А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

— Разрешаю. — Ника встает и откидывает рукой волосы назад. — Люблю танцы-шманцы.Музыка звучит нестройно, как разлаженное пианино. Но от Ники — глаз не оторвать. Она всегда была удивительно пластична. В детстве ходила в хореографический кружок и мечтала стать балериной. Мечта развеялась, как пепел потухшего костра, но кошачья грация осталась. Я любуюсь Никой.— Как она красиво танцует! — вырывается у меня.Камбала кривит рот. Она недовольна тем, что ее муж или не муж танцует не с ней, а с другой девушкой. Досада и раздражение так и написаны на ее лице. Вблизи видно, что она уже немолода. Просто умело наложенный макияж скрывает истинный возраст. Я неожиданно думаю о том, что большинство людей настолько скучны и неинтересны, что их мелкие чувства и страстишки так и выпирают наружу. Им даже не хватает ума и такта скрывать их.Ника с Алексеем Николаевичем возвращаются к нашему столику.— Вы отлично танцуете, — рассыпается в комплиментах сибирский коммерсант.Камбалу перекашивает от злобы. А мне безумно смешно.Алексей Николаевич наливает вино в бокалы и продолжает потчевать нас рассказом о своей жизни:— Я никогда не думал, что буду жить и работать в таких условиях. Ведь я коренной москвич. Закончил французскую спецшколу. — Вот откуда у него сведения о богах и богинях, мелькнуло в моей голове — … Но после того, как умер мой брат-близнец…Внезапно у меня сдавило грудную клетку и стало трудно дышать. Из груди вырвался сдавленный всхлип. Но на это никто не обратил никакого внимания. Ника задумчиво водила пальцем по пустому бокалу. Камбала пожирала взглядом своего спутника. А коммерсант из Нового Уренгоя был слишком поглощен собой и своим рассказом.Брат-близнец — отдавалось эхом в голове. Брат-близнец. Моя сестра-близнец тоже умерла. Моя сестра… Но кто моя мать? Та, с которой я прожила всю жизнь, или Наталья Родионовна? Кто? И как это узнать? И тут мне в голову пришла одна мысль. Я поняла, что мне надо сделать, чтобы сорвать последний покров с нашей семейной тайны.
— Вы твердо решили попробовать разговорить Викентьева?Губарев сидел с Витькой в кабинете и пил горячий чай. Как рекомендуют диетологи. В жару — чай. Якобы он утоляет жажду лучше всяких прохладительных напитков. Они и решили испытать полезный совет на себе.— Я иду на ощупь. Наобум. Как будто бросаю шарик в казино: выпадет — не выпадет. Повезет — не повезет.— Удачи! Раз вы считаете, что здесь есть какая-то тайна…— Считаю. Потому и иду к Викентьеву. Вопрос: почему парализовало Наталью Родионовну — не дает мне покоя. Вить, у тебя нет йода? — Майор провел пальцем по подбородку. — Брился утром и нечаянно порезался.— Откуда? Зайдите в любую аптеку и купите. Он копейки стоит.Но Губарев только махнул рукой:— Когда мне ходить?— Ну как, пить уже не хочется?— Какое там! Внутри все так и горит! Может, эти специалисты чего-то перепутали. Жажда как была, так и есть. Никуда не делась.— Письмо протеста надо написать! Чтобы народу своими советами мозги не пудрили.— У тебя время есть, ты и пиши. А я — человек занятой. Мне письма строчить некогда.— Намек понял! Я тунеядец и бездельник, который сидит и плюет в потолок. От нечего делать.— Ладно, Вить, поехал я.— На работу потом заедете?— Я позвоню.На этот раз Викентьев встретил Губарева явно недоброжелательно. Если в первый раз он сдерживал свои чувства и эмоции, то сейчас в его голосе звучало ничем не прикрытое раздражение.— В принципе я сказал вам все, что знал насчет Анжелы. Добавить к сказанному мне нечего.— Я хотел поговорить с вами не об Анжеле… — начал Губарев.Он пришел один, без Вити, потому что этот разговор лучше вести тет-а-тет. Ему нужно было, чтобы Викентьев раскрылся. Но захочет ли он это сделать? Он может замкнуться, и тогда важное звено в расследовании будет упущено.Викентьев поднял вверх брови.— Я слушаю вас.— Я хотел поговорить с вами о покойной жене. Президент «Алрота» раздраженно мотнул головой.— Вы думаете, мне легко говорить об этом? Сначала дочь, потом жена…— Но это необходимо.Викентьев хотел сказать что-то резкое, но сдержался.— Да… — И он стал легонько барабанить пальцами по столу.