Как кошка на раскаленной крыше.— Зачем?— Я передавала книгу Ольгиной матери. За день до смерти Ольга купила ей Лескова, но оставила на работе. Хотела отдать позже. Но не успела… Я наткнулась на эту книгу и решила отнести ее Антонине Петровне. Так я оказалась у нее дома. — Я замолчала, вспомнив искаженное горем лицо Ольгиной матери.— И? — задал вопрос майор. Я судорожно сглотнула.— …Когда Антонина Петровна попросила меня дать ей лекарство, которое находилось в Ольгиной комнате, в коробочке с лекарствами, я случайно обнаружила конверт, в котором лежала фотография. На ней были сняты Ольга, Алина и еще незнакомая женщина.Губарев со своим помощником переглянулись.— Фотография у вас с собой?— Да. — Я раскрыла сумочку и протянула фотографию.Губарев взял ее, потом перевернул и прочитал вслух: «Мы у Маргариты Грох.».— Занятно, — протянул он. — Кто такая, эта Маргарита Грох?Я пожала плечами.— И вы решили передать эту фотографию мне… Почему?Я невольно подтянулась. Мне не хотелось походить на злопыхательницу. И поэтому я собиралась изложить только голые факты. Без собственных комментариев.— Работая сиделкой в доме Вячеслава Александровича, я познакомилась с Алиной. И сразу узнала ее. По фотографии. — Губарев не сводил с меня взгляда. — Она старалась побольше расспросить меня об Ольге. Особенно ее интересовало, не говорила ли она со мной откровенно. По душам.— На предмет чего?— Не знаю. Этого Алина мне не сказала. Но все время просила меня припомнить, что говорила мне Ольга.— А вы?— А я отвечала ей, что Ольга была неразговорчивым человеком и ничем со мной не делилась.— Это так?— Так. Почему мне никто не верит? — Эти слова я невольно сказала вслух и смутилась.Просто все выглядит достаточно странно. Обычно секретарши — болтливые существа. Две девушки… — рассуждал майор. — Вполне понятно, если они будут общаться между собой. Разговаривать. Правда, вы слишком мало времени знали друг друга… Но какие-то контакты должны быть!— Не было их. Не было, и все!— Это меня и удивляет. Дело в том, что у Ольги вообще не было ни знакомых, ни друзей. Об этом сказала мне ее мать. И это очень-очень странно.— А я не удивляюсь. В Ольге было что-то такое… — Я запнулась.— Что вы имеете в виду?— Не знаю, как это сформулировать. Ольга не была обычной девушкой. У меня сложилось впечатление, что она вообще не испытывала потребности в людях. Они ей были не нужны. Ольга была сама по себе.— Значит, об Ольге вы больше ничего сказать не можете?— Нет.— А об Алине?Я раскрыла рот, готовясь дать подробную характеристику этой особе, но майор опередил меня.— Только объективно. Без эмоций.— У меня сложилось впечатление, что она хочет сжить со света Наталью Родионовну. И строит долгосрочные планы.— Это ваше личное мнение или у вас есть конкретные доказательства?— Личное мнение, но есть и доказательства.— Какие же?— Почему она скрыла от всех, что жила в Москве раньше. — И я рассказала Губареву об осведомленности Алины насчет снесенного дома в районе Сухаревской.— Но этот факт ничего не доказывает. Мало ли по каким делам она бывала в Москве.— Потом… она стала любовницей Вячеслава Александровича, — с отчаяния выпалила я. Мне ужасно хотелось увидеть Алину за решеткой.— Откуда вам это известно?— Ольга сказала.— В каких словах? Постарайтесь припомнить это точно.— С насмешкой. — Я наморщила лоб, вспоминая. — Что-то вроде: «Может быть, теперь она успокоится. Наконец-то подцепила богатого мужика».Майор поднял брови, но мое сообщение никак не прокомментировал.— Что вы еще можете сказать об Алине?— Молодая, холеная су… — женщина, — поправилась я.Губарев улыбнулся краешками губ.