посмотрит Кристине в глаза, скажет самые правильные слова, которые только сможет найти в своем сердце, и подарит маленькую бархатную коробочку. Она откроет эту крохотную шкатулочку, удивится, может быть, даже восхитится, и тогда он оденет это колечко на ее безымянный палец. Иван ужасно хотел сделать это сам, до дрожи в руках. Пусть это не обручальное кольцо, пусть ничего это такого не значит. Но все же…
Коробочку он до поры до времени спрятал среди своих вещей. Зная Кристину, он мог не бояться за то, что сюрприз будет обнаружен: она была совершенно нелюбопытна, что касалось его личной жизни и его вещей, и никогда бы не опустилась до перетряхивания вещей или поиска какого-либо «компромата»: следов помады на рубашке, женских волос на пиджаке и тому подобного. В отличие от подавляющего большинства женщин, которых знал Лесничий, ей это действительно было неинтересно.
А пока что Иван подготавливал ингредиенты для завтрашних салатов, чтобы на следующий день было поменьше мороки со всей этой стряпней, и не мешал Кристине творить. Раз уж ей так хочется предстать завтра перед ним во всем своем женском великолепии и обаянии, с каким-то немыслимым шарфом на плечах, не стоит этому препятствовать. Тем более, что он пока что ни разу не удостаивался возможности посмотреть, на что похожа Кристина в изысканном вечернем наряде. Когда она ездила на прощальный вечер к девчонкам, то не стала наряжаться, ограничившись джинсовым костюмом. А больше вроде как и поводов не было. Разве что тогда, в тот памятный первый вечер: легкое летнее платье, соблазнительно обволакивающее гибкую фигуру…
Мысли Лесничего плавно соскользнули на довольно фривольную тему, и через полчаса он с некоторым раздражением обнаружил, что больше не в состоянии изображать из себя повара. Тело было возбуждено до последней крайности, и думать о чем-либо, кроме этого факта, Иван уже не мог. Он желал Кристину, прямо здесь и прямо сейчас. Хотя изображать из себя камикадзе и отрывать ее от работы — это было бы последней степенью глупости, и грозило вылиться в продолжительное охлаждение со стороны Снежной королевы. Так не годится. Но что же делать!
В этот момент в кухню вбежал раскрасневшийся предмет его мыслей, с испачканными красителями пальцами и всклокоченной головой.
— Уф, все, пусть теперь сохнет!
— Ты все закончила?
— Да, даже не ожидала, что все так быстро получится. Не поверишь — руки сами летали туда-сюда, даже думать почти не приходилось. Кажется, что вот только что начала, и на, вот уже конец, все готово. Я так довольна, что даже представить невозможно.
— Что ж, поздравляю тебя с очередной удачей!
— Тьфу на тебя, еще сглазишь! Ты же еще не видел, что я наваяла: вдруг тебе не понравится?
— Все, что ты делаешь, мне всегда очень-очень нравится, даже больше, чем тебе. Так что выброси глупые мысли из головы. Я уверен, что все получилось просто восхитительно.
— Но я тебе сегодня ничего не покажу! Это сюрприз! Пока оно сырое, вид совершенно иной, не тот, что будет потом.
— Ну что ж, так и быть, придется терпеть твою немилосердную скрытость. Но просто так ты не отделаешься, сразу предупреждаю!
— Это что еще за новости?
— Иди ко мне…
Они забыли обо всем среди остывающей картошки в мундире, выстроенных в ряд баночек с кукурузой и горошком, вареных яиц. Лесничий в считанные секунды отправил все, что находилось на столе, на пол, расчистив место для будущей любовной баталии.
— Как? Прямо здесь?
— Но мне же нельзя входить в комнату, пока сохнет твой шарф…
Очередное безумство. Странная авантюра. Двое полуодетых людей, скрипящий кухонный стол и полное растворение друг в друге. Когда ты — это часть его, а он — часть тебя. Потом они переместились в ванную, сбросили с себя остатки одежды, и Лесничий принялся оттирать своего «любимого чумазоида» от красителей, а Кристина, удобно устроившись между его коленями, изображала из себя пай-девочку и протягивала то одну, то другую руку. Эта игра настолько увлекла их, что Иван заодно помыл ей голову, потер спинку, потер щеточкой с пемзой ноги, не удержавшись от искушения перецеловать каждый пальчик.
Кристину он выпустил только через час, да и то после шутливой жалобы, что еще чуть-чуть, и у нее вырастут перепонки, как у лягушки или утки. Сам он клятвенно пообещал, что пробудет здесь еще как минимум минут десять, за которые его Снежная королева спрячет до поры до времени свой палантин.
Снежная королева? Нет, Нежная королева. Нежная, мягкая и ласковая. Его сокровище, его сладкая девочка. Если бы человека можно было охарактеризовать через какие-то продукты или блюда, то Кристина почему-то ассоциировалась у Ивана со сливочным мороженым, внутри которого плещется расплавленный шоколад. В жизни он никогда не видел ничего подобного, такого, с первого взгляда не сочетаемого альянса бурных страстей и холодной, отстраненной оболочки, прекрасной в своем отчуждении.
Иван чувствовал, что еще не до конца познал Кристину, что она хранит в себе еще множество нераскрытых сторон и граней, которые, возможно, еще не раз обескуражат его или заставят почувствовать себя полным идиотом. Но эта недосказанность привлекала его не меньше, чем мотылька свет случайной лампы. В конце концов, не он же придумал фразу «Должна быть у женщины какая-то загадка, должна быть тайна в ней какая-то»!
Иван выбрался из ванной, облаченный в роскошный махровый халат —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30