Дело в том, что у меня сложилось мнение, что болезнь вашей жены была чем-то спровоцирована. К такому выводу я пришел во время беседы с Натальей Родионовной. Я понимаю, что вам нелегко говорить об этом, но данный факт может привести к раскрытию преступления, укажет на то, кто убийца вашей дочери. — Викентьев его внимательно слушал. — Ваша семейная тайна нигде не будет фигурировать. Все останется между нами. Мне просто необходимо знать эту информацию и использовать ее в интересах следствия.Было видно, что Викентьев колеблется. Он словно решал про себя сложную задачу: говорить или не говорить. Наконец он кивнул головой:— Хорошо. Но предупреждаю вас: все сказанное не должно выйти за пределы этого кабинета. Это достаточно неприятная история. Тем более учитывая, что те, кого она касается, уже мертвы… Не хотелось бы безосновательно ворошить прошлое. Но раз это нужно для следствия, для того чтобы найти убийцу моей дочери… — Вячеслав Александрович замолчал. Потом встал и направился к стеллажу, стоявшему у стены. Толстые черные папки, книги по экономике и бизнесу. Он раскрыл дверцу бокового шкафчика и достал оттуда бутылку коньяка и хрустальную рюмку.— Извините, но я… мне будет трудно говорить об этом. Вам налить? — кивнул он на бутылку коньяка.— Спасибо. Если немножко…Губарев понимал, что он должен был отказаться. Он находится при исполнении служебных обязанностей, ему не положено. Но майор вспомнил совет своей старой знакомой, психолога Марины Никандровны. Она как-то учила его располагать к себе людей. Ему нужно было это умение, психологические трюки, навыки, чтобы вытягивать из своих собеседников максимум полезной информации. Нужной для дела. Так вот, Марина Никандровна говорила, что лучший способ расположить к себе человека — настроиться на одну волну с ним, вжиться в него, стать двойником. Для этого необходимо копировать жесты, манеры, линию поведения. Совместным «питием» с Викентьевым Губарев как бы подключался к его энерго-информационному полю, становился «своим». Впрочем, научные термины Марины Никандровны вылетели из головы майора. Он помнил только суть этого метода: копируй своего визави, как обезьяна. И все получится.Вкус коньяка был потрясающим. С легкой ореховой горчинкой.Викентьев выпил рюмку залпом и налил себе вторую.— Наташу… Наталью Родионовну, — поправился он, — парализовало из-за одного письма. — Внезапно он закашлялся. — Простите. Это письмо она получила по почте. — Вячеслав Александрович замолчал. — Господи, кто только его прислал! Убил бы того человека собственными руками. Из-за него вся наша жизнь пошла кувырком. Внешне все было нормально: я приходил на работу, руководил людьми, а в душе… в душе у меня была пустота и чернота. Так же, как и у Наташи… Из-за этого она и слегла.— А что было в том письме?— А то. — Викентьев резко перегнулся к нему через стол. — Там было написано, что Анжела — не родная наша дочь. Что двадцать лет назад в роддоме подменили младенцев. И нам подкинули Анжелу. Чужого ребенка.Сердце майора екнуло: вот оно! Та самая правда, ради которой он и приехал сюда. Чутье не подвело его и на этот раз!— Но почему вы поверили письму? Ведь это могла быть и клевета! У вас наверняка много врагов и завистников, как у каждого успешного бизнесмена. Вам могли подкинуть это письмо специально, чтобы выбить вас из колеи, лишить душевного равновесия. Вы не допускаете такого поворота событий?Викентьев устало махнул рукой.— Почему-то мы сразу поверили этому. Потому что… Анжела не была похожа ни на кого из нас. Ни на меня, ни на Наташу. Если бы я не был уверен в своей жене, я бы давно подумал самое худшее. Ну вы меня понимаете… Как мужчина. Но я знал Наташу… И по характеру Анжела всегда была нам чужой. Мы решили, что это правда. — Последние слова президент «Алрота» произнес шепотом. — И после этого начался наш кошмар. Я ходил сам не свой, Наташу парализовало.— Анжела знала об этом письме?— Нет. Мы скрывали это от нее. А потом я все равно не переставал относиться к ней, как к дочери. Она выросла у меня… Я всегда переживал за нее, болел…— Когда это случилось?— Год назад. Да нет, больше.— А затем в вашем доме появилась Алина Дмитриевна?Викентьев с удивлением посмотрел на Губарева.— Да. Но при чем здесь это?