— Очень злая. Разговаривает грубо. Два раза пыталась меня подкупить!— И что она хотела от вас?— Чтобы я шпионила за Натальей Родионовной — раз, и припомнила, что говорила мне Ольга, — два.— Как вы на это отреагировали?— Отказалась от предлагаемого… сотрудничества.— Что ж, спасибо за информацию. Фотографию я оставлю пока у себя. Вы давно были у Антонины Петровны?— Только один раз. Когда передавала книгу. Она просила навещать ее, но я боюсь, что своим приходом еще больше расстрою ее.— А вот это вы зря, — серьезным голосом сказал майор. — Не надо бояться чужих слез. Бедной женщине необходимо видеть тех, кто общался с ее дочерью в последнее время. Поэтому навестите ее обязательно. — А потом как бы мимоходом майор добавил: — Если из разговора с ней узнаете что-нибудь интересное и полезное, свяжитесь со мной. Договорились?— Хорошо. Я тогда вам обязательно позвоню, — пообещала я.Едва дождавшись, когда за посетительницей закрылась дверь, Губарев обернулся к Витьке, который за все время разговора не проронил ни слова. А внимательно слушал разговор, происходивший в стенах кабинета.— Что скажешь на это, поклонник греческих муз?— Не надо меня подкалывать!— Да я любя.— Тоже мне шуточки!— Ладно, не буду.— Мне кажется, что Ольге Буруновой было что скрывать.— Этот факт даже не требует доказательств. Вопрос — что? Что было в ее прошлом? Какой-то криминал? Впрочем, кое-что у нас уже есть. — И Губарев помахал фотографией. — Вот этот снимок. Здесь Алина, племянница Викентьева, Ольга. И третья дама. Очевидно, эта самая Маргарита Грох. Значит, три дамочки энное количество лет назад были знакомы друг с другом. И что дальше? В каком направлении двигаться?— Расспросить Алину?Губарев отрицательно покачал головой.— Она может замкнуться и ничего не сказать. Или наврать с три короба. Ее уже не перепроверишь. И словам ее — грош цена.— Тогда как же вы намерены действовать?— Алину надо припереть к стенке. Чтобы она не отвертелась. Таких наглых и самоуверенных особ можно взять только силой и напором.— Вы хотите показать ей фотографию?— Да. Но до этого я должен выяснить одну вещь. Где и при каких обстоятельствах был сделан этот снимок?— Вы слишком многого хотите! Как это можно установить? Вы же не волшебник и не ясновидящий.Чего нет, того нет. Хотя быть ясновидящим в нашей профессии — не роскошь, а необходимость. Тогда раскрываемость преступлений была бы намного выше.— Размечтались! Давайте ближе к делу.— Что мы, Вить, имеем? — начал рассуждать Губарев. — Имеем фотографию трех дам. И надпись: «Мы у Маргариты Грох.». Совершенно ясно, что Грох — это сокращенная фамилия. Полная она может быть: Грохнева, Грохнер, Грохалева и так далее. Но мне почему-то думается, что фамилия — Грохольская.— Почему?— Было у меня когда-то дело одно. Старое. И там фигурировал Станислав Грохольский. Дело было запутанное, сложное. Это было одно из моих самых первых дел. Первое расследование, как и первая любовь, никогда не забывается. Поэтому фамилия и впечаталась в память. Интуиция подсказывает мне, что две девушки находятся у Маргариты Грохольской. А вот чем она знаменита, нам и предстоит выяснить.— А вы не допускаете, что это просто их подруга? Обычная женщина. Ничем не примечательная.— Допускаю. Но мы исходим из того, что прошлое бывшей секретарши Викентьева отнюдь не безупречно. Поэтому любой человек, так или иначе причастный к нему, может оказаться нам очень даже полезным. Мы можем по адресной книге найти эту самую Маргариту Грохольскую и побеседовать с ней. Возможно, она и прольет свет на темные пятна в биографии Буруновой. А потом… обрати внимание на следующий факт: эта фотография лежала не где-нибудь, а в коробке из-под лекарств. Я думаю, что Ольга спрятала ее там. Раз спрятала, значит, эта фотография представляет какую-то ценность. Или опасность. Разве не так?