— Это я просто так. — Губарев неожиданно подумал, что, возможно, это звенья одной цепи…. В любом случае Алина появилась вовремя. Даже слишком! А в такие совпадения Губарев верил плохо. По опыту своей работы он знал, что самые удивительные совпадения — творения человеческих рук. Или ума. Просто так, ниоткуда, на пустом месте они не возникают. Но это все еще требовало доказательств. Пока это были его вымыслы, гипотезы… — А как к вам перебралась Алина? Кто ее пригласил?— Позвонила сестра Наташи: спросить, как дела. Та, естественно, рассказала ей о своем несчастье. О том, что ее парализовало. Она и предложила, чтобы приехала Алина. Помочь с уходом. Алина давно хотела переехать в Москву, обосноваться. Сами понимаете: заработков на периферии — никаких. Только в Москве можно найти приличную работу и зарплату. Заодно нужно было организовать надлежащий уход за Наташей. Я не мог этого сделать. Напряженная работа, дела… Так к нам приехала Алина…Наступила пауза. Губарев подумал, что Алина очень быстро рассталась с мыслями о приличной работе и зарплате. Очевидно, она решила, что зарплату ей вполне может компенсировать «пособие по содержанию» от Викентьева. Зачем гробиться в пыльной конторе, когда рядом мужик с деньгами. Пораскинув мозгами, Алина решила пойти другим путем. И преуспела в этом. Во всяком случае о работе она позабыла. И надолго.— Теперь вы понимаете, как трудно мне было решиться на это признание. Это была наша семейная драма, стоившая жене жизни. Я не верю, что Наташа перепутала дозировку лекарства. Я уверен, что она добровольно ушла из жизни, поняв, что все рухнуло. — Викентьев обреченно взмахнул рукой. — Когда-то у меня была жена, дочь. А сейчас — никого. И порой я думаю: к чему все это? Жизнь, работа. Ты стараешься изо всех сил, а в один прекрасный момент все летит прахом.Викентьев замолчал. Она смотрел на свои руки, лежавшие на столе. Потом Вячеслав Александрович поднял голову:— У вас все? Больше вопросов нет?— Пока нет.— Тогда, может быть, мы закончим нашу беседу. Извините, срочные дела…— Спасибо за откровенность. Вы нам очень помогли.— До свидания. — Викентьев схватил трубку телефона и стал набирать номер.
Анжелин ноутбук скрывал в себе взрывную информацию. Во-первых, Анжела знала об Алинином прошлом и о фотографии, где были запечатлены Ольга и Алина. Эта фотография находилась в ее компьютере, и Анжела развлекалась тем, что «подрисовывала» Алине то усы на лице, то рога на голове. А дальше Шли ряды цифр: денежные суммы с пометкой «передано Ольге». Получалось, Ольга продала информацию о прошлом Алины ее врагу. Анжеле. Ольга «доила» обеих. Алина платила, боясь разоблачения. Анжела — за тайну ненавистной соперницы. Ведь Алина была настоящей соперницей Анжелы за внимание отца и за его деньги.А во-вторых… были обнаружены странные письма Анжелы неизвестному адресату. Там она писала о своих сексуальных фантазиях, извращенных желаниях. И все это перемежалось длинными размышлениями о времени, его пустоте и скуке.Развлекалась девочка, думал Губарев. Делать больше было нечего. Но этот след заводил в тупик. Был ли он связан с ее убийством? Или нет? Или это просто обычная переписка между двумя не совсем психически здоровыми людьми?Вон сколько пишут об Интернете. Порнографии там хоть отбавляй! Переписка в виртуальной сети позволяет людям быть настолько раскованными, насколько они сами этого хотят. Но была ли Анжела знакома с адресатом? Или общалась с ним инкогнито, заочно? Она подписывалась странным именем: «Твоя Изаида». Правда, в виртуальной реальности все придумывают себе виртуальные имена. И чем заковыристей, тем лучше.История с роддомом и подменой младенцев зашла в тупик. Из старого персонала уже никого не осталось. Кто умер, кто ушел на пенсию. И никто не мог вспомнить историю двадцатилетней давности и двух женщин, рожавших в одно время. Но кто-то знал эту тайну? И написал письмо Наталье Родионовне. Кто?Такие вопросы вертелись в голове Губарева. Эта нить расследования была связана с Анжелой. Другая нить вела к убийству Ольги Буруновой. Кто убил Ольгу и почему? Алина, у которой дрогнули нервы? Или Анжела? Но какой мотив мог быть у Анжелы? Губарев терялся в догадках. Он решил «дожать» Алину. Другого выхода у него не было. Алина отпираться не стала.