— Логично!Поэтому я пошарю в компьютере. Может быть, и найду в нем что-то о Маргарите Грохольской. А ты будь добр, сходи в магазин…— За пивком?— Не угадал. Колбаски хочется. Копченой, с мелким жирком.— Ой, не надо, слюни текут. Побежал, побежал. — Витька живо поднялся со стула и устремился к двери.— Подожди, денег дам. Ты что, уже при коммунизме живешь или разбогател?— Куда там! Сижу на бобах.— А премию куда недавнюю истратил? На букеты своей гречанке? Молчишь? Значит, я угадал. Ты поаккуратнее. А то скоро будешь питаться одним святым духом или цветочным запахом. Так и ноги протянешь. Женщин, конечно, обхаживать надо, но расстилаться перед ними ковриком — нив коем случае. А то они вытрут об тебя ноги и пойдут себе дальше. Это я как старший товарищ говорю тебе. Ладно, морали больше читать не буду. А то закипишь, как чайник. Бери деньги и дуй в магазин. А я пока с компьютером пообщаюсь. — И с этими словами Губарев сделал выразительный жест рукой, как бы говоря своему напарнику: «Отчаливай!»
Витька вернулся нескоро. С батоном белого хлеба и копченой колбасой.— Извините, что пропал. Только одна касса работала. Вот народу в очереди и набежало.Но Губарев не слышал его. Он смотрел на Витьку, как на инопланетянина, неожиданно прилетевшего на Землю. Видно было, что его мысли витали где-то далеко-далеко. Витька стоял истуканом, не зная, что делать. Он понимал, что в уме Губарев решает какую-то сложную задачку и отвлечь его в такую минуту, значит, нарушить ход мыслей. Наконец Губарев, очнулся и покачал головой.— Как же просто теперь все объясняется.— Что именно? Что произошло за то время, пока я ходил за колбасой? Землетрясение? Тайфун? Цунами?— Почти. Я узнал, кто такая Маргарита Грох. Которая оказалась, как я и думал, Маргаритой Грохольской.— Ну и кто эта дамочка?— Содержательница притона. Витька присвистнул.— Да… дела! И тогда… Ольга и Алина…— Ее подопечные. Или девочки, как принято называть проституток в тех кругах.— Тогда понятно, чего боялась Алина.— Вот именно! Она до смерти боялась и боится до сих пор, что кто-нибудь узнает о ее прошлом. Навряд ли Викентьев придет в восторг, когда узнает, кем была его любовница. Алина боится, что все это всплывет наружу. И тогда ее теперешнее положение резко изменится.— И что из этого следует?— У Алины был мотив убрать Ольгу, — размышлял вслух Губарев. — И серьезный.— Вы полагаете, что это она сбила машиной секретаршу Викентьева?— Вполне вероятно. Интересная штучка была, эта Маргарита Грохольская. Она не просто была создательницей борделя, но и лепила своих девочек. Как хотела. Меняла им цвет волос, сексуальную ориентацию.— Что вы имеете в виду? — спросил Витька. Он по-прежнему стоял посередине кабинета с пакетом в руках.— Вить, не стой. Проходи. Стоишь, как бедный родственник.— Меня ваша информация ввергла в ступор.Меня тоже. Грохольская держала в своем притоне проституток всех мастей: лесбиянок, мазохисток, садисток и так далее. И я подумал… Помнишь, Аврора Сеульская говорила, что в Ольге было нечто странное, непонятное, и я подумал…. Может быть, она была лесбиянкой? В притоне Грохольской. На фотографии, которую я взял в отделе кадров, Ольга выглядит слишком жесткой, неженственной.— Похоже на правду.— Как иначе объяснить ее замкнутость? Грохольская могла сломать ее, а такая ломка не проходит бесследно для психики. Наверное, она хотела отойти от прежней жизни. Но так просто, одним махом, это не сделаешь.— Эти данные о Маргарите Грохольской вы нашли в Интернете?— Да. В газетах вышло несколько разоблачительных статеек, когда притон был обнаружен и прикрыт. Это случилось в 1999 году. В свое время это была нашумевшая история. Ольга и Алина работали у Грохольской. Одна из них убита…Разговор по телефону, состоявшийся на следующий день с Сеульской, подтвердил версию Губарева: Ольга была жесткой, решительной. В ней не было мягкого, расслабляющего женского начала.Изложив эти факты Витьке, майор посмотрел на него и сказал:— Ив самое ближайшее время нам надо нанести визит Алине. Побеседовать. Лично.
Ника уже несколько дней не появлялась дома. Мать ходила мрачнее тучи, папашка нудел, что мы совсем отбились от рук. Правда, при чем здесь я? Нет Ники, а виновата я.Я поняла, что наступила пора действовать. Надо поехать к ее любовнику и разобраться со всем на месте. Под предлогом, что дома о ней беспокоятся. Ждут, пьют литрами валерьянку и корвалол. Нельзя же так исчезнуть с концами и не подавать никаких признаков жизни.Я надела джинсы, зеленую спортивную блузку навыпуск и повесила на пояс сумку, в которую положила мобильник, купленный вчера. Почему-то я не захотела брать обычную сумку на плечо. Может быть, я бессознательно предполагала, что буду лезть за Никой по водосточной трубе или выслеживать в кустах?… Я подошла к дому в Большом Харитоньевском переулке…Мне хотелось поймать сестру на месте преступления и заглянуть ей в глаза. Припереть ее к стенке. Зачем она столько времени скрывает от меня богатого спонсора? Что это за секреты от родной сестры? Я чувствовала себя глубоко уязвленной. Конечно, мы — взрослые люди и у каждой из нас — своя жизнь. Но не до такой же степени. Если говорить честно, больше всего на свете мне хотелось отодрать Нику. Как следует. Как я сделала однажды, когда она ушла из дома и не сказала куда. В десять лет. Все стояли на ушах: мать, отец. Собирались уже звонить в милицию. А она преспокойно сидела у подруги. Играла в куклы. А позвонить домой не догадалась. Увидев ее, мать заплакала. Отец принялся ругаться. А я кинулась к Нике, сжав кулаки, и принялась колошмать ее по груди, плечам. Как ты могла, задыхалась я, как? Все тут плачут, переживают. А ты? Ника посмотрела на меня долгим взглядом, а потом нижняя губа ее оттопырилась. Из глаз покатились крупные слезы. Одна, другая.— Прости меня, Аврора! — прошептала она. — Я больше никогда не буду.Я была сердита на нее. И поэтому демонстративно повернулась спиной и ушла в комнату. Но долго дуться на Нику я не могла. К тому же она стала подлизываться. Дала мне шоколадную конфету, взятую в гостях. Подарила ярко-розовый ластик. Словом, я оттаяла…Вот и сейчас я испытывала сходное чувство бешенства и ярости. Мои руки невольно сжимались в кулаки. Мне хотелось ворваться в квартиру и устроить скандал. Я почему-то была уверена, что Ника там. И здесь мне в голову пришла одна мысль: а что, если это квартира не Никиного дружка, а ее? Спонсор снял квартиру для Ники. Поэтому она и не появляется дома. Она живет там. Крепко же она зацепила этого богатого буратинку! Наверное, хорошо в постели кувыркается.От размышлений на тему секс-подвигов моей сестренки меня отвлекла сигнализация машины, взревевшая рядом. Я вздрогнула. Надо было что-то делать. Не торчать же до ночи около дома. Надо попытаться проникнуть в него. А там надрать Нике уши. И кое-что еще. И как следует.Я набрала код, потянула дверь на себя, вошла внутрь и увидела консьержку. Точнее, охранницу, потому что она была в темной форме и с кобурой на боку. Я сделала вид, что ошиблась, и повернулась к ней спиной.