— Да, Ольга шантажировала меня. Я регулярно платила ей деньги.— Каким образом это происходило?— Я переводила ей деньги на банковский счет.— Какую сумму?— Пятьсот долларов ежемесячно.— Это вы помогли ей устроиться на работу к Викентьеву?— Да, я.— Как вы встретились? Алина передернула плечами.— Случайно. В магазине. Недалеко от дома. Я всего лишь месяц назад приехала к Викентьевым. Еще не успела толком оглядеться. Будь проклят этот день. Она меня сразу узнала. Я хотела от нее отделаться, но это было не просто. Напоследок она попросила у меня телефон. Я дала фальшивый. Но… она, оказывается, следила за мной. Видела, как я вошла в дом. И тогда… она потребовала, чтобы я устроила ее на работу. И платила деньги. У нее больная мать… — Слова из Алины вырывались толчками.— У вас был мотив убить Ольгу… — сказал майор и посмотрел на Алину.Они беседовали в ее комнате. Как и в прошлый раз, Губарев сидел на белом диване. И чувствовал себя по-дурацки.По телу Алины пробежала судорога.— Не убивала я! — истерично выкрикнула она. — Зачем мне это надо было?— Чтобы прекратить шантаж.— Понимаю… — Алина как-то разом сникла. — Но я действительно не убивала ее.— А кто это сделал?— Второй!— Какой «второй»? — не понял Губарев.— Шантажистов было двое.— Как?— Так. Ольга умерла, а на другой день мне пришло письмо.— Покажите его мне!— Я его уничтожила.— Что было в том письме?— Там… — Алина сидела на белой кровати в пеньюаре ярко-алого цвета, напряженно смотрела на Губарева и курила уже вторую сигарету подряд. Красное на белом. — Там было написано, что, если я хочу, чтобы о моем прошлом никто не знал, я должна переводить каждый месяц определенную сумму. Семьсот долларов.Аппетиты выросли, подумал Губарев. «Первый» шантажист просил пятьсот, второй — »уже на двести долларов больше!— Вы переводили деньги на ту же сберкнижку?— Нет. На другой счет. Их было двое. Ольга проболталась кому-то еще. Хотя мне клялась… — Пепел падал на белый ковер, прожигая на нем темно-серые пятна, но Алина не замечала этого.— Пепел, — показал Губарев рукой на ковер.— А? — Алина посмотрела на пятна с отсутствующим видом и махнула рукой.О чем я беспокоюсь, подумал Губарев, для этих людей купить новый ковер, что мне — бутылку пива. Спалят один, приобретут другой. С такими-то деньгами!— И вы платили?— А что мне оставалось делать! — В глазах Алины застыл страх. — Но это еще не все…— Да?Алина глубоко вздохнула.— Тот, другой шантажист, был настоящий садист. — Она бросила окурок на журнальный столик и достала из пачки новую сигарету. Чувствовалось, что ей мучительно хотелось избавиться от напряжения, в котором она жила все это время. — Он…он… — Рука Алины дрожала, и она никак не могла прикурить от зажигалки. — Он писал мне письма, в которых подробно описывал, что меня ждет, когда Вячеслав Александрович все узнает… Я окажусь на улице. И мне одна дорога — на помойку. — Алина бросила незажженную сигарету и закрыла лицо руками.— Вы сохранили эти письма?— Нет.— Как они приходили к вам?— По почте. До востребования.— Написаны от руки?— Нет, на компьютере.Картинка происходящего была предельно ясна. Эти письма писала Анжела. Ей нравилось упиваться своей властью, издеваться над Алиной, знать, как та дрожит от страха, что тайна ее прошлого в любой момент может всплыть наружу. Анжела была настоящей садисткой. Губарев вспомнил характеристику Анжелы, которую ей дала Светлана Вячеславовна. Она сказала, что Анжела ничего не делала просто так. И всегда действовала, как умелый игрок. Сначала она устранила Ольгу, в этом Губарев не сомневался. Мотив — возрастающие финансовые аппетиты секретарши. Это мотив номер один. А второй — Ольга не давала Анжеле возможности всласть поиздеваться над Алиной. Видимо, у них была договоренность, что до поры до времени эта информация не подлежит разглашению. Смерть Ольги развязывала Анжеле руки. И она не могла не учитывать этот момент. А потом Анжела собиралась убрать Алину. Это было очевидно. Либо физически, либо морально, рассказав все отцу. Навряд ли президент «Алрота» был бы снисходителен к своей любовнице, узнав о ее прошлом проститутки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31