На улице я чертыхнулась. Поразмыслив, я решила через некоторое время повторить свою попытку. Надо сказать, что я иду к знакомой. И все. Больше на эту тему не распространяться. Если охранница меня вытурит, тогда уж ничего не поделаешь. Придется возвращаться домой.К счастью, моя вторая попытка увенчалась успехом. Охранница куда-то отлучилась. И я расценила это как хороший знак. Мне покровительствуют высшие силы. Но времени терять зря не надо. В любой момент цербер в женском обличье может вернуться. И тогда мой план с треском провалится. А Никины уши, а также другие части тела останутся целыми.Я несусь мимо стола охранницы сломя голову, как будто устанавливаю мировой рекорд в спринтерском беге. Я делаю гигантские скачки по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и слышу, как гулко колотится мое сердце. И вот около двери с цифрой «9» я останавливаюсь. И нажимаю на кнопку звонка. И тут я вижу, что дверь приоткрыта. Еще лучше, со злостью подумала я. Теперь она от меня не ускользнет. В коридоре темно. Экономит на лампочках, мелькнуло в голове. Ей такие деньги отваливают, а она жадничает!Большое зеркало в коридоре отливает темно-серебристым светом. Я украдкой бросаю на него взгляд: в нем отражается темная крадущаяся фигура. То есть я. Аврора Сеульская. Я чувствую себя злостным воришкой, забравшимся в чужой дом. Впрочем, так оно почти и было. Что я здесь делаю? Вдруг Ники сейчас нет. И я столкнусь с чужим мужчиной — Никиным поклонником. Он схватит меня и вызовет милицию. Меня посадят…Я остановилась в нерешительности. Может быть, дать деру, такая мысль промелькнула в моей голове спасательным кругом. Пока не поздно. А то благодаря своему стремлению разыскать сестру я окажусь в каталажке. Веселенькая перспектива! Ничего не скажешь! Но ноги упрямо шли вперед. В чем-то мы с Никой были очень похожи: бесшабашные авантюристки, способные идти напролом, когда что-то очень нужно. Позарез.Дверь в комнату закрыта неплотно. Там горел слабый свет. Как от ночника. Я осторожно нажимаю на дверь, чтобы щель стала шире. Я стараюсь вести себя как можно бесшумней. Вдруг там сладкая парочка, отдыхающая после любовных утех? Мое появление будет, конечно, совсем некстати. Сцена, как из комедийного фильма, когда муж возвращается из командировки домой и обнаруживает в своей постели любовника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Витька вернулся нескоро. С батоном белого хлеба и копченой колбасой.— Извините, что пропал. Только одна касса работала. Вот народу в очереди и набежало.Но Губарев не слышал его. Он смотрел на Витьку, как на инопланетянина, неожиданно прилетевшего на Землю. Видно было, что его мысли витали где-то далеко-далеко. Витька стоял истуканом, не зная, что делать. Он понимал, что в уме Губарев решает какую-то сложную задачку и отвлечь его в такую минуту, значит, нарушить ход мыслей. Наконец Губарев, очнулся и покачал головой.— Как же просто теперь все объясняется.— Что именно? Что произошло за то время, пока я ходил за колбасой? Землетрясение? Тайфун? Цунами?— Почти. Я узнал, кто такая Маргарита Грох. Которая оказалась, как я и думал, Маргаритой Грохольской.— Ну и кто эта дамочка?— Содержательница притона. Витька присвистнул.— Да… дела! И тогда… Ольга и Алина…— Ее подопечные. Или девочки, как принято называть проституток в тех кругах.— Тогда понятно, чего боялась Алина.— Вот именно! Она до смерти боялась и боится до сих пор, что кто-нибудь узнает о ее прошлом. Навряд ли Викентьев придет в восторг, когда узнает, кем была его любовница. Алина боится, что все это всплывет наружу. И тогда ее теперешнее положение резко изменится.— И что из этого следует?— У Алины был мотив убрать Ольгу, — размышлял вслух Губарев. — И серьезный.— Вы полагаете, что это она сбила машиной секретаршу Викентьева?— Вполне вероятно. Интересная штучка была, эта Маргарита Грохольская. Она не просто была создательницей борделя, но и лепила своих девочек. Как хотела. Меняла им цвет волос, сексуальную ориентацию.— Что вы имеете в виду? — спросил Витька. Он по-прежнему стоял посередине кабинета с пакетом в руках.— Вить, не стой. Проходи. Стоишь, как бедный родственник.— Меня ваша информация ввергла в ступор.Меня тоже. Грохольская держала в своем притоне проституток всех мастей: лесбиянок, мазохисток, садисток и так далее. И я подумал… Помнишь, Аврора Сеульская говорила, что в Ольге было нечто странное, непонятное, и я подумал…. Может быть, она была лесбиянкой? В притоне Грохольской. На фотографии, которую я взял в отделе кадров, Ольга выглядит слишком жесткой, неженственной.— Похоже на правду.— Как иначе объяснить ее замкнутость? Грохольская могла сломать ее, а такая ломка не проходит бесследно для психики. Наверное, она хотела отойти от прежней жизни. Но так просто, одним махом, это не сделаешь.— Эти данные о Маргарите Грохольской вы нашли в Интернете?— Да. В газетах вышло несколько разоблачительных статеек, когда притон был обнаружен и прикрыт. Это случилось в 1999 году. В свое время это была нашумевшая история. Ольга и Алина работали у Грохольской. Одна из них убита…Разговор по телефону, состоявшийся на следующий день с Сеульской, подтвердил версию Губарева: Ольга была жесткой, решительной. В ней не было мягкого, расслабляющего женского начала.Изложив эти факты Витьке, майор посмотрел на него и сказал:— Ив самое ближайшее время нам надо нанести визит Алине. Побеседовать. Лично.
Ника уже несколько дней не появлялась дома. Мать ходила мрачнее тучи, папашка нудел, что мы совсем отбились от рук. Правда, при чем здесь я? Нет Ники, а виновата я.Я поняла, что наступила пора действовать. Надо поехать к ее любовнику и разобраться со всем на месте. Под предлогом, что дома о ней беспокоятся. Ждут, пьют литрами валерьянку и корвалол. Нельзя же так исчезнуть с концами и не подавать никаких признаков жизни.Я надела джинсы, зеленую спортивную блузку навыпуск и повесила на пояс сумку, в которую положила мобильник, купленный вчера. Почему-то я не захотела брать обычную сумку на плечо. Может быть, я бессознательно предполагала, что буду лезть за Никой по водосточной трубе или выслеживать в кустах?… Я подошла к дому в Большом Харитоньевском переулке…Мне хотелось поймать сестру на месте преступления и заглянуть ей в глаза. Припереть ее к стенке. Зачем она столько времени скрывает от меня богатого спонсора? Что это за секреты от родной сестры? Я чувствовала себя глубоко уязвленной. Конечно, мы — взрослые люди и у каждой из нас — своя жизнь. Но не до такой же степени. Если говорить честно, больше всего на свете мне хотелось отодрать Нику. Как следует. Как я сделала однажды, когда она ушла из дома и не сказала куда. В десять лет. Все стояли на ушах: мать, отец. Собирались уже звонить в милицию. А она преспокойно сидела у подруги. Играла в куклы. А позвонить домой не догадалась. Увидев ее, мать заплакала. Отец принялся ругаться. А я кинулась к Нике, сжав кулаки, и принялась колошмать ее по груди, плечам. Как ты могла, задыхалась я, как? Все тут плачут, переживают. А ты? Ника посмотрела на меня долгим взглядом, а потом нижняя губа ее оттопырилась. Из глаз покатились крупные слезы. Одна, другая.— Прости меня, Аврора! — прошептала она. — Я больше никогда не буду.Я была сердита на нее. И поэтому демонстративно повернулась спиной и ушла в комнату. Но долго дуться на Нику я не могла. К тому же она стала подлизываться. Дала мне шоколадную конфету, взятую в гостях. Подарила ярко-розовый ластик. Словом, я оттаяла…Вот и сейчас я испытывала сходное чувство бешенства и ярости. Мои руки невольно сжимались в кулаки. Мне хотелось ворваться в квартиру и устроить скандал. Я почему-то была уверена, что Ника там. И здесь мне в голову пришла одна мысль: а что, если это квартира не Никиного дружка, а ее? Спонсор снял квартиру для Ники. Поэтому она и не появляется дома. Она живет там. Крепко же она зацепила этого богатого буратинку! Наверное, хорошо в постели кувыркается.От размышлений на тему секс-подвигов моей сестренки меня отвлекла сигнализация машины, взревевшая рядом. Я вздрогнула. Надо было что-то делать. Не торчать же до ночи около дома. Надо попытаться проникнуть в него. А там надрать Нике уши. И кое-что еще. И как следует.Я набрала код, потянула дверь на себя, вошла внутрь и увидела консьержку. Точнее, охранницу, потому что она была в темной форме и с кобурой на боку. Я сделала вид, что ошиблась, и повернулась к ней спиной.На улице я чертыхнулась. Поразмыслив, я решила через некоторое время повторить свою попытку. Надо сказать, что я иду к знакомой. И все. Больше на эту тему не распространяться. Если охранница меня вытурит, тогда уж ничего не поделаешь. Придется возвращаться домой.К счастью, моя вторая попытка увенчалась успехом. Охранница куда-то отлучилась. И я расценила это как хороший знак. Мне покровительствуют высшие силы. Но времени терять зря не надо. В любой момент цербер в женском обличье может вернуться. И тогда мой план с треском провалится. А Никины уши, а также другие части тела останутся целыми.Я несусь мимо стола охранницы сломя голову, как будто устанавливаю мировой рекорд в спринтерском беге. Я делаю гигантские скачки по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и слышу, как гулко колотится мое сердце. И вот около двери с цифрой «9» я останавливаюсь. И нажимаю на кнопку звонка. И тут я вижу, что дверь приоткрыта. Еще лучше, со злостью подумала я. Теперь она от меня не ускользнет. В коридоре темно. Экономит на лампочках, мелькнуло в голове. Ей такие деньги отваливают, а она жадничает!Большое зеркало в коридоре отливает темно-серебристым светом. Я украдкой бросаю на него взгляд: в нем отражается темная крадущаяся фигура. То есть я. Аврора Сеульская. Я чувствую себя злостным воришкой, забравшимся в чужой дом. Впрочем, так оно почти и было. Что я здесь делаю? Вдруг Ники сейчас нет. И я столкнусь с чужим мужчиной — Никиным поклонником. Он схватит меня и вызовет милицию. Меня посадят…Я остановилась в нерешительности. Может быть, дать деру, такая мысль промелькнула в моей голове спасательным кругом. Пока не поздно. А то благодаря своему стремлению разыскать сестру я окажусь в каталажке. Веселенькая перспектива! Ничего не скажешь! Но ноги упрямо шли вперед. В чем-то мы с Никой были очень похожи: бесшабашные авантюристки, способные идти напролом, когда что-то очень нужно. Позарез.Дверь в комнату закрыта неплотно. Там горел слабый свет. Как от ночника. Я осторожно нажимаю на дверь, чтобы щель стала шире. Я стараюсь вести себя как можно бесшумней. Вдруг там сладкая парочка, отдыхающая после любовных утех? Мое появление будет, конечно, совсем некстати. Сцена, как из комедийного фильма, когда муж возвращается из командировки домой и обнаруживает в своей постели любовника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31